Страница:
– Волнуетесь? – с некоторой иронией спросил журналист.
– За вас. Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
– Работать на вас?
– Работать на Погодина, а следовательно, на нас.
– Но ведь в нем, как вы сообщили, заинтересован Лозовский.
– Вот и прекрасно. Лозовский таким образом будет работать на нас, совершенно не подозревая об этом. До поры до времени, конечно.
Горленко непонимающе мотнул головой.
– Но Лозовский не так прост, как вам кажется.
– Спасибо, что предупредили, – засмеялся директор. – Думаю, вы сможете разъяснить нам некоторые сложности характера вашего друга.
– Попытаюсь… А кто будет нести ответственность за мою жизнь? И за жизнь господина Погодина?
– Для вас, для профессионала, вопрос странный. Мы ведь собираемся играть с вами не в бирюльки, а в выборы возможного лидера государства.
– Будут инструкции? Рекомендации? – то ли всерьез, то ли с юмором спросил журналист.
– Будут. Но главное сейчас – сделать естественный разворот в сторону Погодина. И заставить его поверить в вашу искренность. Вам ведь верят далеко не все.
– Но если верят, то как слепцы.
Власов подошел к нему и они крепко пожали друг другу руки.
– В час добрый… – пожелал директор.
Юрий Алексеевич спал.
Утилов тихонько открыл дверь, впустил Елену. Она осторожно поставила сумку с продуктами возле двери, приблизилась к мужу и некоторое время рассматривала его: лицо, руки, слушала тяжеловатое дыхание.
Он вдруг проснулся, вначале с непониманием уставился на склонившуюся над ним жену, затем обнял ее, привлек плотнее к себе, стал целовать, что-то бормотать, путаясь в густых и хорошо пахнущих волосах.
– Родная моя… Любимая… Единственная. Жена… Женушка.
Елена освободилась от объятий, поправила волосы, произнесла с шутливым упреком:
– Ну вот, делала прическу полдня, а он испортил за одну минуту.
– Красивая ты у меня.
Жена усмехнулась, отмахнулась:
– Как говорят, не родись красивой, а родись счастливой.
Погодин спустил ноги на пол.
– Ты разве не счастлива?
– Как можно быть с тобой несчастливой? Конечно, счастлива.
Елена села на стул рядом с кроватью, Юрий снова привлек ее, поцеловал. Она легонько отвела его лицо от своего, села ровно, строго посмотрела на мужа.
– Юра, что все-таки происходит?
– Ты имеешь в виду…
– Да, я имею в виду покушение… весь этот спектакль с президентством… Ведь, согласись, покушение было каким-то странным.
Юрий Алексеевич с миной издевки уточнил:
– Стреляли и не застрелили?
– Конечно. Если уж хотели бы убить, то дилетантов на такое дело не посылают. И потом… ты сам подумай… вдруг, сразу после покушения – новоиспеченный кандидат в президенты. Откуда? Зачем? Почему? Вот интересно, найдут они киллера или опять с концами?
– Не найдут. Приходил тут ко мне один недоумок из прокуратуры, я его выгнал.
Елена оглянулась на дверь, шепотом спросила:
– Получается, стреляли для того, чтобы вынудить тебя согласиться.
– Получается именно так, – кивнул муж.
Елена взяла его за руки.
– Я прошу тебя… умоляю, Юра! Не соглашайся! Давай жить, как жили. Ну, не хочу я все время находиться в страхе, в неизвестности! Пожалей меня, дочку! Все только начинается, а мы уже несвободны. Мы с Машкой теперь стали все время чего-то бояться. Вот этой ночью она пришла поздно, а я уже места не нахожу. Хорошо, что охранник рядом.
– Какой охранник? – не понял Погодин.
– А ты что, не знаешь, что нам дали охрану? Дали. Мне и Машке. Персональные охранники!
– Кто дал?
– Ну, наверно, Крупин. Олег Петрович! И машины! У дочки – своя, у меня – своя!
Погодин крутнул головой:
– Ну, девки, вы даете! Откажитесь! Сегодня же! Немедленно!
– А как от них откажешься, если ты только из подъезда, а он уже ждет, – возразила Елена. – Ты только в квартиру, он следом. И глазами по стенам шарит, врагов ищет! Как откажешься?! Они ж, эти охранники, ничего не слышат, когда им говоришь! Как роботы. А потом, это даже удобно. Например, когда девочка задерживается.
– Но я же потом не расхлебаюсь! Это как капкан, не вырвешься!
– Понимаю. Но капкан этот уже начал смыкаться.
