Веров Ярослав. Десант на Сатурн, или триста лет одиночества

   Карие глаза незнакомца спокойно, без любопытства разглядывали прибывающих трикстеров. В полуопущенных веках таилась снисходительная усталость.
   Чуть в стороне от воителя соляными столпами застыли пятеро. Обычные люди. Четверо девчушек лет шестнадцати и средних лет мужчина. Вставшая рядом с Мастером Лиз просканировала всех. У воина ментал отсутствовал. Напрочь. А ментал прочих живо напомнил Ведьме Марс – застывшие красно-зеленые полосы Вига.
   Трикстеры сбились плотной группой чуть позади Мастера и Ведьмы.
   – Механтроп, – шепотом, одними уголками рта, сообщила Лиз. – А люди с ним – примороженные.
   Не успел Хо сообразить, что значит – примороженные, группа пришла в движение. Пятеро встали перед механтропом плотным полукольцом. Выражение взгляда его изменилось. Теперь карие глаза взирали пристально, с пронзительной, подчиняющей силой.
   Что-то теплое коснулось ноги Лиз. Оказалось – кот. Надо же, и он тут. Мафу дышал часто, по-собачьи вывалив язык, яростно сверкали синие глаза, сверля взглядом механтропа.
   И события ударили в галоп. Сначала Эми, а за ней Несси медленно, как сомнамбулы, двинулись навстречу механтропу. Тот внезапно перевел взгляд куда-то в сторону и синхронно вскинут автоматы. Из полумрака телепорта на него перло бронированное чудище, изрыгающее пламя, ощетинившееся быстро мелькающими лезвиями и плюющими свинцом стволами. Похоже, никто, кроме Лиз и воина, чудовища в упор не замечал. У кота вдруг возникла ментальная аура, да еще какая! – серебряные спицы уперлись прямо в грудь механтропу, и до Лиз дошло, что галлюцинацию наводит кот. Загремели автоматные очереди – механтроп, отстреливаясь поверх плеч странного своего «эскорта», сдавал назад. Кот коротко и выразительно глянул на Ведьму, мотнул головой, указывая на выход, и скачками помчался гуда же. Ведьма оседлала оника и, крикнув пронзительно: «За мной!», ринулась следом. Трикстеры, как были, кучей, рванули за ней.
   Возникший ветер свистел в волосах Ведьмы. Впереди черной стрелой неестественно быстро мчал пустыми коридорами Мафусаил, жутковато скрежеща когтями на поворотах.
   Вырвались! Лестница, куда по ней? А, котик? Вверх? Отлично!
   – Иех-ха!!! – вырвался из груди у Лиз совершенно уже нечленораздельный вопль. – Ие-е-ех-ха-а! Победа! Победа или смерть!
 
   – Люди, – коротко сообщил Лэн. – Справа и слева. Стоят.
   Мы выглянули в коридор. С обеих сторон «кольцевика» – по внушительной толпе народу. В самом деле, человек по двадцать. Господи, да их всех посдергивали черт знает откуда! Кто полуголый, кто почти голый и мокрый, многие в виртумасках – как же так, насильственный вывод из виртуала, это же… да что я сопли жую! Вон они, дирижеры…
   За спинами одних маячит высокий худощавый блондин с выражением скуки на лице. Вот только активность М-поля у него явно не людская. Да, в вяло опущенной руке – пистолет. На противоположном краю «арены», и тоже за спинами, обворожительная – при других обстоятельствах – блондинка. У этой гримаска скорее презрительная. И то верно, Хлодвиг, мы ж для них – низшая раса. Даже и не раса, а так… зверюшки.
   Мечевики мои на всякий случай сдвинулись поближе – прикрыть от выстрелов. Но у долговязого, похоже, иной план.
   – Вон ты какой, Наладчик, – сказал он негромко, но в тишине коридора было слышно каждое слово. – А это, значит, твои парни. Скажи им, пускай отвернутся или даже убираются отсюда куда подальше, потому что зрелище будет не для сопливых детишек. Креатор свидетель, мне нравится такая забава!
