Екатерина Великина
От заката до обеда
Про переделывание
Больше всего не люблю, когда меня пытаются переделать.
Кроить живого человека – это минимум неблагодарщина, максимум – преступление. За истекшие двадцать пять лет была переломана уйма ножниц, потерян десяток пялец, а кое-кто из закройщиков до сих пор не может вытащить наперсток из задницы.
Первая партия принадлежала папе. Родитель всегда мечтал о дочери-спортсменке и был чрезвычайно близорук. С бассейном не получилось сразу же. Так, если девяносто девять брошенных в воду щенков «выплывут», то всегда найдется какой-нибудь паскудный сотый, который подпортит родословную. Я не только не «выплыла», но еще и ухитрилась заглотить литр хлорированной водицы. Того же дня вечером папа огреб по кумполу от мамы и от огорчения записал меня на карате. Пытка длилась три года и закончилась в тот день, когда вместо «кумите с сорока бойцами» я двинула тренеру по яйцам.
Впрочем, мамахен тоже поучаствовала. Не знаю, с какого перепоя Галина Викторовна усмотрела во мне математика…
Разочарование случилось только к десятому классу, когда мама поняла, что у квадратного уравнения не два ответа, а вовсе даже столько, сколько раз меня заставляют его решать.
Дальше был эстетствующий вьюнош, который переусердствовал с Тургеневым и удумал слепить из меня Асю. В планах на будущее предполагалось, что я немедленно брошу курить, закрашу ногти в розовый и стану краснеть при каждом матерном слове. Наверное, не стоит и рассказывать, что немерено таких слов было услышано от меня вьюношем еще на той стадии, когда он пел про розовый лак.
По правде говоря, за свою недолгую жизнь я встретила какую-то критическую массу «спасателей». Точно мухи за какашку, они цеплялись за мои драные джинсы и учили-учили-учили… Один олух рассказывал, что «нацтоящие девоцки ходят в юбоцках», другой предлагал конспектировать Кастанеду, третий травил меня «кинами не для всех», попутно снабжая турецкими трусами со стразами…
Да, как-то раз из меня пытались сделать Жену. Предполагалось, что Жена Настоящая делает только три вещи, а именно: готовит жрать, рожает детей и порхает. Спустя четыре года стало очевидно, что Жены из меня не получится. Во всяком случае, настоящей. В плане «пожрать» – я виртуозно набирала номер пиццерии, по вопросам детей хихикала (шестнадцать, извините, лет), а к «порхать» неожиданно добавилось «звездеть». Вот, пожалуй, порхать и звездеть я могла сколько угодно. Но, сами понимаете, этого для Жены Настоящей маловато.
А к чему я все это веду?
Правильно!
Единственный человек, который не возжелал сделать из «круга квадратик», – это муж мой, Дементий. Я безумно рада тому факту, что могу восседать на кухне в драных портках, пускать сигаретный дым колечками и жрать колбасу без хлеба. Оно, конечно, понятно, что в юбке с рюшками, Кастанедой под подушкой и паровой котлеткой на тарелке цены бы мне не было. Только ведь тогда это буду совсем не я…
Кроить живого человека – это минимум неблагодарщина, максимум – преступление. За истекшие двадцать пять лет была переломана уйма ножниц, потерян десяток пялец, а кое-кто из закройщиков до сих пор не может вытащить наперсток из задницы.
Первая партия принадлежала папе. Родитель всегда мечтал о дочери-спортсменке и был чрезвычайно близорук. С бассейном не получилось сразу же. Так, если девяносто девять брошенных в воду щенков «выплывут», то всегда найдется какой-нибудь паскудный сотый, который подпортит родословную. Я не только не «выплыла», но еще и ухитрилась заглотить литр хлорированной водицы. Того же дня вечером папа огреб по кумполу от мамы и от огорчения записал меня на карате. Пытка длилась три года и закончилась в тот день, когда вместо «кумите с сорока бойцами» я двинула тренеру по яйцам.
Впрочем, мамахен тоже поучаствовала. Не знаю, с какого перепоя Галина Викторовна усмотрела во мне математика…
Разочарование случилось только к десятому классу, когда мама поняла, что у квадратного уравнения не два ответа, а вовсе даже столько, сколько раз меня заставляют его решать.
Дальше был эстетствующий вьюнош, который переусердствовал с Тургеневым и удумал слепить из меня Асю. В планах на будущее предполагалось, что я немедленно брошу курить, закрашу ногти в розовый и стану краснеть при каждом матерном слове. Наверное, не стоит и рассказывать, что немерено таких слов было услышано от меня вьюношем еще на той стадии, когда он пел про розовый лак.
По правде говоря, за свою недолгую жизнь я встретила какую-то критическую массу «спасателей». Точно мухи за какашку, они цеплялись за мои драные джинсы и учили-учили-учили… Один олух рассказывал, что «нацтоящие девоцки ходят в юбоцках», другой предлагал конспектировать Кастанеду, третий травил меня «кинами не для всех», попутно снабжая турецкими трусами со стразами…
Да, как-то раз из меня пытались сделать Жену. Предполагалось, что Жена Настоящая делает только три вещи, а именно: готовит жрать, рожает детей и порхает. Спустя четыре года стало очевидно, что Жены из меня не получится. Во всяком случае, настоящей. В плане «пожрать» – я виртуозно набирала номер пиццерии, по вопросам детей хихикала (шестнадцать, извините, лет), а к «порхать» неожиданно добавилось «звездеть». Вот, пожалуй, порхать и звездеть я могла сколько угодно. Но, сами понимаете, этого для Жены Настоящей маловато.
А к чему я все это веду?
Правильно!
Единственный человек, который не возжелал сделать из «круга квадратик», – это муж мой, Дементий. Я безумно рада тому факту, что могу восседать на кухне в драных портках, пускать сигаретный дым колечками и жрать колбасу без хлеба. Оно, конечно, понятно, что в юбке с рюшками, Кастанедой под подушкой и паровой котлеткой на тарелке цены бы мне не было. Только ведь тогда это буду совсем не я…
«Старнет»
Сегодня было в общем-то обычное утро. Грязная посуда, подпирающая кран, полное отсутствие сигарет и четырехчасовой визит свекрови не добавляли энтузиазма, но выбрасываться из окна не хотелось. Исследовав пепельницу на предмет свежего бычка и найдя вполне приличный экземпляр, я довольно живенько соорудила кофе и стала трапезничать. По ходу трапезы сообразила, что с немытой посудой меня в очередной раз надули. Дело в том, что у Димы есть две святые обязанности – мыть посуду после ужина и кормить ребенка утром. Естественно, пожрав вчера вечером, посуду он мыть не возжелал, сославшись на внеочередную погрузку слонов на работе, и сообщил, что тарелки-сковородки вполне могут подождать до утра. И глаза, блин, такие искренние были…
– Ладно уж, – сказала я. – Но только утром чтобы вымыл.
– Ага, – радостно затряс башкой супруг. И отправился спать.
Наверное, спалось ему хорошо. Во всяком случае, ни две подушки, набитые экологически чистым синтепухом, ни пинки под жопу, ни художественный свист не спасали от богатырского храпа. Если бы ЗАГСы работали ночью, я бы однозначно подала на развод. Но ЗАГСы ночью не работают…
В девять утра я проснулась от того, что вполне выспавшийся муж дергал меня за ногу и, тыча мне в морду ребенком, предлагал его (ребенка) покормить.
– Я сплю, – сообщила ему я и поджала конечности.
– Ага, – радостно сказал он, – тогда Фасольца я сам покормлю (ВНИМАНИЕ!!!). А ты уж вымой посуду, как проснешься.
КАКОВО?
Естественно, я буркнула «ага» и повернулась на другой бок.
Под потолком лениво фланировала моль, за окошком гадил соседский Тузик, радио мычало… И хотя все было как всегда, почему-то это напрягало. Я даже потрогала свой лоб в надежде, что меня поразил тяжелый недуг и следующие три недели я буду лежать в кровати, пить какао и принимать соболезнования…
Лоб был холодным, нос мокрым, настроение паскудным, и, как следствие, я была абсолютно здорова.
– Что же все-таки не так? – терзалась я. – Все вроде тихо, спокойно…
Тихо! Твою-то мать! Теряя тапки, я ринулась в детскую. Ребенок был на месте. Впрочем, если бы он собрался в туристическую поездку по Папуа-Новой Гвинее, это было бы по меньшей мере странно… Фасолец кряхтел и совершал непонятные движения ручками и ножками, точно у него была болезнь Паркинсона в последней стадии.
Ребенок был одет в комбинезончик. Задом наперед. То есть там, где должны были находиться пальцы ног, была пятка. Попробуйте надеть ботинки «наоборот», и вы меня поймете.
Я переодела ребенка и отправилась к телефонному аппарату, дабы нанести первый тактический удар по супругу посредством сети МГТС. В ту же самую секунду телефон зазвенел сам. В надежде, что это Дима, я мстительно нажала на кнопку… Увы.
Мне звонила какая-то томная барышня. Думаю, роль паровозика из Ромашкова принесла бы ей большой успех.
– Это компания «Старнет». Дмитрия можно?
– Он на работе, девушка, запишите телефон.
Продиктовав ей телефон, я пошла кормить дитенка. В процессе кормления немного успокоилась и пришла к выводу, что линчевать супруга все-таки не буду. Так, легкий «паблик икзикьюшн», в котором в качестве «паблика» – коты. Ничего особенного, короче. И тут опять зазвонил телефон.
Удивительно, но звонила та же самая девушка.
– Это компания «Старнет». Татьяну Васильевну можно?
– Здесь такие не живут, – вполне вежливо ответила я.
– А этот номер, – она продиктовала мне мой телефонный номер, – ваш?
– Мой. Но Татьяны Васильевны здесь точно нет.
На том мы и распрощались.
Я отправилась к оборавшемуся от внезапного отлучения от хавки дитенку, влила в него последние 50 грамм и только было собралась заправлять кровать, как раздался звонок.
Звонил все тот же паровозик.
– Компания «Старнет». Ивана Петровича можно?
– Тут таких нет.
Стоит ли рассказывать вам, что эта девочка позвонила еще пять раз с интервалом в двадцать минут, называя имена и фамилии совершенно разных людей?
Честно говоря, когда я занимаюсь чем-либо типа мытья полов меня сложно вывести из себя – дальше выводить некуда. Поэтому на каждый звонок я отвечала неизменное «здесь таких нет» и продолжала шкрябать тряпкой. Так продолжалось ровно до тех пор, пока не настало время обеда…
Вытянув второй бычок из пепельницы и мысленно поблагодарив Бога за его щедрые дары, я соорудила кофе и собралась трапезничать. Телефон, естественно, зазвонил.
Да что же это такое? Это почему же ж молодой матери не дают провести ее редкий трудовой досуг в тишине и покое? И тут до меня дошло. С год назад мы с Дементием решили подключиться к Интернету посредством компании «Старнет». Компания потребовала найти еще двадцать желающих в нашем доме (благо тянуть сеть в одну квартиру невыгодно) и заполнить коллективную заявку. Коллективная заявка представляла собой список из двадцати человек, желающих подключиться, и нашего телефона для контакта. Мы этих желающих нашли и письмо отправили. Как только я все вышеперечисленное припомнила, меня разобрал истерический смех…
С какого рожна эта девочка решила, что все эти двадцать интернетчиков проживают в одной квартире, я не знаю.
Дальше дело было так.
– Компания «Старнет». Юрий Владимирович здесь живет? – обреченно пропыхтел паровозик.
– Девушка вы не из Кащенко, часом? – поинтересовалась я.
– Я… я… из «Старнета».
– Девушка, как вы представляете себе двадцать подключений в одну квартиру?
– Н-н-не знаю.
– Или вы, может, думаете, что вся эта хренова тонна народу у меня дома проживает? Может, вы предполагаете, что я корейских морковеторговцев тут квартирую?
Молчание.
– Нет, девушка, даже если эти двадцать человек будут стоять как изваяния, а в нужник ходить по очереди, они физически тут не поместятся. У меня всего две комнаты.
Молчание.
– Или все-таки поместятся?
