Веснина Елена. Уроки жизни

   — И что они сделали? — Маша затаила дыхание.
   — Когда Марметиль исполнилось шестнадцать лет, они заперли ее в одиночную светлицу в высокой башне. Люди, которым могла помочь Марметиль, проходили специальный отбор у ее родителей, и лечила она людей строго в присутствии отца или матери. Иногда Марметиль сидела у окна и вышивала. Однажды она увидела прекрасного принца Тилава — он жил в соседнем королевстве и изредка гулял в лесах на нейтральной территории государств. Именно там, где была башня Марметиль. Принц Тилав пребывал в тоске и печали — несмотря на предстоящее радостное событие.
   Дело в том, что принц Тилав должен был жениться на принцессе Клариссе. Но сердце у него было не на месте. Сердце ему подсказывало, что Кларисса — не его судьба.
   — Марметиль увидела его — и что? — спешила услышать продолжение Маша.
   — Марметиль и принц увидели друг друга и влюбились с первого взгляда. Наплевав на указ родителей, забыв про обещание богам, не обращая внимания на предупреждающие знаки и другие препятствия, Марметиль и Тилав решили быть вместе. Они соединились и стали жить-поживать, да добра наживать.
   Маша засмеялась:
   — И что, в древних источниках именно так и говорится: «жить-поживать, да добра наживать»?
   — Нет, конечно. Это мой вольный перевод. А затем Марметиль отказалась от своего дара. Родители ее, а также очередь жаждущих исцелиться расстроились и обиделись. Брошенная принцесса Кларисса своими речами возбудила недовольство среди больных и убогих. И в тот момент, когда Марметиль и принц Тилав собрались идти к венцу, народ помешал церемонии. А самые озлобленные даже бросали камни во влюбленную пару.
   — Боже мой, это же не легенда! — воскликнула Маша. — Это правда!

* * *

   Смотритель все еще ждал Костю. Он достал сухариков и стал их грызть. Марукин задергался, показывая, что ему что-то надо.
   — Что, сухарика хочешь? — спросил смотритель и отлепил скотч со рта Марукина.
   — Нет, поговорить, — сказал Марукин, глотнув побольше воздуха.
   — Смешной человек. Про таких, как ты, точно говорят — их хлебом не корми, дай побазарить.
   — Хочу, чтобы ты все-таки услышал меня, Михаил Макарович!
   — Что ты новенького можешь сказать? — равнодушно спросил смотритель.
   — Я хочу донести до тебя простую мысль, Макарыч. Костя твой не профессионал, его возможности ограничены. Так что согласись — нам с тобой нужно искать консенсус. То есть договариваться.
   — Сейчас я тебе такой консенсус покажу, вражья твоя морда! — замахнулся на Марукина смотритель.
   — А что делать? Приходится страдать, чтобы донести правду, — сказал Марукин. — Правду, Михаил Макарыч, лучше услышать здесь, чем потом вместе отправиться на нары. Там беседовать…
   — Учить меня будешь! — рассердился смотритель и пнул Марукина. — Предупреждаю в последний раз: я вырву твой длинный язык, если слишком будешь мне досаждать.
   — Ладно, время покажет… — Марукин немного помолчал и продолжил: — Я что — я ничего. Но ведь содержимое сундука мало взять из сейфа, его же из отделения нужно вынести так, чтобы никто не заметил!

* * *

   Марукин был прав. Костя легко попал в кабинет и довольно быстро открыл сейф. Но только он потянулся к черному пластиковому мешку, как услышал голос Буряка, раздавшийся под окном кабинета:
   — Привет, коллеги! Разделите радость — я сегодня на пороге замечательного открытия!
   Костя замер и стал прислушиваться к разговору следователя с дежурным.
   — Представляешь, я только что распутал все узлы, — радовался Буряк. — Наш-то Марукин, братцы, оказывается, не просто Марукин, а настоящий оборотень в погонах, не побоюсь этого слова!
   — Не может быть! — не поверил дежурный.
   — Я бы сам не поверил, если бы факты не были столь очевидными и столь вопиющими! Дайте мне сейчас его лично в руки, и я прижму его к стенке!
   — А там парень какой-то его дожидается, — сообщил дежурный. — Уже не первый раз к нему приходит.
   — Парень? — переспросил Буряк. — Сейчас погляжу!
   Костя понял, что оказался в ловушке. Он затолкнул пластиковый мешок обратно в сейф, захлопнул дверцу, но закрыть на ключ не успел. Уже выбегая из кабинета, он сунул ключ в карман плаща, висящего на вешалке.

