Страница:
ПРИКАЗ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ШТАБА ЯРОСЛАВСКОГО ФРОНТА
Чрезвычайный штаб Ярославского фронта объявляет населению города Ярославля:
Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов, со дня объявления сего, оставить город и выйти к Американскому мосту. Оставшиеся после указанного срока в городе будут считаться сторонниками мятежников. По истечению 24 часов пощады никому не будет, по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами. Все оставшиеся погибнут под развалинами города вместе с мятежниками, с предателями, врагами революции рабочих и беднейших крестьян.
Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов, со дня объявления сего, оставить город и выйти к Американскому мосту. Оставшиеся после указанного срока в городе будут считаться сторонниками мятежников. По истечению 24 часов пощады никому не будет, по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами. Все оставшиеся погибнут под развалинами города вместе с мятежниками, с предателями, врагами революции рабочих и беднейших крестьян.
ЗВЕРСТВА БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ В ЯРОСЛАВЛЕ
(по рассказам бежавших из плена)
Непосредственно после захвата центра города белогвардейцы усиленно стали разыскивать членов губернского и городского исполнительных комитетов и выдающихся советских работников, причем арестовали они всех, имеющих то или иное отношение к Советам.
Аресты производились на квартирах и на улицах, и, таким образом, в их лапы попали свыше 200 человек советских служащих, красноармейцев и интернационалистов из австрийских и германских военнопленных.
Белогвардейцы разбили всех арестованных на группы и одну из таких групп в количестве 109 человек посадили на баржу с дровами на Волге. Этой-то группе и удалось третьего дня бежать из белогвардейского плена, и то, что передают бежавшие товарищи о «прелестях» белогвардейского режима и насилия, затмевает и затушевывает все го, что мы слышали о зверствах в германском и чехословацком плену.
За недостатком места мы передаем некоторые наиболее характерные проявления офицерской и буржуазной жестокости, издевательства и явно черносотенного и контрреволюционного террора.
Аресты производились на квартирах и на улицах, и, таким образом, в их лапы попали свыше 200 человек советских служащих, красноармейцев и интернационалистов из австрийских и германских военнопленных.
Белогвардейцы разбили всех арестованных на группы и одну из таких групп в количестве 109 человек посадили на баржу с дровами на Волге. Этой-то группе и удалось третьего дня бежать из белогвардейского плена, и то, что передают бежавшие товарищи о «прелестях» белогвардейского режима и насилия, затмевает и затушевывает все го, что мы слышали о зверствах в германском и чехословацком плену.
За недостатком места мы передаем некоторые наиболее характерные проявления офицерской и буржуазной жестокости, издевательства и явно черносотенного и контрреволюционного террора.
УБИЙСТВО ТОВАРИЩА НАХИМСОНА
По рассказам товарищей, бывших очевидцами гнусного убийства военно-окружного комиссара Нахимсона, товарищ Нахимсон был захвачен белогвардейцами в номере гостиницы «Бристоль», где он жил, и препровожден совместно с другими арестованными в 1-й участок милиции, в каземат. Сюда спустя некоторое время явился здоровый курчавый парень в белой рубахе, с открытым воротом и засученными рукавами (по показанию некоторых товарищей, сыщик Греков) и спросил Закгейма и Нахимсона, не зная, очевидно, что первый уже убит.
Торговые ряды в Ярославле
Товарищ Нахимсон назвал себя. «Ступай за мной!» – крикнул этот тип и повел товарища Нахимсона во двор 1-го участка. Здесь уже ожидали несколько вооруженных белогвардейцев, один из которых, толстый офицер, крикнул: «Сбрось пиджак». Товарищ Нахимсон скинул пиджак и швырнул его в сторону командовавшего белогвардейца.
«Пли!» – скомандовал последний, и товарищ Нахимсон упал, пронзенный разрывными пулями.
Толстый офицер подошел к умирающему товарищу и выпустил в него из браунинга еще две пули. Затем убитого положили на извозчика и возили по Ильинской площади и прилегающим улицам для обозрения и удовольствия всей белогвардейской своры.
Убит ими и комиссар труда товарищ Работнов и товарищ Суворов, старый социал-демократ, большевик, посланный парламентером.
Товарищ Нахимсон назвал себя. «Ступай за мной!» – крикнул этот тип и повел товарища Нахимсона во двор 1-го участка. Здесь уже ожидали несколько вооруженных белогвардейцев, один из которых, толстый офицер, крикнул: «Сбрось пиджак». Товарищ Нахимсон скинул пиджак и швырнул его в сторону командовавшего белогвардейца.
«Пли!» – скомандовал последний, и товарищ Нахимсон упал, пронзенный разрывными пулями.
Толстый офицер подошел к умирающему товарищу и выпустил в него из браунинга еще две пули. Затем убитого положили на извозчика и возили по Ильинской площади и прилегающим улицам для обозрения и удовольствия всей белогвардейской своры.
Убит ими и комиссар труда товарищ Работнов и товарищ Суворов, старый социал-демократ, большевик, посланный парламентером.
УБИЙСТВО ТОВАРИЩА ЗАКГЕЙМА
Почти одновременно с захватом Дома народа вооруженная кучка белогвардейцев по готовому уже списку направилась прежде всего на квартиру председателя городского исполкома товарища Закгейма, проживавшего на Большой Рождественской улице. Они вызвали его во двор и спросили: «Ты Закгейм?» – «Да, я» – ответил товарищ. Не удовлетворившись этим ответом, они стали будить соседей для удостоверения, что это именно Закгейм. Окончательно убедившись в этом, предводитель банды выстрелил из револьвера в грудь товарища Закгейма, и последний упал. Другой из этой банды разбойников проколол его штыком. Труп убитого товарища они выволокли на улицу и выбросили у ворот.
