Страница:
«…очно с тобой поговорить, Хо…»
Блин, кажется, это внутрикорабельный интерком… На что это я сейчас нажал?..
«О чем, Лиз? Давай попозже…»
«Позже может оказаться поздно… Прости за дурацкий каламбур…»
«Ну, говори быстрей! Мне еще стыковочный узел проверять. Им уже двести лет никто не пользовался, если не больше…»
Я понял, что у Ведьмы с Мастером серьезный разговор, для посторонних ушей ну никак не предназначенный, но не мог найти проклятую клавишу…
«Я хотела поговорить о Виге… Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает…»
«По-моему, парень что надо. Потенциальный трикстер… Тебе чертовски повезло, Лиз, что ты его нашла… Ну разве что задается немного, так это он по молодости…»
«Ты меня не слушаешь, Хо! Повторяю, он не тот, за кого себя выдает: не потенциальный трикстер, не переразвитый овощ и даже не человек!»
Рука моя, уже было коснувшаяся обнаруженной вдруг заколдованной клавиши, отдернулась, словно ошпаренная. Они говорили обо мне! Да еще такое…
«Кто же он, по-твоему? Инопланетянин?»
«Механтроп-подкидыш. Засланец Ирмы, если хочешь…»
«Постой, Лиз, что-то ты не то говоришь… Какой еще подкидыш-механтроп? Не бывает никаких механтропов. Это все старые сказки дедушки Люца… Ну не хмурься, пожалуйста. Я хотел сказать, что история о механоргах-андроидах, якобы призванных подменить человека, – не более чем выдумка. Кажется, Сом говорил, что ее использовали ультралуддиты в своих рекламных… или как их там, пропагандных кампаниях… Я в истории, в отличие от нашего Сомика, не силен, но что касается техники, ты уж мне поверь, не одного киноида съел… Механтроп невозможен по ряду причин. Конечно, человекоподобную куклу сляпать можно, да и делались когда-то такие, в гигиенических целях, но ты ее за милю отличишь от настоящего человека… Ведь ментальное поле у Вига есть, не так ли?»
«Есть… но, может, оно наведенное… И потом, откуда ты знаешь, что Ирма выращивает в своих „евгениевых конюшнях"? Я говорю об антарктических биолабораториях…»
«Тех самых, проникнуть в которые Люци попытался в прошлом году? Как же, помню его обмороженные уши…»
«Не смейся! Они сейчас с Беном в беде!»
«Ну, во-первых, сами виноваты, а во-вторых, ты меня не убедила… И даже если ты и права, что нам теперь – отказываться от помощи Вига? Кого я посажу за штурвал во время маневра стыковки? Тебя? Кирка? Или красавчика Стака с подружкой на шее?.. Мы только время теряем, вместо того, кстати, чтобы готовиться к старту!»
«Я только прошу, Хо, не спускать с него глаз, когда я буду вынуждена отвлечься…»
«Ладно, уговорила… А теперь ступай, милая, к Орфе на подмогу, она там пищевые брикеты в холодильник закладывает, как бы не перепутала чего…»
Послышался тяжелый вздох Лиз и удаляющиеся шаги. Мертвой рукой я нажал-таки на проклятую клавишу.
Вот так сюрприз… Мечты, конечно, сбываются… только я не мечтал выглядеть в глазах этой девчонки сумасшедшим андроидом… Терминатором, блин… Теперь, в случае чего, мне всадят заряд плазменной пушки в лоб… Ежели я попытаюсь дотянуться до детонатора… Почему молчит Шур? Мне сейчас как никогда нужен его совет…
Взяв с соседнего ложемента рюкзачок, я достал блокнот Он почти обжигал! Значит, сообщение пришло буквально сию минуту… Так, вот и четвертая… Что? Опять!..
Посреди листка медленно тускнела короткая невразумительная строчка:
«Ликом черен и прекрасен…»
Глава четвертая
Малый разведывательный геликоптер МРГ-7 «Стрекоза», чаще именуемый «Стрекозлом», медленно плыл над макушками невысоких гор, покрытых густым лесом. Впрочем, на южных склонах некоторых из них еще были различимы проплешины заброшенных чайных плантаций, медленно, но верно прораставших жимолостью и молодыми деревцами.
Александр Неверов, Максим Джаксалыков и Серго Северов, ведущие научники, расположились в головной части десантного отсека, отделенной от пилотской кабины тонкой переборкой. В хвостовой части громоздились ящики с оборудованием; в эту пирамиду не без усилий вписались двое молодых техников-наладчиков из отдела Макса, чьих фамилий Неверов никак запомнить не мог. Помнил только, что кого-то из них зовут Олег. Перед наладчиками, изображая своей плоской спиной столешницу, застыл ремонтный орг – молодежь увлеченно резалась в нарды. Формой корпуса, восемью конечностями и двумя манипуляторами-клешнями механорг подозрительно смахивал на легендарного ракопаука с планеты Пандора.
– Не нравится мне все это, – сообщил Серго, ни к кому особенно не обращаясь, просто бросив в наполненное равномерным стрекотанием энерготурбины да тонким воем рассекаемого лопастями забортного воздуха пространство.
– Это еще почему? – Коренастый Макс пожал широкими, фактурными плечами спортсмена-тяжеловеса. – Пессимист ты наш.
– Я реалист, – буркнул Серго, отвернулся и стал глядеть в крошечный иллюминатор.
Серго не просто пессимист, а пессимист по жизни, подумал Александр. Вечный ожидатель несчастий. В смысле ждитель. Если верить астрологии, то все так и должно быть. Серго – промежуточный знак Зодиака, полускорпион-полустрелец. Ему присущи хмурое миросозерцание и подозрительность. В астрологию Неверов не верил – Александр усмехнулся мысленному каламбуру, – а вот подозрительность заведующего отделом ресурсного обеспечения пару раз сослужила им всем добрую службу. Есть у него какое-то не людское чутье на опасность. Поэтому, раз что-то не нравится Серго, жди пакости. Как правило – крупной. Александр привычным усилием воли убрал из груди зарождающийся там холодок и вернулся к созерцанию горных макушек.
А вот Кирилл в свое время не поверил. Просто сказал: «Кому-то все равно надо ехать». И сгинул. Через два месяца до неузнаваемости изуродованное жестокими пытками тело ультры подбросили чуть ли не к воротам института. Кира они потеряли через год после Ирки…
Молчать, мысленно приказал себе Александр. Слюнтяй, интеллигент. Молчать! Не сметь ворошить это прошлое, иначе душной волной поднимется к горлу ненависть, и что дальше – топать ногами, стенать, плакать? Не хватало еще истерики здесь.
