В принципе, исходя из самого названия месяца (май), вполне логично предположить, что в данный календарный период ждать от жизни нечего. А с учетом того, что за последний год мы обогатились Фасольцем, – ждать от жизни нечего вдвойне. Если прошлой весной на дачу отволокся только хохляцкий шезлонг для увеселения моего беременного организма, то в этом году «веселуха» едва на ЗИЛ погружается…
Надо сказать, что с ЗИЛом я сама промашку допустила. Нет, чтобы сообщить родственничкам о «переезде» в момент переезда! Воспользовавшись моей природной доверчивостью, хитрожопая бабушка узнала о грузовике ровно за день до часа икс. Думаю, целую ночь она вертелась с боку на бок, предвкушая восхитительные габариты транспортного средства, и приступила к сбору необходимого ажио на пятой старушкинской скорости.
Я застала ее утром, как раз в тот самый момент, когда она пыталась засунуть ручку от давно выкинутой тележки в притащенный с помойки ящик из-под мандаринов…
– Зачем тебе эта железка? – интересуюсь я и указываю на ручку. (Про ящик не спрашиваю, зная страсть бабульки к неожиданным емкостям.)
– Из нее можно вешалочку сделать.
Заглядываю в комнату и обнаруживаю, что ручка на фоне всего остального просто-таки невинной шалостью выглядит.
– Ане слишком ли до хрена тебе вешалочек? – начинаю расстраиваться я.
– В самый раз, – парирует бабуля, и к вешалочке добавляется алюминиевый остов от искусственной елки.
Остов окончательно выводит из себя и порождает всяческие ассоциации, о которых я довольно визгливо сообщаю бабушке в самой нелицеприятной форме.
– Все когда-нибудь пригодится, – отвечает бабушка и продолжает заниматься своим делом.
– Да пропади он пропадом, тот день, когда мне пригодится ручка от тележки-каталки, – рычу я и понимаю, что проиграла.
Ну что поделать, если мое семейство начиная с пятого колена живет в режиме «А ну как война?»? И уж поверьте, если война случится – у нас на этот случай все запасено. И остовы от елок, которыми мы будем врагов мочить, и рама от складного «Салюта», на котором мы будем от врагов драпать. И это ничего, что у «Салюта» колес нет – у нас имеются колеса от той самой тележки, чьей «ручичке» уготовано быть «вешалочкой». А если при всем этом нацепить костюм развеселого свиненка, в котором я на елке в первом классе зажигала, дак это не мы от врагов, а они от нас драпать будут…
Кстати говоря, если войны не случится, то у нас имеется другая статья внутрисемейного баланса. Правильно, Фасолец! И если мы с сюпругом люди нехозяйственные и незначительные, то уж Тимофей Дмитриевич непременно найдет применение всем ручкам, коробочкам и переключателям от утюгов, благо ко времени его взросления они приобретут историческую ценность.
За сим закругляюсь, потому что ожидающая меня завтра жопа с тремя буквами «п» уже маячит за окном.
Дачные заметки. Про воров
День рождения
Кулинария
Про день рождения
Надо сказать, что с ЗИЛом я сама промашку допустила. Нет, чтобы сообщить родственничкам о «переезде» в момент переезда! Воспользовавшись моей природной доверчивостью, хитрожопая бабушка узнала о грузовике ровно за день до часа икс. Думаю, целую ночь она вертелась с боку на бок, предвкушая восхитительные габариты транспортного средства, и приступила к сбору необходимого ажио на пятой старушкинской скорости.
Я застала ее утром, как раз в тот самый момент, когда она пыталась засунуть ручку от давно выкинутой тележки в притащенный с помойки ящик из-под мандаринов…
– Зачем тебе эта железка? – интересуюсь я и указываю на ручку. (Про ящик не спрашиваю, зная страсть бабульки к неожиданным емкостям.)
– Из нее можно вешалочку сделать.
Заглядываю в комнату и обнаруживаю, что ручка на фоне всего остального просто-таки невинной шалостью выглядит.
– Ане слишком ли до хрена тебе вешалочек? – начинаю расстраиваться я.
– В самый раз, – парирует бабуля, и к вешалочке добавляется алюминиевый остов от искусственной елки.
Остов окончательно выводит из себя и порождает всяческие ассоциации, о которых я довольно визгливо сообщаю бабушке в самой нелицеприятной форме.
– Все когда-нибудь пригодится, – отвечает бабушка и продолжает заниматься своим делом.
– Да пропади он пропадом, тот день, когда мне пригодится ручка от тележки-каталки, – рычу я и понимаю, что проиграла.
Ну что поделать, если мое семейство начиная с пятого колена живет в режиме «А ну как война?»? И уж поверьте, если война случится – у нас на этот случай все запасено. И остовы от елок, которыми мы будем врагов мочить, и рама от складного «Салюта», на котором мы будем от врагов драпать. И это ничего, что у «Салюта» колес нет – у нас имеются колеса от той самой тележки, чьей «ручичке» уготовано быть «вешалочкой». А если при всем этом нацепить костюм развеселого свиненка, в котором я на елке в первом классе зажигала, дак это не мы от врагов, а они от нас драпать будут…
Кстати говоря, если войны не случится, то у нас имеется другая статья внутрисемейного баланса. Правильно, Фасолец! И если мы с сюпругом люди нехозяйственные и незначительные, то уж Тимофей Дмитриевич непременно найдет применение всем ручкам, коробочкам и переключателям от утюгов, благо ко времени его взросления они приобретут историческую ценность.
За сим закругляюсь, потому что ожидающая меня завтра жопа с тремя буквами «п» уже маячит за окном.
Дачные заметки. Про воров
Расскажу я вам, пожалуй, как мы с бабкой вора ловили. История эта абсолютно настоящая и ничем не приукрашенная, а как следствие – идиотская.
Дело, значит, на даче было.
