Вайнин Валерий. Убить Змея

   Алла не спорила. Она считала доллары.
   Когда Глеб вернулся, Даша, Такэру и Стас коротали время за шахматами. Время меж тем перевалило за одиннадцать. Сняв куртку, Глеб объявил:
   — Всё, ребята, заступаю на вахту.
   Стас и Такэру мигом засобирались. Даша проворчала:
   — Мы прямо как на осадном положении.
   — Не мы, а только ты, — поправил Глеб.
   — Спасибо, утешил.
   Застегивая пальто, Стас попросил Глеба:
   — Повтори-ка тот стишок. Который про друзей.
   — Зачем? — полюбопытствовал Глеб.
   — Зачем, зачем — низачем, — огрызнулся рыжий. — Интересно мне. Всё бы ему «зачем».
   — Ну, если ты настаиваешь… — Глеб прочел четверостишие: «Друзья узнают, друзья придут…»
   Стас помолчал и спросил:
   — Правда, что ли, мальчишка написал?
   — Вот те крест, — улыбнулся Глеб. Такэру уже обулся и надел куртку.
   — Талантливый ребенок — надежда семьи, — изрек он глубокомысленно.
   Стас иронически на него покосился.
   — Погнали, ниндзя. Твое посольство уже небось розыск объявило. Как у нас завтра? — обратился он к Глебу.
   — Позвоню утром, до одиннадцати, — ответил Глеб. И Такэру со Стасом ушли.
   Закрыв за ними дверь, Даша вздохнула.
   — Надолго ли я лишена прогулок?
   — Только до завтра, — пообещал Глеб.
   — Ну да? — не поверила Даша. — А как же все твои страшилки?
   — Обойдем их стороной. Жизнь продолжается.
   — Хорошо бы… — Даша вдруг всполошилась. — Эй, ты хоть ел что-нибудь?
   — Да как тебе сказать…
   — Ах я мерзавка! — Даша устремилась на кухню. — Иди сюда, живо!
   Глеб зашел в ванную вымыть руки.
   — Мне только кефир! — крикнул он оттуда. — На ночь не наедаюсь!
   Когда он появился на кухне, Даша огорченно развела руками.
   — Кефира-то как раз и нет.
   — Брось, — не поверил Глеб, — поищи в холодильнике.
   — Что мне искать? Раз я из дома не выходила…
   — Даш, посмотри получше.
   — Смотри сам! — Даша в сердцах распахнула холодильник и… сразу увидела литровый пакет кефира.
   — Ну вот, — обрадовался Глеб, — главное, хорошо поискать.
   Он взял пакет, надорвал его и стал из него пить. Даша рассмеялась.
   — Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю…
   Глеб приложил палец к губам и замер.
   Они услышали мягкий хлопок двери и крадущиеся шаги. Глеб поставил кефир на стол. Шаги затихли, затем стали осторожно приближаться. Глеб вышел навстречу, Даша — за ним, схватив кухонный нож.
   Перед ними, сверкая лысиной, предстал Виталий Петрович Лосев. Его красновато-серые глаза зловеще поблескивали в полумраке коридора. На лице его, однако, застыла растерянная улыбочка: похоже, встретить здесь Глеба дядюшка не ожидал.
   — Удачно получилось, — проговорил он, извлекая из кармана пять стодолларовых купюр. — Я задолжал тебе прибавку к зарплате, забирай.
   — Очень кстати, — Глеб сунул деньги в карман джинсов, — а то я совсем обнищал.
   Олигарх впился в него своими вдавленными зрачками.
   — Сверхурочно работаешь?
   — Как ты вошел? — резко спросила Даша.
   — Дверь была открыта. Проезжал тут мимо, решил заскочить: не надо ли чего… Нож-то тебе зачем? — хохотнул Виталий Петрович. — От грабителей, что ли, отбиваться? Так я ж тебе телохранителя нанял!
   Даша сверкнула на него изумрудными глазами.
   — Дверь была закрыта. Я сама заперла ее на ключ.
   Виталий Петрович изобразил на лице обиду.
   — Что ж, по-твоему, я отмычкой орудовал? Девонька, я не умею. Мне проще дверь взорвать.
   Глеб обернулся к Даше.
