– Ладно, мы твою дубленку обыграем. К ней просто надо обувь подобрать.
– Валенки, что ли? – мрачно поинтересовалась я.
– Что хочешь, то и купим, – обреченно ответила мама.
Естественно, я захотела сапоги на десятисантиметровой шпильке.
Когда мы с мамой пришли в магазин и сапоги вынесли, я допустила небольшой промах. Вместо того чтобы померить один, сказать «мне подходит» и свалить с коробкой под мышкой, я зачем-то нацепила оба. Естественно, земля под ногами закружилась, коленки задрожали и мне пришлось схватиться за спинку «примерочного» стула.
– А удобно ли тебе будет в них ходить? – сурово сдвинула брови мама, глядя, как я вытанцовываю по полу.
– Конечно, мамочка, очень удобно. Мне прямо никогда в жизни так удобно не было. Вот даже в кроссовках – и то нет такого комфорта, – говорила я, быстро запихивая сапожки в коробку.
Короче, мама прочухалась только дома, когда сапоги были приобретены. Прилюдная примерка сапог окончательно подтвердила мою обувную несостоятельность, и на сцене моментально появилась бабушка, подвякивающая: «По чеку возьмут назад, по чеку возьмут назад…» Дело запахло керосином (бабка у меня профессионал и как-то раз ухитрилась даже осуществить возврат котлет в Елисеевский), и я не нашла лучшего выхода, кроме как нацепить новые сапоги на ноги и, довершив экипировку дубленкой, слындить на улицу.
Вот улицу помню особенно хорошо.
Спуститься с лестницы мне удалось более или менее прилично – там были перила. Я еще немного задержалась в подъезде, чтобы стащить с башки капюшон и загримировать его под воротник. И вот иду я эдаким контуженым воином. Дубленка сама по себе, сапоги сами по себе, волосы на ветру развеваются по вискам пот течет – все-таки семь килограммов шкуры – это вам не шутки. Иду-иду, и тут впереди он.
Стоит он, значит, с друзьями, пьет пиво и в сторону мою не смотрит абсолютно. Ну, думаю, подлец, щас ты меня заметишь. И вот, наверное, думать этого мне было не надо… Потому что он и вправду заметил. Надо сказать, все заметили…
Там сбоку лужища была. Знатная, глубокая, с такими забавными мазутными разводами… Он, значит, с друзьями с одной стороны стоял, а я с другой подходила.
Дальше все понятно…
Подхожу я к краешку, поднимаю руку, громко говорю «Привет!». Он оборачивается, и я тут же как-то обреченно и стремительно падаю в лужу. И не боком или как-нибудь еще там, «красивенько»… Животом падаю, так что и лицо полностью уходит в воду. И если бы на этом все кончилось! Как только я поднимаю морду из воды, мне на голову падает тот самый гадский капюшон, и я ухожу в глубины уже вместе с ним… Короче, когда я нырнула во второй раз, выныривать мне уже как-то не особенно и хотелось… Эти сволочи даже не сразу меня из лужи вынули – от смеха не могли с места сойти.
Ну а чтобы передать восторг мамы, когда я заявилась нах хаузе черная, мокрая, хроменькая и с каблуком в правой руке, никаких словарей не хватит…
Одно хорошо – от дубленки я была избавлена раз и навсегда. У нее такое отпадное черное пятно на пузе, что мама даже с собакой в ней не выходит.
Вот такая печальная и поучительная история. Так что у новой юбки или шов разойдется, или «молнию» заклинит, или еще что-нибудь. Уж я-то знаю. Ну ее на фиг, пожалуй…
О мужчинах
О зависти
Романтика, елы-палы
О прогулах
– Валенки, что ли? – мрачно поинтересовалась я.
– Что хочешь, то и купим, – обреченно ответила мама.
Естественно, я захотела сапоги на десятисантиметровой шпильке.
Когда мы с мамой пришли в магазин и сапоги вынесли, я допустила небольшой промах. Вместо того чтобы померить один, сказать «мне подходит» и свалить с коробкой под мышкой, я зачем-то нацепила оба. Естественно, земля под ногами закружилась, коленки задрожали и мне пришлось схватиться за спинку «примерочного» стула.
– А удобно ли тебе будет в них ходить? – сурово сдвинула брови мама, глядя, как я вытанцовываю по полу.
– Конечно, мамочка, очень удобно. Мне прямо никогда в жизни так удобно не было. Вот даже в кроссовках – и то нет такого комфорта, – говорила я, быстро запихивая сапожки в коробку.
Короче, мама прочухалась только дома, когда сапоги были приобретены. Прилюдная примерка сапог окончательно подтвердила мою обувную несостоятельность, и на сцене моментально появилась бабушка, подвякивающая: «По чеку возьмут назад, по чеку возьмут назад…» Дело запахло керосином (бабка у меня профессионал и как-то раз ухитрилась даже осуществить возврат котлет в Елисеевский), и я не нашла лучшего выхода, кроме как нацепить новые сапоги на ноги и, довершив экипировку дубленкой, слындить на улицу.
Вот улицу помню особенно хорошо.
Спуститься с лестницы мне удалось более или менее прилично – там были перила. Я еще немного задержалась в подъезде, чтобы стащить с башки капюшон и загримировать его под воротник. И вот иду я эдаким контуженым воином. Дубленка сама по себе, сапоги сами по себе, волосы на ветру развеваются по вискам пот течет – все-таки семь килограммов шкуры – это вам не шутки. Иду-иду, и тут впереди он.
Стоит он, значит, с друзьями, пьет пиво и в сторону мою не смотрит абсолютно. Ну, думаю, подлец, щас ты меня заметишь. И вот, наверное, думать этого мне было не надо… Потому что он и вправду заметил. Надо сказать, все заметили…
Там сбоку лужища была. Знатная, глубокая, с такими забавными мазутными разводами… Он, значит, с друзьями с одной стороны стоял, а я с другой подходила.
Дальше все понятно…
Подхожу я к краешку, поднимаю руку, громко говорю «Привет!». Он оборачивается, и я тут же как-то обреченно и стремительно падаю в лужу. И не боком или как-нибудь еще там, «красивенько»… Животом падаю, так что и лицо полностью уходит в воду. И если бы на этом все кончилось! Как только я поднимаю морду из воды, мне на голову падает тот самый гадский капюшон, и я ухожу в глубины уже вместе с ним… Короче, когда я нырнула во второй раз, выныривать мне уже как-то не особенно и хотелось… Эти сволочи даже не сразу меня из лужи вынули – от смеха не могли с места сойти.
