Страница:
— Ложись, — предложил ей Рейт. — Попробуй заснуть.
— При таком шуме ветра и столь мерзком запахе? Неужели на Гхауне все дома такие же, как этот?
— Не все, — пробормотал Рейт.
Он выглянул за дверь. Чередование вспышек молний и полумрака вызывало иллюзию эротических движений у деревянных фигур. Зэп-210 тут же назадавала вопросов, на которые Рейт не решился дать ответы. Неожиданно по крыше забарабанил сильный град. Буря внезапно прекратилась, и слышался только шум ветра в даяновых деревьях.
Рейт вернулся в хижину и сказал так, что даже сам почувствовал фальшивость своего тона:
— Теперь ты сможешь, наконец, отдохнуть. Во всяком случае, ветер шумит уже не так сильно.
Она издала тихий звук, значения которого Рейт так и не понял, и сама вышла в дверной проем. Вдруг она повернулась к Рейту.
— Кто-то идет.
Рейт бросился к двери и выглянул наружу. На краю поляны стояла фигура в одежде хора. Мужчина это был или женщина, Рейт определить не мог. Фигура зашла в хижину как раз напротив той, в которой они находились. Рейт сказал Зэп-210:
— Нам лучше отсюда уйти, пока у нас еще есть такая возможность.
Девушка остановила его:
— Нет, нет! Тут еще один.
Следующий хор появился на поляне и посмотрел на небо. Первый вышел из хижины с бросающим отблески факелом в руке, а второй быстро бросился к хижине, в которой затаились Рейт и Зэп-210. Первый не обратил на это никакого внимания. Когда хор вошел, Рейт нанес ему мощный удар, оставив без внимания все правила обходительности и этикета. В этом случае и мужчина, и женщина имели равные права. Хор без сознания повалился на пол. Рейт прыгнул к нему. Это был мужчина. Рейт сорвал с него накидку, связал руки и ноги шнурками и заткнул рот кляпом из рукава своего плаща. С помощью Зэп-210 он оттащил его под полку, на которой висели маски. Рейт сразу же обыскал обмякшее тело и нашел два металлических дротика, кинжал, а также мягкий кожаный мешочек, полный секвинов, который он взял, испытывая некоторое чувство неловкости.
Зэп-210 стояла у двери и заворожено смотрела наружу. Первая из хоров оказалась женщиной. На ней была женская маска, а также белая юбка. Она стояла посередине поляны, напротив углубления возле платформы, в которое она бросила факел. Если ее и поразило исчезновение мужчины, вошедшего в хижину, она не показывала вида.
Рейт выглянул наружу.
— Теперь... Пока здесь только одна женщина...
— Нет! Сюда идут еще люди.
Три фигуры раздельно появились на поляне и разошлись по трем хижинам. Одна тоже вышла в женской маске, белой юбке и с факелом в руке, который положила в углубление. После этого она, как и первая, неподвижно замерла в ожидании. Теперь появились и две другие фигуры. На них были мужские маски и, как и на женщинах, белые одежды. Они подошли к возвышению в середине поляны и остановились напротив напряженно замерших женщин.
Рейт медленно стал понимать назначение священной рощи. Зэп-210 пристально наблюдала за происходящим.
Рейту стало ужасно не по себе. Если все будет продолжаться так, как он предполагал, этот процесс испугает девушку и вызовет у нее шок.
Появились еще три человека. Один из них направился в хижину, в которой сидели Рейт и Зэп-210. Рейт попытался использовать ту же тактику расправы, что и с первым хором. Но в этот раз удар был не таким точным, и мужчина упал на пол с недоуменным возгласом. Рейт моментально оказался на нем и схватил его за горло, которое сжимал, пока хор не потерял сознание. Как и в предыдущем случае, он связал его шнурками и сделал кляп из рукава. Кроме того, он не забыл забрать у него и кошелек.
— Мне очень жаль, что пришлось стать вором, — извинился Рейт. — Но мне деньги сейчас нужнее, чем тебе.
Зэп-210, стоявшая у двери, растерянно ойкнула. Рейт подошел к ней. Женщины — теперь их было трое — разделись и стояли на поляне совершенно голые. Они напевали мелодию без слов — сладкую, тихую, настойчивую. Три хора в мужских масках стали медленно танцевать по кругу около возвышения.
Зэп-210 почти беззвучно пробормотала:
— Что они делают? Зачем они оголяются? Такого мне видеть еще не приходилось.
— Это всего лишь религиозный ритуал, — нервно объяснил Рейт. — Не надо на это смотреть. Ложись спать. Спи! Ты, наверное, очень устала.
Она посмотрела на него удивленным, недоверчивым и светящимся взглядом.
— Ты не ответил на мой вопрос. Я поражена. Мне еще никогда не приходилось никого видеть голым. На Гхауне все ведут себя так... неприлично? Это шокирует. А пение: крайне неприятное. Что они собираются делать?
Рейт постарался закрыть ей обзор.
— Может, тебе все-таки лучше поспать? Ритуал будет весьма скучным.
— Они меня не утомляют. Я удивлена, что люди могут быть такими дерзкими. И ты только посмотри! А мужчины!
Рейт глубоко вздохнул, и ему в голову пришло сомнительно решение.
— Иди сюда! — Он протянул ей маску и шляпу хоров. — Одень это.
Она в нерешительности отпрянула.
— Зачем?
Рейт взял мужскую маску и одел ее на лицо.
— Мы идем. — Но...
Она бросила зачарованный взгляд на возвышенность. Рейт резко повернулся к ней и одел на нее вторую маску хоров.
— Они наверняка нас увидят, — пыталась возразить Зэп-210— Они за нами погонятся и убьют.
— Вполне возможно, — сказал Рейт. — Тем не менее, лучше будет, если мы уйдем.
Он выглянул и внимательно посмотрел на поляну.
— Сначала ты. Беги за хижину. Я пойду за тобой.
Зэп-210 выскользнула из комнаты. Женщины на платформе пели все более призывно; голые мужчины стояли в кругу.
За хижиной Рейт нашел Зэп-210. Были ли они замечены? Пение продолжалось, становясь то тише, то громче.
— Иди через рощу к окраине. И не оглядывайся.
— Это смешно, — пробормотала Зэп-210 — Почему это мне нельзя смотреть назад?
Она пошла в сторону леса. Рейт следовал метрах в шести за ней. Из хижины донесся бешеный вопль. Пение сразу же прекратилось, воцарилась мертвая тишина.
— Беги! — крикнул Рейт.
Они помчались по священной роще, срывая с себя маски и шляпы.
Позади них раздался страстный и злой рев, но хоры их не преследовали; возможно, их сдерживало то, что они были совершенно голыми. [Позднее Рейт подробнее узнал о священных рощах и межчеловеческих отношениях хоров. В городах и деревнях мужчины и женщины носили одинаковые одежды; сексуальные отношениях рассматривались, как выродившиеся. Только в священных рощах происходило спаривание — голыми и в ритуальных масках, чтобы еще больше подчеркнуть половые различия. С помощью масок мужчины и женщины принимали новую идентичность. Дети рассматривались не как кровные потомки определенных родителей, а как продукт первобытной формы отношений между мужчиной и женщиной]
Рейт и Зэп-210 добежали до края рощи. Здесь они остановились, чтобы отдышаться. Небо было уже чистым, и лишь возле голубой луны еще виднелись несколько клочьев облаков.
Зэп-210 посмотрела вверх.
— А что это за маленькие огоньки?
— Это звезды, — объяснил Рейт. — Далекие солнца. Около большинства из них вращаются группы планет. С одной из них, под названием Земля, происходят люди: твои предки, мои и даже хоров. Земля — это родина людей.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила Зэп-210.
— Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Не сегодня.
Они пошли по заросшим травой холмам сквозь ясную звездную ночь, и у Рейта временами появлялось странное чувство. Ему представилось, что он будто бы еще очень молод и гуляет под чистым звездным небом по лугу со стройной девушкой, которая его очаровала. Сон, галлюцинация или что-то еще, что пробуждало в нем такое настроение, стало настолько сильным, что он взял шедшую рядом Зэп-210 за руку. Она искоса взглянула на него, но возражать не стала: еще один непонятный аспект удивительного Гхауна.
Некоторое время они так и шли дальше. Постепенно Рейт вернулся к действительности. Он брел по поверхности Чая. Его сопровождала... Почему-то он не довел мысли до конца. Словно почувствовав ход его мыслей, Зэп-210 сердито вырвала у него свою руку. Может быть, она тоже на какое-то время погрузилась в мечтания.
Они молча шли дальше. Когда голубая луна стаяла уже прямо над ними, они наконец добрались до гор из песчаника и нашли у их подножия защищенную нишу. Закутавшись в свои плащи, легли на песок. Рейт не мог заснуть. Он смотрел на небо и слушал, как девушка дышит. Она тоже не спала. Почему же он так стремительно, несмотря на опасность погони и смерти, решил убраться из рощи хоров? Чтобы защитить невинность девушки? Смешно. Он в темноте посмотрел на ее лицо — бледное, повернутое к нему в свете луны пятно.
— Я не могу заснуть, — тихо пожаловалась она. — Я очень устала. Поверхность нагоняет на меня страх.
— На меня иногда тоже, — согласился с ней Рейт. — Так ты предпочла бы оставаться в подземельях?
Как всегда она не ответила прямо.
— Я никак не могу понять, что я видела. Я не всегда понимаю саму себя. Такого пения, как сегодня, я никогда раньше не слышала.
— Они поют мелодии, которые существуют тысячелетия и никогда не меняются, — объяснил Рейт. — Может быть, эти мелодии принесены сюда еще с Земли.
— Но они показывались другим без одежды! Так поступают на поверхности все люди?
— Не все, — успокоил ее Рейт.
— Но почему же они так поступают?
Рано или поздно ей все равно придется это объяснить, размышлял Рейт. Но только не сегодня ночью!
— Обнаженность не играет большой роли, — пробормотал он. — Все тела почти не отличаются друг от друга.
— Почему же тогда они выставляют их напоказ? В подземельях мы всегда остаемся одетыми и стараемся не допускать случаев «буйного поведения».
— А в чем же заключается, в конце концов, это «буйное поведение»?
— В грубой близости. Люди в игре дотрагивались друг до друга. Это же в высшей мере глупо!
Рейт очень осторожно подбирал слова.
— Может быть, это нормально — ну, как будто ты проголодаешься или еще как-то. Ты сама никогда не была «буйной»?
— Конечно же, нет.
— И ты даже никогда об этом не думала?
— От мыслей защититься нельзя никак.
— Разве не было такого молодого человека, с которым ты особенно хотела бы подружиться?
— Никогда!
Зэп-210 была возмущена.
— Ну, теперь ты на поверхности и здесь совсем другие обстоятельства... А теперь тебе лучше поспать. Вполне возможно, что завтра все селение хоров устроит на нас охоту.
Наконец Рейт заснул. Один раз он проснулся и увидел, что голубая луна уже исчезла с неба, и вверху до самых звезд все было черным. Со стороны холмов до него донесся печальный вой ночного пса. Когда он снова закутывался в плащ, Зэп-210 полусонно прошептала:
— Я робею от вида неба.
Рейт плотно придвинулся к ней. Совершенно неосознанно он вытянул руку и погладил ее по голове, но волосы теперь были мягкими и густыми. Девушка вздохнула и расслабилась, что снова возбудило в Рейте неукротимый инстинкт защитника...
Ночь подошла к концу. На востоке появилось ржавое свечение, которое становилось все светлее и перешло в сиреневый, а затем в светло-желтый восход солнца. Пока Зэп-210 оставалась лежать, закутавшись в своем плаще, Рейт проверил содержимое изъятых у хоров кошельков. С радостью он обнаружил в них девяносто пять секвинов; это было больше, чем он рассчитывал найти. Он попробовал метать дротики — острые, как иглы, железные стрелы длиной двадцать сантиметров с кожаными рукоятками. Кинжал он засунул за пояс.
Они вскарабкались на склон гряды холмов и вскоре достигли гребня. За их спиной продолжала свой восход Карина 4269, освещая линию берега и давая возможность определить очертания второго болота с мелкими заводями и трясиной. Вдали виднелись силуэты такой же гряды холмов, как и та, на которой они стояли. Деревня хоров лежала в полутора километрах левее от склона холма. Почти под их ногами через заболоченную территорию к самому морю вели мостки — ненадежная конструкция из стоек, бревен и досок, дрожавшая под напряжением водного потока, омывавшего подножия холмов. К сухим деревянным столбам были привязаны шесть лодок — изогнутые к носу и корме, которые напоминали украшенную мачтой треску. Рейт посмотрел на поселение. Над несколькими железными крышами в воздухе клубился дым; это был единственный признак жизни. Он снова перевел взгляд на лодки.
— Под парусом идти намного легче, чем идти пешком, — объяснил Рейт своей спутнице. — И мне кажется, что вдоль берега дует попутный ветер.
Зэп-210 ошеломленно спросила:
— Плыть по такой огромной пустоте?
— Чем она пустее, тем лучше, — попытался успокоить ее Рейт. — Море не внушает мне опасений. Но вот люди, которые по нему плавают... Это же касается, естественно, и суши.
Он стал спускаться с холма. Зэп-210 карабкалась за ним. Они дошли до мостков и осторожно ступили на шаткую конструкцию. Где-то по близости раздался гневный пронзительный крик. Они увидели, как подросток со всех ног кинулся в деревню.
Рейт побежал.
— Иди быстрее! У нас не так много времени.
Зэп-210 бежала за ним, тяжело дыша. Они быстро домчались до конца пирса.
— Мы не сможем убежать! Они будут преследовать нас на лодках.
— Нет, — возразил Рейт. — Я не думаю.
Он переводил взгляд с лодки на лодку и выбрал ту, которая, по его мнению, была самой крепкой и надежной. Перед деревней собралась возбужденная толпа. Двенадцать фигур бросились в сторону пирса, еще двенадцать следовали за ними.
— Прыгай в лодку, — скомандовал Рейт. — Подними парус. Еще не поздно. Поднимай парус!
— Я не знаю, как.
— Потяни за веревку, которая тянется вверх на мачту.
Зэп-210 осторожно спустилась в лодку и попыталась последовать указаниям Рейта. В это время Рейт пробежал вдоль пирса и обрезал привязи всех остальных лодок. Под влиянием течения, а также слабого ветра они стали удаляться от берега.
Рейт вернулся к лодке, где Зэп-210 с отчаянием пыталась справиться с парусом. Она собрала все силы, и ей удалось сдвинуть парус с реи. Рейт в последний раз обернулся на орущих обитателей деревни, затем прыгнул в лодку и оттолкнулся от причала.
Для того, чтобы раскрыть паруса или освободить рею времени не оставалось. Рейт схватил весла, вставил их в уключины и ускорил движение. Кричащие хоры взбежали на шаткий пирс. Там они остановились и метнули свои дротики. Железо взмыло высоко вверх и упало в воду в нескольких метрах от лодки. Это прибавило Рейту сил, и он приналег на весла, а затем поднял и парус. Рея свободно скользнула, и послышался скрип такелажа; серое полотнище наполнилось ветром, лодка легла на курс и легко поплыла по воде. Хоры молча стояли на пристани и смотрели вслед уплывающим от них лодкам.
Рейт держал курс прямо в открытое море. Зэп-210, съежившись, сидела в середине лодки. Наконец, она нерешительно произнесла:
— Умно ли так далеко удаляться от берега?
— Очень умно. Иначе хоры могли бы двигаться за нами вдоль берега и убить нас, как только мы бросили бы якорь.
— Я никогда раньше не видела такого огромного открытого пространства. Оно кажется мне ужасным из-за своей открытости.
— Несмотря ни на что, наши шансы сейчас лучше, чем вчера и в это же время. Ты хочешь есть?
— Да.
— Посмотри-ка, что у них есть в резервном запасе. Может быть, нам повезет.
Зэп-210 поднялась и подошла к маленькому шкафчику в носовой части. В нем между кусками канатов, предметов такелажа, запасных парусов и фонаря она нашла кувшин с водой, а также мешок, полный засушенных стручков растения паломников.
Когда берег превратился в размытую линию, Рейт направил лодку на северо-запад и поставил грубый парус по ветру.
Целый день ветер дул в попутном направлении. Рейт оставался на курсе, удаленном от берега на десять миль и находившемся вне поля зрения хоров. Вдали виднелись холмы, обозначавшие береговую линию; постепенно они становились все меньше, а затем и совсем исчезли.
К вечеру поднялся ветер и погнал по темному морю пенящиеся волны. Такелаж тяжело скрипел, паруса трепетали, лодка рассекала воду, за кормой оставался белый след, а Рейт радовался каждой миле, пройденной таким способом.
Карина 4269 села за стоявшие на берегу горы. Ветер стих, и лодка замедлила ход. На море опустилась темнота. Зэп-210 испуганно сжалась на средней скамейке. Просторы неба ее угнетали. Рейт очень устал и, в конце концов, решил: он установил парус, закрепил руль, устроился с максимально возможными удобствами и заснул.
Его разбудил прохладный утренний бриз. В полумраке он прошел к мачте и поднял все паруса. Затем возвратился к рулю и в полудреме правил лодкой до восхода солнца.
К полудню показался выдающийся в море длинный мыс. Рейт бросил якорь у безлюдного песчаного серого берега и принялся искать пищу. Он нашел солоноватую речку, куст с темно-красными драконовыми ягодами и растущую повсюду траву паломников. В реке он обнаружил большое количество ракообразных созданий, но не смог заставить себя наловить их и употребить в пищу.
Через несколько часов они снова вышли в море. Для того, чтобы отойти от берега, Рейт воспользовался веслами. Холмы закончились, и берег теперь представлял собой другую картину. Серые песчаные просторы и большие болота сменились узкой полоской гальки. За ней стояли голые красные скалы, и Рейт, державшийся до этого подветренного берега, направил лодку далеко в море.
За час до захода солнца на горизонте на северо-востоке появился длинный, низкий корабль, плывший параллельно их курсу. Солнце уже низко склонилось к горизонту, и Рейт рассчитывал не попасться на глаза команде этого судна; корабль по своим очертаниям был очень похож на пиратские галеры Драшады. В надежде избежать встречи, он изменил курс, свернув на юг. Корабль тоже сменил курс. Случайно это было или нет, Рейт с уверенностью сказать не мог. Он направил лодку прямо к берегу, который к этому времени находился примерно в шестнадцати километрах. Казалось, что корабль снова изменил курс. При этом Рейт определил, что он их наверняка догонит. Зэп-210, опустив плечи, наблюдала за всеми этими маневрами. Рейт задавал себе вопрос, что ему делать, если галера все-таки догонит их. Девушка не имела ни малейшего понятия, чего он опасался. К тому же, сейчас вряд ли был самый подходящий момент ей что-либо объяснять. Рейт решил, что убьет ее, если станет ясно, что захвата в плен избежать не удастся. Но затем он изменил свое решение: лучше они вместе прыгнут за борт и утонут. Хотя и это бессмысленно — пока есть жизнь, есть и надежда.
Солнце село за горизонт. Как и в предыдущий вечер, ветер утих. Заход солнца принес с собой штиль, и корабль с лодкой беспомощно замерли на месте.
Рейт взялся за весла. Когда на море опустилась темнота, он стал усиленно грести от пиратского судна в направлении берега. Наконец он устал. Далеко на западе показался мерцающий свет. На море все оставалось темным. Он бросил якорь и опустил парус. Они приготовили себе ужин из ягод и стручков, после чего легли спать на скатанных парусах.
Перед рассветом подул ветер с востока. Их лодка находилась примерно в сотне метров от берега и стояла на якоре на глубине всего около метра. Пиратской галеры, если таковая и существовала, нигде видно не было. Рейт поднял якорь и поставил парус. Лодка весело побежала по волнам.
События предыдущего дня заставили Рейта быть более осторожным, и дальше Рейт плыл всего лишь в четырехстах метрах от берега, пока во второй половине дня не стих ветер. На севере появилась гряда туч, предвещавших бурю. Рейт опять взялся за весла и завел лодку в лагуну в дельте тихой и ленивой реки. Возле лагуны на воде стоял плот из сухого камыша, на котором сидели двое мальчишек и ловили рыбу. После того, как у них улеглось первое волнение, они принялись равнодушно наблюдать за тем, как лодка приближалась к берегу.
Рейт прекратил грести и задумался над ситуацией. Беззаботность мальчишек выглядела неестественно. Необычные события всегда предвещали на Чае опасность. Рейт подгреб на веслах к плоту так близко, чтобы только была возможность говорить. Примерно в тридцати метрах дальше на берегу сидели трое мужчин, которые тоже ловили рыбу. Казалось, что это были серые: невысокие коренастые люди с жесткими чертами лица, редкими коричневыми волосами и сероватой кожей. «Скорее всего, это не хоры», — подумал про себя Рейт и поэтому не был настроен к ним враждебно.
Рейт перестал грести и крикнул:
— Есть ли поблизости какой-нибудь город?
Один из мальчишек показал мимо лодки на пурпурно-красный лесок.
— Там дальше.
— Какой город?
— Зсафатра.
— А там есть какая-нибудь гостиница или таверна, где бы мы смогли переночевать?
— Спросите у взрослых на берегу.
Рейт направил лодку ближе к берегу. Один из мужчин раздраженно закричал:
— Перестаньте взбалтывать воду! Вы перепугаете всех синебрюхов в лагуне.
— Мне очень жаль, — извинился Рейт. — Сможем ли мы в вашем городе найти возможность для ночлега?
Мужчины посмотрели на него с интересом.
— А что вы вообще здесь делаете?
— Мы путешественники с Южного Кослована и сейчас возвращаемся домой...
— Довольно странное путешествие на таком маленьком суденышке, — сказал один из мужчин с легкой недоверчивостью.
— К тому же это средство очень похоже на лодки хоров, — заметил второй.
— Она действительно выглядит так же, как и лодки хоров, — согласился Рейт. — Но, ближе к делу: как обстоит дело с ночлегом?
— Для людей с секвинами нет никаких проблем.
— Умеренную цену мы заплатить можем.
Старший из сидевших на берегу встал.
— Если мы люди и не богатые, то рассудительные, — произнес он и жестом показал Рейту, чтобы тот приблизился. Когда лодка приблизилась к берегу, он взобрался на нее.
— Значит, вы утверждаете, что вы хоры?
— Совсем наоборот. Мы утверждаем, что мы не хоры.
— А как же тогда понимать эту лодку?
Рейт сделал довольно двусмысленный жест.
— Она не столь хороша, как бывают, но лучше, чем встречаются. Она везла нас издалека.
Холодная улыбка пробежала по губам человека.
— Езжайте через этот канал. Держитесь правой стороны.
В течение получаса Рейт греб в лабиринте каналов; небольшой лес постоянно оставался за черными каменистыми островами. Вскоре Рейт заметил, что зсафатранец либо позволил себе с ними пошутить, либо искал ориентиры. Он сказал:
— Я устал. Погреби остаток пути.
— Нет, нет! — протестующе сказал старик. — Мы сейчас уже будем на месте. Осталось всего лишь свернуть в канал налево и доплыть до леса.
— Странно, — удивился Рейт. — Мимо этого канала мы уже проплывали раз десять.
— Каждый из них очень похож на другой. Вот мы и приехали.
Лодка заскользила по тихому небольшому пруду, вокруг которого под деревьями стояли на сваях дома с покрытыми камышом крышами. Сваи были сделаны из того же красно-пурпурного уингового дерева, а крыши представляли собой сложное переплетение черных, коричневых и серых камышей.
— Это дом нашей общины, — объяснил зсафатранец. — Мы живем не так уединенно, как вы, наверное, представляете. Мимо часто проезжают танги со своими артистическими труппами и повозками. Всех, кто к нам приезжает, мы поселяем и обслуживаем в нашем общинном доме.
— Танги? Но мы же должны быть где-то поблизости мыса Браиз.
— Ты называешь расстояние в пятьсот километров поблизости? Танги — это явление. Они неожиданно появляются повсюду, причем, часто там, где их не желали бы видеть. Поблизости находится город тангов Урманк... А твоя женщина принадлежит к расе, которая мне неизвестна. Если бы это не было так странно... Но нет, если бы я позволил себе глупость взять наличные деньги, это значило бы, что я потеряю свою честь. Я не хочу подвергаться такому риску.
— Мы приехали очень издалека, — сказал Рейт. — Вы наверняка еще никогда не слышали о том городе.
Старый человек равнодушно покачал головой.
— Как вам угодно. Главное, чтобы вы выполняли формальности и заплатили по тарифу.
— Еще два вопроса, — сказал Рейт. — В чем заключаются эти «формальности» и на какие расходы в сутки мы можем рассчитывать?
— Формальности очень простые, — ответил зсафатранец. — Так сказать, обмен дружественными речами. Стоимость составляет примерно четыре или пять секвинов в день. Если вас это устраивает, причаливайте к пристани; вам придется отогнать лодку, чтобы не вызывать подозрений, если мимо будут проезжать танги или бихасу.
Рейт решил не возражать. Он подвел лодку к причалу — сооружению из ивовых прутьев и камыша, прикрепленных к поперечным прутьям, а также балкам из уингового дерева. Зсафатранец спрыгнул с лодки и галантно помог Зэп-210 сойти на землю. При этом он очень пристально на нее смотрел.
Рейт вышел на причал, держа в руке веревку, чтобы привязать лодку. Ее взял у него старик и передал парню, стоявшему на причале, сопроводив это целым рядом указаний и распоряжений. Затем он провел Рейта и Зэп-210 через павильон из ивовых прутьев в большой общинный дом.
— Мы на месте, устраивайтесь поудобнее. Вы можете пользоваться вон тем небольшим отгороженным помещением. В определенное время вам принесут еду и вино.
— Нам бы хотелось принять душ, — заявил Рейт. — Кроме того, имеется ли здесь возможность сменить одежду?
— Баня находится недалеко отсюда. Свежую одежду в зсафатранском стиле можно свободно купить.
— При таком шуме ветра и столь мерзком запахе? Неужели на Гхауне все дома такие же, как этот?
— Не все, — пробормотал Рейт.
Он выглянул за дверь. Чередование вспышек молний и полумрака вызывало иллюзию эротических движений у деревянных фигур. Зэп-210 тут же назадавала вопросов, на которые Рейт не решился дать ответы. Неожиданно по крыше забарабанил сильный град. Буря внезапно прекратилась, и слышался только шум ветра в даяновых деревьях.
Рейт вернулся в хижину и сказал так, что даже сам почувствовал фальшивость своего тона:
— Теперь ты сможешь, наконец, отдохнуть. Во всяком случае, ветер шумит уже не так сильно.
Она издала тихий звук, значения которого Рейт так и не понял, и сама вышла в дверной проем. Вдруг она повернулась к Рейту.
— Кто-то идет.
Рейт бросился к двери и выглянул наружу. На краю поляны стояла фигура в одежде хора. Мужчина это был или женщина, Рейт определить не мог. Фигура зашла в хижину как раз напротив той, в которой они находились. Рейт сказал Зэп-210:
— Нам лучше отсюда уйти, пока у нас еще есть такая возможность.
Девушка остановила его:
— Нет, нет! Тут еще один.
Следующий хор появился на поляне и посмотрел на небо. Первый вышел из хижины с бросающим отблески факелом в руке, а второй быстро бросился к хижине, в которой затаились Рейт и Зэп-210. Первый не обратил на это никакого внимания. Когда хор вошел, Рейт нанес ему мощный удар, оставив без внимания все правила обходительности и этикета. В этом случае и мужчина, и женщина имели равные права. Хор без сознания повалился на пол. Рейт прыгнул к нему. Это был мужчина. Рейт сорвал с него накидку, связал руки и ноги шнурками и заткнул рот кляпом из рукава своего плаща. С помощью Зэп-210 он оттащил его под полку, на которой висели маски. Рейт сразу же обыскал обмякшее тело и нашел два металлических дротика, кинжал, а также мягкий кожаный мешочек, полный секвинов, который он взял, испытывая некоторое чувство неловкости.
Зэп-210 стояла у двери и заворожено смотрела наружу. Первая из хоров оказалась женщиной. На ней была женская маска, а также белая юбка. Она стояла посередине поляны, напротив углубления возле платформы, в которое она бросила факел. Если ее и поразило исчезновение мужчины, вошедшего в хижину, она не показывала вида.
Рейт выглянул наружу.
— Теперь... Пока здесь только одна женщина...
— Нет! Сюда идут еще люди.
Три фигуры раздельно появились на поляне и разошлись по трем хижинам. Одна тоже вышла в женской маске, белой юбке и с факелом в руке, который положила в углубление. После этого она, как и первая, неподвижно замерла в ожидании. Теперь появились и две другие фигуры. На них были мужские маски и, как и на женщинах, белые одежды. Они подошли к возвышению в середине поляны и остановились напротив напряженно замерших женщин.
Рейт медленно стал понимать назначение священной рощи. Зэп-210 пристально наблюдала за происходящим.
Рейту стало ужасно не по себе. Если все будет продолжаться так, как он предполагал, этот процесс испугает девушку и вызовет у нее шок.
Появились еще три человека. Один из них направился в хижину, в которой сидели Рейт и Зэп-210. Рейт попытался использовать ту же тактику расправы, что и с первым хором. Но в этот раз удар был не таким точным, и мужчина упал на пол с недоуменным возгласом. Рейт моментально оказался на нем и схватил его за горло, которое сжимал, пока хор не потерял сознание. Как и в предыдущем случае, он связал его шнурками и сделал кляп из рукава. Кроме того, он не забыл забрать у него и кошелек.
— Мне очень жаль, что пришлось стать вором, — извинился Рейт. — Но мне деньги сейчас нужнее, чем тебе.
Зэп-210, стоявшая у двери, растерянно ойкнула. Рейт подошел к ней. Женщины — теперь их было трое — разделись и стояли на поляне совершенно голые. Они напевали мелодию без слов — сладкую, тихую, настойчивую. Три хора в мужских масках стали медленно танцевать по кругу около возвышения.
Зэп-210 почти беззвучно пробормотала:
— Что они делают? Зачем они оголяются? Такого мне видеть еще не приходилось.
— Это всего лишь религиозный ритуал, — нервно объяснил Рейт. — Не надо на это смотреть. Ложись спать. Спи! Ты, наверное, очень устала.
Она посмотрела на него удивленным, недоверчивым и светящимся взглядом.
— Ты не ответил на мой вопрос. Я поражена. Мне еще никогда не приходилось никого видеть голым. На Гхауне все ведут себя так... неприлично? Это шокирует. А пение: крайне неприятное. Что они собираются делать?
Рейт постарался закрыть ей обзор.
— Может, тебе все-таки лучше поспать? Ритуал будет весьма скучным.
— Они меня не утомляют. Я удивлена, что люди могут быть такими дерзкими. И ты только посмотри! А мужчины!
Рейт глубоко вздохнул, и ему в голову пришло сомнительно решение.
— Иди сюда! — Он протянул ей маску и шляпу хоров. — Одень это.
Она в нерешительности отпрянула.
— Зачем?
Рейт взял мужскую маску и одел ее на лицо.
— Мы идем. — Но...
Она бросила зачарованный взгляд на возвышенность. Рейт резко повернулся к ней и одел на нее вторую маску хоров.
— Они наверняка нас увидят, — пыталась возразить Зэп-210— Они за нами погонятся и убьют.
— Вполне возможно, — сказал Рейт. — Тем не менее, лучше будет, если мы уйдем.
Он выглянул и внимательно посмотрел на поляну.
— Сначала ты. Беги за хижину. Я пойду за тобой.
Зэп-210 выскользнула из комнаты. Женщины на платформе пели все более призывно; голые мужчины стояли в кругу.
За хижиной Рейт нашел Зэп-210. Были ли они замечены? Пение продолжалось, становясь то тише, то громче.
— Иди через рощу к окраине. И не оглядывайся.
— Это смешно, — пробормотала Зэп-210 — Почему это мне нельзя смотреть назад?
Она пошла в сторону леса. Рейт следовал метрах в шести за ней. Из хижины донесся бешеный вопль. Пение сразу же прекратилось, воцарилась мертвая тишина.
— Беги! — крикнул Рейт.
Они помчались по священной роще, срывая с себя маски и шляпы.
Позади них раздался страстный и злой рев, но хоры их не преследовали; возможно, их сдерживало то, что они были совершенно голыми. [Позднее Рейт подробнее узнал о священных рощах и межчеловеческих отношениях хоров. В городах и деревнях мужчины и женщины носили одинаковые одежды; сексуальные отношениях рассматривались, как выродившиеся. Только в священных рощах происходило спаривание — голыми и в ритуальных масках, чтобы еще больше подчеркнуть половые различия. С помощью масок мужчины и женщины принимали новую идентичность. Дети рассматривались не как кровные потомки определенных родителей, а как продукт первобытной формы отношений между мужчиной и женщиной]
Рейт и Зэп-210 добежали до края рощи. Здесь они остановились, чтобы отдышаться. Небо было уже чистым, и лишь возле голубой луны еще виднелись несколько клочьев облаков.
Зэп-210 посмотрела вверх.
— А что это за маленькие огоньки?
— Это звезды, — объяснил Рейт. — Далекие солнца. Около большинства из них вращаются группы планет. С одной из них, под названием Земля, происходят люди: твои предки, мои и даже хоров. Земля — это родина людей.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила Зэп-210.
— Я расскажу тебе об этом как-нибудь в следующий раз. Не сегодня.
Они пошли по заросшим травой холмам сквозь ясную звездную ночь, и у Рейта временами появлялось странное чувство. Ему представилось, что он будто бы еще очень молод и гуляет под чистым звездным небом по лугу со стройной девушкой, которая его очаровала. Сон, галлюцинация или что-то еще, что пробуждало в нем такое настроение, стало настолько сильным, что он взял шедшую рядом Зэп-210 за руку. Она искоса взглянула на него, но возражать не стала: еще один непонятный аспект удивительного Гхауна.
Некоторое время они так и шли дальше. Постепенно Рейт вернулся к действительности. Он брел по поверхности Чая. Его сопровождала... Почему-то он не довел мысли до конца. Словно почувствовав ход его мыслей, Зэп-210 сердито вырвала у него свою руку. Может быть, она тоже на какое-то время погрузилась в мечтания.
Они молча шли дальше. Когда голубая луна стаяла уже прямо над ними, они наконец добрались до гор из песчаника и нашли у их подножия защищенную нишу. Закутавшись в свои плащи, легли на песок. Рейт не мог заснуть. Он смотрел на небо и слушал, как девушка дышит. Она тоже не спала. Почему же он так стремительно, несмотря на опасность погони и смерти, решил убраться из рощи хоров? Чтобы защитить невинность девушки? Смешно. Он в темноте посмотрел на ее лицо — бледное, повернутое к нему в свете луны пятно.
— Я не могу заснуть, — тихо пожаловалась она. — Я очень устала. Поверхность нагоняет на меня страх.
— На меня иногда тоже, — согласился с ней Рейт. — Так ты предпочла бы оставаться в подземельях?
Как всегда она не ответила прямо.
— Я никак не могу понять, что я видела. Я не всегда понимаю саму себя. Такого пения, как сегодня, я никогда раньше не слышала.
— Они поют мелодии, которые существуют тысячелетия и никогда не меняются, — объяснил Рейт. — Может быть, эти мелодии принесены сюда еще с Земли.
— Но они показывались другим без одежды! Так поступают на поверхности все люди?
— Не все, — успокоил ее Рейт.
— Но почему же они так поступают?
Рано или поздно ей все равно придется это объяснить, размышлял Рейт. Но только не сегодня ночью!
— Обнаженность не играет большой роли, — пробормотал он. — Все тела почти не отличаются друг от друга.
— Почему же тогда они выставляют их напоказ? В подземельях мы всегда остаемся одетыми и стараемся не допускать случаев «буйного поведения».
— А в чем же заключается, в конце концов, это «буйное поведение»?
— В грубой близости. Люди в игре дотрагивались друг до друга. Это же в высшей мере глупо!
Рейт очень осторожно подбирал слова.
— Может быть, это нормально — ну, как будто ты проголодаешься или еще как-то. Ты сама никогда не была «буйной»?
— Конечно же, нет.
— И ты даже никогда об этом не думала?
— От мыслей защититься нельзя никак.
— Разве не было такого молодого человека, с которым ты особенно хотела бы подружиться?
— Никогда!
Зэп-210 была возмущена.
— Ну, теперь ты на поверхности и здесь совсем другие обстоятельства... А теперь тебе лучше поспать. Вполне возможно, что завтра все селение хоров устроит на нас охоту.
Наконец Рейт заснул. Один раз он проснулся и увидел, что голубая луна уже исчезла с неба, и вверху до самых звезд все было черным. Со стороны холмов до него донесся печальный вой ночного пса. Когда он снова закутывался в плащ, Зэп-210 полусонно прошептала:
— Я робею от вида неба.
Рейт плотно придвинулся к ней. Совершенно неосознанно он вытянул руку и погладил ее по голове, но волосы теперь были мягкими и густыми. Девушка вздохнула и расслабилась, что снова возбудило в Рейте неукротимый инстинкт защитника...
Ночь подошла к концу. На востоке появилось ржавое свечение, которое становилось все светлее и перешло в сиреневый, а затем в светло-желтый восход солнца. Пока Зэп-210 оставалась лежать, закутавшись в своем плаще, Рейт проверил содержимое изъятых у хоров кошельков. С радостью он обнаружил в них девяносто пять секвинов; это было больше, чем он рассчитывал найти. Он попробовал метать дротики — острые, как иглы, железные стрелы длиной двадцать сантиметров с кожаными рукоятками. Кинжал он засунул за пояс.
Они вскарабкались на склон гряды холмов и вскоре достигли гребня. За их спиной продолжала свой восход Карина 4269, освещая линию берега и давая возможность определить очертания второго болота с мелкими заводями и трясиной. Вдали виднелись силуэты такой же гряды холмов, как и та, на которой они стояли. Деревня хоров лежала в полутора километрах левее от склона холма. Почти под их ногами через заболоченную территорию к самому морю вели мостки — ненадежная конструкция из стоек, бревен и досок, дрожавшая под напряжением водного потока, омывавшего подножия холмов. К сухим деревянным столбам были привязаны шесть лодок — изогнутые к носу и корме, которые напоминали украшенную мачтой треску. Рейт посмотрел на поселение. Над несколькими железными крышами в воздухе клубился дым; это был единственный признак жизни. Он снова перевел взгляд на лодки.
— Под парусом идти намного легче, чем идти пешком, — объяснил Рейт своей спутнице. — И мне кажется, что вдоль берега дует попутный ветер.
Зэп-210 ошеломленно спросила:
— Плыть по такой огромной пустоте?
— Чем она пустее, тем лучше, — попытался успокоить ее Рейт. — Море не внушает мне опасений. Но вот люди, которые по нему плавают... Это же касается, естественно, и суши.
Он стал спускаться с холма. Зэп-210 карабкалась за ним. Они дошли до мостков и осторожно ступили на шаткую конструкцию. Где-то по близости раздался гневный пронзительный крик. Они увидели, как подросток со всех ног кинулся в деревню.
Рейт побежал.
— Иди быстрее! У нас не так много времени.
Зэп-210 бежала за ним, тяжело дыша. Они быстро домчались до конца пирса.
— Мы не сможем убежать! Они будут преследовать нас на лодках.
— Нет, — возразил Рейт. — Я не думаю.
Он переводил взгляд с лодки на лодку и выбрал ту, которая, по его мнению, была самой крепкой и надежной. Перед деревней собралась возбужденная толпа. Двенадцать фигур бросились в сторону пирса, еще двенадцать следовали за ними.
— Прыгай в лодку, — скомандовал Рейт. — Подними парус. Еще не поздно. Поднимай парус!
— Я не знаю, как.
— Потяни за веревку, которая тянется вверх на мачту.
Зэп-210 осторожно спустилась в лодку и попыталась последовать указаниям Рейта. В это время Рейт пробежал вдоль пирса и обрезал привязи всех остальных лодок. Под влиянием течения, а также слабого ветра они стали удаляться от берега.
Рейт вернулся к лодке, где Зэп-210 с отчаянием пыталась справиться с парусом. Она собрала все силы, и ей удалось сдвинуть парус с реи. Рейт в последний раз обернулся на орущих обитателей деревни, затем прыгнул в лодку и оттолкнулся от причала.
Для того, чтобы раскрыть паруса или освободить рею времени не оставалось. Рейт схватил весла, вставил их в уключины и ускорил движение. Кричащие хоры взбежали на шаткий пирс. Там они остановились и метнули свои дротики. Железо взмыло высоко вверх и упало в воду в нескольких метрах от лодки. Это прибавило Рейту сил, и он приналег на весла, а затем поднял и парус. Рея свободно скользнула, и послышался скрип такелажа; серое полотнище наполнилось ветром, лодка легла на курс и легко поплыла по воде. Хоры молча стояли на пристани и смотрели вслед уплывающим от них лодкам.
Рейт держал курс прямо в открытое море. Зэп-210, съежившись, сидела в середине лодки. Наконец, она нерешительно произнесла:
— Умно ли так далеко удаляться от берега?
— Очень умно. Иначе хоры могли бы двигаться за нами вдоль берега и убить нас, как только мы бросили бы якорь.
— Я никогда раньше не видела такого огромного открытого пространства. Оно кажется мне ужасным из-за своей открытости.
— Несмотря ни на что, наши шансы сейчас лучше, чем вчера и в это же время. Ты хочешь есть?
— Да.
— Посмотри-ка, что у них есть в резервном запасе. Может быть, нам повезет.
Зэп-210 поднялась и подошла к маленькому шкафчику в носовой части. В нем между кусками канатов, предметов такелажа, запасных парусов и фонаря она нашла кувшин с водой, а также мешок, полный засушенных стручков растения паломников.
Когда берег превратился в размытую линию, Рейт направил лодку на северо-запад и поставил грубый парус по ветру.
Целый день ветер дул в попутном направлении. Рейт оставался на курсе, удаленном от берега на десять миль и находившемся вне поля зрения хоров. Вдали виднелись холмы, обозначавшие береговую линию; постепенно они становились все меньше, а затем и совсем исчезли.
К вечеру поднялся ветер и погнал по темному морю пенящиеся волны. Такелаж тяжело скрипел, паруса трепетали, лодка рассекала воду, за кормой оставался белый след, а Рейт радовался каждой миле, пройденной таким способом.
Карина 4269 села за стоявшие на берегу горы. Ветер стих, и лодка замедлила ход. На море опустилась темнота. Зэп-210 испуганно сжалась на средней скамейке. Просторы неба ее угнетали. Рейт очень устал и, в конце концов, решил: он установил парус, закрепил руль, устроился с максимально возможными удобствами и заснул.
Его разбудил прохладный утренний бриз. В полумраке он прошел к мачте и поднял все паруса. Затем возвратился к рулю и в полудреме правил лодкой до восхода солнца.
К полудню показался выдающийся в море длинный мыс. Рейт бросил якорь у безлюдного песчаного серого берега и принялся искать пищу. Он нашел солоноватую речку, куст с темно-красными драконовыми ягодами и растущую повсюду траву паломников. В реке он обнаружил большое количество ракообразных созданий, но не смог заставить себя наловить их и употребить в пищу.
Через несколько часов они снова вышли в море. Для того, чтобы отойти от берега, Рейт воспользовался веслами. Холмы закончились, и берег теперь представлял собой другую картину. Серые песчаные просторы и большие болота сменились узкой полоской гальки. За ней стояли голые красные скалы, и Рейт, державшийся до этого подветренного берега, направил лодку далеко в море.
За час до захода солнца на горизонте на северо-востоке появился длинный, низкий корабль, плывший параллельно их курсу. Солнце уже низко склонилось к горизонту, и Рейт рассчитывал не попасться на глаза команде этого судна; корабль по своим очертаниям был очень похож на пиратские галеры Драшады. В надежде избежать встречи, он изменил курс, свернув на юг. Корабль тоже сменил курс. Случайно это было или нет, Рейт с уверенностью сказать не мог. Он направил лодку прямо к берегу, который к этому времени находился примерно в шестнадцати километрах. Казалось, что корабль снова изменил курс. При этом Рейт определил, что он их наверняка догонит. Зэп-210, опустив плечи, наблюдала за всеми этими маневрами. Рейт задавал себе вопрос, что ему делать, если галера все-таки догонит их. Девушка не имела ни малейшего понятия, чего он опасался. К тому же, сейчас вряд ли был самый подходящий момент ей что-либо объяснять. Рейт решил, что убьет ее, если станет ясно, что захвата в плен избежать не удастся. Но затем он изменил свое решение: лучше они вместе прыгнут за борт и утонут. Хотя и это бессмысленно — пока есть жизнь, есть и надежда.
Солнце село за горизонт. Как и в предыдущий вечер, ветер утих. Заход солнца принес с собой штиль, и корабль с лодкой беспомощно замерли на месте.
Рейт взялся за весла. Когда на море опустилась темнота, он стал усиленно грести от пиратского судна в направлении берега. Наконец он устал. Далеко на западе показался мерцающий свет. На море все оставалось темным. Он бросил якорь и опустил парус. Они приготовили себе ужин из ягод и стручков, после чего легли спать на скатанных парусах.
Перед рассветом подул ветер с востока. Их лодка находилась примерно в сотне метров от берега и стояла на якоре на глубине всего около метра. Пиратской галеры, если таковая и существовала, нигде видно не было. Рейт поднял якорь и поставил парус. Лодка весело побежала по волнам.
События предыдущего дня заставили Рейта быть более осторожным, и дальше Рейт плыл всего лишь в четырехстах метрах от берега, пока во второй половине дня не стих ветер. На севере появилась гряда туч, предвещавших бурю. Рейт опять взялся за весла и завел лодку в лагуну в дельте тихой и ленивой реки. Возле лагуны на воде стоял плот из сухого камыша, на котором сидели двое мальчишек и ловили рыбу. После того, как у них улеглось первое волнение, они принялись равнодушно наблюдать за тем, как лодка приближалась к берегу.
Рейт прекратил грести и задумался над ситуацией. Беззаботность мальчишек выглядела неестественно. Необычные события всегда предвещали на Чае опасность. Рейт подгреб на веслах к плоту так близко, чтобы только была возможность говорить. Примерно в тридцати метрах дальше на берегу сидели трое мужчин, которые тоже ловили рыбу. Казалось, что это были серые: невысокие коренастые люди с жесткими чертами лица, редкими коричневыми волосами и сероватой кожей. «Скорее всего, это не хоры», — подумал про себя Рейт и поэтому не был настроен к ним враждебно.
Рейт перестал грести и крикнул:
— Есть ли поблизости какой-нибудь город?
Один из мальчишек показал мимо лодки на пурпурно-красный лесок.
— Там дальше.
— Какой город?
— Зсафатра.
— А там есть какая-нибудь гостиница или таверна, где бы мы смогли переночевать?
— Спросите у взрослых на берегу.
Рейт направил лодку ближе к берегу. Один из мужчин раздраженно закричал:
— Перестаньте взбалтывать воду! Вы перепугаете всех синебрюхов в лагуне.
— Мне очень жаль, — извинился Рейт. — Сможем ли мы в вашем городе найти возможность для ночлега?
Мужчины посмотрели на него с интересом.
— А что вы вообще здесь делаете?
— Мы путешественники с Южного Кослована и сейчас возвращаемся домой...
— Довольно странное путешествие на таком маленьком суденышке, — сказал один из мужчин с легкой недоверчивостью.
— К тому же это средство очень похоже на лодки хоров, — заметил второй.
— Она действительно выглядит так же, как и лодки хоров, — согласился Рейт. — Но, ближе к делу: как обстоит дело с ночлегом?
— Для людей с секвинами нет никаких проблем.
— Умеренную цену мы заплатить можем.
Старший из сидевших на берегу встал.
— Если мы люди и не богатые, то рассудительные, — произнес он и жестом показал Рейту, чтобы тот приблизился. Когда лодка приблизилась к берегу, он взобрался на нее.
— Значит, вы утверждаете, что вы хоры?
— Совсем наоборот. Мы утверждаем, что мы не хоры.
— А как же тогда понимать эту лодку?
Рейт сделал довольно двусмысленный жест.
— Она не столь хороша, как бывают, но лучше, чем встречаются. Она везла нас издалека.
Холодная улыбка пробежала по губам человека.
— Езжайте через этот канал. Держитесь правой стороны.
В течение получаса Рейт греб в лабиринте каналов; небольшой лес постоянно оставался за черными каменистыми островами. Вскоре Рейт заметил, что зсафатранец либо позволил себе с ними пошутить, либо искал ориентиры. Он сказал:
— Я устал. Погреби остаток пути.
— Нет, нет! — протестующе сказал старик. — Мы сейчас уже будем на месте. Осталось всего лишь свернуть в канал налево и доплыть до леса.
— Странно, — удивился Рейт. — Мимо этого канала мы уже проплывали раз десять.
— Каждый из них очень похож на другой. Вот мы и приехали.
Лодка заскользила по тихому небольшому пруду, вокруг которого под деревьями стояли на сваях дома с покрытыми камышом крышами. Сваи были сделаны из того же красно-пурпурного уингового дерева, а крыши представляли собой сложное переплетение черных, коричневых и серых камышей.
— Это дом нашей общины, — объяснил зсафатранец. — Мы живем не так уединенно, как вы, наверное, представляете. Мимо часто проезжают танги со своими артистическими труппами и повозками. Всех, кто к нам приезжает, мы поселяем и обслуживаем в нашем общинном доме.
— Танги? Но мы же должны быть где-то поблизости мыса Браиз.
— Ты называешь расстояние в пятьсот километров поблизости? Танги — это явление. Они неожиданно появляются повсюду, причем, часто там, где их не желали бы видеть. Поблизости находится город тангов Урманк... А твоя женщина принадлежит к расе, которая мне неизвестна. Если бы это не было так странно... Но нет, если бы я позволил себе глупость взять наличные деньги, это значило бы, что я потеряю свою честь. Я не хочу подвергаться такому риску.
— Мы приехали очень издалека, — сказал Рейт. — Вы наверняка еще никогда не слышали о том городе.
Старый человек равнодушно покачал головой.
— Как вам угодно. Главное, чтобы вы выполняли формальности и заплатили по тарифу.
— Еще два вопроса, — сказал Рейт. — В чем заключаются эти «формальности» и на какие расходы в сутки мы можем рассчитывать?
— Формальности очень простые, — ответил зсафатранец. — Так сказать, обмен дружественными речами. Стоимость составляет примерно четыре или пять секвинов в день. Если вас это устраивает, причаливайте к пристани; вам придется отогнать лодку, чтобы не вызывать подозрений, если мимо будут проезжать танги или бихасу.
Рейт решил не возражать. Он подвел лодку к причалу — сооружению из ивовых прутьев и камыша, прикрепленных к поперечным прутьям, а также балкам из уингового дерева. Зсафатранец спрыгнул с лодки и галантно помог Зэп-210 сойти на землю. При этом он очень пристально на нее смотрел.
Рейт вышел на причал, держа в руке веревку, чтобы привязать лодку. Ее взял у него старик и передал парню, стоявшему на причале, сопроводив это целым рядом указаний и распоряжений. Затем он провел Рейта и Зэп-210 через павильон из ивовых прутьев в большой общинный дом.
— Мы на месте, устраивайтесь поудобнее. Вы можете пользоваться вон тем небольшим отгороженным помещением. В определенное время вам принесут еду и вино.
— Нам бы хотелось принять душ, — заявил Рейт. — Кроме того, имеется ли здесь возможность сменить одежду?
— Баня находится недалеко отсюда. Свежую одежду в зсафатранском стиле можно свободно купить.