Труп его в течение нескольких дней валялся на улице и служил предметом посмешища и издевательства проходивших хулиганов и черносотенцев.
Сытые, толстопузые буржуи, маклаки с толкучего рынка, отставные штаб и обер-офицеры и ярославские кацауровцы, черносотенцы, проходя мимо, останавливались и злобно издевались над бездыханным трупом, плевали в лицо и, пользуясь еврейским происхождением товарища, ругали жидов и открыто призывали к погромам. Когда труп окончательно разложился, его сбросили в канаву и только затем зарыли.
Арестованные белогвардейцами товарищи подвергались всевозможным издевательствам; из квартир они захватывались в чем попало: без шапок, без верхней одежды, иной раз в одном нижнем белье. Брошенные на баржу с дровами, наполненную на дне водой, они были обречены в буквальном смысле слова на голодную смерть.
С субботы 6 июля и до четверга 18 июля, за двенадцать дней, им не давали никакой пищи. Два раза за это время им приносили в баржу по два фунта хлеба на 109 человек, причем приносившие этот хлеб – милиционер и какая-то барышня под видом сестры милосердия – ломали этот хлеб на кусочки и, как собакам, бросали с лодки на баржу.
Когда начался обстрел города артиллерией, белогвардейцы перевозили баржу на места, наиболее подвергающиеся обстрелу. Благодаря этому было убито три товарища и несколько товарищей ранено.
Стоявший на берегу караул не допускал подняться с баржи даже за водой, и несколько человек, приносивших воду, были ранены. Трупы убитых товарищей и скончавшихся от ран оставались тут же (вынести их было невозможно под постоянной угрозой стрельбы) и, разлагаясь, заражали атмосферу.
Сидевшим товарищам оставалось одно из двух: или умереть голодной смертью, или пойти на риск и пробраться к своим. Они решились на последнее и, улучив момент, когда патруль почему-то скрылся, спустили цепь, оборвали веревки и пустили баржу по течению.
Заметив плывшую баржу, как белогвардейцы, так и наши части подвергли ее ожесточенному обстрелу: баржа трещала от ружейных и пулеметных выстрелов, быстро наполнялась водой, и только быстрое течение и самоотверженность тт. Петрова, Пудкова и других выскочивших на верх баржи и призывавших наши части прекратить стрельбу, спасли их от гибели.
Наши части прекратили огонь, и баржа благополучно пристала к берегу Коровников.
Спасшиеся товарищи были истощены до неузнаваемости, измучены и больны.
Спичечная фабрика Дунаева
Дня за два до побега из их среды были вызваны по списку 22 человека из членов исполнительного комитета и ответственных советских служащих и с ругательством, пинками и т. п. увезены неизвестно куда. В это число вошли тт. Большаков, Гарновский, Душин, доктор Контовт, доктор Троицкий, Попов, Курякин и другие.
В результате ярославского мятежа от города Ярославля, этой красы и гордости Поволжья, особенно богатого историческими памятниками, почти ничего не осталось. Вся деревянная часть города сплошь выгорела, почти все памятники старины разрушены или изувечены. От Демидовского лицея остались буквально одни стены. Находящийся против него собор полуразрушен. Большая часть старинных церквей, памятников XV и XVI веков, или разрушена совсем, или полуразрушена. Особенно сильно пострадала церковь Николы Мокрого, хорошо известная всем любителям старины. В самом городе не осталось ни одной не поврежденной снарядами колокольни. Выгорела почти вся торговая часть города, старый гостиный двор, торговые ряды, большая мельница Вахромеева. Снарядами разрушено много общественных зданий и частных домов. Редкий дом так или иначе не пострадал от снарядов. Сильно повреждено здание почтово-телеграфной конторы, здание реального училища, депо вольнопожарного общества и пр. Всего не перечтешь…
Оставшееся без крова, имущества и пищи население выгоревшей половины города ютилось в течение всей осады по уцелевшим каменным домам и подвалам. Пока была возможность, очень многие убегали за город. По всем улицам валялось много неубранных трупов людей и животных. Убито много мирных жителей, вынужденных появляться на беспрестанно обстреливаемых улицах за пропитанием.
Штаб добровольческого отряда Северной армии [130]ежедневно выпускал победные, полные лжи листки для обмана населения. Белогвардейцы действовали втайне от всех. В их планы посвящены были лишь некоторые эсеровские группы, примкнувшие к приехавшим со стороны белогвардейцам.
Труп его в течение нескольких дней валялся на улице и служил предметом посмешища и издевательства проходивших хулиганов и черносотенцев.
Сытые, толстопузые буржуи, маклаки с толкучего рынка, отставные штаб и обер-офицеры и ярославские кацауровцы, черносотенцы, проходя мимо, останавливались и злобно издевались над бездыханным трупом, плевали в лицо и, пользуясь еврейским происхождением товарища, ругали жидов и открыто призывали к погромам. Когда труп окончательно разложился, его сбросили в канаву и только затем зарыли.
Арестованные белогвардейцами товарищи подвергались всевозможным издевательствам; из квартир они захватывались в чем попало: без шапок, без верхней одежды, иной раз в одном нижнем белье. Брошенные на баржу с дровами, наполненную на дне водой, они были обречены в буквальном смысле слова на голодную смерть.