– Черт… Ладно, завтра я поговорю с помощником.
– Твой помощник теперь никто! Шестерка! Теперь у тебя главный Олег Петрович.
– Черт.
Какое-то время они молчали, Елена достала из сумочки пачку сигарет, закурила.
– Ладно, пусть пока охраняют. Выпишешься, разберешься.
Юрий Алексеевич вдруг улыбнулся, подмигнул ей.
– Послушай, жена… А если попробовать? Рискнуть! А?
– Смеешься? – Елена загасила сигарету.
– Вполне серьезно. Ну, попробую. Ну, не получится. Зато опыт какой! И имя сразу на всю страну.
Елена озабоченно вздохнула:
– Юра, ты что?
– А что?.. Неплохо.
– Юра, прекрати. И не вздумай! Это нам ни к чему.
Погодин привлек жену к себе, поцеловал в лоб.
– Ладно, это я просто так. В порядке шутки. – Он обнял Елену, крепко прижал. – Ничего, жена. Перезимуем.
Особняк фирмы «Правое дело»
– За вас. Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
– Работать на вас?
– Работать на Погодина, а следовательно, на нас.
– Но ведь в нем, как вы сообщили, заинтересован Лозовский.
– Вот и прекрасно. Лозовский таким образом будет работать на нас, совершенно не подозревая об этом. До поры до времени, конечно.
Горленко непонимающе мотнул головой.
– Но Лозовский не так прост, как вам кажется.
– Спасибо, что предупредили, – засмеялся директор. – Думаю, вы сможете разъяснить нам некоторые сложности характера вашего друга.
– Попытаюсь… А кто будет нести ответственность за мою жизнь? И за жизнь господина Погодина?
– Для вас, для профессионала, вопрос странный. Мы ведь собираемся играть с вами не в бирюльки, а в выборы возможного лидера государства.
– Будут инструкции? Рекомендации? – то ли всерьез, то ли с юмором спросил журналист.
– Будут. Но главное сейчас – сделать естественный разворот в сторону Погодина. И заставить его поверить в вашу искренность. Вам ведь верят далеко не все.
– Но если верят, то как слепцы.
Власов подошел к нему и они крепко пожали друг другу руки.
– В час добрый… – пожелал директор.
Юрий Алексеевич спал.
Утилов тихонько открыл дверь, впустил Елену. Она осторожно поставила сумку с продуктами возле двери, приблизилась к мужу и некоторое время рассматривала его: лицо, руки, слушала тяжеловатое дыхание.
Он вдруг проснулся, вначале с непониманием уставился на склонившуюся над ним жену, затем обнял ее, привлек плотнее к себе, стал целовать, что-то бормотать, путаясь в густых и хорошо пахнущих волосах.
– Родная моя… Любимая… Единственная. Жена… Женушка.
Елена освободилась от объятий, поправила волосы, произнесла с шутливым упреком:
– Ну вот, делала прическу полдня, а он испортил за одну минуту.
– Красивая ты у меня.
Жена усмехнулась, отмахнулась:
– Как говорят, не родись красивой, а родись счастливой.
Погодин спустил ноги на пол.
– Ты разве не счастлива?
– Как можно быть с тобой несчастливой? Конечно, счастлива.
Елена села на стул рядом с кроватью, Юрий снова привлек ее, поцеловал. Она легонько отвела его лицо от своего, села ровно, строго посмотрела на мужа.
– Юра, что все-таки происходит?
– Ты имеешь в виду…
– Да, я имею в виду покушение… весь этот спектакль с президентством… Ведь, согласись, покушение было каким-то странным.
Юрий Алексеевич с миной издевки уточнил:
– Стреляли и не застрелили?
– Конечно. Если уж хотели бы убить, то дилетантов на такое дело не посылают. И потом… ты сам подумай… вдруг, сразу после покушения – новоиспеченный кандидат в президенты. Откуда? Зачем? Почему? Вот интересно, найдут они киллера или опять с концами?
– Не найдут. Приходил тут ко мне один недоумок из прокуратуры, я его выгнал.
Елена оглянулась на дверь, шепотом спросила:
– Получается, стреляли для того, чтобы вынудить тебя согласиться.
– Получается именно так, – кивнул муж.
Елена взяла его за руки.
– Я прошу тебя… умоляю, Юра! Не соглашайся! Давай жить, как жили. Ну, не хочу я все время находиться в страхе, в неизвестности! Пожалей меня, дочку! Все только начинается, а мы уже несвободны. Мы с Машкой теперь стали все время чего-то бояться. Вот этой ночью она пришла поздно, а я уже места не нахожу. Хорошо, что охранник рядом.
