Вербицкая Клавдия. Кривые зеркала

   – Кот спит?
   – Недавно лёг. Буди сам. Отвернёт голову - я не виноват.
   Фабьо кивнул, взял свечу и повёл меня по узкой лестнице наверх. На втором этаже наш путь пролегал по мрачноватому коридору мимо закрытых дверей. Одна из них открылась в довольно просторную комнату, скудно обставленную письменным столом, массивным комодом и кроватью, на которой кто-то спал. Фабьо нерешительно остановился в дверях.
   – Кот, - робко позвал он.
   – Кто ещё здесь? - Пробормотал недовольно Кот, просыпаясь. - Ты?! Что случилось? - Встревожился он. - И кто это с тобой?
   – Слушай, Кот, ему нужна помощь. Ему нужно пересидеть какое-то время, пока его ищут, в безопасном месте.
   Кот велел Фабьо зажечь светильник. Когда свет масляной лампы залил комнату, Кот приподнялся на локте и внимательно оглядел меня. По-моему, моя разодранная и перепачканная после спуска по стене и прогулки через заросли одежда, как и попытка сгорбиться, его не обманули.
   – Покажи руки. - Я подчинился. Что я мог сделать? От этого человека зависела моя жизнь, и я без возражений подошёл к нему. - Хм! Благородный? И что ты умеешь делать?
   – Полезного - не очень много. Но я могу научиться.
   – Неплохо сказано. Посмотрим, как будет сделано. И что ты натворил такого, что теперь прячешься? Молчишь? А если я откажусь помогать тебе, пока не скажешь?
   – Считай, что я мешаю кое-кому жить.
   – Это преступление?
   – Нет. Но за это могут убить.
   Кот встал с постели, нисколько не смущаясь своей наготы. Я с любопытством рассматривал его худощавую гибкую фигуру, состоящую, казалось, из одних мышц, и совсем не имеющую костей. Он что-то достал из ящика комода, резко обернулся и крикнул: "Лови!" - бросив через полкомнаты мне шарик. Я поймал, а ко мне летел уже второй. Поймав третий, я обнаружил, что больше не удержу. Поэтому четвёртый шарик я бросил обратно, так же крикнув: "Лови!" Кот, усмехнувшись, уронил шарик в ящик.
   – Возможно, ты и вправду научишься. Оставайся пока у меня, завтра подберём тебе дело и придумаем, к кому подселить.
   Остальные шарики тем же путём отправились на место.
   – Спасибо.
   – Ишь ты, вежливый! Давай, Малыш, прощайся со своим другом. Тебе давно пора быть… сам знаешь где! - Буркнул Кот в конце недовольно.
   – Послушай, я бы остался, но мне и впрямь нужно вернуться! - Обратился он ко мне.
   – Подожди. - Я достал горсть монет. Фабьо чуть не задохнулся, но я сделал вид, что не замечаю его возмущения. - Заплатишь стражникам, так безопаснее.
   – Тут можно достать женские духи или лучше помаду? - Спросил я хозяина.
   Тот понятливо улыбнулся и извлёк помаду из того же ящика, что и шарики. Он попытался мазануть Фабьо по лицу, я перехватил его руку, и оба ошарашено уставились на меня.
   – Так будет слишком явно. Нельзя. Магию так не обмануть.
   Мои сбивчивые объяснения, к счастью, их не заинтересовали.
   – Не так много людей могут схватить Кота за руку. - Сдавленно пробормотал Фабьо.
   – Извини. - Я почему-то не придумал ничего лучшего. А потом напомадил губы и предупредил Фабьо: "Не шевелись!" Разумеется, он дёрнулся, когда я поцеловал его в губы. Для надёжности я ещё поцеловал его в висок, и растёр след от помады. - А теперь сотри помаду с губ. Да не так резко! Нужно, чтоб всё было правдоподобно. Смотри.
   Я провёл ладонью по губам. Фабьо вынужденно повторил мой жест. Кот отодвинул меня, критически осмотрел следы помады на виске и изрёк:
   – Не плохо.