С субботы 6 июля и до четверга 18 июля, за двенадцать дней, им не давали никакой пищи. Два раза за это время им приносили в баржу по два фунта хлеба на 109 человек, причем приносившие этот хлеб – милиционер и какая-то барышня под видом сестры милосердия – ломали этот хлеб на кусочки и, как собакам, бросали с лодки на баржу.
Когда начался обстрел города артиллерией, белогвардейцы перевозили баржу на места, наиболее подвергающиеся обстрелу. Благодаря этому было убито три товарища и несколько товарищей ранено.
Стоявший на берегу караул не допускал подняться с баржи даже за водой, и несколько человек, приносивших воду, были ранены. Трупы убитых товарищей и скончавшихся от ран оставались тут же (вынести их было невозможно под постоянной угрозой стрельбы) и, разлагаясь, заражали атмосферу.
Сидевшим товарищам оставалось одно из двух: или умереть голодной смертью, или пойти на риск и пробраться к своим. Они решились на последнее и, улучив момент, когда патруль почему-то скрылся, спустили цепь, оборвали веревки и пустили баржу по течению.
Заметив плывшую баржу, как белогвардейцы, так и наши части подвергли ее ожесточенному обстрелу: баржа трещала от ружейных и пулеметных выстрелов, быстро наполнялась водой, и только быстрое течение и самоотверженность тт. Петрова, Пудкова и других выскочивших на верх баржи и призывавших наши части прекратить стрельбу, спасли их от гибели.
Наши части прекратили огонь, и баржа благополучно пристала к берегу Коровников.
Спасшиеся товарищи были истощены до неузнаваемости, измучены и больны.
Дня за два до побега из их среды были вызваны по списку 22 человека из членов исполнительного комитета и ответственных советских служащих и с ругательством, пинками и т. п. увезены неизвестно куда. В это число вошли тт. Большаков, Гарновский, Душин, доктор Контовт, доктор Троицкий, Попов, Курякин и другие.
В результате ярославского мятежа от города Ярославля, этой красы и гордости Поволжья, особенно богатого историческими памятниками, почти ничего не осталось. Вся деревянная часть города сплошь выгорела, почти все памятники старины разрушены или изувечены. От Демидовского лицея остались буквально одни стены. Находящийся против него собор полуразрушен. Большая часть старинных церквей, памятников XV и XVI веков, или разрушена совсем, или полуразрушена. Особенно сильно пострадала церковь Николы Мокрого, хорошо известная всем любителям старины. В самом городе не осталось ни одной не поврежденной снарядами колокольни. Выгорела почти вся торговая часть города, старый гостиный двор, торговые ряды, большая мельница Вахромеева. Снарядами разрушено много общественных зданий и частных домов. Редкий дом так или иначе не пострадал от снарядов. Сильно повреждено здание почтово-телеграфной конторы, здание реального училища, депо вольнопожарного общества и пр. Всего не перечтешь…
Оставшееся без крова, имущества и пищи население выгоревшей половины города ютилось в течение всей осады по уцелевшим каменным домам и подвалам. Пока была возможность, очень многие убегали за город. По всем улицам валялось много неубранных трупов людей и животных. Убито много мирных жителей, вынужденных появляться на беспрестанно обстреливаемых улицах за пропитанием.
Штаб добровольческого отряда Северной армии [130]ежедневно выпускал победные, полные лжи листки для обмана населения. Белогвардейцы действовали втайне от всех. В их планы посвящены были лишь некоторые эсеровские группы, примкнувшие к приехавшим со стороны белогвардейцам.
ОБРАЗЧИК ТВОРЧЕСТВА ЯРОСЛАВСКИХ БЕЛОГВАРДЕЙЦЕВ
Граждане!
Власть большевиков в Ярославской губернии свергнута. Те, кто несколько месяцев тому назад обманом захватили власть и затем путем неслыханных насилий и издевательства над здоровой волей народа держали ее в своих руках, те, кто привели народ к голоду и безработице, восстановили брата на брата, рассеяли по карманам народную казну, теперь сидят в тюрьме и ждут возмездия. Люди, свергнувшие эту власть, имеют своею целью установление форм широкого государственного народоправства. Народное собрание, законно, в нормальных условиях избранное, должно создать основы государственного строя, установить политическую и гражданскую свободу и на точном основании закона закрепить за трудовым крестьянством всю землю в его собственность.
Как самая первая мера будет водворен строгий законный порядок и все покушения на личность и частную собственность граждан, в какой бы форме это ни проявлялось, будут беспощадно караться.
Вместе с этим будут отменены все запрещения и ограничения, мешающие каждому по мере сил работать на общую пользу.
Все препятствия торговле и передвижению будут устранены, и к делу снабжения населения предметами продовольствия будет привлечен частный торговый капитал.
Долгая война и владычество хулиганов истощили народные богатства, но и до сих пор у нас еще много хлеба и по Волге и в Сибири. Чтобы получить этот хлеб, чтобы победить голод, нужен только порядок, спокойствие и трудовая дисциплина. Новая власть твердо будет требовать беспрекословного выполнения всех своих распоряжений и будет беспощадно преследовать всех нарушителей правильного хода работ во всех учреждениях и предприятиях.
То, что произошло в Ярославле, произошло в тот же день и час по всему Поволжью. Мы действуем вместе с Сибирским [131]и Самарским [132]правительствами и подчиняемся общему главнокомандующему, старому генералу Алексееву. Северной армией командует старый революционер Борис Савинков. Москва окружена теперь тесным кольцом. Еще немного усилий, и предатели, засевшие в Кремле, разорившие страну и морящие народ голодом, будут сметены с лица русской земли. Все, кто способен носить оружие, пусть идет в Добровольческую армию. Как триста лет тому назад наши предки в высоком патриотическом подъеме сумели залечить раны растерзанной родины, так и мы в дружном порыве спасем нашу родину и наш народ от позора, рабства и голода.