– Какой охранник? – не понял Погодин.
– А ты что, не знаешь, что нам дали охрану? Дали. Мне и Машке. Персональные охранники!
– Кто дал?
– Ну, наверно, Крупин. Олег Петрович! И машины! У дочки – своя, у меня – своя!
Погодин крутнул головой:
– Ну, девки, вы даете! Откажитесь! Сегодня же! Немедленно!
– А как от них откажешься, если ты только из подъезда, а он уже ждет, – возразила Елена. – Ты только в квартиру, он следом. И глазами по стенам шарит, врагов ищет! Как откажешься?! Они ж, эти охранники, ничего не слышат, когда им говоришь! Как роботы. А потом, это даже удобно. Например, когда девочка задерживается.
– Но я же потом не расхлебаюсь! Это как капкан, не вырвешься!
– Понимаю. Но капкан этот уже начал смыкаться.
– Черт… Ладно, завтра я поговорю с помощником.
– Твой помощник теперь никто! Шестерка! Теперь у тебя главный Олег Петрович.
– Черт.
Какое-то время они молчали, Елена достала из сумочки пачку сигарет, закурила.
– Ладно, пусть пока охраняют. Выпишешься, разберешься.
Юрий Алексеевич вдруг улыбнулся, подмигнул ей.
– Послушай, жена… А если попробовать? Рискнуть! А?
– Смеешься? – Елена загасила сигарету.
– Вполне серьезно. Ну, попробую. Ну, не получится. Зато опыт какой! И имя сразу на всю страну.
Елена озабоченно вздохнула:
– Юра, ты что?
– А что?.. Неплохо.
– Юра, прекрати. И не вздумай! Это нам ни к чему.
Погодин привлек жену к себе, поцеловал в лоб.
– Ладно, это я просто так. В порядке шутки. – Он обнял Елену, крепко прижал. – Ничего, жена. Перезимуем.
Особняк фирмы «Правое дело»
Особняк фирмы «Правое дело» отличался от прочих зданий классным ремонтом, большим количеством стекла и алюминия, а также серьезной охраной.
Виктор Борисович Гриднев неуверенно потоптался на ступеньках особняка, изучая будущее место работы. Наконец толкнул высокую тяжелую дверь, вошел в просторный, отделанный в лучших традициях евростандарта вестибюль, протянул одному из двух охранников паспорт.
– К господину Тихомирову.
Тот прочитал фамилию, достал карточку гостя, сообщил:
– Вас ждут.
Гриднев поднялся по ступенькам к лифтам, и здесь к нему подошел элегантно одетый встречающий.
– Виктор Борисович?
– Так точно.
– Я вас провожу, – сказал встречающий.
– Как прикажете, – кивнул полковник.
Они вошли в лифт, поднялись на этаж, встречающий провел гостя по длинному светлому коридору и перед дверью с табличкой «Генеральный директор» они остановились.
– Вам сюда, – показал встречающий.
– Благодарю.
Он толкнул дверь и оказался в просторной приемной, – секретарша, молоденькая и очень уж хорошенькая, улыбнулась гостю:
– Виктор Борисович?
– Именно, – улыбнулся в ответ тот.
– Одну минуточку.
Она скрылась за директорской дверью, и буквально через пару секунд оттуда вышел сам Вадим с широкой улыбкой на лице.
Он радушно раскинул объятья, свойски приобнял гостя.
– Виктор Борисович! Наконец-то! А мы уже и не чаяли, что окажете нам честь! Проходите, дорогой, чувствуйте себя здесь комфортно и по-домашнему! – Бросил секретарше: – Светочка, приготовь нам что-нибудь.
Он затащил гостя в кабинет, усадил на диван, сам пристроился напротив.
– Вы, правда, так долго не давали о себе знать, что мы решили, не случилось ли с вами чего-нибудь неожиданного?
– Случилось, – признался Гриднев.
– Что такое? – озабоченно спросил Вадим. – Мы можем помочь?
– Можете. Будем считать, что никакой договоренности между нами не было.
– Как это?
– Я не смогу у вас работать.
– Вас не устраивает зарплата? – предположил Тихомиров.
– Бог с вами! – замахал руками полковник. – О такой зарплате я даже не мечтал! Здесь другое. Мой друг выписывается завтра из больницы, и я обязан теперь быть с ним.
– В качестве повивальной бабки? – засмеялся хозяин.
Гриднев оценил юмор, серьезно заявил:
– В качестве помощника, защитника, друга. Я просто не могу не быть с ним!
– Он что… инвалид?
– Он здоровый, нормальный мужик! Но жизнь с ним выкинула такой крендель, что я теперь не смогу уйти от него.
Вошла Светочка, поставила перед мужчинами поднос с чайником, кофейником, сластями и удалилась. Мобильник Вадима зашелся трелями, он поднес его к уху.
– Да, Алексей Кириллович… Пришел. Но тут у нас возникли некоторые проблемы… Обязательно перезвоню.
Он выключил телефон, повернулся к Гридневу, объяснил:
– Шеф. Вы обратили внимание, как вас здесь встречали?
– Фантастика! Высший класс! Вот это выучка, я вам скажу. Покруче, чем в армии!
– Дело не только в выучке. Вас здесь встречали как члена коллектива! Семьи! Все были оповещены, что у нас теперь новый начальник службы безопасности! И вдруг такой сюрприз. Виктор Борисович, ну как это называется?
– Это называется – быть хозяином своему слову, – с гордостью сказал полковник. – Я дал такое слово своему другу и обязан сдержать его!
– Он что, будет платить вам больше, чем мы?! – попытался вывести гостя на прямой разговор Вадим.
– Да при чем тут «платить»? – махнул рукой Гриднев. – За ним перспектива, будущее! И ему необходимо помочь!
– Крупный бизнесмен?
– Нет.
– Политик?
– Ну не могу я вам всего сказать! Пока не могу! Не пытайте меня.
Вадим насмешливо смотрел на гостя.
– Такой большой секрет?
– Нет! Уже нет! – Полковник гордился своей «непробиваемостью». – Хотя бы потому, что об этом пишут все газеты, комментируют все телеканалы!
– Виктор Борисович! Да вы просто меня пугаете! Кто же это такой, ваш таинственный друг?
Гриднев не спеша налил себе чаю, сделал пару глотков, отставил чашку.
– Хорошо, чтоб вы меня не мучили, скажу… Тем более, что это действительно уже не тайна. Мой друг – Юрий Алексеевич Погодин.
Вадим удивленно уставился на него:
– А кто это?
От такого вопроса Гриднев даже подпрыгнул.
– Шутите? Или издеваетесь? Или живете в вакууме? Юрий Алексеевич Погодин! Новый кандидат в президенты России!
Вадим вел свою роль на отлично.
– Извините, но не знаю. Видимо, я действительно живу в вакууме. Бизнес, налоги, проблемы. Извините.
– Юрий Алексеевич Погодин! В прошлом – лидер забастовочного движения страны! Потом – заместитель секретаря Совета Безопасности. А теперь – кандидат в президенты! И оч-чень даже реальный победитель в предвыборной гонке! Очень. Понимаете?
– А вы, значит, его друг и помощник?
– Именно! Поэтому и не смогу, к сожалению, у вас работать.
– Теперь, кажется, понимаю. Ну, а хотя бы консультантом? По службе безопасности.
Гриднев с досадой ударил себя по ляжкам.
– Вадим Иванович… Какой там «консультант», если у меня вообще времени не будет! А если случится так, что Юрий Алексеевич взойдет на трон, то здесь вся жизнь пойдет вверх тормашками!
– Ну зачем такая жизнь, если она вверх тормашками?
– Я не в том смысле. Я в смысле, что ни на кого времени не будет – ни на друзей, ни на семью, ни на, простите, женщин.
– Уважаете женский пол? – хитровато улыбнулся Тихомиров.
– А кто ж его не уважает? – несколько смутился полковник. – Разве что эти… Ну, которые голубые… Шоу-попы… – он рассмеялся собственной шутке. – Вон у вас секретарша – только глянешь, и сразу в обмороке.
– Светочка у нас, кстати, незамужняя, – с намеком сообщил Вадим. – Вы-то, небось, женаты?
– А кто из военных ходит в холостяках? Только вышел за ворота училища, там уже на тебя девахи аркан набросили! Конечно, женат! Сын! По возрасту – как ваша Светочка.
– Ну ладно, шутки в сторону. Значит, теперь вы помощник господина Погодина?
– Да. По крайней мере, он мою кандидатуру не отверг.
– А вы считаете, что у господина Погодина есть хотя бы один шанс из тысячи?
– Убежден! Иначе зачем бы я в это ввязывался? Получал бы у вас пять штук и плевал себе в потолок.