   Он расхохотался, и тут две девчушки в виртумасках, совсем дети, лет по четырнадцать, синхронно развернулись и, вскинув руки, принялись друг друга душить. По-настоящему. Я попытался перехватить управление их чипами – не смог. Что-то тугое и вязкое, казалось, было разлито в пространстве, и это что-то отталкивало мой М-сигнал и возвращало обратно в мою черепушку. Рюг с Лэном кинулись было растаскивать, но уже сцепились другие двое, и еще, и еще…
   – Видишь, к чему приводит твое упрямство, – с фальшивой укоризной качал головой долговязый.
   «Шур, сделай что-нибудь! Шур!»
   И мой безмолвный крик был услышан.
   Из-за плавно загибающегося поворота вырвалась стелющаяся над полом черная молния со знакомой белой кисточкой на хвосте! А следом… не сразу я узнал в летящей с победно развевающейся гривой волос валькирии мою Ведьму.
   Все внутри оборвалось: долговязый сделал движение корпусом и рукой с пистолетом. У негр что, глаза на затылке? Ах да, блондинка…
   Время внезапно замедлилось – и это, как выяснилось позже, не было образным сравнением. Словно в рапиде, я видел, как врезается в толпу Мафусаил, как неотвратимо надвигается онокектавр с Лиз на разворачивающегося механтропа. И с невероятным облегчением я понял, что не успеет он развернуться для прицельного выстрела. Плавно-плавно мой верный оник боднул супостата чуть пониже спины, словно бык на древней корриде. А я, совершенно не понимая, что делаю, врубил форсаж на своих «сапогах-скороходах» (вот ведь, пригодились все-таки) и прыгнул – вперед и наискось. В полете, таком же замедленном, как и все остальное, я вытянул руку и без труда ухватил торчащую из-за спины Рюга рукоять. Влетел в стену, оттолкнулся уже от нее. Теперь меня несло в точности на раскоряченную, неторопливо кувыркающуюся фигуру механтропа. И когда мы поравнялись, я от души рубанул лезвием по его шее.
   Мечевик из меня, конечно, никудышный. Но только не сейчас. К тому же Рюг с Лэном чему-то меня учили. Падая на спину, я еще несколько растянутых мгновений наблюдал, как подлегает, отражаясь в зеркальном своде, голова, а потом время снова втиснулось в привычное русло, и поток его уже мчал с обычной, сумасшедшей скоростью.
   Завертелась какая-то безумная карусель. Вот пленники механтропов, бросив душить, пинать и кусать друг друга, плотной стеной движутся прямо на нас с Ведьмой. Вот я замер с бесполезным мечом в руке – не рубить же их, в самом деле? И тогда свое слово произносит Лиз.
   Да еще какое! Словом это назвать трудно. Просто я вдруг обнаружил, что спешившаяся Ведьма стоит прямо в центре событий, стоит, стиснув ладонями виски, и пронзительно, на пределе слышимости визжит. Но глаза ее… помирать буду – не забуду эти черные сполохи. На мгновение меня накрыло волной ужаса – ужаса животного, невыносимого, так что ноги сами понесли меня прочь, но тут чьи-то теплые пальцы пробежали по моим мозгам, я «услышал» Шура: «Спокойно, малыш!» – и ужас отпустил.
   Да, это был еще тот ментальный удар. Толпа ринулась кто куда, а вариантов, собственно, было два, по коридору туда и по коридору сюда, и тут мы вспомнили о механтропе-женщине. А она, оказывается, никуда не делась, и пришлось нам позорно отступить к грузоотсеку, потому что заговорил ее пистолет, и только Рюг с Лэном, принявшие на себя эти пули, двинули в атаку. И оказывается, я успел отдать Рюгу его меч!
   Блондинка уже не стреляла. Перед ней возникли, словно вырастая из налитых грудей, две сверкающие прозрачные полусферы, развернувшиеся внезапным рывком в нечто вроде крыльев бабочки. Это нечто встало, мерцая, перед закованными в броню мечевиками, и, когда Рюг рубанул, его меч вылетел из руки (это у Рюга-то! меч! вылетел!) и, описав дугу, звонко шлепнулся за его спиной.