Ну а чтобы передать восторг мамы, когда я заявилась нах хаузе черная, мокрая, хроменькая и с каблуком в правой руке, никаких словарей не хватит…
Одно хорошо – от дубленки я была избавлена раз и навсегда. У нее такое отпадное черное пятно на пузе, что мама даже с собакой в ней не выходит.
Вот такая печальная и поучительная история. Так что у новой юбки или шов разойдется, или «молнию» заклинит, или еще что-нибудь. Уж я-то знаю. Ну ее на фиг, пожалуй…
О мужчинах
Вот не хотела сегодня писать, честное слово. Но просто не могу удержаться.
Намедни я таки раскрыла основной принцип различия между мужчинами и женщинами. Речь пойдет вовсе не о физиологической стороне вопроса, потому что про сиськи-письки всем еще в пятом классе рассказывали, и ничего нового я тут не придумаю.
Речь пойдет о духовном.
Итак, все мы знаем, что дядечки, в отличие от тетечек, куда более спокойны, основательны и миролюбивы. Их не заботит мироустройство, они не страдают мигренью от повышения цен на бытовую химию, и если вы «не заметите», что с утра он надел новый костюм, он вовсе не будет рыдать в ванной комнате, включив холодную воду для акустики. Отдельные индивиды, ухитряющиеся полдня подбирать галстук к пижамной рубашке, безусловно, имеются, но это скорее представители определенных профессий (стилист, балерист, кавалерист), а значит – исключение из правил. В большинстве своем дядьки – чрезвычайно пофигистичный народ. Впрочем, они сами называют это не пофигизмом, а «нежеланием отвлекаться на мелочи». Конечно, пусть называют как хотят (жалко нам, что ли?), но меня волнует вовсе не эта сторона проблемы. ПОЧЕМУ ОНИ МОГУТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НЕ РЕАГИРОВАТЬ НА МЕЛОЧИ – куда более любопытный вопрос. И я наконец-то нашла на него ответ!
Видимо, мужчины с самого своего рождения свято верят в существование Третьей Высшей Силы, некоего недобитого Маниту, который создан специально для того, чтобы в их неприкосновенную мужчинскую жизнь не влезали всяческие недостойные хозяйственно-бытовые моменты.
Ну вот, например, большинство моих знакомых дядечек считают, что все продукты питания берутся исключительно из холодильника. Причем холодильник в данном случае – не только место хранения продуктов, но и инкубатор по выращиванию колбас, сыров и сосисок. И если вы думаете, что производством копченой грудинки занимается Ногинский мясокомбинат, то глубоко заблуждаетесь! Таинство хавкопоявления с мужской точки зрения носит куда более мистический характер. Настоящий мужчина уверен, что ночью, когда все спят, на ваш трехкамерныи «Стинол» снисходит дух великого Маниту, и он, будто ротный пулемет Калашникова, начинает плеваться яйцами «Кукарекс», «Докторской» колбасой и «Останкинскими» сардельками со скоростью тысяча плевков в минуту. И если бы только холодильник!
Божественная сила Маниту распространяется практически на все. У кошачьей сралки вырастают ноги, и, пока она самостоятельно шагает к мусоропроводу, использованный «Катсан» отстукивает ей немецкие военные марши («Розе Мунде» и т. п.), под которые она (сралка) опорожняется и, пританцовывая, возвращается на место. Шампунь плодится прямо в ванной комнате, на полочке, в результате соития Проктора и Гембела, а если Маниту благосклонен, с ним же рядом появляется бальзам и парочка чистых полотенец. Грязные носки ползут до стиральной машины, точно партизаны Ковпака, попутно прихватывая с собой вражеских языков в виде маек, брюк и прочего тряпья. Окурки из пепельницы выстраиваются эскадрильей и путь до помойки проходят по воздуху, в то время как сама пепельница, точно самолет «Максим Горький», реет над раковиной. Унитаз, посуда и полы – священны, а потому не пачкаются вовсе. Великий Маниту так надраивает сортиры, что мужик, инспектирующий толчки с уховерткой, удавится от зависти, напьется туалетного «утенка» и издохнет на месте.
Да что там бытовые вопросы!
Если бы вы знали, каких высот достигает Маниту в вопросах воспитания и ухода за детьми! Памперсы умеют растворять детское дерьмо, детские задницы рождаются вместе с присыпками, а бутылочки подогреваются с помощью энергии космоса. Все малыши от рождения владеют тремя языками, игрой на скрипке и, если им не мешать, безусловно, в будущем станут дипломатами. А уж как они умеют себя развлекать! Каждый образцовый пятимесячный киндер при виде погремушки просто-таки впадает в радостный транс, который продолжается с восьми утра до десяти вечера с перерывами на еду, сон и испражнения (впрочем, если принять во внимание умение памперсов растворять дерьмо, а бутылочек самостоятельно подогреваться, то жизни молодых родителей не мешает ровным счетом ничего).
Короче, все, надеюсь, поняли, что Маниту – это отличная штука, в практической пользе которой сомневаться не стоит.
Собственно говоря, этот текст и не появился бы на свет, если бы сегодня меня не угораздило заболеть. По причине болезни мне было крайне неудобственно с ребенком: чадо никоим образом не возжелало узнавать меня в марлевой повязке и отчаянно плакало. К тому же во второй половине дня поднялась температура, и я вообще себя последним человеком на земле почувствовала. Естественно, я подняла трубку и позвонила супругу. Диме было велено приехать с работы в 20:00, купить жратвы по дороге и приступить к выполнению отцовского долга, вплоть до полного успокоения Фасольца.
В 19:30 муж позвонил и сообщил, что находится в магазине.
– Чего тебе купить? – радостно поинтересовался он.
Надо сказать, что подобные вопросы очень меня раздражают – все-таки три года вместе существуем, и холодильник у нас общий, да и стоит на самом видном месте, а для того чтобы открыть дверцу, знания секретного шестизначного кода вовсе не требуется.