Главноначальствующий, командующий Северной Добровольческой армией Ярославского района полковник Перхуров.
Заместитель, помощник главноначальствующего по гражданской части, член управления И. Савенков.
Власть большевиков в Ярославской губернии свергнута. Те, кто несколько месяцев тому назад обманом захватили власть и затем путем неслыханных насилий и издевательства над здоровой волей народа держали ее в своих руках, те, кто привели народ к голоду и безработице, восстановили брата на брата, рассеяли по карманам народную казну, теперь сидят в тюрьме и ждут возмездия. Люди, свергнувшие эту власть, имеют своею целью установление форм широкого государственного народоправства. Народное собрание, законно, в нормальных условиях избранное, должно создать основы государственного строя, установить политическую и гражданскую свободу и на точном основании закона закрепить за трудовым крестьянством всю землю в его собственность.
Как самая первая мера будет водворен строгий законный порядок и все покушения на личность и частную собственность граждан, в какой бы форме это ни проявлялось, будут беспощадно караться.
Вместе с этим будут отменены все запрещения и ограничения, мешающие каждому по мере сил работать на общую пользу.
Все препятствия торговле и передвижению будут устранены, и к делу снабжения населения предметами продовольствия будет привлечен частный торговый капитал.
Долгая война и владычество хулиганов истощили народные богатства, но и до сих пор у нас еще много хлеба и по Волге и в Сибири. Чтобы получить этот хлеб, чтобы победить голод, нужен только порядок, спокойствие и трудовая дисциплина. Новая власть твердо будет требовать беспрекословного выполнения всех своих распоряжений и будет беспощадно преследовать всех нарушителей правильного хода работ во всех учреждениях и предприятиях.
То, что произошло в Ярославле, произошло в тот же день и час по всему Поволжью. Мы действуем вместе с Сибирским [131]и Самарским [132]правительствами и подчиняемся общему главнокомандующему, старому генералу Алексееву. Северной армией командует старый революционер Борис Савинков. Москва окружена теперь тесным кольцом. Еще немного усилий, и предатели, засевшие в Кремле, разорившие страну и морящие народ голодом, будут сметены с лица русской земли. Все, кто способен носить оружие, пусть идет в Добровольческую армию. Как триста лет тому назад наши предки в высоком патриотическом подъеме сумели залечить раны растерзанной родины, так и мы в дружном порыве спасем нашу родину и наш народ от позора, рабства и голода.
Главноначальствующий, командующий Северной Добровольческой армией Ярославского района полковник Перхуров.
Заместитель, помощник главноначальствующего по гражданской части, член управления И. Савенков.
ПРЕДАТЕЛИ-ИЗМЕННИКИ
В рядах советских работников оказались форменные предатели и провокаторы. Работая под флагом поборников Советской власти, они тайно подготовляли почву для прихода белой гвардии. Тотчас же по вступлении ее в город эти подлые людишки открыто перешли на их сторону и приняли горячее участие в водворении белогвардейского режима.
После пожара
Комиссар губернской гражданской милиции бывший прапорщик Фалалеев стал у них начальником одного из отрядов и принимал активное участие в действиях против советских войск
Командир советского летучего конного отряда бывший прапорщик Баранов точно так же моментально присоединился к белогвардейской швали и лично обезоруживал свой же конный отряд который раньше водил против врагов Советской республики.
Наибольшее усердие и зверство проявил начальник команды мотоциклистов бывший юнкер-матрос Ермаков, предательским выстрелом убивший товарища Лютова, которого на автомобиле с несколькими красноармейцами сначала вызвали по телефону к гостинице Кокуева под предлогом поимки преступников.
Этот Ермаков как угорелый метался по всем советским войсковым частям и указывал белой гвардии, кого нужно взять и кто" неблагонадежен".
Не уступал ему в этом инспектор уголовной сыскной милиции Греков и меньшевик Мусатов, производившие обыски в квартирах советских служащих и разыскивавшие их по советским учреждениям.
Про сыщика Грекова рассказывают, что он не останавливался перед расстрелами женщин и детей.
В лагерь контрреволюции и белой гвардии перешли некоторые участковые комиссары милиции, командир автопулеметной роты Супонин с большинством пулеметчиков, а также выдающиеся правые эсеры и меньшевики.
В штабе белой гвардии работали: меньшевик Дюшен, бывший губернским комиссаром при правлении Керенского, член Государственной думы Савинов (меньшевик), правый эсер Кизнер, заведующий кассой мелкого кредита, сверхправый эсер Мамырин и др.
Секретарь профсоюза печатников меньшевик Богданов в первый день мятежа явился было на собрание железнодорожников, приветствовал их с падением власти большевиков и предлагал присоединиться и послать своих дружинников будто бы для охраны города; но когда его спросили, какая же будет новая власть, он уклонился от ответа и, едва набрав 100 человек, отправился с ними в город. Остальная масса железнодорожников, как и вся Корзинкинская фабрика, сразу же поняли, к чему все это клонится, и отшатнулись от провокаторских речей прислужников буржуазии и контрреволюции.
