Страница:
– Сколько?
Вадим ответить не успел. С ними поравнялась еще одна иномарка, из нее показались два молодых крепких парня. Один из них крикнул:
– Чего, мужики? Может, подсобить?
– Спасибо, все нормально, – отмахнулся Вадим.
– Не, вы не стесняйтесь! Если чего, за запаской сгоняем!
– Все нормально, сказал! Привет!
Иномарка умчалась, Гриднев, глядя ей вслед, процедил сквозь зубы:
– Твари…
Вадим удивленно уставился на Гриднева:
– Ты чего? Они же помочь хотели.
– Ненавижу. Я Афган прошел, Абхазию, Чечню и еле концы с концами свожу. А эти, желторотые, вон на каких тачках гоняют!
Вадим рассмеялся:
– Это в тебе старая классовая закваска срабатывает.
Гриднев в сердцах сплюнул, подошел к парню.
– Ну ты вот скажи мне! Откуда у них бабки, чтоб такую дороговизну покупать? Они что, на заводах вкалывают, уголек роют, на скважинах торчат? Откуда?!
– Да какая разница! – с улыбочкой ответил тот. – Катаются, и слава богу. Люди должны хорошо жить, иначе на хрен нужна жизнь вообще! Знаешь, сколько я тебе буду платить?
– Ну?
– Пять штук баксов! В месяц, естественно.
– А чего так много? – несколько опешил полковник.
– За квалификацию. Фирма у меня серьезная, нужна серьезная охрана.
– Это мы можем.
Вадим достал визитку.
– Вот тебе телефон, завтра звонишь, с понедельника работаешь. Но учти, спрашивать буду как с военного.
– А ты вообще кто? Совсем крутой?
– Дальше некуда, – засмеялся тот.
– А если захочу потом уйти? Я ведь другу обещал.
– Уйдешь, какие проблемы. Только заранее предупредишь.
Вадим подмигнул полковнику и направился к своей иномарке.
Гриднев с удивлением посмотрел ему вслед, в полном недоумении пожал плечами, открыл дверцу «жигуленка» и завел двигатель.
Вадим, сидя в своей машине, посмотрел через стекло заднего вида на удаляющийся «жигуль» Гриднева, набрал по мобильнику номер.
– Петрович? Ну, все в лучшем виде! С понедельника я его беру. – Он рассмеялся. – Колесо разворотило налысо! Хорошо, что не оба! Да, ребята обозначились. Нет, они были ни к чему! Мужик покладистый, задолбанный. Сразу же выложил, что был у дружка в больнице. По работе, говорит, к нему приезжал. Да, беседа ихняя у меня записана. Приеду, послушаете. Бате привет.
Маша не могла взять в толк, зачем ее зовут к ректору, поэтому какое-то время нерешительно потопталась возле массивной двери с табличкой «РЕКТОР» и только потом толкнула ее.
Войдя в секретариат ректората университета, она увидела крепкого телосложения молодого человека и секретаршу.
– Здравствуйте. В чем опять провинилась?
Секретарша снисходительно взглянула на нее, показала на дверь:
– Вас ждет ректор.
Молодой человек как-то слишком внимательно посмотрел вслед Маше – она почувствовала его взгляд, показала язык и закрыла за собой тяжелую дверь кабинета ректора.
Ректор, плотный, невысокий, с улыбчивыми глазами, вышел из-за стола, пожал настороженной девушке руку, жестом указал на стул.
Маша присела на самый краешек и, кося «под дурочку», улыбнулась.
– Живу как мышка. Никого не трогаю. Какие проблемы, Виктор Викторович?
– Проблем никаких. – Ректор присел рядом. – Просто хочу вас, Маша, поздравить…
– С чем?
– Думаю, вы догадываетесь.
– Насчет отцовского президентства? Так это еще вилами по воде писано!
– Я бы так не сказал. – Ректор вернулся за стол, просмотрел какие-то бумаги. – Все, Маша, намного серьезнее, чем вы себе представляете. Например, хотя бы потому, что отныне вас будут охранять.
– Да ладно! – засмеялась девушка. – Меня?!
– Вас, – ректор был серьезен. – С вами теперь всегда будет рядом охранник.
– Граждане, вы чего? Какая охрана? Какой президент?! Отец в больнице, он на эту тему даже еще не высказался! А тут такая хрень раскручивается!
– Значит, уже кто-то высказался за него. И, подозреваю, на очень серьезном уровне.
Маша решительно поднялась.
– Да не хочу я никакой охраны! Не хочу призрака! Ты на улицу, он за тобой! Ты с подругами, и он рядом! Ты, простите, в туалет, а он за дверью! Я хочу жить свободно и самостоятельно!
– Я могу вас понять. Но помочь – не моя прерогатива! Охранник, кстати, в приемной. Вы могли видеть его.
– Толстый, мордатый?
– Примерно… Зовут Саша.
Маша рассмеялась:
– Почему-то всех охранников обязательно зовут Сашами и физиономии у них одинаковые. Пачки! Вот такие!
– Видимо, это профессиональное. Я позову его.
Ректор направился к двери, но Маша остановила его:
– Вы не шутите, Виктор Викторович?
Тот внимательно посмотрел на нее.
– Я похож на шутника?
– До сегодняшнего дня – не очень. Но я все равно не верю! И ничего не понимаю! Раненый отец, больница, газетная муть, а теперь – охранник! Как в плохом кино!
Ректор понимающе прикрыл глаза, улыбнулся.
– Жизнь, Маша, очень часто смахивает почему-то именно на плохое кино.
Он приоткрыл дверь, позвал кого-то. В кабинет вошел тот самый молодой плечистый парень, кивнул Маше:
– Здравствуйте. Саша.
– Здравствуйте. Маша.
Она не выдержала, рассмеялась возникшей рифме, внимательно посмотрела на охранника.
– Значит, вы будете все время ходить за мной?
Саша пожал мощными плечами:
– Почему только ходить? Иногда – ездить.
– На чем? На моей капсуле смерти?
– Вам выделен служебный автомобиль.
– «Жигули»? – с иронией спросила Маша.
Саша смутился:
– Зачем? Покруче… Иномарочка.
Девушка оторопело посмотрела сначала на ректора, потом перевела взгляд на охранника.
– Это вы серьезно?
– У нас все серьезно.
Маша вскинула вверх руку и выкрикнула:
– Йес! Плохое кино, кажется, становится нормальной жизнью!
Закончились занятия, Маша с однокурсниками выскочила из дверей института и увидела во дворе поджидающего ее охранника. Он, привстав со скамейки, смотрел в сторону шумной студенческой компании.
Маша замедлила шаг и сказала своему другу, долговязому Косте:
– Видишь? Человек-кувалда.
– Ну блин, – присвистнул Костя. – А я думал, прикол.