   Еще оказывается, все это время я сжимал в руке пистолет. Не иначе, обезглавленного блондина Когда подобрал? Я неловко повел прицелом – это тебе, братец, никакая не «Свободная Картахена», это настоящая войнушка! – но Шур схватил меня за рукав.
   – Нельзя! Отражательное поле. По себе срикошетишь.
   На груди у него черной кляксой восседал Мафу. А этот когда успел?
   Блондинка, кокетливо улыбаясь, пятилась к стене, туда, где была ниша лифта. Еще секунда, и, послав всем воздушный поцелуй, втянулась в кабину. Следом втянулись и «крылья».
   И на поле боя упала тишина. Звучит, конечно, избито, все понимаю, но лучше мне все одно не выразить.
   – Ушла. – Спокойный голос Шура показался громом небесным. – Тем не менее мы дезактивировали уже двоих.
   А Шур нарочно не говорит про них: убили или там ухайдакали. Только – дезактивировали. Ну и правильно.
   Шур почесал за ухом у кота и сообщил:
   – Я остаюсь в коптере. Предстоит кое-какая работа. Вы все – давайте вниз. Этот урод… – Он небрежно перехватил кота за шкирку, оторвал от груди и хорошенько встряхнул; Мафу возмущенно взвыл.
   А ведь Шур устал. Отчего? Какое участие он принимал в битве? Да, так о чем это он?..
   – …так вот, этот хвостатый подонок притащил сюда всех трикстеров. Вниз, друзья. Вниз. К телепорту. А я пока здесь. Разберусь кое с кем. Давайте.
   И мы дали.
 
   Несколько долгах мгновений Рейнджер не мог взять в толк, что же такое с ним случилось. На аппаратный сбой не похоже. С чего он вдруг начал палить в пустоту? Он заставил себя прокрутить последние минуты в реверсном режиме. Сперва появились люди. Они не подчинились его команде, и тогда он прибегнул к психотехнике…
   «Сильвестр, ты идиот, – сообщил Креатор. – Трикстеров – обезвредить». И сопроводил речевую реплику мощным блоком невербалки.
   Рейнджер глянул на своих «кукол». Те вышли из-под опеки и норовили разбежаться. Не пройдет. Помещения Узла словно вибрировали от плотных эманаций М-поля. Рейнджеру оставалось только лепить из них тугие снежки команд и вколачивать их в глупые очипованные головы.
   Повинуясь немому приказу, «куклы» построились в колонну и резво кинулись в погоню. Выскочивший следом Рейнджер успел заметить скрывшуюся в боковом проходе спину толстяка Некто Сом, согласно данным ушедшего в небытие Гладиатора.
 
   Сом остановился. Легкие горели, им отчаянно не хватало воздуха, в боку колота. Как он оказался здесь – в странном тупике, перед наглухо запертой дверью? Историк уже сообразил, что побежал куда-то не туда и заблудился. Ну да, сперва эта сумасшедшая Ведьма на своем онике, и все вдруг рванули… как же, успеешь за ними.
   Сперва он бежал длинным и широким коридором, толкая в расположенные по сторонам двери. Все были заперты. За одной, с головывеской «Криопластика», ему почудилась невнятная возня, он потискал сенсоры замка, навалился плечом – тщетно. Почему все заперто? Почему такая гробовая тишина? Это же Узел, тут всегда шумно, многолюдно, весело…
   Коридор обрывался лестничным пролетом. Лестница вела куда-то вниз. В этот вот самый тупик с запертой дверью.
   Сом поправил ерзающий по животу автомат – вот уж нелепая штуковина – и совсем было собрался возвращаться – где там друзья? – как внезапно дверная плита отошла в сторону, и историка чуть не снесла с ног целая орава непонятного назначения оргов. Недолго думая, Сом шагнул за дверь.
