Страница:
Колин сел и обвел взглядом присутствующих, расположившихся в строгом соответствии с протоколом. Джилтани находилась справа от него, поскольку была вторым по рангу офицером, к тому же ответственным за организацию и повседневный контроль над происходящим на борту «Дахака». Гектор МакМахан сидел слева от Колина, такой безупречный в черной форме имперской морской пехоты, как будто никогда и не надевал мундир Соединенных Штатов. Далее сидели главы каждого из подразделений, и рядом с каждым из них находился его (или ее) старший помощник. На дальнем конце стола Колин увидел Влада Черникова, человека, который унаследовал пост, когда-то принадлежавший Ану.
— Спасибо всем, что пришли, — сказал Колин. — Как вы уже знаете, через двадцать один час мы выходим из сверхсветового режима, чтобы войти в систему Шескар. Если все сложится удачно, то очень скоро мы возобновим контакт с Империумом, но полностью на это рассчитывать нельзя. Мы идем в абсолютную неизвестность, и я хочу получить окончательное заключение от всех глав подразделений — и хочу, чтобы все вы их услышали, — перед тем как мы начнем действовать.
Руководители закивали, и он повернулся к Джилтани.
— Предлагаю вам, старпом, начать с общего обзора.
— Конечно, капитан, — произнесла Джилтани уверенным голосом. — Наш Дахак является самым проницательным из учителей… и самым строгим из надсмотрщиков!
Эти слова вызвали улыбки, поскольку всем было известно, что Дахак использует для тренировок экипажа и обучения работе с нейроинтерфейсом целых десять процентов своей мощности.
— Несмотря на это, мне бы хотелось, чтобы у экипажа было больше практики, хотя они замечательно освоили свои обязанности и я абсолютно уверена, что наши офицеры и экипаж сделают все, что в силах смертного человека, если в этом будет необходимость.
— Спасибо, — сказал Колин.
Едва ли это можно было назвать подробным отчетом, но он и не просил этого. Он повернулся к Гектору МакМахану.
— Наземные Силы?
— Наземные Силы организованы гораздо лучше, чем мы могли бы ожидать, — ответил морпех с ястребиным лицом. — хоть и не так хорошо, как хотелось бы мне.
Нам пришлось объединять силы четырех наций, и для полной притирки нам не помешали бы еще несколько месяцев. На настоящий момент мы приняли систему организации и званий Империума, но при этом адаптировали их к земным аналогам. Части ОВСН и SAS составляют нашу разведку и силы специального назначения; Вторая дивизия морской пехоты — штурмовые части; германская Первая бронетанковая дивизия управляется с боевыми машинами; а дивизия Сендай и Девятнадцатая воздушно-десантная дивизия составляют наши главные наземные силы. Имеет место небольшое соперничество из-за распределения функций, но оно не перерастает в рукоприкладство… разве что иногда.
Он пожал плечами.
— Все это — элитные силы, и, до тех пор пока мы не завершим их окончательное объединение, продолжающееся чувство принадлежности к прежней структуре неизбежно. Однако они напряженно работают и уже довольно хорошо освоили новое оружие. Я гарантирую, что мы справимся со всем, с чем нам придется столкнуться.
— Спасибо, — снова сказал Колин.
Он повернулся к генералу Георгию Трешникову, в прошлом служившему в ВВС России, а сейчас — командиру трехсот имперских истребителей, оставшихся на борту «Дахака» для самообороны.
— Ударные Силы?
— Как и Гектор, мы готовы, — сказал Трешников. — В нашем составе даже больше национальностей, однако трудностей в объединении меньше, поскольку мы не брали целиком сложившиеся формирования.
— Спасибо. Разведка, коммандер Нинхурзаг?
— Мы сделали все, что было в наших силах, с теми данными, которые мог предоставить нам «Дахак», капитан. Все вы видели наши отчеты, — отозвалась скромная пухленькая империанка, которая в свое время была шпионом «Нергала» в анклаве Ану. — Однако мы мало что можем без конкретных фактов для проведения настоящего анализа.
— Понимаю. Биотехника, пожалуйста.
— Биотехника поиздержалась, но тем не менее всегда готова, — ответила капитан Флота Коханна. Пятьдесят тысяч лет, проведенных в стазисе, не повлияли на ее уверенность… и чувство юмора. — В прошлом месяце мы завершили последние процедуры по усовершенствованию, и в настоящее время нам несколько не хватает биотехнического оборудования, — эти слова вызвали приглушенные смешки, — но в остальном мы находимся в отличной форме.
— Спасибо. Техническое обслуживание?
— У нас все неплохо, — отрапортовал капитан Флота Геран, бывший еще одним из детей с «Нергала». Если не считать глаз, он больше был похож на землянина с золотисто-каштановыми волосами, необычайно светлой для имперца кожей и живым ртом с неизменной легкой улыбкой. — Технические системы «Дахака» приведены в отличное состояние. Все, что не используется, погружено в стазис. Хотелось бы иметь побольше практики в устранении повреждений, но…
Колин кивнул.
— Понятно. Надеюсь, в основном вам придется заниматься теорией. По крайней мере, мы постараемся, чтобы это было именно так. Тактики?
— Все в порядке, сэр, — ответил Тамман. — Боевой компьютер неплохо справляется с тренировочными ситуациями. Наши земляне пока не так комфортно управляются с нейроинтерфейсом, как бы мне того хотелось, но, думаю, это дело наживное.
— Снабжение?
— В полном порядке, сэр, — уверенно сказала капитан Флота Кэтрин О’Рурк, — в нашем распоряжении имеется резерв, позволяющий обеспечить втрое больше людей, чем находится у нас на борту. Все парковые и гидропонические системы активированы, так что за поступление достаточного количества провианта и системы жизнеобеспечения беспокоиться не стоит. Погреба боеприпасов укомплектованы более чем на девяносто восемь — почти на девяносто девять — процентов, и запасных частей у нас также достаточно.
— Машинное?
— У нас тоже все в порядке, сэр, — ответил Черников, — Наши земляне и имперцы прекрасно сработались. Я уверен.
— Хорошо. Очень хорошо. — Колин откинулся в кресле и улыбнулся своим офицерам, довольный тем, что никто из них не стал заострять внимание на тех трудностях, которые у них все же были. Хотя он этого и не ожидал.
— В таком случае, если нет вопросов, можно завершать совещание, — Как он и ожидал, вопросов не было. Это совещание было в большей степени данью церемонии, возможностью для них продемонстрировать друг другу свою уверенность.
— Очень хорошо. — Он встал из-за стола и кивнул всем. — Сделаем перерыв.
Он направился к двери, а мягкий голос Дахака вновь произнес:
— Смирно.
Колин подавил вздох, когда его офицеры безропотно поднялись.
— Вольно, леди и джентльмены, — сказал он и вышел из зала.
— Выход из сверхсветового режима через две минуты, — спокойно объявил Дахак.
Колину стоило немалых усилий сохранять спокойствие, и он видел то же самое напускное хладнокровие, изображаемое с большим или меньшим успехом, во всех присутствующих офицерах. На «Дахаке» была объявлена боевая тревога. Дублирующая команда под руководством Джилтани располагалась на втором командном посту. Их голографические изображения находились около каждого офицера его команды, поэтому казалось, что на мостике находится гораздо больше людей, чем было на самом деле, но при этом каждый точно знал, что происходит.
На мостике физически присутствовали множество офицеров. В экстренном случае Колин мог бы управлять кораблем и без них, что было бы невозможным, если бы их центральный компьютер, как в далеком прошлом, обладал только частичным самосознанием. Но хотя Дахак теперь обладал способностью анализировать намерения и исполнять принятые решения, все же возможности мозга Колина по охвату деталей были ограничены. Каждый из офицеров отвечал за определенную проблему и таким образом снимал ее с Колина, и он был благодарен им за это.
— Досвет через одну минуту, — объявил Дахак, и Колин ощутил начало процесса через нейроинтерфейс, соединявший его с компьютерами Черникова. Размеренная последовательность команд двигалась подобно часовому механизму, и гигантский корпус корабля сотрясла слабая, едва ощутимая вибрация.
— Досвет… сейчас, — произнес Дахак, и звезды, проплывающие по дисплею, внезапно стали неподвижными.
Звезда класса G3 оказалась прямо перед Колином. Это был самый яркий объект в зоне видимости, и он начал стремительно увеличиваться, когда Сара Мейер, его астрогатор, активировала досветовой двигатель.
— Ядро-источник заглушен, — объявил Дахак.
— Подробный план звездной системы, пожалуйста, — сделал запрос Колин. На экране возникло трехмерное схематическое изображение орбит планет системы Шескар. В их теперешнем положении даже Дахаку была видна только самая удаленная планета, но крошечные кружочки на каждой из орбит отмечали места, где должна находится каждая из планет.
— Наблюдается ли какое-либо излучение искусственной природы?
— Ответ отрицательный, капитан, — отозвался Дахак, и Колин прикусил губу.
Шескар был — когда-то — передовым бастионом, располагавшимся как раз на традиционном пути нашествия ачуультани. Стража периметра должна была обнаружить корабль и практически немедленно вызвать его на связь.
— Капитан, — нарушил Дахак повисшую тишину, — я обнаружил расхождения со своими данными.
Пока он говорил, на дисплее произошли изменения. Окружности, изображавшие три центральные планеты системы, превратились в ожерелья странным образом группирующихся маленьких точек, зловеще окружившие центральную звезду. Колин сглотнул.
«Дахак» перешел на досветовой режим на минимально возможном безопасном расстоянии от Шескара, но все же это составляло одиннадцать световых часов. Даже с максимальной досветовой скоростью, которую он мог развить, путь до центра системы занял бы не менее двадцати четырех часов, однако, к сожалению, было очевидно, что углубляться в систему не имело смысла, Колин приказал остановится в пяти световых часах, чтобы сэкономить время, когда будут покидать систему.
Он вместе с Джилтани, Гектором МакМаханом и Нинхурзаг сидели в первом конференц-зале и, наблюдая за развернувшейся перед ними звездной системой, решали, в каком направлении им двигаться дальше.
— Я закончил предварительное сканирование, капитан, — объявил Дахак.
— И? Это были ачуультани?
— Конечно, нельзя сказать наверняка, однако я бы ответил отрицательно. Если бы это было вторжение, то значит либо ачуультани двинулись путем отличным от традиционного, либо сенсорные массивы, которые оповестили об этом вторжении, уже давно были бы уничтожены. Поскольку этого не произошло, то я сделал вывод, что причиной того, что мы видели, были не ачуультани.
— Да уж, это как раз то, чего нам не хватало, — тихо сказал Гектор, — кого-то еще, кто сметает на своем пути целые планеты.
— К сожалению, видимо это так и есть, генерал МакМахан. Тем не менее, это не представляет собой первоочередную проблему. Мои сканеры определили, что это разрушение произошло примерно сорок восемь тысяч лет назад.
— Какова точность этого заключения? — спросил Колин.
— Плюс-минус пять процентов, капитан.
— Черт! — Выругавшись, Колин бросил на присутствующих виноватый взгляд и глубоко вздохнул. — Ладно. Как ты считаешь, Дахак, что случилось?
— Анализ исключает применение кинетического оружия. — Последовал четкий ответ, — Распределение обломков не соответствует удару. Скорее всего, планеты подверглись разрушению в результате имплозии, вызванной гравитонными боеголовками, то есть оружием, которым, по сведениям баз данных Империума, ачуультани никогда не пользовались.
— Гравитонными? — Колин подергал свой длинный нос, и его зеленые глаза сузились. — Мне все это не нравится.
— И мне, — тихо сказала Джилтани. — Если то были не ачуультани, то должен быть кто-то другой. Такое оружие прямо сейчас имеется в нашем арсенале.
— Именно, — пробормотал Колин, мрачнея от этой мысли.
Тяжелая гравитонная боеголовка создает маленькую аккуратную черную дыру. Не слишком долгоживущую, и недостаточно крупную, чтобы нанести вред большинству звезд, но все-таки достаточно большую. А гиперракета, при точном прицеливании, может занести эту чертову штуку практически внутрь планеты.
— Это правда, — заключил Дахак, затем неожиданно умолк, как будто сделал заключение, которое ему не хотелось принимать. — Сожалею, что должен об этом говорить, капитан, но разрушение соответствует тому, которое могли бы произвести наши собственные боеголовки Марк-10. С учетом прошедшего времени, результат почти идеально соответствует применению этого оружия.
— Гектор? Нинхурзаг?
— Думаю, Дахак недалек от истины, Колин, — сказал МакМахан, криво улыбаясь. — Есть очень простое и правдоподобное объяснение.
— Я согласна, — тихо сказала Нинхурзаг, — никогда бы не поверила, что такое может произойти, однако здесь налицо все признаки гражданской войны.
После того, как эти слова наконец-то были произнесены, последовала небольшая пауза. Колин откашлялся.
— Твое мнение, Дахак?
— Я… вынужден согласиться, — произнес Дахак печальным голосом, — На Шескаре-4, в частности, были особенно мощные оборонительные сооружения. Основываясь на доступной информации и на том, что до момента мятежа Империумом не было обнаружено ни одной высокоразвитой инопланетной расы, за исключением ачуультани, осмелюсь утверждать, что только у самого Империума могла быть возможность сделать то, что произошло здесь.
— А что, если они с кем-то столкнулись уже после мятежа?
— Это возможно, но маловероятно, капитан. Не в малой степени благодаря многочисленным вторжениям между Солнцем и Шескаром практически нет обитаемых миров. Рассуждая логически, можно предположить, что враждебным инопланетным существам для нападения на Шескар неминуемо пришлось бы с боем пересечь значительное пространство Империума. Если предположить, что технические возможности врага соответствуют моим, — чему являются свидетельством, но не доказательством, следы произошедшего здесь — то потенциал вражеской военной мощи должен равняться или превосходить потенциал Империума. Хотя нельзя полностью отбросить возможность встречи с таким образованием, я оцениваю вероятность этого не выше, чем возможности атаки ачуультани.
Колин вновь оглядел присутствующих, а затем опять посмотрел на дисплей.
— Это нехорошо.
— То дар преуменьшения в тебе, мой Колин, — покачала головой Джилтани. — Дахак, во сколько ты оценишь вероятность, что не отстроил укрепления Шескара Империум по новой?
— Маловероятно, — ответил Дахак.
— Почему? — спросил Колин. — Там же не осталось ничего, чтобы укреплять?
— Неверно, капитан. Землеподобных планет не осталось, но Шескар был выбран в качестве базы Флота из-за своего местоположения, а не планет, и сейчас в системе есть огромное количество астероидов для устройства военных фортов. Отсутствие атмосферы сделает эти сооружения более защищенными, а не менее.
— Другими словами, — пробормотал МакМахан, — они бы уже давно вернулись, если бы были заинтересованы в восстановлении своих довоенных позиций.
— Именно, генерал.
Наступила еще одна продолжительная пауза, и Колин опять глубоко вздохнул.
— Ладно, давайте рассуждать. Мы имеем разрушенную базу, расположенную в стратегически важной точке. По-видимому, разрушение было произведено при помощи оружия Империума, что заставляет предположить в качестве причины гражданскую войну. База не была отстроена заново. Что это может означать?
— Ничего, что было бы по нраву нам, — выдавила из себя улыбку Джилтани. — Похоже, под гнетом тяжких времен Империум пал.
— Верно, — сказал МакМахан. — Я вижу два варианта происшедшего, Колин.
Колин поднял бровь, как бы предлагая ему продолжить.
— Первый — они уничтожили друг друга. Это объясняет невозможность восстановления, и это также делает всю нашу миссию бесцельной.
По коже присутствующих пробежала дрожь, но он продолжал:
— С другой стороны, я не верю, что нечто размеров Империума могло полностью уничтожить самое себя. Империум был огромен. Даже если предположить, что кто-то достаточно безумный решится на разрушения такого масштаба, я не понимаю, как они могли сделать это. Их инфраструктура быстро пришла бы в негодность, как только были бы уничтожены индустриальные системы. Да и вряд ли кто-то пошел бы за настолько сумасшедшими лидерами.
— Но с Шескаром сделано было именно это, — сказала Джилтани.
— Да, но изначально Шескар являлся военной базой, Танни, а не гражданской системой. Решение атаковать ее следует оценивать исключительно в терминах военной целесообразности, как, например, решение сбросить атомную бомбу на хорошо укрепленную островную военную базу посреди океана. Решится на такое гораздо проще.
— Ладно, — кивнул Колин, — но если они не уничтожили себя сами, то почему тогда не вернулись, чтобы восстановить разрушенное?
— Это вариант номер два, — рассудительно сказал МакМахан. — Нанесенный ущерб мог быть так масштабен, что они деградировали. Они могли натворить многое не уничтожая все планеты. Мне сложно представить себе планету обладающую высокими технологиями, не подвергнувшуюся атомному удару — или чему-то похуже — и откатившуюся в варварство, но это кажется более вероятным, чем то, что все планеты находятся в подобном состоянии. — И он указал на дисплей.
— Есть и другой вариант. Предположим, что после войны им пришлось восстанавливать центр Империума. Шескар располагается — располагался — очень далеко от ближайшей обитаемой системы, и, как уже говорил Дахак, этот район — не самое ценное место. А поскольку у них серьезные проблемы ближе к дому, то, возможно, они решили сперва заняться ими. Кроме того, отдаленные области Империума, где прошлые нашествия ачуультани не затронули так много планет, — это лакомый кусочек для экспансии.
— Могло так быть, но множество вопросов остается. Коль важен был Шескар настолько, почто отстроен заново он не был?
— Боюсь, что я знаю ответ на этот вопрос, — печальным голосом ответила Нинхурзаг. — Может быть, Ану не был настолько сумасшедшим, — или настолько одиноким в своем сумасшествии, — как мы думали.
Она пожала плечами, когда все взгляды обратились к ней.
— Я только хочу сказать, что если все действительно так плохо, как мы боимся, и в Империуме действительно была гражданская война, то оставшиеся больше не были имперцами. Я единственная в этой комнате из тех, кто был уже взрослым в то время, когда произошел мятеж, и я знаю, как бы я отреагировала на идею уничтожения базы Флота. Даже те из нас, кто не верил в ачуультани, — даже «атеисты», назовем их так, которые категорически отрицали их существование, — не решились бы на такое. Именно поэтому Ану лгал нам, не говоря, что намерен атаковать Империум.
Она печально посмотрела на дисплей, и никто не решился нарушить ее молчание.
