Страница:
— Сколько она стоит?
— Обычные рабочие костюмы из серой ткани стоят десять секвинов за штуку. Так как ваша одежда состоит сейчас практически из лохмотьев, то я предлагаю вам именно такой вариант.
— А в эту стоимость включено нижнее белье?
— За дополнительную плату в два секвина вы получите и нижнее белье. Если вы желаете еще и новые сандалии, это обойдется вам дополнительно еще по пять секвинов.
— Хорошо, — сказал Рейт. — Принесите нам все. Пока у нас есть секвины, мы ни в чем себе отказывать не будем.
Глава 6
Глава 7
— Обычные рабочие костюмы из серой ткани стоят десять секвинов за штуку. Так как ваша одежда состоит сейчас практически из лохмотьев, то я предлагаю вам именно такой вариант.
— А в эту стоимость включено нижнее белье?
— За дополнительную плату в два секвина вы получите и нижнее белье. Если вы желаете еще и новые сандалии, это обойдется вам дополнительно еще по пять секвинов.
— Хорошо, — сказал Рейт. — Принесите нам все. Пока у нас есть секвины, мы ни в чем себе отказывать не будем.
Глава 6
В простой серой рабочей куртке и зсафатранских штанах Зэп-210 выглядела уже не так своеобразно и подозрительно. Ее черные волосы начали виться. Ветер и солнце сделали ее кожу несколько темнее. Теперь ее выделяли только абсолютно правильные черты лица, а также мечтательность. Поэтому Рейт сомневался, сможет ли кто-нибудь чужой усмотреть в ее поведении что-то, кроме застенчивости.
Но Кауш, старый зсафатранец, отвел Рейта в сторону и доверительно пробормотал:
— Твоя женщина, наверное, заболела? Если вам нужны травы, парные бани или гомеопатические средства, то их можно получить по весьма умеренной цене.
— Зсафатранцы во всем ищут выгоду, — пожаловался Рейт. — Когда мы будем уезжать, то наверняка будем должны вам больше секвинов, чем у нас имеется. Что вы будете делать тогда?
— Печально воспримем этот факт, только и всего. Мы знаем, что мы проклятый судьбой народ и к тому же обреченный перенести целый ряд разочарований. Но я надеюсь, что это не тот случай.
— Ты окажешься прав лишь тогда, когда мы воспользуемся вашим гостеприимством не дольше, чем я рассчитываю.
— Я не сомневаюсь, что вы тщательно распределите свои деньги. Но я хочу еще раз вернуться к вопросу: как дела со здоровьем у твоей жены?
Он критически посмотрел в сторону Зэп-210.
— В таких вещах у меня есть небольшой опыт. По-моему, она выглядит болезненно, безучастно и несколько угрюмо. У меня это не укладывается в голове.
— Она непостижимое существо, — согласился Рейт.
— Это определенно подходит к вам обоим, если я осмелюсь так выразиться, — сказал Кауш. Он посмотрел своими совиными глазами на Рейта. — Конечно, болезненность твоей жены — это твое дело. В павильоне уже накрыли стол, и я вас сердечно туда приглашаю.
— Я надеюсь, что это не очень дорого стоит?
— Ну что ты! Хотя в этом мире бесплатным является только воздух, которым мы дышим. Вы, наверное, относитесь к тем, которые предпочитают голодными отправиться в путь, чем расстаться с несколькими светло-голубыми секвинами. Но, признаюсь, я не очень в это верю.
Кауш повел их в павильон и усадил на плетеные ивовые стулья за ивовым столом, после чего отдал распоряжение девушке, чтобы та принесла еду.
На первое им принесли холодный чай, пирог со специям и стебли каких-то хрустящих красных водорослей. Блюдо было вкусным, стулья удобными. После ударов судьбы предыдущих недель все это казалось сном, но Рейт не мог удержаться от того, чтобы время от времени внимательно не оглядываться то в одну, то в другую сторону. Постепенно он расслабился. Павильон казался идиллией мирной жизни. Тончайшие ветви пурпурно-красных уинговых деревьев свисали до самой земли и распространяли приятный аромат. Карина 4269 отбрасывала на воде танцующие темно-золотистые блики. Где-то позади общинного дома раздался удар водяного гонга. Зэп-210 задумчиво смотрела на пруд и ковырялась в тарелке, как будто еда ей не нравилась. Когда она чувствовала на себе взгляд Рейта, то вся застывала.
— Налить еще чаю? — спросил Рейт.
— Если тебе хочется.
Рейт налил чаю из пузатого стеклянного кувшина.
— Кажется, тебе не очень хочется есть, — заметил он.
— Мне так не кажется. Меня интересует вопрос, имеется ли у них Дико.
— Нет, в этом я абсолютно уверен, — с сожалением сказал Рейт.
Зэп-210 нетерпеливо взмахнула рукой. Рейт осторожно спросил:
— Тебе здесь нравится?
— Лучше, чем в открытом море.
Некоторое время Рейт молча пил свой чай. Со стола убрали грязную посуду и перед ними поставили новые блюда: крокеты в сладком желе, веточки с белой сердцевиной, вареные недозрелые початки с серым мясом какого-то морского животного. Как и прежде, Зэп-210 не проявила особого аппетита. Рейт вежливо сказал:
— Теперь ты уже кое-что увидела на поверхности. Скажи, она намного отличается от того, как ты ее себе представляла?
Зэп-210 немного подумала.
— Я никогда не думала, что увижу так много женщин-маток, — пробормотала она, глядя прямо перед собой.
— Женщин-маток? Ты имеешь в виду женщин с детьми?
Она покраснела.
— Я имею в виду женщин с большими грудями и широкими бедрами. Их здесь так много! Некоторые из них кажутся очень молодыми.
— Это абсолютно нормально, — заявил Рейт. — Когда девушки становятся взрослыми, у них развиваются груди и бедра.
— Я тоже уже не ребенок, — необычайно самолюбиво напомнила Зэп-210 — А у меня...
Она осеклась и замолчала. Рейт налил себе еще чашку чая и откинулся на спинку стула.
— Придет время, — начал он, — когда я объясню тебе определенные вещи. Наверное, я должен был сделать это раньше. Все женщины являются «женщинами-матками».
Зэп-210 недоверчиво уставилась на него.
— Этого не может быть!
— Может, — кивнул Рейт. — Пнумы накачивали тебя наркотиками, чтобы ты оставалась недоразвитой. Я предполагаю, что это они проделывали с помощью Дико. Теперь же ты не находишься под их действием и постепенно станешь нормальной. Ты уже заметила в себе небольшие изменения?
Зэп-210 отшатнулась от него. У нее отнялась речь, как будто он узнал ее самую сокровенную тайну.