Посему я сообщила супругу, чтобы он купил «то, что обычно», и положила трубку.
Дима появился в 21:00. В его руке был пакет. В пакете лежал такой набор продуктов, от которого у меня грипп единомоментно перерос в диарею. Там находились: пачка соевых сосисок «Студенческие», пакетик семечек и килограмм (!!!) корейской морковки.
Первую минуту я шамкала ртом, как бочковая сельдь. Глядя на меня, супруг нервно сглотнул и уже совсем робко достал из пакета четырехсотграммовый кусок заветренного венгерского шпика. Этого делать не стоило, потому что, как только шпик лег на кухонный стол, меня прорвало. Естественно, последующие полчаса Дима пытался доказать мне, что кило корейской морковки вместе со шпиком и есть наша «обычная пища», и в качестве наглядного примера даже ухитрился сожрать половину вышеозначенного изделия, но я была беспощадна. Пообещав, что вплоть до самой его (мужа) прискорбной кончины буду подавать ему на ужин заветренный шпик, я отправила супруга к Фасольцу, а сама стала грызть семечки на кухне, перебирая Диминых родственников до седьмого колена, с целью выискать того самого кретина, гены которого оказались наиболее крепкими. Через некоторое время я услышала Фасолькино хрюканье и поспешила в детскую. Ребенок лежал на подушке и пытался съесть рукав своей распашонки, в то время как папенька смотрел телевизор, удобно расположившись на диване по соседству. Не успела я открыть рот, чтобы разразиться праведным гневом, как Дима произнес сакраментальную фразу, которую я буду помнить всю жизнь: «Я его, Катя, честное слово, вот только сейчас ОТЛОЖИЛ». Как вы понимаете, речь шла о Фасольце.
Вот такое у нас веселое семейство.
Ребенка он все-таки утряс, а я, заедая морковку шпиком, поняла главное: Маниту должен быть всегда здоров, потому что иначе мир рухнет.
Намедни я таки раскрыла основной принцип различия между мужчинами и женщинами. Речь пойдет вовсе не о физиологической стороне вопроса, потому что про сиськи-письки всем еще в пятом классе рассказывали, и ничего нового я тут не придумаю.
Речь пойдет о духовном.
Итак, все мы знаем, что дядечки, в отличие от тетечек, куда более спокойны, основательны и миролюбивы. Их не заботит мироустройство, они не страдают мигренью от повышения цен на бытовую химию, и если вы «не заметите», что с утра он надел новый костюм, он вовсе не будет рыдать в ванной комнате, включив холодную воду для акустики. Отдельные индивиды, ухитряющиеся полдня подбирать галстук к пижамной рубашке, безусловно, имеются, но это скорее представители определенных профессий (стилист, балерист, кавалерист), а значит – исключение из правил. В большинстве своем дядьки – чрезвычайно пофигистичный народ. Впрочем, они сами называют это не пофигизмом, а «нежеланием отвлекаться на мелочи». Конечно, пусть называют как хотят (жалко нам, что ли?), но меня волнует вовсе не эта сторона проблемы. ПОЧЕМУ ОНИ МОГУТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НЕ РЕАГИРОВАТЬ НА МЕЛОЧИ – куда более любопытный вопрос. И я наконец-то нашла на него ответ!
Видимо, мужчины с самого своего рождения свято верят в существование Третьей Высшей Силы, некоего недобитого Маниту, который создан специально для того, чтобы в их неприкосновенную мужчинскую жизнь не влезали всяческие недостойные хозяйственно-бытовые моменты.
Ну вот, например, большинство моих знакомых дядечек считают, что все продукты питания берутся исключительно из холодильника. Причем холодильник в данном случае – не только место хранения продуктов, но и инкубатор по выращиванию колбас, сыров и сосисок. И если вы думаете, что производством копченой грудинки занимается Ногинский мясокомбинат, то глубоко заблуждаетесь! Таинство хавкопоявления с мужской точки зрения носит куда более мистический характер. Настоящий мужчина уверен, что ночью, когда все спят, на ваш трехкамерныи «Стинол» снисходит дух великого Маниту, и он, будто ротный пулемет Калашникова, начинает плеваться яйцами «Кукарекс», «Докторской» колбасой и «Останкинскими» сардельками со скоростью тысяча плевков в минуту. И если бы только холодильник!
Божественная сила Маниту распространяется практически на все. У кошачьей сралки вырастают ноги, и, пока она самостоятельно шагает к мусоропроводу, использованный «Катсан» отстукивает ей немецкие военные марши («Розе Мунде» и т. п.), под которые она (сралка) опорожняется и, пританцовывая, возвращается на место. Шампунь плодится прямо в ванной комнате, на полочке, в результате соития Проктора и Гембела, а если Маниту благосклонен, с ним же рядом появляется бальзам и парочка чистых полотенец. Грязные носки ползут до стиральной машины, точно партизаны Ковпака, попутно прихватывая с собой вражеских языков в виде маек, брюк и прочего тряпья. Окурки из пепельницы выстраиваются эскадрильей и путь до помойки проходят по воздуху, в то время как сама пепельница, точно самолет «Максим Горький», реет над раковиной. Унитаз, посуда и полы – священны, а потому не пачкаются вовсе. Великий Маниту так надраивает сортиры, что мужик, инспектирующий толчки с уховерткой, удавится от зависти, напьется туалетного «утенка» и издохнет на месте.
Да что там бытовые вопросы!
Если бы вы знали, каких высот достигает Маниту в вопросах воспитания и ухода за детьми! Памперсы умеют растворять детское дерьмо, детские задницы рождаются вместе с присыпками, а бутылочки подогреваются с помощью энергии космоса. Все малыши от рождения владеют тремя языками, игрой на скрипке и, если им не мешать, безусловно, в будущем станут дипломатами. А уж как они умеют себя развлекать! Каждый образцовый пятимесячный киндер при виде погремушки просто-таки впадает в радостный транс, который продолжается с восьми утра до десяти вечера с перерывами на еду, сон и испражнения (впрочем, если принять во внимание умение памперсов растворять дерьмо, а бутылочек самостоятельно подогреваться, то жизни молодых родителей не мешает ровным счетом ничего).
Короче, все, надеюсь, поняли, что Маниту – это отличная штука, в практической пользе которой сомневаться не стоит.