— Никто из вас никогда не был гражданином Империума, поэтому вы можете не понять, что я хочу сказать, но подготовка к схватке с ачуультани заложена в нас на инстинктивном уровне. Даже те, кто выступал против распорядка и дисциплины, не стали бы разрушать нашу оборону. Это как… как если бы Голландия снесла свои плотины из-за засушливого лета!
— Ты хочешь сказать, что неверие в существование ачуультани захватило слишком много умов? — сказал Колин. — И что если бы это было не так, то Флот никогда не позволил бы себе погрязнуть в гражданской войне и забыть о главной опасности?
— Именно так. Зачем заново отстраивать Шескар для защиты от врага, которого не существует? — Нинхурзаг нервно усмехнулась. — Возможно, мы были предвестниками будущего, а не шайкой предателей!
— Полегче, Хурсаг. — МакМахан коснулся ее плеча, и она отрывисто вздохнула.
— Простите. — Ее голос был немного сипловат. — На самом деле я не хочу верить в то, что говорю, — особенно сейчас, когда стало ясно, как жестоко мы ошибались!
— Может быть, это и не так, но в любом случае твои слова имеют смысл, — медленно произнес Колин.
— Согласен, капитан, — сказал Дахак. — Можно посмотреть на этот вопрос и с другой стороны. Для участия в таких действиях военным кораблям по крайней мере одной стороны понадобилось бы произвести глобальные изменения в основных программах. Иначе императивы уровня Альфа предотвратили бы любое военное столкновение, которое повлекло бы за собой растрачивание ресурсов и, таким образом, ослабило бы способность Флота к сопротивлению нашествию. Это подтверждает результаты анализа командира Нинхурзаг.
— Хорошо. Но даже если это будет не тот Империум, который мы искали, где-то все-таки может найтись Империум. — Колин попытался произнести эти слова с оптимизмом. — Дахак, какая звездная система, не являющаяся исключительно военной базой, ближе всего к нам?
— Дефрам, — уверенно ответил Дахак. — Двойная система, компоненты классов G2 и K5, с двумя обитаемыми планетами. По данным последней переписи из моей базы данных их население составляло шесть миллиардов семьсот семнадцать миллионов. Главные отрасли промышленности…
— Достаточно, — перебил его Колин. — Насколько это далеко от нас?
— Сто тридцать три и четыре десятых световых года, капитан.
— М-м… максимум чуть больше двух месяцев пути. Значит мы сможем вернуться на Землю через одиннадцать месяцев с небольшим.
— Приблизительно одиннадцать целых тридцать две сотых месяца, капитан.
— Хорошо, друзья мои, — вздохнул Колин. — Боюсь, что у нас нет большого выбора. Давайте направимся к Дефраму, а дальше будет видно.
— Да, — согласилась Джилтани, — то наша единственная надежда.
— Согласен, — сказал МакМахан, а Нинхурзаг молча кивнула.
— Мне нужно посидеть здесь немного и подумать. Прими вахту, Танни. Отмени боевую тревогу, и пусть Сара выводит нас из системы. Я присоединюсь к вам на командном пункте, как только закончу дела здесь.
Джилтани поднялась, молча кивнув, и он повернулся ко всем остальным.
— Гектор и ты, Хурсаг, сядьте и разработайте для меня столько возможных сценариев событий, сколько сможете. Я знаю, что у вас нет никаких точных сведений, но соберитесь с мыслями, возьмите в помощь других имперцев и Дахака и проработайте все варианты.
— Есть, сэр, — негромко ответил МакМахан.
Колин, облокотившись на стол и печально уставившись на дисплей, задумчиво пощипывал подбородок, в то время как люди покидали комнату. Он не ожидал внезапного вдохновения, поскольку здесь ничто не могло способствовать этому. Он знал одно: ему нужно хотя бы немного побыть наедине со своими мыслями, и, в отличие от своих подчиненных, он имел такую возможность.
Глава 5
— Спасибо всем, что пришли, — сказал Колин. — Как вы уже знаете, через двадцать один час мы выходим из сверхсветового режима, чтобы войти в систему Шескар. Если все сложится удачно, то очень скоро мы возобновим контакт с Империумом, но полностью на это рассчитывать нельзя. Мы идем в абсолютную неизвестность, и я хочу получить окончательное заключение от всех глав подразделений — и хочу, чтобы все вы их услышали, — перед тем как мы начнем действовать.
Руководители закивали, и он повернулся к Джилтани.
— Предлагаю вам, старпом, начать с общего обзора.
— Конечно, капитан, — произнесла Джилтани уверенным голосом. — Наш Дахак является самым проницательным из учителей… и самым строгим из надсмотрщиков!
Эти слова вызвали улыбки, поскольку всем было известно, что Дахак использует для тренировок экипажа и обучения работе с нейроинтерфейсом целых десять процентов своей мощности.
— Несмотря на это, мне бы хотелось, чтобы у экипажа было больше практики, хотя они замечательно освоили свои обязанности и я абсолютно уверена, что наши офицеры и экипаж сделают все, что в силах смертного человека, если в этом будет необходимость.
— Спасибо, — сказал Колин.
Едва ли это можно было назвать подробным отчетом, но он и не просил этого. Он повернулся к Гектору МакМахану.
— Наземные Силы?
— Наземные Силы организованы гораздо лучше, чем мы могли бы ожидать, — ответил морпех с ястребиным лицом. — хоть и не так хорошо, как хотелось бы мне.
Нам пришлось объединять силы четырех наций, и для полной притирки нам не помешали бы еще несколько месяцев. На настоящий момент мы приняли систему организации и званий Империума, но при этом адаптировали их к земным аналогам. Части ОВСН и SAS составляют нашу разведку и силы специального назначения; Вторая дивизия морской пехоты — штурмовые части; германская Первая бронетанковая дивизия управляется с боевыми машинами; а дивизия Сендай и Девятнадцатая воздушно-десантная дивизия составляют наши главные наземные силы. Имеет место небольшое соперничество из-за распределения функций, но оно не перерастает в рукоприкладство… разве что иногда.
Он пожал плечами.
— Все это — элитные силы, и, до тех пор пока мы не завершим их окончательное объединение, продолжающееся чувство принадлежности к прежней структуре неизбежно. Однако они напряженно работают и уже довольно хорошо освоили новое оружие. Я гарантирую, что мы справимся со всем, с чем нам придется столкнуться.
— Спасибо, — снова сказал Колин.
Он повернулся к генералу Георгию Трешникову, в прошлом служившему в ВВС России, а сейчас — командиру трехсот имперских истребителей, оставшихся на борту «Дахака» для самообороны.
— Ударные Силы?
— Как и Гектор, мы готовы, — сказал Трешников. — В нашем составе даже больше национальностей, однако трудностей в объединении меньше, поскольку мы не брали целиком сложившиеся формирования.
— Спасибо. Разведка, коммандер Нинхурзаг?
— Мы сделали все, что было в наших силах, с теми данными, которые мог предоставить нам «Дахак», капитан. Все вы видели наши отчеты, — отозвалась скромная пухленькая империанка, которая в свое время была шпионом «Нергала» в анклаве Ану. — Однако мы мало что можем без конкретных фактов для проведения настоящего анализа.
— Понимаю. Биотехника, пожалуйста.
— Биотехника поиздержалась, но тем не менее всегда готова, — ответила капитан Флота Коханна. Пятьдесят тысяч лет, проведенных в стазисе, не повлияли на ее уверенность… и чувство юмора. — В прошлом месяце мы завершили последние процедуры по усовершенствованию, и в настоящее время нам несколько не хватает биотехнического оборудования, — эти слова вызвали приглушенные смешки, — но в остальном мы находимся в отличной форме.
— Спасибо. Техническое обслуживание?
— У нас все неплохо, — отрапортовал капитан Флота Геран, бывший еще одним из детей с «Нергала». Если не считать глаз, он больше был похож на землянина с золотисто-каштановыми волосами, необычайно светлой для имперца кожей и живым ртом с неизменной легкой улыбкой. — Технические системы «Дахака» приведены в отличное состояние. Все, что не используется, погружено в стазис. Хотелось бы иметь побольше практики в устранении повреждений, но…
Колин кивнул.
— Понятно. Надеюсь, в основном вам придется заниматься теорией. По крайней мере, мы постараемся, чтобы это было именно так. Тактики?
— Все в порядке, сэр, — ответил Тамман. — Боевой компьютер неплохо справляется с тренировочными ситуациями. Наши земляне пока не так комфортно управляются с нейроинтерфейсом, как бы мне того хотелось, но, думаю, это дело наживное.
— Снабжение?
— В полном порядке, сэр, — уверенно сказала капитан Флота Кэтрин О’Рурк, — в нашем распоряжении имеется резерв, позволяющий обеспечить втрое больше людей, чем находится у нас на борту. Все парковые и гидропонические системы активированы, так что за поступление достаточного количества провианта и системы жизнеобеспечения беспокоиться не стоит. Погреба боеприпасов укомплектованы более чем на девяносто восемь — почти на девяносто девять — процентов, и запасных частей у нас также достаточно.
— Машинное?
— У нас тоже все в порядке, сэр, — ответил Черников, — Наши земляне и имперцы прекрасно сработались. Я уверен.
— Хорошо. Очень хорошо. — Колин откинулся в кресле и улыбнулся своим офицерам, довольный тем, что никто из них не стал заострять внимание на тех трудностях, которые у них все же были. Хотя он этого и не ожидал.
— В таком случае, если нет вопросов, можно завершать совещание, — Как он и ожидал, вопросов не было. Это совещание было в большей степени данью церемонии, возможностью для них продемонстрировать друг другу свою уверенность.
— Очень хорошо. — Он встал из-за стола и кивнул всем. — Сделаем перерыв.
Он направился к двери, а мягкий голос Дахака вновь произнес:
— Смирно.
Колин подавил вздох, когда его офицеры безропотно поднялись.
— Вольно, леди и джентльмены, — сказал он и вышел из зала.
* * *
— Выход из сверхсветового режима через две минуты, — спокойно объявил Дахак.
Колину стоило немалых усилий сохранять спокойствие, и он видел то же самое напускное хладнокровие, изображаемое с большим или меньшим успехом, во всех присутствующих офицерах. На «Дахаке» была объявлена боевая тревога. Дублирующая команда под руководством Джилтани располагалась на втором командном посту. Их голографические изображения находились около каждого офицера его команды, поэтому казалось, что на мостике находится гораздо больше людей, чем было на самом деле, но при этом каждый точно знал, что происходит.
На мостике физически присутствовали множество офицеров. В экстренном случае Колин мог бы управлять кораблем и без них, что было бы невозможным, если бы их центральный компьютер, как в далеком прошлом, обладал только частичным самосознанием. Но хотя Дахак теперь обладал способностью анализировать намерения и исполнять принятые решения, все же возможности мозга Колина по охвату деталей были ограничены. Каждый из офицеров отвечал за определенную проблему и таким образом снимал ее с Колина, и он был благодарен им за это.
— Досвет через одну минуту, — объявил Дахак, и Колин ощутил начало процесса через нейроинтерфейс, соединявший его с компьютерами Черникова. Размеренная последовательность команд двигалась подобно часовому механизму, и гигантский корпус корабля сотрясла слабая, едва ощутимая вибрация.
— Досвет… сейчас, — произнес Дахак, и звезды, проплывающие по дисплею, внезапно стали неподвижными.
Звезда класса G3 оказалась прямо перед Колином. Это был самый яркий объект в зоне видимости, и он начал стремительно увеличиваться, когда Сара Мейер, его астрогатор, активировала досветовой двигатель.
— Ядро-источник заглушен, — объявил Дахак.
— Подробный план звездной системы, пожалуйста, — сделал запрос Колин. На экране возникло трехмерное схематическое изображение орбит планет системы Шескар. В их теперешнем положении даже Дахаку была видна только самая удаленная планета, но крошечные кружочки на каждой из орбит отмечали места, где должна находится каждая из планет.
— Наблюдается ли какое-либо излучение искусственной природы?
— Ответ отрицательный, капитан, — отозвался Дахак, и Колин прикусил губу.
Шескар был — когда-то — передовым бастионом, располагавшимся как раз на традиционном пути нашествия ачуультани. Стража периметра должна была обнаружить корабль и практически немедленно вызвать его на связь.
— Капитан, — нарушил Дахак повисшую тишину, — я обнаружил расхождения со своими данными.
Пока он говорил, на дисплее произошли изменения. Окружности, изображавшие три центральные планеты системы, превратились в ожерелья странным образом группирующихся маленьких точек, зловеще окружившие центральную звезду. Колин сглотнул.
* * *
«Дахак» перешел на досветовой режим на минимально возможном безопасном расстоянии от Шескара, но все же это составляло одиннадцать световых часов. Даже с максимальной досветовой скоростью, которую он мог развить, путь до центра системы занял бы не менее двадцати четырех часов, однако, к сожалению, было очевидно, что углубляться в систему не имело смысла, Колин приказал остановится в пяти световых часах, чтобы сэкономить время, когда будут покидать систему.
Он вместе с Джилтани, Гектором МакМаханом и Нинхурзаг сидели в первом конференц-зале и, наблюдая за развернувшейся перед ними звездной системой, решали, в каком направлении им двигаться дальше.
— Я закончил предварительное сканирование, капитан, — объявил Дахак.
— И? Это были ачуультани?
— Конечно, нельзя сказать наверняка, однако я бы ответил отрицательно. Если бы это было вторжение, то значит либо ачуультани двинулись путем отличным от традиционного, либо сенсорные массивы, которые оповестили об этом вторжении, уже давно были бы уничтожены. Поскольку этого не произошло, то я сделал вывод, что причиной того, что мы видели, были не ачуультани.
— Да уж, это как раз то, чего нам не хватало, — тихо сказал Гектор, — кого-то еще, кто сметает на своем пути целые планеты.
— К сожалению, видимо это так и есть, генерал МакМахан. Тем не менее, это не представляет собой первоочередную проблему. Мои сканеры определили, что это разрушение произошло примерно сорок восемь тысяч лет назад.
— Какова точность этого заключения? — спросил Колин.
— Плюс-минус пять процентов, капитан.
— Черт! — Выругавшись, Колин бросил на присутствующих виноватый взгляд и глубоко вздохнул. — Ладно. Как ты считаешь, Дахак, что случилось?
— Анализ исключает применение кинетического оружия. — Последовал четкий ответ, — Распределение обломков не соответствует удару. Скорее всего, планеты подверглись разрушению в результате имплозии, вызванной гравитонными боеголовками, то есть оружием, которым, по сведениям баз данных Империума, ачуультани никогда не пользовались.
— Гравитонными? — Колин подергал свой длинный нос, и его зеленые глаза сузились. — Мне все это не нравится.
— И мне, — тихо сказала Джилтани. — Если то были не ачуультани, то должен быть кто-то другой. Такое оружие прямо сейчас имеется в нашем арсенале.
— Именно, — пробормотал Колин, мрачнея от этой мысли.
Тяжелая гравитонная боеголовка создает маленькую аккуратную черную дыру. Не слишком долгоживущую, и недостаточно крупную, чтобы нанести вред большинству звезд, но все-таки достаточно большую. А гиперракета, при точном прицеливании, может занести эту чертову штуку практически внутрь планеты.
— Это правда, — заключил Дахак, затем неожиданно умолк, как будто сделал заключение, которое ему не хотелось принимать. — Сожалею, что должен об этом говорить, капитан, но разрушение соответствует тому, которое могли бы произвести наши собственные боеголовки Марк-10. С учетом прошедшего времени, результат почти идеально соответствует применению этого оружия.
— Гектор? Нинхурзаг?
— Думаю, Дахак недалек от истины, Колин, — сказал МакМахан, криво улыбаясь. — Есть очень простое и правдоподобное объяснение.
— Я согласна, — тихо сказала Нинхурзаг, — никогда бы не поверила, что такое может произойти, однако здесь налицо все признаки гражданской войны.
После того, как эти слова наконец-то были произнесены, последовала небольшая пауза. Колин откашлялся.
— Твое мнение, Дахак?
— Я… вынужден согласиться, — произнес Дахак печальным голосом, — На Шескаре-4, в частности, были особенно мощные оборонительные сооружения. Основываясь на доступной информации и на том, что до момента мятежа Империумом не было обнаружено ни одной высокоразвитой инопланетной расы, за исключением ачуультани, осмелюсь утверждать, что только у самого Империума могла быть возможность сделать то, что произошло здесь.
— А что, если они с кем-то столкнулись уже после мятежа?
— Это возможно, но маловероятно, капитан. Не в малой степени благодаря многочисленным вторжениям между Солнцем и Шескаром практически нет обитаемых миров. Рассуждая логически, можно предположить, что враждебным инопланетным существам для нападения на Шескар неминуемо пришлось бы с боем пересечь значительное пространство Империума. Если предположить, что технические возможности врага соответствуют моим, — чему являются свидетельством, но не доказательством, следы произошедшего здесь — то потенциал вражеской военной мощи должен равняться или превосходить потенциал Империума. Хотя нельзя полностью отбросить возможность встречи с таким образованием, я оцениваю вероятность этого не выше, чем возможности атаки ачуультани.
Колин вновь оглядел присутствующих, а затем опять посмотрел на дисплей.
— Это нехорошо.
— То дар преуменьшения в тебе, мой Колин, — покачала головой Джилтани. — Дахак, во сколько ты оценишь вероятность, что не отстроил укрепления Шескара Империум по новой?
— Маловероятно, — ответил Дахак.
— Почему? — спросил Колин. — Там же не осталось ничего, чтобы укреплять?
— Неверно, капитан. Землеподобных планет не осталось, но Шескар был выбран в качестве базы Флота из-за своего местоположения, а не планет, и сейчас в системе есть огромное количество астероидов для устройства военных фортов. Отсутствие атмосферы сделает эти сооружения более защищенными, а не менее.
— Другими словами, — пробормотал МакМахан, — они бы уже давно вернулись, если бы были заинтересованы в восстановлении своих довоенных позиций.
— Именно, генерал.
Наступила еще одна продолжительная пауза, и Колин опять глубоко вздохнул.
— Ладно, давайте рассуждать. Мы имеем разрушенную базу, расположенную в стратегически важной точке. По-видимому, разрушение было произведено при помощи оружия Империума, что заставляет предположить в качестве причины гражданскую войну. База не была отстроена заново. Что это может означать?
— Ничего, что было бы по нраву нам, — выдавила из себя улыбку Джилтани. — Похоже, под гнетом тяжких времен Империум пал.
— Верно, — сказал МакМахан. — Я вижу два варианта происшедшего, Колин.
Колин поднял бровь, как бы предлагая ему продолжить.
— Первый — они уничтожили друг друга. Это объясняет невозможность восстановления, и это также делает всю нашу миссию бесцельной.
По коже присутствующих пробежала дрожь, но он продолжал:
— С другой стороны, я не верю, что нечто размеров Империума могло полностью уничтожить самое себя. Империум был огромен. Даже если предположить, что кто-то достаточно безумный решится на разрушения такого масштаба, я не понимаю, как они могли сделать это. Их инфраструктура быстро пришла бы в негодность, как только были бы уничтожены индустриальные системы. Да и вряд ли кто-то пошел бы за настолько сумасшедшими лидерами.
— Но с Шескаром сделано было именно это, — сказала Джилтани.
— Да, но изначально Шескар являлся военной базой, Танни, а не гражданской системой. Решение атаковать ее следует оценивать исключительно в терминах военной целесообразности, как, например, решение сбросить атомную бомбу на хорошо укрепленную островную военную базу посреди океана. Решится на такое гораздо проще.
— Ладно, — кивнул Колин, — но если они не уничтожили себя сами, то почему тогда не вернулись, чтобы восстановить разрушенное?
— Это вариант номер два, — рассудительно сказал МакМахан. — Нанесенный ущерб мог быть так масштабен, что они деградировали. Они могли натворить многое не уничтожая все планеты. Мне сложно представить себе планету обладающую высокими технологиями, не подвергнувшуюся атомному удару — или чему-то похуже — и откатившуюся в варварство, но это кажется более вероятным, чем то, что все планеты находятся в подобном состоянии. — И он указал на дисплей.
— Есть и другой вариант. Предположим, что после войны им пришлось восстанавливать центр Империума. Шескар располагается — располагался — очень далеко от ближайшей обитаемой системы, и, как уже говорил Дахак, этот район — не самое ценное место. А поскольку у них серьезные проблемы ближе к дому, то, возможно, они решили сперва заняться ими. Кроме того, отдаленные области Империума, где прошлые нашествия ачуультани не затронули так много планет, — это лакомый кусочек для экспансии.
— Могло так быть, но множество вопросов остается. Коль важен был Шескар настолько, почто отстроен заново он не был?
— Боюсь, что я знаю ответ на этот вопрос, — печальным голосом ответила Нинхурзаг. — Может быть, Ану не был настолько сумасшедшим, — или настолько одиноким в своем сумасшествии, — как мы думали.
Она пожала плечами, когда все взгляды обратились к ней.
— Я только хочу сказать, что если все действительно так плохо, как мы боимся, и в Империуме действительно была гражданская война, то оставшиеся больше не были имперцами. Я единственная в этой комнате из тех, кто был уже взрослым в то время, когда произошел мятеж, и я знаю, как бы я отреагировала на идею уничтожения базы Флота. Даже те из нас, кто не верил в ачуультани, — даже «атеисты», назовем их так, которые категорически отрицали их существование, — не решились бы на такое. Именно поэтому Ану лгал нам, не говоря, что намерен атаковать Империум.
Она печально посмотрела на дисплей, и никто не решился нарушить ее молчание.
— Никто из вас никогда не был гражданином Империума, поэтому вы можете не понять, что я хочу сказать, но подготовка к схватке с ачуультани заложена в нас на инстинктивном уровне. Даже те, кто выступал против распорядка и дисциплины, не стали бы разрушать нашу оборону. Это как… как если бы Голландия снесла свои плотины из-за засушливого лета!
— Ты хочешь сказать, что неверие в существование ачуультани захватило слишком много умов? — сказал Колин. — И что если бы это было не так, то Флот никогда не позволил бы себе погрязнуть в гражданской войне и забыть о главной опасности?
— Именно так. Зачем заново отстраивать Шескар для защиты от врага, которого не существует? — Нинхурзаг нервно усмехнулась. — Возможно, мы были предвестниками будущего, а не шайкой предателей!
— Полегче, Хурсаг. — МакМахан коснулся ее плеча, и она отрывисто вздохнула.
— Простите. — Ее голос был немного сипловат. — На самом деле я не хочу верить в то, что говорю, — особенно сейчас, когда стало ясно, как жестоко мы ошибались!
— Может быть, это и не так, но в любом случае твои слова имеют смысл, — медленно произнес Колин.
— Согласен, капитан, — сказал Дахак. — Можно посмотреть на этот вопрос и с другой стороны. Для участия в таких действиях военным кораблям по крайней мере одной стороны понадобилось бы произвести глобальные изменения в основных программах. Иначе императивы уровня Альфа предотвратили бы любое военное столкновение, которое повлекло бы за собой растрачивание ресурсов и, таким образом, ослабило бы способность Флота к сопротивлению нашествию. Это подтверждает результаты анализа командира Нинхурзаг.
— Хорошо. Но даже если это будет не тот Империум, который мы искали, где-то все-таки может найтись Империум. — Колин попытался произнести эти слова с оптимизмом. — Дахак, какая звездная система, не являющаяся исключительно военной базой, ближе всего к нам?
— Дефрам, — уверенно ответил Дахак. — Двойная система, компоненты классов G2 и K5, с двумя обитаемыми планетами. По данным последней переписи из моей базы данных их население составляло шесть миллиардов семьсот семнадцать миллионов. Главные отрасли промышленности…
— Достаточно, — перебил его Колин. — Насколько это далеко от нас?
— Сто тридцать три и четыре десятых световых года, капитан.
— М-м… максимум чуть больше двух месяцев пути. Значит мы сможем вернуться на Землю через одиннадцать месяцев с небольшим.
— Приблизительно одиннадцать целых тридцать две сотых месяца, капитан.
— Хорошо, друзья мои, — вздохнул Колин. — Боюсь, что у нас нет большого выбора. Давайте направимся к Дефраму, а дальше будет видно.
— Да, — согласилась Джилтани, — то наша единственная надежда.
— Согласен, — сказал МакМахан, а Нинхурзаг молча кивнула.
— Мне нужно посидеть здесь немного и подумать. Прими вахту, Танни. Отмени боевую тревогу, и пусть Сара выводит нас из системы. Я присоединюсь к вам на командном пункте, как только закончу дела здесь.
Джилтани поднялась, молча кивнув, и он повернулся ко всем остальным.
— Гектор и ты, Хурсаг, сядьте и разработайте для меня столько возможных сценариев событий, сколько сможете. Я знаю, что у вас нет никаких точных сведений, но соберитесь с мыслями, возьмите в помощь других имперцев и Дахака и проработайте все варианты.
— Есть, сэр, — негромко ответил МакМахан.
Колин, облокотившись на стол и печально уставившись на дисплей, задумчиво пощипывал подбородок, в то время как люди покидали комнату. Он не ожидал внезапного вдохновения, поскольку здесь ничто не могло способствовать этому. Он знал одно: ему нужно хотя бы немного побыть наедине со своими мыслями, и, в отличие от своих подчиненных, он имел такую возможность.
Глава 5
— Итак, маршал Цзянь?
Цзянь спокойно посмотрел на Джеральда Хэтчера, когда они широкими шагами вошли в холл. Ни один из них не нарушил молчания с тех пор, как они покинули офис Заместителя Правителя, и Цзянь повел бровью, как бы предлагая развить начатую мысль. Американец улыбнулся, отказываясь конкретизировать свой вопрос, но Цзянь все понял и искренне отдал должное его такту.
— Я… впечатлен, товарищ генерал, — сказал Цзянь. — Заместитель Правителя — великий человек.
За его словами скрывалось больше, чем было сказано, но он знал американца уже достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот поймет.
— Да, он такой, — согласился Хэтчер, открывая дверь и приглашая Цзяня в свой кабинет. — Он должен быть таким, — более мрачно добавил он.
Цзянь кивнул. Он заметил струйки воды, стекающие по окнам, — значит, вновь идет дождь. Хэтчер указал на кресло, расположенное около рабочего стола, а сам направился к своему вращающемуся стулу.
— Так, я и понял, — ответил Цзянь, расположившись поудобнее. — Хотя ему, кажется, об этом неизвестно. Он не выглядит…
— Величавым? Напыщенным? — с улыбкой предложил варианты Хэтчер, и Цзянь невольно усмехнулся.
— Думаю, и тем, и другим. Простите меня, но вы на Западе всегда казались мне чрезмерно занятыми собственной персоной и церемониями. У нас это имеет место лишь в особых случаях, но никак не по отношению к какому-то одному человеку. Не поймите меня неправильно, генерал, у нас есть свои способы обожествления, но мы учимся на прошлых ошибках. Те, кого мы боготворим, сейчас в большинстве своем благополучно мертвы. Моя страна поймет вашего правителя. Теперь уже могу сказать — нашего правителя. Если вашей целью являлось получить от меня подтверждение, что он произвел на меня впечатление, считайте, что вы ее достигли, генерал Хэтчер.
— Хорошо, — задумчиво произнес Хэтчер, и его лицо стало одновременно и более напряженным, и более открытым. — Вы признаете, что мы были честны с вами, маршал?
Цзянь взглянул на него и едва заметно кивнул.
— Да. Все кандидатуры, которые я предложил, были утверждены, и демонстрация биотехники, — Цзянь слегка задержался на новом для него слове, — была также довольно убедительной. Я верю — на самом деле, мне больше ничего не остается, кроме как поверить — вашим предостережениям об ачуультани, а также тому, что вы и ваши товарищи делаете все для того, чтобы воплотить свои намерения в жизнь. Принимая во внимание все это, мне остается только присоединиться к вам. Я не говорю, что это будет легко, генерал Хэтчер, но мы все же попытаемся. И я уверен, что наша попытка будет удачной.
Цзянь спокойно посмотрел на Джеральда Хэтчера, когда они широкими шагами вошли в холл. Ни один из них не нарушил молчания с тех пор, как они покинули офис Заместителя Правителя, и Цзянь повел бровью, как бы предлагая развить начатую мысль. Американец улыбнулся, отказываясь конкретизировать свой вопрос, но Цзянь все понял и искренне отдал должное его такту.
— Я… впечатлен, товарищ генерал, — сказал Цзянь. — Заместитель Правителя — великий человек.
За его словами скрывалось больше, чем было сказано, но он знал американца уже достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что тот поймет.
— Да, он такой, — согласился Хэтчер, открывая дверь и приглашая Цзяня в свой кабинет. — Он должен быть таким, — более мрачно добавил он.
Цзянь кивнул. Он заметил струйки воды, стекающие по окнам, — значит, вновь идет дождь. Хэтчер указал на кресло, расположенное около рабочего стола, а сам направился к своему вращающемуся стулу.
— Так, я и понял, — ответил Цзянь, расположившись поудобнее. — Хотя ему, кажется, об этом неизвестно. Он не выглядит…
— Величавым? Напыщенным? — с улыбкой предложил варианты Хэтчер, и Цзянь невольно усмехнулся.
— Думаю, и тем, и другим. Простите меня, но вы на Западе всегда казались мне чрезмерно занятыми собственной персоной и церемониями. У нас это имеет место лишь в особых случаях, но никак не по отношению к какому-то одному человеку. Не поймите меня неправильно, генерал, у нас есть свои способы обожествления, но мы учимся на прошлых ошибках. Те, кого мы боготворим, сейчас в большинстве своем благополучно мертвы. Моя страна поймет вашего правителя. Теперь уже могу сказать — нашего правителя. Если вашей целью являлось получить от меня подтверждение, что он произвел на меня впечатление, считайте, что вы ее достигли, генерал Хэтчер.
— Хорошо, — задумчиво произнес Хэтчер, и его лицо стало одновременно и более напряженным, и более открытым. — Вы признаете, что мы были честны с вами, маршал?
Цзянь взглянул на него и едва заметно кивнул.
— Да. Все кандидатуры, которые я предложил, были утверждены, и демонстрация биотехники, — Цзянь слегка задержался на новом для него слове, — была также довольно убедительной. Я верю — на самом деле, мне больше ничего не остается, кроме как поверить — вашим предостережениям об ачуультани, а также тому, что вы и ваши товарищи делаете все для того, чтобы воплотить свои намерения в жизнь. Принимая во внимание все это, мне остается только присоединиться к вам. Я не говорю, что это будет легко, генерал Хэтчер, но мы все же попытаемся. И я уверен, что наша попытка будет удачной.