   – Если стражники начнут выспрашивать, кто она и какая она, ничего не говори, всё равно правдоподобно не выдумаешь, а, чтобы выдумывать неправдоподобно, ты ещё слишком молод. Постарайся покраснеть, вот как сейчас…
   – На себя посмотри!
   – … и смущённо прошмыгнуть мимо. Над тобой будут подсмеиваться, не обращай внимания, делай вид, что не понимаешь о чём речь, ну, вроде, ты, как настоящий мужчина, не позволяешь себе обсуждать свою девушку, и всё такое. Слышал, небось, такие разговоры?
   – Ага. - Процедил Фабьо и каким-то свободным, даже развязным жестом вытер губы и улыбнулся так, что я невольно усомнился в том, что ему всего лишь тринадцать. Такую улыбку я часто видел у придворных ловеласов, когда они новую фрейлину обсуждали, или у стражников, когда они горничных с кухарками сравнивали. Но у мальчишки?
   Кот усмехнулся:
   – Малыш умеет быть убедительным. Ему даже придумывать ничего не придётся, достаточно лишь повторить то, что он видел.
   – Значит, по этой схеме и действуй, - совладал я растерянностью. - Иди.
   – Ещё скажи, будь осторожен! - Фабьо снова стал похож на самого себя, чем меня сильно порадовал.
   – Может, лучше сразу приказать?
   – Ты ещё хуже Кота!
   Фабьо ушёл. А Кот, посмеиваясь, подмигнул мне.
   – Однако, благородный, ты удивил меня уже дважды. Нет, трижды. Твой возврат был весьма неожиданным. И помаду правдоподобно стираешь. А говорил, что не так много полезного умеешь!
   – А, может, это единственное моё умение!
   – Не думаю. Извини, кровать здесь одна, - круто сменил он тему разговора, укладываясь на одной половине кровати, оставляя за мной право занять вторую половину, или располагаться на полу.
   Я усмотрел в этом очередной вызов, ещё одно испытание, вроде тех шариков. Я задумался: лечь спать в одежде, или удивить его? Пожалуй, удивить. Я разделся догола, и Кот скосил глаза в мою сторону.
   – Свечу задуй! - Всё-таки он оставил за собой последнее слово.
   Боги, какое же это счастье, вытянуться на кровати и ни о чём больше не беспокоиться! Я почувствовал, как расползается напряжение, что сжимало меня последние месяцы, освобождая тело от беспощадных оков. Ещё не достаточно, чтобы дышать полной грудью, но вполне довольно, чтобы всласть потянуться.
   Обманчивое впечатление! Судороги беспощадной болью ударили по ногам. Через силу я заставил себя выпрямиться и дышать глубоко и ровно.
   – Тяжёлый день? - В голосе Кота звучало искреннее сочувствие, и я ответил почти честно:
   – Вроде того. Это Фабьо, по всему видно, опытный стенолаз, а я бы предпочёл знакомиться с внешней стороной стен в более светлое время. Или бы приказал прорубить там ступеньки.
   Кот шутки не поддержал. Он сдёрнул с меня простыню, скомандовав: "Перевернись!" Он присвистнул, ощупывая мою спину и ноги:
   – Слушай, да ты как сюда добраться то смог?! И Малыш, паршивец, ничего не сказал!
   Кот встал, позвенел склянками, и на спину и ногимне полилось что-то густое и прохладное.
   – Ой!
   – Терпи, иначе завтра пошевелиться не сможешь.
   Массаж Кот делал умело, навязчивая боль прекратилась, мышцы расслабились.
   – Теперь спи. Мы поздно ложимся, потому поздно встаём. Если проснёшься рано, не буди. В зале посмотри, может, найдёшь остатки какой еды. А не найдёшь, придётся ждать завтрака. Не умрёшь с голоду?
   – Не умру.
   Мои надежды, что на этом процедура знакомства закончилась, не оправдались.
   – А ты за вещички свои не боишься?
   – А что мне за них бояться?
   – А вдруг я тихо исчезну вместе с ними? У тебя там, вроде, деньги горстями рассыпаны?
   – Краденое добра не приносит. И о пустяках я не переживаю. Денег там не много, да если б и больше было, какая разница? Жизнь потерять гораздо неприятней.
   – Так что, если я очищу тебя от такого пустяка, как деньги, ты не огорчишься?
   – Огорчусь. Без денег прожить будет трудновато. И, самое главное, будет обидно, что ты оказался ничуть не лучше тех дураков, что меня окружали.
   – Это почему ещё?
   – Монеты однажды закончатся, а я могу предложить кое-что большее.
   – Что же это?
   – Мою благодарность.
   Кот хмыкнул.
   – Одно слово, благородный! Прямо король какой-то: мы, наше величество, изволим благодарить…
   – Спокойной ночи!
   Как же, спокойной!
   – Скажи, а кто она?
   – Кто?
   – Та, кто научила тебя стирать помаду с губ.
   – Отстань. Или, если не отвечу, ты меня из кровати выгонишь?
   – Без завтрака оставлю! Скажи хотя бы, какая она?
   Я сжал зубы. Л иса, за что?!
   – Её вряд ли называли красавицей. Она была милой и весёлой. Мне было хорошо с ней.
   Я повернул голову и столкнулся взглядом с Котом.
   – Извини.
   – Не извиняйся, ведь не ты убил её.
   Кот тактично отвернулся. Лучше бы он продолжал свои надоедливые расспросы! Тогда бы не пришлось вспоминать. Её озорной смех, вырвавший меня из тьмы скорби, захлестнувшей меня после смерти матери. Её милые кудряшки, которые мне хотелось потрогать с момента нашей первой встречи. Безлюдные коридоры, где мы встречались тайком и от других слуг, и от моих воспитателей. И пощёчину, которой она наградила меня, когда узнала, к кому на самом деле ходит на свидания. А то, что было потом, забыть, наверное, невозможно…
   Я так надеялся, что никто не узнает о ней. Увы, во дворце даже правителю трудно сберечь свои тайны. И лучше бы мне было их вовсе не иметь. Даже если это всего лишь свидания с молоденькой служанкой.
   Утром я проснулся раньше Кота. Тихо, чтобы не разбудить его, я оделся, убрал потрёпанный костюм (мало ли куда ещё судьба меня забросит, вдруг пригодится) и вышел из комнаты. Второй этаж олицетворял сонное царство, и я поспешно спустился вниз, чтобы не разбудить ненароком обитателей приютившего меня дома.
   Лестница привела меня в маленькую прихожую необычайно высокого первого этажа. Мне, конечно, не доводилось бывать в домах простонародья, но я сомневался, что их обитателям необходимы такие высокие потолки. Чтобы разобраться с неясностями, я продолжил знакомство с домом и открыл дверь, ведущую из прихожей внутрь здания, попав в просторную комнату с двумя большими столами. Судя по длине столов, едоков в этом доме обитало немало.
   Из "главного зала" вели две двери. Через боковую я попал на кухню. Есть пока не хотелось, и искать остатки ужина я не стал, продолжив осмотр. Вторая дверь пригласила меня в огромный зал. Чего только не было в этом зале! И тут я, наконец, понял, куда попал и почему здесь такие высокие потолки. Вряд ли кому другому понадобились бы натянутые над полом канаты и перекладины, висящие где-то над головой.
   По моему мнению, место идеально подходило, чтобы размять перетруженные мышцы, в которых начала просыпаться боль. Тренировка помогла не хуже массажа. Скоро боль перестала мешать; сведенные в тугие, неподатливые узлы, мышцы расслабились. Привычные упражнения разминки напомнили мне о горькой судьбе моих телохранителей-учителей, но отвлекаться на слёзы и жалость было глупо. Не давая себе отвлечься, я наращивал темп, постепенно усложняя связки. Я почти ощущал, как кровь весело побежала по жилам, радуясь освобождению от мышечных оков-спазмов.
   Кот появился на середине разминки.
   – Ну что ж, король, вот мы и выяснили, что ты ещё и рукопашным боем владеешь. Глупо спрашивать, умеешь ли ты фехтовать?
   – Ага, а ещё меня танцевать учили! И, если хочешь, я раскрашу твои шарики, я заметил, на них краска облупилась.
   – Ты что, рисовать умеешь?
   – Немного. Фреску не напишу, а шарики раскрасить - за милую душу.
   – Ловлю на слове.