Комиссар губернской гражданской милиции бывший прапорщик Фалалеев стал у них начальником одного из отрядов и принимал активное участие в действиях против советских войск
Командир советского летучего конного отряда бывший прапорщик Баранов точно так же моментально присоединился к белогвардейской швали и лично обезоруживал свой же конный отряд который раньше водил против врагов Советской республики.
Наибольшее усердие и зверство проявил начальник команды мотоциклистов бывший юнкер-матрос Ермаков, предательским выстрелом убивший товарища Лютова, которого на автомобиле с несколькими красноармейцами сначала вызвали по телефону к гостинице Кокуева под предлогом поимки преступников.
Этот Ермаков как угорелый метался по всем советским войсковым частям и указывал белой гвардии, кого нужно взять и кто" неблагонадежен".
Не уступал ему в этом инспектор уголовной сыскной милиции Греков и меньшевик Мусатов, производившие обыски в квартирах советских служащих и разыскивавшие их по советским учреждениям.
Про сыщика Грекова рассказывают, что он не останавливался перед расстрелами женщин и детей.
В лагерь контрреволюции и белой гвардии перешли некоторые участковые комиссары милиции, командир автопулеметной роты Супонин с большинством пулеметчиков, а также выдающиеся правые эсеры и меньшевики.
В штабе белой гвардии работали: меньшевик Дюшен, бывший губернским комиссаром при правлении Керенского, член Государственной думы Савинов (меньшевик), правый эсер Кизнер, заведующий кассой мелкого кредита, сверхправый эсер Мамырин и др.
Секретарь профсоюза печатников меньшевик Богданов в первый день мятежа явился было на собрание железнодорожников, приветствовал их с падением власти большевиков и предлагал присоединиться и послать своих дружинников будто бы для охраны города; но когда его спросили, какая же будет новая власть, он уклонился от ответа и, едва набрав 100 человек, отправился с ними в город. Остальная масса железнодорожников, как и вся Корзинкинская фабрика, сразу же поняли, к чему все это клонится, и отшатнулись от провокаторских речей прислужников буржуазии и контрреволюции.
ПОЛКОВНИК-РАЗВЕДЧИК
В военный комиссариат Ярославского военного округа за несколько недель до контрреволюции поступил на службу бывший начальник 12 запасной бригады полковник Лебедев.
Этот полковник, перешедший в лагерь контрреволюционеров, надев на себя солдатские лохмотья, пробирался к нашим позициям как разведчик. На вопрос патруля: «Кто идет?» – солдат скромно ответил: «Бывший полковник». Препровожденный в штаб Красной Армии, этот полковник был опознан, и все его предательские проделки раскрыты.
Этот полковник, перешедший в лагерь контрреволюционеров, надев на себя солдатские лохмотья, пробирался к нашим позициям как разведчик. На вопрос патруля: «Кто идет?» – солдат скромно ответил: «Бывший полковник». Препровожденный в штаб Красной Армии, этот полковник был опознан, и все его предательские проделки раскрыты.
СУД НАД АКТИВНЫМИ УЧАСТНИКАМИ ЯРОСЛАВСКОГО ВОССТАНИЯ
Для расследования дел о мятеже в Ярославле была образована особоследственная комиссия.
Путем тщательных допросов и всестороннего расследования комиссия выделила из массы арестованных 350 человек, в большинстве бывших офицеров, контрреволюционеров и белогвардейцев.
Расследование доказало, что все эти лица являлись активными участниками и организаторами мятежа. Они стояли во главе заговора и имели связь с чехословаками.
Вся эта банда в количестве 350 человек по постановлению комиссии расстреляна.
Но еще до этого, вскоре после занятия города и задержания в театре вожаков мятежа, в состав которых входили почти исключительно бывшие офицеры, 57 человек было расстреляно на месте.
Сами главари – полковник Перхуров, а за ним и генерал Карпов и капитан Альшамовский – скрылись бегством, удрав на пароходе вверх по Волге.
Путем тщательных допросов и всестороннего расследования комиссия выделила из массы арестованных 350 человек, в большинстве бывших офицеров, контрреволюционеров и белогвардейцев.
Расследование доказало, что все эти лица являлись активными участниками и организаторами мятежа. Они стояли во главе заговора и имели связь с чехословаками.
Вся эта банда в количестве 350 человек по постановлению комиссии расстреляна.
Но еще до этого, вскоре после занятия города и задержания в театре вожаков мятежа, в состав которых входили почти исключительно бывшие офицеры, 57 человек было расстреляно на месте.
Сами главари – полковник Перхуров, а за ним и генерал Карпов и капитан Альшамовский – скрылись бегством, удрав на пароходе вверх по Волге.
РЕЗУЛЬТАТЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
Часть участников ярославского восстания пробралась на Мурман, часть – к чехословакам, но немало из них разбрелось по окружающим городам и селам. Мало-помалу многие из них стали возвращаться обратно, предполагая остаться незамеченными. Но не всем это удавалось, ВЧК сосредоточила свое внимание на Ярославском округе, и скоро добрая половина из скрывающихся здесь белогвардейцев попала в руки Чрезвычайной комиссии.
Протоколы допросов этих участников восстания проливают некоторый свет на события в Ярославле, поэтому мы здесь приводим несколько показаний самих арестованных.
Протоколы допросов этих участников восстания проливают некоторый свет на события в Ярославле, поэтому мы здесь приводим несколько показаний самих арестованных.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА РАБОТНОВА
«Во время начала мятежа я был в городе Ярославле, и когда начался мятеж, то я записался в белую гвардию по протекции Некрасова, полковника, который меня записал и взял к себе в отряд особого назначения, или, как он еще назывался, «Летучий отряд». Я работал в этом отряде до последнего дня мятежа, Я один раз получал жалованье в комендантском управлении белых и получил триста рублей. На обыски мне приходилось ездить с капитаном Будзило
[133]и летчиком Кутейщиком; ездил я на Романовскую улицу, угол Романовской и Любимской улиц (белый дом), и по Власьевской улице, дом против номеров «Париж».