На этом самом месте я довольно искренне задумалась. А девушка, видимо, решила, что если кто-то из нас двоих клиент Кащенко, то это явно не она. Паровозик повесил трубку, а я полезла за калькулятором.
Собственно говоря, этот опус и не появился бы на свет, если бы сегодня вечером, вынимая из ящика почту, я не обнаружила пару десятков приглашений от компании «Старнет» с просьбой подключиться к Инету.
Ромашково не сдавалось.
А мужу я так и не залепила. Жаль!
– Ладно уж, – сказала я. – Но только утром чтобы вымыл.
– Ага, – радостно затряс башкой супруг. И отправился спать.
Наверное, спалось ему хорошо. Во всяком случае, ни две подушки, набитые экологически чистым синтепухом, ни пинки под жопу, ни художественный свист не спасали от богатырского храпа. Если бы ЗАГСы работали ночью, я бы однозначно подала на развод. Но ЗАГСы ночью не работают…
В девять утра я проснулась от того, что вполне выспавшийся муж дергал меня за ногу и, тыча мне в морду ребенком, предлагал его (ребенка) покормить.
– Я сплю, – сообщила ему я и поджала конечности.
– Ага, – радостно сказал он, – тогда Фасольца я сам покормлю (ВНИМАНИЕ!!!). А ты уж вымой посуду, как проснешься.
КАКОВО?
Естественно, я буркнула «ага» и повернулась на другой бок.
Под потолком лениво фланировала моль, за окошком гадил соседский Тузик, радио мычало… И хотя все было как всегда, почему-то это напрягало. Я даже потрогала свой лоб в надежде, что меня поразил тяжелый недуг и следующие три недели я буду лежать в кровати, пить какао и принимать соболезнования…
Лоб был холодным, нос мокрым, настроение паскудным, и, как следствие, я была абсолютно здорова.
– Что же все-таки не так? – терзалась я. – Все вроде тихо, спокойно…
Тихо! Твою-то мать! Теряя тапки, я ринулась в детскую. Ребенок был на месте. Впрочем, если бы он собрался в туристическую поездку по Папуа-Новой Гвинее, это было бы по меньшей мере странно… Фасолец кряхтел и совершал непонятные движения ручками и ножками, точно у него была болезнь Паркинсона в последней стадии.
Ребенок был одет в комбинезончик. Задом наперед. То есть там, где должны были находиться пальцы ног, была пятка. Попробуйте надеть ботинки «наоборот», и вы меня поймете.
Я переодела ребенка и отправилась к телефонному аппарату, дабы нанести первый тактический удар по супругу посредством сети МГТС. В ту же самую секунду телефон зазвенел сам. В надежде, что это Дима, я мстительно нажала на кнопку… Увы.
Мне звонила какая-то томная барышня. Думаю, роль паровозика из Ромашкова принесла бы ей большой успех.
– Это компания «Старнет». Дмитрия можно?
– Он на работе, девушка, запишите телефон.
Продиктовав ей телефон, я пошла кормить дитенка. В процессе кормления немного успокоилась и пришла к выводу, что линчевать супруга все-таки не буду. Так, легкий «паблик икзикьюшн», в котором в качестве «паблика» – коты. Ничего особенного, короче. И тут опять зазвонил телефон.
Удивительно, но звонила та же самая девушка.
– Это компания «Старнет». Татьяну Васильевну можно?
– Здесь такие не живут, – вполне вежливо ответила я.
– А этот номер, – она продиктовала мне мой телефонный номер, – ваш?
– Мой. Но Татьяны Васильевны здесь точно нет.
На том мы и распрощались.
Я отправилась к оборавшемуся от внезапного отлучения от хавки дитенку, влила в него последние 50 грамм и только было собралась заправлять кровать, как раздался звонок.
Звонил все тот же паровозик.
– Компания «Старнет». Ивана Петровича можно?
– Тут таких нет.
Стоит ли рассказывать вам, что эта девочка позвонила еще пять раз с интервалом в двадцать минут, называя имена и фамилии совершенно разных людей?
Честно говоря, когда я занимаюсь чем-либо типа мытья полов меня сложно вывести из себя – дальше выводить некуда. Поэтому на каждый звонок я отвечала неизменное «здесь таких нет» и продолжала шкрябать тряпкой. Так продолжалось ровно до тех пор, пока не настало время обеда…
Вытянув второй бычок из пепельницы и мысленно поблагодарив Бога за его щедрые дары, я соорудила кофе и собралась трапезничать. Телефон, естественно, зазвонил.
Да что же это такое? Это почему же ж молодой матери не дают провести ее редкий трудовой досуг в тишине и покое? И тут до меня дошло. С год назад мы с Дементием решили подключиться к Интернету посредством компании «Старнет». Компания потребовала найти еще двадцать желающих в нашем доме (благо тянуть сеть в одну квартиру невыгодно) и заполнить коллективную заявку. Коллективная заявка представляла собой список из двадцати человек, желающих подключиться, и нашего телефона для контакта. Мы этих желающих нашли и письмо отправили. Как только я все вышеперечисленное припомнила, меня разобрал истерический смех…
С какого рожна эта девочка решила, что все эти двадцать интернетчиков проживают в одной квартире, я не знаю.
Дальше дело было так.
– Компания «Старнет». Юрий Владимирович здесь живет? – обреченно пропыхтел паровозик.
– Девушка вы не из Кащенко, часом? – поинтересовалась я.
– Я… я… из «Старнета».
– Девушка, как вы представляете себе двадцать подключений в одну квартиру?
– Н-н-не знаю.
– Или вы, может, думаете, что вся эта хренова тонна народу у меня дома проживает? Может, вы предполагаете, что я корейских морковеторговцев тут квартирую?
Молчание.
– Нет, девушка, даже если эти двадцать человек будут стоять как изваяния, а в нужник ходить по очереди, они физически тут не поместятся. У меня всего две комнаты.
Молчание.
– Или все-таки поместятся?
На этом самом месте я довольно искренне задумалась. А девушка, видимо, решила, что если кто-то из нас двоих клиент Кащенко, то это явно не она. Паровозик повесил трубку, а я полезла за калькулятором.
Собственно говоря, этот опус и не появился бы на свет, если бы сегодня вечером, вынимая из ящика почту, я не обнаружила пару десятков приглашений от компании «Старнет» с просьбой подключиться к Инету.
Ромашково не сдавалось.
А мужу я так и не залепила. Жаль!
Про программеров
Производя раскопки старых документов, можно найти массу презабавных вещей. Намедни разбирала мамин секретер. Чего там только не было! Прямо вся жизнь перед глазами пронеслась: от квитанции для получения моей детской шубки из химчистки и паспорта на стиральную машину ЗВИ, давно покоящуюся на свалке, до рентгеновского снимка молочного зуба прадедушки с самим зубом в пластиковом пакетике «на счастье». По мере залегания процесс становился все увлекательнее и увлекательнее: реликтовые схемы телевизора КВН, неоплаченные квитки за пребывание в вытрезвителе, автомобильные права моей бабушки (да-да, у нас бабушка в войну бомбы возила), курортная книжка с диагнозом «детская сыпка» и т. д. и т. п.
Дедушкин зуб я, признаться, выкинула, так как не испытываю ни малейшего желания клонировать родственника, а другого назначения верхнего правого резца не знаю. В ведро отправились и пара десятков карт несуществующих ныне городов, дабы прогулку по Куйбышеву или Андропову в ближайшие десять лет я не планирую.
Короче, пришлось выкинуть целую тонну добра, невзирая на чины и звания.
И тут на глаза попался мой собственный диплом «Лаборанта-программиста в среде Турбо-Паскаль». Эх, куда меня только не носило!
Надо сказать, что программирование шло у нас в школе вместо обычных уроков информатики. Целым классом мы катались в Плешку, дабы осваивать числовые массивы и прочие фразеологические несварения в обстановке приближенной к боевой. На самом первом занятии преподавательница опрометчиво сообщила, что, дескать, вы теперь взрослые – ажио в здании института сидите, поэтому и ходить можете когда угодно, а можете и вообще не ходить. Как и все нормальные школьники, я поняла посыл препода самым буквальным образом. Поэтому, наверное, не стоит и говорить, что из всех тридцати занятий я побывала только на первом, вводном, да и то лишь из чисто технического любопытства. Потому что уже после первой лекции при слове «Турбо-Паскаль» мне становилось так горько, будто я напилась скипидара и закусила бабушкиной калошей (ага, той самой, которой она давила на акселератор, возя бомбы). Соответственно учебный процесс был задвинут наглухо вплоть до мая месяца.
В мае момент истины все-таки наступил.
Выяснилось, что для того, чтобы считать процесс изучения информатики завершенным, мне требуется предоставить некую «выпускную программу», написанную на Турбо-Паскале. За окном шел 1996 год, компа у меня не было. Вместо него был огромный бухгалтерский калькулятор «Ситизен» в чехле из красного кожзаменителя. И на нем я могла написать только SOSI EBLO, потому что ни для каких других целей он не годился. Посему все мои катечкинские силы были немедленно брошены на поиск программиста в вышеозначенной среде. Через три дня требуемый экземпляр нашелся. Так как денег у меня не было, пришлось целиком и полностью полагаться на собственную внешность и внутреннее обаяние.
Гуляли мы только вечером и только по темному бульвару, потому что, чтобы появиться с этим чучелом на людях, требовалась недюжинная храбрость и выдержка. Но цель оправдывала средства, а точнее, их отсутствие, и мы нарезали круги как чокнутые пони из зоопарка. Объект был вял, сутул и немногословен.
– Весна… – говорил он время от времени.
– Ага, – радостно соглашалась я. – Птички поют, и все такое.
Поэтому, когда на вторую неделю пеших прогулок он сказал: «Выходи за меня замуж», я поняла, что настало время действовать. Сейчас или никогда.
«Прощай, красное солнышко», – пронеслось в моей башке. В тот момент я действительно почувствовала себя Дерьмовкой при состоятельном Кроте.
– Мне бы программу, – тихо сказала я.
На следующий день дискетка с программой лежала у меня на столе. Надо сказать, что ровно через секунду после того, как носитель коснулся столешницы, телефон Крота попал в черный список. Но еще долго по ночам меня мучили кошмары.
– Отдай программу, – шипел состоятельный Крот.
– В ЗАГС ее, мерзавку, в ЗАГС! – визжали другие состоятельные Кроты.
Я просыпалась и вытирала пот со лба, радуясь тому, что это всего лишь сон.
Через неделю программа попала в институт, и я получила свои дурацкие корочки. Нужно сказать, что я дико радовалась этому факту, а еще больше радовалась тому, что с Турбо-Паскалем было покончено навсегда.
И вероятно, легко себе представить мой ужас, когда через некоторое время нам позвонили из института и сообщили, что моя программа заняла второе место на конкурсе молодых талантов, а я приглашаюсь на ее защиту и получение приза. Видимо, Крот недюжинно постарался перед свадьбой.
А диплом программиста я все-таки выкинула. Ну и хрен с ним!
Дедушкин зуб я, признаться, выкинула, так как не испытываю ни малейшего желания клонировать родственника, а другого назначения верхнего правого резца не знаю. В ведро отправились и пара десятков карт несуществующих ныне городов, дабы прогулку по Куйбышеву или Андропову в ближайшие десять лет я не планирую.
Короче, пришлось выкинуть целую тонну добра, невзирая на чины и звания.
И тут на глаза попался мой собственный диплом «Лаборанта-программиста в среде Турбо-Паскаль». Эх, куда меня только не носило!
Надо сказать, что программирование шло у нас в школе вместо обычных уроков информатики. Целым классом мы катались в Плешку, дабы осваивать числовые массивы и прочие фразеологические несварения в обстановке приближенной к боевой. На самом первом занятии преподавательница опрометчиво сообщила, что, дескать, вы теперь взрослые – ажио в здании института сидите, поэтому и ходить можете когда угодно, а можете и вообще не ходить. Как и все нормальные школьники, я поняла посыл препода самым буквальным образом. Поэтому, наверное, не стоит и говорить, что из всех тридцати занятий я побывала только на первом, вводном, да и то лишь из чисто технического любопытства. Потому что уже после первой лекции при слове «Турбо-Паскаль» мне становилось так горько, будто я напилась скипидара и закусила бабушкиной калошей (ага, той самой, которой она давила на акселератор, возя бомбы). Соответственно учебный процесс был задвинут наглухо вплоть до мая месяца.
В мае момент истины все-таки наступил.
Выяснилось, что для того, чтобы считать процесс изучения информатики завершенным, мне требуется предоставить некую «выпускную программу», написанную на Турбо-Паскале. За окном шел 1996 год, компа у меня не было. Вместо него был огромный бухгалтерский калькулятор «Ситизен» в чехле из красного кожзаменителя. И на нем я могла написать только SOSI EBLO, потому что ни для каких других целей он не годился. Посему все мои катечкинские силы были немедленно брошены на поиск программиста в вышеозначенной среде. Через три дня требуемый экземпляр нашелся. Так как денег у меня не было, пришлось целиком и полностью полагаться на собственную внешность и внутреннее обаяние.
Гуляли мы только вечером и только по темному бульвару, потому что, чтобы появиться с этим чучелом на людях, требовалась недюжинная храбрость и выдержка. Но цель оправдывала средства, а точнее, их отсутствие, и мы нарезали круги как чокнутые пони из зоопарка. Объект был вял, сутул и немногословен.
– Весна… – говорил он время от времени.
– Ага, – радостно соглашалась я. – Птички поют, и все такое.
Поэтому, когда на вторую неделю пеших прогулок он сказал: «Выходи за меня замуж», я поняла, что настало время действовать. Сейчас или никогда.
«Прощай, красное солнышко», – пронеслось в моей башке. В тот момент я действительно почувствовала себя Дерьмовкой при состоятельном Кроте.
– Мне бы программу, – тихо сказала я.
На следующий день дискетка с программой лежала у меня на столе. Надо сказать, что ровно через секунду после того, как носитель коснулся столешницы, телефон Крота попал в черный список. Но еще долго по ночам меня мучили кошмары.
– Отдай программу, – шипел состоятельный Крот.
– В ЗАГС ее, мерзавку, в ЗАГС! – визжали другие состоятельные Кроты.
Я просыпалась и вытирала пот со лба, радуясь тому, что это всего лишь сон.
Через неделю программа попала в институт, и я получила свои дурацкие корочки. Нужно сказать, что я дико радовалась этому факту, а еще больше радовалась тому, что с Турбо-Паскалем было покончено навсегда.
И вероятно, легко себе представить мой ужас, когда через некоторое время нам позвонили из института и сообщили, что моя программа заняла второе место на конкурсе молодых талантов, а я приглашаюсь на ее защиту и получение приза. Видимо, Крот недюжинно постарался перед свадьбой.
А диплом программиста я все-таки выкинула. Ну и хрен с ним!
Шопинг
Я – жертва гипермаркетов. Благодаря магазинам мое существование в качестве пресловутого «среднего класса» длится, как правило, не более четырех дней в месяц.
М-да… Зачем нужно было называть «Мегу» «Мегой»? «Прощай, бюджет» подошло бы ей куда больше.
Все происходит по стандартной схеме: в пятницу, накануне получения зарплаты, наше семейство охватывает зуд и радостное предвкушение чего-то нового, несбыточного. Мы обмениваемся теплыми улыбками пациентов лепрозория и пораньше ложимся спать, ибо завтрашний день потребует максимальной концентрации энергии и сил.
Итак, суббота.
11:00. Не успевшего проснуться Фасольца запаковывают в три одеяла. Он даже не пытается вякать, потому что знает, что в субботу можно довякаться разве что до соски в пасть. К ребенку прилагаются средства детского жизнеобеспечения в виде пачки хавки и десятка подгузников, и со скоростью посадочного модуля, вошедшего в атмосферу, малыш катит на стыковку с бабушками.
11:30. Форвард!
12:00. Магазин «Маугли».
На счетчике ЗП – 100%.
Продавец влажно смотрит на мою дубленку и тут же пытается впарить мне четырехместный пластиковый джип с гидроусилителем руля и пробковыми шлемами для остальных членов семьи, включая котов. Но я барышня ученая и от джипа отказываюсь.
Посему на выходе имеем:
два костюмчика сафари (зеленый, потому что идет к глазам, и красный, просто потому что нравится);
погремушка – музыкальные черви;
развивающая игра «Врач скорой помощи в творческом отпуске»;
розовое животное непонятного биологического вида (приобретается из-за моей ностальгии по совковым игрушкам, а еще потому, что если эту дрянь не куплю я, то кто же ее еще купит);
четыре баллона детской воды с ободряющим названием «Тип-Топ». (Я конечно, понимаю, что на все средства, потраченные на Малышевскую воду, я давно могла бы открыть геотермальный источник с подводом в детскую, но травить ребенка водичкой из-под крана не желаю…)
13:00. Едем в «Мегу» и иже с ними.
На счетчике ЗП – 95%.
Самое паскудное в гипермаркетах – это, как известно, парковка. Обменявшись любезностями с супругом, мы отыскиваем чудное место на газоне и заходим в магазин.
13:50. «Мега».
На счетчике ЗП по-прежнему 95%, потому что по пути палаток нет, а за парковку денег не берут.
Захожу в «Модный базар», с тем чтобы обозреть, что там прибавилось. Так как за последнюю неделю не прибавилось ничего, кроме прыща на носу у продавщицы, расстраиваюсь. Расстройство глушу джинсами и альтернативным свитерком психоделической расцветки. От приобретенного свитера разит кислотной истерикой, и он никоим образом не желает сочетаться с общим содержимым моего шкафа. Но это не беда, потому что по пути «Наф-Наф».
В «Наф-Нафе» долго канаю мальчика, нет ли у них чего-нибудь чудесного, чтобы не только в частности, но и вообще. Мальчик изумленно поднимает бровь, явно не понимая, чего я хочу. Тогда в качестве опытного образца я достаю вышеприобретенный в «Модном базаре» свитер и интересуюсь, нет ли у них какой-нибудь хрени в пару к сокровищу. По нехорошей улыбке мальчика догадываюсь, что коллекцию шаманских бубнов распродали на прошлой неделе. Подозреваю, что мне. Но это меня не останавливает. Отвергаю чудный галстук в виде гурьевского осетра со стразами вместо глаз, и взор мой падает на кронштейн с юбками.
Она смотрела на меня. Я смотрела на нее. Так мы встретились.
Чудесная замшевая юбчонка, украшенная камушками, перьями и черепами мышей полевок. Не то чтобы юбочка очень подходила к свитеру, но было в ней что-то, знаете ли, трогательное…
У примерочной кабинки кто-то кашлянул. Я вспомнила, что, кажется, нахожусь замужем, быстро свернула юбку в рулончик и направилась к кассе.
– К юбке тебе понадобятся высокие сапоги, – мрачно сказал супруг.
– У меня есть коричневые, – тут же наврала я.
– Коричневые сюда не подойдут, – заметил ученый муж. – Может, ну ее, эту юбку?
Одного взгляда хватило, чтобы супруг заткнулся и озаботился поисками ближайшей обувной секции.
Предложенные нам сапоги напоминали экспонат исторического музея эпохи Кутузова.
– Тебе бы к ним кобылу, – ехидно заметил муж.
– К сожалению, у меня есть только козел, – парировала я.
На том мы и разошлись. Обувь была приобретена.
17:00. «Икея».
На счетчике ЗП – 60%.
Так как со шмотками было покончено, в «Икее» нас охватило поразительное единодушие. Понятно, что ни к чему хорошему это не привело, потому что на выходе мы пополнились следующими необходимыми предметами:
детская кроватка «Брумель» из стопроцентного хохляцкого бука для пребывания Фасольца вне дома;
два комнатных торшера «Кнак» (основной причиной покупки послужило неожиданное падение цен на «Кнаки»);
набор пластиковых цветов «Руфус», предназначенных для развития эстетического вкуса Фасольца, а также в качестве запасного аэродрома для мух; рамка для картин «Ергель» с портретом самого Ергеля;
детское одеяло «Мари» с комплектом белья «Усана». Причина покупки – рисунок из затейливых ежичков, также предназначенный развивать эстетический вкус ребенка;
набор пивных стаканов «Бухен». Это покупка историческая, потому что «Бухены» мы покупаем каждый раз при поездке в «Икею», но еще ни разу в жизни они не доехали до дома в полном составе. Последний раз набор был разбит прямо на кассе. Поэтому, чтобы получить все шесть бокалов одновременно, надо стараться. Что мы и делаем;
набор греющих свечей «Карл» с подсвечниками;
деревянное чучело «Кнабель». Черт его знает, что это такое, но название, согласитесь, прикольное.
19:00. «Ашан».
На счетчике ЗП – 30%.
В «Ашане» мы совершаем промышленные закупки и всегда посещаем его в последнюю очередь. Поэтому «Ашан» я бы переименовала в «У вас еще что-то осталось?». У нас осталось. Урвав тележку, мы разбегаемся по разным концам магазина.
Обычные покупки описывать не буду – это скучно.
Скажу только, что последний раз, выходя из «Ашана» в обнимку с двухметровой драценой и лейкой для ее поливки, емкостью десять литров, я заподозрила, что в этой жизни что-то не так…
23:00. Мы дома у моей мамы, с целью забрать загостившегося ребенка.
На счетчике ЗП – минус 10% (в ход пошла кредитная карта).
Неизменный вопрос: «А жить-то вы теперь на что будете?»
Неизменный ответ: «А я перехвачу у тебя двести баксов на неделю, а еще во-о-он те котлетки, можно?»
– Можно, – говорит мама.
Расчувствовавшись, я дарю ей ту самую двухметровую драцену с лейкой и портрет Ергеля. Жизнь продолжается.
М-да… Зачем нужно было называть «Мегу» «Мегой»? «Прощай, бюджет» подошло бы ей куда больше.
Все происходит по стандартной схеме: в пятницу, накануне получения зарплаты, наше семейство охватывает зуд и радостное предвкушение чего-то нового, несбыточного. Мы обмениваемся теплыми улыбками пациентов лепрозория и пораньше ложимся спать, ибо завтрашний день потребует максимальной концентрации энергии и сил.
Итак, суббота.
11:00. Не успевшего проснуться Фасольца запаковывают в три одеяла. Он даже не пытается вякать, потому что знает, что в субботу можно довякаться разве что до соски в пасть. К ребенку прилагаются средства детского жизнеобеспечения в виде пачки хавки и десятка подгузников, и со скоростью посадочного модуля, вошедшего в атмосферу, малыш катит на стыковку с бабушками.
11:30. Форвард!
12:00. Магазин «Маугли».
На счетчике ЗП – 100%.
Продавец влажно смотрит на мою дубленку и тут же пытается впарить мне четырехместный пластиковый джип с гидроусилителем руля и пробковыми шлемами для остальных членов семьи, включая котов. Но я барышня ученая и от джипа отказываюсь.
Посему на выходе имеем:
два костюмчика сафари (зеленый, потому что идет к глазам, и красный, просто потому что нравится);
погремушка – музыкальные черви;
развивающая игра «Врач скорой помощи в творческом отпуске»;
розовое животное непонятного биологического вида (приобретается из-за моей ностальгии по совковым игрушкам, а еще потому, что если эту дрянь не куплю я, то кто же ее еще купит);
четыре баллона детской воды с ободряющим названием «Тип-Топ». (Я конечно, понимаю, что на все средства, потраченные на Малышевскую воду, я давно могла бы открыть геотермальный источник с подводом в детскую, но травить ребенка водичкой из-под крана не желаю…)
13:00. Едем в «Мегу» и иже с ними.
На счетчике ЗП – 95%.
Самое паскудное в гипермаркетах – это, как известно, парковка. Обменявшись любезностями с супругом, мы отыскиваем чудное место на газоне и заходим в магазин.
13:50. «Мега».
На счетчике ЗП по-прежнему 95%, потому что по пути палаток нет, а за парковку денег не берут.
Захожу в «Модный базар», с тем чтобы обозреть, что там прибавилось. Так как за последнюю неделю не прибавилось ничего, кроме прыща на носу у продавщицы, расстраиваюсь. Расстройство глушу джинсами и альтернативным свитерком психоделической расцветки. От приобретенного свитера разит кислотной истерикой, и он никоим образом не желает сочетаться с общим содержимым моего шкафа. Но это не беда, потому что по пути «Наф-Наф».
В «Наф-Нафе» долго канаю мальчика, нет ли у них чего-нибудь чудесного, чтобы не только в частности, но и вообще. Мальчик изумленно поднимает бровь, явно не понимая, чего я хочу. Тогда в качестве опытного образца я достаю вышеприобретенный в «Модном базаре» свитер и интересуюсь, нет ли у них какой-нибудь хрени в пару к сокровищу. По нехорошей улыбке мальчика догадываюсь, что коллекцию шаманских бубнов распродали на прошлой неделе. Подозреваю, что мне. Но это меня не останавливает. Отвергаю чудный галстук в виде гурьевского осетра со стразами вместо глаз, и взор мой падает на кронштейн с юбками.
Она смотрела на меня. Я смотрела на нее. Так мы встретились.
Чудесная замшевая юбчонка, украшенная камушками, перьями и черепами мышей полевок. Не то чтобы юбочка очень подходила к свитеру, но было в ней что-то, знаете ли, трогательное…
У примерочной кабинки кто-то кашлянул. Я вспомнила, что, кажется, нахожусь замужем, быстро свернула юбку в рулончик и направилась к кассе.
– К юбке тебе понадобятся высокие сапоги, – мрачно сказал супруг.
– У меня есть коричневые, – тут же наврала я.
– Коричневые сюда не подойдут, – заметил ученый муж. – Может, ну ее, эту юбку?
Одного взгляда хватило, чтобы супруг заткнулся и озаботился поисками ближайшей обувной секции.
Предложенные нам сапоги напоминали экспонат исторического музея эпохи Кутузова.
– Тебе бы к ним кобылу, – ехидно заметил муж.
– К сожалению, у меня есть только козел, – парировала я.
На том мы и разошлись. Обувь была приобретена.
17:00. «Икея».
На счетчике ЗП – 60%.
Так как со шмотками было покончено, в «Икее» нас охватило поразительное единодушие. Понятно, что ни к чему хорошему это не привело, потому что на выходе мы пополнились следующими необходимыми предметами:
детская кроватка «Брумель» из стопроцентного хохляцкого бука для пребывания Фасольца вне дома;
два комнатных торшера «Кнак» (основной причиной покупки послужило неожиданное падение цен на «Кнаки»);
набор пластиковых цветов «Руфус», предназначенных для развития эстетического вкуса Фасольца, а также в качестве запасного аэродрома для мух; рамка для картин «Ергель» с портретом самого Ергеля;
детское одеяло «Мари» с комплектом белья «Усана». Причина покупки – рисунок из затейливых ежичков, также предназначенный развивать эстетический вкус ребенка;
набор пивных стаканов «Бухен». Это покупка историческая, потому что «Бухены» мы покупаем каждый раз при поездке в «Икею», но еще ни разу в жизни они не доехали до дома в полном составе. Последний раз набор был разбит прямо на кассе. Поэтому, чтобы получить все шесть бокалов одновременно, надо стараться. Что мы и делаем;
набор греющих свечей «Карл» с подсвечниками;
деревянное чучело «Кнабель». Черт его знает, что это такое, но название, согласитесь, прикольное.
19:00. «Ашан».
На счетчике ЗП – 30%.
В «Ашане» мы совершаем промышленные закупки и всегда посещаем его в последнюю очередь. Поэтому «Ашан» я бы переименовала в «У вас еще что-то осталось?». У нас осталось. Урвав тележку, мы разбегаемся по разным концам магазина.
Обычные покупки описывать не буду – это скучно.
Скажу только, что последний раз, выходя из «Ашана» в обнимку с двухметровой драценой и лейкой для ее поливки, емкостью десять литров, я заподозрила, что в этой жизни что-то не так…
23:00. Мы дома у моей мамы, с целью забрать загостившегося ребенка.
На счетчике ЗП – минус 10% (в ход пошла кредитная карта).
Неизменный вопрос: «А жить-то вы теперь на что будете?»
Неизменный ответ: «А я перехвачу у тебя двести баксов на неделю, а еще во-о-он те котлетки, можно?»
– Можно, – говорит мама.
Расчувствовавшись, я дарю ей ту самую двухметровую драцену с лейкой и портрет Ергеля. Жизнь продолжается.
Про виртуальных подружек моего супруга
Вчера читала ICQ мужа.
Обычно после этого в нашей семье бывают несущественные кадровые перестановки, как то: я всегда собираюсь уйти к маме, но никогда не захожу дальше ПОПЫТКИ собрать вещи. Ключевое слово – ПОПЫТКА. Дело в том, что шмоток у меня много, и перспектива заталкивать все великолепие обратно в шкаф не особенно-то и радует. То есть, если шмотки собраны – надо сваливать, а так как сваливать я, откровенно говоря, не собираюсь, приходится хитрить. Поэтому я вытаскиваю дежурный свитерок, заталкиваю его в дежурный же пакетик и хожу по комнате с причитаниями, ожидая, когда супруг полностью раскается и скажет что-нибудь вроде «ну куда ты собралась, никуда уходить не надо». Супруг мой – человек ученый и свою роль знает на все 100%. Подождав, пока я хорошенько напричитаюсь, он неизменно произносит «останься», и дежурный свитерок вновь отправляется в шкаф. (Индийский кинематограф отдыхает и давится от зависти.)
Ну да это я, как всегда, отвлеклась.
Так вот, читая ICQ супруга, я пришла к забавному выводу. Все его виртуальные пассии делятся на две обширные категории.
– Привет! Чего такой грустный? Пабалтать не хочешь?
Орфография и пунктуация сохранены.
Я бы вот с удовольствием пообщалась. «Пабалтала» бы, чаво уж там. Вчера мне, правда, несказанно свезло: удалось-таки поговорить с некоей Чертиком в режиме on-line. Жаль только, что недолго: Чертик обиделась и поставила меня в инвизибл. Стоявший за спиной муж тоже обиделся и от обиды дисконнектнулся. Короче, не судьба была. Надо будет отправить Чертику немереную музыкальную открытку с извинениями на два мегабайта. Ей понравится.
Аську они любят. Пишут долго, много и одухотворенно, потому как графомания не лечится. Как правило, рассказывают про большую зарплату, усталость от жизни и от особей мужского пола. Смешно. Одна такая красавица со своей мегазарплатой и кучей поклонников аж до пяти утра в аське сидела. Ежедневно. Наверное, подыскивала себе уединенный замок в Швейцарии, где она со своими миллионами будет скрываться от многочисленных предложений руки и сердца.
Так-то вот. А вы как думали?
Зато такие барышни чрезвычайно полезны тем, кто хочет ознакомиться с последними достижениями в мире литературы. Тошниловка из Кундеры, Коэльо и Кастанеды вам гарантирована.
Ну а уж если опосля всех околокультурных излияний вы пригласите ЕЕ в «Шоколадницу», она непременно согласится, и ни один швейцарский банкир не составит вам конкуренцию. Единственное, что могу посоветовать, – назначайте стрелку в людном месте, чтобы потом не жалеть о впустую потраченном времени, когда вместо ГрустнойКрасавицы на встречу явится вполне одухотворенный РадостныйКрокодил.
Обычно после этого в нашей семье бывают несущественные кадровые перестановки, как то: я всегда собираюсь уйти к маме, но никогда не захожу дальше ПОПЫТКИ собрать вещи. Ключевое слово – ПОПЫТКА. Дело в том, что шмоток у меня много, и перспектива заталкивать все великолепие обратно в шкаф не особенно-то и радует. То есть, если шмотки собраны – надо сваливать, а так как сваливать я, откровенно говоря, не собираюсь, приходится хитрить. Поэтому я вытаскиваю дежурный свитерок, заталкиваю его в дежурный же пакетик и хожу по комнате с причитаниями, ожидая, когда супруг полностью раскается и скажет что-нибудь вроде «ну куда ты собралась, никуда уходить не надо». Супруг мой – человек ученый и свою роль знает на все 100%. Подождав, пока я хорошенько напричитаюсь, он неизменно произносит «останься», и дежурный свитерок вновь отправляется в шкаф. (Индийский кинематограф отдыхает и давится от зависти.)
Ну да это я, как всегда, отвлеклась.
Так вот, читая ICQ супруга, я пришла к забавному выводу. Все его виртуальные пассии делятся на две обширные категории.
Категория первая
Никнеймы – до боли напоминающие рисунки на шкафчиках в детском саду: Вишенка-Тыковка-Львенок. Или корнеплод, или парнокопытное – третьего не дано. Впрочем, даже не никнейм тут главное. Будь она хоть Солнечной Жопкой – ей все равно двадцать (max), и она клиническая идиотка с плюшевым китайским зайцем на мониторе и неистребимой мечтой о посещении «Шоколадницы» за счет заведения. Иногда жалею, что я не мужчина. С удовольствием встретилась бы с подобной барышней. Хотя бы потому, что мне любопытно, о чем можно говорить с человеком, который в качестве приветствия выдает следующую фразу:– Привет! Чего такой грустный? Пабалтать не хочешь?
Орфография и пунктуация сохранены.
Я бы вот с удовольствием пообщалась. «Пабалтала» бы, чаво уж там. Вчера мне, правда, несказанно свезло: удалось-таки поговорить с некоей Чертиком в режиме on-line. Жаль только, что недолго: Чертик обиделась и поставила меня в инвизибл. Стоявший за спиной муж тоже обиделся и от обиды дисконнектнулся. Короче, не судьба была. Надо будет отправить Чертику немереную музыкальную открытку с извинениями на два мегабайта. Ей понравится.
Категория вторая
Никнеймы – сплошной декаданс или мания величия на почве собственной неустроенности. Иными словами – или Dead MadCat – или ГрустнаяКрасавица. Третьего, есесьно, не дано. Эти богини виртуального мира отличаются от представленной первой категории только тем, что они старше двадцати, на их мониторах ни хрена не стоит (не потому что «вот как блин», а потому что не дарют), и они тщательно скрывают мечту о походе в «Шоколадницу» за счет заведения, потому что в их возрасте «это неприлично».Аську они любят. Пишут долго, много и одухотворенно, потому как графомания не лечится. Как правило, рассказывают про большую зарплату, усталость от жизни и от особей мужского пола. Смешно. Одна такая красавица со своей мегазарплатой и кучей поклонников аж до пяти утра в аське сидела. Ежедневно. Наверное, подыскивала себе уединенный замок в Швейцарии, где она со своими миллионами будет скрываться от многочисленных предложений руки и сердца.
Так-то вот. А вы как думали?
Зато такие барышни чрезвычайно полезны тем, кто хочет ознакомиться с последними достижениями в мире литературы. Тошниловка из Кундеры, Коэльо и Кастанеды вам гарантирована.
Ну а уж если опосля всех околокультурных излияний вы пригласите ЕЕ в «Шоколадницу», она непременно согласится, и ни один швейцарский банкир не составит вам конкуренцию. Единственное, что могу посоветовать, – назначайте стрелку в людном месте, чтобы потом не жалеть о впустую потраченном времени, когда вместо ГрустнойКрасавицы на встречу явится вполне одухотворенный РадостныйКрокодил.
Про Безнадежную Любовь
Про что бы такое написать… Сегодня с утра приходила тетенька-проверялыдица. Проверяла плиту. Оказалось, что мы все еще живем на белом свете токмо благодаря воле Божьей. Выяснилось, что плита бьется током. В дозах смертельных для котов. «А что ты на меня смотришь, вот приложится животное носом и откинется. Ему достаточно будет», – пугала проверяльщица. Тетеньке я, конечно, сказала, что если у меня откинется тройка-другая животных, то я особо переживать не буду. Но это я соврала. Котов было жалко. Так что в ближайшем будущем предстоит романтическое знакомство с электриком. А пока можно котам носы заклеить. Перцовым пластырем.
Блин… и писать-то про это не хотела. Напишу лучше про любовь. Наверное, пробивающая плита – не лучшее вступление, но другого, увы, не нашлось.
Блин… и писать-то про это не хотела. Напишу лучше про любовь. Наверное, пробивающая плита – не лучшее вступление, но другого, увы, не нашлось.