– Какого хрена, – сказал Серго. – Хотя бы один аппарат связи. Один!
– Ты же знаешь, – снова пожал богатырскими плечами Джаксалыков. – Именно от этого они бежали. От несовершенной техники прошлого. От несовершенной жизни прошлого. Именно этого мы от них хотели. Они, если сказать красиво, отдачи себя во власть наших творений. Нам и отвечать… Только не рви сердце. Потери связи случались раньше, поломки случались раньше, крупных операций ультры больше не жди. А с мелкими бандами легко управится одна-единственная эриния. И у фаланстера она есть. Чего колотишься, друже?
И это верно. И эриния у них есть, и после Великой Зачистки основные силы ультралуддитов разгромлены и раздроблены, не до масштабных операций, в подполье ушли, крысы. И все же…
– Надо было поставить в известность армию, – упрямо скривил губы Серго.
– Армия за каждым пустяком дергаться не будет. – Макс третий раз пожал плечами, казалось, он то и дело извиняется перед Александром за непроходимое упрямство Северова. – Вот скоро подлетим и во всем разберемся.
И все же понятно, о чем говорит, но чего недоговаривает Сергей Северов. Что слишком странно оборвалась связь с фаланстером. М-связь, между прочим Что нехрен очертя голову лететь за пятьсот с гаком верст троим ведущим специалистам корпорации и, по совместительству, троим из пяти оставшихся в живых участников Проекта. Потому что случись непоправимое, и вся тяжесть ляжет на плечи оставшихся – Майки и Алана.
Алан, старый добрый друг Алан. Самый талантливый из Иркиных аспирантов и некогда соперник за ее сердце. Единственный из посвященных в тайну Проекта, кто долго и всерьез ставил под сомнение основные его идеи. Сколько бессонных ночей, несметных чашек кофе, и споры, бесконечные споры до самого утра… Нельзя лишать человечество выбора, говорил Алан. Нельзя подменять свободу опекой электронной няньки, ибо невозможно учесть, просчитать на достаточно длинном временном участке все факторы и риски. И еще никто не отменял теорию катастроф, утверждающую нестабильность любой искусственно созданной системы, начиная с определенной степени сложности. И вообще, любил повторять Алан, человек рожден для свободы. А свобода – это прежде всего одиночество, путь индивидуума. Свобода – это осознанный выбор несвободы, неизменно отвечала ему Ирка.
– Кстати, если что – Алан нас всегда прикроет, – произнес Александр. – Правда, Алан?! – спросил он в пространство отсека, слегка повысив голос.
– Разумеется, парни, – ответил ракопаук, заодно исполнявший обязанности приемопередатчика и транслировавший в режиме реального времени ситуацию на борту.
В точном соответствии с пунктом устава корпорации: «Полевая группа на задании обязана поддерживать постоянный аудиовизуальный контакт с ближайшим подразделением „Механорг Систем" и не прерывать его ни при каких обстоятельствах». М-да, эдакий образчик корпоративного идиотизма. «При выполнении задания при вас будет оружие. Но пускать в ход его вам нельзя, ни при каких обстоятельствах…» Откуда эта чушь в голову лезет? Мало ли какие обстоятельства бывают. Не помог устав ни Аркадиушу с Марикой – их подорвал смертник вместе со всеми пассажирами рейса «Дубай – Нью-Йорк», не помог убитому снайперской пулей Андронику, и уж тем более ничем устав не мог помочь погибшим при штурме тель-авивского представительства Двум Грациям – милым толстушкам Ленке-первой и Ленке-второй… и Марго, королеве Марго. Жене Макса…
Вскоре «Стрекозел» перемахнул очередную горную гряду, выходя к цели путешествия, фаланстеру «Долина Безмятежности». Макс присвистнул. Серго безнадежно махнул рукой, мол, я же говорил. Неверов ощутил, как в груди снова возник и стал разрастаться холодный и вместе с тем жгучий ком.
Черный дым стелился пластами, с высоты полета картина разрушенного поселка казалась игрушечной и оттого словно соскочившей с холста безумного сюрреалиста. Поселок утюжили основательно. Уцелело с десяток домов, включая большое трехэтажное здание, наверняка в нем проходили заседания Совета фаланстера, да водонасосная башенка на берегу реки. Остальное… Вот вам и «Долина Безмятежности».
Макс сорвал с кронштейна пульт внутренней связи:
– Командир, круговой облет! Высота сто! Медленно!
Молодые наладчики, позабыв о нардах, вскочили и припали к своим иллюминаторам. Легко представить, что творится на душе у парней. Очень легко. Все мы через это прошли. И вот снова. Снова смотреть, как дело рук твоих, да что там дело, твое детище, любимого ребенка, уничтожает темная, тупая, не рассуждающая сила.
Эриния обнаружилась за южной окраиной поселка, там, где ближе всего подступали к долине покрытые «зеленкой» холмы. Лежала, распластав восьмиметрового размаха крылья. Крупная и опытная особь, наверняка еще из Первоклана. Приземлившись, они долго смотрели на поверженную богиню возмездия. И без того узкие глаза Макса сделались словно два кинжала.
Эриния, совершеннейший механорг, орудие устрашения и возмездия. Видит во всех диапазонах. Воспринимает радиоволны любой частоты и способна к самостоятельной дешифровке и интерпретации чужого радиосигнала. Подавляет любые электронные средства слежения. Поражает электрошоком и снотворными газами, прицельно мечет иглы-парализаторы на дистанции до двухсот метров. И еще много сюрпризов таит обтекаемое, совершенное тело. А самое главное – мечта разработчиков средств индивидуальной защиты всех времен, от бронзового щита до пластозного бронескафандра, – неуязвима ни для пули, ни для ракеты. При ударе быстро движущегося предмета участок оболочки мгновенно твердеет, делаясь тем более прочным, чем сильнее ударное воздействие. Да, кстати, оболочка легко переносит сверхнизкие, до абсолютного нуля, и сверхвысокие – до десяти тысяч по Кельвину температуры.
Тем не менее в боку у эринии зияют два огромных, рваных, обгорелых по краям входных отверстия, а еще одно, третье – прямо в груди, где располагался модульный блок связи и спин-процессоры…
Внезапная догадка заставила Александра достать из кармана трубку радиометра. Он шагнул вплотную к поверженному механоргу, сунул индикаторный щуп в отверстие.
– Радиация, – утвердительно произнес Серго.
Александр кивнул, медленно пятясь и разглядывая шкалу прибора.
– Двести микрорентген.
– И что это, по-твоему?
– По-моему, это микротермальные заряды.
– Хм… – Серго сосредоточенно тер переносицу. – Ты веришь в микротермальные заряды? Здесь?
– А что это, по-твоему?
– Ну…
– Объясни, Шурка, – потребовал Макс.
– Какой-нибудь трансуранид с ничтожно малой критической массой и таким же малым периодом полураспада. Последний искусственно стабилизирован сверхсильным магнитным полем. В нужный момент поле исчезает и происходит микроядерный взрыв. Разрушение сверхтвердой брони. В образовавшееся отверстие влетает остальная часть боезаряда, обыкновенная. Оружие невероятно дорогое и требующее развитой технологии. Вот такое дерьмо…
– Странные бандиты, – пробормотал Серго, окидывая цепким взглядом поросший падубом склон, что начинался метрах в пятистах от них.
– Теперь становится понятно… – сказал Джаксалыков. – Они атаковали ночью. Эриния почуяла чужаков в «зеленке», начала сближение и получила… модуль вышел из строя мгновенно. Поэтому так странно оборвалась связь – мы успели уловить импульсное изменение М-поля…
– Эманация опасности? – предположил Неверов.
– Скорее удивления, – усмехнулся Макс. – Итак…
Он осекся, напоровшись на хмурый взгляд Северова.
– Рвать отсюда надо. И быстро, – расшифровал тот.
– Нет. – Макс покачал головой. – Надо прочесать поселок. Вдруг кто-то выжил. Спрятался или ранен, не добили. Не возражать! – неожиданно выкрикнул он высоким и тонким голосом, хотя Серго не проронил ни слова, а лишь саркастически усмехнулся. – Не возражать… – совсем тихо повторил он. Вытер рукавом проступивший на лбу пот. И уже официальным тоном отчеканил: – Я, командир полевой группы, приказываю: взять с борта оружие и прочесать развалины. Полным составом группы. Ракопаук пойдет с нами. Геликоптеру осуществлять барражирование на средней высоте, вести постоянное наблюдение за «зеленкой». О любых замеченных подозрительных фактах – немедленно докладывать. Все, приступаем.
На трупы они наткнулись, не успев войти в поселок. Мужчина, женщина, трое детей. Полуголые тела изрешечены пулями. Женщина, скорчившись в предсмертной судороге, прижимает к груди младенца. Дети постарше – мальчик и девочка – лежат, раскинув руки, неподвижно глядя в небо. Голова лежащего ничком мужчины аккуратно отделена от туловища лазерным резаком, в спину вбит арматурный штырь с деревянной табличкой. Короткая надпись на арабском. И мухи. Целая армия мух.
– «Сын шайтана», – прочитал Макс.
Он больше не отирал лицо, и пот на нем смешался со слезами.
– Профессионалы работали, – сказал Серго. – Мы рискуем… командир. Нет здесь живых.
– Не могу… мама… – произнес один из наладчиков и бросился бежать.
Серго перехватил его за локоть, развернул.
– Куда прешь, дурак? Или здесь шутки шутят? – Влепил юноше затрещину. – Вот тебе люди. – Еще затрещина. – Такое вот у нас человечество. – Еще одна…
– Северов, хватит. Пошли, – бросил Макс.
Они продвигались к центру, то и дело натыкаясь на изуродованные тела и время от времени останавливаясь слушать развалины, звать, снова слушать и не слышать ничего, кроме тишины и густого, довольного жужжания. У почти целого каменного дома с провалившейся крышей Александру послышался какой-то звук. Точно, жалобный вопль доносился из-под обломков. Он без колебаний нырнул в перекошенную дверь.
Обширная зала была художественной мастерской. Часть картин валялась в грудах мусора и штукатурки, два полотна остались криво висеть на уцелевшей стене. Пейзаж и женский портрет. Взгляд успел уловить необузданную пестроту красок пейзажа и грустные черные глаза, глянувшие с портрета, а потом Александр увидел обладательницу глаз. Рухнувшая плита перекрытия почти целиком накрыла ее бетонным саваном, снаружи остались лишь голова, грудь и скованная агонией рука. Скрюченные почерневшие пальцы, сорванные ногти: вероятно, девушка до последнего мига пыталась приподнять неподъемную тяжесть. На груди у погибшей сидел черный двухмесячный котенок с белой кисточкой на хвосте. Заметив вошедшего человека, он скорбно глянул слезящимися голубыми глазами и лизнул щеку погибшей хозяйки.
Ненавижу, подумал Неверов, опускаясь на корточках перед мертвой художницей. Попробовал взять котенка, но тот закричал, когтями вцепился в воротник неуместно чистого, без единого пятна крови синего халата. Александр стиснул зубы, потянул сильнее – тонкая ткань затрещала – и наконец смог сунуть котенка себе под куртку. Заглянул в искаженное гримасой лицо со страшно распухшими, прокушенными губами. Обезображенное, оно мало походило на то, что было на портрете. Совсем не походило. Это было другое лицо. Маска смерти.
Самая достоверная из всех масок мира.
Источником черного дыма была центральная площадь. Здесь сожгли всех механоргов фаланстера. Тупо согнали и облили струями горящего напалма. Из огнеметов, или что у них там было.
– Когда критическая точка? – спросил вдруг Серго, и Неверов понял, что тот обращается к нему.
– Через два года, – хрипло, чужим каким-то голосом сказал он. – Плюс-минус.
– Похоже, без смотрителя нам не обойтись.
– Скорее, наладчика, – поправил Александр.
– Наладчика, – согласился Серго.
– И пора думать о параметрах личности.
– Пора, – согласился Серго.
Два огненных шара сорвались с вершины ближайшей горы. Оставляя белые иммерсионные следы, устремились к еле различимой на фоне яркого неба «Стрекозе». Два разрыва. Два попадания.
Мышеловка захлопнулась.
Закрепиться решили в административном здании поселка. На плоской крыше дома была надстроена небольшая обсерватория, надстроена недавно, – видимо, среди обитателей фаланстера были интересовавшиеся астрономией. Отсюда открывался полный круговой обзор, правда и расстрелять надстройку ракетами не представляло особого труда. Вот только слишком ценная добыча для простой банды ультралуддитов, располагавшей, однако, такой мелочью, как микротермальные заряды, чтобы запросто портить ценный материал – трое заведующих направлениями, один из которых еще и зам по науке…
Серго и Макс наблюдали в бинокли, как из зарослей у подножия запирающих долину гор появляются одетые в камуфляж бандиты и неторопливыми цепями окружают поселок. Обстоятельно так окружают. Не спешат.
Неверов вот уже битых пять минут пытался выйти на связь с Аланом. Проклятый ракопаук хранил молчание. Молодые наладчики с убитым видом сидели посреди зала, у станины телескопа. Что и говорить, не бойцы.
– Алан, Алан, слышишь нас? Нападение, нужны эринии, нападение. Алан, Алан… – Неверов в сердцах пнул ни в чем не повинного орга ногой.
Фотофоры ремонтника сверкнули малиновым – есть связь, и раздался негромкий уверенный голос Алана.
– Я очень сожалею Шурка, но эриний не будет.
Северов и Джаксалыков враз позабыли про свои посты, и даже наладчики подтянулись поближе. Пятеро человек окружили небольшого орга, словно тот был оракулом Дельфийским.
– Что случилось? Неполадка в главном модуле? – быстро спросил Макс.
– Нет, парни, – так же спокойно произнес Алан.
– Тогда, черт возьми, в чем дело?! – воскликнул Неверов.
– Я долго думал, следует ли рассказать или оставить вас в неведении. Взвесив все, я принял решение: вы должны узнать правду. Впрочем, знать вам ее осталось недолго. – Алан сухо рассмеялся. В исполнении механорга это звучало жутковато.
– Да что ты мелешь! – вскипел Макс.
– Друзья, знайте, за всеми вашими несчастьями стоял я. Поверьте, ничего личного. Шурка свидетель, я никогда не скрывал своих убеждений, я всегда был убежденным противником вашего Проекта, – теперь Алан говорил все громче и все быстрее, – но при этом долго не верил в возможность его осуществления и ошибся, ошибся. Ошибся! Когда понял, было поздно. Пришлось задействовать наших… ваших врагов. Я не мог допустить появления эринии! Вы стали бы слишком сильны. Да, я все точно рассчитал. Шурик, ваш приезд в Питомник… тот вертолет… он проник в город под покровом пылевой бури, вся прочая операция была прикрытием… зародыш и его создатели должны были погибнуть… если бы не твоя, Северов, маниакальная подозрительность. Помнишь?
Еще бы не помнить. Когда «Команч» расстреливал их, из окна своего кабинета высунулся Серго и врезал из ПЗРК. Тем самым нарушив очередной пункт устава Корпорации: «Категорически запрещается хранение на территории объектов „Механорг Систем" любых видов оружия». Как Серго ухитрился собрать у себя целый арсенал?..
– Не смотри так! – взвизгнул Алан. Нет, это не он, это взвизгнул ракопаук, так лучше, это не может быть Алан, друг Алан. Этот чертов орг взбесился, это все чушь, бред спинтронного мозга… – Шура! Я тоже ее любил! Но я не мог… Вы не оставили мне выбора! Не ос-та-ви-ли!
Он умолк, только хриплое дыхание доносилось из звуковых мембран ракопаука; наверное, Алан говорил, чуть ли не уткнувшись носом в экран визора. Что чувствует палач, глядя на лица приговоренных? Впрочем, нет, Алан наверняка чувствует себя судьей, выносящим жестокий, но необходимый приговор.
– Ты же, сволочь, мог просто сдать нас тогда руководству. – Джаксалыков, напротив, успокоился, только в карих глазах застыли две искры-молнии.
– Нет! Нельзя. Это вразрез моей этике. Я должен был сам. Сам, понимаешь ты, сам?!
– Слушай, не кричи так, – отмахнулся Джаксалыков, в речи его прорезался казахский акцент. – Предавать, это не вразрез, да? Убивать – не вразрез, да? Хороший этика, правильный.
– Кирилла – тоже ты? – быстро сказал Серго.
– Да! Всех, и Кирилла и… остальных… Черт! Черт, черт, че…
Тишина.
– Заткнулся, – Серго сплюнул. – Хоть бы там у него…
Договорить он не успел, потому что наладчик, гот самый, нервы которого раз уже не выдержали, дико вскрикнул и метнулся вниз по лестнице, ведущей в этажи.
Александр сделал движение за ним, но его остановил Макс:
– Щ-щерт с ним… скоро все там будем. К бою, други.
С высоты хорошо было видно, как юноша, нелепо прижав к боку автомат, мчит по улице. Он успел пробежать метров сто, но впереди, еще дальше, возникли фигурки в камуфляже, и он споткнулся, словно налетел на невидимую стену, и резкие хлопки донеслись до слуха оставшихся.
Серго и Макс синхронно вскинули свои «Абаканы», посылая во врага титановый рой злых сверхбыстрых пуль. Двое из атаковавших упали, остальные мгновенно рассредоточились и залегли среди развалин.
– Началось, – сказал второй наладчик, который, кажется, Олег. И громко всхлипнул.
Два беспилотника на гиперзвуке бесшумно вынырнули из-за горной гряды и серыми призраками промелькнули над долиной; среди развалин возник веерный узор взметнувшихся столбов пыли, мгновение спустя превратившихся в ослепительные бутоны белого пламени. Следом пришел грохот, со звоном посыпались уцелевшие оконные стекла.
Гиперзвуковики, заложив невозможный для пилотируемой машины вираж, развернулись и так же мгновенно и беспощадно превратили в огненное море склон северного холма. Заход – удар, и еще, и снова…
Неверов, занятый тем, чтобы удержать за пазухой отчаянно вопящего и рвущегося на волю кота, почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Обернулся – ракопаук притопывал всеми восемью ногами, стараясь обратить на себя внимание, фотофоры его поблескивали малиновым. Александр наклонился к оргу, и в какофонии звуков возник еще один – начальственный рык генерал-лейтенанта Скрябина: «…слышите меня, засранцы? Держитесь, мать вашу!..»
Сидевший в кресле-качалке на веранде двухэтажного деревянного особнячка человек, казалось, мирно дремал. По крайней мере, так мог подумать случайный прохожий, если бы не насторожило его то, как сильно напоминает неподвижное лицо с плотно сомкнутыми веками посмертную гипсовую маску или холодный мрамор статуи.
Надо бы все же собраться и хотя бы пару часов поспать, решил Наладчик, открывая глаза. Слишком часто он занимается в последнее время бесплодной прокруткой теней прошлого. «Сон входит в обязательный набор программы жизнеобеспечения, – вспомнилось в который уж, бессчетный раз. – Через сон канализируется накопившийся в подсознании стресс…» Что верно, то верно – подсознание не поддается ни киборгизации, ни нейропрограммированию. Его не обмануть. Вот только сны при этом снятся… врагу не пожелаешь.
Как бы то ни было, пришло время написать агенту. Судя по всему, «Птерозавр» уже приземлился, контакт произошел. Должна быть информация. Надо же – «Птерозавр». Еще одна тень прошлого, на это раз воскресшая во плоти. Точнее, в композитном сплаве. Наладчик достал блокнот, стило и написал:
«Жду первичной информации. Напоминаю: никаких активных действий без согласования со мной. Ни в коем случае не раскрывать свои способности. Больше инфантилизма».
Блин, кажется, это внутрикорабельный интерком… На что это я сейчас нажал?..
«О чем, Лиз? Давай попозже…»
«Позже может оказаться поздно… Прости за дурацкий каламбур…»
«Ну, говори быстрей! Мне еще стыковочный узел проверять. Им уже двести лет никто не пользовался, если не больше…»
Я понял, что у Ведьмы с Мастером серьезный разговор, для посторонних ушей ну никак не предназначенный, но не мог найти проклятую клавишу…
«Я хотела поговорить о Виге… Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает…»
«По-моему, парень что надо. Потенциальный трикстер… Тебе чертовски повезло, Лиз, что ты его нашла… Ну разве что задается немного, так это он по молодости…»
«Ты меня не слушаешь, Хо! Повторяю, он не тот, за кого себя выдает: не потенциальный трикстер, не переразвитый овощ и даже не человек!»
Рука моя, уже было коснувшаяся обнаруженной вдруг заколдованной клавиши, отдернулась, словно ошпаренная. Они говорили обо мне! Да еще такое…
«Кто же он, по-твоему? Инопланетянин?»
«Механтроп-подкидыш. Засланец Ирмы, если хочешь…»
«Постой, Лиз, что-то ты не то говоришь… Какой еще подкидыш-механтроп? Не бывает никаких механтропов. Это все старые сказки дедушки Люца… Ну не хмурься, пожалуйста. Я хотел сказать, что история о механоргах-андроидах, якобы призванных подменить человека, – не более чем выдумка. Кажется, Сом говорил, что ее использовали ультралуддиты в своих рекламных… или как их там, пропагандных кампаниях… Я в истории, в отличие от нашего Сомика, не силен, но что касается техники, ты уж мне поверь, не одного киноида съел… Механтроп невозможен по ряду причин. Конечно, человекоподобную куклу сляпать можно, да и делались когда-то такие, в гигиенических целях, но ты ее за милю отличишь от настоящего человека… Ведь ментальное поле у Вига есть, не так ли?»
«Есть… но, может, оно наведенное… И потом, откуда ты знаешь, что Ирма выращивает в своих „евгениевых конюшнях"? Я говорю об антарктических биолабораториях…»
«Тех самых, проникнуть в которые Люци попытался в прошлом году? Как же, помню его обмороженные уши…»
«Не смейся! Они сейчас с Беном в беде!»
«Ну, во-первых, сами виноваты, а во-вторых, ты меня не убедила… И даже если ты и права, что нам теперь – отказываться от помощи Вига? Кого я посажу за штурвал во время маневра стыковки? Тебя? Кирка? Или красавчика Стака с подружкой на шее?.. Мы только время теряем, вместо того, кстати, чтобы готовиться к старту!»
«Я только прошу, Хо, не спускать с него глаз, когда я буду вынуждена отвлечься…»
«Ладно, уговорила… А теперь ступай, милая, к Орфе на подмогу, она там пищевые брикеты в холодильник закладывает, как бы не перепутала чего…»
Послышался тяжелый вздох Лиз и удаляющиеся шаги. Мертвой рукой я нажал-таки на проклятую клавишу.
Вот так сюрприз… Мечты, конечно, сбываются… только я не мечтал выглядеть в глазах этой девчонки сумасшедшим андроидом… Терминатором, блин… Теперь, в случае чего, мне всадят заряд плазменной пушки в лоб… Ежели я попытаюсь дотянуться до детонатора… Почему молчит Шур? Мне сейчас как никогда нужен его совет…
Взяв с соседнего ложемента рюкзачок, я достал блокнот Он почти обжигал! Значит, сообщение пришло буквально сию минуту… Так, вот и четвертая… Что? Опять!..
Посреди листка медленно тускнела короткая невразумительная строчка:
«Ликом черен и прекрасен…»
Глава четвертая
ДОЛИНА БЕЗМЯТЕЖНОСТИ
1
Малый разведывательный геликоптер МРГ-7 «Стрекоза», чаще именуемый «Стрекозлом», медленно плыл над макушками невысоких гор, покрытых густым лесом. Впрочем, на южных склонах некоторых из них еще были различимы проплешины заброшенных чайных плантаций, медленно, но верно прораставших жимолостью и молодыми деревцами.
Александр Неверов, Максим Джаксалыков и Серго Северов, ведущие научники, расположились в головной части десантного отсека, отделенной от пилотской кабины тонкой переборкой. В хвостовой части громоздились ящики с оборудованием; в эту пирамиду не без усилий вписались двое молодых техников-наладчиков из отдела Макса, чьих фамилий Неверов никак запомнить не мог. Помнил только, что кого-то из них зовут Олег. Перед наладчиками, изображая своей плоской спиной столешницу, застыл ремонтный орг – молодежь увлеченно резалась в нарды. Формой корпуса, восемью конечностями и двумя манипуляторами-клешнями механорг подозрительно смахивал на легендарного ракопаука с планеты Пандора.
– Не нравится мне все это, – сообщил Серго, ни к кому особенно не обращаясь, просто бросив в наполненное равномерным стрекотанием энерготурбины да тонким воем рассекаемого лопастями забортного воздуха пространство.
– Это еще почему? – Коренастый Макс пожал широкими, фактурными плечами спортсмена-тяжеловеса. – Пессимист ты наш.
– Я реалист, – буркнул Серго, отвернулся и стал глядеть в крошечный иллюминатор.
Серго не просто пессимист, а пессимист по жизни, подумал Александр. Вечный ожидатель несчастий. В смысле ждитель. Если верить астрологии, то все так и должно быть. Серго – промежуточный знак Зодиака, полускорпион-полустрелец. Ему присущи хмурое миросозерцание и подозрительность. В астрологию Неверов не верил – Александр усмехнулся мысленному каламбуру, – а вот подозрительность заведующего отделом ресурсного обеспечения пару раз сослужила им всем добрую службу. Есть у него какое-то не людское чутье на опасность. Поэтому, раз что-то не нравится Серго, жди пакости. Как правило – крупной. Александр привычным усилием воли убрал из груди зарождающийся там холодок и вернулся к созерцанию горных макушек.
А вот Кирилл в свое время не поверил. Просто сказал: «Кому-то все равно надо ехать». И сгинул. Через два месяца до неузнаваемости изуродованное жестокими пытками тело ультры подбросили чуть ли не к воротам института. Кира они потеряли через год после Ирки…
Молчать, мысленно приказал себе Александр. Слюнтяй, интеллигент. Молчать! Не сметь ворошить это прошлое, иначе душной волной поднимется к горлу ненависть, и что дальше – топать ногами, стенать, плакать? Не хватало еще истерики здесь.
– Какого хрена, – сказал Серго. – Хотя бы один аппарат связи. Один!
– Ты же знаешь, – снова пожал богатырскими плечами Джаксалыков. – Именно от этого они бежали. От несовершенной техники прошлого. От несовершенной жизни прошлого. Именно этого мы от них хотели. Они, если сказать красиво, отдачи себя во власть наших творений. Нам и отвечать… Только не рви сердце. Потери связи случались раньше, поломки случались раньше, крупных операций ультры больше не жди. А с мелкими бандами легко управится одна-единственная эриния. И у фаланстера она есть. Чего колотишься, друже?
И это верно. И эриния у них есть, и после Великой Зачистки основные силы ультралуддитов разгромлены и раздроблены, не до масштабных операций, в подполье ушли, крысы. И все же…
– Надо было поставить в известность армию, – упрямо скривил губы Серго.
– Армия за каждым пустяком дергаться не будет. – Макс третий раз пожал плечами, казалось, он то и дело извиняется перед Александром за непроходимое упрямство Северова. – Вот скоро подлетим и во всем разберемся.
И все же понятно, о чем говорит, но чего недоговаривает Сергей Северов. Что слишком странно оборвалась связь с фаланстером. М-связь, между прочим Что нехрен очертя голову лететь за пятьсот с гаком верст троим ведущим специалистам корпорации и, по совместительству, троим из пяти оставшихся в живых участников Проекта. Потому что случись непоправимое, и вся тяжесть ляжет на плечи оставшихся – Майки и Алана.
Алан, старый добрый друг Алан. Самый талантливый из Иркиных аспирантов и некогда соперник за ее сердце. Единственный из посвященных в тайну Проекта, кто долго и всерьез ставил под сомнение основные его идеи. Сколько бессонных ночей, несметных чашек кофе, и споры, бесконечные споры до самого утра… Нельзя лишать человечество выбора, говорил Алан. Нельзя подменять свободу опекой электронной няньки, ибо невозможно учесть, просчитать на достаточно длинном временном участке все факторы и риски. И еще никто не отменял теорию катастроф, утверждающую нестабильность любой искусственно созданной системы, начиная с определенной степени сложности. И вообще, любил повторять Алан, человек рожден для свободы. А свобода – это прежде всего одиночество, путь индивидуума. Свобода – это осознанный выбор несвободы, неизменно отвечала ему Ирка.
– Кстати, если что – Алан нас всегда прикроет, – произнес Александр. – Правда, Алан?! – спросил он в пространство отсека, слегка повысив голос.
– Разумеется, парни, – ответил ракопаук, заодно исполнявший обязанности приемопередатчика и транслировавший в режиме реального времени ситуацию на борту.
В точном соответствии с пунктом устава корпорации: «Полевая группа на задании обязана поддерживать постоянный аудиовизуальный контакт с ближайшим подразделением „Механорг Систем" и не прерывать его ни при каких обстоятельствах». М-да, эдакий образчик корпоративного идиотизма. «При выполнении задания при вас будет оружие. Но пускать в ход его вам нельзя, ни при каких обстоятельствах…» Откуда эта чушь в голову лезет? Мало ли какие обстоятельства бывают. Не помог устав ни Аркадиушу с Марикой – их подорвал смертник вместе со всеми пассажирами рейса «Дубай – Нью-Йорк», не помог убитому снайперской пулей Андронику, и уж тем более ничем устав не мог помочь погибшим при штурме тель-авивского представительства Двум Грациям – милым толстушкам Ленке-первой и Ленке-второй… и Марго, королеве Марго. Жене Макса…
Вскоре «Стрекозел» перемахнул очередную горную гряду, выходя к цели путешествия, фаланстеру «Долина Безмятежности». Макс присвистнул. Серго безнадежно махнул рукой, мол, я же говорил. Неверов ощутил, как в груди снова возник и стал разрастаться холодный и вместе с тем жгучий ком.
Черный дым стелился пластами, с высоты полета картина разрушенного поселка казалась игрушечной и оттого словно соскочившей с холста безумного сюрреалиста. Поселок утюжили основательно. Уцелело с десяток домов, включая большое трехэтажное здание, наверняка в нем проходили заседания Совета фаланстера, да водонасосная башенка на берегу реки. Остальное… Вот вам и «Долина Безмятежности».
Макс сорвал с кронштейна пульт внутренней связи:
– Командир, круговой облет! Высота сто! Медленно!
Молодые наладчики, позабыв о нардах, вскочили и припали к своим иллюминаторам. Легко представить, что творится на душе у парней. Очень легко. Все мы через это прошли. И вот снова. Снова смотреть, как дело рук твоих, да что там дело, твое детище, любимого ребенка, уничтожает темная, тупая, не рассуждающая сила.
Эриния обнаружилась за южной окраиной поселка, там, где ближе всего подступали к долине покрытые «зеленкой» холмы. Лежала, распластав восьмиметрового размаха крылья. Крупная и опытная особь, наверняка еще из Первоклана. Приземлившись, они долго смотрели на поверженную богиню возмездия. И без того узкие глаза Макса сделались словно два кинжала.
Эриния, совершеннейший механорг, орудие устрашения и возмездия. Видит во всех диапазонах. Воспринимает радиоволны любой частоты и способна к самостоятельной дешифровке и интерпретации чужого радиосигнала. Подавляет любые электронные средства слежения. Поражает электрошоком и снотворными газами, прицельно мечет иглы-парализаторы на дистанции до двухсот метров. И еще много сюрпризов таит обтекаемое, совершенное тело. А самое главное – мечта разработчиков средств индивидуальной защиты всех времен, от бронзового щита до пластозного бронескафандра, – неуязвима ни для пули, ни для ракеты. При ударе быстро движущегося предмета участок оболочки мгновенно твердеет, делаясь тем более прочным, чем сильнее ударное воздействие. Да, кстати, оболочка легко переносит сверхнизкие, до абсолютного нуля, и сверхвысокие – до десяти тысяч по Кельвину температуры.
Тем не менее в боку у эринии зияют два огромных, рваных, обгорелых по краям входных отверстия, а еще одно, третье – прямо в груди, где располагался модульный блок связи и спин-процессоры…
Внезапная догадка заставила Александра достать из кармана трубку радиометра. Он шагнул вплотную к поверженному механоргу, сунул индикаторный щуп в отверстие.
– Радиация, – утвердительно произнес Серго.
Александр кивнул, медленно пятясь и разглядывая шкалу прибора.
– Двести микрорентген.
– И что это, по-твоему?
– По-моему, это микротермальные заряды.
– Хм… – Серго сосредоточенно тер переносицу. – Ты веришь в микротермальные заряды? Здесь?
– А что это, по-твоему?
– Ну…
– Объясни, Шурка, – потребовал Макс.
– Какой-нибудь трансуранид с ничтожно малой критической массой и таким же малым периодом полураспада. Последний искусственно стабилизирован сверхсильным магнитным полем. В нужный момент поле исчезает и происходит микроядерный взрыв. Разрушение сверхтвердой брони. В образовавшееся отверстие влетает остальная часть боезаряда, обыкновенная. Оружие невероятно дорогое и требующее развитой технологии. Вот такое дерьмо…
– Странные бандиты, – пробормотал Серго, окидывая цепким взглядом поросший падубом склон, что начинался метрах в пятистах от них.
– Теперь становится понятно… – сказал Джаксалыков. – Они атаковали ночью. Эриния почуяла чужаков в «зеленке», начала сближение и получила… модуль вышел из строя мгновенно. Поэтому так странно оборвалась связь – мы успели уловить импульсное изменение М-поля…
– Эманация опасности? – предположил Неверов.
– Скорее удивления, – усмехнулся Макс. – Итак…
Он осекся, напоровшись на хмурый взгляд Северова.
– Рвать отсюда надо. И быстро, – расшифровал тот.
– Нет. – Макс покачал головой. – Надо прочесать поселок. Вдруг кто-то выжил. Спрятался или ранен, не добили. Не возражать! – неожиданно выкрикнул он высоким и тонким голосом, хотя Серго не проронил ни слова, а лишь саркастически усмехнулся. – Не возражать… – совсем тихо повторил он. Вытер рукавом проступивший на лбу пот. И уже официальным тоном отчеканил: – Я, командир полевой группы, приказываю: взять с борта оружие и прочесать развалины. Полным составом группы. Ракопаук пойдет с нами. Геликоптеру осуществлять барражирование на средней высоте, вести постоянное наблюдение за «зеленкой». О любых замеченных подозрительных фактах – немедленно докладывать. Все, приступаем.
На трупы они наткнулись, не успев войти в поселок. Мужчина, женщина, трое детей. Полуголые тела изрешечены пулями. Женщина, скорчившись в предсмертной судороге, прижимает к груди младенца. Дети постарше – мальчик и девочка – лежат, раскинув руки, неподвижно глядя в небо. Голова лежащего ничком мужчины аккуратно отделена от туловища лазерным резаком, в спину вбит арматурный штырь с деревянной табличкой. Короткая надпись на арабском. И мухи. Целая армия мух.
– «Сын шайтана», – прочитал Макс.
Он больше не отирал лицо, и пот на нем смешался со слезами.
– Профессионалы работали, – сказал Серго. – Мы рискуем… командир. Нет здесь живых.
– Не могу… мама… – произнес один из наладчиков и бросился бежать.
Серго перехватил его за локоть, развернул.
– Куда прешь, дурак? Или здесь шутки шутят? – Влепил юноше затрещину. – Вот тебе люди. – Еще затрещина. – Такое вот у нас человечество. – Еще одна…
– Северов, хватит. Пошли, – бросил Макс.
Они продвигались к центру, то и дело натыкаясь на изуродованные тела и время от времени останавливаясь слушать развалины, звать, снова слушать и не слышать ничего, кроме тишины и густого, довольного жужжания. У почти целого каменного дома с провалившейся крышей Александру послышался какой-то звук. Точно, жалобный вопль доносился из-под обломков. Он без колебаний нырнул в перекошенную дверь.
Обширная зала была художественной мастерской. Часть картин валялась в грудах мусора и штукатурки, два полотна остались криво висеть на уцелевшей стене. Пейзаж и женский портрет. Взгляд успел уловить необузданную пестроту красок пейзажа и грустные черные глаза, глянувшие с портрета, а потом Александр увидел обладательницу глаз. Рухнувшая плита перекрытия почти целиком накрыла ее бетонным саваном, снаружи остались лишь голова, грудь и скованная агонией рука. Скрюченные почерневшие пальцы, сорванные ногти: вероятно, девушка до последнего мига пыталась приподнять неподъемную тяжесть. На груди у погибшей сидел черный двухмесячный котенок с белой кисточкой на хвосте. Заметив вошедшего человека, он скорбно глянул слезящимися голубыми глазами и лизнул щеку погибшей хозяйки.
Ненавижу, подумал Неверов, опускаясь на корточках перед мертвой художницей. Попробовал взять котенка, но тот закричал, когтями вцепился в воротник неуместно чистого, без единого пятна крови синего халата. Александр стиснул зубы, потянул сильнее – тонкая ткань затрещала – и наконец смог сунуть котенка себе под куртку. Заглянул в искаженное гримасой лицо со страшно распухшими, прокушенными губами. Обезображенное, оно мало походило на то, что было на портрете. Совсем не походило. Это было другое лицо. Маска смерти.
Самая достоверная из всех масок мира.
Источником черного дыма была центральная площадь. Здесь сожгли всех механоргов фаланстера. Тупо согнали и облили струями горящего напалма. Из огнеметов, или что у них там было.
– Когда критическая точка? – спросил вдруг Серго, и Неверов понял, что тот обращается к нему.
– Через два года, – хрипло, чужим каким-то голосом сказал он. – Плюс-минус.
– Похоже, без смотрителя нам не обойтись.
– Скорее, наладчика, – поправил Александр.
– Наладчика, – согласился Серго.
– И пора думать о параметрах личности.
– Пора, – согласился Серго.
Два огненных шара сорвались с вершины ближайшей горы. Оставляя белые иммерсионные следы, устремились к еле различимой на фоне яркого неба «Стрекозе». Два разрыва. Два попадания.
Мышеловка захлопнулась.
Закрепиться решили в административном здании поселка. На плоской крыше дома была надстроена небольшая обсерватория, надстроена недавно, – видимо, среди обитателей фаланстера были интересовавшиеся астрономией. Отсюда открывался полный круговой обзор, правда и расстрелять надстройку ракетами не представляло особого труда. Вот только слишком ценная добыча для простой банды ультралуддитов, располагавшей, однако, такой мелочью, как микротермальные заряды, чтобы запросто портить ценный материал – трое заведующих направлениями, один из которых еще и зам по науке…
Серго и Макс наблюдали в бинокли, как из зарослей у подножия запирающих долину гор появляются одетые в камуфляж бандиты и неторопливыми цепями окружают поселок. Обстоятельно так окружают. Не спешат.
Неверов вот уже битых пять минут пытался выйти на связь с Аланом. Проклятый ракопаук хранил молчание. Молодые наладчики с убитым видом сидели посреди зала, у станины телескопа. Что и говорить, не бойцы.
– Алан, Алан, слышишь нас? Нападение, нужны эринии, нападение. Алан, Алан… – Неверов в сердцах пнул ни в чем не повинного орга ногой.
Фотофоры ремонтника сверкнули малиновым – есть связь, и раздался негромкий уверенный голос Алана.
– Я очень сожалею Шурка, но эриний не будет.
Северов и Джаксалыков враз позабыли про свои посты, и даже наладчики подтянулись поближе. Пятеро человек окружили небольшого орга, словно тот был оракулом Дельфийским.
– Что случилось? Неполадка в главном модуле? – быстро спросил Макс.
– Нет, парни, – так же спокойно произнес Алан.
– Тогда, черт возьми, в чем дело?! – воскликнул Неверов.
– Я долго думал, следует ли рассказать или оставить вас в неведении. Взвесив все, я принял решение: вы должны узнать правду. Впрочем, знать вам ее осталось недолго. – Алан сухо рассмеялся. В исполнении механорга это звучало жутковато.
– Да что ты мелешь! – вскипел Макс.
– Друзья, знайте, за всеми вашими несчастьями стоял я. Поверьте, ничего личного. Шурка свидетель, я никогда не скрывал своих убеждений, я всегда был убежденным противником вашего Проекта, – теперь Алан говорил все громче и все быстрее, – но при этом долго не верил в возможность его осуществления и ошибся, ошибся. Ошибся! Когда понял, было поздно. Пришлось задействовать наших… ваших врагов. Я не мог допустить появления эринии! Вы стали бы слишком сильны. Да, я все точно рассчитал. Шурик, ваш приезд в Питомник… тот вертолет… он проник в город под покровом пылевой бури, вся прочая операция была прикрытием… зародыш и его создатели должны были погибнуть… если бы не твоя, Северов, маниакальная подозрительность. Помнишь?
Еще бы не помнить. Когда «Команч» расстреливал их, из окна своего кабинета высунулся Серго и врезал из ПЗРК. Тем самым нарушив очередной пункт устава Корпорации: «Категорически запрещается хранение на территории объектов „Механорг Систем" любых видов оружия». Как Серго ухитрился собрать у себя целый арсенал?..
– Не смотри так! – взвизгнул Алан. Нет, это не он, это взвизгнул ракопаук, так лучше, это не может быть Алан, друг Алан. Этот чертов орг взбесился, это все чушь, бред спинтронного мозга… – Шура! Я тоже ее любил! Но я не мог… Вы не оставили мне выбора! Не ос-та-ви-ли!
Он умолк, только хриплое дыхание доносилось из звуковых мембран ракопаука; наверное, Алан говорил, чуть ли не уткнувшись носом в экран визора. Что чувствует палач, глядя на лица приговоренных? Впрочем, нет, Алан наверняка чувствует себя судьей, выносящим жестокий, но необходимый приговор.
– Ты же, сволочь, мог просто сдать нас тогда руководству. – Джаксалыков, напротив, успокоился, только в карих глазах застыли две искры-молнии.
– Нет! Нельзя. Это вразрез моей этике. Я должен был сам. Сам, понимаешь ты, сам?!
– Слушай, не кричи так, – отмахнулся Джаксалыков, в речи его прорезался казахский акцент. – Предавать, это не вразрез, да? Убивать – не вразрез, да? Хороший этика, правильный.
– Кирилла – тоже ты? – быстро сказал Серго.
– Да! Всех, и Кирилла и… остальных… Черт! Черт, черт, че…
Тишина.
– Заткнулся, – Серго сплюнул. – Хоть бы там у него…
Договорить он не успел, потому что наладчик, гот самый, нервы которого раз уже не выдержали, дико вскрикнул и метнулся вниз по лестнице, ведущей в этажи.
Александр сделал движение за ним, но его остановил Макс:
– Щ-щерт с ним… скоро все там будем. К бою, други.
С высоты хорошо было видно, как юноша, нелепо прижав к боку автомат, мчит по улице. Он успел пробежать метров сто, но впереди, еще дальше, возникли фигурки в камуфляже, и он споткнулся, словно налетел на невидимую стену, и резкие хлопки донеслись до слуха оставшихся.
Серго и Макс синхронно вскинули свои «Абаканы», посылая во врага титановый рой злых сверхбыстрых пуль. Двое из атаковавших упали, остальные мгновенно рассредоточились и залегли среди развалин.
– Началось, – сказал второй наладчик, который, кажется, Олег. И громко всхлипнул.
Два беспилотника на гиперзвуке бесшумно вынырнули из-за горной гряды и серыми призраками промелькнули над долиной; среди развалин возник веерный узор взметнувшихся столбов пыли, мгновение спустя превратившихся в ослепительные бутоны белого пламени. Следом пришел грохот, со звоном посыпались уцелевшие оконные стекла.
Гиперзвуковики, заложив невозможный для пилотируемой машины вираж, развернулись и так же мгновенно и беспощадно превратили в огненное море склон северного холма. Заход – удар, и еще, и снова…
Неверов, занятый тем, чтобы удержать за пазухой отчаянно вопящего и рвущегося на волю кота, почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Обернулся – ракопаук притопывал всеми восемью ногами, стараясь обратить на себя внимание, фотофоры его поблескивали малиновым. Александр наклонился к оргу, и в какофонии звуков возник еще один – начальственный рык генерал-лейтенанта Скрябина: «…слышите меня, засранцы? Держитесь, мать вашу!..»
2
Сидевший в кресле-качалке на веранде двухэтажного деревянного особнячка человек, казалось, мирно дремал. По крайней мере, так мог подумать случайный прохожий, если бы не насторожило его то, как сильно напоминает неподвижное лицо с плотно сомкнутыми веками посмертную гипсовую маску или холодный мрамор статуи.
Надо бы все же собраться и хотя бы пару часов поспать, решил Наладчик, открывая глаза. Слишком часто он занимается в последнее время бесплодной прокруткой теней прошлого. «Сон входит в обязательный набор программы жизнеобеспечения, – вспомнилось в который уж, бессчетный раз. – Через сон канализируется накопившийся в подсознании стресс…» Что верно, то верно – подсознание не поддается ни киборгизации, ни нейропрограммированию. Его не обмануть. Вот только сны при этом снятся… врагу не пожелаешь.
Как бы то ни было, пришло время написать агенту. Судя по всему, «Птерозавр» уже приземлился, контакт произошел. Должна быть информация. Надо же – «Птерозавр». Еще одна тень прошлого, на это раз воскресшая во плоти. Точнее, в композитном сплаве. Наладчик достал блокнот, стило и написал:
«Жду первичной информации. Напоминаю: никаких активных действий без согласования со мной. Ни в коем случае не раскрывать свои способности. Больше инфантилизма».