Собственно говоря, этот текст и не появился бы на свет, если бы сегодня меня не угораздило заболеть. По причине болезни мне было крайне неудобственно с ребенком: чадо никоим образом не возжелало узнавать меня в марлевой повязке и отчаянно плакало. К тому же во второй половине дня поднялась температура, и я вообще себя последним человеком на земле почувствовала. Естественно, я подняла трубку и позвонила супругу. Диме было велено приехать с работы в 20:00, купить жратвы по дороге и приступить к выполнению отцовского долга, вплоть до полного успокоения Фасольца.
В 19:30 муж позвонил и сообщил, что находится в магазине.
– Чего тебе купить? – радостно поинтересовался он.
Надо сказать, что подобные вопросы очень меня раздражают – все-таки три года вместе существуем, и холодильник у нас общий, да и стоит на самом видном месте, а для того чтобы открыть дверцу, знания секретного шестизначного кода вовсе не требуется.
Посему я сообщила супругу, чтобы он купил «то, что обычно», и положила трубку.
Дима появился в 21:00. В его руке был пакет. В пакете лежал такой набор продуктов, от которого у меня грипп единомоментно перерос в диарею. Там находились: пачка соевых сосисок «Студенческие», пакетик семечек и килограмм (!!!) корейской морковки.
Первую минуту я шамкала ртом, как бочковая сельдь. Глядя на меня, супруг нервно сглотнул и уже совсем робко достал из пакета четырехсотграммовый кусок заветренного венгерского шпика. Этого делать не стоило, потому что, как только шпик лег на кухонный стол, меня прорвало. Естественно, последующие полчаса Дима пытался доказать мне, что кило корейской морковки вместе со шпиком и есть наша «обычная пища», и в качестве наглядного примера даже ухитрился сожрать половину вышеозначенного изделия, но я была беспощадна. Пообещав, что вплоть до самой его (мужа) прискорбной кончины буду подавать ему на ужин заветренный шпик, я отправила супруга к Фасольцу, а сама стала грызть семечки на кухне, перебирая Диминых родственников до седьмого колена, с целью выискать того самого кретина, гены которого оказались наиболее крепкими. Через некоторое время я услышала Фасолькино хрюканье и поспешила в детскую. Ребенок лежал на подушке и пытался съесть рукав своей распашонки, в то время как папенька смотрел телевизор, удобно расположившись на диване по соседству. Не успела я открыть рот, чтобы разразиться праведным гневом, как Дима произнес сакраментальную фразу, которую я буду помнить всю жизнь: «Я его, Катя, честное слово, вот только сейчас ОТЛОЖИЛ». Как вы понимаете, речь шла о Фасольце.
Вот такое у нас веселое семейство.
Ребенка он все-таки утряс, а я, заедая морковку шпиком, поняла главное: Маниту должен быть всегда здоров, потому что иначе мир рухнет.
О зависти
Чувствую близкое родство с медвежонком, который всем-сами-знаете-чего-дать обещал. Это мое единение с косолапым, естественно, от подруг произошло.
Вот, казалось бы, подарил тебе бойфренд сережки с брюлями, – чего с ними делать? Правильно! Засунь их в бархатную коробочку, чтобы при расставании можно было нежно дышать на камушки и вспоминать былое. Ну или, на крайняк, нашпигуй ими новогодний окорок и скорми его свекрови, чтобы во время боя курантов она не лакала «шампунь» вместе со всеми, а занималась поиском клада в сортире.
Или вот, к примеру, тебя норковой дохой раздобрили, с карманами и вытекающими… Куда податься? Ясное дело, что перво-наперво надо посетить маман, у которой, кроме собачьего пояса от радикулита и шапки из Базилио, никаких мехов не завалялось. То-то твой папашка обрадуется…
А уж если тебе подарили кухню из карельской березы, с прикладным карельцем для шика, НИ-КО-ГДА, ни при каких обстоятельствах, не заходи ко мне. Потому что смерть прикладного карельца – это самое минимальное из того, что может произойти с твоим новым гарнитуром. Проверено.
Не далее как позапозавчера читала очередную статью о зависти. Главным образом, интересовал момент, как избавиться от этого назойливого чувства. Автор статьи, дядечка с непроизносимой корабельной фамилией и длинным носом, советовал начать борьбу с низменным посредством поиска объекта, который зависти не вызывает. Ох уж эти мне Брюхтеншпигели…
Дня два я думала а-где-же-мальчик (даже практически спать перестала), а потом пришла вот к каким результатам. Есть только две вещи на свете, обладать которыми я не испытываю ни малейшего желания. Первая – это конечно же коты, а вторая – послеродовый запор. Причем, честно скажу, насчет второго пункта я не уверена… все-таки уединенность… книжечку, опять же, почитать можно…
Короче, когда я уже было пришла к выводу, что данная статья посвящена начинающим, которые по-прежнему переживают из-за того, что «у Леки-то птичка деревянная без дырочки, а у меня резиновая с дырочкой», мне на глаза попался последний абзац. «Если вы до сих пор не смогли побороть чувство зависти, то найдите самый вожделенный объект ваших мечтаний и попытайтесь сделать его незначительным», – советовал читателям Брюхтеншпигель.
«Мне бы твои проблемы, старый засранец», – подумала я и принялась размышлять о том, чего же мне больше всего хочется.
Так как пункта «больше всего хочу все и еще того, что хочет Наташа» не было, я остановилась на норковой шубке, красной машине к шубке и ежемесячных алиментах от султана далекого Брунея. Часом позже, вспомнив запах перегара от инструктора из автошколы и как следует рассмотрев фотографию брунейского султана, я таки решила быть скромнее и свести свои мечты к шубке.
Но, как оказалось, все было напрасным… Потому что убедить меня в том, что норковая шубка – вещь незначительная, не получится даже у самого Брюхтеншпигеля, вкупе с Брунеем и двумя десятками пьяных инструкторов в придачу.
Впрочем, выяснилось, что проказник Брюхтеншпигель и этот момент просчитал. Постскриптум в конце статьи гласил: «Вспомните, что все мы смертны, и расслабьтесь».
С этим, однако, не поспоришь, решила я и принялась мечтать о кончине.