   Он оказался в обширном круглой зале, крайне скупо освещенном расположенными где-то очень высоко люминофорами. Подождав, пока глаза не привыкнут к сумраку, историк огляделся. Посреди залы, огороженные невысоким заборчиком, зияли темные отверстия. Он осторожно приблизился и опасливо глянул вниз – темнота и, наверное, глубоко. О том, что это шахты воздухозаборников, а сам он угодил в один из четырех вентиляционных цилиндров Узла, Сом не догадался. Собственно, людям вход сюда обычно заказан.
   Сом задрал голову – высоко в полумраке блестели какие-то хромированные раструбы. Ниже, примерно на середине высоты, стену опоясывала кольцевая эстакада, заставленная здоровенными, закрепленными на высоких станинах металлическими бочками. Это были фильтры очистки и регенерации. Узел планировался в свое время как автономная единица, с замкнутым циклом жизнеобеспечения. Об этом Сом, разумеется, тоже ничего не знал.
   Неясный грохот донесся из-за так и не закрывшейся двери. Несколько человек спускались к цилиндру. Историк вздрогнул и неуклюже полез на эстакаду по крутой и неудобной маршевой лестнице без перил и ограждения. Залег за ближайшим фильтром.
   Ждать пришлось недолго. Внутрь зала вошли несколько человек.
   «Наши!» – вообразил историк, но его заблуждение было тут же развеяно, это были те пятеро, что торчали посреди телепорта.
   – Слушай внимательно, Толстый! – Резкий, повелительный голос эхом раскатился под сводами цилиндра, и историка прошиб пот. – И не вздумай прикидываться, что тебя здесь нет. Сейчас ты положишь оружие, если оно у тебя есть, и медленно, очень медленно пойдешь на выход. И без фокусов! Даю две минуты на размышление. Не выйдешь – эти люди начнут умирать. Время пошло!
   Говоривший прятался за дверью, Сом не мог его видеть, но понял, что это тот самый, из телепорта – обвешанный оружием. Один из пятерки, мужчина, вдруг вышел на середину зала и навалился животом на ограждение шахты. Еще миг, и он…
   Сом задрожал, в отчаянии схватился за грудь, невольно нащупав кругляшок джиннки в кармане. Трясущейся рукой он вынул ее и сжал так, что стало больно пальцам.
   Джинни величаво огляделся.
   – Ай-я-яй, малыш, – укоризненно покачал он головой. – Как тебя угораздило попасть в это злое место? Плохое место, но Джинни поможет тебе, он вызовет добрых птиц эриний и…
   – Джинни, – отчаянным шепотом прокричал толстяк. – Помоги мне! Вызови Ирму! Кого-нибудь…
   Молодец в чалме, словно не слыша, ткнул указующим перстом в «Абакан».
   – Ты играешь в войнушку? Это очень и очень плохо. Маленьким детям не надо играть в войнушку, ибо…
   – Я понял, Джинни, – прошептал Сом, заставляя голограмму убраться. – Конечно, ты прав – не стоило детям играть в войну. Все равно – спасибо…
   – Время! – каркнул голос из-за двери.
   Висевший на перилах мужчина нелепо дернул ногами и исчез в шахте.
   – Не надо! – крикнул Сом. – Я уже иду! Иду!
   Страх куда-то улетучился, остались пустота и угрюмая решимость. Так, что там объяснял Мастер про стрельбу – вот этот рычажок, кажется, вниз…
   Производя побольше шума, историк полез вниз – одной рукой опираясь о ступеньки, а второй неловко придерживая у живота «Абакан» и озираясь на дверь. В кажущемся ослепительным свете, льющемся из тамбура, возник коренастый силуэт.
   «Он на свету. На свету, – как заклинание твердил Сом. Пот заливал глаза. – Он не увидит».