— О таких вещах говорить не принято.
— Пока не знают, в чем дело.
Зэп-210 посмотрела на водную гладь. Уже другим тоном она спросила:
— А ты заметил во мне изменения?
— Конечно. Прежде всего, ты уже не выглядишь, как призрак больного мальчика.
Зэп-210 прошептала:
— Я не хочу стать толстым животным, которое живет в темноте и валяется в грязи. Я тоже должна буду стать матерью?
— Все матери — это именно женщины, — объяснил Рейт, — но не все женщины — матери. И не все матери становятся толстыми животными.
— Странно, странно! Почему же одни женщины становятся матерями, а другие нет? Почему им выпадает такая неудачная судьба?
— В этом определенную роль играют мужчины, — сказал Рейт. — Посмотри туда, на веранду той хижины: двое детей, одна женщина и один мужчина. Женщина — это мать. Она молода и выглядит здоровой. Мужчина — это отец. Без отцов детей не бывает.
Прежде, чем Рейт смог продолжить объяснения, к столу вернулся старый Кауш и сел.
— Всем ли вы довольны ?
— Очень, — похвалил Рейт. — Мы с большой неохотой покинем вашу деревню.
Кауш самодовольно кивнул:
— В определенной степени мы счастливый народ: не такой суровый, как хоры, и не такой помешанный, как танги. А как вы? Я отдаю себе отчет, что слишком любопытен. Но эта можно объяснить тем, что вы кажетесь мне необычными людьми.
Рейт немного поразмыслил, после чего сказал:
— Я с удовольствием удовлетворю твое любопытство, если ты мне заплатишь за это приличные деньги. Я могу предложить тебе разные уровни объяснения. За сто секвинов я гарантирую благоговение и удивление.
Кауш отшатнулся и быстро замахал руками.
— Не говори мне ничего, что ты считаешь ценным! Но все незначительные слова, которые ты можешь сказать бесплатно, найдут во мне благодарного слушателя.
Рейт засмеялся:
— Тривиальность — это та же роскошь, которую я себе позволить не могу. Завтра мы покинем Зсафатру. Наших нескольких секвинов должно хватить до Сивиша. Только каким образом, я не знаю.
— Что касается этой проблемы, то могу дать вам совет, — заявил Кауш. — Даже бесплатно. Мои знания простираются лишь до города Урманка. Там вам необходимо быть как можно более осторожными. Танги без зазрения совести заберут у вас последние секвины. И совершенно бесполезным будет реагировать на это гневом или обидой! Это у тангов в крови. Они предпочитают лучше закрыть на все это глаза, чем работать. Когда зсафатранцы приезжают в Урманк, им всегда приходится быть начеку. Вы сможете в этом убедиться, если захотите отправиться с нами на базар.
— Хм! — Рейт провел рукой по подбородку. — А что же будет в таком случае с нашей лодкой?
Кауш пожал плечами, причем, как это показалось Рейту, уж с очень равнодушным видом.
— А что такое лодка? Просто плавающее деревянное корыто.
— Мы как раз собираемся продать этот ценный парусник на базаре в Урманке, — заявил Рейт. — Но чтобы не заниматься такой сложной транспортировкой, я могу недорого продать ее тебе.
С легкой ухмылкой Кауш покачал головой:
— Мне не нужно такое неуклюжее и непрактичное транспортное средство. Такелаж ее весь изношен, паруса тоже не из лучших. А в запасном отсеке имеется лишь небогатый выбор такелажа и канатов.
После двух с половиной часов активной торговли Рейту удалось продать лодку за сорок два секвина, включая расходы на пребывание в Зсафатре, а также стоимость поездки до Урманка на следующий день. Говоря о делах, они выпили огромное количество перечного чая — несколько пьянящего напитка. На сердце у Рейта стало легко и приятно. Действительность оказывалась не такой уж плохой. А будущее? Нужно было в него верить. Бледный послеобеденный свет падал на них сквозь ветви огромных деревьев. Он подкрашивал воздух в сиреневый цвет, и в воде отражалось небо.
Кауш ушел по своим делам. Рейт откинулся на спинку ступа и стал смотреть на Зэп-210, которая тоже выпила довольно много перечного чая. Перемена настроения позволила ему увидеть в ней не пнумека, не каприз природы, а симпатичную молодую женщину, молча сидевшую в свете заходящего солнца. Что-то позади павильона привлекло ее внимание. То, что она видела, поразило ее, и она удивленно повернулась к Рейту. Рейт увидел ее большие темные глаза. Зэп-210 испуганно прошептала:
— Ты это... это видел?
— Что?
— Молодой мужчина и молодая женщина — они стояли близко друг к другу и прижимали лицо одно к другому.
— Действительно?
— Да!
— Мне в это не верится. Что же они могли делать?
— Ну, я не могу это точно описать.
— Это было так?
Рейт положил руки ей на плечи и глубоко посмотрел в растерянные глаза.
— Нет... не совсем. Они стояли плотнее друг к другу.
— Так?
Рейт обвил девушку руками. Он вспомнил холодную воду в море Пагаза, отчаянное животное стремление ее тела к жизни, когда она в воде прижималась к нему.
— Так?
Она уперлась руками в его плечи.
— Да. Отпусти меня. Могут подумать, что мы себя буйно ведем.
— Они делали так?
Рейт поцеловал ее. Зэп-210 удивленно на него посмотрела и испуганно прижала ладонь к своему рту.
— Нет. Почему ты это сделал?
— Тебе это было неприятно?
— Н... нет. Я так не думаю. Но, пожалуйста, не делай так больше. Это вызывает во мне какое-то странное чувство.
— Это последствие прекращения употребления Дико, — ответил Рейт.
Он отклонился назад, все внутри у него перевернулось. Девушка неуверенно смотрела на него.
— Я не могу понять, зачем ты это сделал?
Рейт вздохнул глубже:
— Это у мужчин и женщин от рождения: они чувствуют стремление друг к другу. Это называется стремлением к продолжению рода, и при этом иногда появляются дети.
Зэп-210 была поражена.
— Я теперь стану женщиной-маткой?
— Нет, — успокоил ее Рейт. — Нам для этого нужны более интимные отношения.
— Ты уверен?
Рейту показалось, что она наклонилась в его сторону.
— Да.
Он снова ее поцеловал, и на этот раз — после первого нервного инстинктивного движения — она не оказала ему никакого сопротивления... Затем она глотнула воздух.
— Не шевелись. Если мы будем продолжать так сидеть, они нас не заметят. Они стесняются сюда смотреть.
Рейт уставился на ее лицо, которое было прямо рядом с ним.
— Кто не сможет нас заметить? — пробормотал он.
— Посмотри сам.
Рейт через плечо посмотрел назад. На другой стороне павильона стояли две темные фигуры в черных плащах и черных широкополых шляпах.
— Гжиндры, — испуганно прошептала девушка.
В павильон вошел Кауш и поговорил с гжиндрами. Вскоре после этого он проводил их на улицу.
Опустилась ночь. Возле павильона девушки развесили желтые и зеленые светильники и принесли новые подносы и миски. Рейт и Зэп-210 меланхолически продолжали сидеть.
Кауш возвратился в павильон и составил им компанию.
— Когда начнет светать, мы тронемся в путь в Урманк и в полдень будем в городе. Вы знаете, какой славой пользуются танги?
— В какой-то степени.
— Она состоит в следующем, — поучительно сказал Кауш. — Они предпочитают обмануть, чем сдержать данное ими слово. Наиболее желанные для них деньги — это украденные деньги. Так что, будь начеку.
С равнодушным видом Рейт спросил:
— Кто были эти двое людей в черном, с которыми ты разговаривал полчаса назад?
Кауш кивнул, как будто ожидал такого вопроса.
— Это были гжиндры, или, как мы их еще часто называем, подземные люди. Время от времени они здесь появляются, как посредники в торговле с пнумами. Сегодня же у них другая причина. Они получили задание от хоров разыскать мужчину и женщину, которые обесчестили их священную рощу и неподалеку от города Фауж похитили лодку. По капризу судьбы вы похожи на разыскиваемых, хотя некоторое несоответствие позволило мне утверждать, что тех людей в Зсафатре никто не видел. Но они могли поговорить и с другими, кто знает вас не так хорошо, как я. Чтобы избежать возможных ошибок, я вам предлагаю как можно основательнее изменить вашу внешность.
— Это проще сказать, чем сделать, — неуверенно сказал Рейт.
— Совершенно не сложно.
Кауш засунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Без удивления и поспешности приблизилась одна из обслуживавших девушек — радующее глаз явление с широкими бедрами, плечами, скулами и губами. Коричневые, трудно поддающиеся описанию волосы, она собрала в кокетливые локоны.
— Чем могу служить?
— Принеси два тюрбана, — приказал Кауш. — Оранжево-белые. И черные кольца к ним.
Девушка принесла указанные предметы. Она подошла к Зэп-210, обернула оранжево-белую ткань вокруг черных волос и завязала ее так, что украшенные бахромой концы оказались за левым ухом. Затем она закрепила черное кольцо, которое повисло у правого уха. Рейт удивился превращению. Зэп-210 выглядела теперь дерзко и по-плутовски: веселая молодая девушка, нарядившаяся по-пиратски.
Затем тюрбан был надет и на Рейта. Казалось, что такой наряд развеселил Зэп-210. Она открыла рот и засмеялась. Рейт впервые слышал, чтобы она смеялась.
Кауш похвалил их обоих.
— Совсем другое дело. Вы стали двумя хедайянцами. Завтра я вам дам еще и сумки, которые они носят на плече. Даже ваша мать вас бы теперь не узнала.
— Что ты хочешь за эту услугу? — спросил Рейт. — Я надеюсь, не очень большую сумму?
— Всего восемь секвинов — в цену включена стоимость самой одежды, подгонка, а также объяснение походки хедайянцев. Надо заметить, что они ходят вразвалку, а руками они машут так.
Кауш продемонстрировал жеманную, пританцовывающую походку.
— Руками — вот так. Сначала, госпожа, вы попробуйте пройтись. Думайте о том, что ваши колени постоянно должны быть немного согнутыми. Машите руками, покачивающийся шаг...
Зэп-210 очень серьезно следовала указаниям, посматривая при этом на Рейта: не смеется ли он над ней.
Упражнения продолжались до самой ночи, пока розовая луна проплыла над их головами, а голубая луна взошла на востоке. Наконец Кауш удовлетворенно заявил:
— Теперь вы практически каждого сможете обвести вокруг пальца. А сейчас быстро в постель. Завтра мы едем в Урманк.
Маленькая отгороженная спальня была темна; щели в ротанговой стене пропускали снаружи зеленые и желтые лучи света, которые распространяли светильники вокруг павильона. К тому же обе луны с разных сторон отбрасывали розовый и голубой свет и рисовали на земле разноцветную сетку.
Зэп-210 подошла к стене и довольно долго смотрела сквозь щели на улицу, проходившую под уинговыми деревьями. Рейт подошел к ней.
— Что там видно?
— Ничего. Их не так-то просто и увидеть.
Зэп-210 отошла от стены и села на один из ивовых лежаков, бросив непонятный и быстрый взгляд в сторону Рейта. Через некоторое время она сказала:
— Ты очень странный человек.
Рейт не знал, что ей на это ответить.
— Существует столько всего, что ты от меня скрываешь. Иногда мне кажется, что я совсем ничего не знаю.
— Что же ты хочешь знать?
— Как действуют люди на поверхности, как они живут... почему они делают то, что они делают...
Рейт подошел к ней и посмотрел на девушку сверху вниз.
— Ты хочешь узнать все это сегодня ночью?
Она наклонила голову.
— Нет. Мне страшно... Не сейчас.
Рейт вытянул руку и погладил ее по волосам. Неожиданно ему в голову пришло спонтанное желание сесть рядом с ней и рассказать ей историю своего необычного прошлого — ему хотелось чувствовать ее, хотелось видеть, как глаза на ее бледном лице внимательно и с удивлением на него смотрят. И ему действительно стало казаться, что в своих тайных мыслях он находил эту странную девушку привлекательной.
Рейт отвернулся. Идя к своему месту, он чувствовал на себе ее взгляд.
Но Кауш, старый зсафатранец, отвел Рейта в сторону и доверительно пробормотал:
— Твоя женщина, наверное, заболела? Если вам нужны травы, парные бани или гомеопатические средства, то их можно получить по весьма умеренной цене.
— Зсафатранцы во всем ищут выгоду, — пожаловался Рейт. — Когда мы будем уезжать, то наверняка будем должны вам больше секвинов, чем у нас имеется. Что вы будете делать тогда?
— Печально воспримем этот факт, только и всего. Мы знаем, что мы проклятый судьбой народ и к тому же обреченный перенести целый ряд разочарований. Но я надеюсь, что это не тот случай.
— Ты окажешься прав лишь тогда, когда мы воспользуемся вашим гостеприимством не дольше, чем я рассчитываю.
— Я не сомневаюсь, что вы тщательно распределите свои деньги. Но я хочу еще раз вернуться к вопросу: как дела со здоровьем у твоей жены?
Он критически посмотрел в сторону Зэп-210.
— В таких вещах у меня есть небольшой опыт. По-моему, она выглядит болезненно, безучастно и несколько угрюмо. У меня это не укладывается в голове.
— Она непостижимое существо, — согласился Рейт.
— Это определенно подходит к вам обоим, если я осмелюсь так выразиться, — сказал Кауш. Он посмотрел своими совиными глазами на Рейта. — Конечно, болезненность твоей жены — это твое дело. В павильоне уже накрыли стол, и я вас сердечно туда приглашаю.
— Я надеюсь, что это не очень дорого стоит?
— Ну что ты! Хотя в этом мире бесплатным является только воздух, которым мы дышим. Вы, наверное, относитесь к тем, которые предпочитают голодными отправиться в путь, чем расстаться с несколькими светло-голубыми секвинами. Но, признаюсь, я не очень в это верю.
Кауш повел их в павильон и усадил на плетеные ивовые стулья за ивовым столом, после чего отдал распоряжение девушке, чтобы та принесла еду.
На первое им принесли холодный чай, пирог со специям и стебли каких-то хрустящих красных водорослей. Блюдо было вкусным, стулья удобными. После ударов судьбы предыдущих недель все это казалось сном, но Рейт не мог удержаться от того, чтобы время от времени внимательно не оглядываться то в одну, то в другую сторону. Постепенно он расслабился. Павильон казался идиллией мирной жизни. Тончайшие ветви пурпурно-красных уинговых деревьев свисали до самой земли и распространяли приятный аромат. Карина 4269 отбрасывала на воде танцующие темно-золотистые блики. Где-то позади общинного дома раздался удар водяного гонга. Зэп-210 задумчиво смотрела на пруд и ковырялась в тарелке, как будто еда ей не нравилась. Когда она чувствовала на себе взгляд Рейта, то вся застывала.
— Налить еще чаю? — спросил Рейт.
— Если тебе хочется.
Рейт налил чаю из пузатого стеклянного кувшина.
— Кажется, тебе не очень хочется есть, — заметил он.
— Мне так не кажется. Меня интересует вопрос, имеется ли у них Дико.
— Нет, в этом я абсолютно уверен, — с сожалением сказал Рейт.
Зэп-210 нетерпеливо взмахнула рукой. Рейт осторожно спросил:
— Тебе здесь нравится?
— Лучше, чем в открытом море.
Некоторое время Рейт молча пил свой чай. Со стола убрали грязную посуду и перед ними поставили новые блюда: крокеты в сладком желе, веточки с белой сердцевиной, вареные недозрелые початки с серым мясом какого-то морского животного. Как и прежде, Зэп-210 не проявила особого аппетита. Рейт вежливо сказал:
— Теперь ты уже кое-что увидела на поверхности. Скажи, она намного отличается от того, как ты ее себе представляла?
Зэп-210 немного подумала.
— Я никогда не думала, что увижу так много женщин-маток, — пробормотала она, глядя прямо перед собой.
— Женщин-маток? Ты имеешь в виду женщин с детьми?
Она покраснела.
— Я имею в виду женщин с большими грудями и широкими бедрами. Их здесь так много! Некоторые из них кажутся очень молодыми.
— Это абсолютно нормально, — заявил Рейт. — Когда девушки становятся взрослыми, у них развиваются груди и бедра.
— Я тоже уже не ребенок, — необычайно самолюбиво напомнила Зэп-210 — А у меня...
Она осеклась и замолчала. Рейт налил себе еще чашку чая и откинулся на спинку стула.
— Придет время, — начал он, — когда я объясню тебе определенные вещи. Наверное, я должен был сделать это раньше. Все женщины являются «женщинами-матками».
Зэп-210 недоверчиво уставилась на него.
— Этого не может быть!
— Может, — кивнул Рейт. — Пнумы накачивали тебя наркотиками, чтобы ты оставалась недоразвитой. Я предполагаю, что это они проделывали с помощью Дико. Теперь же ты не находишься под их действием и постепенно станешь нормальной. Ты уже заметила в себе небольшие изменения?
Зэп-210 отшатнулась от него. У нее отнялась речь, как будто он узнал ее самую сокровенную тайну.
— О таких вещах говорить не принято.
— Пока не знают, в чем дело.
Зэп-210 посмотрела на водную гладь. Уже другим тоном она спросила:
— А ты заметил во мне изменения?
— Конечно. Прежде всего, ты уже не выглядишь, как призрак больного мальчика.
Зэп-210 прошептала:
— Я не хочу стать толстым животным, которое живет в темноте и валяется в грязи. Я тоже должна буду стать матерью?
— Все матери — это именно женщины, — объяснил Рейт, — но не все женщины — матери. И не все матери становятся толстыми животными.
— Странно, странно! Почему же одни женщины становятся матерями, а другие нет? Почему им выпадает такая неудачная судьба?
— В этом определенную роль играют мужчины, — сказал Рейт. — Посмотри туда, на веранду той хижины: двое детей, одна женщина и один мужчина. Женщина — это мать. Она молода и выглядит здоровой. Мужчина — это отец. Без отцов детей не бывает.
Прежде, чем Рейт смог продолжить объяснения, к столу вернулся старый Кауш и сел.
— Всем ли вы довольны ?
— Очень, — похвалил Рейт. — Мы с большой неохотой покинем вашу деревню.
Кауш самодовольно кивнул:
— В определенной степени мы счастливый народ: не такой суровый, как хоры, и не такой помешанный, как танги. А как вы? Я отдаю себе отчет, что слишком любопытен. Но эта можно объяснить тем, что вы кажетесь мне необычными людьми.
Рейт немного поразмыслил, после чего сказал:
— Я с удовольствием удовлетворю твое любопытство, если ты мне заплатишь за это приличные деньги. Я могу предложить тебе разные уровни объяснения. За сто секвинов я гарантирую благоговение и удивление.
Кауш отшатнулся и быстро замахал руками.
— Не говори мне ничего, что ты считаешь ценным! Но все незначительные слова, которые ты можешь сказать бесплатно, найдут во мне благодарного слушателя.
Рейт засмеялся:
— Тривиальность — это та же роскошь, которую я себе позволить не могу. Завтра мы покинем Зсафатру. Наших нескольких секвинов должно хватить до Сивиша. Только каким образом, я не знаю.
— Что касается этой проблемы, то могу дать вам совет, — заявил Кауш. — Даже бесплатно. Мои знания простираются лишь до города Урманка. Там вам необходимо быть как можно более осторожными. Танги без зазрения совести заберут у вас последние секвины. И совершенно бесполезным будет реагировать на это гневом или обидой! Это у тангов в крови. Они предпочитают лучше закрыть на все это глаза, чем работать. Когда зсафатранцы приезжают в Урманк, им всегда приходится быть начеку. Вы сможете в этом убедиться, если захотите отправиться с нами на базар.
— Хм! — Рейт провел рукой по подбородку. — А что же будет в таком случае с нашей лодкой?
Кауш пожал плечами, причем, как это показалось Рейту, уж с очень равнодушным видом.
— А что такое лодка? Просто плавающее деревянное корыто.
— Мы как раз собираемся продать этот ценный парусник на базаре в Урманке, — заявил Рейт. — Но чтобы не заниматься такой сложной транспортировкой, я могу недорого продать ее тебе.
С легкой ухмылкой Кауш покачал головой:
— Мне не нужно такое неуклюжее и непрактичное транспортное средство. Такелаж ее весь изношен, паруса тоже не из лучших. А в запасном отсеке имеется лишь небогатый выбор такелажа и канатов.
После двух с половиной часов активной торговли Рейту удалось продать лодку за сорок два секвина, включая расходы на пребывание в Зсафатре, а также стоимость поездки до Урманка на следующий день. Говоря о делах, они выпили огромное количество перечного чая — несколько пьянящего напитка. На сердце у Рейта стало легко и приятно. Действительность оказывалась не такой уж плохой. А будущее? Нужно было в него верить. Бледный послеобеденный свет падал на них сквозь ветви огромных деревьев. Он подкрашивал воздух в сиреневый цвет, и в воде отражалось небо.
Кауш ушел по своим делам. Рейт откинулся на спинку ступа и стал смотреть на Зэп-210, которая тоже выпила довольно много перечного чая. Перемена настроения позволила ему увидеть в ней не пнумека, не каприз природы, а симпатичную молодую женщину, молча сидевшую в свете заходящего солнца. Что-то позади павильона привлекло ее внимание. То, что она видела, поразило ее, и она удивленно повернулась к Рейту. Рейт увидел ее большие темные глаза. Зэп-210 испуганно прошептала:
— Ты это... это видел?
— Что?
— Молодой мужчина и молодая женщина — они стояли близко друг к другу и прижимали лицо одно к другому.
— Действительно?
— Да!
— Мне в это не верится. Что же они могли делать?
— Ну, я не могу это точно описать.
— Это было так?
Рейт положил руки ей на плечи и глубоко посмотрел в растерянные глаза.
— Нет... не совсем. Они стояли плотнее друг к другу.
— Так?
Рейт обвил девушку руками. Он вспомнил холодную воду в море Пагаза, отчаянное животное стремление ее тела к жизни, когда она в воде прижималась к нему.
— Так?
Она уперлась руками в его плечи.
— Да. Отпусти меня. Могут подумать, что мы себя буйно ведем.
— Они делали так?
Рейт поцеловал ее. Зэп-210 удивленно на него посмотрела и испуганно прижала ладонь к своему рту.
— Нет. Почему ты это сделал?
— Тебе это было неприятно?
— Н... нет. Я так не думаю. Но, пожалуйста, не делай так больше. Это вызывает во мне какое-то странное чувство.
— Это последствие прекращения употребления Дико, — ответил Рейт.
Он отклонился назад, все внутри у него перевернулось. Девушка неуверенно смотрела на него.
— Я не могу понять, зачем ты это сделал?
Рейт вздохнул глубже:
— Это у мужчин и женщин от рождения: они чувствуют стремление друг к другу. Это называется стремлением к продолжению рода, и при этом иногда появляются дети.
Зэп-210 была поражена.
— Я теперь стану женщиной-маткой?
— Нет, — успокоил ее Рейт. — Нам для этого нужны более интимные отношения.
— Ты уверен?
Рейту показалось, что она наклонилась в его сторону.
— Да.
Он снова ее поцеловал, и на этот раз — после первого нервного инстинктивного движения — она не оказала ему никакого сопротивления... Затем она глотнула воздух.
— Не шевелись. Если мы будем продолжать так сидеть, они нас не заметят. Они стесняются сюда смотреть.
Рейт уставился на ее лицо, которое было прямо рядом с ним.
— Кто не сможет нас заметить? — пробормотал он.
— Посмотри сам.
Рейт через плечо посмотрел назад. На другой стороне павильона стояли две темные фигуры в черных плащах и черных широкополых шляпах.
— Гжиндры, — испуганно прошептала девушка.
В павильон вошел Кауш и поговорил с гжиндрами. Вскоре после этого он проводил их на улицу.
Опустилась ночь. Возле павильона девушки развесили желтые и зеленые светильники и принесли новые подносы и миски. Рейт и Зэп-210 меланхолически продолжали сидеть.
Кауш возвратился в павильон и составил им компанию.
— Когда начнет светать, мы тронемся в путь в Урманк и в полдень будем в городе. Вы знаете, какой славой пользуются танги?
— В какой-то степени.
— Она состоит в следующем, — поучительно сказал Кауш. — Они предпочитают обмануть, чем сдержать данное ими слово. Наиболее желанные для них деньги — это украденные деньги. Так что, будь начеку.
С равнодушным видом Рейт спросил:
— Кто были эти двое людей в черном, с которыми ты разговаривал полчаса назад?
Кауш кивнул, как будто ожидал такого вопроса.
— Это были гжиндры, или, как мы их еще часто называем, подземные люди. Время от времени они здесь появляются, как посредники в торговле с пнумами. Сегодня же у них другая причина. Они получили задание от хоров разыскать мужчину и женщину, которые обесчестили их священную рощу и неподалеку от города Фауж похитили лодку. По капризу судьбы вы похожи на разыскиваемых, хотя некоторое несоответствие позволило мне утверждать, что тех людей в Зсафатре никто не видел. Но они могли поговорить и с другими, кто знает вас не так хорошо, как я. Чтобы избежать возможных ошибок, я вам предлагаю как можно основательнее изменить вашу внешность.
— Это проще сказать, чем сделать, — неуверенно сказал Рейт.
— Совершенно не сложно.
Кауш засунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Без удивления и поспешности приблизилась одна из обслуживавших девушек — радующее глаз явление с широкими бедрами, плечами, скулами и губами. Коричневые, трудно поддающиеся описанию волосы, она собрала в кокетливые локоны.
— Чем могу служить?
— Принеси два тюрбана, — приказал Кауш. — Оранжево-белые. И черные кольца к ним.
Девушка принесла указанные предметы. Она подошла к Зэп-210, обернула оранжево-белую ткань вокруг черных волос и завязала ее так, что украшенные бахромой концы оказались за левым ухом. Затем она закрепила черное кольцо, которое повисло у правого уха. Рейт удивился превращению. Зэп-210 выглядела теперь дерзко и по-плутовски: веселая молодая девушка, нарядившаяся по-пиратски.
Затем тюрбан был надет и на Рейта. Казалось, что такой наряд развеселил Зэп-210. Она открыла рот и засмеялась. Рейт впервые слышал, чтобы она смеялась.
Кауш похвалил их обоих.
— Совсем другое дело. Вы стали двумя хедайянцами. Завтра я вам дам еще и сумки, которые они носят на плече. Даже ваша мать вас бы теперь не узнала.
— Что ты хочешь за эту услугу? — спросил Рейт. — Я надеюсь, не очень большую сумму?
— Всего восемь секвинов — в цену включена стоимость самой одежды, подгонка, а также объяснение походки хедайянцев. Надо заметить, что они ходят вразвалку, а руками они машут так.
Кауш продемонстрировал жеманную, пританцовывающую походку.
— Руками — вот так. Сначала, госпожа, вы попробуйте пройтись. Думайте о том, что ваши колени постоянно должны быть немного согнутыми. Машите руками, покачивающийся шаг...
Зэп-210 очень серьезно следовала указаниям, посматривая при этом на Рейта: не смеется ли он над ней.
Упражнения продолжались до самой ночи, пока розовая луна проплыла над их головами, а голубая луна взошла на востоке. Наконец Кауш удовлетворенно заявил:
— Теперь вы практически каждого сможете обвести вокруг пальца. А сейчас быстро в постель. Завтра мы едем в Урманк.
Маленькая отгороженная спальня была темна; щели в ротанговой стене пропускали снаружи зеленые и желтые лучи света, которые распространяли светильники вокруг павильона. К тому же обе луны с разных сторон отбрасывали розовый и голубой свет и рисовали на земле разноцветную сетку.
Зэп-210 подошла к стене и довольно долго смотрела сквозь щели на улицу, проходившую под уинговыми деревьями. Рейт подошел к ней.
— Что там видно?
— Ничего. Их не так-то просто и увидеть.
Зэп-210 отошла от стены и села на один из ивовых лежаков, бросив непонятный и быстрый взгляд в сторону Рейта. Через некоторое время она сказала:
— Ты очень странный человек.
Рейт не знал, что ей на это ответить.
— Существует столько всего, что ты от меня скрываешь. Иногда мне кажется, что я совсем ничего не знаю.
— Что же ты хочешь знать?
— Как действуют люди на поверхности, как они живут... почему они делают то, что они делают...
Рейт подошел к ней и посмотрел на девушку сверху вниз.
— Ты хочешь узнать все это сегодня ночью?
Она наклонила голову.
— Нет. Мне страшно... Не сейчас.
Рейт вытянул руку и погладил ее по волосам. Неожиданно ему в голову пришло спонтанное желание сесть рядом с ней и рассказать ей историю своего необычного прошлого — ему хотелось чувствовать ее, хотелось видеть, как глаза на ее бледном лице внимательно и с удивлением на него смотрят. И ему действительно стало казаться, что в своих тайных мыслях он находил эту странную девушку привлекательной.
Рейт отвернулся. Идя к своему месту, он чувствовал на себе ее взгляд.
Глава 7
Утренний свет пробивался в маленькую спальню сквозь стену из плетеных ивовых прутьев. Рейт и Зэп-210 вышли в павильон и натолкнулись там на Кауша, который готовил на завтрак оладьи из стручков растения паломников и горячий бульон. Из-под прищуренных глаз он посмотрел на Рейта и Зэп-210, обратив при этом особое внимание на их тюрбаны и походку.
— Неплохо. Но вы страдаете забывчивостью. Следует сильнее размахивать руками, госпожа, плечи должны быть подвижнее. Не забывайте: когда вы выйдете из павильона, то станете хедайянцами! Ведь вполне вероятно и то, что кто-нибудь вас ждет и за вами наблюдает.
После завтрака они втроем вышли на улицу, ведущую под уинговыми деревьями на север. Рейт и Зэп-210 выглядели, насколько это позволяли тюрбаны, накидки и чопорные походки, как настоящие хедайянцы. Они подошли к двум повозкам с запряженными в них животными, которых Рейт никогда до этого не видел: кожа их была серой, и они элегантно пританцовывали на своих восьми ногах.
Кауш вскарабкался на первую повозку; Рейт и Зэп-210 сели к нему. Повозки выехали из Зсафатры.
Дорога вела по сырой местности, заросшей камышом и влаголюбивыми растениями, а также отдельно стоящими стеблями, опутанными зелеными вьющимися усиками. Во время езды Кауш очень внимательно наблюдал за небом, как и зсафатранцы на второй повозке. Наконец Рейт не выдержал и спросил:
— Что вы хотите там обнаружить?
— Иногда на нас нападает стая хищных птиц с близлежащих гор. Кстати, можете увидеть их наблюдателя.
Кауш показал на черное пятно, парившее в небе на юге. Казалось, что оно было размером с огромного сарыча. Кауш торопливо продолжал езду.
— Скоро они взлетят и нападут на нас.
— Но вы, кажется, не очень обеспокоены этим фактом, — удивился Рейт.
— Мы научились с ними справляться.
Кауш повернулся и рукой дал знак следующим за ним зсафатранцам. После этого он увеличил скорость своей повозки, достигнув между обеими повозками расстояния в сотню метров. С юга приближалась стая из пятидесяти или шестидесяти машущих крыльями существ. Когда они подлетели ближе, Рейт увидел, что каждая птица несла по два каменных обломка величиной в половину его головы. Он с недоумением посмотрел на Кауша.
— Но что мы сможем сделать против этих камней?
— Они бросают эти камни с поразительной точностью. Предположим, что кто-то остановится на дороге и тридцать птиц пролетят над ним на обычной для них высоте в сто пятьдесят метров. Все тридцать камней с большой точностью будут сброшены на землю.
— По всей видимости, вы знаете, как их можно отгонять?
— Нет, ничего подобного.
— Вам мешает их меткость?
— Наоборот. В общем-то, мы очень пассивный народ и пытаемся поступать с нашими врагами так, чтобы вывести их из равновесия или чтобы они сами себя уничтожили. Вы не задавали себе вопрос, почему хоры нас не трогают?
— Такая мысль мне приходила в голову.
— Когда хоры на нас нападали — а они не делали этого вот уже последние шестьсот лет, — мы уклонялись от стычки и тем или иным образом вторгались в их священные рощи. Мы их оскверняли простейшим, естественнейшим и обычнейшим способом. Они больше не могли использовать эти рощи для продолжения рода, и вынуждены были либо убираться отсюда, либо вымирать. Я допускаю, что наше оружие не очень гуманно, но это типичный пример ведения нами военных действий.
— А эти птицы? — Рейт с сомнением наблюдал за приближением стаи. — Ведь в этом случае такое оружие наверняка не помогает.
— И я такого же мнения, — согласился Кауш, — мы никогда не применяли против них подобный способ. В этом случае мы не делаем абсолютно ничего.
Птицы проплыли над их головами. Кауш пустил животных переменным галопом. Птицы бросали вниз камни один за другим, и они шлепались на дорогу за повозкой.
— Нужно учитывать, что птицы могут рассчитать позицию только неподвижной цели. В этом же случае их меткость становится для них роковой.
Все камни были уже сброшены. С разочарованным карканьем птицы полетели обратно в горы.
— Можно с большой долей вероятности предположить, что они вернутся со следующей порцией камней, — пообещал Кауш. — Вы заметили, что дорога на метр возвышается над окружающим ее болотом? Это на протяжении столетий сделали сами птицы. Они опасны только в том случае, если человек остановится и начнет за ними наблюдать.
Повозки поехали через лес с коричневыми, словно воск, деревьями. Лес кишел маленькими белыми шариками — существами, напоминающими одновременно пауков и обезьян и прыгающими с ветки на ветку; они издавали хриплые вопли, забрасывая путешественников маленькими ветками. Дальше километров тридцать они ехали по авнине, на которой повсюду валялись огромные ярко-желтые обломки туфовых скал. Они подъехали к двум старым вулканам с отвесными склонами; там же стоял старый обветрившийся замок. Кауш объяснил, что раньше здесь находилась резиденция тайной секты. Сейчас же там было жилище гоулов.
— Днем их никогда не видно, но по ночам они спускаются вниз и шныряют по окраинам Урманка. Иногда танги отлавливают этих пожирателей трупов и показывают их на ярмарках.
Дорога шла между горами. Показался Урманк: неряшливые пригороды с высокими узкими домами из черного старого дерева, коричневых кирпичей и камней. Каменная набережная окружала городской портовый район, где на якоре стояли, покачиваясь полдесятка кораблей. За набережной находилась рыночная площадь с базаром, которому развевающиеся оранжевые и зеленые флаги придавали праздничный вид. Длинная стена из рассыпающихся кирпичей окружала базар. Скопление за ней грязных хижин указывало на то, что там живут отверженные жители города.
— Посмотри туда — Урманк! — крикнул Кауш. — Город тангов. Они не обращают внимания на то, кто к ним приезжает; главное, что посетители покидают город с меньшим количество секвинов, чем у них было до прибытия.
— Придется мне их разочаровать, — заявил Рейт. — Я надеюсь тем или иным способом заработать здесь секвины.
Кауш одарил его удивленным взглядом прищуренных глаз.
— Вы рассчитываете получить секвины у тангов? Если вы обладаете такими удивительными способностями, дайте мне, пожалуйста, возможность тоже принять в этом участие. Танги регулярно нас обманывают, так что это могло бы послужить хорошей местью. О, я говорю тебе, в Урманке надо держать ухо востро!
— Почему же вы с ними торгуете, если они обводят вас вокруг пальца?
— Это звучит абсурдно, — согласился Кауш. — В конце концов, мы можем построить корабль и отправиться на нем в Хедайю, к Зеленым Горам или в Коад. Но мы странный народ. Нам нравится приезжать в Урманк, где живут нечестные танги. Посмотрите туда. Вы видите там огороженную матерчатой коричневой и оранжевой стеной территорию? Там проводятся всевозможные азартные игры, в которых посетители теряют значительно больше, чем выигрывают. Урманк служит для Зсафатры пробным камнем; мы каждый раз надеемся перехитрить тангов.
— Надеюсь, что наши объединенные усилия возымеют успех, — предположил Рейт. — Во всяком случае, я могу бросить на весы новое мировоззрение.
Кауш равнодушно пожал плечами:
— Зсафатранцы с давних времен пытаются превзойти тангов. Они обрабатывают нас по одной и той же известной схеме. Сначала они заманивают нас возможностью быстрого выигрыша; если же мы потом ставим наши секвины на игру, полоса удачи проходит. Ну, а теперь нам надо немного освежиться. Гостиница «Счастливый моряк» до сих пор показывала себя с самой лучшей стороны. Так как вы мои сопровождающие, то гарантированы от того, что будете убиты с целью ограбления, захвачены или проданы в рабство. Но за своими деньгами вы должны следить сами. На это готовность тангов к компромиссам уже не распространяется.
Холл в гостинице «Счастливый моряк» был обставлен в таком стиле, какой Рейту видеть на Чае еще не приходилось. Угловатые деревянные стулья стояли у выкрашенных в белое кирпичных стен в ряд и чинно. В установленных в нишах стеклянных сосудах виднелись переливающиеся морские черви. Мажордом был одет в коричневый, застегивающийся спереди кафтан, черную шапку, черные туфли и черные перчатки без пальцев. Лицо его было вежливым, поведение предупредительным. Он предложил Рейту две находившихся друг против друга комнаты, в каждой из которых была кровать, ночная тумбочка и ночной светильник, включая свежее белье и мазь для ног. За это с него потребовали всего три секвина. Рейт, посчитав эту сумму весьма умеренной, сказал об этом Каушу.
— Неплохо. Но вы страдаете забывчивостью. Следует сильнее размахивать руками, госпожа, плечи должны быть подвижнее. Не забывайте: когда вы выйдете из павильона, то станете хедайянцами! Ведь вполне вероятно и то, что кто-нибудь вас ждет и за вами наблюдает.
После завтрака они втроем вышли на улицу, ведущую под уинговыми деревьями на север. Рейт и Зэп-210 выглядели, насколько это позволяли тюрбаны, накидки и чопорные походки, как настоящие хедайянцы. Они подошли к двум повозкам с запряженными в них животными, которых Рейт никогда до этого не видел: кожа их была серой, и они элегантно пританцовывали на своих восьми ногах.
Кауш вскарабкался на первую повозку; Рейт и Зэп-210 сели к нему. Повозки выехали из Зсафатры.
Дорога вела по сырой местности, заросшей камышом и влаголюбивыми растениями, а также отдельно стоящими стеблями, опутанными зелеными вьющимися усиками. Во время езды Кауш очень внимательно наблюдал за небом, как и зсафатранцы на второй повозке. Наконец Рейт не выдержал и спросил:
— Что вы хотите там обнаружить?
— Иногда на нас нападает стая хищных птиц с близлежащих гор. Кстати, можете увидеть их наблюдателя.
Кауш показал на черное пятно, парившее в небе на юге. Казалось, что оно было размером с огромного сарыча. Кауш торопливо продолжал езду.
— Скоро они взлетят и нападут на нас.
— Но вы, кажется, не очень обеспокоены этим фактом, — удивился Рейт.
— Мы научились с ними справляться.
Кауш повернулся и рукой дал знак следующим за ним зсафатранцам. После этого он увеличил скорость своей повозки, достигнув между обеими повозками расстояния в сотню метров. С юга приближалась стая из пятидесяти или шестидесяти машущих крыльями существ. Когда они подлетели ближе, Рейт увидел, что каждая птица несла по два каменных обломка величиной в половину его головы. Он с недоумением посмотрел на Кауша.
— Но что мы сможем сделать против этих камней?
— Они бросают эти камни с поразительной точностью. Предположим, что кто-то остановится на дороге и тридцать птиц пролетят над ним на обычной для них высоте в сто пятьдесят метров. Все тридцать камней с большой точностью будут сброшены на землю.
— По всей видимости, вы знаете, как их можно отгонять?
— Нет, ничего подобного.
— Вам мешает их меткость?
— Наоборот. В общем-то, мы очень пассивный народ и пытаемся поступать с нашими врагами так, чтобы вывести их из равновесия или чтобы они сами себя уничтожили. Вы не задавали себе вопрос, почему хоры нас не трогают?
— Такая мысль мне приходила в голову.
— Когда хоры на нас нападали — а они не делали этого вот уже последние шестьсот лет, — мы уклонялись от стычки и тем или иным образом вторгались в их священные рощи. Мы их оскверняли простейшим, естественнейшим и обычнейшим способом. Они больше не могли использовать эти рощи для продолжения рода, и вынуждены были либо убираться отсюда, либо вымирать. Я допускаю, что наше оружие не очень гуманно, но это типичный пример ведения нами военных действий.
— А эти птицы? — Рейт с сомнением наблюдал за приближением стаи. — Ведь в этом случае такое оружие наверняка не помогает.
— И я такого же мнения, — согласился Кауш, — мы никогда не применяли против них подобный способ. В этом случае мы не делаем абсолютно ничего.
Птицы проплыли над их головами. Кауш пустил животных переменным галопом. Птицы бросали вниз камни один за другим, и они шлепались на дорогу за повозкой.
— Нужно учитывать, что птицы могут рассчитать позицию только неподвижной цели. В этом же случае их меткость становится для них роковой.
Все камни были уже сброшены. С разочарованным карканьем птицы полетели обратно в горы.
— Можно с большой долей вероятности предположить, что они вернутся со следующей порцией камней, — пообещал Кауш. — Вы заметили, что дорога на метр возвышается над окружающим ее болотом? Это на протяжении столетий сделали сами птицы. Они опасны только в том случае, если человек остановится и начнет за ними наблюдать.
Повозки поехали через лес с коричневыми, словно воск, деревьями. Лес кишел маленькими белыми шариками — существами, напоминающими одновременно пауков и обезьян и прыгающими с ветки на ветку; они издавали хриплые вопли, забрасывая путешественников маленькими ветками. Дальше километров тридцать они ехали по авнине, на которой повсюду валялись огромные ярко-желтые обломки туфовых скал. Они подъехали к двум старым вулканам с отвесными склонами; там же стоял старый обветрившийся замок. Кауш объяснил, что раньше здесь находилась резиденция тайной секты. Сейчас же там было жилище гоулов.
— Днем их никогда не видно, но по ночам они спускаются вниз и шныряют по окраинам Урманка. Иногда танги отлавливают этих пожирателей трупов и показывают их на ярмарках.
Дорога шла между горами. Показался Урманк: неряшливые пригороды с высокими узкими домами из черного старого дерева, коричневых кирпичей и камней. Каменная набережная окружала городской портовый район, где на якоре стояли, покачиваясь полдесятка кораблей. За набережной находилась рыночная площадь с базаром, которому развевающиеся оранжевые и зеленые флаги придавали праздничный вид. Длинная стена из рассыпающихся кирпичей окружала базар. Скопление за ней грязных хижин указывало на то, что там живут отверженные жители города.
— Посмотри туда — Урманк! — крикнул Кауш. — Город тангов. Они не обращают внимания на то, кто к ним приезжает; главное, что посетители покидают город с меньшим количество секвинов, чем у них было до прибытия.
— Придется мне их разочаровать, — заявил Рейт. — Я надеюсь тем или иным способом заработать здесь секвины.
Кауш одарил его удивленным взглядом прищуренных глаз.
— Вы рассчитываете получить секвины у тангов? Если вы обладаете такими удивительными способностями, дайте мне, пожалуйста, возможность тоже принять в этом участие. Танги регулярно нас обманывают, так что это могло бы послужить хорошей местью. О, я говорю тебе, в Урманке надо держать ухо востро!
— Почему же вы с ними торгуете, если они обводят вас вокруг пальца?
— Это звучит абсурдно, — согласился Кауш. — В конце концов, мы можем построить корабль и отправиться на нем в Хедайю, к Зеленым Горам или в Коад. Но мы странный народ. Нам нравится приезжать в Урманк, где живут нечестные танги. Посмотрите туда. Вы видите там огороженную матерчатой коричневой и оранжевой стеной территорию? Там проводятся всевозможные азартные игры, в которых посетители теряют значительно больше, чем выигрывают. Урманк служит для Зсафатры пробным камнем; мы каждый раз надеемся перехитрить тангов.
— Надеюсь, что наши объединенные усилия возымеют успех, — предположил Рейт. — Во всяком случае, я могу бросить на весы новое мировоззрение.
Кауш равнодушно пожал плечами:
— Зсафатранцы с давних времен пытаются превзойти тангов. Они обрабатывают нас по одной и той же известной схеме. Сначала они заманивают нас возможностью быстрого выигрыша; если же мы потом ставим наши секвины на игру, полоса удачи проходит. Ну, а теперь нам надо немного освежиться. Гостиница «Счастливый моряк» до сих пор показывала себя с самой лучшей стороны. Так как вы мои сопровождающие, то гарантированы от того, что будете убиты с целью ограбления, захвачены или проданы в рабство. Но за своими деньгами вы должны следить сами. На это готовность тангов к компромиссам уже не распространяется.
Холл в гостинице «Счастливый моряк» был обставлен в таком стиле, какой Рейту видеть на Чае еще не приходилось. Угловатые деревянные стулья стояли у выкрашенных в белое кирпичных стен в ряд и чинно. В установленных в нишах стеклянных сосудах виднелись переливающиеся морские черви. Мажордом был одет в коричневый, застегивающийся спереди кафтан, черную шапку, черные туфли и черные перчатки без пальцев. Лицо его было вежливым, поведение предупредительным. Он предложил Рейту две находившихся друг против друга комнаты, в каждой из которых была кровать, ночная тумбочка и ночной светильник, включая свежее белье и мазь для ног. За это с него потребовали всего три секвина. Рейт, посчитав эту сумму весьма умеренной, сказал об этом Каушу.