– Какой прикол? Торчит как памятник дебилизму.
Костя рассмеялся:
– Правда, похож.
– А то! Ну, привет, я пошла.
– Ты чего? – попытался остановить ее Костя. – А по пивку? Тепло, погода – класс. Вся группа гребет на Тверскую.
Она отвела его руку.
– Отпадает. Во-первых, я не стадное животное, стадом не хожу. Во-вторых, мама ждет. А в-третьих, куда от такого денешься? Стану пить, он в кружку будет заглядывать.
– И что, теперь все время так?
– Без понятия. Родитель из больницы выпишется, будет разбираться. Салют!
Она, махнув рукой, быстро направилась к охраннику. Однокурсники удивленно смотрели ей вслед. Какой-то парень крикнул вслед девушке:
– Маш, ты куда?
– А у нее теперь охранник! – ответил за нее Костя. – На машине! Дочка будущего президента как-никак!
Иномарка оказалась уютной и юркой. Она лихо неслась по улицам, Саша, мощный, молчаливый, вращал руль одним пальчиком, сурово и сосредоточенно глядя на дорогу. Маша некоторое время просто наблюдала за ним, потом не выдержала, поинтересовалась:
– А спросить можно?
– Можно, – буркнул Саша.
– Вы кто?
– Охранник.
Маша рассмеялась.
– Это я поняла. А откуда? Из милиции? Из ФСБ?
– Я ваш охранник.
– Вам нельзя отвечать?
– Можно. Спрашивайте.
– Кто ваш начальник?
– Вы его не знаете.
– Он военный?
– Не знаю, не интересовался.
Маша откинулась на спинку сиденья, шумно выдохнула.
– Блин… С вами можно хоть о чем-то поговорить?
– Можно, – в той же манере ответил охранник. – Говорите.
– У вас есть девушка?
– Нет.
– Почему? Вы же взрослый парень!
– Нет времени. Все время на работе.
– И что – один?
– С мамой.
Маша помолчала, а затем спросила, чтоб нарушить неловкую паузу:
– Мама знает, кем вы работаете?
– Ей это не надо.
– Блин… Ну вы можете хоть на что-то нормально ответить?
– Могу.
– Вы знаете, почему меня охраняете?
– Знаю. Приказали.
Маша расхохоталась, снова откинулась на спинку сиденья и замолчала.
Во дворе дома Саша аккуратно припарковал машину и двинулся следом за девушкой к подъезду.
– Дальше я сама, – сказала Маша.
– Я провожу. Положено.
Девушка спорить не стала – бесполезно. Они прошли в подъезд мимо охранников, Саша никак на них не прореагировал и вызвал лифт.
Охранник проводил Машу до двери квартиры, дождался, когда девушка войдет, и вошел следом. Маша с удивлением наблюдала, как он сбросил туфли, протопал в глубину квартиры, заглянул во все комнаты. Вернулся, предупредил:
– Я внизу. В машине.
– Зачем? Я никуда не собираюсь.
– Положено.
Охранник ушел, а Маша прошла на кухню, взяла со сковородки какую-то еду и стала жевать, глядя в окно на Сашу, который вернулся к автомобилю.
Маша включила музыку погромче, стала перебирать компакт-диски и не услышала, как в квартиру вошла мать. Рядом с ней стоял молодой человек, внешне поразительно смахивающий на Сашу. Он внимательно посмотрел на Машу, бегло окинул взглядом квартиру и сказал Елене:
– Я внизу, в машине.
Елена удивленно взглянула на парня:
– Вы мне не нужны. Я не собираюсь выходить.
– И тем не менее я внизу. В машине.
Охранник ушел. Мать подошла к Маше, вдвоем они проследили, как он подошел к машине Саши, что-то сказал ему и направился к своему автомобилю.
Елена посмотрела на дочь, печально усмехнулась:
– Вот, похоже, и началась наша новая жизнь.
– Мне это не нравится, – решительно заявила дочь. – Не хочу, мам!
Та пожала плечами:
– К сожалению, от нас это уже не зависит.
– Значит, зависит от папы! Дай мобильник, я ему позвоню!
Мать обняла дочь, отдала ей мобильник.
– Звони. Но, боюсь, от него тоже ничего не зависит. Я только что от него. Мы, дочь, попали в какую-то очень серьезную игру.
Маша набрала номер, послушала автоответчик, сообщивший, что абонент недоступен и что надо позвонить позднее.
– Наверно, спит.
– Или кого-то принимает, – предположила Елена.
В больнице был тихий час. В коридорах – ни души, двери всех палат закрыты, над входом в отделение горящая красная строка – «ТИХИЙ ЧАС. ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ».
Утилов дремал в мягком глубоком кресле и не сразу среагировал на трех человек, которые быстро прошли по коридору в сторону кабинета профессора. Он поднял голову, настороженно посмотрел им вслед: что-то ему не понравилось в стремительности и некой таинственности прибывших. Он приподнялся из кресла и стал издали наблюдать за ними.
Одного он узнал сразу. Это был известный бизнесмен Семен Лозовский. Двое других, судя по выправке, его телохранители.
Утилов быстро направился к одной из палат, своим ключом открыл ее, войдя, запер за собой, достал из тумбочки небольшой прибор, быстро настроил его, приложил к голове наушники и стал ждать.
Лозовский деликатно постучал в дверь профессорского кабинета, затем толкнул ее.
Телохранители привычно заняли места за порогом.
Профессор был на месте. Он довольно торопливо вышел из-за стола, направился навстречу гостю.
– Что ж вы не позвонили снизу? Я бы встретил.
Лозовский, пожав ему руку, тут же сунул хрупкую ладонь в карман.
– Меньше внимания, больше свободы. Как больной?
– Надеюсь, отдыхает.
– Я могу его проведать?
Профессор понимающе усмехнулся:
– Но вы ведь именно для этого приехали.
Лозовский внимательно посмотрел на доктора, коснулся его халата.
– Можно откровенно?
– У нас все откровенно.
– Как часто Погодина проведывают люди, так сказать, не родственных отношений? И не самые близкие друзья. Понимаете, о чем я, профессор?
– Конечно понимаю, – кивнул тот. – Жена приезжает. Дочь – реже. Прочие? Трудно сказать. Во-первых, я не слежу. А во-вторых, их серьезно фильтрует помощник. Странно, что он вас не заметил.
– А если я оставлю здесь одного из моих людей? В качестве, скажем, медбрата?
– А какой смысл? Я на днях выпишу пациента. С одной стороны, он фактически здоров. С другой – сам рвется на волю.
Лозовский привычно хохотнул:
– Рвется? Он хоть понимает, что его ждет на воле?
– Думаю, не очень. Может, поэтому и торопится выскочить отсюда.
– Любопытно! Проводите меня в палату.
Они вышли из кабинета, и процессия во главе с профессором направилась по больничному коридору в сторону палаты Погодина.
Юрий Алексеевич не спал, лежал на кровати, что-то читал. Увидев посетителей, он крайне удивился и отложил чтиво.
Лозовский подошел, свойски похлопал больного по плечу.
– Прости, Юрий Алексеевич, что без предупреждения. Хотел раньше, не получалось. Суета, сам знаешь.
Профессор почувствовал себя лишним.
– Я могу удалиться?
– Спасибо, профессор, – кивнул олигарх. – Я буквально на полчаса.
Доктор ушел, Лозовский взял стул, подсел к больному поближе.
– Удивлен?
Погодин улыбнулся:
– Не то слово.
– Я сам, честно, удивлен. Сколько мы с тобой не пересекались?
– Не считал.
– Ну неважно… Ты ведь догадываешься, по какому я поводу?
Погодин с насмешкой взглянул на него:
– Не боялся сюда явиться?
– Я с охраной.
– Я не об этом… Могли ведь засечь посторонние глаза.
Лозовский мелко и с удовольствием рассмеялся, снова похлопал Погодина по плечу.
– Во-первых, тихий час. А во-вторых, твоя игра уже перестала быть тайной, бояться нечего.
Утилов сидел на койке и в наушники внимательно слушал, о чем говорят в палате Погодина.
– Моя игра? – переспросил Погодин.
– Ну, скажем, наша, – снисходительно отмахнулся Лозовский. – Послушай, Юрий, можем откровенно?
– Попробуй.
– Мы ведь самым серьезным образом ставим на тебя.
– Мы – это кто? Ты?
– И я в том числе.
– Ставите, не спросив моего согласия?
Лозовский снова рассмеялся – такая была у него привычка.
– А зачем? Когда невесте дарят колье стоимостью пять миллионов долларов, ее не спрашивают, хочет она его получить или нет.
– Для вас я невеста?
– Именно! Красивая, желанная и… прости, девственная. Ты у нас, Юра, девственник. Как политик! А это самое главное для доверия перед избирателями!
Погодин внимательно посмотрел на гостя, встал с кровати, подошел к окну. Лозовский остался сидеть, наблюдая за ним.
– Я не верю тебе, Семен. Ни одному слову не верю.
– Все держишь в голове историю десятилетней давности?
– Такое не забывается. Ты кинул меня. Профдвижение только набрало силу, мне крайне нужна была твоя поддержка, помощь. Но ты отскочил… отпрыгнул в сторону.
Лозовский тоже встал, остановился рядом с Юрием Алексеевичем.
– Помню и не стану отпираться. Да, я «отпрыгнул»! Потому что поверил тогда президенту! Его внимание, поддержка дорогого стоили! Теперь все встало на свои места. Президент предал всех, в том числе и меня. И нам нужен другой человек. Другой лидер!
Погодин внимательно посмотрел ему в глаза.
– И все-таки уточни… Нам – это кому?
– Тому, кто делает Россию. Управляет ею. Тем, кто болеет за ее будущее!
Погодин подошел к холодильнику, достал оттуда бутылку виски, налил в два стакана.
– Тебе врачи разрешают? – не без юмора спросил олигарх.
– Главное, что я сам себе разрешаю.
Он подал один стакан гостю, вторым чокнулся.
– Вот что, дорогой Семен Маркович… Я достаточно хорошо тебя знаю и знаю, что ты на одной доске не играешь, минимум на двух. Поэтому давай выпьем за дальнейший наш эксперимент и посмотрим, кто объявит «шах», а кто поставит «мат».
Лозовский, крайне удивленный, уставился на Погодина.
– Значит… ты принял решение?
– Я этого еще не сказал. Я сказал о нашем дальнейшем эксперименте, и не более того.
– Я принимаю твой тост. Но уверяю, сверху окажемся мы оба.
Погодин улыбнулся, предупредительно покачал пальцем:
– Боюсь, тесновато будет… Это ты поставил охрану моим женщинам?
– Охрану?.. Думаю, спецслужбы.
– Опередили?
– Посмотрим.
Лозовский ушел, Погодин подошел к окну и стал смотреть во двор. Видел, как резко умчался кортеж автомобилей олигарха, как в ворота въехала с мигалкой неотложка, как больные прогуливались по аллее, ведя тихие и одинаковые разговоры.
Дверь палаты открылась, и вошел со счастливой улыбкой Утилов. Погодин вопросительно уставился на него:
– Ты чего?
Утилов достал из кармана кассету, показал ее кандидату:
– Весь твой разговор с олигархом здесь.
– Как это?
– Секрет фирмы.
– А зачем?
– Рассуждения такой сволочи, как Лозовский, надо записывать каждый раз. Чтоб потом не отвертелся.
«Мерседес» с Сергеем Горленко остановился как раз напротив подъезда, он махнул водителю и направился ко входу. Набрал код, еще раз дал знать водителю, чтоб уезжал, и скрылся за дверью.
Консьержка уже спала. Горленко вызвал лифт, вошел в него, нажал нужную кнопку.
На своем этаже покинул лифт, подошел к двери своей квартиры, и тут на него кто-то навалился.
Их было трое…
Били журналиста сильно и изобретательно. Щадили лицо, старались попасть по ребрам и ногам, подняться не давали, а если Сергею это и удавалось, снова валили на пол и принимались наносить удары еще посильнее.
Ночной клуб «Мокрица»
Вадим ответить не успел. С ними поравнялась еще одна иномарка, из нее показались два молодых крепких парня. Один из них крикнул:
– Чего, мужики? Может, подсобить?
– Спасибо, все нормально, – отмахнулся Вадим.
– Не, вы не стесняйтесь! Если чего, за запаской сгоняем!
– Все нормально, сказал! Привет!
Иномарка умчалась, Гриднев, глядя ей вслед, процедил сквозь зубы:
– Твари…
Вадим удивленно уставился на Гриднева:
– Ты чего? Они же помочь хотели.
– Ненавижу. Я Афган прошел, Абхазию, Чечню и еле концы с концами свожу. А эти, желторотые, вон на каких тачках гоняют!
Вадим рассмеялся:
– Это в тебе старая классовая закваска срабатывает.
Гриднев в сердцах сплюнул, подошел к парню.
– Ну ты вот скажи мне! Откуда у них бабки, чтоб такую дороговизну покупать? Они что, на заводах вкалывают, уголек роют, на скважинах торчат? Откуда?!
– Да какая разница! – с улыбочкой ответил тот. – Катаются, и слава богу. Люди должны хорошо жить, иначе на хрен нужна жизнь вообще! Знаешь, сколько я тебе буду платить?
– Ну?
– Пять штук баксов! В месяц, естественно.
– А чего так много? – несколько опешил полковник.
– За квалификацию. Фирма у меня серьезная, нужна серьезная охрана.
– Это мы можем.
Вадим достал визитку.
– Вот тебе телефон, завтра звонишь, с понедельника работаешь. Но учти, спрашивать буду как с военного.
– А ты вообще кто? Совсем крутой?
– Дальше некуда, – засмеялся тот.
– А если захочу потом уйти? Я ведь другу обещал.
– Уйдешь, какие проблемы. Только заранее предупредишь.
Вадим подмигнул полковнику и направился к своей иномарке.
Гриднев с удивлением посмотрел ему вслед, в полном недоумении пожал плечами, открыл дверцу «жигуленка» и завел двигатель.
Вадим, сидя в своей машине, посмотрел через стекло заднего вида на удаляющийся «жигуль» Гриднева, набрал по мобильнику номер.
– Петрович? Ну, все в лучшем виде! С понедельника я его беру. – Он рассмеялся. – Колесо разворотило налысо! Хорошо, что не оба! Да, ребята обозначились. Нет, они были ни к чему! Мужик покладистый, задолбанный. Сразу же выложил, что был у дружка в больнице. По работе, говорит, к нему приезжал. Да, беседа ихняя у меня записана. Приеду, послушаете. Бате привет.
Маша не могла взять в толк, зачем ее зовут к ректору, поэтому какое-то время нерешительно потопталась возле массивной двери с табличкой «РЕКТОР» и только потом толкнула ее.
Войдя в секретариат ректората университета, она увидела крепкого телосложения молодого человека и секретаршу.
– Здравствуйте. В чем опять провинилась?
Секретарша снисходительно взглянула на нее, показала на дверь:
– Вас ждет ректор.
Молодой человек как-то слишком внимательно посмотрел вслед Маше – она почувствовала его взгляд, показала язык и закрыла за собой тяжелую дверь кабинета ректора.
Ректор, плотный, невысокий, с улыбчивыми глазами, вышел из-за стола, пожал настороженной девушке руку, жестом указал на стул.
Маша присела на самый краешек и, кося «под дурочку», улыбнулась.
– Живу как мышка. Никого не трогаю. Какие проблемы, Виктор Викторович?
– Проблем никаких. – Ректор присел рядом. – Просто хочу вас, Маша, поздравить…
– С чем?
– Думаю, вы догадываетесь.
– Насчет отцовского президентства? Так это еще вилами по воде писано!
– Я бы так не сказал. – Ректор вернулся за стол, просмотрел какие-то бумаги. – Все, Маша, намного серьезнее, чем вы себе представляете. Например, хотя бы потому, что отныне вас будут охранять.
– Да ладно! – засмеялась девушка. – Меня?!
– Вас, – ректор был серьезен. – С вами теперь всегда будет рядом охранник.
– Граждане, вы чего? Какая охрана? Какой президент?! Отец в больнице, он на эту тему даже еще не высказался! А тут такая хрень раскручивается!
– Значит, уже кто-то высказался за него. И, подозреваю, на очень серьезном уровне.
Маша решительно поднялась.
– Да не хочу я никакой охраны! Не хочу призрака! Ты на улицу, он за тобой! Ты с подругами, и он рядом! Ты, простите, в туалет, а он за дверью! Я хочу жить свободно и самостоятельно!
– Я могу вас понять. Но помочь – не моя прерогатива! Охранник, кстати, в приемной. Вы могли видеть его.
– Толстый, мордатый?
– Примерно… Зовут Саша.
Маша рассмеялась:
– Почему-то всех охранников обязательно зовут Сашами и физиономии у них одинаковые. Пачки! Вот такие!
– Видимо, это профессиональное. Я позову его.
Ректор направился к двери, но Маша остановила его:
– Вы не шутите, Виктор Викторович?
Тот внимательно посмотрел на нее.
– Я похож на шутника?
– До сегодняшнего дня – не очень. Но я все равно не верю! И ничего не понимаю! Раненый отец, больница, газетная муть, а теперь – охранник! Как в плохом кино!
Ректор понимающе прикрыл глаза, улыбнулся.
– Жизнь, Маша, очень часто смахивает почему-то именно на плохое кино.
Он приоткрыл дверь, позвал кого-то. В кабинет вошел тот самый молодой плечистый парень, кивнул Маше:
– Здравствуйте. Саша.
– Здравствуйте. Маша.
Она не выдержала, рассмеялась возникшей рифме, внимательно посмотрела на охранника.
– Значит, вы будете все время ходить за мной?
Саша пожал мощными плечами:
– Почему только ходить? Иногда – ездить.
– На чем? На моей капсуле смерти?
– Вам выделен служебный автомобиль.
– «Жигули»? – с иронией спросила Маша.
Саша смутился:
– Зачем? Покруче… Иномарочка.
Девушка оторопело посмотрела сначала на ректора, потом перевела взгляд на охранника.
– Это вы серьезно?
– У нас все серьезно.
Маша вскинула вверх руку и выкрикнула:
– Йес! Плохое кино, кажется, становится нормальной жизнью!
Закончились занятия, Маша с однокурсниками выскочила из дверей института и увидела во дворе поджидающего ее охранника. Он, привстав со скамейки, смотрел в сторону шумной студенческой компании.
Маша замедлила шаг и сказала своему другу, долговязому Косте:
– Видишь? Человек-кувалда.
– Ну блин, – присвистнул Костя. – А я думал, прикол.
– Какой прикол? Торчит как памятник дебилизму.
Костя рассмеялся:
– Правда, похож.
– А то! Ну, привет, я пошла.
– Ты чего? – попытался остановить ее Костя. – А по пивку? Тепло, погода – класс. Вся группа гребет на Тверскую.
Она отвела его руку.
– Отпадает. Во-первых, я не стадное животное, стадом не хожу. Во-вторых, мама ждет. А в-третьих, куда от такого денешься? Стану пить, он в кружку будет заглядывать.
– И что, теперь все время так?
– Без понятия. Родитель из больницы выпишется, будет разбираться. Салют!
Она, махнув рукой, быстро направилась к охраннику. Однокурсники удивленно смотрели ей вслед. Какой-то парень крикнул вслед девушке:
– Маш, ты куда?
– А у нее теперь охранник! – ответил за нее Костя. – На машине! Дочка будущего президента как-никак!
Иномарка оказалась уютной и юркой. Она лихо неслась по улицам, Саша, мощный, молчаливый, вращал руль одним пальчиком, сурово и сосредоточенно глядя на дорогу. Маша некоторое время просто наблюдала за ним, потом не выдержала, поинтересовалась:
– А спросить можно?
– Можно, – буркнул Саша.
– Вы кто?
– Охранник.
Маша рассмеялась.
– Это я поняла. А откуда? Из милиции? Из ФСБ?
– Я ваш охранник.
– Вам нельзя отвечать?
– Можно. Спрашивайте.
– Кто ваш начальник?
– Вы его не знаете.
– Он военный?
– Не знаю, не интересовался.
Маша откинулась на спинку сиденья, шумно выдохнула.
– Блин… С вами можно хоть о чем-то поговорить?
– Можно, – в той же манере ответил охранник. – Говорите.
– У вас есть девушка?
– Нет.
– Почему? Вы же взрослый парень!
– Нет времени. Все время на работе.
– И что – один?
– С мамой.
Маша помолчала, а затем спросила, чтоб нарушить неловкую паузу:
– Мама знает, кем вы работаете?
– Ей это не надо.
– Блин… Ну вы можете хоть на что-то нормально ответить?
– Могу.
– Вы знаете, почему меня охраняете?
– Знаю. Приказали.
Маша расхохоталась, снова откинулась на спинку сиденья и замолчала.
Во дворе дома Саша аккуратно припарковал машину и двинулся следом за девушкой к подъезду.
– Дальше я сама, – сказала Маша.
– Я провожу. Положено.
Девушка спорить не стала – бесполезно. Они прошли в подъезд мимо охранников, Саша никак на них не прореагировал и вызвал лифт.
Охранник проводил Машу до двери квартиры, дождался, когда девушка войдет, и вошел следом. Маша с удивлением наблюдала, как он сбросил туфли, протопал в глубину квартиры, заглянул во все комнаты. Вернулся, предупредил:
– Я внизу. В машине.
– Зачем? Я никуда не собираюсь.
– Положено.
Охранник ушел, а Маша прошла на кухню, взяла со сковородки какую-то еду и стала жевать, глядя в окно на Сашу, который вернулся к автомобилю.
Маша включила музыку погромче, стала перебирать компакт-диски и не услышала, как в квартиру вошла мать. Рядом с ней стоял молодой человек, внешне поразительно смахивающий на Сашу. Он внимательно посмотрел на Машу, бегло окинул взглядом квартиру и сказал Елене:
– Я внизу, в машине.
Елена удивленно взглянула на парня:
– Вы мне не нужны. Я не собираюсь выходить.
– И тем не менее я внизу. В машине.
Охранник ушел. Мать подошла к Маше, вдвоем они проследили, как он подошел к машине Саши, что-то сказал ему и направился к своему автомобилю.
Елена посмотрела на дочь, печально усмехнулась:
– Вот, похоже, и началась наша новая жизнь.
– Мне это не нравится, – решительно заявила дочь. – Не хочу, мам!
Та пожала плечами:
– К сожалению, от нас это уже не зависит.
– Значит, зависит от папы! Дай мобильник, я ему позвоню!
Мать обняла дочь, отдала ей мобильник.
– Звони. Но, боюсь, от него тоже ничего не зависит. Я только что от него. Мы, дочь, попали в какую-то очень серьезную игру.
Маша набрала номер, послушала автоответчик, сообщивший, что абонент недоступен и что надо позвонить позднее.
– Наверно, спит.
– Или кого-то принимает, – предположила Елена.
В больнице был тихий час. В коридорах – ни души, двери всех палат закрыты, над входом в отделение горящая красная строка – «ТИХИЙ ЧАС. ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ».
Утилов дремал в мягком глубоком кресле и не сразу среагировал на трех человек, которые быстро прошли по коридору в сторону кабинета профессора. Он поднял голову, настороженно посмотрел им вслед: что-то ему не понравилось в стремительности и некой таинственности прибывших. Он приподнялся из кресла и стал издали наблюдать за ними.
Одного он узнал сразу. Это был известный бизнесмен Семен Лозовский. Двое других, судя по выправке, его телохранители.
Утилов быстро направился к одной из палат, своим ключом открыл ее, войдя, запер за собой, достал из тумбочки небольшой прибор, быстро настроил его, приложил к голове наушники и стал ждать.
Лозовский деликатно постучал в дверь профессорского кабинета, затем толкнул ее.
Телохранители привычно заняли места за порогом.
Профессор был на месте. Он довольно торопливо вышел из-за стола, направился навстречу гостю.
– Что ж вы не позвонили снизу? Я бы встретил.
Лозовский, пожав ему руку, тут же сунул хрупкую ладонь в карман.
– Меньше внимания, больше свободы. Как больной?
– Надеюсь, отдыхает.
– Я могу его проведать?
Профессор понимающе усмехнулся:
– Но вы ведь именно для этого приехали.
Лозовский внимательно посмотрел на доктора, коснулся его халата.
– Можно откровенно?
– У нас все откровенно.
– Как часто Погодина проведывают люди, так сказать, не родственных отношений? И не самые близкие друзья. Понимаете, о чем я, профессор?
– Конечно понимаю, – кивнул тот. – Жена приезжает. Дочь – реже. Прочие? Трудно сказать. Во-первых, я не слежу. А во-вторых, их серьезно фильтрует помощник. Странно, что он вас не заметил.
– А если я оставлю здесь одного из моих людей? В качестве, скажем, медбрата?
– А какой смысл? Я на днях выпишу пациента. С одной стороны, он фактически здоров. С другой – сам рвется на волю.
Лозовский привычно хохотнул:
– Рвется? Он хоть понимает, что его ждет на воле?
– Думаю, не очень. Может, поэтому и торопится выскочить отсюда.
– Любопытно! Проводите меня в палату.
Они вышли из кабинета, и процессия во главе с профессором направилась по больничному коридору в сторону палаты Погодина.
Юрий Алексеевич не спал, лежал на кровати, что-то читал. Увидев посетителей, он крайне удивился и отложил чтиво.
Лозовский подошел, свойски похлопал больного по плечу.
– Прости, Юрий Алексеевич, что без предупреждения. Хотел раньше, не получалось. Суета, сам знаешь.
Профессор почувствовал себя лишним.
– Я могу удалиться?
– Спасибо, профессор, – кивнул олигарх. – Я буквально на полчаса.
Доктор ушел, Лозовский взял стул, подсел к больному поближе.
– Удивлен?
Погодин улыбнулся:
– Не то слово.
– Я сам, честно, удивлен. Сколько мы с тобой не пересекались?
– Не считал.
– Ну неважно… Ты ведь догадываешься, по какому я поводу?
Погодин с насмешкой взглянул на него:
– Не боялся сюда явиться?
– Я с охраной.
– Я не об этом… Могли ведь засечь посторонние глаза.
Лозовский мелко и с удовольствием рассмеялся, снова похлопал Погодина по плечу.
– Во-первых, тихий час. А во-вторых, твоя игра уже перестала быть тайной, бояться нечего.
Утилов сидел на койке и в наушники внимательно слушал, о чем говорят в палате Погодина.
– Моя игра? – переспросил Погодин.
– Ну, скажем, наша, – снисходительно отмахнулся Лозовский. – Послушай, Юрий, можем откровенно?
– Попробуй.
– Мы ведь самым серьезным образом ставим на тебя.
– Мы – это кто? Ты?
– И я в том числе.
– Ставите, не спросив моего согласия?
Лозовский снова рассмеялся – такая была у него привычка.
– А зачем? Когда невесте дарят колье стоимостью пять миллионов долларов, ее не спрашивают, хочет она его получить или нет.
– Для вас я невеста?
– Именно! Красивая, желанная и… прости, девственная. Ты у нас, Юра, девственник. Как политик! А это самое главное для доверия перед избирателями!
Погодин внимательно посмотрел на гостя, встал с кровати, подошел к окну. Лозовский остался сидеть, наблюдая за ним.
– Я не верю тебе, Семен. Ни одному слову не верю.
– Все держишь в голове историю десятилетней давности?
– Такое не забывается. Ты кинул меня. Профдвижение только набрало силу, мне крайне нужна была твоя поддержка, помощь. Но ты отскочил… отпрыгнул в сторону.
Лозовский тоже встал, остановился рядом с Юрием Алексеевичем.
– Помню и не стану отпираться. Да, я «отпрыгнул»! Потому что поверил тогда президенту! Его внимание, поддержка дорогого стоили! Теперь все встало на свои места. Президент предал всех, в том числе и меня. И нам нужен другой человек. Другой лидер!
Погодин внимательно посмотрел ему в глаза.
– И все-таки уточни… Нам – это кому?
– Тому, кто делает Россию. Управляет ею. Тем, кто болеет за ее будущее!
Погодин подошел к холодильнику, достал оттуда бутылку виски, налил в два стакана.
– Тебе врачи разрешают? – не без юмора спросил олигарх.
– Главное, что я сам себе разрешаю.
Он подал один стакан гостю, вторым чокнулся.
– Вот что, дорогой Семен Маркович… Я достаточно хорошо тебя знаю и знаю, что ты на одной доске не играешь, минимум на двух. Поэтому давай выпьем за дальнейший наш эксперимент и посмотрим, кто объявит «шах», а кто поставит «мат».
Лозовский, крайне удивленный, уставился на Погодина.
– Значит… ты принял решение?
– Я этого еще не сказал. Я сказал о нашем дальнейшем эксперименте, и не более того.
– Я принимаю твой тост. Но уверяю, сверху окажемся мы оба.
Погодин улыбнулся, предупредительно покачал пальцем:
– Боюсь, тесновато будет… Это ты поставил охрану моим женщинам?
– Охрану?.. Думаю, спецслужбы.
– Опередили?
– Посмотрим.
Лозовский ушел, Погодин подошел к окну и стал смотреть во двор. Видел, как резко умчался кортеж автомобилей олигарха, как в ворота въехала с мигалкой неотложка, как больные прогуливались по аллее, ведя тихие и одинаковые разговоры.
Дверь палаты открылась, и вошел со счастливой улыбкой Утилов. Погодин вопросительно уставился на него:
– Ты чего?
Утилов достал из кармана кассету, показал ее кандидату:
– Весь твой разговор с олигархом здесь.
– Как это?
– Секрет фирмы.
– А зачем?
– Рассуждения такой сволочи, как Лозовский, надо записывать каждый раз. Чтоб потом не отвертелся.
«Мерседес» с Сергеем Горленко остановился как раз напротив подъезда, он махнул водителю и направился ко входу. Набрал код, еще раз дал знать водителю, чтоб уезжал, и скрылся за дверью.
Консьержка уже спала. Горленко вызвал лифт, вошел в него, нажал нужную кнопку.
На своем этаже покинул лифт, подошел к двери своей квартиры, и тут на него кто-то навалился.
Их было трое…
Били журналиста сильно и изобретательно. Щадили лицо, старались попасть по ребрам и ногам, подняться не давали, а если Сергею это и удавалось, снова валили на пол и принимались наносить удары еще посильнее.
Ночной клуб «Мокрица»
Перед ярко освещенным входом в ночной клуб «Мокрица» колыхалась внушительная толпа молодежи, желающая проскользнуть мимо могучих секьюрити и окунуться в черный океан громыхающей музыки и множества тел.
Саша-охранник сидел в машине, лениво, словно безразлично наблюдал за происходящим возле клуба и ждал Машу.
Маша отрывалась по полной. Двигалась она легко и пластично, скользила между танцующими парами, возле некоторых ненадолго задерживалась, что-то со смехом кричала. Слова ее из-за музыки понять было невозможно, и она шла дальше. Потом она нашла своего долговязого Костю, потерлась возле него, потусовалась, послала воздушный поцелуй и потанцевала прочь.
Костя стал пробираться следом, Маша со смехом оттолкнула его и скрылась в густой толчее.
Вадим Тихомиров стоял возле барной стойки и старался не упустить ее из поля зрения.
Он был один. Со стороны Тихомиров выглядел как надломленный богемной жизнью господин, в позе, во взгляде которого читались усталость и одиночество, что не могло ускользнуть от внимательного, заинтересованного глаза.
Наконец он дождался, когда Маша оказалась совсем близко, протянул руку и привлек ее к себе поближе, чтоб она расслышала его.
– Простите, сударыня! Буквально на пару слов.
Девушка, удивленная и недовольная, отстранилась и прокричала в ответ:
– Без рук, ладно?
– Мне плохо, понимаете? – сообщил Вадим.
– При входе справа есть дверь! Сходите туда, полегчает!
Маша двинулась дальше, но Вадим снова перехватил ее.
– Умоляю, не уходите! Я могу снова потерять вас!
– А вы уже когда-нибудь меня находили? – рассмеялась Маша.
– Сегодня! Нашел и влюбился! Пожалуйста, один танец! Один!
Маша на мгновение задумалась, снисходительно пожала плечами и шагнула в толпу, увлекая нового знакомого.
Вадим двигался мягко и пластично.
Маша вращалась вокруг него, чему-то радовалась, смеялась, издали помахала удивленному Косте, время от времени посматривала на симпатичного партнера, потом прокричала в самое ухо Вадиму:
– А вы классно танцуете!
– Вы тоже!
– А что вас сюда занесло?
– Судьба!
– Я серьезно! Тут же только молодые джемуют!
– Судьба! – в самое ухо прокричал Вадим. – Я знал, что здесь встречу вас!
– Прикол! – смеялась Маша. – Таких, как я, тут сотни!
– Вы – единственная! Клянусь!
– Дяденька, хватит лепить горбатого!
– Позвольте «дяденьке» еще один танец?