Владимирская улица после подавления восстания
Здесь в городе Ярославле, сейчас находятся и служат белогвардейцы в конторе кооператива «Единение» – ЮхотниковАвенир Александрович (во время мятежа я его видел с винтовкой на Странецкойулице, и он мне говорил, что был на фронте возле почты);затем Горохов Алексей Михайлович, тоже служит в конторе кооператива «Единение», он говорил мне лично, что был на фронте и сражался возле Волжского моста у завода Жакова. В губернском военном комиссариате сейчас служит некто Анбронов Николай, отчества не знаю; он занимается в комиссариате на должности помощника делопроизводителя в финансовом отделе. В горуездпродкоме служит некто Шкарников Николай, живет он в какой-то деревнеза Волгой; но я его не видел и не знаю участвовал ли он в мятеже или нет, но думаю, что да, так как он был в школе прапорщиков».
Винтовки которые у меня нашли в количестве 5 штук, я не знаю откуда они появились в доме просвещения, почему они не были внесены в книги. Всех винтовок было 9 штук, но 4 из них взяли в «Поезд Карла Либкнехта», взял их комиссар Никитин, заведующий поездом. Расписок на взятые винтовки в делах тоже не имеется.
Дополнительно опрошенный Николай Николаевич Работнов показал: «Я знаю, в кооперативе в конторе есть еще один белогвардеец Волков Сергей Николаевич, бывший поручик, он участвовал в мятеже, я его видел с винтовкой в руках, и он мне говорил, что был даже назначен начальником милиции 4-го участка. Затем есть белогвардеец, бывший прапорщик Новиков Борис, он участвовал в мятеже, я его видел. Теперь он уехал на фронт, но его отец живет здесь, в городе Ярославле, и служит управляющим фабрики Вахромеева, проживает при фабрике. Его адрес может дать рабочий комитет. Затем я видел не очень давно Жукова Михаила, участника мятежа; сейчас он, кажется, скрывается, но семья его живет по Рождественской улице в том доме, где кондитерская фабрика Кузнецова. Живут во дворе, в верхнем этаже (в 3-м и 4-м). Жукова этого я недавно видел в Ярославле. Отец его знает, где он живет. Больше пока показать ничего не могу. Показание читал и верно.
И. Работнов
Опрос производил заведующий активной частью Губский».
Здесь в городе Ярославле, сейчас находятся и служат белогвардейцы в конторе кооператива «Единение» – ЮхотниковАвенир Александрович (во время мятежа я его видел с винтовкой на Странецкойулице, и он мне говорил, что был на фронте возле почты);затем Горохов Алексей Михайлович, тоже служит в конторе кооператива «Единение», он говорил мне лично, что был на фронте и сражался возле Волжского моста у завода Жакова. В губернском военном комиссариате сейчас служит некто Анбронов Николай, отчества не знаю; он занимается в комиссариате на должности помощника делопроизводителя в финансовом отделе. В горуездпродкоме служит некто Шкарников Николай, живет он в какой-то деревнеза Волгой; но я его не видел и не знаю участвовал ли он в мятеже или нет, но думаю, что да, так как он был в школе прапорщиков».
Винтовки которые у меня нашли в количестве 5 штук, я не знаю откуда они появились в доме просвещения, почему они не были внесены в книги. Всех винтовок было 9 штук, но 4 из них взяли в «Поезд Карла Либкнехта», взял их комиссар Никитин, заведующий поездом. Расписок на взятые винтовки в делах тоже не имеется.
Дополнительно опрошенный Николай Николаевич Работнов показал: «Я знаю, в кооперативе в конторе есть еще один белогвардеец Волков Сергей Николаевич, бывший поручик, он участвовал в мятеже, я его видел с винтовкой в руках, и он мне говорил, что был даже назначен начальником милиции 4-го участка. Затем есть белогвардеец, бывший прапорщик Новиков Борис, он участвовал в мятеже, я его видел. Теперь он уехал на фронт, но его отец живет здесь, в городе Ярославле, и служит управляющим фабрики Вахромеева, проживает при фабрике. Его адрес может дать рабочий комитет. Затем я видел не очень давно Жукова Михаила, участника мятежа; сейчас он, кажется, скрывается, но семья его живет по Рождественской улице в том доме, где кондитерская фабрика Кузнецова. Живут во дворе, в верхнем этаже (в 3-м и 4-м). Жукова этого я недавно видел в Ярославле. Отец его знает, где он живет. Больше пока показать ничего не могу. Показание читал и верно.
И. Работнов
Опрос производил заведующий активной частью Губский».
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ГЕРМАНА ИВАНОВИЧА КОМИНА
Во время мятежа в городе Ярославле в июле месяце 1918 года я был в городе Ярославле, проживал все время в здании банка, но категорически заявляю, что никакого решительно участия в мятеже не принимал, несмотря на то что ко мне несколько раз подходили с предложениями участвовать в мятеже и даже угрожали оружием, но я все же сумел избежать этого. Добавляю только, что у белых, в бывшей нашей комнате, был продовольственный отдел, куда я и другие служащие ходили просить пищи, и нас заставляли выгружать подвозимые продукты. Я знал участников мятежа: Барковскую, поручика Майорова, Азанчеева, артиста Интимного театра, полковника Николаева, затем были какие-то женщины, которые были в продовольственном отделе, но я их не знал и не знаю, где они.
Более показать ничего не могу, показание читал и верно.
Герман Иванович Комин
Дополнительно показываю, что во время мятежа я служил в штабе Перхурова в продовольственном отделе на должности приемщика продуктов; поступил я на эту должность добровольно и был там до последнего дня мятежа; расписка, имеющаяся в делах ярославского мятежа, была подписана действительно мною, по этой записке я получил три ящика махорки из кладовой, которая находилась в конюшне, то есть под навесом, где раньше стояли лошади.
Уборка трупов
В Ярославле я знаю белогвардейца Беляева Константина (Пошехонская улица, лавка б. Сальникова, флигель во дворе), он был на фронте у белых; он сейчас в Красной Армии на фронте, был он раньше в 7-м советском полку; затем знаю Муратова Александра Михайловича, который приходил несколько раз в штаб с винтовкой. Он служит в обществе потребителей «Единение», в конторе. Затем Хватов Леонид (наверное, не знаю имени), он служит в губвоенкоме, дом просвещения (бывший Интимный театр); его я лично не видел во время мятежа, но слыхал от Александра Михайловича Муратова; затем Работнов Николай Николаевич, заведующий домом просвещения при губвоенкоме, об этом говорил тоже А. М. Муратов; Мушников (имени не знаю), он скрылся, и не знаю, где он; затем знаю Холмовского Евгения, бывший кадет; где находится на службе, не знаю, но несколько раз видел в городе недавно; Александровича, бывший ученик, затем знаю Слежинскую (ее же фамилия Гнилокмикина), служит она в кинотеатре «Аквилия», контролершей у белых, служила в продовольственном отделе при штабе Перхурова; затем я знаю бывшего офицера, прапорщика Константина Киселкина, он заведовал в штабе Перхурова выдачей обмундирования и снаряжения и служил в кожевенном комитете; затем знаю, что в штабе Перхурова занимались по гражданской части домовладельцы Лопатин Адольф (по сведениям, в Рязанской губернии), Мешковский.
Более пока показать ничего не имею, показание читал и верно, но только добавляю, что получил у белых жалованье один раз – двести сорок рублей. Герман Иванович Комин».
Зарытие трупов
Дополнительно опрошенный гражданин Герман Иванович Комин показал: «Я знаю еще одного участника мятежа, прапорщика Сменцовского Полнена, который участвовал в организации белых с января месяца 1918 года и был во время ярославского мятежа командиром отряда; семья его живет в ограде церкви Варвары Великомученицы, отец Сменцовского поет в хоре архиерейском; самого Сменцовского я видел после мятежа, проживавшего дома у отца, но последнее время я его не видел. Затем я знаю двух братьев Добровольских – одного Сергея и другого «Адю»; во время мятежа они оба приходили в штаб Перхурова за справками и поручениями, что повторялось ежедневно в продолжение 14 дней мятежа; проживают Добровольские у отца по Всехсвятской улице (дома не знаю); Андрей Добровольский служит в Красной Армии, ранен и собирается на Украинский фронт в качестве помощника… Сергей Добровольский служит в отделе по восстановлению города Ярославля. Затем знаю двух прапорщиков Симахиных: одного из них зовут Николаем, другого не знаю; у них есть брат гимназист, младший их брат; у них есть родители, проживают, не знаю где, они участвовали в мятеже, за исключением младшего гимназиста, и сражались на фронте. Одного из прапорщиков Симахиных – Николая – я видел здесь, в городе Ярославле, с месяц тому назад. Знаю также прапорщика Никольского, который у белых был командиром какого-то артиллерийского взвода; я его видел тоже с месяц тому назад, и он уехал на фронт артиллеристом (на какой фронт, не знаю, но где-то служит начальником артиллерии). Затем знаю Марию Константиновну Дунаеву, она развозила продукты для белогвардейцев на участки (боевые), живет она где, не знаю, но служит в конторе кооператива «Единение»; возила она продукты на грузовом автомобиле и возвращалась обратно. Бывала часто в штабе Перхурова. Затем знаю еще Павла Николаевича Добротина – штабс-капитана, который командовал участком белых у завода Жакова; он скрылся, куда – не знаю, и служил раньше в отделении государственного банка. Затем был еще некто прапорщик Котомин, имени я его не знаю; я его видел с винтовкой в руках, ходившего по улицам. Где он в настоящее время, я тоже не знаю. Затем должен сказать, что здесь, в Ярославле, проживает некий Александрович Александр, он бывший реалист, у белых он был караульным при воротах в штабе Перхурова.
Более показать ничего не имею. Читал и верно: Герман Иванович Комин.
К показанному мною выше добавляю: мне известно, что в Конском запасе служит бывший фабрикант Жаков, сын которого был участник мятежа в городе Ярославле, офицер, он находится в настоящее время на Украине в белогвардейских рядах. Потом знаю, что в гублесе служит Сакин, бывший купец, владелец мануфактурного магазина.
Показания читал:
Герман Иванович Комин,22 сентября 1918 года»
Более показать ничего не могу, показание читал и верно.
Герман Иванович Комин
Дополнительно показываю, что во время мятежа я служил в штабе Перхурова в продовольственном отделе на должности приемщика продуктов; поступил я на эту должность добровольно и был там до последнего дня мятежа; расписка, имеющаяся в делах ярославского мятежа, была подписана действительно мною, по этой записке я получил три ящика махорки из кладовой, которая находилась в конюшне, то есть под навесом, где раньше стояли лошади.