   Неловко спрыгнув с последней ступеньки, Сом развернулся, вскидывая оружие…
   Он еще успел нажать на курок, ощутить, как задергался в руках «Абакан». Но свинцовая лента уже пересекла наискось его грудь, и Сом соскользнул в спокойную темноту без возврата… Последнее, что он увидел, – это полные тоски глаза сенбернара Аякса. «Как он здесь оказался?» – удивился Сом и умер…
   Рейнджер повел плечом, выдавливая гидротолчком защитного коллагена засевшую случайную пулю. Усмехнулся – Толстый оказался совсем тюфяк. Невелика для него, Рейнджера, честь – такая победа. Гораздо паскуднее, что, пока он возился с этим мешком дерьма, угробили Репликанта. Рейнджер еще раз прокрутил видео его последнего боя – глазами Красотки. Двое в броне, те самые, которые сумели завалить Гладиатора, и чернявая девка – не подарок, конечно, противнички, но тоже мелюзга. А вот Белобрысый и Седой опасны. Оба мощные М-ридеры. Особенно Седой. Пускай с ним лучше Креатор воюет. Но и Белобрысый опасен. Как он прыгнул…
   Репликант поправил ремни ракетомета и шагнул прочь из цилиндра. Бронированная дверь гулко захлопнулась, оставляя внутри четырех живых «кукол». Сейчас ему было не до них.
 
   – Говорил же я вам, – тоскливо обронил Морж, – надо было на «Стикни» оставаться. Так нет же, понесла нелегкая! Сиди теперь под замком, жди, когда придут и ухайдакают.
   Всем своим видом, вплоть до обвисших кончиков усов, здоровяк излучал уныние.
   – Что ты говорил?! Что ты говорил?! – заорал, вскакивая, Люцифер. Будь в этой тесной комнатенке (наверняка будка какого-нибудь серворга, подумал Люц) хоть немного простора, он бы прыгнул на Моржа с кулаками. – Ничего они нам не сделают! Радуйся, хоть наручники сняли! Они сами мне сказали – я им нужен. Понял?
   – Ты, может быть, и нужен, – морщась, словно от зубной боли, проскрипел Морж и покосился на Бена.
   Хирург являл собой странное зрелище. Сидел в углу со странно бледным лицом и жутко гримасничал. В другое время Морж не удержался бы от смеха. Но не теперь.
   Вот уже битых полчаса Бен пытался запустить квантовик. Лицо его на самом деле было скрыто под «виртулькой». «Виртулька», она же виртумаска сверхтонкая, наноуглеродная, была еще одним изобретением Хирурга, которым он мог законно гордиться. Тончайшая, в несколько десятков ангстрем, но весьма прочная нанопленка обтягивала лицо так, что была совершенно незаметна со стороны. Пленка воспринимала сигналы мышц лица и преобразовывала их в цепочки команд. Глаза Бена были прикрыты также совершенно незаметными со стороны обратнополяризованными экранами, на которые и выводилась виртуальная информация. Обнаружить экран можно было, только облучив его лазером. И то – сугубо определенной длины волны.
   И все эти полчаса видел Бен лишь неподвижно замершую, статичную пустыню, а квантовик, несмотря на все его гримасы и мысленные мольбы, отказывался грузить даже демонстрационную программку-симулятор. Отчаявшись, Бен совсем было уже собрался махнуть на все рукой и содрать опостылевшую «виртульку», как вдруг все изменилось. «Пустыня» налилась зноем, дохнула раскаленным ветром, и прямо из песка начало расти Дерево возможностей, сплошь увешанное, как рождественская елка, программами и приложениями. И висели на нижней ветке три небольших белых шарика, которых раньше здесь не было и быть не могло.
   А на краю виртуального горизонта возник и стал приближаться мираж – пульсирующий белым и оранжевым правильный параболоид вращения. Хирургу не надо было объяснять, что это значит. В пределах прямого доступа воскресшего квантовика возник чужак – еще один квантовый модуль.
   Растворившаяся в воздухе мембрана двери заставила вздрогнуть даже Люца. Морж же лишь еще больше втянул голову в плечи.
   На пороге стояла Красотка, и пистолет в ее руке смотрел прямо в зрачок мулата.