Времена – самые сладкие: за окном – август, яблоки падают, а мама – в пыльном московском офисе трудится и досуг не портит. Надо сказать, последнее меня особенно радовало, потому что в те времена родительница чрезвычайно усердствовала в моем воспитании и всячески оберегала от внебрачных связей. Ну и соответственно, когда мама в будние дни на работу сваливала, оставляя меня на бабушку, я радовалась чрезвычайно. Нет, бабушка у меня, конечно, тот еще кабздец и при желании «в хобот меченый гвоздь» не задумываясь вколотит. Но в отличие от мамы бабушка обладала двумя замечательными свойствами: во-первых, она не могла подняться на второй этаж, где главным образом весь досуг и происходил, а во-вторых – старушка чрезвычайно крепко спала (да и спит до сих пор, дай ей Бог). Два этих свойства вкупе давали мне ни с чем не сравнимые преимущества: я не только могла прийти домой когда вздумается, но и при желании «протащить» с собой компанию из пятнадцати человек. Как сейчас помню, залезаешь в окошко, открываешь дом изнутри – и позвякивающая стеклотарой толпа сосредоточенно наверх прется. А бабуля при этом спит, как мумифицированный Хеопс, и разве что только храпит не по-египетски. Особенно смешно было, когда мы однажды на лестнице пятилитровую бутыль вишневого вина разбили и полночи чертыхались, оттирая его со ступенек в темноте, а наутро бабушка пожаловалась, что накануне глаз не смыкала – над ухом комар жужжал.
И пожалуй, единственной сложностью, с которой я сталкивалась, было проникновение в дом через окно, потому что прочие входы-выходы закрывали наглухо. Собственно говоря, делалось это не просто так, а для того, чтобы не пропустить появления моей венценосной особы. Дескать, припрется дочка ночью выпивши, будет голосить под забором, вот тут-то мы ее стреножим и предадим анафеме. Как вы понимаете, стреноживаться в мои планы не входило, и поэтому я, как муравьишка из одноименного мультика, тут же нашла входное отверстие.
Ночи стояли жаркие, и окно не запиралось никогда. В окне все было удобно: и размеры, и подоконник, и прочее. Неудобство заключалось только в том, что под окном любила почивать моя собака Бетька. К сожалению, такое Бетькино свойство открылось для меня чрезвычайно поздно. Прямо скажем, в последний момент открылось… Легко догадаться, что за триумфальное пьяное появление верхом на собаке медали мне не дали. Правда, больше таких ляпов со мной не происходило: впоследствии, прежде чем влезть на подоконник и поставить ноги на пол, я передвигала собаку черенком от лопаты.
Ну и вот, собственно, с этого момента и начинается рассказ.
Прихожу я как-то домой ночью, открываю окошко, лопатой передвигаю собаку в другой угол и под ее укоризненным взглядом залезаю под одеяло.
Часы тикают, бабка храпит, стены плывут, – короче, обстановка самая что ни на есть свойская. Ну, я, понятное дело, на стены подивилась, на всякий случай из прихожей тазик принесла (морская болезнь – это вам не шутки) и опять на кровать забралась. Лежу я эдаким томным боцманом – окиян вокруг качается, чайки на голову какают, а в голове типично морская дилемма «блевать или не блевать».
И вот пока я над насущным размышляю, собака рычать начинает. Я, понятно, советую собаке пасть закрыть, а сама на другой бок переворачиваюсь. Ноль эмоций. Псина не только рычит, но и тихонько потявкивает у окошка. Ну, думаю, швабра блохастая, ща я тебе покажу мать товарища Кузькина. Встаю с кровати, с тем чтобы угомонить животное, и краем глаза замечаю, что за окном что-то движется.
Разворачиваюсь, смотрю – по нашему огороду какой-то двухметровый мужчина дефилирует. Так как гастролирующей баскетбольной команды поблизости не намечалось, я, признаться, сдрейфила и быстренько к бабке в комнату нырнула.
Трясу ее за плечо, дескать, прощай, старуха, беда в наш дом пришла – покрали твои помидоры. Бабка моментально с кровати вскакивает и, есесьно, ничего понять не может – спала все-таки. Подволакиваю ее к окошку и демонстрирую грабителя, так сказать, воочию.
– Чего, бабушка, будем делать? – спрашиваю и тут же предлагаю сдаться.
И вот тут бабка меня ввела в полный ступор…
Потому что сразу же после моего вопроса она бросила на меня полный презрения взгляд и окно раскрыла…
Мужик, к тому моменту топавший в направлении соседского забора, тут же остановился и посмотрел в нашу сторону.
«Все. Это конец», – подумала я и тихо присела, держась за бабкину сорочку.
В ту же самую секунду старушенция извлекла из кармана мой старенький детский свисток (!!!), приняла позу лыжника, раздула щеки и, выпучив глаза, пронзительно свистнула.
Даже не знаю, на кого больше подействовал этот свист – на меня или на грабителя… Понятия не имею, как он, а лично я в эту самую секунду хлопнулась в обморок вместе с клочком бабкиной сорочки в руках…
Впрочем, прийти в себя пришлось сразу же, потому что за свистом раздался душераздирающий бабкин фальцет.
– Стоять, сука! – визжала бабушка.
«Двинулась, старая. От страха мозги потеряла», – пронеслось в моей голове.
И действительно, походило на то, что бабушка помешалась… Потому что следующее, что она закричала, действительно походило на бред сумасшедшего.
– Ванька! Женька! Тащите ружье, – голосила она.
И вот тут меня, как всегда, собственный характер спас. Вместо того чтобы опять отключиться, я зачем-то представила себе мифических Ваньку и Женьку, прущих немереную берданку с граммофонным дулом, и стала давиться от смеха.
Тем временем бабка еще пуще входила в роль. Вооруженные до зубов юноши прямо-таки на глазах переполняли наш дом.
И что самое удивительное – действовало! Потому что страшный помидорный вор стоял на месте и даже перднуть боялся.
Видя такую славную расстановку сил, я осмелела и подползла к окну.
Мужик по-прежнему украшал участок, как садовая статуя.
– Ба, – дернула я бабку за сорочку, – скажи ему, чтобы он от соседского забора отошел.
– На середину участка, сука! – тут же заорала бабушка. – Руки за голову!
Мужик действительно подхватился и медленно вышел в центр.
Дальнейшее развитие событий напоминало гимнастику в пионерлагере для умственно отсталых. Типа вожатый каши обожрался и ночь с утром перепутал. «Наш вор» лежал, стоял, ползал и разве что только не прыгал и не пел.
Вот тут и случился казус. Не знаю, что на меня повлияло, то ли я и правда прониклась старушечьими фантазиями про Женьку с Ванькой, то ли это алкоголь… Короче, с какого перепуга я решила, что мы этого нехорошего дяденьку поймаем и повяжем, – я не помню, убейте.
Зато прекрасно помню, как скомандовала бабушке, чтобы «вор сюда шел». Наверное, старушка тоже спросонья не врубилась, потому что вместо того, чтобы послать меня куда подальше, она также прониклась идеей поимки подлого грабителя.