Ну, гроб, конечно, не красный, думалось мне. Красный, это как-то незначительно, и вообще, в красном только неимущих хоронят. Поэтому, пожалуй, белый, с золотыми вставками, и половинчатый, как в кино… Плевать, что пошло, зато не без шика. Скорбящая семья и прочие сочувствующие, само собой, в черном и с букетами… Да, а еще, наверное, плакальщиков нужно позвать и оркестр с трубами. И конечно же, чтобы снег шел… трогательно это как-то…
Как раз к тому моменту, когда я придумала прощальную речь в духе «эту землю покинул самый гениальный, добрый и красивый человек на свете, и, невзирая на то что в его жизни встречались только сволочи, козлы и прочие упыри и т. д.» и уже начинала всхлипывать, в глаза мне бросился один вопиющий факт, который вмиг развеял торжественность момента.
Хрустальные снежинки, не тающие на лице, потерявший смысл жизни муж, осиротевший ребенок и прочее были ничем по сравнению с внутренним голосом.
«Снег идет, а ты, дура, без шубы», – говорил голос. И голос был громче оркестра.
– Нет, Брюхтеншпигель, кальсоны и кремация – это не по мне, – сказала я Брюхтеншпигелю, пририсовала ему усы и отправилась пить кофе.
Вот, казалось бы, подарил тебе бойфренд сережки с брюлями, – чего с ними делать? Правильно! Засунь их в бархатную коробочку, чтобы при расставании можно было нежно дышать на камушки и вспоминать былое. Ну или, на крайняк, нашпигуй ими новогодний окорок и скорми его свекрови, чтобы во время боя курантов она не лакала «шампунь» вместе со всеми, а занималась поиском клада в сортире.
Или вот, к примеру, тебя норковой дохой раздобрили, с карманами и вытекающими… Куда податься? Ясное дело, что перво-наперво надо посетить маман, у которой, кроме собачьего пояса от радикулита и шапки из Базилио, никаких мехов не завалялось. То-то твой папашка обрадуется…
А уж если тебе подарили кухню из карельской березы, с прикладным карельцем для шика, НИ-КО-ГДА, ни при каких обстоятельствах, не заходи ко мне. Потому что смерть прикладного карельца – это самое минимальное из того, что может произойти с твоим новым гарнитуром. Проверено.
Не далее как позапозавчера читала очередную статью о зависти. Главным образом, интересовал момент, как избавиться от этого назойливого чувства. Автор статьи, дядечка с непроизносимой корабельной фамилией и длинным носом, советовал начать борьбу с низменным посредством поиска объекта, который зависти не вызывает. Ох уж эти мне Брюхтеншпигели…
Дня два я думала а-где-же-мальчик (даже практически спать перестала), а потом пришла вот к каким результатам. Есть только две вещи на свете, обладать которыми я не испытываю ни малейшего желания. Первая – это конечно же коты, а вторая – послеродовый запор. Причем, честно скажу, насчет второго пункта я не уверена… все-таки уединенность… книжечку, опять же, почитать можно…
Короче, когда я уже было пришла к выводу, что данная статья посвящена начинающим, которые по-прежнему переживают из-за того, что «у Леки-то птичка деревянная без дырочки, а у меня резиновая с дырочкой», мне на глаза попался последний абзац. «Если вы до сих пор не смогли побороть чувство зависти, то найдите самый вожделенный объект ваших мечтаний и попытайтесь сделать его незначительным», – советовал читателям Брюхтеншпигель.
«Мне бы твои проблемы, старый засранец», – подумала я и принялась размышлять о том, чего же мне больше всего хочется.
Так как пункта «больше всего хочу все и еще того, что хочет Наташа» не было, я остановилась на норковой шубке, красной машине к шубке и ежемесячных алиментах от султана далекого Брунея. Часом позже, вспомнив запах перегара от инструктора из автошколы и как следует рассмотрев фотографию брунейского султана, я таки решила быть скромнее и свести свои мечты к шубке.
Но, как оказалось, все было напрасным… Потому что убедить меня в том, что норковая шубка – вещь незначительная, не получится даже у самого Брюхтеншпигеля, вкупе с Брунеем и двумя десятками пьяных инструкторов в придачу.
Впрочем, выяснилось, что проказник Брюхтеншпигель и этот момент просчитал. Постскриптум в конце статьи гласил: «Вспомните, что все мы смертны, и расслабьтесь».
С этим, однако, не поспоришь, решила я и принялась мечтать о кончине.
Ну, гроб, конечно, не красный, думалось мне. Красный, это как-то незначительно, и вообще, в красном только неимущих хоронят. Поэтому, пожалуй, белый, с золотыми вставками, и половинчатый, как в кино… Плевать, что пошло, зато не без шика. Скорбящая семья и прочие сочувствующие, само собой, в черном и с букетами… Да, а еще, наверное, плакальщиков нужно позвать и оркестр с трубами. И конечно же, чтобы снег шел… трогательно это как-то…
Как раз к тому моменту, когда я придумала прощальную речь в духе «эту землю покинул самый гениальный, добрый и красивый человек на свете, и, невзирая на то что в его жизни встречались только сволочи, козлы и прочие упыри и т. д.» и уже начинала всхлипывать, в глаза мне бросился один вопиющий факт, который вмиг развеял торжественность момента.
Хрустальные снежинки, не тающие на лице, потерявший смысл жизни муж, осиротевший ребенок и прочее были ничем по сравнению с внутренним голосом.
«Снег идет, а ты, дура, без шубы», – говорил голос. И голос был громче оркестра.
– Нет, Брюхтеншпигель, кальсоны и кремация – это не по мне, – сказала я Брюхтеншпигелю, пририсовала ему усы и отправилась пить кофе.
Романтика, елы-палы
На днях заметила, что, рассказывая о какой-либо знакомой девице, муж чаще всего употребляет следующее выражение: «Ну, ты понимаешь, она вся такая девочкинская девочка. Со всеми девочковыми прибамбасами».
Мне, откровенно говоря, после подобных фраз, все время хотелось поинтересоваться: дескать, а я что – мальчика тебе, что ли, напоминаю, с неопущенным яичком? И вообще, что это за подвид такой «девочкинская девочка» и какие уж у нее такие прибамбасы особенные?
Думала я, думала и пришла вот к какому выводу: видимо, от большинства «девочкинских девочек» я отличаюсь стойким неприятием романтики. Иными словами, не романтик я, и веником из трех гвоздик меня не проймешь (на неизвестного солдата я, увы, не тяну).
И как перед всяким исследователем, передо мной тут же встал следующий вопрос: а что такое, собственно говоря, эта романтика и почему я лишена сей розовой субстанции?
На ловца, как говорится, и зверь бежит. Достаточно было поднять взгляд на книжную полку – и вот она!!! Гениальная книга «4004 способа найти, увлечь и удержать» под редакцией некоей Синди Хайнц.
Люди, если вам не хватает романтики, обращайтесь ко мне! Я совершенно безвозмездно презентую вам это замечательное литературное произведение, и жизнь уж если не наладится, то точно станет веселее! Во всяком случае, после прочтения первых страниц мое настроение кардинально изменилось.
Итак, произведение состояло из двух глав, каждая из которых содержала пронумерованные советы по «всеобщей романтизации».
Начинаю с начала:
1. Вспомните вашу первую встречу.
Как же, как же. Помню. Я была, наверное, единственной из всех его подружек, ухитрившейся выжрать шесть кружек пива за сорок минут и не отказавшейся продолжить вечер у него дома. (Для любителей жареных фактов сообщаю, что дома мной была выпита еще пара бутылок пива, а дальше все пошло по виннипушьему сценарию – «ах, ну раз у вас больше ничего нет, то тогда нам пора»).
2. Пошлите бо-о-ольшую поздравительную открытку!
М-да… Представляю себе картину… 23 февраля. Офис.
Народ звенит бокалами и смотрит на часы. Думаю, что даже стопроцентная прибавка к ЗП произведет меньший фурор, чем моя открытка 150 х 70 с надписью «С Днем защитника Отечества, любимый!».
Надо будет запомнить.
3. Втащив матрас на крышу по пожарной лестнице, насладитесь звездной ночью!
Боюсь, что, если даже я допру свой трехспальный ортопедический матрас до шестнадцатого этажа, он вряд ли пролезет в чердачную дверь. А если, вопреки природе, мне это удастся, то, кроме находящихся в предынфарктном состоянии (от моего триумфального появления с матрасом) бомжей, никакого наслаждения от звездной ночи я не получу.
4. Сделайте уставшему после работы другу массаж ног. Я бы не рискнула. И вам не советую.
5. Купите старинную кровать с романтической историей. Вот это завсегда пожалуйста! У меня дома каждый диван романтический, и непременно с историей. История заключается в том, что на каждый диван кто-нибудь гадил. То котик какой-нить ненароком не донес, то песик постарался.
6. Подарите ему набор для ухода за усами.
Без сомнения, весчь практичная. Уже представляю себе, как я с ловкостью заезжего факира достаю из-за спины сей наборчик. Улыбка при этом, вероятно, должна быть гадливой. И вообще, девочки, если маетесь с подарком – дарите им наборы по уходу за усами!
7. Заставьте своего друга почувствовать себя особенным. Чего уж проще – пара флакончиков с зеленкой в шампунь, и дело в шляпе.
8. Положите ему жемчужину в устрицу.
Хм… А если у тебя нет устрицы – заткни кусок свинца в пельмень.
9. Сделайте в спальне медленно гаснущий свет.
Достаточно просто… Вместо того чтобы мучиться с системой освещения, когда он спит, надень ему пятилитровую стеклянную банку на руку, после чего пощекочи соломинкой в его носу.
10. Напишите письмо Деду Морозу.
Ага… Например: «А если ты, ватный пердун, и в этом году не подаришь мне норковой шубы…»
Следующие советы, на мой взгляд, должны быть в комплексе:
11. Выразите свои чувства на большом плакате.
12. Посадите цветы у его дома.
13. Поделитесь леденцами.
14. Имейте множество новых идей.
Картина выходит прямо-таки отменная. Вы с огромным плакатом «Вася – ты лучший» высаживаете бессмертники в утыканную использованными презиками подоконную клумбу и, когда в край охреневший от вашей прыти объект обожания появляется на горизонте, сразу же достаете пачечку «бонпари», дабы Вася жрал леденцы и не парился – у вас еще масса нереализованных идей!
15. Купите именные ошейники его домашним животным.
Ага, здорово-то как! Приходит муж с работы, а у нас все коты в именных ошейниках, блин. Вася, Прохор и Касялик. И еще себе нужно будет ошейник приобресть. С надписью «злая сука».
16. Устройте вечер прогнозов с предсказаниями о вашей будущей жизни.
Особенно романтично, если поводом для вечера является неполучение премии или проволочка от начальства.
17. Незаметно положите в его костюм любовную записку, когда он собирается в командировку.
Ага, чтобы по его приезде обратно извлечь данную записку и украсить физиономию праздничным бланшем.
18. Назовите в его честь свежеприобретенное домашнее животное.
Ох, боюсь, как бы после всего вышенаписанного у нас не появилась крыса с именем Катерина.
Мне, откровенно говоря, после подобных фраз, все время хотелось поинтересоваться: дескать, а я что – мальчика тебе, что ли, напоминаю, с неопущенным яичком? И вообще, что это за подвид такой «девочкинская девочка» и какие уж у нее такие прибамбасы особенные?
Думала я, думала и пришла вот к какому выводу: видимо, от большинства «девочкинских девочек» я отличаюсь стойким неприятием романтики. Иными словами, не романтик я, и веником из трех гвоздик меня не проймешь (на неизвестного солдата я, увы, не тяну).
И как перед всяким исследователем, передо мной тут же встал следующий вопрос: а что такое, собственно говоря, эта романтика и почему я лишена сей розовой субстанции?
На ловца, как говорится, и зверь бежит. Достаточно было поднять взгляд на книжную полку – и вот она!!! Гениальная книга «4004 способа найти, увлечь и удержать» под редакцией некоей Синди Хайнц.
Люди, если вам не хватает романтики, обращайтесь ко мне! Я совершенно безвозмездно презентую вам это замечательное литературное произведение, и жизнь уж если не наладится, то точно станет веселее! Во всяком случае, после прочтения первых страниц мое настроение кардинально изменилось.
Итак, произведение состояло из двух глав, каждая из которых содержала пронумерованные советы по «всеобщей романтизации».
Начинаю с начала:
1. Вспомните вашу первую встречу.
Как же, как же. Помню. Я была, наверное, единственной из всех его подружек, ухитрившейся выжрать шесть кружек пива за сорок минут и не отказавшейся продолжить вечер у него дома. (Для любителей жареных фактов сообщаю, что дома мной была выпита еще пара бутылок пива, а дальше все пошло по виннипушьему сценарию – «ах, ну раз у вас больше ничего нет, то тогда нам пора»).
2. Пошлите бо-о-ольшую поздравительную открытку!
М-да… Представляю себе картину… 23 февраля. Офис.
Народ звенит бокалами и смотрит на часы. Думаю, что даже стопроцентная прибавка к ЗП произведет меньший фурор, чем моя открытка 150 х 70 с надписью «С Днем защитника Отечества, любимый!».
Надо будет запомнить.
3. Втащив матрас на крышу по пожарной лестнице, насладитесь звездной ночью!
Боюсь, что, если даже я допру свой трехспальный ортопедический матрас до шестнадцатого этажа, он вряд ли пролезет в чердачную дверь. А если, вопреки природе, мне это удастся, то, кроме находящихся в предынфарктном состоянии (от моего триумфального появления с матрасом) бомжей, никакого наслаждения от звездной ночи я не получу.
4. Сделайте уставшему после работы другу массаж ног. Я бы не рискнула. И вам не советую.
5. Купите старинную кровать с романтической историей. Вот это завсегда пожалуйста! У меня дома каждый диван романтический, и непременно с историей. История заключается в том, что на каждый диван кто-нибудь гадил. То котик какой-нить ненароком не донес, то песик постарался.
6. Подарите ему набор для ухода за усами.
Без сомнения, весчь практичная. Уже представляю себе, как я с ловкостью заезжего факира достаю из-за спины сей наборчик. Улыбка при этом, вероятно, должна быть гадливой. И вообще, девочки, если маетесь с подарком – дарите им наборы по уходу за усами!
7. Заставьте своего друга почувствовать себя особенным. Чего уж проще – пара флакончиков с зеленкой в шампунь, и дело в шляпе.
8. Положите ему жемчужину в устрицу.
Хм… А если у тебя нет устрицы – заткни кусок свинца в пельмень.
9. Сделайте в спальне медленно гаснущий свет.
Достаточно просто… Вместо того чтобы мучиться с системой освещения, когда он спит, надень ему пятилитровую стеклянную банку на руку, после чего пощекочи соломинкой в его носу.
10. Напишите письмо Деду Морозу.
Ага… Например: «А если ты, ватный пердун, и в этом году не подаришь мне норковой шубы…»
Следующие советы, на мой взгляд, должны быть в комплексе:
11. Выразите свои чувства на большом плакате.
12. Посадите цветы у его дома.
13. Поделитесь леденцами.
14. Имейте множество новых идей.
Картина выходит прямо-таки отменная. Вы с огромным плакатом «Вася – ты лучший» высаживаете бессмертники в утыканную использованными презиками подоконную клумбу и, когда в край охреневший от вашей прыти объект обожания появляется на горизонте, сразу же достаете пачечку «бонпари», дабы Вася жрал леденцы и не парился – у вас еще масса нереализованных идей!
15. Купите именные ошейники его домашним животным.
Ага, здорово-то как! Приходит муж с работы, а у нас все коты в именных ошейниках, блин. Вася, Прохор и Касялик. И еще себе нужно будет ошейник приобресть. С надписью «злая сука».
16. Устройте вечер прогнозов с предсказаниями о вашей будущей жизни.
Особенно романтично, если поводом для вечера является неполучение премии или проволочка от начальства.
17. Незаметно положите в его костюм любовную записку, когда он собирается в командировку.
Ага, чтобы по его приезде обратно извлечь данную записку и украсить физиономию праздничным бланшем.
18. Назовите в его честь свежеприобретенное домашнее животное.
Ох, боюсь, как бы после всего вышенаписанного у нас не появилась крыса с именем Катерина.
О прогулах
Вообще, историй, за которые меня по сей день тычут носом сами-знаете-во-что, у семейства моего предостаточно. Прямо скажем, долгими зимними вечерами матушке есть что вспомнить, и на скучную жизнь она вряд ли пожалуется. При этом не могу сказать, что я была каким-то особенно хулиганистым ребенком… Скорее, я была ребенком хитрым и изобретательным, но, опять же, эти качества не врожденные, а приобретенные в результате жизненного опыта и прочих трудностей.
Надо сказать, что, когда мы жили на севере, самым острым вопросом был вопрос питания. Раз в месяц родители получали талоны, на которые можно было отоварить пару кил мяса, пару бутылок бухла и кулек конфет «Радий». Причем для того, чтобы осчастливиться всем этим великолепием, в магазин следовало ломиться сразу же в день получения талонов. Запас провианта был конечен, и, придя в магз в последний день отоварки, можно было запросто остаться с кульком «Радия». В остальные дни полки магазинов были не то чтобы пусты, но и ассортиментом не блистали. Скажем так: помимо хлеба и молока, в продаже имелись только три вещи:
детская смесь «Малыш» (из которой я немедленно навострячилась изготавливать «Трюфель»);
кисель сухой, брикетированный (его я хавала прямо так, в часы особых раздумий);
ирис фруктовый весовой (шел в пищу за неимением киселя).
Всяческие заморские блага в виде апельсинов, сушеных бананов и мандаринов появлялись на прилавках чрезвычайно редко, и за них приходилось бороться.
– Катя, в шестом выкинули яблоки, – звонила мне с работы мама. – Скажи своему папаше, что если он хочет, чтобы его ребенок ел фрукты, то пусть берет рюкзак и к семи часам подойдет к магазину… Да, а если ты сама хочешь есть фрукты, то отправляйся туда немедленно и займи очередь.
Вообще, конечно, погано все это было… Я отправлялась в шестой магазин и действительно занимала очередь, после чего меня сменяла пришедшая с работы мама, а в самом конце приходил папашка с сумкой, и хорошо, если яблоки не кончались перед нашим носом.