   — Видимо, дверь была открыта. Моя оплошность: выносил мусор и… Черт, меня за это уволить надо!
   Лосев бросил на него пронзительный взгляд.
   — Уволить не уволю, а зарплату урежу, — вновь хохотнул он и воззрился на племянницу. — Да убери ты свой нож! Я прямо взмок со страху!
   — Подгузник сменить? — заботливо предложила Даша.
   — Ну-ну, зачем ссориться? — засуетился Глеб. — Пойдемте, Виталий Петрович, я провожу вас до лифта. Представляете, угрозы-то Дарье Николаевне все продолжаются и продолжаются.
   — И кто бы это, по-твоему, мог быть? — Лосев не сводил с него пристального взгляда, но Глеб успешно теснил его к двери.
   — Как это кто? Поклонники, разумеется. Извините, что не докладываю, Виталий Петрович, но… — Глеб откровенно выдавил олигарха на лестничную площадку, — эти поклонники совсем оборзели. Я уж не стал вас беспокоить. Думаю, сам справлюсь.
   Они смотрели друг на друга в упор. По лестнице, с нижнего и верхнего этажей, к ним приближались два Толяна. Взгляды их, устремленные на хозяина, словно спрашивали, что происходит и какие будут указания.
   Олигарх растянул губы в улыбку.
   — О'кей, справляйся, — он вызвал лифт, — но все-таки докладывай.
   И оба Толяна тут же заулыбались.
   — Какие люди в Голливуде! — распахнул руки Толян Большой.
   — Страшный человек! — засиял Толян, и румянец на его щеках вспыхнул еще ярче. — Бойцов прямо с ковра уводит, а бутылку не ставит!
   Глеб, так сказать, задохнулся от счастья.
   — Кончай на понт брать! Двинули хоть сейчас! Я как раз при бабках, на всю ночь забуриться можем!
   Толян изобразил на лице огорчение.
   — Сейчас не в жилу. Я пока на работе.
   — С тобой всегда так! — расстроился Глеб, вошел в квартиру и захлопнул дверь.
   Толяны переглянулись и выжидательно уставились на хозяина.
   — Хитер, шельма. — Олигарх шагнул в подъехавший лифт. — Ладно, еще денек-другой… — злобно прошипел он и рявкнул на охранников: — Вам что, вонючки, особое приглашение?!
   Толяны торопливо шмыгнули в кабину, и лифт, поскрипывая, поехал вниз.
   Даша и Глеб стояли в прихожей перед закрытой входной дверью. В зеленых Дашиных глазах испуга не было — лишь удивление и усталость.
   — Он убить меня хотел?
   Глеб пожал плечами.
   — Черт его знает. Лень гадать.
   Даша подергала дверную ручку.
   — Швейцарские замки, значит, им не помеха?
   — Ха-ха! — ответил Глеб.
   — Миленькое дело! И кто меня сегодня охраняет? Дяденьки из ФСБ?
   Глеб покачал головой.
   — Хорошего понемножку. Охранять тебя буду всего лишь я. Для этого, в конце концов, меня и наняли.
   Даша посмотрела на него недоверчиво.
   — Не хочешь ли ты сказать, что не наденешь сейчас свою чертову куртку, не сядешь в свой чертов драндулет и не помчишься к черту на рога?
   Глеб кивнул.
   — Если не возражаешь.
   Даша просияла.
   — И ты меня не боишься?
   — Попробую с этим справиться, — вздохнул Глеб. Она шагнула к нему.
   — Не справишься, дохлый номер.
   — Ну хоть попытаюсь.
   Они смотрели друг другу в глаза.
   — Между прочим, ты весь дрожишь.
   — Ничего подобного.
   — Да? Сейчас проверим.
   — Возражаю.
   — Против чего?
   — Против экспериментов на живых людях…
   Тут их буквально швырнуло друг к другу. Глеб приник к губам Даши, и прохладный ее язычок скользнул ему навстречу. Она обняла его за шею, прижалась к нему грудью и бедрами, но этого им обоим уже было мало. Он притиснул ее к стене и, несмотря на плотную ткань джинсов, ощутил, как подрагивает низ ее живота. Он вновь впился в ее губы, просунул язык меж ее зубов и стал тереться бедрами о ее бедра. Она задрожала всем телом и приникла к нему так, словно хотела раздавить. Чувствуя, что теряет голову, Глеб застонал. Даша в ответ вскрикнула и забилась точно в конвульсиях, и судороги ее мгновенно передались Глебу. Оба они как бешеные закружились, стискивая друг друга в объятиях. Затем закричали и замерли, не разжимая объятий, пошатываясь и тяжело дыша.