   Я пожал плечами: пусть ловит, мне-то что.
   – Как тебя зовут, король?
   – Тони.
   – Простовато, для благородного.
   – Зато безопасно.
   – Надо бы тебе нормальное имя придумать. О! Королём и будешь. Кстати, Фабьо здесь обитает под именем Малыш. Знаешь, я тут подумал, как тебя замаскировать. Хорошо, что у тебя длинные волосы. Из тебя можно сделать девушку.
   – Рискованно. Лучше остричь волосы, и не выпендриваться. Представляешь, что будет, если какой-нибудь парень мне под юбку залезет?
   – Да уж, его будет ждать неприятный сюрприз!
   – С весьма неприятными последствиями для меня.
   – Значит, волосы долой. Не жалко?
   – Нет, они же заново вырастут. Только их сжечь нужно.
   – Какой ты загадочный! - Усмехнулся Кот. - Идём уж.
   Мы прошли на кухню. Я помог Коту разжечь очаг, он сделал вид, что не понял, что я вожусь с очагом впервые в жизни. Кот усадил меня на пол и огромным кухонным ножом резанул мне по волосам. Я охнул, увидев, как толстая прядь волос падает на пол.
   – Не отвлекайся! - Одёрнул меня акробат, отрезая следующую прядь. - Лучше рассказывай, что ещё умеешь полезного?
   – Так, мелочи всякие. Могу на руках немножко ходить. Там, сальто вперёд, сальто назад. Ножи кидаю, но думаю, здесь найдутся мастера получше.
   – Найдутся! - Хмыкнул Кот. - Только ножи сейчас непопулярны.
   – А если девушку к щиту поставить, и в щит кидать?
   – Было, уже приелось.
   – Жаль. Хотя, знаешь, может и получится, если девушкой сделать меня.
   – Поздно. Я тебя уже обкорнал. - Кот собрал волосы. - В огонь?
   Я кивнул. Волосы сгорели в яркой вспышке. Я сглотнул и торопливо вернулся к обсуждаемой проблеме:
   – Знаешь, Кот, я подумал, что ведь ножи можно сделать смешными.
   – Это как?
   – Одеваешь, например, меня в нелепое женское платье. Я выхожу на сцену, где ваш мастер ножей развлекает публику. Ну, предположим, хочет поразить мишени, но попадает по ним рукояткой ножа, и мишени падают. И тут я выхожу. Объявляется смертельно-опасный номер, нагнетается обстановка. Я встаю у щита, мастер бросает ножи, и один попадает, предположим, мне между ног. Я зверею, хватаю нож, и начинается гонка с препятствиями.
   – Парень, я сбился со счёта, сколько раз ты меня удивляешь! Пошли, попробуем.
   Мы вернулись в гимнастический зал, установили щит и две мишени, одну нормальную, а другую сделали падающей. Если бы Кот уронил обе мишени, во что бы он стал кидать остальные ножи?
   – Ага, а с какого перепою я в мишень попасть не смогу?
   – А вот именно с перепою! - Ухватился я за случайную подсказку. - Ты пьян вусмерть.
   – Неплохо.
   Он прошёлся, пошатываясь, остановился у края импровизированной сцены и пошатнулся, будто сейчас упадёт. Я, осенённый новой идеей, подскочил к нему. Он строго на меня посмотрел:
   – Ты ещё за кулисами.
   – Тогда это будет кто-то ещё.
   Я "оттащил" Кота от края сцены, развернул его к мишеням и требовательно указал на них рукой. Он некоторое время пошатывался, пытаясь сосчитать мишени. Так и не удовлетворившись результатом, он вытянул вперёд левую руку, прицелился сквозь два пальца, и бросил нож. Нож попал в деревянную стойку между двумя мишенями ровно посередине. Недоумённо помотав головой, Кот пошёл вытаскивать нож. Нож не вытаскивался. Тогда он упёрся ногой в стойку, двумя руками дёрнув нож. Не удержавшись на ногах, вернее ноге, он перекувырнулся назад, не выпуская из рук добычу. Я снова подскочил к нему.
   – Знаешь, здесь нужно, чтобы тебя кто-то за шиворот поднял и на ноги поставил.
   – Да, пожалуй, это будет уместно, - согласился Кот, поднимаясь.
   Дурачась, он бросил пять ножей, бьющихся о доску то плашмя, то рукоятями. Последний нож Кот, обижаясь, швырнул во вторую мишень, упавшую от удара с глубоко засевшим в ней клинком. После чего стал ножи собирать. Пока он пытался вытащить застрявший нож, я собрал остальные пять. Вручая их, я сказал:
   – Это опять не я. Я сейчас появлюсь.
   Он кивнул:
   – Итак, уважаемая публика! Наш мастер ножей сейчас на ваших глазах и всё такое… Эй, Мастер, ты как, может, не надо? - Он сделал вид, что отодвинул кого-то.
   Я выскочил на сцену и, подбоченясь, упёр кулак правой руки в бок, а левую руку заложил за голову. Кот фыркнул. Я встал к щиту. Кот бросил ножи, уже не дурачась. Пытаясь отойти от щита, я "заметил", что один нож торчит у меня между ног. Схватив его, я бросился на Кота. Кот попытался убежать, запнулся и растянулся на полу. Я споткнулся об него, перекувырнулся, падая, через него и снова оказался на ногах. Кот восхищённо цокнул. Но где мне было тягаться с самим Котом? Он подпрыгнул всем своим лежащим телом, оказавшись вдруг стоящим на ногах, увернулся от брошенного мною ножа и, пошатываясь, убежал со сцены.
   – Что ж, - изрёк он своё высокое мнение. - Задумка неплохая. Довести до ума - и можно выпускать.
   – А что надо довести?
   – Нож между ног - слишком вульгарно. Надо что-то изящное, лёгкое. По настоящему смешное.
   Мы задумались.
   – А если…
   – Ну?…
   – Нацепить мне бант на голову, ты его пришпилишь, и от щита я отойду уже без него.
   – Уже лучше. Дальше. Драку нужно как-то разнообразить. Кувырок был отличным, но его больше двух раз делать нельзя. Погоди, ты говорил, что ножи кидать умеешь. - Кот посмотрел на нож, торчащий в щите. - Умеешь. Давай так, сначала ты кидаешь их в меня, и только потом сам кидаешься в рукопашную.
   – Здорово!
   – И ещё. Надо что-то сделать с концовкой: какая-то невнятная она у нас.
   – А если бросить мышь на сцену?
   – Мышь?
   – Ну да. Все девчонки боятся мышей. Представляешь, я с визгом удираю со сцены, ты победно раскланиваешься, и степенно уходишь.
   Кот кивнул, выдернул один нож, отошёл на несколько шагов от щита и, не глядя, бросил его назад. Нож вонзился в щит как раз выше моей головы, если бы я стоял там.
   – Давай. Только не визжи. Это не солидно. Итак, ты заметил, что бант живёт отдельно от тебя.
   Я остолбенело уставился на щит, недоверчиво провёл рукой по волосам, потом повернулся к Коту, разыгрывая гнев. Тот задрожал. Я грозно оглянулся по сторонам ,выдернул нож и бросил его в Кота. Тот увернулся и посоветовал:
   – Давай остальные тоже. Только в меня не попади.
   – Постараюсь.
   Я стал вытаскивать ножи из щита один за другим и бросать их в мишень за спиной Кота. Кот, потешно уворачиваясь, спросил:
   – А ты сможешь пять раз попасть в центр?
   – Смогу.
   Спросить, почему пять я не успел: Кот ловко поймал шестой нож, наслаждаясь моим потрясением. Долгой радости я ему не доставил, бросившись на него. Он опять споткнулся и упал, я опять перекувырнулся через него. Мы вскочили. Я прыгнул на него. Он проскользнул подо мной мне за спину. Я недоумённо замер. Медленно поворачиваясь вправо, я надеялся, что Кот подыграет мне. И он подыграл. Я ощутил как он, тщательно стараясь не шуметь, ходит у меня за спиной.
   Вдруг он уронил нож. Жаль, я не видел, как он это сделал. Понимая, что пришёл мой черёд подыгрывать акробату, я уставился на нож, уверенный, что и Кот смотрит на него. Чуть наклонившись, я стал поворачиваться, столкнувшись взглядом с Котом, который хотел нож поднять. Мы оба подпрыгнули от неожиданности, тут же Кот схватил нож и отскочил в сторону. Я сделал вид, что опять собираюсь напасть на него, и сказал:
   – А вот сейчас и должна появится мышь.
   – Мышь! - Кот указал рукой в сторону предполагаемого зверя.
   Я подпрыгнул, задрал несуществующую юбку, обежал по сцене широкий круг, высоко вскидывая ноги, и спрятался за ширмой, играющей роль кулис. Кот одобрительно кивнул.
   – Ещё сыровато, но уже что-то. Пошли. Скоро наши начнут просыпаться, познакомишься.
   Мы остановились у входа в зал, откуда доносились аппетитные запахи и голоса.
   Женский голос: А кого это Малыш вчера притащил?
   Мужской голос (уже слышанный мной вчера): А кто его знает. То ли парень с длинными волосами, то ли девчонка в мужском костюме.
   Женский голос: А что бы здесь длинноволосому делать? Да и вряд ли кто из благородных будет разговаривать с Малышом.
   Мужской голос: И почему Кот не заставит его бросить всё и вернуться? Такой талант…
   Кот, закусив губу, развернулся и, поманив меня за собой, направился ко второй двери, раньше мной незамеченной. Из зала мы попали в ещё одну прихожую. Кот велел мне подождать, а сам поднялся наверх. Оставшись один, я осторожно осмотрелся. Напротив лестницы была комната, куда было любопытно заглянуть, но я не рискнул: вдруг там кто-то спит, а тут я врываюсь. Входная дверь, закрытая хлипкой щеколдой, вела во внутренний двор, очень похожий на гимнастический зал, только под открытым небом. Подробно рассмотреть его не удалось, поскольку вернулся Кот.
   Он снова вышел из зала, видно спустился по другой лестнице, а потом опять прошёл дом насквозь. За ним следовала необъятная женщина высоченного роста. Она недоумённо взглянула на меня.
   – Вот, матушка Мика, это и есть то самое дело! - Довольно оригинально представил меня Кот.
   – Доброе утро! - На всякий случай я решил оставаться вежливым.
   – Доброе-доброе! - Усмехнулась женщина. - И какое же дело может быть утром, пусть и добрым?
   – Мы тут хотим маленький сюрприз ребятам устроить.
   В двух словах Кот объяснил нашу затею. Матушка с полуслова поняла наши затруднения. А комната, куда я постеснялся зайти, оказалась кладовкой. Акробаты зарылись в сундук, вытряхивая оттуда платья, брюки, рубахи. Из разворошённого хлама матушка Мика подхватила одно платье и бросила его мне. Не долго думая, я натянул его поверх одежды. Матушка задумчиво осмотрела меня.
   – С бантом будут сложности. Хотя… был здесь один парик. - Она разыскала парик с потрясающими соломенными буклями. - К нему заколкой пришпилишь бант, только кому-то придётся отшпилить его, а то ещё вместе с ним парик на щите останется.
   Тень тоски, таящейся в глазах женщины, резанула меня по сердцу. Как только она отвернулась сделать бант, я зашептал Коту:
   – Слушай, нам же нужен третий!
   – Я помню. Не переживай, подберём кого-нибудь.
   – Зачем подбирать? - Я мотнул головой в сторону матушки Мики.
   – Брось, не очень умная идея!
   – Давай попробуем! В конце концов, что мы теряем? - Настаивал я.
   – Ничего. Эй, матушка Мика, нам ведь для этого номера ещё один человек нужен.
   – Какие проблемы? Возьмите Альду. Или Поэта, он смешной сам по себе.
   Кот кивнул на меня:
   – Король предлагает тебе попробовать.
   – Король? А тебе подходит. И что же ты предлагаешь мне попробовать?
   Я объяснил женщине, что мы от неё хотим, запнувшись лишь один раз, когда она должна была ставить Кота на ноги. Она усмехнулась, схватила нас обоих за шкирку и приподняла.