– Ползи сюда, сука! – возопила бабка.
И он, блин, пополз.
Вероятнее всего, мой катечкинский ум полз с ним рядом, потому что всю прелесть ситуации я поняла только тогда, когда дяденька лежал от меня в пяти метрах… Представившаяся моему взору картина не укладывалась ни в какие рамки: заспанная бабка со свистком в зубах, сидящая на карачках внучка и двухметровая туша под окном.
«Вот теперь точно конец», – подумала я.
Мужик, похоже, почувствовал наше замешательство и стал делать попытки подняться. Действовать нужно было незамедлительно.
И я подействовала. Выхватив свисток из рук окончательно очумевшей бабки, я дунула в него и истошно заорала:
– Отползай, гадина, быстро отползай. Убивать будем! Заминировано!
Уходил он скачкообразно – соседский забор просто-таки с разбегу перепрыгнул. Наверное, и правда подумал, что у нас вместо подмосковного картофеля фугасы по грядкам рассованы.
Больше к нам воры не приходили.
К нам вообще больше никто не приходит.
А то, что у соседей трубу ночью прорвало, мы, по правде говоря, только через неделю узнали. Впрочем, шансов прояснить обстановку это не добавило, потому что водопроводчик к этому времени сменился.
Дело, значит, на даче было.
Времена – самые сладкие: за окном – август, яблоки падают, а мама – в пыльном московском офисе трудится и досуг не портит. Надо сказать, последнее меня особенно радовало, потому что в те времена родительница чрезвычайно усердствовала в моем воспитании и всячески оберегала от внебрачных связей. Ну и соответственно, когда мама в будние дни на работу сваливала, оставляя меня на бабушку, я радовалась чрезвычайно. Нет, бабушка у меня, конечно, тот еще кабздец и при желании «в хобот меченый гвоздь» не задумываясь вколотит. Но в отличие от мамы бабушка обладала двумя замечательными свойствами: во-первых, она не могла подняться на второй этаж, где главным образом весь досуг и происходил, а во-вторых – старушка чрезвычайно крепко спала (да и спит до сих пор, дай ей Бог). Два этих свойства вкупе давали мне ни с чем не сравнимые преимущества: я не только могла прийти домой когда вздумается, но и при желании «протащить» с собой компанию из пятнадцати человек. Как сейчас помню, залезаешь в окошко, открываешь дом изнутри – и позвякивающая стеклотарой толпа сосредоточенно наверх прется. А бабуля при этом спит, как мумифицированный Хеопс, и разве что только храпит не по-египетски. Особенно смешно было, когда мы однажды на лестнице пятилитровую бутыль вишневого вина разбили и полночи чертыхались, оттирая его со ступенек в темноте, а наутро бабушка пожаловалась, что накануне глаз не смыкала – над ухом комар жужжал.
И пожалуй, единственной сложностью, с которой я сталкивалась, было проникновение в дом через окно, потому что прочие входы-выходы закрывали наглухо. Собственно говоря, делалось это не просто так, а для того, чтобы не пропустить появления моей венценосной особы. Дескать, припрется дочка ночью выпивши, будет голосить под забором, вот тут-то мы ее стреножим и предадим анафеме. Как вы понимаете, стреноживаться в мои планы не входило, и поэтому я, как муравьишка из одноименного мультика, тут же нашла входное отверстие.
Ночи стояли жаркие, и окно не запиралось никогда. В окне все было удобно: и размеры, и подоконник, и прочее. Неудобство заключалось только в том, что под окном любила почивать моя собака Бетька. К сожалению, такое Бетькино свойство открылось для меня чрезвычайно поздно. Прямо скажем, в последний момент открылось… Легко догадаться, что за триумфальное пьяное появление верхом на собаке медали мне не дали. Правда, больше таких ляпов со мной не происходило: впоследствии, прежде чем влезть на подоконник и поставить ноги на пол, я передвигала собаку черенком от лопаты.
Ну и вот, собственно, с этого момента и начинается рассказ.
Прихожу я как-то домой ночью, открываю окошко, лопатой передвигаю собаку в другой угол и под ее укоризненным взглядом залезаю под одеяло.
Часы тикают, бабка храпит, стены плывут, – короче, обстановка самая что ни на есть свойская. Ну, я, понятное дело, на стены подивилась, на всякий случай из прихожей тазик принесла (морская болезнь – это вам не шутки) и опять на кровать забралась. Лежу я эдаким томным боцманом – окиян вокруг качается, чайки на голову какают, а в голове типично морская дилемма «блевать или не блевать».
И вот пока я над насущным размышляю, собака рычать начинает. Я, понятно, советую собаке пасть закрыть, а сама на другой бок переворачиваюсь. Ноль эмоций. Псина не только рычит, но и тихонько потявкивает у окошка. Ну, думаю, швабра блохастая, ща я тебе покажу мать товарища Кузькина. Встаю с кровати, с тем чтобы угомонить животное, и краем глаза замечаю, что за окном что-то движется.
Разворачиваюсь, смотрю – по нашему огороду какой-то двухметровый мужчина дефилирует. Так как гастролирующей баскетбольной команды поблизости не намечалось, я, признаться, сдрейфила и быстренько к бабке в комнату нырнула.
Трясу ее за плечо, дескать, прощай, старуха, беда в наш дом пришла – покрали твои помидоры. Бабка моментально с кровати вскакивает и, есесьно, ничего понять не может – спала все-таки. Подволакиваю ее к окошку и демонстрирую грабителя, так сказать, воочию.
– Чего, бабушка, будем делать? – спрашиваю и тут же предлагаю сдаться.
И вот тут бабка меня ввела в полный ступор…
Потому что сразу же после моего вопроса она бросила на меня полный презрения взгляд и окно раскрыла…
Мужик, к тому моменту топавший в направлении соседского забора, тут же остановился и посмотрел в нашу сторону.
«Все. Это конец», – подумала я и тихо присела, держась за бабкину сорочку.
В ту же самую секунду старушенция извлекла из кармана мой старенький детский свисток (!!!), приняла позу лыжника, раздула щеки и, выпучив глаза, пронзительно свистнула.
Даже не знаю, на кого больше подействовал этот свист – на меня или на грабителя… Понятия не имею, как он, а лично я в эту самую секунду хлопнулась в обморок вместе с клочком бабкиной сорочки в руках…
Впрочем, прийти в себя пришлось сразу же, потому что за свистом раздался душераздирающий бабкин фальцет.
– Стоять, сука! – визжала бабушка.
«Двинулась, старая. От страха мозги потеряла», – пронеслось в моей голове.
И действительно, походило на то, что бабушка помешалась… Потому что следующее, что она закричала, действительно походило на бред сумасшедшего.
– Ванька! Женька! Тащите ружье, – голосила она.
И вот тут меня, как всегда, собственный характер спас. Вместо того чтобы опять отключиться, я зачем-то представила себе мифических Ваньку и Женьку, прущих немереную берданку с граммофонным дулом, и стала давиться от смеха.
Тем временем бабка еще пуще входила в роль. Вооруженные до зубов юноши прямо-таки на глазах переполняли наш дом.
И что самое удивительное – действовало! Потому что страшный помидорный вор стоял на месте и даже перднуть боялся.
Видя такую славную расстановку сил, я осмелела и подползла к окну.
Мужик по-прежнему украшал участок, как садовая статуя.
– Ба, – дернула я бабку за сорочку, – скажи ему, чтобы он от соседского забора отошел.
– На середину участка, сука! – тут же заорала бабушка. – Руки за голову!
Мужик действительно подхватился и медленно вышел в центр.
Дальнейшее развитие событий напоминало гимнастику в пионерлагере для умственно отсталых. Типа вожатый каши обожрался и ночь с утром перепутал. «Наш вор» лежал, стоял, ползал и разве что только не прыгал и не пел.
Вот тут и случился казус. Не знаю, что на меня повлияло, то ли я и правда прониклась старушечьими фантазиями про Женьку с Ванькой, то ли это алкоголь… Короче, с какого перепуга я решила, что мы этого нехорошего дяденьку поймаем и повяжем, – я не помню, убейте.
Зато прекрасно помню, как скомандовала бабушке, чтобы «вор сюда шел». Наверное, старушка тоже спросонья не врубилась, потому что вместо того, чтобы послать меня куда подальше, она также прониклась идеей поимки подлого грабителя.
– Ползи сюда, сука! – возопила бабка.
И он, блин, пополз.
Вероятнее всего, мой катечкинский ум полз с ним рядом, потому что всю прелесть ситуации я поняла только тогда, когда дяденька лежал от меня в пяти метрах… Представившаяся моему взору картина не укладывалась ни в какие рамки: заспанная бабка со свистком в зубах, сидящая на карачках внучка и двухметровая туша под окном.
«Вот теперь точно конец», – подумала я.
Мужик, похоже, почувствовал наше замешательство и стал делать попытки подняться. Действовать нужно было незамедлительно.
И я подействовала. Выхватив свисток из рук окончательно очумевшей бабки, я дунула в него и истошно заорала:
– Отползай, гадина, быстро отползай. Убивать будем! Заминировано!
Уходил он скачкообразно – соседский забор просто-таки с разбегу перепрыгнул. Наверное, и правда подумал, что у нас вместо подмосковного картофеля фугасы по грядкам рассованы.
Больше к нам воры не приходили.
К нам вообще больше никто не приходит.
А то, что у соседей трубу ночью прорвало, мы, по правде говоря, только через неделю узнали. Впрочем, шансов прояснить обстановку это не добавило, потому что водопроводчик к этому времени сменился.
День рождения
24 застали меня в ванной.
Перещелкивание даты я почувствовала сразу же: это как первый снег – еще не растворяя окон, почему-то знаешь, что земля белая, и настроение становится паскудным.
Ненавижу дни рождения.
Норковое манто все равно не подарят, а значит, ждать от жизни нечего… Хотя вот, с другой стороны, даже не знаю, что будет худшей мукой для Катечкиной – не иметь норковое манто как таковое или получить его в подарок в мае… Блин, о чем я думаю…
Или вот, к примеру, тетенька, которая кремы от морщин рекламирует… Так и говорит, сучара: «Теперь, когда твоей коже не двадцать, я стопудово знаю, как о ней позаботиться». Типа на возраст намекает, арийка хренова… Эх, если бы у меня был адресок этой тетеньки, я бы ее набила кремами, как кондитерский мешок. Она бы у меня всю оставшуюся жизнь коэнзимы выкакивала…
И мама опять же со своим извечным «господи, двадцать четыре года, а мозгов так и не прибавилось». Ха. Прикидываю – завтра звонок в дверь. Она спрашивает: «Кто это?» A ей в ответ: «Служба доставки мозгов для Катечкиной. Двести граммов, распишитесь».
А еще сто сорок пять вопросов, «что тебе подарить». Шампунь от блох и сачок для бабочек, блин. Что самое смешное, лучше бы уж действительно шампуни и сачки дарили. Даю стопроцентную гарантию – завтра будут книги. Я вообще-то книги люблю, но дарят мне, как правило, исключительно «литературный авангард». В позапрошлом годе, например, подружка книжку подарила с рассказами. Первый назывался «Занимательный анус». Я ей грю: «Чё, писать больше не о чем, кроме как о жопе?», а она мне: «Все ты опошляешь…»
А я и правда все опошляю. Я вообще злая. Мы вот в связи с дачей котов на неделю дома забыли, а хавки у них было всего дня на два. Так, пока муж терзался «как они там, бедные», я всю дорогу до Москвы прикидывала, насколько объемист Васькин желудок и поместится ли там Прохор… Прохор не поместился.
А еще доктор-кожник давеча порадовал – помимо прочего, крепкий алкоголь запретил. Но это ничего… Даже невзирая на то, что желудок котенка не больше наперстка, шесть литров пива как-нить утрамбуются.
Ха, кстати говоря, после шести литров во мне просыпается пророк. И если завтра вы увидите толпу людей с тухлыми лицами в моем скромном обществе, значит, «вся правда» достигла адресатов. «ДМБ» смотрели, там, где прапор по кораблю бегает и орет «б…ди»?
А все почему? Потому что теперь во мне яда ажио на двадцать четыре года. И, как говорил кто-то из моих френдов, «теперь это не возрастное, а хроническое».
Во как.
P. S. Интересно, догадаются ли приглашенные захватить с собой пробковые шлемы?
Перещелкивание даты я почувствовала сразу же: это как первый снег – еще не растворяя окон, почему-то знаешь, что земля белая, и настроение становится паскудным.
Ненавижу дни рождения.
Норковое манто все равно не подарят, а значит, ждать от жизни нечего… Хотя вот, с другой стороны, даже не знаю, что будет худшей мукой для Катечкиной – не иметь норковое манто как таковое или получить его в подарок в мае… Блин, о чем я думаю…
Или вот, к примеру, тетенька, которая кремы от морщин рекламирует… Так и говорит, сучара: «Теперь, когда твоей коже не двадцать, я стопудово знаю, как о ней позаботиться». Типа на возраст намекает, арийка хренова… Эх, если бы у меня был адресок этой тетеньки, я бы ее набила кремами, как кондитерский мешок. Она бы у меня всю оставшуюся жизнь коэнзимы выкакивала…
И мама опять же со своим извечным «господи, двадцать четыре года, а мозгов так и не прибавилось». Ха. Прикидываю – завтра звонок в дверь. Она спрашивает: «Кто это?» A ей в ответ: «Служба доставки мозгов для Катечкиной. Двести граммов, распишитесь».
А еще сто сорок пять вопросов, «что тебе подарить». Шампунь от блох и сачок для бабочек, блин. Что самое смешное, лучше бы уж действительно шампуни и сачки дарили. Даю стопроцентную гарантию – завтра будут книги. Я вообще-то книги люблю, но дарят мне, как правило, исключительно «литературный авангард». В позапрошлом годе, например, подружка книжку подарила с рассказами. Первый назывался «Занимательный анус». Я ей грю: «Чё, писать больше не о чем, кроме как о жопе?», а она мне: «Все ты опошляешь…»
А я и правда все опошляю. Я вообще злая. Мы вот в связи с дачей котов на неделю дома забыли, а хавки у них было всего дня на два. Так, пока муж терзался «как они там, бедные», я всю дорогу до Москвы прикидывала, насколько объемист Васькин желудок и поместится ли там Прохор… Прохор не поместился.
А еще доктор-кожник давеча порадовал – помимо прочего, крепкий алкоголь запретил. Но это ничего… Даже невзирая на то, что желудок котенка не больше наперстка, шесть литров пива как-нить утрамбуются.
Ха, кстати говоря, после шести литров во мне просыпается пророк. И если завтра вы увидите толпу людей с тухлыми лицами в моем скромном обществе, значит, «вся правда» достигла адресатов. «ДМБ» смотрели, там, где прапор по кораблю бегает и орет «б…ди»?
А все почему? Потому что теперь во мне яда ажио на двадцать четыре года. И, как говорил кто-то из моих френдов, «теперь это не возрастное, а хроническое».
Во как.
P. S. Интересно, догадаются ли приглашенные захватить с собой пробковые шлемы?
Кулинария
Надо сказать, что с недавних пор поселился во мне синдром бытовой неполноценности. Заболевание это не врожденное, но приобретенное. Ну что поделать, если все мои подружки дюже хваткие и хозяйственные девицы?
Что касается меня, Катечкиной, то на сто процентов могу сказать: нет еще такого хозяйства, которое я бы не разворотила.
Это, наверное, еще с детства пошло, ну, или с ранней юности. Как-то, помнится, возвращаемся мы с подружкой из института. Путь лежит через маленький рынок. Ну, я, понятное дело, стремительно обогащаюсь лежалой микояновской сарделькой, пакетиком вермишели «без варки» и бутылочкой пива в качестве легкого десерта. И каково же мое удивление, когда подружка покупает немереных размеров костяру с мясом и полкило морковки. Зачем тебе этот реликт, спрашиваю и в кость рукой тычу. Ответ сражает наповал. «Я из кости суп сварю, потом мясо срежу, проверну в мясорубке, добавлю яйца и утром испеку мужу блинчиков с мясной начинкой».
Как вы понимаете, мне оставалось только сглотнуть и вскрыть вены на кухне – где-нибудь между плитой и холодильником. Единственный мой опыт общения с мясорубкой был кратким и чрезвычайно поучительным: вознамерившись сделать котлетки, вместе с фаршем я провернула фамильную серебряную ложку супружника. Он заявился домой в тот самый момент, когда я, дико чертыхаясь, пыталась извлечь ложку на свет божий, и на этом с котлетками было покончено.
Уж не знаю почему, но всякий раз, когда я пытаюсь совершить бытовой подвиг, это заканчивается катастрофой местного масштаба.
Примеров тому – тысячи. Как-то раз прописали мне врачи полоскать Фасольца в большой ванне, чтобы тонус снять. Тут нужно сразу сказать, что ванна у меня – просто-таки находка для любителей выращивания грибов на дому, но никак не место для купания младенца. Посему я не нашла ничего лучшего, как вылить туда пузырек «Доместоса» и оставить его на полчасика, чтобы даже самые живучие инфузории передохли. Вернувшись через полчаса и убедившись, что требуемый результат достигнут, я попыталась было смыть химию. Не тут-то было! Уж я и так, и сяк, и эдак, и душем, и краном, и хрен там знает еще чем. Ни фига – ванна по-прежнему оставалась склизкой.
«У-у, сука», – мысленно выругалась я и принялась размышлять об оптимизации труда.
Оптимизация нашлась сразу же – я пришла к выводу, что вместо того, чтобы скакать с душем, как макака с брандспойтом, я могу всего лишь навсего несколько раз наполнить ванну, и химия вымоется сама собой. Подивившись собственной находчивости, я закрыла пробку, пустила воду и отправилась на кухню покурить и помечтать.
Вода застигла меня в тот самый момент, когда я допивала третью чашку кофе…
Путь до ванной был долог и труден, но, припоминая визгливый голос восьмидесятисемикилограммовой соседки снизу, я преодолела его достаточно быстро.
Вода стояла вровень с порогом и нежно плескалась, напоминая о неудавшемся отпуске. Несколько минут я мечтательно оглядывала пространство, после чего попыталась вычерпать хотя бы часть жидкости с помощью ковшика для варки яиц. Получилось медленно, неэффективно, а после пятидесятого наклона ужасно заболела спина и захотелось апельсинов.
«У-у, сука», – взъярилась я во второй раз и опять принялась размышлять о том, что бы такое сделать, чтобы ничего не делать вообще. Размышления давались туго, и ничего, окромя как пробить огромную дыру в полу, чтобы окиян ушел к соседям, в голову не лезло. И вот тут мне на глаза попалась корзина с грязным бельем. Прикинув абсорбирующие свойства Диминых носков и прочих тряпок и подумав о том, что убрать кучу мокрого белья с пола гораздо проще, чем черпать жидкость, я стремительно вывалила содержимое корзины в воду. После чего, довольная собой, удалилась на кухню допивать кофе, предполагая, что за это время белье хорошенько пропитается.
Ну и вы, наверное, можете представить себе степень моего изумления, когда, вернувшись в ванную, я обнаружила, что тряпки не только не впитали в себя воду, но и плавали по ее поверхности, как английская флотилия.
«Не беда, – подумала я, – наверное, для абсорбции требуется немного больше времени».
Но тряпки боролись за жизнь отчаянно, потому что ни через десять, ни через двадцать минут, ни даже через час ни одна из них не потонула.
Горестно вздохнув, я поплелась назад, за ковшиком для варки яиц. Ковшик посмотрел на меня презрительно, но промолчал, ибо шутки со мной плохи.
Ну уж а писать о том, каково было собирать воду, лавируя между носканчиков, я не буду – увольте.
Что касается кулинарии, то это вообще отдельная тема.
Еще год назад пролететь через всю квартиру с полыхающей сковородкой и выкинуть ее с балкона под истеричное «и-и-и, сука» было для меня чем-то само собой разумеющимся. Зная о таких моих привычках, родственники регулярно снабжали меня китайским тефлоном и дорогими кулинарными книгами для даунов. Правда, балкон не застеклили, а жаль.
Впрочем, если контакт с блюдом устанавливался, не могу сказать, что от этого кому-то легчало. Потому что это самое блюдо я начинала изготовлять с утра до вечера, как взбесившийся конвейер. Однажды мы целый месяц ели мясо по-французски. Идиллия продолжалась до тех пор, пока в местном магзе не истощился запас телятины.
Кроме этого, есть у меня подлая привычка готовить много. Как и всякий паршивый повар, я давным-давно пришла к выводу, что, будешь ли ты варить чашку супчика или огромную кастрюлю – возни все равно одинаково. И поэтому раз уж я изготавливаю что-либо, то в таких количествах, что хватит до самой смерти, да еще и на поминки останется. Во всяком случае, к концу недели при фразе «как это есть нечего, а у нас вон еще борща полбака» у мужа и правда получается какое-то поминальное лицо.
Про рыночных торговцев я вообще умалчиваю. Должно быть, эти падлы чувствуют меня еще на подходе к лотку. Червивая черешня, скисшее мясо, вяленые огурцы… Нет, я, конечно, могу надеть пакет с испорченным продуктом на голову и развязать межнациональную рознь, но, как правило, это ни к чему не приводит.
Короче, не особо я хозяйственная барышня и добавить «Магги» в суп могу запросто.
При этом если кто-то супом недоволен, то я также запросто добавлю мышьяк в кофий.
Но самое страшное знаете в чем? Гы-гы-гы.
Все это никогда не мешало мне жить.
Что касается меня, Катечкиной, то на сто процентов могу сказать: нет еще такого хозяйства, которое я бы не разворотила.
Это, наверное, еще с детства пошло, ну, или с ранней юности. Как-то, помнится, возвращаемся мы с подружкой из института. Путь лежит через маленький рынок. Ну, я, понятное дело, стремительно обогащаюсь лежалой микояновской сарделькой, пакетиком вермишели «без варки» и бутылочкой пива в качестве легкого десерта. И каково же мое удивление, когда подружка покупает немереных размеров костяру с мясом и полкило морковки. Зачем тебе этот реликт, спрашиваю и в кость рукой тычу. Ответ сражает наповал. «Я из кости суп сварю, потом мясо срежу, проверну в мясорубке, добавлю яйца и утром испеку мужу блинчиков с мясной начинкой».
Как вы понимаете, мне оставалось только сглотнуть и вскрыть вены на кухне – где-нибудь между плитой и холодильником. Единственный мой опыт общения с мясорубкой был кратким и чрезвычайно поучительным: вознамерившись сделать котлетки, вместе с фаршем я провернула фамильную серебряную ложку супружника. Он заявился домой в тот самый момент, когда я, дико чертыхаясь, пыталась извлечь ложку на свет божий, и на этом с котлетками было покончено.
Уж не знаю почему, но всякий раз, когда я пытаюсь совершить бытовой подвиг, это заканчивается катастрофой местного масштаба.
Примеров тому – тысячи. Как-то раз прописали мне врачи полоскать Фасольца в большой ванне, чтобы тонус снять. Тут нужно сразу сказать, что ванна у меня – просто-таки находка для любителей выращивания грибов на дому, но никак не место для купания младенца. Посему я не нашла ничего лучшего, как вылить туда пузырек «Доместоса» и оставить его на полчасика, чтобы даже самые живучие инфузории передохли. Вернувшись через полчаса и убедившись, что требуемый результат достигнут, я попыталась было смыть химию. Не тут-то было! Уж я и так, и сяк, и эдак, и душем, и краном, и хрен там знает еще чем. Ни фига – ванна по-прежнему оставалась склизкой.
«У-у, сука», – мысленно выругалась я и принялась размышлять об оптимизации труда.
Оптимизация нашлась сразу же – я пришла к выводу, что вместо того, чтобы скакать с душем, как макака с брандспойтом, я могу всего лишь навсего несколько раз наполнить ванну, и химия вымоется сама собой. Подивившись собственной находчивости, я закрыла пробку, пустила воду и отправилась на кухню покурить и помечтать.
Вода застигла меня в тот самый момент, когда я допивала третью чашку кофе…
Путь до ванной был долог и труден, но, припоминая визгливый голос восьмидесятисемикилограммовой соседки снизу, я преодолела его достаточно быстро.
Вода стояла вровень с порогом и нежно плескалась, напоминая о неудавшемся отпуске. Несколько минут я мечтательно оглядывала пространство, после чего попыталась вычерпать хотя бы часть жидкости с помощью ковшика для варки яиц. Получилось медленно, неэффективно, а после пятидесятого наклона ужасно заболела спина и захотелось апельсинов.
«У-у, сука», – взъярилась я во второй раз и опять принялась размышлять о том, что бы такое сделать, чтобы ничего не делать вообще. Размышления давались туго, и ничего, окромя как пробить огромную дыру в полу, чтобы окиян ушел к соседям, в голову не лезло. И вот тут мне на глаза попалась корзина с грязным бельем. Прикинув абсорбирующие свойства Диминых носков и прочих тряпок и подумав о том, что убрать кучу мокрого белья с пола гораздо проще, чем черпать жидкость, я стремительно вывалила содержимое корзины в воду. После чего, довольная собой, удалилась на кухню допивать кофе, предполагая, что за это время белье хорошенько пропитается.
Ну и вы, наверное, можете представить себе степень моего изумления, когда, вернувшись в ванную, я обнаружила, что тряпки не только не впитали в себя воду, но и плавали по ее поверхности, как английская флотилия.
«Не беда, – подумала я, – наверное, для абсорбции требуется немного больше времени».
Но тряпки боролись за жизнь отчаянно, потому что ни через десять, ни через двадцать минут, ни даже через час ни одна из них не потонула.
Горестно вздохнув, я поплелась назад, за ковшиком для варки яиц. Ковшик посмотрел на меня презрительно, но промолчал, ибо шутки со мной плохи.
Ну уж а писать о том, каково было собирать воду, лавируя между носканчиков, я не буду – увольте.
Что касается кулинарии, то это вообще отдельная тема.
Еще год назад пролететь через всю квартиру с полыхающей сковородкой и выкинуть ее с балкона под истеричное «и-и-и, сука» было для меня чем-то само собой разумеющимся. Зная о таких моих привычках, родственники регулярно снабжали меня китайским тефлоном и дорогими кулинарными книгами для даунов. Правда, балкон не застеклили, а жаль.
Впрочем, если контакт с блюдом устанавливался, не могу сказать, что от этого кому-то легчало. Потому что это самое блюдо я начинала изготовлять с утра до вечера, как взбесившийся конвейер. Однажды мы целый месяц ели мясо по-французски. Идиллия продолжалась до тех пор, пока в местном магзе не истощился запас телятины.
Кроме этого, есть у меня подлая привычка готовить много. Как и всякий паршивый повар, я давным-давно пришла к выводу, что, будешь ли ты варить чашку супчика или огромную кастрюлю – возни все равно одинаково. И поэтому раз уж я изготавливаю что-либо, то в таких количествах, что хватит до самой смерти, да еще и на поминки останется. Во всяком случае, к концу недели при фразе «как это есть нечего, а у нас вон еще борща полбака» у мужа и правда получается какое-то поминальное лицо.
Про рыночных торговцев я вообще умалчиваю. Должно быть, эти падлы чувствуют меня еще на подходе к лотку. Червивая черешня, скисшее мясо, вяленые огурцы… Нет, я, конечно, могу надеть пакет с испорченным продуктом на голову и развязать межнациональную рознь, но, как правило, это ни к чему не приводит.
Короче, не особо я хозяйственная барышня и добавить «Магги» в суп могу запросто.
При этом если кто-то супом недоволен, то я также запросто добавлю мышьяк в кофий.
Но самое страшное знаете в чем? Гы-гы-гы.
Все это никогда не мешало мне жить.
Про день рождения
Все-таки дни рождения – это моя епархия: уж чего-чего, а изгаживать собственные торжества я умею с шиком. Есть, знаете ли, такие имениннички, которые, вместо активного водкинга с друзьями, инвентаризируют тараканов, размышляют об озоновых дырах и вообще – отравляют обстановку… Так вот, наверное, я из них.
Природа заламывания рук по красным датам проста, как таблица умножения. Ежели в обычные дни дискуссия на тему «я гАвно» обречена на провал, то на ДР близкие просто обязаны сообщить вам, что вы «вовсе не гавно, а Красная Шапочка» и «все еще непременно будет. Потом». К сожалению, кривляться можно только «до» праздника и «во время» оного. Ошалевшие от реприз домочадцы дольше не выдерживают, и вы рискуете не только узнать, «какое вы гАвно», но и получить пару кил экскрементов за шиворот.
Понятия не имею, у кого как, а мои родственники о наступлении ДР узнают как минимум за неделю. Потому что именно в это время я сообщаю о том, что «в-этом-году-праздновать-не-будем-потому-что-праздновать-нечего-и-видеть-никого-не-хочется». Ученые родственники делают соответствующие моменту скорбные лица, вздыхают и уходят обзванивать питательные заведения. Вообще надо сказать, что за двадцатипятилетнюю историю моих ДР на «праздновать-не-будем» повелся только мой бывший бойфренд, за что и поплатился. Вечер вышел томным и мистическим: не летал только кухонный шкап, да и то лишь потому, что был прикручен к полу.
Вторым нумером идет подведение итогов года. Тут все проще пареной репы – чтобы прийти к выводу, что вы ничего не значащее в этой жизни мурло, нужно задуматься не о том, что вы сделали, а о том, чего не сделали. Беспроигрышным вариантом являются лекарство от рака, получение Нобелевской премии и изобретение трехлинейки Мосина. И если первые два варианта оставляют вам ничтожный шанс на значимость, то уж трехлинейка явно покажет ху из ху.
Надо сказать, в этом году предпраздничные корчи удались у меня особенно здоровски, поэтому к варианту «какой там праздновать, когда даже надеть нечего» я подошла стремительно и не без экспрессии. Впрочем, в магазине экспрессия немедленно улетучилась. Не знаю, может быть, это заговор, но то, что они пошили, шансов на хорошее настроение не оставляет. Или летнее пальто «девочка-припевочка», или розовая юбка «Чита в творческом отпуске». Пальто не сочетается с моим унутренним миром настолько, что, когда я его надеваю, мне сразу хочется плюнуть мимо урны и поковырять пальцем в носу. Про юбки вообще молчу. В двадцать пять косить под мечту педофила – удовольствие ниже среднего. Короче, маялась я вчера цельный день и домаялась до очередных джинсов с куртофаном. По правде говоря, когда у меня хреново на душе, я всегда покупаю джинсы. И должно быть, такое с моей душой случается часто, потому что за последний год это восьмая пара, от предыдущих семи отличающаяся только ценой.
– О-го-го, – сказал супруг. – На кой тебе черт джинсы за такие деньги?
– Очень модненько и спортивно, – расплылась продавщица. – Вы посмотрите КАК сидит.
– А еще вон ту курточку и вот эту маечку заверните, – рявкнула я и показала супругу кукиш.
– Не будешь носить, – вздохнул супруг и пошел расплачиваться.
Страшная правда открылась только через два часа, да и то по той причине, что я нацепила приобретения сразу же (дабы дополнить их сумкой и обувкой на месте преступления).