В Ярославле я знаю белогвардейца Беляева Константина (Пошехонская улица, лавка б. Сальникова, флигель во дворе), он был на фронте у белых; он сейчас в Красной Армии на фронте, был он раньше в 7-м советском полку; затем знаю Муратова Александра Михайловича, который приходил несколько раз в штаб с винтовкой. Он служит в обществе потребителей «Единение», в конторе. Затем Хватов Леонид (наверное, не знаю имени), он служит в губвоенкоме, дом просвещения (бывший Интимный театр); его я лично не видел во время мятежа, но слыхал от Александра Михайловича Муратова; затем Работнов Николай Николаевич, заведующий домом просвещения при губвоенкоме, об этом говорил тоже А. М. Муратов; Мушников (имени не знаю), он скрылся, и не знаю, где он; затем знаю Холмовского Евгения, бывший кадет; где находится на службе, не знаю, но несколько раз видел в городе недавно; Александровича, бывший ученик, затем знаю Слежинскую (ее же фамилия Гнилокмикина), служит она в кинотеатре «Аквилия», контролершей у белых, служила в продовольственном отделе при штабе Перхурова; затем я знаю бывшего офицера, прапорщика Константина Киселкина, он заведовал в штабе Перхурова выдачей обмундирования и снаряжения и служил в кожевенном комитете; затем знаю, что в штабе Перхурова занимались по гражданской части домовладельцы Лопатин Адольф (по сведениям, в Рязанской губернии), Мешковский.
Более пока показать ничего не имею, показание читал и верно, но только добавляю, что получил у белых жалованье один раз – двести сорок рублей. Герман Иванович Комин».
Дополнительно опрошенный гражданин Герман Иванович Комин показал: «Я знаю еще одного участника мятежа, прапорщика Сменцовского Полнена, который участвовал в организации белых с января месяца 1918 года и был во время ярославского мятежа командиром отряда; семья его живет в ограде церкви Варвары Великомученицы, отец Сменцовского поет в хоре архиерейском; самого Сменцовского я видел после мятежа, проживавшего дома у отца, но последнее время я его не видел. Затем я знаю двух братьев Добровольских – одного Сергея и другого «Адю»; во время мятежа они оба приходили в штаб Перхурова за справками и поручениями, что повторялось ежедневно в продолжение 14 дней мятежа; проживают Добровольские у отца по Всехсвятской улице (дома не знаю); Андрей Добровольский служит в Красной Армии, ранен и собирается на Украинский фронт в качестве помощника… Сергей Добровольский служит в отделе по восстановлению города Ярославля. Затем знаю двух прапорщиков Симахиных: одного из них зовут Николаем, другого не знаю; у них есть брат гимназист, младший их брат; у них есть родители, проживают, не знаю где, они участвовали в мятеже, за исключением младшего гимназиста, и сражались на фронте. Одного из прапорщиков Симахиных – Николая – я видел здесь, в городе Ярославле, с месяц тому назад. Знаю также прапорщика Никольского, который у белых был командиром какого-то артиллерийского взвода; я его видел тоже с месяц тому назад, и он уехал на фронт артиллеристом (на какой фронт, не знаю, но где-то служит начальником артиллерии). Затем знаю Марию Константиновну Дунаеву, она развозила продукты для белогвардейцев на участки (боевые), живет она где, не знаю, но служит в конторе кооператива «Единение»; возила она продукты на грузовом автомобиле и возвращалась обратно. Бывала часто в штабе Перхурова. Затем знаю еще Павла Николаевича Добротина – штабс-капитана, который командовал участком белых у завода Жакова; он скрылся, куда – не знаю, и служил раньше в отделении государственного банка. Затем был еще некто прапорщик Котомин, имени я его не знаю; я его видел с винтовкой в руках, ходившего по улицам. Где он в настоящее время, я тоже не знаю. Затем должен сказать, что здесь, в Ярославле, проживает некий Александрович Александр, он бывший реалист, у белых он был караульным при воротах в штабе Перхурова.
Более показать ничего не имею. Читал и верно: Герман Иванович Комин.
К показанному мною выше добавляю: мне известно, что в Конском запасе служит бывший фабрикант Жаков, сын которого был участник мятежа в городе Ярославле, офицер, он находится в настоящее время на Украине в белогвардейских рядах. Потом знаю, что в гублесе служит Сакин, бывший купец, владелец мануфактурного магазина.
Показания читал:
Герман Иванович Комин,22 сентября 1918 года»
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
ВЛАДИМИРА ДМИТРИЕВИЧА МОРОЗОВА, 18 ЛЕТ
«Приблизительно в ноябре 1917 года зашел на квартиру к своему товарищу Виталию Шестову (юнкер, в октябре дрался против революционных войск в Москве), проживает по Татаринскому переулку, дом Тогилевского, который и предложил мне вступить в конспиративную организацию, причем сказал, что организация задается целью свержения большевизма; я изъявил согласие и был Шестовым записан. Во главе организации стоял Александр Александрович Кологривов; организация была разбита на пятерки таким образом, каждый знал только пять человек; в нашем «пятке» состояли: Морозов, Плотицкий Иван; Васюнкин Алексей (семинарист), Несогижский Николай (юнкер) и командир Шестов. Занятия у нас происходили за рекой Окой, в сарае. Числа 3–4 июля в Калуге на улице я встретил Ивана Плотицкого, который предложил мне поехать в Ярославль, говоря, что на днях там