   Даша смущенно взглянула из-под ресниц и уткнулась носом в ключицу Глеба.
   — Господи, — прошептала она, — прямо в одежде.
   — Да хоть бы и в броне, — шепотом ответил Глеб. Они тихо рассмеялись.
   — Сто лет могу с тобой так стоять, — заявила Даша.
   — Признаться, у меня другие планы, — возразил Глеб.
   — Нет, — возразила Даша, — это мои планы. Я сама тебя изнасилую.
   Они рассмеялись почти беззвучно, и Глеб слегка потянул ее в сторону кровати.
   — Ну-ка пойдем.
   — Нет, — тряхнула волосами Даша, — это я сказала: «Ну-ка пойдем!»
   До кровати они едва дошли и рухнули, срывая друг с друга одежду. Эта чертова одежда, не желая слезать, мешалась, запутывалась и трещала по швам. Глеб избавился от нее первым. На Даше оставалась лишь тонкая маечка, которую Глеб намеревался снять.
   — Потом! — вскричала Даша. — Войди в меня сейчас же! Не могу терпеть!
   Кожа ее была прохладной и нежной, как шелк. Соприкоснувшись животами, они вздрогнули, точно от удара током.
   — Господи, — простонал Глеб, — ведь я же тебя растерзаю.
   Он не вошел в нее, а ворвался — ворвался всей мощью тренированного своего тела — и задвигался резкими толчками. Из горла ее вырвался сдавленный крик. Глеб замер в испуге. Затем стал медленно целовать ее лицо.
   — Я просто свихнулся, — шептал он между поцелуями, — я грубая скотина… И что на меня накатило?.. Я на тебя смотрел, смотрел и… всегда старался себя контролировать…
   — У тебя это почти получалось, дурак, — нежно прошептала Даша.
   — Ну да, получалось — чуть с ума не сошел… Держался, держался, как стойкий оловянный солдатик… И вот прямо как с цепи сорвался, идиот!
   Даша открыла глаза и посмотрела на него таким взглядом… И на подушку с ее щеки капнула слезинка.
   — Не знаю, как у тебя было с другими женщинами за двести лет… я об этом даже думать не могу. Я бы их всех передушила. Ей-богу, не шучу…
   — Ни одной не было, — Глеб целовал ее заплаканное лицо, — ластик. Ты всех стерла без следа. В тот самый понедельник.
   После короткого молчания Даша чуть слышно спросила:
   — Правда?
   Глеб потерся носом о ее нос.
   — Разве ты не читаешь мои мысли?
   Она обняла его и прижалась к нему всем своим трепещущим телом.
   — Ластик, любовь моя, — горячо зашептала Даша. — Конечно, ластик. Я тоже никого не знала и знать не хочу… — Из глаз ее продолжали катиться слезы. — Я не виновата, что ты так долго не приходил. Я тоже думала, что тебя не бывает… А теперь я стерла всех к чертям собачьим… Только не думай, что я всегда такая дура, как сейчас. Просто сейчас я похотливая кошка и ничуть этого не стыжусь… — А слезы все катились и катились у нее из глаз. — Вообще-то я девочка умная и жутко сообразительная. Тебе не будет за меня стыдно перед твоими графинями и баронами…
   — Что ты несешь! Прекрати немедленно…
   — Не прекращу. Сам прекрати, плакса… Ну, чего ты ревешь, а? Всю меня слезами закапал. Ты же пропадешь без меня, Мангуст фигов. А знаешь почему? — Она обхватила ногами его поясницу и прижалась животом к его животу. — Потому что я такая вот похотливая кошка и плевать мне на все человечество. Я не дам им тебя угробить, любовь моя. Потому что без тебя я умру. Не думай, что это просто слова.
   — Если хочешь знать… — Глеб едва сдерживал подступившие к горлу рыдания, — если уж совсем честно, то я тоже… без тебя я вообще… Черт! Ты ведь знаешь, знаешь!
   — Ой, какой дурак! Пожалуйста, будь грубой скотиной… Нет, как в первый раз… Да, любовь моя, так. Не бойся, мне не больно… Еще!.. Боже мой, еще! — Даша извивалась в объятиях Глеба, будто изнизываясь на него и обволакивая. Она стонала и шептала ему на ухо: — Давай умрем… пожалуйста, давай умрем вместе… О Боже! Пожалуйста!.. Не уходи, не оставляй меня!.. Вместе! Всегда вместе!
   — Да, — хрипло прошептал Глеб, — давай умрем! — Оба они закричали, судорожно переплелись и замерли. И через несколько мгновений взглянули друг на друга.
   — Скажи, — прошептала Даша, — глаза у меня бесстыжие?
   Глеб вздохнул.
   — Если честно… маечка твоя мне мешала. Дай-ка сниму.
   Но только лишь Глеб шевельнулся, Даша обвила его руками и ногами.
   — Не смей его из меня вытаскивать, — заявила она. — Там его место.
   — Угу, — кивнул Глеб, — буду тебе его оставлять, уходя на работу.
   — Это скрасит мое одиночество, — кивнула в ответ Даша. — А маечку я и так сниму.
   Она проделала это с удивительной ловкостью, лежа на спине.
   — Ну вот, — обрадовался Глеб, — теперь я буду кусать твою потрясающую грудь.
   Даша приподняла рукой одну из грудей.
   — На, кусай.
   Глеб сжал ее сосок губами и пощекотал языком. Даша вздрогнула. Сосок ее набух и затвердел. Глеб проделал ту же операцию со вторым соском. Даша укусила его за ухо, дыхание ее участилось.
   — Ну все, — обреченно прошептал Глеб, — сейчас я тебя изнасилую.
   Даша вновь приникла к нему всем телом.
   — Валяй, — ответила она. — Но если ослабишь хватку, я вывернусь и изнасилую тебя сама.
   Эта битва, с короткими передышками, продолжалась до четырех утра. Глеб лежал на спине, заложив руки за голову. Даша лежала на Глебе, прижав щеку к его груди. Одеяло валялось на полу, и укрывали их обоих лишь роскошные Дашины волосы. Глеб тихо спросил:
   — А как ты думаешь…
   — Никак, — сонно перебила Даша. — Ты меня заездил.
   — Я насчет отношений с человечеством.
   — Плевала я на него. Ты мне такое тут устроил… Вот посплю часок и отплачу тебе сторицей.
   Глеб вздохнул:
   — На человечество, может, и плевать. Просто я подумал, что раз уж так получилось… Если встретились такие ребята, как мы с тобой, неужели в этом мире никому не станет теплее?
   Даша подняла голову и посмотрела ему в глаза.
   — Нет, — вздохнула она, — все-таки я тебя съем. Чтобы человечеству не досталось ни кусочка.

Глава вторая

   Утро за окном было солнечным. Глеб тихонько встал, чтоб не разбудить Дашу, и проделал в соседней комнате комплекс упражнений. Затем почистил зубы и принял ледяной душ, после чего, опять же в соседней комнате, нагишом уселся на пол в позе «лотоса». Около получаса он просидел, не шевелясь, с закрытыми глазами. И вдруг у ног его, прямо из воздуха, появились золотые часы с браслетом. Часы светились, будто маленькое солнышко. Затем появились еще одни точно такие же часы, потом — еще. И в итоге трое идентичных светящихся часов лежало на полу. Глеб открыл глаза. Свечение часов стало ослабевать и вскоре пропало совсем. Теперь они выглядели вполне заурядными промышленными изделиями в золотом корпусе. Глеб встал на ноги, подобрал с пола часы и положил их на компьютер.
   В спальне меж тем ветерок из форточки шевелил занавеску, и по одеялу прыгали солнечные зайчики. Даша улыбалась во сне. И была она так прекрасна, что Глеб готов был разрыдаться. Присев на краешек постели, он коснулся губами ее щеки. Даша тут же обвила руками его шею, и глаза ее сверкнули, как два изумруда.
   — Как ты посмел от меня уйти?
   — Пардон, — улыбнулся Глеб, — я воспользовался твоей зубной щеткой и полотенцем.
   — Это слегка тебя оправдывает. — Даша похлопала рукой по одеялу, и колечко-вьюнок на ее пальце вспыхнуло в солнечном луче. — Ну-ка живо в постель! Разговор не закончен…
   Тут в дверь позвонили.
   — Как же, дадут поговорить! — проворчал Глеб, натягивая джинсы на голое тело.
   В дверь позвонили вторично. Глеб прошлепал в прихожую босыми ногами.
   В квартиру влетел запыхавшийся Илья.
   — Шолом! — выдохнул он. — Там те же два дебила в «ниссане»! Ехали за мной от автобусной остановки!
   Глеб в досаде хлопнул себя по бедру.
   — Черт тебя дери! Я же просил: без охраны — ни шагу!
   — Ша! Что за крик? Когда ни свет ни заря в дом прут дистрибьюторы, я не в силах дожидаться твоего звонка.
   — Старик, ей-богу, — жестко проговорил Глеб, — еще один такой номер, и я даже не знаю… в лягушку тебя превращу, честно!
   Взгляд Илья выразил живой интерес.
   — А ты сумеешь?
   — Левой пяткой, — в сердцах заверил Глеб. Илья задумчиво погладил бородку.
   — По-моему, ты блефуешь. Но не будем рисковать.
   Глеб не сдержал улыбки.
   — Мудрое решение. Повторяю: без охраны — ни шагу.
   — Ладно, — кивнул Илья. — А с этим «ниссаном» как быть?
   — Разберемся, — отмахнулся Глеб и вошел в комнату. Илья вошел следом.
   — Эй! — спохватился он вдруг. — А ты чего тут голый скачешь?
   — Я не голый, я в штанах, — возразил Глеб. — А скачу от радости тебя лицезреть.
   — Ну-ну, — усмехнулся Илья, — этой радостью я тебя обеспечу. Между прочим, я пораскинул на ночь мозгами над Олькиным списком и над тем, что ты мне порассказал. И знаешь, что я надумал? Начинать надо с Элен Вилье и Виктории Бланш.
   Глеб удивленно поднял брози.
   — Почему?
   — Потому что почти везде они мелькают, как фиалки в проруби. Меня это интуитивно раздражает. Надо б их как-то колупнуть, а дальше ниточка потянется. Согласен?
   Глеб задумчиво потер переносицу.
   — Попробовать можно. И если это что-то нам даст…
   Его перебила вошедшая Даша.
   — Шолом, — произнесла она деловито. На ней была рубашка Глеба, едва прикрывающая трусики.
   Илья вылупил на нее глаза.
   — Что за видохес?
   Даша встала перед ним, подбоченясь:
   — Я вас шокирую, друг мой?
   Илья нахмурился:
   — Лосева, прекрати. Надень юбку или хоть…
   — Гольдберг, отвянь! — обрезала его Даша. — Ты редкостный зануда!
   Глеб сидел на подоконнике и качал босой ногой.
   — Вы оба не правы, — встрял он в разговор. — Илья — не зануда, а ты уже не Лосева.
   Даша живо к нему обернулась.
   — Пардон, ошибочка, — просияла она. — Илюшка меня сбил.
   Илья ехидно полюбопытствовал:
   — Если вы не Лосева, то, простите, вы кто?
   Даша толкнула его плечом.
   — Я теперь Грин, тупица.
   Илья погладил бородку, помолчал и сказал:
   — То-то я смотрю, ты сегодня какая-то… Знаешь, Дуська, когда все вокруг твердили, что ты очень красивая, обычно я верил на слово. Но сейчас я вдруг и сам это заметил.
   Дашины щеки порозовели. Она порывисто обняла Илью.
   — Съел небось что-нибудь… Пойду, кстати, сооружу завтрак, — пробормотала она и ушла на кухню.
   Глеб слез с подоконника.
   — Итак, вернемся к твоим ночным размышлениям. Но сперва, — он взял трубку радиотелефона и набрал номер, — надо вызвать Стаса и Такэру. Сегодня, похоже, нам придется разделиться.