Поэтому неудивительно, что в вопросах провизии родители проявляли недюжинную изобретательность и использовали любую возможность пополнить запас хавчика. Собственно, возможностей у них было не так уж и много. Мясом можно было разжиться у охотников, но так как, к моему глубочайшему сожалению, свиней в тайге не водилось, весь животный белок сводился к лосятине. Колбасы же, сладости и прочие деликатесы закупались в городе Мирный, который находился в ста километрах от нашего поселка.
Поездок предков в Мирный я ждала стрепетом. Во-первых, оттуда мне привозился ужасно дефицитный торт «Птичье молоко», который, как вы понимаете, был прекраснее сухого киселя абсолютно во всех отношениях. А во-вторых, их отъезд был практически единственной возможностью просрать школу без антрепризы «что-то, мама, у меня в глазах потемнело» и не получить за это по ушам.
Наверное, не стоит и говорить, что дни родительских вылазок были рассчитаны мной до минуты. Утром мама с папой вставали, готовили мне завтрак и отправляли в школу, после чего за ними приезжала машина и они отбывали за покупками вплоть до семнадцати нуль-нуль. Как раз когда родители погружались в машину, я плевала на школьный порог и, разворачиваясь на девяносто градусов, преспокойно топала до дома, радостно позвякивая ранцем. Впереди меня ждали несколько часов отменного ничегонеделания, сдобренных грезами об ужасно дефицитном торте.
Тот день, о котором я пишу, ничем не отличался от прочих. Точно так же, как и всегда, меня накормили, укутали и выпихнули в школку.
– Сегодня мы уезжаем в город, – сказала мне мама перед выходом. – Первое на плите, второе в холодильнике, шарф на улице не снимать! Если что-то случится – пойдешь к Людмиле Павловне.
– Да что может случиться, мамочка? Все будет отличненько! – ответила ей я и, гаденько ухмыляясь, отправилась в сторону учебки. Спустя полчаса, совершив ритуальный плевок на крыльцо дома знаний, я, как всегда, развернулась и почапала обратно. И без того прекрасное настроение мое было прекрасным вдвойне: помимо дефицитного торта, меня ожидала запрятанная под подушкой кассета с историческим фильмом «Калигула». Эту дефицитную киноленту я намыла у соседки по подъезду и до последнего дня хранила в тайне, чтобы ознакомиться с сюжетом без лишних свидетелей.
Надо сказать, что, когда мы жили на севере, самым острым вопросом был вопрос питания. Раз в месяц родители получали талоны, на которые можно было отоварить пару кил мяса, пару бутылок бухла и кулек конфет «Радий». Причем для того, чтобы осчастливиться всем этим великолепием, в магазин следовало ломиться сразу же в день получения талонов. Запас провианта был конечен, и, придя в магз в последний день отоварки, можно было запросто остаться с кульком «Радия». В остальные дни полки магазинов были не то чтобы пусты, но и ассортиментом не блистали. Скажем так: помимо хлеба и молока, в продаже имелись только три вещи:
детская смесь «Малыш» (из которой я немедленно навострячилась изготавливать «Трюфель»);
кисель сухой, брикетированный (его я хавала прямо так, в часы особых раздумий);
ирис фруктовый весовой (шел в пищу за неимением киселя).
Всяческие заморские блага в виде апельсинов, сушеных бананов и мандаринов появлялись на прилавках чрезвычайно редко, и за них приходилось бороться.
– Катя, в шестом выкинули яблоки, – звонила мне с работы мама. – Скажи своему папаше, что если он хочет, чтобы его ребенок ел фрукты, то пусть берет рюкзак и к семи часам подойдет к магазину… Да, а если ты сама хочешь есть фрукты, то отправляйся туда немедленно и займи очередь.
Вообще, конечно, погано все это было… Я отправлялась в шестой магазин и действительно занимала очередь, после чего меня сменяла пришедшая с работы мама, а в самом конце приходил папашка с сумкой, и хорошо, если яблоки не кончались перед нашим носом.
Поэтому неудивительно, что в вопросах провизии родители проявляли недюжинную изобретательность и использовали любую возможность пополнить запас хавчика. Собственно, возможностей у них было не так уж и много. Мясом можно было разжиться у охотников, но так как, к моему глубочайшему сожалению, свиней в тайге не водилось, весь животный белок сводился к лосятине. Колбасы же, сладости и прочие деликатесы закупались в городе Мирный, который находился в ста километрах от нашего поселка.
Поездок предков в Мирный я ждала стрепетом. Во-первых, оттуда мне привозился ужасно дефицитный торт «Птичье молоко», который, как вы понимаете, был прекраснее сухого киселя абсолютно во всех отношениях. А во-вторых, их отъезд был практически единственной возможностью просрать школу без антрепризы «что-то, мама, у меня в глазах потемнело» и не получить за это по ушам.
Наверное, не стоит и говорить, что дни родительских вылазок были рассчитаны мной до минуты. Утром мама с папой вставали, готовили мне завтрак и отправляли в школу, после чего за ними приезжала машина и они отбывали за покупками вплоть до семнадцати нуль-нуль. Как раз когда родители погружались в машину, я плевала на школьный порог и, разворачиваясь на девяносто градусов, преспокойно топала до дома, радостно позвякивая ранцем. Впереди меня ждали несколько часов отменного ничегонеделания, сдобренных грезами об ужасно дефицитном торте.
Тот день, о котором я пишу, ничем не отличался от прочих. Точно так же, как и всегда, меня накормили, укутали и выпихнули в школку.
– Сегодня мы уезжаем в город, – сказала мне мама перед выходом. – Первое на плите, второе в холодильнике, шарф на улице не снимать! Если что-то случится – пойдешь к Людмиле Павловне.
– Да что может случиться, мамочка? Все будет отличненько! – ответила ей я и, гаденько ухмыляясь, отправилась в сторону учебки. Спустя полчаса, совершив ритуальный плевок на крыльцо дома знаний, я, как всегда, развернулась и почапала обратно. И без того прекрасное настроение мое было прекрасным вдвойне: помимо дефицитного торта, меня ожидала запрятанная под подушкой кассета с историческим фильмом «Калигула». Эту дефицитную киноленту я намыла у соседки по подъезду и до последнего дня хранила в тайне, чтобы ознакомиться с сюжетом без лишних свидетелей.