   – Что такой серый, Ниггер? – Шэрон обворожительно улыбнулась и медленно провела кончиком языка по губам. – Не бойся. Все заканчивается, и для вас уже закончилось. Вы нам больше не нужны… Прощай, дураш…
   Нет, испугаться по-настоящему он не успел. Красотка заткнулась на полуслове, и сладкая улыбочка будто растворилась на ее лице, враз сделавшемся безжизненным и даже каким-то плоским. Рука с пистолетом медленно опустилась, пальцы безвольно разжались. Оружие с коротким стуком упало на пол.
   Некоторое время Люц с Моржом безмолвно таращились на такое чудо, потом Морж встал, протянул руку и осторожно, словно боясь обжечься, потыкал пальцем в плечо Красотки.
   – Люци! – Хирург, оказывается, уже содрал свою маску. – Я сделал это, Люци! Правда, – виновато потупился он, – совсем не знаю как.
   – Не Люци, а Люцифер, – машинально поправил мулат и осекся. – Постой! Что с ней?
   – С ней? – Бен задумался. – Так и не скажешь… Для человека это был бы полный паралич воли.
   – Она нас слышит?
   – Люци! – Бена осенило. – Ее сейчас можно заново программировать. Ну, в ограниченных, ясное дело, пределах…
   – Ну-ка… – Люц подобрал оружие с пола, ухмыльнулся и властно произнес: – Механтроп! Ты меня слышишь?
   – Да.
   – Запомни меня хорошенько. Отныне – я твой господин. Ты исполняешь только мои команды. Тебе понятно?
   – Да.
   – Приказываю: сидеть здесь и не высовываться. Тебе ясно? Повтори!
   – Сидеть. Здесь. Не высовываться.
   Люц окинул победным взглядом приятелей:
   – А теперь – вперед.
   – Куда? – не понял Морж.
   – Как это – куда? К телепорту, кретин! Мы же на уровне триста. Он в пятидесяти метрах под нами. Бегом!
 
   Позицию Рейнджер занял удобную. Выход из бассейна, где сейчас расходуют остатки боезапаса, отбиваясь от полчищ направляемых им оргов, эти самые «трикстеры», простреливается, подходы просматриваются. Ждать недолго.
   Рейнджер не спешил вступать в бой. Зачем? Конечно, и процессоры, и системы коммуникации укрыты надежной броней, но… если шальная пуля повредит фотофор или какой-нибудь второстепенный, но оттого не менее важный орган? Да и очень подозрительно оттопыривались карманы Лысого. Рейнджер был готов биться об заклад, что там у него явно не леденцы.
   Он не боялся. Он просто соблюдал одну из Заповедей Креатора: «Механтроп должен заботиться о собственной безопасности в той степени, в какой это не мешает выполнению Основной задачи». Он вступит в дело позже.
   Но когда перестала отвечать Красотка, Рейнджер заколебался. Конечно, Шэрон еще та штучка и любит по поводу и без рвать М-контакт, но нынче-то случай не тот. Только собралась пришить по приказу Креатора троих слизняков – наконец-то сподобился, дошло, что всех заложников не удержишь, – и все, исчезла. Рейнджер запросил Креатора – тот не отозвался. Короче, теперь и Шэрон гробанулась. И выходит, пришили ее слизняки.
   Рейнджер колебался все больше. Креатор не отзывался. Значит, пора готовить сценарий «Возмездие». А этих, если «Возмездие» не понадобится, додавят орги. Как раз еще одна партия, ведомая его волей, поднялась с нижних уровней. Массивные орги-механики доделают дело. Медленно, словно все еще сомневаясь, Рейнджер начал отступать к аварийным лестницам, из бассейна донесся грохот… и тут сильный толчок в спину сбил его с ног.
 
   Происходящее походило на дурной сон, но Мастер Хо понимал, что сон – это было бы слишком хорошо. Если бы сон. Как идиотски они угодили в ловушку, когда бросились через эту гостеприимно распахнувшуюся мембрану.
   Орги перли, как обезумевшие. Обычные бытовые механизмы – серворги, бармены, массажисты и прочая биомеханическая обслуга Узла. Они совершенно не умели сражаться, они были легкоуязвимы… но их было много, очень много. Лезли напролом, многие ссыпались прямо в воду, переходили бассейн по дну и нападали, нападали, тянулись щупальцами и манипуляторами и, если дотягивались, – сбивали с ног и давили…
   Дышать было невозможно из-за пороховой гари. Патроны приходилось экономить. Но трикстеры еще держались. Еще лупила и руками и ногами неутомимая Несси, сокрушая фотофоры, сбрасывая обезумевших оргов обратно в бассейн, еще взмахивал прикладом Базз, хотя его дважды уже заваливали, и только стараниями Сирил – кто бы знал, что она владеет даром бесконтактного лечения, – удавалось привести его в сознание. Маленькая Эми, в которой обнаружились способности снайпера, стреляла редко, но метко, с одного выстрела поражая спинтронный узел, после чего орг уже не шевелился.
   Но Мастер отчетливо понимал: еще немного, пускай десять минут, пускай двадцать – и все. Базза завалят окончательно, Несси стащат в бассейн и утопят, она и так рискует, разгуливая почти у кромки. Эми без патронов вообще беспомощна.
   Хо увернулся от стремительно прыгнувшего на него орга. Таких еще видеть не приходилось – паук с рачьими клешнями, небось полз с самых нижних горизонтов Узла, там, говорят, за века много чего скопилось. Хо с чувством приложил его прикладом по гладкому панцирю. Панцирь треснул, паук взвизгнул и принялся сучить лапами.
   «Совсем как живой», – подумал Хо, и тут через оба входа в бассейн начали вплывать на гравиподушках огромные и мощные, как древние танки, орги-механики. «Вот, надо полагать, и развязка», – понял Мастер.
   Рука сама собой скользнула в карман комбинезона и сжала ребристое тело «лимонки».
 
   На пути неожиданно возникла широкая спина в камуфляже. Люц не успел и глазом моргнуть, как Морж, моментально узнавший своего обидчика, с яростным воплем врезался в эту спину.
   – Бен, разберись, – скомандовал Люци, бросаясь на звук взрыва.
   «И как я тебе разберусь, интересно? – подумалось Бену. – Я же все три макрофага на твою красотку извел».
   Бен кинулся вслед за повелителем. Морж крепкий, авось без него разберется.
 
   Мастер Хо поднял голову – передний ремонтник прочно встал в проходе между стеной и стартовыми тумбочками, загородив дорогу остальным. А в дверях возникла знакомая темнокожая физиономия.
   – Ага! Котики-песики! – заорал Люци, выхватывая из-за пазухи что-то напоминающее древний дуэльный пистолет. – Не ждали? Ни хрена, засранцы, без меня не можете!
 
   В кабине коптера он позволил себе передышку. После яростной ментальной атаки двоих механтропов – надо же, сама Шэрон Стоун – необходимо было устранить рассогласование нейропроцессоров. Мафу был рядом и сосредоточенно облизывал ему запястье. Умница. Все правильно, мой пушистый друг. Зря я тебя за шкирку тягал. Без трикстеров нам бы тут совсем несладко пришлось. Оттянули врага на себя. Что ж, хотели искупить вину – пусть искупают.
   Убедившись, что процессоры вернулись в штатный режим, Наладчик сгреб кота в охапку.
   – Ну что, пират. Этого дня мы ждали с тобой без малого триста лет. Собственно, ради сегодняшнего дня все и затевалось.
   Мафу не шевелился, глядел долгим, бездонным взглядом, и только кончик хвоста жил собственной жизнью, то и дело подрагивая.
   – Пошли.
   Кисель вероятностного поля стал, казалось еще гуще. Ну, друг хвостатый, на тебя вся надежда. Что придумаешь?
   Мафу придумал. Силуэт его сделался таким же туманным, метакот, словно струя дыма, перетек в «туман» зоны Узла и сделался невидим. И туман прояснился!