   – Помогаю встать, как же! - Она отпустила Кота. - Запомни, мальчик, я хоть и женщина, любого из вас в бараний рог сверну! - Я шлёпнулся на пол.
   Матушка Мика предложила пойти гримироваться к Коту. Акробат начал соглашаться, но одёрнул себя на полуслове, зарылся в какой-то сундук, откуда вытащил довольно объёмный плотно закупоренный флакон с неразборчивой надписью на боку. Мика пристально посмотрела на меня, потом забрала флакон у Кота, недовольно мотнула головой и тоже зарылась в сундук. Оттуда она вытащила такой же флакон. Кот задумчиво повертел его в руках, согласно кивнул и бросил ёмкость мне.
   Во флаконе оказалась краска для волос. Ярко-рыжая. Будь я светловолосым, я бы тогда своей огненно-рыжей шевелюрой засверкал, как солнце в полдень. Но на тёмных лохмах рыжесть проявлялась не так явно. Скорее, как блеск тёмной меди на солнце. Вроде я, а вроде и не я. Вроде, похож, а всё равно не я. Матушка Мика оказалась права. Кот собирался осветлить меня, но тогда стало бы ясно, что цвет волос изменён. А зачем мальчишке, так похожему на принца-наследника менять цвет волос? Рыжеватый же отблеск выглядел естественным, да и поддерживать его было легче, чем постоянно осветлять, что бы тёмные волосы у корней оставались не заметными.
   Изменив мою "масть", Кот загримировал меня для номера. Он намалевал мне кукольный румянец, густо накрасил губы, и, запудрив брови, начертил на лбу две широкие дуги. Себе он слегка изукрасил красным нос и изобразил под глазом изумительный фингал. Матушку Мику гримировать не понадобилось, так как она в широченных штанах и пёстрой жилетке, которая едва сходилась на ней, выглядела достаточно комично, но грозный взгляд остерегал нас смеяться над ней.
   Потом мы быстро приготовили тренировочный зал к представлению. Ожидая за ширмой-кулисой, пока соберутся приглашённые матушкой Микой акробаты, я спросил Кота, сможет ли он взять меня на руки.
   – Зачем? - Удивился акробат.
   – Я подумал, что если мне не убегать, а запрыгнуть тебе на руки, и ты меня тогда унесёшь?
   Я и охнуть не успел, как он схватил меня на руки. Поставив меня на пол, он коротко бросил:
   – Годится.
   Тем временем кто-то из собравшихся подзадорил матушку Мику:
   – Что, Мика, решила тряхнуть стариной? А не боишься, что канат под тобой лопнет?
   – Канат, может, и лопнет подо мной, а вот кадриль я и с завязанными глазами станцую!
   Раздались добродушные смешки, и Кот объяснил:
   – Это Шустрый Лис, потрясающий канатоходец. Только танцевать он почему-то не умеет. Ага! Готовься, все собрались.
   Стало слышно, как матушка Мика призывает к порядку:
   – Итак, уважаемая публика, представляю вам непревзойдённого мастера метания ножей. Вы увидите, как юная дева встанет к этому щиту, и мастер станет бросать ножи в щит. Вдумайтесь, ни одна из четырнадцати помощниц мастера не погибла совсем.
   – По-моему, им скучно.
   Словно в подтверждение моих слов раздался выкрик "из зала":
   – Кот, это и есть твой сюрприз? Да сейчас ножами никого не удивишь, разве что твоя дева будет совсем голая!
   – Ринго, - поморщился Кот.
   Он поправил пояс с ножами, взял флягу, подмигнул мне, подбадривая, и вывалился на сцену. Из-за ширмы я смотрел на его работу. Оглядев зрителей, он приложился к фляге. Матушка Мика решительно отобрала у него ёмкость, и указала ему на мишени. Словно вспомнив, зачем он сюда пришёл, Кот начал свой первый трюк с прицеливанием. Стук удара. Я не мог увидеть, как он вытаскивает нож, и, судя по участившимся смешкам, много потерял. Вот матушка Мика прошла по сцене, принесла Кота на место, держа его за шкирку, тщательно отряхнула, поставила и твёрдо указала на мишени. Через какое-то время раздалась речь матушки Мики, но в этот раз в ней слышалась неуверенность: