Вэнс Джек Холбрук. Планета приключений

   — Ба! А почему ты не ставишь перед собой более грандиозную задачу, например, полное истребление пнумов или организация уроков пения с кешами?
   — Мое честолюбие имеет другую направленность.
   — Да, я это знаю. Оно направлено к твоей далекой планете, родине людей. Я постараюсь помочь тебе, но только для того, чтобы доказать, какой ты ненормальный.
   — А я, — сказал Трез, — хочу увидеть его далекую планету. Я знаю, что она существует, потому что видел его космический корабль, когда он только прилетел.
   Удивленно подняв брови, Анахо посмотрел на юношу:
   — Но ты об этом никогда не говорил.
   — Но ведь ты меня никогда об этом не спрашивал.
   — Как я мог дойти до такой абсурдной идеи?
   — Люди, называть факты абсурдом не стоит, так как потом очень часто приходится менять свое мнение.
   — Ну, идемте, — обратился к ним Рейт. — Если вы все же готовы идти на самоубийство, наша энергия пригодится нам для других вещей. Сегодня мы будем заниматься сбором информации. А вот и Хельссе. По его лицу я вижу, что он принес нам интересные известия.
   Хельссе очень вежливо приветствовал всех троих.
   — Ты можешь себе представить, — обратился он к Рейту, — что вчера вечером мне пришлось долго докладывать. Лорд Кизанте дал мне задание: ты должен сделать разумное предложение, на которое он с удовольствием согласится. Он предлагает бумаги, которые мы изъяли у убитого, уничтожить, и я тоже поддерживаю это мнение. А лорд Кизанте мог бы потом пойти и на дальнейшие уступки.
   — Какого характера?
   — Я предполагаю, что он откажется он некоторых протокольных церемоний, если ты остановишься во Дворце Голубых Йадов.
   — Документами я интересуюсь больше, чем лордом Кизанте. Если же он хочет меня видеть, то может сам прибыть в гостиницу.
   Хельссе весело засмеялся:
   — Твой ответ меня не удивляет. Я сейчас хочу отвезти тебя в Южный Эброн, где мы поищем локара.
   — А разве нет ученых йао, которые понимают тексты вонков?
   — Для йао такие знания непрестижны.
   — За исключением случая, когда кто-нибудь хочет прочитать документы. Но я боюсь, что в этом отношении мы никогда не достигнем единого мнения.
   Хельссе прибыл в неописуемо элегантной машине. У нее было шесть высоких ярко-красных колес, и она была украшена массой золотых кистей. Внутри был роскошный салон, отделанный в серых тонах. Сидения были обиты толстым мягким материалом, и под окном из бледно-зеленого стекла стоял буфет с вазами, наполненными сладостями. Хельссе очень вежливо пригласил своих гостей внутрь. На нем был бледно-зеленый костюм в серую полоску, который по своему пошиву и расцветке очень подходил к салону машины.
   Когда все уселись, он нажал на кнопку. Дверь закрылась, ступеньки автоматически поднялись.
   — Кажется, лорд Кизанте только теоретически отказывается от всего практичного, — заметил Рейт.
   — О, он даже не догадывается о существовании подобного механизма. В машине всегда есть кто-нибудь, кто нажимает эту кнопку. Как и другие представители своего класса, он соприкасается со всем только для своего удовольствия. Ты считаешь это странным? Но тебе придется воспринимать дворян йао такими, какие они есть.
   — К таковым ты себя, естественно, не причисляешь.
   Хельссе рассмеялся.
   — Я бы выразил это иначе: я получаю удовольствие оттого, что делаю...
   Машина тронулась с места, и Хельссе предложил прохладительные напитки.
   — Мы поедем в тот район, откуда черпаем наши богатства, хотя говорить об этом считается у нас вульгарным.
   — Такими надменными дирдиры не бывают никогда, — заявил Анахо.
   — Вы другая раса. Высокомерие? Я бы этого не сказал. Вонки бы наверняка это оспаривали.
   На это Анахо только пожал плечами и ничего не ответил.
   Рыночный квартал состоял преимущественно из небольших жилых домов самых разнообразных стилей. Перед нагромождением невысоких широких башенок из кирпича машина остановилась. Хельссе показал на сад за домами, в котором сидело несколько человек в удивительных одеяниях. На них были светлые рубашки и штаны; их длинные, пышные волосы тоже были белыми. При этом кожа их была черной, словно уголь.
   — Локары, — сказал Хельссе. — Пришельцы из высокогорий, лежащих севернее Фаласского моря в Центральном Кословане. Они механики. Эти цвета не естественные для них. Они обесцвечивают волосы и красят кожу. Некоторые утверждают, что к этому их принудили вонки еще несколько тысяч лет назад, чтобы их можно было сразу отличить от вонк-людей, кожа которых от природы белая, а волосы черные. Это очень искусный народ, и работают они там, где могут больше заработать. Некоторые работают в мастерских вонков, и многие понимают кое-что из их языка; возможно, что кто-нибудь из них расшифрует эти записи. Видите пожилого человека, играющего с ребенком? Это знаток. С ним я буду разговаривать и договариваться. Наверняка он запросит солидную сумму, и по этой причине я буду вынужден с ним поторговаться.
   — Одну минутку, — попросил Рейт. — Я абсолютно уверен в твоей честности, но по своей природе я очень недоверчивый человек, поэтому я пойду с тобой.
   — Как хочешь. Я пошлю шофера, и он приведет его сюда.
   — Мне кажется, — пробормотал Анахо, — что все уже давно договорено.
   Через несколько минут человек подошел к машине и просунул голову через окно.
   — Мое время стоит денег, — сказал он. — Что вы от меня хотите?
   — Ты можешь кое-что заработать.
   — Заработать? Ну, тогда я могу вас выслушать.
   Он забрался в машину, и обитые сидения приняли его в свои объятия, от чего он удовлетворенно хрюкнул. Вся машина сразу же пропиталась прогорклым запахом мускусной помады. Хельссе встал перед ним.
   — Наше соглашение потеряло силу, — сказал он, косясь на Рейта. — Так что руководствоваться моими инструкциями не нужно.
   — Инструкции? Соглашение? О чем ты говоришь? Ты, наверное, принимаешь меня за кого-то другого. Меня зовут Зарфо Детвайлер.
   Хельссе махнул рукой.
   — Это все равно. Мы хотим, чтобы ты перевел нам один документ вонков... Эта бумага покажет путь к сокровищам. Но переводи точно. И тогда ты войдешь в долю.
   — Нет, так не пойдет. Я с удовольствием разделю с вами добычу, но я хочу прямо сейчас получить сто секвинов и не принимаю в свой адрес никаких упреков, если перевод вас не удовлетворит.
   — Хорошо. Упреков не будет. Но сто секвинов неизвестно за что? Это смешно! Вот тебе пять секвинов и угощайся всем, что здесь стоит, сколько тебе захочется.
   — Последнее я сделаю и так — разве я не ваш гость?
   Зарфо Детвайлер забросил в рот полную горсть леденцов.
   — Но пять секвинов? Ты думаешь, я олух? Лишь три человека во всей Сеттре могут сказать тебе, где в документах вонков верх, а где низ. А я единственный, кто может их прочитать, так как тридцать лет проработал в их мастерских.
   Наконец, сошлись на пятидесяти секвинах наличными и десятой части будущей добычи. Рейт передал ему бумаги.
   Старик просмотрел бумаги и пригладил черными пальцами белую гриву.
   — Я хочу бесплатно рассказать вам кое-что о вонках. Это очень странный и своеобразный народ. Их мозг работает, как пульс. Так они видят, так они думают и точно так же они говорят. Каждая идеограмма — это смысловое единство. Исходя из этого, чтобы расшифровать текст, нужно попытаться логически осмыслить каждую идеограмму. Что же касается вонк-людей, то те в выражении мыслей не особенно точны. Ну, а теперь перейдем к документам.
   Вот этот первый значок. Хм. Видите этот гребень? Он почти всегда обозначает идентичность. Четырехугольник этого цвета, как правило, значит «правда» или «разрешенное наблюдение», а, может быть, и «теперешнее состояние космоса». Этот значок — ну, я точно не знаю... Этот цвет здесь... Я думаю, что это обозначает лицо, которое говорит. Закрашенное внизу... мне кажется, это значит... точно, совершенно верно, это положительное волеизъявление А эти значки обозначают, что здесь имеется в виду определенный порядок какого-то процесса, а другие, вот здесь, указывают на другие элементы. Я не могу их понять, могу только предположить общий смысл. Все это должно в общем звучать примерно так: «Я хочу доложить, что условия идентичны или без изменений» или «лицо прилагает чрезвычайные усилия доказать, что космос стабилен». Что-то в этом духе. Ты уверен, что в этом сообщении речь идет о сокровищах?
   — Документы мы приобрели именно по этой причине.
   — Хм, — Зарфо шмыгнул своим длинным черным носом. — Посмотрим. Этот второй символ... Ты видишь этот цвет и этот уголок вот здесь? Это значит «взгляд», а другой — «преклонение». Построения фразы я не понимаю, но вот это может означать «невидимость» или «слепоту»...
   Так Зарфо еще долго размышлял вслух, толкуя на разные лады каждую идеограмму, каждый цвет и каждый уголок. При этом он иногда случайно обнаруживал смысловое значение, но в большинстве случаев он был вынужден признавать, что точный смысл ему понятен не был.
   — Вас изрядно надули, — наконец сделал он вывод. — Я почти уверен, что здесь не упоминаются ни деньги, ни сокровища. Мое мнение таково, что это отчет о торговле. Содержание, насколько я могу в этом разобраться, должно быть следующим: «Я хочу доложить, что условия не изменились». Дальше идет что-то о желаниях, надеждах и взглядах. «В ближайшее время я хочу встретиться с командиром, руководителем нашей группы», — написано дальше, хотя мне совершенно непонятно, что написано между этим. Дальше: «Руководитель не хочет оказывать помощь» или «остается высокомерным». Дальше, кажется, что руководитель постепенно меняется, с ним происходит метаморфоза и он превращается во врага. Во всяком случае, это изменение, но какое, я понять не могу. «Мне нужно больше денег», — это я понимаю совершенно ясно. Далее идет что-то о прибытии чужестранца «большой значимости» Вот это примерно и все.
   У Рейта возникло чувство, что при этом Хельссе испытал неимоверное облегчение.
   — Разумеется, это не Бог весть какая информация, — произнес Хельссе. — Но ты сделал, конечно все то, что было в твоих силах. Вот тебе твои двадцать секвинов.
   — Двадцать секвинов? — возмущено гудел Зарфо Детвайлер. — Мы договаривались на пятьдесят! Как же я смогу купить себе кусочек луга, если меня все постоянно обманывают?
   — Почему это ты хочешь за получасовую работу купить сразу же себе луг? Ну, конечно, если уж ты такой жадный...
   — Жадный? Нет уж, действительно! В следующий раз ты сам будешь расшифровывать свои бумажки.
   — Естественно, я сделаю это, так как твоя помощь все равно была не особенно ценной.
   — Тебя обвели вокруг пальца. С сокровищами тебя все равно обманули.
   — Кажется, это действительно так. Так что, счастливо оставаться.
   Рейт последовал за Зарфо, сказав при этом Хельссе:
   — Я останусь здесь, так как хочу еще немного поговорить с этим человеком.
   Хельссе это не очень понравилось.
   — Нам нужно еще кое-что обсудить. Этого нельзя откладывать, так как лорд Кизанте ждет твоей информации.
   — Сегодня после обеда я тебе дам окончательный ответ.
   Хельссе коротко кивнул.
   — Хорошо, как тебе угодно.
   Машина отъехала. Рейт и локар стояли на улице.
   — Здесь есть где-нибудь кабачок, где мы могли бы поболтать за бутылкой вина?
   — Я локар, — проворчал чернокожий человек, — и я не затуманиваю сознание крепкими напитками. Во всяком случае, до обеда. Но, если тебе этого очень хочется, ты можешь купить мне вкусную сосиску, а может, еще и хорошего сыра...
   — С удовольствием.
   Зарфо привел его к магазинчику. Рейт заплатил, они взяли каждый свои покупки и сели за столик, стоявший на улице.
   — Я удивляюсь, как хорошо ты читаешь идеограммы, — сказал Рейт. — Где ты этому научился?
   — В Ао Хидисе. Я работал там подмастерьем у резчика штампов и печатей. Он был гением. Он научил меня распознавать некоторые знаки и понимать разницу в цветах, так как они употребляются иногда в соответствии с общими правилами, а иногда же только исходя из логики или интуиции. Очень сложно отличать значение в зависимости от цветового оттенка. — Зарфо старательно откусил кусок от своей сосиски. — Вонк-люди, и я должен это заметить, не особенно вникают в эту науку. Но как только они начинают подозревать, что кто-нибудь из локаров старательно учит язык вонков, его сразу увольняют. О, это умные люди и они сразу сообразили, что никому нельзя давать уменьшать их роль как посредников между миром вонков и миром людей Странный народ! Красота их женщин подобна черным жемчужинам, но души их ужасны и холодны. Хотя от маленького, невинного флирта они не отказываются.
   — Вонки хорошо платят за работу?
   — Как можно меньше, как и все остальные. Но при этом мы еще должны идти на уступки. Если возрастут расценки на рабочих, они заведут себе рабов или научат черных или красных — одну или другую расу. И тогда мы потеряли бы работу, а может, вместе с этим, и нашу свободу. Так что, мы жалуемся как можно меньше и ищем, где придется, работу, которая оплачивается лучше, так как в своем ремесле мы достигли определенных вершин.
   — Очень вероятно, что йао Хельссе, который был одет в серое и зеленое, будет тебя спрашивать, о чем мы разговаривали. Возможно, при этом он будет предлагать тебе деньги.
   Зарфо снова откусил кусок сосиски.
   — Конечно, если это будет хорошо оплачено, я скажу то, что ты пожелаешь.
   — В таком случае наша беседа состояла из приятных похвал и общих слов, которые нам обоим ничего не дали.
   — А как ты себе представляешь оплату?
   — Ты можешь потребовать у меня столько же, сколько ты хотел получить с Хельссе. Но что если он предложит тебе больше?
   Зарфо вздохнул.
   — У тебя очень плохое мнение о локарах. Мы всегда связаны своим словом. Если мы сначала договариваемся о сумме, то всегда остаемся верными договору.
   Торговля продолжалась еще некоторое время почти в сердечном духе, и Зарфо согласился, что за сумму в двадцать секвинов он будет молчать так же надежно, как он бережет свой кошелек. После этого указанная сумма поменяла своего владельца.
   — А теперь давай ненадолго возвратимся к этим документам вонков. Там речь шла о каком-то руководителе. Как его можно определить?
   — Серый цвет указывает на лицо высокого положения или на лицо, находящееся в преимущественном положении и хорошо это понимающее. Все это очень сложно. Когда вонк что-то читает, у него в сознании возникает определенное значение и всплывают соответственные образы, которые отражают все до мелочей. Вонк получает точную умственную картину. В нашем же воображении возникают лишь неопределенные контуры, так как мы не впитали этот язык, и это письмо с молоком матери. К сожалению, больше я тебе рассказать ничего не смогу.
   — Ты работаешь в Сеттре?
   — И ты это говоришь?! Какой стыд! Обедневший человек в моем возрасте... Но я приближаюсь к своей цели и сразу же, когда я ее достигну, возвращусь в Смарагаш в Локаре, чтобы купить там небольшой луг и наслаждаться молодой женщиной и уютным креслом у огня.
   — Ты работал на космических верфях в Ао Хидисе?
   — Да, с инструментальной фабрики я перешел на космические верфи, где ремонтировал очистители воздуха, после чего снова устанавливал их на место.
   — Значит, механики локаров очень опытные?
   — О, это да!
   — А некоторые из механиков специализируются на установке оборудования и контрольных приборов, не так ли?
   — Ясное дело. И то, и другое — очень сложная работа.
   — А много таких механиков переехало в Сеттру?
   Зарфо бросил на Рейта оценивающий взгляд:
   — Во сколько ты оцениваешь эту информацию?
   — Эй, успокой свою жадность. Денег больше нет, но если ты захочешь, я для тебя куплю еще одну сосиску.
   — Может быть, чуть попозже. Ну, о механиках. В Смарагаше их есть несколько десятков или даже сотен, которые, проработав старательно всю жизнь, ушли на покой.
   — Будут ли они готовы принять участие в одной опасной затее?
   — Наверняка. Если опасность не выходит за определенные границы и это обещает большой доход. Что ты конкретно предлагаешь?
   Рейт отбросил всякую осторожность.
   — Предположим, что кто-то захотел украсть космический корабль вонков и улететь в какое-то неопределенное место — сколько для этого потребовалось бы специалистов и сколько они могут стоить?
   К облегчению Рейта Зарфо не был потрясен услышанным. Он задумчиво пережевывал хлеб с сосиской, громко отрыгнул и сказал:
   — В шутку мы довольно часто обсуждали такую возможность. Она вполне реализуема, потому что корабли особо не охраняются. Зачем тебе космический корабль? Сам я совершенно не желаю, скажем, посетить дирдиров на Сиболе или проверять на себе бесконечность пространства.
   — О цели говорить я не могу.
   — А какие деньги ты можешь предложить?
   — Так далеко я свои планы еще не разрабатывал. Сколько, по-твоему, это может стоить?
   — Для того, чтобы рисковать жизнью и свободой, меньше, чем за пятьдесят тысяч я не ступлю даже и шага.
   Рейт встал.
   — Ты получил свои сорок секвинов, я получил информацию. Я надеюсь, что ты, как и обещал, будешь молчать.
   — Но, но, не так быстро, — возразил Зарфо. — Я старый человек и моя жизнь не стоит уже слишком дорого. Тридцать тысяч? Двадцать? Десять? Нам нужно еще примерно пять человек. Это будет длительное путешествие?
   — Как только мы выйдем в космос, я сразу же назову свою цель. Десять тысяч секвинов — это только задаток. Те, кто полетит вместе со мной, вернутся такими богатыми, какими они не видели себя даже в самых смелых снах. И вот еще что: Сеттра кишит шпионами. Чрезвычайно важно, чтобы мы не привлекали ни малейшего внимания.
   Зарфо засмеялся:
   — Сегодня утром ты приезжаешь в элегантной машине, стоящей много тысяч секвинов. Так что, за нами уже следят.
   — Это я уже заметил, но шпион весьма неуклюжий. Когда мы снова встретимся? И где?
   — Завтра, сразу же после завтрака возле лавки торговца пряностями на базаре. Но обрати внимание на то, чтобы за тобой никто не следил. А тот парень, который за нами наблюдает, судя по его виду — убийца.
   В этот момент тот подошел к столику.
   — Ведь это ты Адам Рейт?
   Рейт кивнул.
   — Тогда я должен с сожалением тебе сказать, что Гильдия Убийц заключила относительно тебя контракт на смерть от двенадцатого прикосновения. А сейчас будет первое из них. Не будешь ли ты так любезен, закатать свой рукав? Я легонько уколю тебя деревянной иглой.
   — Лучше не трогайте меня, — заявил Рейт.
   — Исчезни, — заорал на него Зарфо Детвайлер. — Для меня этот человек живым стоит десять тысяч секвинов, а мертвым — ни одного.
   Убийца обратился к Рейту:
   — Пожалуйста, не устраивай сцен, иначе дело будет неприятным для нас обоих. Итак...
   — Исчезни, сказал я тебе, — прорычал Зарфо и, схватив стул, ударил им заказанного убийцу. Затем он схватил деревянную иглу и уколол ею того через ткань штанов в ногу. Тут раскрылся кошелек убийцы. Зарфо выгреб из него целую горсть таких же иголок и начал втыкать их одну за другой в наиболее болезненные места, начиная шеей и кончая ягодицами.
   — Вот, теперь ты уже получил свои двенадцать прикосновений, глупый убийца! Может, ты теперь хочешь получить и с тринадцатого по двадцать четвертое? Или тебе необходимо специальное обслуживание?
   — Нет, нет, нет, я уже и теперь мертвец!
   На улице собралась толпа зевак и наблюдала за происходящим. Мимо пробегала толстая женщина в розовой шелковой одежде.
   — Ты, подлец волосатый, что ты сделал с этим несчастным убийцей? Ведь он всего лишь честный представитель своей профессии.
   Зарфо взял в руку список, выпавший у убийцы из сумки, и пробежал его глазами.
   — Подожди, мне кажется, что следующим по списку идет твой муж, — обратился он к ней, и встревоженная женщина поспешила прочь.
   Зарфо повел своего партнера в сарай, который был скрыт со стороны улицы густо заросшим забором.
   — Здесь мы в надежном месте. Это морг. А теперь скажи мне, кто твой враг?
   — Наверное, известный мне Дордолио. Но совершенно точно я сказать этого не могу.
   — Хм... Посмотрим... Адам Рейт, стиль восемнадцать, оплачено по тарифу... Хм. Попробуем определить это по списку. Пойдем ко мне в дом.
   Он привел Рейта в одну из кирпичных башен. В холле на столике стоял телефон. Зарфо попросил соединить его с Гильдией Убийц.
   — Речь идет о контракте два-три-ноль-пять, Адам Рейт, — сказал он. — Я хочу заплатить деньги.
   — Момент, господин, сейчас я посмотрю, — произнес голос на другом конце провода. Через некоторое время голос снова отозвался. — Контракт уже оплачен. Владелец квитанции и заказчик Хельссе Йсам. Здесь это однозначно.
   — А для меня нет. Хорошо, я попытаюсь связаться с указанным здесь лицом.

Глава 9

   Рейт вернулся в гостиницу и обнаружил Треза в холле.
   — Ну, что было после того, как я остался у локара? — спросил Рейт.
   — Этот Хельссе стал каким-то молчаливым. С нами он почти не разговаривал, но, тем не менее, рассказал, что вечером будет ужинать с владыкой Голубых Йадов и что мы вроде бы туда тоже приглашены. Но он, как будто, собирается еще дополнительно сообщить нам об этом в официальном порядке и в предписанном стиле. После этого он уехал.
   Все это показалось Рейту довольно непонятным. Зачем было Хельссе ускорять его смерть, к которой должны были привести двенадцать следующих непосредственно друг за другом прикосновений?
   — День был весьма насыщенным, — сказал он Трезу, — и я уже совершенно ничего не понимаю.
   — Чем быстрее мы покинем Сеттру, тем лучше, — сказал Трез, и Рейт не мог с ним не согласиться.
   Появился Анахо, только что от парикмахера и великолепно выглядящий, в новой черной куртке с высоким воротником, синих штанах и мягких невысоких сапогах, носы которых были модно изогнуты. Рейт отвел его в сторону и рассказал ему о событиях дня и сделал вывод что деньги, которые они рассчитывали получить у лорда Кизанте, все еще были нужны.
   Ближе к вечеру явился облаченный в канареечно-желтый бархат Хельссе и осведомился, доставляет ли им удовольствие пребывание в Кате.
   — Я еще никогда не чувствовал себя так хорошо, — заявил Рейт.
   — Отлично! Относительно сегодняшнего вечера лорд Кизанте считает, что ужин с соблюдением всех формальностей был бы для вас весьма утомительным. Поэтому он хочет предложить вам неофициальный фуршет, на который, если вы, конечно, не возражаете, я хочу сразу же вас отвезти.
   — Мы готовы. Но, чтобы избежать недоразумений, сразу скажу: настаиваем на достойном приеме, — заявил Рейт. — Мы рассчитываем, что нас не будут запускать во дворец с черного хода.
   Хельссе сделал возражающий жест.
   — По случаю незначительного события — небольшой прием, так гласит наше правило.
   — Наш уровень требует того, чтобы нам был предоставлен парадный вход. Если лорду Кизанте такие условия не подходят, он может встретиться с нами в другом месте. Например, в таверне напротив «Овала».
   Хельссе недоверчиво засмеялся:
   — Он скорее согласится облачиться в плащ и шапку профессионального клоуна. Ну, ладно, чтобы избежать сложностей, мы воспользуемся парадным входом, что, в конце концов, не так уж и важно.
   Рейт усмехнулся:
   — Особенно учитывая то, что Кизанте приказал провести нас во дворец через посудомойку. Ну ладно, идем.
   В просторном, черном, открытом автомобиле они доехали до Дворца Голубых Йадов, и после того, как Хельссе несколько озабоченно окинул взглядом весь фасад здания, трое чужестранцев были проведены через парадный вход. Хельссе переговорил о чем-то со слугой, после чего отвел гостей в небольшой зелено-золотистый салон, выходящий во двор. Лорда Кизанте нигде видно не было, но Хельссе пообещал, что через несколько минут он появится. После этого он и сам исчез.
   Прошло некоторое время, и появился лорд. Он был одет в длинные белые одежды, белые мягкие туфли и черную шапочку. Он выглядел мрачным и недовольным.
   — Кто из вас тот человек, с которым я уже раньше разговаривал?
   Хельссе что-то ему шепнул, и он повернулся к Рейту.
   — Ах, да, я припоминаю. Ну, устраивайтесь поудобнее. Хельссе, приказал ли ты принести что-нибудь для освежения?
   Слуга уже вез тележку со сладкими вафлями, солеными бубликами, острым мясом и вином. Рейт выбрал вино. Трез — стакан сиропа, а Анахо взял зеленой эссенции. Кизанте взял палочку ладана и обошел с ней помещение.
   — У меня плохие новости для вас, — сказал он. — Я взял назад свои предложения и обещания. Другими словами, вам нечего ждать вознаграждения.
   Рейт подумал.
   — Значит, вы оплачиваете предложения Дордолио?
   — Я не будут распространяться на эту тему, а вы можете принимать мой ответ так, как вам угодно.
   — У нас к вам нет никаких претензий, — объяснил Рейт. — Я вчера приехал только для того, чтобы сообщить вам о судьбе вашей дочери.
   — Обстоятельства меня больше не интересуют.
   Анахо в ответ на это засмеялся.
   — Разумеется! Ведь тогда вы должны были бы сдержать ваши обещания. А вы, между тем, наняли для моего друга убийцу.
   — Убийца? Что вы имеете в виду? — спросил лорд.
   — Ваш помощник... — Рейт указал на Хельссе, — заключил с Гильдией контракт по форме восемнадцать, чтобы меня убили. И я думаю о том, что нужно предостеречь и Дордолио. Ваше благоизъявление, лорд, имеет ядовитые иглы.
   — Что это значит? — спросил лорд своего помощника. Хельссе приподнял черные брови: