С лужайки перед домом донесся низкий, утробный рык. Опять!
   Легким движением Наладчик перемахнул через перила веранды, приземлился на корточки за спиной Мафусаила и молниеносным движением ухватил того за загривок. Из пасти метакота торчало мышиное туловище. Мыш, чья голова оказалась в кошачьей пасти, – именно мыш, потому что из многочисленных полевок, крыс, хомячков и прочих жертв Мафу с удивительной избирательностью отлавливал и душил исключительно особей мужского пола, – судорожно дергал лапками и бил хвостом
   – Урод. Чудовище, – внятно произнес Наладчик. – Отпусти зверя. Как тебе не стыдно, ты же практически разумное существо.
   Метакот зарычал громче, но челюстей не разжал. Наладчик усилил хватку, продолжая увещевать:
   – Ты же их все равно не ешь. Ступай в свои джунгли, там хоть львов можешь рвать, хоть крокодилов.
   Лет восемьдесят назад – восемьдесят лет два месяца и четыре дня, подсказал тут же внутренний хронометр – Наладчик с удивлением обнаружил, что Ирма создала для своего пушистохвостого любимца охотничью программу-симулятор, где Мафусаил мог сколь угодно много и разнообразно удовлетворять самые разнузданные, самые дремучие свои инстинкты. Некоторое время это помогало, и Мафу часами пропадал в виртуальных «джунглях», но потом стал частенько возвращаться к привычному занятию, не без оснований предпочитая одного реально удушенного грызуна десятку виртуально убиенных трицератопсов. Впрочем, и симулятором по-прежнему не брезговал.
   Внезапно трепыхавшийся мыш преобразился: оказывается, метакот сжимал в зубах уже вполне человеческую фигурку. Облаченную, кстати, в такие же белые льняные штаны и плетеные сандалии на босу ногу, что и Наладчик. Из штанов торчал все тот же конвульсивно дергающийся тонкий хвост.
   Любимая шуточка Мафусаила: сгенерировать мыслеобраз, почти не отличающийся от реальной картинки, и транслировать так, чтобы незаметно наложить на эту самую реальность. Наведенная кибергаллюцинация, однако.
   – Намек понял, – сквозь зубы сообщил Наладчик, прогоняя наваждение. – Не боюсь. Удавишь зверя – три дня будешь без маслинки.
   Мафу очень любит маслины. Крупные, черные. Аж трусится. Прежде чем растерзать, долго гоняет по всему дому, прыгает из засады, катает, зажимает всеми четырьмя лапами и, лишь наигравшись, уносит в укромный угол и там пожирает.
   Метакот неохотно раскрыл пасть. Мыш вывалился, блеснул бусинками глаз и, на заплетающихся лапках, словно пьяный, по длинной, неуверенной дуге ушел в траву.
   Наладчик разжал хватку, Мафусаил фыркнул, глянул долгим и скорбным взглядом и принялся вылизываться, всем своим видом показывая: и не нужны мне вовсе никакие мыши.
   Блокнот обжигал руку. Усевшись в кресло-качалку, Наладчик раскрыл его и прочел:
   «Какой классный пикник! Все девчонки просто улетные, а парни – настоящие друзья! Будем петь и веселиться, чтоб поймать перо жар-птицы!»
   Пару мгновений поразмышлял, взялся за стило, но тут же передумал и аккуратно положил обратно на перила.
   Итак, будем анализировать.
   Первое предположение – кто-то рядом, нет возможности выразить мысль – отпадает. Нет возможности – не выражай.
   Второе предположение – агент перевербован. Возможно, но очень, очень маловероятно. Он, Наладчик, не первый день на свете белом, знает, кого посылать. Анализ психоэмоциональных характеристик агента, базисной устойчивости параметров личности и еще как минимум десятка параметров – исключает.
   Значит, остается третий, самый неприятный вариант: он, Наладчик, недооценил соперника. Хотя, судя по тому, что они учинили на Марсе, должен был, скорее, переоценить. Значит, агент разоблачен, канал перехвачен – а ведь это его личный, отдельный, надежнейший канал, не связанный даже с Ирмой, – и соперник подсовывает «липу». Странно, правда, что не пользуется возможностью втюхать изящную дезинформацию, а просто и незатейливо куражится. С другой стороны, такое поведение вполне укладывается в парадигму этих самых трикстеров. Шутники хреновы.
   А ведь я втянул хорошего парня Хлодвига в неприятную историю. Что делать? Ждать. Вступать в игру и затевать обмен бессмысленными сообщениями – нельзя. Пусть сами проявляют активность. Лично засветиться – рано. Непохоже, чтобы ко мне отнеслись с большой любовью, да и преклонный мой возраст этим ребятишкам тоже не повод для уважения. Кроме того, не стоит отбрасывать и версию номер один: Хлодвиг, из завышенного чувства долга, полагает необходимым отвечать немедленно, кто бы ни висел над плечом. Подождем.
   Что там Мафу? Ага, валяется в траве. Все же ушел поохотиться виртуально. Обиделся, как всегда. Ладно. Пусть его. Всем бы котам такую жизнь… Наладчик настроился на прием текущих рапортов состояния инфосферы и вновь отключился от действительности.
   Спустя несколько часов от агента все еще не было сообщений. Наладчик отправил еще один запрос. Подождал. Нет ответа.
   А Мафусаил-то все так же неподвижно валяется в траве. Странно. Чем можно так долго заниматься в Виртуале? Охотиться? Не кот, а сущее дите.
   Войдя в Виртуал, Наладчик сразу же разыскал каталог блока развлечений. Здесь, как всегда, кипела жизнь, сотни и тысячи игроков азартно гоняли на вездеходах по горам и пустыням, вели воздушные, морские, подводные и космические сражения. Другие сотни и тысячи на познавательных тренажерах участвовали в постановках Ирмы на исторические темы. Более вдумчивые предпочитали развивать собственные виртуальные миры-проекты. Последних, впрочем, было немного.
   Даже Наладчику потребовалось бы немало усилий, чтобы разыскать в этом мареве миражей охотничьи угодья Мафусаила. К счастью, при подключении к какому-либо узлу Виртуала Наладчик сразу обнаруживал друга по особой метке в виде ярко светящегося следа кошачьей лапки. Если, конечно, он, кот, виртуально в этом узле присутствует.
   В «охотничьих угодьях» Мафусаила не было. Считав данные пользовательского файла, Наладчик убедился, что в последний раз Мафу здесь побывал трое суток назад. Трое суток, шесть часов, две минуты и тридцать семь целых ноль-ноль сотых секунд назад загрузился и пробыл три минуты реального времени, что соответствовало нескольким дням времени виртуального…
   Будем искать, подумал Наладчик. Наверное, если разблокировать эмодрайвер, я почувствую настоящую тревогу. Я уже забыл, как это – чувствовать настоящую тревогу. Но разблокировать эмодрайвер нельзя… поэтому будем искать.
   Вот и коридоры Лабиринта, сейчас на какой-нибудь из дверей проступит отпечаток кошачьей лапы. Наладчик прошел коридором Внутренних Библиотек – нет, не здесь. Свернул в сектор управления механоргами, который делился на лабиринтики входов в зоны, соответственно, рабочих, этических, боевых и прочая, прочая, прочая оргов и должен был оказаться в зоне орбитального и внеземного управления, но вместо этого… снова был в коридоре Библиотек. Каким образом?
   Кажется, понятно каким. Ну-ка, еще раз. Еще раз. Библиотеки-орги… Библиотеки. В Готический зал… Чертовщина, опять орги. Попался. Делаю ошибку за ошибкой. Неужели все-таки старость? Ведь опять взломали защиту Ирмы, и уже не на Марсе, а, можно сказать, под самым носом взломали. Очень плохо.
   Наладчик открыл глаза. Как всегда при совмещении двух картин на миг закружилась голова – нейропроцессоры-опухоли распараллелились, беря каждый под свой контроль соответствующую часть мироздания: реальную – процессор левого полушария, виртуальную – правого. Так называемый «режим усиленного функционирования», или попросту – боевой режим. Долго пребывать не рекомендуется. Знатная, однако, дилеммка, – либо, распараллелившись, медленно сходить с ума, либо навсегда остаться запертым на маршруте Библиотеки – орги – Библиотеки… и, кстати, где же Мафусаил? Неужели метакот в таком же капкане? Но если попробовать еще и вот как?
   Наладчик встал – перед глазами колыхались стены Лабиринта, сделавшиеся призрачными из-за бьющего в глаза солнца. Добрался до лужайки, опустился на колени перед котом и с силой потянул того за хвост.
   Мафусаил издал возмущенный вопль.
   – Ищи меня! – Наладчик рухнул в траву, снова ныряя при этом в «чистый» виртуал.
   Метакот возник в Лабиринте через мгновение. Недоуменно глянул на хозяина, поднял хвост трубой и гордо зашагал.
   Ну-ну, посмотрим. Библиотеки… орги… вот дерьмо. Орбитальное и внеземное управление.
   Мафусаил между тем встал перед дверью доступа к базе данных модуля Первого кольца на задние лапы и энергично пошкрябал об нее передней, выпустив при этом отменного размера виртуальные когти.
   Ай да Мафу, ай да сукин кот… Не только мышь мимо тебя не проскочит, но и самый мелкий глюк. А это не мелкий глюк, это спонтанное срабатывание орбитального геологического термазера. Дважды. Второй раз – совсем недавно. И ведь никакого рапорта не было. Вдруг есть пострадавшие?..
   Додумать он не успел. Короткий пронзительный звонок – гости. Кто это, интересно, пожаловал через его личный телепорт? Неужто Хлодвиг?
   Это был не Хлодвиг. Русоволосая девица с совершенно чумазым, перепачканным копотью лицом буквально вывалилась из кабинки и ошалело уставилась на Наладчика.
   – А… где я? – спросила девица.
   Мафусаил с выражением крайнего интереса на морде осторожно подкрался к незваной гостье и принялся сосредоточенно обнюхивать ее сандалеты.
   – Хм… у меня.
   – А… кто – вы?
   – Меня зовут Шур, – ответил Наладчик. – Встаньте, пожалуйста, с четверенек.
   – Мр-ряу!!! – хрипло рявкнул метакот, запрыгивая гостье на спину…

Глава пятая
ПРЫЖОК В НИЧТО

1
 
   Хо повозился, устраиваясь в ложементе, и вопросительно посмотрел на «второго пилота».
   – К взлету готов, – серьезно отозвался Виг.
   Мастер кивнул, щелкнул тумблером громкой связи.
   – Пассажирский отсек, внимание! – сказал он. – Старт через пять минут. Напоминаю, что каждый противоперегрузочный гамак рассчитан только на одного человека. Всем ясно?
   «Всем… Ясно… О'кей…» – нестройно ответили «пассажиры», и кто-то смущенно хихикнул.
   – Даю отсчет!..
   Все эти вопросы, напоминания и предупреждения были совершенно излишни. Перед тем как утвердиться в командирском ложеменете, Мастер Хо лично зашнуровал гамаки, превратив товарищей в этаких куколок, из которых, видимо, могли вылупиться космические бабочки. В иной ситуации не было бы нужды в этих предосторожностях. Созданный для стратосферных и даже суборбитальных полетов, дельтаракетонлан способен подниматься с незначительным ускорением. И хотя лишние минуты или даже часы не играли никакой роли в длительном полете, всем хотелось выйти в Космос как можно скорее.
   Хорошо, если эринии устроили только блокаду Фобоса, не давая неведомому противнику возможности ускользнуть, а ведь могли и просто открыть огонь на поражение. И логика этих механоргов, как всегда, была бы безупречна: кто-то или что-то не отзывается на пароль, значит, он чужак и подлежит немедленной дезактивации. Трикстеры в общем-то хорошо понимали, на что идут, когда удаляли свои чипы, утрачивая таким образом прямую связь с Ирмой. И кто знает, не превращались ли они для нее в опасных невидимок?..
   Хо ободряюще подмигнул бледному то ли от испуга, то ли от восторга Вигу, бросил взгляд на приборы и сказал неожиданно севшим голосом:
   – Стартую…
   Тонкое пение реакторов, доносившееся снизу, стало ощутимо грубее. Фюзеляж пробрала дрожь. Оранжевые в свете заката, но прочерченные темно-синими тенями снежные вершины за спектролитом «фонаря» вздрогнули. Это означало, что дельтаракетоплан оторвался от поверхности и завис, чуть покачиваясь вдоль продольной оси. Приборы показали, что шасси убраны. Мастер потянул штурвал на себя, и нос «Птерозавра» стал задираться, отчего оба пилота опрокинулись на спинки ложементов. Глубоко вздохнув, Хо облизнул вмиг пересохшие губы и сжал гашетку ускорителя.
 
   Оставшиеся трикстеры наблюдали за стартом через монитор в бункере. Зависнув на выхлопе вспомогательных дюз в нескольких метрах над стартовой площадкой, «Птерозавр» вдруг взревел, вздыбился, раскалив прозрачным атомным пламенем воздух, и плавно, свечой, все убыстряя ход, взмыл в вечереющее небо.
   – Как красиво! – выдохнула романтичная Эми.
   – Пожалуй, это стоило бы написать… маслом, – откликнулся Базз.
   – Маслом ему, – буркнул Морж. – Ребята, можно сказать, жизнью рискуют, а вы…
   – Что же ты тогда остался? – спросила Тихоня Несси.
   – Мастер попросил, ты прекрасно слышала, – угрюмо огрызнулся Морж. – И правильно сделал, я тяжелый и ем много…
   – Ага, тяжелый. – Несси ехидно улыбнулась. – В тебе, наверное, полтора центнера живого веса. А у «Птерозавра» грузоподъемность всего ничего, где-то около ста тонн полезного груза. Несложный подсчет…
   – Тебе лишь бы считать, лох-несское чудовище! – усмехнулся Морж.
   – Я, по крайней мере, хоть это умею! – незамедлительно парировала Несси.
   – Ты на что это намекаешь? – сощурился ее оппонент.
   – Да ни на что, собственно… – вздохнула девушка. – Если не считать, что ты, Моржик, вояка только на словах…
   – Что-о-о-о?!
   Морж подскочил к съежившейся в кресле Несси.
   – А вот это ты видела?
   И он продемонстрировал свой увесистый кулак.
   – Видела, – сказала совсем тихо Несси, но тут же с прежним ехидством добавила: – Только у настоящего мужчины главное достоинство – не в кулаках, а…
   – Ах ты!..
   Морж замахнулся. Девушка неожиданно ловко выпрыгнула из кресла, поднырнув под занесенную десницу. Морж неуклюже развернулся и попытался схватить Несси за взметнувшийся хвост длинных русых волос.
   – Стой!
   С невероятным для своей комплекции проворством Сом перехватил занесенную над хрупкой беззащитной девушкой руку Моржа, и впрямь напоминающего сейчас разъяренное морское млекопитающее, но удержать не смог.
   Морж легко отшвырнул толстяка, попутно сбив им и художника Базза, медленно поднимающегося из кресла. Если не считать растерявшейся Эми, которая просто выставила перед собой тонкие руки с музыкальными пальцами и зажмурила глаза, между ним и почему-то не выглядевшей испуганной Несси не осталось никаких препятствий.
   – Отойди-ка в сторонку, подруга, – мягко сказала Несси, беря Эми за плечи и подталкивая ее к дивану.
   В это же мгновение налетел красный от злобы и потный от натуги Морж. Несси ловко уклонилась, а когда супротивник пролетел мимо, легким балетным движением врезала изящной пяткой тому между лопаток. Морж негодующе крякнул, пронзил призрачное изображение «антаркто-европеанского» айсберга, с грохотом врезался в стену и осел на пол.
   – Ух ты! – воскликнула Эми. – А я и не зна…
   Она не успела договорить, потому что вдруг погас свет и знакомое уже, но только более сильное, чем раньше, землетрясение заставило вздрогнуть базальтовые стены. Девушки завизжали. Вспыхнули красные аварийные лампы, и голос Люца, объявляющий боевую тревогу, вновь раздался в пустующих помещениях Базы. Правда, теперь его было едва слышно из-за нарастающего гула.
   – Термазер! – выкрикнул Сом. – Повторная атака! Все наверх!
   Трикстеры, забыв о поверженном Морже, бросились к шахте лифта. Сом рванул дверь и тут же захлопнул обратно, потому что из шахты прямо ему в лицо ударил клуб густого черного дыма.
   – Назад! – просипел толстяк, попятившись.
   Они отступили к диспетчерской, у входа в которую стоял обалдело мотающий головой Морж.
   – Вы чего, – спросил он недоуменно, – лифт подожгли?..
   Ему никто не ответил. А когда все пятеро ввалились в диспетчерскую, Эми проговорила:
   – Что с нами теперь будет? Мы задохнемся…
   – Сейчас должна сработать система пожаротушения, – не очень уверенно сказал Базз.
   – Вот это-то и самое паршивое… – произнес Морж. – Мы в ловушке… Эх, надо было оставаться наверху…
   – Там бы нас и поджарило, – покачал головой Сом. Его сивые усы печально обвисли.
   – Может, удастся связаться с нашими на «Птерозавре»? – с надеждой предположил Базз.
   – Даже если и удастся и они благополучно сядут на руины Базы, – спокойно рассудил Сом, – не представляю, как они до нас доберутся…
   По-змеиному зашипели за стеной механорги-огнетушители, учуявшие в своих нишах дым и бросившиеся на борьбу с пламенем. Притихшие трикстеры с надеждой прислушивались к звукам этой борьбы, радуясь, что плотная дверь, ведущая в диспетчерскую, почти не пропускает дыма. Но радоваться им пришлось недолго. Где-то наверху раздался взрыв, из вентиляционной системы, отдушины которой скрывались под потолком, ударили струи горячего газа, вперемешку с пылью и дымом.
   – На пол! – скомандовал Сом и подал пример.
   – Нет! – вдруг выкрикнула Несси. – Я знаю выход! За мной…
   Она кинулась к двери, и остальные, движимые слепым инстинктом, последовали за ней.
   – Куда вы, сумасшедшие… – пробормотал Сом и зашелся в кашле.
   С трудом поднявшись, он слепо побрел туда, где, как ему показалось, был выход. Уже вся диспетчерская была заполнена сизым угаром, и сознание Сома поплыло, увлекая его в мир, где нет страха и боли… Но кто-то грубо подхватил толстяка-историка, поставил на ноги и встряхнул.
   – Вставай, Сомище! – незнакомым хриплым басом проговорил этот «кто-то», почти невидимый в багровой полутьме. – Несси нашла выход…
   Сом, задыхаясь и почти теряя сознание, побрел за таинственным провожатым. Несколько рук протянулись из дымной мглы, подхватили его и швырнули куда-то в пустоту. После короткого тошнотворного перелета Сом вновь ощутил твердь под ногами, сделал несколько шагов, споткнулся, упал коленями на что-то твердое и хрусткое, со всхлипом втянув ртом неожиданно чистый воздух. Ослепительный свет ударил по его воспаленным от дыма глазам, и Сом повалился на бок, на полпути к тверди соскользнув в беспамятство.
 
   Грохот и вибрация вдруг прекратились, словно отрезало. Почувствовав, как тает свинцовая плита, навалившаяся на грудь, Хо судорожно выдохнул, ослабил ремни, удерживающие его в ложементе, и посмотрел на Вига. Оказалось, что тот выглядит молодцом – вертит белобрысой головой из стороны в сторону, глаза горят от возбуждения и счастья.
   – До Первого кольца дойдем на искине, – сказал ему Мастер. – Там придется попотеть, а пока можно расслабиться и перекусить. Ты как?
   – Я лучше здесь посижу, – сказал Виг и добавил: – С вашего разрешения, командир…
   – Ну-ну…
   Хо выпутался из ремней, всплыл над ложементом и неловко развернулся, цепляясь за что попало, лицом вниз.
   – Невесомость, блин… – пробормотал он и сказал Вигу: – Я буду с ребятами. Если что, зови…
   – Угу, – отозвался второй пилот, не сводя восхищенного взора с бело-голубого горба родной планеты, над которым бледной опухолью всходила Луна.
   Дергаясь, словно деревянный клоун на пружинках, сталкиваясь с переборками, хватаясь за малейшие выступы, Хо выбрался из пилотажной рубки. Практического навыка передвижения при нулевой гравитации у Мастера не было. Выручало лишь то, что он знал «Птерозавра» как свои пять пальцев. Ох и пришлось ему повозиться с этим старичком дельтаящером…
   Пятнадцать лет назад, будучи не таким худым и совсем не лысым, мистер Холмс Уотсон обитал в одном из поселков-фаланстеров, скромно ютившихся у величественных руин древнего Лондона. Страстью мистера Холмса была техника, главным образом ископаемая. В поисках технологических диковинок прошлого он исколесил всю Европу, Северную Америку и дальневосточную часть Азии.
   Год от года его коллекция росла. В обширном ангаре, воздвигнутом механоргами-строителями рядом с особняком Уотсона, все любопытствующие могли поглазеть на несколько моделей раритетных стиральных машин, примитивных телерадиоприемников, микроволновых печей, громоздких колесных повозок, именуемых автомобилями, и даже винтокрылой машины, предназначенной некогда для коротких перелетов на небольшой высоте, правда неполной сборки. Все «единицы хранения» этого паноптикума имели весьма существенный недостаток. Ни одна из древних машин не работала. И виноват в этом был вовсе не Мастер, кропотливо, в мельчайших деталях воссоздававший их, а то, что вся эта машинерия работала либо на электрической энергии, либо на углеродном топливе. Ну где, скажите, взять в эпоху микрореакторов и субмолекулярного синтеза тепловую электростанцию или нефтеперегонную колонну?! А микроволновка, работающая на микрореакторе, – это, извините, нонсенс. Это все равно что на какой-нибудь паровоз поставить турбореактивный двигатель… Во всяком случае, именно таким образом рассуждал мистер Холмс, мечтающий найти ископаемый механизм, который бы имел автономный, исправно функционирующий источник энергии.
   И однажды эта мечта осуществилась. В своих странствиях по окрестностям бывшей столицы бывшей империи мистер Холмс наткнулся на огромное хранилище, где среди ни к чему не пригодных двигательных узлов, частей обшивки и останков приборных комплексов обнаружился почти целый тяжелый десантный дельтаракетоплан. «Птерозавр» был последней новинкой авиационно-космической промышленности страны, занимавшей одну шестую земного шара, поступившей на вооружение всего за несколько лет до того, как господство в воздухе заняли боевые механорги. Но в то мгновение мистер Холмс ничего этого не знал.
   Осматривая находку, он не мог удержаться от того, чтобы поминутно не цокать от восхищения языком и не показывать несомненно витавшим здесь призракам давно истлевших создателей этой великолепной машины большой палец. Композитные материалы, сплавы редкоземельных металлов, легкий, компактный, но чрезвычайно мощный литиевый реактор, тройной пакет маршевых, вспомогательных двигателей и твердотопливных ускорителей – все это превосходно сохранилось. Более того, поддерживалось в рабочем состоянии, так как в режиме ожидания литиевый реактор практически не использовал запаса топлива.
   И все же мистеру Холмсу понадобилось несколько месяцев напряженного труда, чтобы сделать «Птерозавр» пригодным к эксплуатации. При всей своей любви к технике предков, мистер Холмс понимал, что система навигации дельтаракетоплана рассчитана на ныне исчезнувшую спутниковую сеть и наземные службы командования военно-космических сил. Что в настоящий момент означало полную радионавигационную слепоту как пилота, так и бортового компьютера. Пришлось выбросить большую часть древней электроники и заменить современным искином с голографической памятью и прочими атрибутами.
   Когда «Птерозавр» был готов к пробному полету, к мистеру Холмсу вдруг обратилась Ирма. Мягким материнским тоном она попросила его воздержаться от реального воздушного путешествия на «устаревшей, а потому чрезвычайно опасной машине», предложив создать лично для него, мистера Холмса, соответствующую программу-симулятор в Виртуале. Мистер Холмс возражать не стал, но крепко задумался. Ему не хотелось сколь угодно достоверной по ощущениям имитации полета на «Птерозавре», ему хотелось и впрямь почувствовать в своих руках жесткость штурвала тяжелой скоростной машины, слиться с нею в единое стремительное и грозное существо.
   Чтобы не ссориться с Ирмой всерьез, мистер Холмс нашел, как ему тогда казалось, простой и остроумный выход. Перенастроив поселкового механорга-хирурга, он сумел удалить свой персональный чип. В первые мгновения ему показалось, что ничего особенного не произошло. Мир вокруг остался прежним. Черепичные крыши домиков фаланстера блестели после дождя. Между дубов и буков прохаживались сестры Куинз, о чем-то споря. Соседские малыши обоего пола соревновались в меткости, стараясь попасть камешками прямо по фотофорам дряхлого механорга-садовника. Все шло как обычно, но мистеру Холмсу вдруг почудилось, что он совершенно один во всей Вселенной, что все эти люди давно исчезли, оставив после себя лишь цветные тени на полотне экрана. И, отвернувшись от них, мистер Холмс зашагал туда, где скрывал от любопытных взоров свое детище.
   Так мистер Холмс Уотсон стал Мастером Хо. Ирма не препятствовала ни его полетам на «Птерозавре», ни переселению в Тибетское нагорье, ни похищению и переналадке механоргов. Холмс, обращенный в Хо, вообще перестал для нее существовать. А сам Хо, пресытившись невиданной прежде свободой и одиночеством, стал искать себе подобных. И вскоре поиски его увенчались успехом. Однажды в бывшем буддистском монастыре появился самоуверенный, слегка надменный парень, чья кожа была цвета кофе с молоком. Он возник на пороге мастерской, в которой Мастер Хо возился с недавно отлученным от клана онокентавром, протянул руку и сказал:
   «Я получил твое сообщение и вот пришел… Можешь называть меня Люц…»
 
2
 
   Больше всего меня радовало то, что все это было настоящим. И ночное полушарие Земли за бортом, подсвеченное нетканым пологом полярного сияния, и сталью отливающий щит Луны, и разноцветные брызги звезд, и уютно освещенная зелеными кругляшами эхоскринов рубка, и сухая цифирь на мониторе искина – относительная скорость… тангаж… поправка на кариолис… – и даже невесомость…
   Откровенно говоря, меня удивило то, как неуклюже Хо боролся с ней. Я же, отстегнув ремни, почувствовал себя как рыба в воде. Видимо, дело в возрасте. Ведь Мастер лет на сорок меня старше… И еще, наверное, в том, что Хо был прекрасным пилотом, когда дело касалось атмосферных полетов, в космосе он, похоже, чувствовал себя не слишком уютно…