* * *

   Придя в больницу, Полина поинтересовалась у дежурной медсестры:
   — У кого я могу узнать о. пациенте Андрее Москвине?
   — Он сам все расскажет.
   — Так он в сознании? — обрадовалась Полина.
   — Да, конечно.
   — А мне сказали, что он поступил с тяжелой травмой головы.
   — Да, травма была серьезная, — подтвердила медсестра. — Даже не сама травма, а сотрясение мозга в результате травмы. Но, знаете, у нас здесь есть такая девушка, которая лечит чуть ли не наложением рук!
   — Маша? — догадалась Полина.
   — Маша, Маша, — кивнула медсестра. — Ее все знают. Вот и вы тоже.
   — А где Андрей? И где Маша?
   — Точно не знаю где, но точно знаю, что они вместе.
   — Я могу пройти к нему в палату и подождать? — спросила Полина.
   Вообще-то сейчас не приемные часы. Но ладно, сделаю исключение, — медсестра сочла нужным сказать несколько слов об Андрее: — Очень крепкий орешек, этот ваш Андрей Москвин. И интересный. С женской точки зрения.
   — Да, да, — рассеянно подтвердила Полина, не слушая ее.

* * *

   Катя, забрав результаты своих анализов, вышла из больницы и решила, что надо успокоиться и пройтись по больничному парку.
   Катя побрела по аллее и наткнулась на Машу и Андрея, которые увлеченно что-то обсуждали, присев на скамеечку. У Кати моментально высохли слезы. Она подошла и спросила:
   — Я вам не помешаю? Разрешите присесть?
   Маша и Андрей подняли головы. Им явно не хотелось видеть Катю, а тем более разговаривать с ней. Но Катя без приглашения села рядом с ними.
   — Вообще-то мы с Машей разговаривали, — заметил Андрей.
   — Да. Ворковали, как голубки, — вот мне и захотелось узнать, о чем вы беседуете.
   — Это личная тема, — намекал на неуместность Катиного присутствия Андрей.
   — Ничего страшного, — нисколько не смутилась Катя. — Мы с Машей подруги, и у нас нет друг от друга секретов.
   — Разве? — удивилась Маша.
   — Конечно! У нас с тобой столько общего! — иронично отметила Катя. — Поэтому то, что интересует тебя, будет любопытно и мне. Так что продолжайте, я вас с удовольствием послушаю.
   Андрею все это не нравилось.
   — Маша, если ты хочешь сейчас пообщаться с подругой, мы можем продолжить наш разговор позже. Без посторонних, — предложил он.
   — Я думаю, будет лучше, если мы продолжим разговор прямо сейчас, но в другом месте, — сказала Маша. — Тем более что эта девушка — никакая мне не подруга.
   — Какая прелесть! — воскликнула Катя. — Они хотят поговорить наедине! Ну и Маша! Сначала ты отбила у меня Алешу, а потом с другими парнями тет-а-тет разговоры разговариваешь!
   — Девушка, а вам не кажется, что вы ведете себя неприлично? — спросил Андрей.
   Но Катя даже бровью не повела:
   — Маш, ты его для каких целей завела? Для равновесия или как запасной вариант? Да не смущайся ты, я бы на твоем месте поступила бы так же! И вообще, я понимаю тебя как никто другой! Ведь мы с тобой родственные души. Ты копируешь мои действия прямо как сестра!
   — Катя, мы с тобой совершенно разные люди, и ты об этом знаешь, — спокойно ответила Маша. — А сейчас говоришь все это, чтобы разозлить меня. Но у тебя не получится.
   — Ошибаешься, у меня другая цель. Я хочу, чтобы ты поняла, что ничем не лучше меня. Просто я все делаю открыто, а ты то же самое — тайком!
   Маша с трудом сдерживалась.
   — Откуда такие выводы? — спросила она. — Ты увидела, что я общаюсь с молодым человеком, и сразу обвиняешь меня во всех смертных грехах! Между прочим, Андрей — наш общий с Лешей знакомый!
   — Хорошо, что Леша не знает, как ты с ним общаешься! Ничего вокруг не замечаешь, глаза горят, лицо раскраснелось! — Катя засмеялась.
   — Ты видишь то, что хочешь видеть, а не то, что есть на самом деле! А злишься на меня из-за того прямого эфира. Хотя я не виновата в том, что ты так опозорилась.
   — Виновата в этом твоя чересчур любопытная и болтливая подружка, — подтвердила Катя. — И я не удивлюсь, если вы были с ней в сговоре!
   — Катя, по-моему, вы переходите все границы дозволенного, — попытался остановить ее Андрей.
   — А ты, парень, держись подальше от этой парочки святош — Маши и Алеши, — посоветовала Катя.
   — Почему?
   — Ты что, не понимаешь, что тебя используют? — напористо говорила Катя. — А в итоге тебе будет плохо, а они останутся белыми и пушистыми!
   — Вашего совета я попрошу тогда, когда он мне понадобится, — сухо заметил Андрей. — А сейчас, я думаю, нам с Машей лучше уйти.
   — Не утруждайтесь. Уйду я, поскольку уже сказала все, что хотела. Счастливо оставаться!
   Катя ушла, но настроение у Маши и Андрея было испорчено.

* * *

   Костя, бледный, стоял у двери в кабинет следователя, приводя дыхание в порядок. Подошедший следователь поприветствовал его:
   — Здравствуй Костя. Это ты, что ли, Марукина ждешь?
   — Ага. Получил повестку и сразу явился, — с готовностью отозвался Костя.
   Следователь задумчиво посмотрел на него:
   — Интересно, о чем Юрий Аркадьевич хотел с тобой поговорить?
   — Не знаю, — пожал плечами Костя, — в прошлый раз он меня по поводу отцовской машины расспрашивал. Видимо, подозревал, что я на ней помог бежать Родю.
   — На самом деле Марукин вызывал тебя для отвода глаз. Поскольку побег смотрителя организовал он!
   — Да вы что? — деланно изумился Костя.
   Буряк понизил голос:
   — Точно говорю. А ведь я этого гада чуть не проморгал! Бывает же такое: находишься рядом с человеком, веришь ему, а потом оказывается, что он подлец!
   При этих словах следователя Костя вздрогнул и побледнел еще сильнее:
   — Хорошо хоть это все вовремя выяснилось. Теперь я могу быть свободен?
   — Да ты подожди, не убегай. Я тебя еще кое о чем спросить хочу, — следователь увлек Костю в кабинет. — Костя, скажи, а о чем спрашивал у тебя Марукин, когда вызывал на допрос?
   — Интересовался отцовской «Волгой» и тем, где я был во время побега Родя. — Костя чувствовал себя в кабинете неуютно и время от времени бросал взгляд на сейф.
   — Похоже, он хотел тебя подставить, — рассуждал Буряк. — А потом понял, что алиби у тебя железное и не рискнул связываться.
   Косте очень хотелось побыстрее уйти.
   — Так я пойду, Григорий Тимофеевич? — спросил он.
   — Сначала расскажи мне, давно ли ты знаком со Львом Бланком, — попросил следователь.
   Этот вопрос Косте не понравился, но он четко ответил:
   — Лет пять или шесть. А что такое?
   — Есть у меня подозрения на его счет. Понимаешь, в аптеке, которую ты ему продал, какое-то время скрывался сбежавший смотритель маяка. Кстати, а ты не знаешь, где сейчас этот Лева?
   — В своем ресторане, наверное. Его там всегда найти можно, — Костя в очередной раз бросил взгляд на сейф, и следователь это заметил.
   — Да куда ты все время смотришь? — Буряк оглянулся и увидел, что дверца сейфа приоткрыта. — Вот это да! Сейф-то у нас открыт, оказывается!
   — Я как раз и хотел вам об этом сказать, — сказал Костя упавшим голосом.
   Следователь подошел к сейфу, открыл дверцу и достал пакет. Поставив пакет на стол, он открыл его и аж присвистнул, увидев старинные золотые монеты:
   — Вот это находка! Кто бы мог подумать, что в обычном милицейском сейфе может лежать такое богатство, — Буряк достал из мешка монеты и стал их рассматривать.
   — Что это? — решился спросить Костя.
   — Судя по всему, это и есть знаменитый клад смотрителя маяка. Ох, и хитер этот Марукин! Надо же было додуматься спрятать клад в моем кабинете! — почти восхищенно говорил следователь.
   Костя нервно сглотнул:
   — А что вы с ним теперь делать будете?
   — В хранилище сдам. Ключа-то у меня от сейфа нет — Марукину отдал. А потом к делу приобщу, — следователь подошел к входной двери, открыл ее и закричал в проем: — Дежурный! Дежурный, зайдите ко мне в кабинет. Куда он подевался? Как сквозь землю провалился. Костя, ты посиди в кабинете, а я сейчас вернусь.
   Следователь вышел, а Костя остался наедине с кладом. Большей пытки придумать было нельзя! Костя видел то, ради чего чуть не погиб. Золото переливалось и светилось в лучах солнца. Костя с болезненной горечью вспоминал, как нырял за сундуком с деньгами, как чуть не утонул из-за этого проклятого сокровища… Его воспоминания прервал следователь, который вернулся в кабинет с дежурным.
   — Лейтенант, сдайте этот пакет в хранилище — под опись, — приказал Буряк.
   — Слушаюсь, — ответил дежурный и вышел вместе с мешком.
   Следователь повернулся к Косте:
   — Константин, ты сейчас присутствовал при эпохальном событии. Найденный только что клад поможет распутать следы многих преступлений.
   — А вы уверены, что это именно он? — спросил Костя.
   — Конечно. Хотя, скорее всего, не весь — только доля Марукина за организацию побега. Но ничего, скоро я найду остальную часть клада, а заодно и самих преступников — и Родя, и Марукина, и третьего их сообщника, если он есть.
   — Ну теперь-то я могу идти? — у Кости снова пересохло в горле.
   — Теперь — да. У меня к тебе больше вопросов нет. Костя было встал и пошел к двери, но следователь остановил его:
   — Хотя подожди. Скажи, а как давно ты продал свою аптеку Льву Бланку?
   — Точно не помню. Примерно пару месяцев назад. А что? — испуганно замер Костя.
   Следователь предположил:
   — Как бы у тебя не было неприятностей из-за того, что в той аптеке скрывался этот Родь. Надо, кстати, туда наведаться.
   — Я тоже должен с вами пойти?
   — Один справлюсь. А ты иди домой, отцу от меня привет передавай. А если Бланка увидишь, скажи, что для него будет лучше, если он сам ко мне явится — с повинной.
   Костя с облегчением покинул здание милиции. Операция не удалась, но он, по крайней мере, остался на свободе и вне подозрений!

* * *

   — Здравствуй, Кирилл Леонидович, — сказал Самойлов, заходя в кабинет к вице-мэру, — я тут на досуге новый проект для участия в тендере разработал. Ознакомься.
   — Боря, я же сказал тебе, что не играю в эти игры, — Кирилл недовольно посмотрел на протянутую Самойловым папку, — мне от тебя ничего не надо!
   — Обижаешь. Я говорю о реальном проекте, и ни о чем другом, — заметил Самойлов.
   Кирилл взял папку:
   — Хорошо, постараюсь выкроить время и посмотреть твои разработки.
   — Пожалуйста, сделай это как можно быстрее. А когда прочитаешь, приезжай ко мне в офис. Я буду ждать, — предложил Самойлов.
   Кирилл удивленно вскинул брови:
   — Ты что, офис купил?
   — Ага. У Буравина. Он, похоже, слишком много нафантазировал в своих проектах. А теперь денег найти не может, вот имущество и распродает, — с каким-то мрачным удовлетворением сообщил Самойлов.
   — Считать чужие деньги — плохая привычка. Победу в тендере она тебе точно не обеспечит. И вообще, мне кажется, ты уделяешь слишком много внимания своему конкуренту, — осадил его Кирилл.
   — А почему вдруг тебя стало беспокоить мое внимание к Буравину?
   — Ты мне друг, и я за тебя переживаю, — объяснил Кирилл, — по-моему, ты зря пошел войной на Виктора. Лучше от этого никому не будет. А вот если бы вы забыли свои обиды и объединились — все бы от этого только выиграли.
   — Ты говоришь так, словно не знаешь, что он увел у меня жену! — возмутился Самойлов.
   Кирилл настаивал:
   — Но если ты будешь жить только для того, чтобы мстить, ты останешься не только без жены, но и вообще без всего.
   — Я не просто мщу Буравину, я забочусь о своих детях, об их будущем! — патетически воскликнул Борис.
   Кирилл развел руками:
   — Тогда тем более ты должен прекратить войну с Виктором. Я же вижу — ты просто одержим идеей уничтожить его!
   — Я поступаю так потому, что не хочу лишиться своего дела, — защищался Самойлов.
   — А так ли оно важно? — Кирилл тяжело вздохнул. — Посмотри на меня. Долгое время я ставил на первое место карьеру и деньги. И что в итоге? От работы тошнит, жена ушла, детей Бог не дал, а любимая женщина даже не хочет со мной разговаривать.
   — Про любимую женщину ты мне никогда не рассказывал, — заинтересовался Самойлов.
   — И не расскажу!
   — И он упрекает меня в одержимости! — иронично отозвался Самойлов. — А у самого вон как глаза горят. Похоже, у каждого из нас своя идея фикс. У тебя — отсутствие детей и любимая женщина. У меня — конкурент.

* * *

   Алеша и Буравин сидели за столом, пили вино.
   — Я в курсе, что Борис узнал о твоей несостоявшейся попытке уйти на «Верещагино». Так что, если у тебя будут какие-то проблемы, можешь рассчитывать на меня, — сказал Буравин.
   Но Леша его заверил:
   — Все проблемы уже позади. Я ушел из компании отца, так что теперь он не сможет предъявить мне никаких претензий.
   — И что ты собираешься делать в дальнейшем? — спросил Буравин.
   Леша молчал.
   — Тогда у меня есть к тебе предложение, — продолжил Буравин. — Переходи в мою фирму. Мне нужны люди для работы и в море, и на суше.
   Спасибо, но я вынужден отказаться. Не хочется осложнять жизнь ни вам, ни отцу. Вы и так не можете разобраться друг с другом, а я только все усложню, — печально сказал Леша.
   Буравин понимающе кивнул:
   — Как знаешь. Но имей в виду — мое предложение долговременное. Как только надумаешь — милости прошу, — Буравин отхлебнул вина. — До чего хорошее вино делает Зинаида Степановна! А я его только один раз и пил — на помолвке у Сан Саныча и Зинаиды Степановны. Кстати, где они сейчас?
   — Уехали в какую-то деревню — лечиться. Скоро должны вернуться.
   — Ну когда вернутся; тогда я зайду еще раз. А сейчас не буду тебе мешать, — Буравин сделал попытку встать из-за стола.
   Леша остановил его:
   — Да вы не торопитесь уходить. Скоро Маша с работы придет, и мы все вместе пообедаем. И я, и Маша будем рады вашей компании.
   — А вы разве здесь живете? Вы вроде собирались перебираться к Борису, — удивился Буравин.
   Леша смутился:
   — Передумали. Последнее время я просто не узнаю своего отца. Никогда раньше он так себя не вел.
   — Да и я такого не припомню — а мы с Борисом знакомы лет тридцать! — подтвердил Буравин. — Похоже, он тебя не только из своей фирмы, но и из дома выгнал!
   — В молодости он был другим? — спросил Леша. Буравин развел руками:
   — Абсолютно. Искренним, чистым и честным парнем. А сейчас он меня просто пугает своими поступками. Ладно, на меня он зуб точит, ладно, официальных лиц подкупает — но чтобы родного сына из дома выгнать! Это уже ни в какие рамки не лезет!
   А ведь я пытался остановить его безрассудства — но он меня и слушать не хочет. Хорошо хоть с подкупом вице-мэра у отца ничего не вышло, — Алеша тяжело вздохнул, отхлебнул вино и продолжил: — Отец пытался взять его в долю, но тот отказался. И я этому рад! Теперь, если папа выиграет тендер — значит, он это действительно заслужил!
   — Значит, его шансы на выигрыш не стопроцентны. Так зачем же тогда он у меня офис купил? Крупную сумму выложил, — недоуменно сказал Буравин.
   — Офис купил? Как это? — удивился Алеша. — Он же собирался урезать расходы фирмы! Я ничего не понимаю. Сначала отец собирается увольнять часть сотрудников, чтобы сократить расходы. Я потому и отказался с ним работать, что не согласен с такой политикой. А потом он вдруг ни с того ни с сего покупает офис. Зачем? У него же финансовые проблемы!
   — Не знаю, мне он ничего не объяснял, — Буравин призадумался, — и честно говоря, я ума не приложу, где он собирается брать деньги для победы в тендере. А ведь он так хочет выиграть!
   — А вы разве не хотите?
   — Хочу, но только честным путем. Если для победы нужно будет поступиться моими принципами — я на это не пойду, — твердо сказал Буравин.
   Леша понурился:
   — Ну что ж, значит, поступки моего отца, начисто лишенные здравого смысла, на руку и вам, и моей матери. Раз отец бросается деньгами, вместо того чтобы нацелить их на выигрыш тендера, его шансы на победу уменьшаются, а ваши — растут. А если он проиграет, мама еще раз убедится, что она его не напрасно бросила — ведь по неудачникам не плачут.
   — Лепт, ты ошибаешься и на мой счет, и на счет мамы, — возразил Буравин. — Я могу закрыть глаза на то, что ты обо мне думаешь, но обижать Полину я тебе не позволю. Твоя мама замечательная женщина, она достойна уважения. И я ее очень люблю.
   — И я люблю, — голос у Леши зазвенел, — но и отца — тоже. И понимаю, что свои сумасшедшие поступки он совершает из-за того, что она его бросила! Надеется, что она одумается и вернется.
   — Если твоя мама решит, что не может быть счастлива со мной и захочет вернуться к Борису, я не стану ее удерживать. Мне будет больно, зато я буду знать, что ей — хорошо, — просто сказал Буравин. — Леша, извини. Я понимаю, что тебе мои откровения могут быть неприятны. Но между мной и Полиной в последнее время возникло непонимание, вот мне и захотелось выговориться. Мы часто ссоримся, и я боюсь, что нам придется расстаться.
   — Так вас что, тоже выгнали из дома? — удивился Алеша.
   — Нет, Полина меня не выгоняла. Я сам ушел — в сердцах. Похоже, мы просто еще не научились жить вместе. Нам уже не двадцать лет, а гораздо больше. А наши отношения остались на том же уровне, что и много лет назад. К тому же все близкие против нашей связи. А ты не представляешь, как это тяжело — идти против всех.
   — Представляю. Нам с Машей тоже пришлось побороться за право жить вместе. И в этой борьбе одна Зинаида десятерых стоила.
   — Но вы же своего добились? Леша покачал головой:
   — С трудом. И чуть не повторили вашу с мамой ошибку. Спасибо вам за .слова, которые вы сказали мне перед отплытием на «Верещагино».
   — Но они тебя все равно не остановили, — напомнил Буравин.
   — Зато заставили о многом задуматься.
   — А как мне потом влетело от твоей мамы за то, что я отпустил тебя в плавание! — грустно вспомнил Буравин.
   — Ругает — значит любит, — улыбнулся Леша.
   — Может быть и так, — Буравин мельком глянул на часы. — А времени уже сколько! Леша, я пойду, а то засиделся. Как-нибудь на днях зайду, помогу тебе навести порядок в погребе. А сейчас спущусь и взгляну, что именно там нужно исправить.

* * *

   — Слышь, Макарыч, дай водички попить. В горле пересохло, — просипел Марукин.
   — Так и быть, напою тебя, — согласился смотритель. — Я сегодня добрый, поскольку чую — скоро Костя с моим добром вернется.
   Он достал бутылку с водой и протянул ее Марукину, тот схватил и принялся жадно пить.
   — Миша, я тебе как другу говорю — уходить надо, — сказал он, напившись. — Твой Костя ненадежен. Вот увидишь, он ментов приведет!
   — Думаешь? — решил подыграть ему смотритель. Марукин воодушевился:
   — Уверен! Сам посуди — разве он дурак, чтобы таким богатством делиться? Клад сцапает, а к нам сюда легавых подошлет — чтобы конкурентов убрать. Спасаться нам надо!
   — У тебя, наверное, и план нашего спасения есть? — вкрадчиво продолжал смотритель.
   Марукин, ничего не подозревая, закивал:
   — Конечно! Сначала в катакомбы рванем. А пока ты там отдыхать-отсыпаться будешь, я быстренько в город смотаюсь и твое золотишко принесу. Ну что, согласен?
   Вместо ответа смотритель поднес к лицу Марукина кулак. Тот растерянно захлопал глазами:
   — Макарыч, ты что, я же дело говорю!
   Да я тебя, гада, насквозь вижу! Ты меня убить хотел, а теперь надеешься, что я тебе поверю? Ты только о своей шкуре печешься! — прошипел смотритель. — Знаю я твое дело. А на Костю нечего наговаривать — я ему жизнью обязан. А теперь заткнись, пока я по-настоящему не разозлился!

* * *

   Римма и Таисия стали осуществлять свои планы поиска сбежавших мужиков. Они пришли в Костину, вернее теперь уже Левину, аптеку.
   Женщины не сразу заметили, что в аптеке идет ремонт, потому что жалюзи были закрыты и в помещении царил полумрак. Римма и Таисия потоптались на пороге, не решаясь идти дальше.
   Римма взяла с собой отмычку, но не совсем понимала, как ею пользоваться.
   — Вот что приходится бедным женщинам делать, чтобы с голоду не умереть! — причитала она. — Можно сказать, пошли на преступление!
   — Откуда у тебя отмычка? — шепотом спросила Таисия.
   Римма усмехнулась:
   — Лева, когда столь поспешно удирал, прихватил из дома много чего. А вот отмычку забыл! Представляешь, какой у меня мужик — горе луковое!
   — Мне немного страшно. Получается, что мы взломали аптеку, — сказала Таисия.
   — Не боись, подруга! — успокоила ее Римма. — Все-таки это моя собственность!
   — А вдруг здесь что-нибудь страшное? Труп, например, — нагнетала атмосферу Таисия.
   Римму передернуло:
   — Типун тебе на язык! Хотя, знаешь, неизвестность — она хуже любой плохой новости. Сейчас посмотрим, вдруг наши красавцы какой след оставили. Да и мне любопытно на собственное имущество взглянуть.
   — А ты хотя бы знаешь, что будешь с этой аптекой делать? — Таисия с интересом оглядывала собственность подруги.
   — Пока не знаю, но торговля лекарствами — очень прибыльное дело. Таечка, погляди вокруг, людей-то здоровых почти не осталось. Все на еду да на таблетки работают.
   Римма и Таисия стали пробираться по помещению. Только теперь они заметили, что здесь идет ремонт. Римма расстроилась:
   — Фу, разгром просто! Ну почему мне так не везет! Я думала, аптека — шкафчики стеклянные, таблеточки по полочкам разложены! Стерильность! А это сарай какой-то! Что мне теперь с ним делать?