В первой же секции с обувью мне показалось, что джинсы как-то на мне болтаются или, что вероятнее, я как-то свободно болтаюсь в них. Кроме того, никакой обуви, окромя балеток или кроссовок, портки не терпели. Между нами говоря, снабдить балетками меня можно только в гроб, потому как эту розовую дрянь с ленточками я на дух не переношу. Поэтому я расстроилась и поперла искать кроссовки, попутно поддерживая штаны руками. В «Адидасе» мир рухнул во второй раз. Конечно же подходящих кроссовок найдено не было. Зато было найдено зеркало с отражающейся в нем огромной медвежьей жопой в джинсе.
– Чье это? – ужаснулась я.
– Твое, – ехидно ответствовал супруг. – Говорил, не покупай.
– Откуда? – еще более ужаснулась я.
– Так пятидесятый размер, наверное, – еще более ехидно ответил он.
– Так она говорила «спортивно», – взвыла я.
– Ну да, спортсмены, они все свободненькое любят, – продолжал измываться муж. – Хочешь я тебе ремень куплю?
С покупкой ремня медведь-парашютист преобразовался в медведя-штангиста. Если до этого портки просто болтались на заднице, то затянутые, они стали пузыриться.
– Не переживай. Так многие ходят. Малолетки, например. И пограничники, – старался Дима. – А еще у нас перед подъездом школьники собираются, так вот они все поголовно…
На этом месте я заплакала. Печальная катечкинская судьбина, предрекающая встречу ДР в позорных парашютных брюках для учащихся ПТУ, вырисовалась как нельзя более отчетливо.
– Что же теперь делать? – всхлипывала я. – Ведь столько денег заплатили…
Природа заламывания рук по красным датам проста, как таблица умножения. Ежели в обычные дни дискуссия на тему «я гАвно» обречена на провал, то на ДР близкие просто обязаны сообщить вам, что вы «вовсе не гавно, а Красная Шапочка» и «все еще непременно будет. Потом». К сожалению, кривляться можно только «до» праздника и «во время» оного. Ошалевшие от реприз домочадцы дольше не выдерживают, и вы рискуете не только узнать, «какое вы гАвно», но и получить пару кил экскрементов за шиворот.
Понятия не имею, у кого как, а мои родственники о наступлении ДР узнают как минимум за неделю. Потому что именно в это время я сообщаю о том, что «в-этом-году-праздновать-не-будем-потому-что-праздновать-нечего-и-видеть-никого-не-хочется». Ученые родственники делают соответствующие моменту скорбные лица, вздыхают и уходят обзванивать питательные заведения. Вообще надо сказать, что за двадцатипятилетнюю историю моих ДР на «праздновать-не-будем» повелся только мой бывший бойфренд, за что и поплатился. Вечер вышел томным и мистическим: не летал только кухонный шкап, да и то лишь потому, что был прикручен к полу.
Вторым нумером идет подведение итогов года. Тут все проще пареной репы – чтобы прийти к выводу, что вы ничего не значащее в этой жизни мурло, нужно задуматься не о том, что вы сделали, а о том, чего не сделали. Беспроигрышным вариантом являются лекарство от рака, получение Нобелевской премии и изобретение трехлинейки Мосина. И если первые два варианта оставляют вам ничтожный шанс на значимость, то уж трехлинейка явно покажет ху из ху.
Надо сказать, в этом году предпраздничные корчи удались у меня особенно здоровски, поэтому к варианту «какой там праздновать, когда даже надеть нечего» я подошла стремительно и не без экспрессии. Впрочем, в магазине экспрессия немедленно улетучилась. Не знаю, может быть, это заговор, но то, что они пошили, шансов на хорошее настроение не оставляет. Или летнее пальто «девочка-припевочка», или розовая юбка «Чита в творческом отпуске». Пальто не сочетается с моим унутренним миром настолько, что, когда я его надеваю, мне сразу хочется плюнуть мимо урны и поковырять пальцем в носу. Про юбки вообще молчу. В двадцать пять косить под мечту педофила – удовольствие ниже среднего. Короче, маялась я вчера цельный день и домаялась до очередных джинсов с куртофаном. По правде говоря, когда у меня хреново на душе, я всегда покупаю джинсы. И должно быть, такое с моей душой случается часто, потому что за последний год это восьмая пара, от предыдущих семи отличающаяся только ценой.
– О-го-го, – сказал супруг. – На кой тебе черт джинсы за такие деньги?
– Очень модненько и спортивно, – расплылась продавщица. – Вы посмотрите КАК сидит.
– А еще вон ту курточку и вот эту маечку заверните, – рявкнула я и показала супругу кукиш.
– Не будешь носить, – вздохнул супруг и пошел расплачиваться.
Страшная правда открылась только через два часа, да и то по той причине, что я нацепила приобретения сразу же (дабы дополнить их сумкой и обувкой на месте преступления).
В первой же секции с обувью мне показалось, что джинсы как-то на мне болтаются или, что вероятнее, я как-то свободно болтаюсь в них. Кроме того, никакой обуви, окромя балеток или кроссовок, портки не терпели. Между нами говоря, снабдить балетками меня можно только в гроб, потому как эту розовую дрянь с ленточками я на дух не переношу. Поэтому я расстроилась и поперла искать кроссовки, попутно поддерживая штаны руками. В «Адидасе» мир рухнул во второй раз. Конечно же подходящих кроссовок найдено не было. Зато было найдено зеркало с отражающейся в нем огромной медвежьей жопой в джинсе.
– Чье это? – ужаснулась я.
– Твое, – ехидно ответствовал супруг. – Говорил, не покупай.
– Откуда? – еще более ужаснулась я.
– Так пятидесятый размер, наверное, – еще более ехидно ответил он.
– Так она говорила «спортивно», – взвыла я.
– Ну да, спортсмены, они все свободненькое любят, – продолжал измываться муж. – Хочешь я тебе ремень куплю?
С покупкой ремня медведь-парашютист преобразовался в медведя-штангиста. Если до этого портки просто болтались на заднице, то затянутые, они стали пузыриться.
– Не переживай. Так многие ходят. Малолетки, например. И пограничники, – старался Дима. – А еще у нас перед подъездом школьники собираются, так вот они все поголовно…
На этом месте я заплакала. Печальная катечкинская судьбина, предрекающая встречу ДР в позорных парашютных брюках для учащихся ПТУ, вырисовалась как нельзя более отчетливо.
– Что же теперь делать? – всхлипывала я. – Ведь столько денег заплатили…