– Позволяю!
Далеко за полночь Маша в сопровождении Вадима вышла из клуба, протолкалась сквозь слегка поредевшую толпу и направилась к своей машине. Саша немедленно заметил ее в компании мужчины, достал из бардачка фотоаппарат, сделал снимок. После этого вышел из машины и приготовился к встрече подопечной.
Маша повернулась к Вадиму, выставила обе руки, останавливая его:
– Все, дальше провожать не надо. Я девушка самостоятельная. Бай!
– Я могу подвезти, – предложил Вадим.
Она насмешливо посмотрела на него, показала на вышедшего из машины охранника:
– Пардон, но меня уже подвозят!
– О, у вас личный шофер?
– Шофер-охранник, если хотите! Так что не беспокойтесь.
Она направилась было к машине, но Вадим придержал ее:
– Кто вы, прелестное создание?
Маша оттолкнула его.
– Пусть это для вас останется тайной.
Девушка снова повернулась уходить, и снова Вадим остановил ее:
– Я не хочу вас терять. Телефон ваш можно?
– Нельзя.
– А если я оставлю свой?
– Думаете, я позвоню?
– Буду надеяться.
– Посмотрим…
Вадим достал из бумажника визитку, протянул девушке.
– Я действительно буду надеяться.
Она не ответила, сунула визитку в задний карман джинсов, послала новому знакомому кокетливый воздушный поцелуй и быстро зашагала к машине.
Из дверей клуба выскочил Костя, увидел уходящую Машу и заорал благим матом:
– Машка, ты куда?!
– Спать, дружочек! Режим!
– Я с тобой! – ринулся в ее сторону парень.
– Если успеешь!
Она быстро нырнула в салон, и автомобиль сорвался с места.
Вадим проследил за ним, оглянулся на приунывшего Костю, зачем-то свойски подмигнул ему и направился к своей машине.
Шел утренний выпуск новостей. Диктор быстро перелистал бумажки, как-то по-особому взглянул в камеру, сообщил:
– Срочное сообщение РИА Новости… Сегодня ночью в подъезде своего дома был жестоко избит скандально известный тележурналист Сергей Горленко. Он возвращался домой после ночного эфира, на этаже, где находилась квартира журналиста, его поджидали неизвестные. Нанесенные ранения были настолько серьезными, что Горленко не смог самостоятельно войти в свою квартиру, на лестничной площадке его обнаружили соседи, которые и вызвали милицию. К расследованию случившегося подключены сыщики МВД и Федеральной службы безопасности.
Неофициальный рабочий кабинет Власова – для особых приемов – находился в недавно выстроенном здании в самом центре столицы; скромно обставленный, залитый светом, он располагал к откровенной и естественной беседе.
Перед директором ФСБ покорно сидел телеведущий Сергей Горленко с забинтованными лицом и головой и ждал приговора.
Николай Николаевич Власов какое-то время внимательно изучал изувеченное лицо Горленко, потом промолвил скорее для себя, чем для собеседника:
– Варвары… У вас у самого, Сергей Иванович, есть какие-то предположения, догадки?
Тот попытался улыбнуться, но от боли не смог.
– Есть… Враги. Завистники.
– Слишком обще, – развел руками Власов. – В духе тридцатых годов. А если конкретизировать?
– Не могу. Голова болит.
– Понимаю. Вопрос несколько не по теме. На кого вы сейчас работаете? То есть кто ваш спонсор?
– Таковых нет. Работаю исключительно по совести и гражданскому долгу.
Власов печально улыбнулся.
– Звучит красиво, Сергей Иванович. Такие сказки обычно рассказывают маме. Но у нас есть свои данные. Вы ведь давно дружите с господином Лозовским?
– Если это можно назвать дружбой, – Горленко явно лукавил, и это было видно.
– Ну, не дружите, – пошел к нему на помощь директор, – а, скажем так, пользуетесь благорасположением олигарха. Финансовым прежде всего.
– Это имеет отношение к избиению?
– Самое непосредственное. Вы ведь активно выступаете в своих программах против нынешнего президента?
– Это мое право гражданина и журналиста.
– Безусловно, – согласился Власов. – Если это право не оплачивается некими лицами и структурами.
Горленко почувствовал, что его загоняют в угол, поэтому довольно жестко заявил:
– И все-таки я не вижу связи между ночным происшествием и моей работой.
– Она есть, Сергей Иванович, – мягко осадил Власов. – Мы располагаем данными, что господин Лозовский начинает усиленно лоббировать Юрия Погодина.
– Это его право! – Горленко начал показывать «зубы».
– Не отрицаю. Но ведь вы в своих последних программах отзывались о Погодине не самым лучшим образом.
– Вы решили выступить в роли цензора? – Горленко в открытую шел на конфликт. – Бесплатного консультанта?
– Боже меня упаси! – поднял руки директор. – Вы исключаете, что позиции Лозовского и ваши в данном случае несколько разошлись?
– Мне было бы об этом заявлено.
От такого заявления у Власова даже расширились глаза.
– Интересная мысль…
Горленко решил исправить оговорку.
– Я имел в виду, что у меня есть прямое начальство в лице главного редактора и, например, продюсера.
– Я вас понял.
Власов вышел из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету, остановился напротив журналиста.
– Сергей Иванович… Вы готовы вести серьезный разговор?
– Как я понимаю, у меня нет иного выхода.
– Есть. – Тут начал проявляться истинный характер Власова. – Но он чреват последствиями.
Директор налил воды себе и журналисту, сделал несколько глотков. Горленко насмешливо посмотрел на него.
Саша-охранник сидел в машине, лениво, словно безразлично наблюдал за происходящим возле клуба и ждал Машу.
Маша отрывалась по полной. Двигалась она легко и пластично, скользила между танцующими парами, возле некоторых ненадолго задерживалась, что-то со смехом кричала. Слова ее из-за музыки понять было невозможно, и она шла дальше. Потом она нашла своего долговязого Костю, потерлась возле него, потусовалась, послала воздушный поцелуй и потанцевала прочь.
Костя стал пробираться следом, Маша со смехом оттолкнула его и скрылась в густой толчее.
Вадим Тихомиров стоял возле барной стойки и старался не упустить ее из поля зрения.
Он был один. Со стороны Тихомиров выглядел как надломленный богемной жизнью господин, в позе, во взгляде которого читались усталость и одиночество, что не могло ускользнуть от внимательного, заинтересованного глаза.
Наконец он дождался, когда Маша оказалась совсем близко, протянул руку и привлек ее к себе поближе, чтоб она расслышала его.
– Простите, сударыня! Буквально на пару слов.
Девушка, удивленная и недовольная, отстранилась и прокричала в ответ:
– Без рук, ладно?
– Мне плохо, понимаете? – сообщил Вадим.
– При входе справа есть дверь! Сходите туда, полегчает!
Маша двинулась дальше, но Вадим снова перехватил ее.
– Умоляю, не уходите! Я могу снова потерять вас!
– А вы уже когда-нибудь меня находили? – рассмеялась Маша.
– Сегодня! Нашел и влюбился! Пожалуйста, один танец! Один!
Маша на мгновение задумалась, снисходительно пожала плечами и шагнула в толпу, увлекая нового знакомого.
Вадим двигался мягко и пластично.
Маша вращалась вокруг него, чему-то радовалась, смеялась, издали помахала удивленному Косте, время от времени посматривала на симпатичного партнера, потом прокричала в самое ухо Вадиму:
– А вы классно танцуете!
– Вы тоже!
– А что вас сюда занесло?
– Судьба!
– Я серьезно! Тут же только молодые джемуют!
– Судьба! – в самое ухо прокричал Вадим. – Я знал, что здесь встречу вас!
– Прикол! – смеялась Маша. – Таких, как я, тут сотни!
– Вы – единственная! Клянусь!
– Дяденька, хватит лепить горбатого!
– Позвольте «дяденьке» еще один танец?
– Позволяю!
Далеко за полночь Маша в сопровождении Вадима вышла из клуба, протолкалась сквозь слегка поредевшую толпу и направилась к своей машине. Саша немедленно заметил ее в компании мужчины, достал из бардачка фотоаппарат, сделал снимок. После этого вышел из машины и приготовился к встрече подопечной.
Маша повернулась к Вадиму, выставила обе руки, останавливая его:
– Все, дальше провожать не надо. Я девушка самостоятельная. Бай!
– Я могу подвезти, – предложил Вадим.
Она насмешливо посмотрела на него, показала на вышедшего из машины охранника:
– Пардон, но меня уже подвозят!
– О, у вас личный шофер?
– Шофер-охранник, если хотите! Так что не беспокойтесь.
Она направилась было к машине, но Вадим придержал ее:
– Кто вы, прелестное создание?
Маша оттолкнула его.
– Пусть это для вас останется тайной.
Девушка снова повернулась уходить, и снова Вадим остановил ее:
– Я не хочу вас терять. Телефон ваш можно?
– Нельзя.
– А если я оставлю свой?
– Думаете, я позвоню?
– Буду надеяться.
– Посмотрим…
Вадим достал из бумажника визитку, протянул девушке.
– Я действительно буду надеяться.
Она не ответила, сунула визитку в задний карман джинсов, послала новому знакомому кокетливый воздушный поцелуй и быстро зашагала к машине.
Из дверей клуба выскочил Костя, увидел уходящую Машу и заорал благим матом:
– Машка, ты куда?!
– Спать, дружочек! Режим!
– Я с тобой! – ринулся в ее сторону парень.
– Если успеешь!
Она быстро нырнула в салон, и автомобиль сорвался с места.
Вадим проследил за ним, оглянулся на приунывшего Костю, зачем-то свойски подмигнул ему и направился к своей машине.
Шел утренний выпуск новостей. Диктор быстро перелистал бумажки, как-то по-особому взглянул в камеру, сообщил:
– Срочное сообщение РИА Новости… Сегодня ночью в подъезде своего дома был жестоко избит скандально известный тележурналист Сергей Горленко. Он возвращался домой после ночного эфира, на этаже, где находилась квартира журналиста, его поджидали неизвестные. Нанесенные ранения были настолько серьезными, что Горленко не смог самостоятельно войти в свою квартиру, на лестничной площадке его обнаружили соседи, которые и вызвали милицию. К расследованию случившегося подключены сыщики МВД и Федеральной службы безопасности.
Неофициальный рабочий кабинет Власова – для особых приемов – находился в недавно выстроенном здании в самом центре столицы; скромно обставленный, залитый светом, он располагал к откровенной и естественной беседе.
Перед директором ФСБ покорно сидел телеведущий Сергей Горленко с забинтованными лицом и головой и ждал приговора.
Николай Николаевич Власов какое-то время внимательно изучал изувеченное лицо Горленко, потом промолвил скорее для себя, чем для собеседника:
– Варвары… У вас у самого, Сергей Иванович, есть какие-то предположения, догадки?
Тот попытался улыбнуться, но от боли не смог.
– Есть… Враги. Завистники.
– Слишком обще, – развел руками Власов. – В духе тридцатых годов. А если конкретизировать?
– Не могу. Голова болит.
– Понимаю. Вопрос несколько не по теме. На кого вы сейчас работаете? То есть кто ваш спонсор?
– Таковых нет. Работаю исключительно по совести и гражданскому долгу.
Власов печально улыбнулся.
– Звучит красиво, Сергей Иванович. Такие сказки обычно рассказывают маме. Но у нас есть свои данные. Вы ведь давно дружите с господином Лозовским?
– Если это можно назвать дружбой, – Горленко явно лукавил, и это было видно.
– Ну, не дружите, – пошел к нему на помощь директор, – а, скажем так, пользуетесь благорасположением олигарха. Финансовым прежде всего.
– Это имеет отношение к избиению?
– Самое непосредственное. Вы ведь активно выступаете в своих программах против нынешнего президента?
– Это мое право гражданина и журналиста.
– Безусловно, – согласился Власов. – Если это право не оплачивается некими лицами и структурами.
Горленко почувствовал, что его загоняют в угол, поэтому довольно жестко заявил:
– И все-таки я не вижу связи между ночным происшествием и моей работой.
– Она есть, Сергей Иванович, – мягко осадил Власов. – Мы располагаем данными, что господин Лозовский начинает усиленно лоббировать Юрия Погодина.
– Это его право! – Горленко начал показывать «зубы».
– Не отрицаю. Но ведь вы в своих последних программах отзывались о Погодине не самым лучшим образом.
– Вы решили выступить в роли цензора? – Горленко в открытую шел на конфликт. – Бесплатного консультанта?
– Боже меня упаси! – поднял руки директор. – Вы исключаете, что позиции Лозовского и ваши в данном случае несколько разошлись?
– Мне было бы об этом заявлено.
От такого заявления у Власова даже расширились глаза.
– Интересная мысль…
Горленко решил исправить оговорку.
– Я имел в виду, что у меня есть прямое начальство в лице главного редактора и, например, продюсера.
– Я вас понял.
Власов вышел из-за стола, сделал несколько шагов по кабинету, остановился напротив журналиста.
– Сергей Иванович… Вы готовы вести серьезный разговор?
– Как я понимаю, у меня нет иного выхода.
– Есть. – Тут начал проявляться истинный характер Власова. – Но он чреват последствиями.
Директор налил воды себе и журналисту, сделал несколько глотков. Горленко насмешливо посмотрел на него.