   Стас моментально отозвался по мобильному номеру. Глеб быстро с ним договорился о том, что он, Стас, сгоняет за Такэру и оба они через час-полтора приедут к Даше. Чтобы Стас был начеку, Глеб в нескольких словах обрисовал ему ситуацию с «ниссаном». Рыжий выслушал с интересом. «То есть они пасли вас внаглую, потом исчезли, а теперь опять появились? — обобщил он полученную информацию. — Лихие мужики!» На том разговор был завершен.
   Даша позвала на кухню завтракать. На ней был строгий деловой костюм, волосы были стянуты в пучок, а на носу сидели очки. Она и в этом бюрократическом виде смотрелась — глаз не оторвать. Накладывая Илье кашу, она осведомилась:
   — Теперь ты мной доволен? Твоя скромность больше не страдает?
   Илья посолил кашу.
   — Кончай спектакль, Лосева… то есть Грин. Ходи хоть голой.
   Даша взглянула на Глеба.
   — Он вошел во вкус.
   Глеб с сомнением покачал головой.
   — Провоцирует. Требуй расписки.
   — Кстати, насчет провокации, — раздраженно заметил Илья. — Может, делом займемся? Может, отстанем от бедного еврея?
   Даша ухватила его за бороду.
   — Размечтался.
   И они стали подробно обсуждать план операции… вернее, провокации… а еще вернее, два плана двух провокаций, предложенные Ильей, по отношению к французской киноактрисе Элен Вилье и фотомодели Виктории Бланш. В разгар горячего обсуждения деталей Даша молча встала и вышла из кухни. Глеб с Ильей продолжали спорить.
   — Что-то надо менять, — утверждал Глеб. — Эти два сценария должны различаться, как небо и земля. В них не должно быть ни малейшего сходства.
   — Старик, какая разница? — упирался Илья. — Ведь все это будет выглядеть как случайность.
   — Но я-то участвую в обеих интригах, — напомнил ему Глеб. — Если мы оба раза попадем в яблочко, они легко все сопоставят и… Старик, не держи их за идиотов.
   Илья задумался.
   — А может… Если, допустим, в одном случае произойдет какие-то стихийное бедствие… ну, мало ли…
   — Пожар! — радостно подхватил Глеб. — Гасить его обычными средствами порой мучительно и опасно, поэтому возникает искушение пустить в ход… Старик, ты гений!
   Илья скромно отмахнулся.
   — Это с детства. Но в другом сюжете можно все оставить без изменений. Согласен?
   — На все сто.
   Когда вернулась Даша, они, так сказать, наносили последние штрихи. Даша послушала их и потребовала:
   — Введите, пожалуйста, в курс.
   — Потом как-нибудь, — пообещал Глеб, — на досуге.
   — За рюмкой портвейна, — поддакнул Илья. Даша перевела гневный взгляд с одного на другого.
   — Я только что звонила в офис Виктории Бланш, — сообщила она сухо. — Ее менеджер назначила нам встречу сегодня в четыре пятнадцать. Вопросы есть?
   Глеб приподнялся на стуле.
   — Кому это нам?
   — Тебе и мне — двум корреспондентам «Вечернего курьера».
   Глеб схватился за голову.
   — О нет!
   — О да! — притопнула ногой Даша. — Я пообещала фотографий не делать!
   Илья посмотрел на Глеба.
   — А собственно… если вместе с тобой, почему бы и нет?
   Глеб сложил посуду и отнес в раковину.
   — Чего уж теперь… Но с Элен я встречусь один.
   Даша поводила пальцем у него перед носом.
   — Даже не думай!
   — Даш, это не игрушки.
   — Я иду с тобой!
   — Черта с два. К тому же неплохо бы сначала созвониться.
   Вытерев руки полотенцем, Глеб вышел из кухни.
   Даша, как львица в клетке, металась из угла в угол. Щеки ее пылали, глаза сверкали. Илья наблюдал за ней с изумлением.
   — Дуська, ты ревнуешь? — улыбнулся он.
   — С чего ты взял? — вызывающе осведомилась Даша. — Надо больно! Просто я… Видел бы ты эту нимфоманку! На шею ему вешалась и готова была задрать юбку хоть в мужском сортире! Было б к кому ревновать!
   Илья рассмеялся.
   — Дуська, уймись: глупо.
   Прекратив метаться, Даша растерянно на него посмотрела.
   — Боже, — она сдавила виски ладонями, — разве я когда-нибудь так себя вела?
   — Вот именно. Я тебя просто не узнаю.
   — Я сама себя не узнаю. Дура!.. Я должна с этим справиться.
   Илья обнял ее за плечи.
   — Успокойся. Как только он к ней войдет, туда ворвутся Стас и Такэру, изображая бандитский налет. Стоит ли с ума сходить?
   Дашино лицо озарилось улыбкой.
   — Это вы так придумали? Ну ладно…
   В этот момент вошел Глеб и сказал:
   — Рановато веселитесь. Может еще не сработать.
   — Ну как, дозвонился? — бодро спросила Даша.
   — А то! Встречаемся в девять. Для подобных встреч Элен снимает отдельную квартирку, так что по сценарию…
   — Ах вот как! — перебила Даша, сдергивая с носа очки. — Квартирка у нее отдельная!
   Глеб со вздохом взглянул на Илью.
   — В математическом вашем классе была одна такая дура или две?
   В это время в дверь позвонили, и Глеб пошел открывать.
   — Одна! — крикнула ему вслед Даша. — Зато очень обаятельная!
   Пришли Стас и Такэру. Пока они раздевались, Глеб лаконично ввел их в курс предстоящей операции. Все это заняло не более трех минут. Стас внимательно слушал, терзая расческой огненную свою шевелюру.
   — А если дамочка просто с боку припека? — выразил сомнение он.
   Глеб пожал плечами.
   — Мы ведь не причиним ей вреда. Это лишь инсценировка.
   Стас нахмурился.
   — Все же мне это как-то… А ты, ниндзя, что скажешь?
   Снимая обувь, Такэру засмеялся. Глеб и Стас воззрились на него в недоумении.
   — Ты чего? — спросил Стас.
   — Очень забавно, — ответил японец, — с чулком на голове.
   Рыжий взглянул на Глеба с усмешкой.
   — Ну, раз так… Запиши нам адрес: будем забавляться.
   Глеб протянул ему листок с адресом, и они втроем прошли на кухню.
   — Шолом! — произнес Такэру при виде Ильи. Все рассмеялись.
   — Докладываю, — пробасил Стас, — «ниссан» у подъезда припаркован, только он пуст. Может, не тот «ниссан»?
   — По-твоему, я параноик? — обиделся Илья. — Ехали за мной от остановки, я их узнал. С глазами у меня все в порядке.
   — Номер надо было запомнить, специалист, — проворчал рыжий. — Ладно, проверим при выходе.
   Глеб положил руку ему на плечо.
   — Отвезешь Илью домой?
   Стас кивнул:
   — Нет вопросов. Но, если нам готовиться к бандитскому налету, надо ехать прямо сейчас.
   Но Даша, хоть и с трудом, уговорила их выпить кофе, за которым, кстати, они обговорили некоторые детали предстоящей инсценировки.
   — Главное, — подытожил Глеб, — точность во времени. Если у вас спустит колесо или в пробку попадете — все пойдет насмарку.
   — Будь спок, — заверил Стас, выходя из кухни, — не вчера с печки свалился.
   Илья и Такэру направились вслед за ними в прихожую.
   — Минутку, мужики! — остановил их Глеб. Он сходил за часами, лежащими на компьютере, и роздал каждому. — Маленький презент. Примерьте-ка.
   Илья посмотрел на Глеба внимательными черными глазами, хотел, очевидно, что-то спросить, но воздержался. Он снял старенькие свои часы, спрятал в карман и надел на запястье презент Глеба.
   После коротких пререканий то же самое проделал и Стас, хотя никак не мог взять в толк, чем плохи часы, которые он недавно себе купил.
   Труднее всех пришлось с Такэру. Узнав, что часы золотые, щепетильный японец упорно отказывался их принимать. «Это очень важно?» — украдкой спросила Даша. Глеб кивнул в ответ. Тогда она отвела Такэру в сторонку и чем-то с ним пошепталась. Когда японец присоединился к Илье со Стасом, часы уже были у него на руке.
   — Спасибо, Глеб-сан, — поклонился Такэру.