Вадим помолчал, что-то прикидывая, качнул в сомнении головой:
– М-да… Но ведь главный игрок на этом поле – Долгов.
– Поживем – увидим.
Вадим почесал изящным пальцем макушку, что-то снова прикинул и вдруг предложил:
– Знаете, я бы хотел познакомить вас со своим шефом. С Додиным Алексеем Кирилловичем. Он президент нашей корпорации.
– Зачем? – насторожился полковник.
Вадим заметив это, рассмеялся.
– Ну хотя бы затем, чтобы он увидел одного из возможных государевых мужей при президенте Погодине. А кроме того, вдруг мы сможем быть полезными друг другу. Судьба ведь похожа на ежа. Смотришь, вроде одни колючки. А приласкаешь его, расслабишь, войдешь в доверие – мягкий животик и откроется.
– Красиво сказано, – цокнул языком Гриднев. – Хорошо, знакомьте!
Они вышли из кабинета генерального директора, прошли по коридору, вошли в просторную, с несколькими секретарями приемную. Кивком поздоровавшись с присутствующими, Вадим прямиком двинулся к двери президента корпорации.
Додин как раз заканчивал телефонный разговор. Он протянул руку гостю, сказав в трубку:
– Все понял, спасибо. Обязательно позвоню. Тоже рад слышать. До встречи.
Внимательно посмотрел на Гриднева, еще раз пожал руку.
– Рад познакомиться. Когда приступаете к службе?
Вадим развел руками, чуть ли не трагически сообщил:
– Виктор Борисович, к сожалению, работать у нас не сможет.
– А в чем дело? Не устраивают наши условия? – спросил Батя.
– Дело не в условиях. Виктор Борисович принял предложение быть помощником Погодина.
Додин удивленно поднял густые брови:
– Нового кандидата в президенты? Очень интересно.
– А по-моему, ничего интересного. Пустой номер, хотя Виктор Борисович считает по-другому.
– И правильно считает, – поддержал полковника Додин. – По моим представлениям, Погодин – фигура весьма перспективная.
Гриднев по-пионерски поднял руку:
– Можно мне сказать? Начну с того, что мне очень приятно познакомиться с руководством такой крупной корпорации, как «Правое дело».
– Спасибо, – склонил голову Батя.
– И следующее, – продолжал поучать Гриднев. – Знакомство может оказаться не только приятным, но и полезным. Потому как нам потребуется не только моральная помощь, но и финансовая. Говорю откровенно, как есть.
– Замечательные слова. – Додин зааплодировал. – И я должен поблагодарить вас, Виктор Борисович, и за добрые слова, и за откровенность.
– А чего хитрить? Если уж судьба свела нас, как говорится, на дороге с гвоздями, то зачем же от нее бегать? Вы знаете, как мы с Вадимом познакомились? И где?
– Да, он мне рассказал. Может, чай? Кофе?
– Спасибо, нет. И накормлен, и напоен.
Вадим вздохнул, обратился к шефу:
– Но мне бы не хотелось терять такого классного специалиста, как Виктор Борисович. Может, вы согласитесь выполнять у нас хотя бы роль консультанта по безопасности?
– Замечательная идея! – воскликнул Батя. – А почему бы нет? Зарплату мы оставим вам ту же! Кстати, у господина Погодина уже есть служба безопасности? Мы могли бы объединиться, и вы бы, Виктор Борисович, возглавили ее.
– Боюсь, для меня это будет мелковато, – покрутил головой полковник.
– Ну не вы! Кто-нибудь другой из ваших коллег! Мысль-то хорошая.
– Мысль неплохая, но в охрану уже кто-то влез. Жене и дочери, например, мордоворотов уже приставили.
– Мы их отстраним. Негоже ведь, чтобы служба безопасности была подконтрольна кому-то, а не вам. Это не только глаза, но и уши.
– Добро! – стукнул ладонью по столу Гриднев. – Будем думать и работать! Как говорится, волк не забодает, коза не съест!
Он громко рассмеялся собственной шутке, крепко, по-армейски пожал им руки, неожиданно спросил:
– Кстати, а чем занимается ваша корпорация?
– Всем, – ответил Батя. – Всем, что позволяет совесть и не запрещает закон.
– Сильно сказано! Тогда до ближайшей встречи!
Они еще раз обменялись рукопожатием, Додин и Вадим проводили гостя в приемную, затем вернулись в кабинет.
– Что скажешь? – спросил Додин Вадима.
– Сапог. Причем классический, – определил тот. – Но в этом его ценность. Будем крутить дядьку по полной.
– Выплати ему зарплату за три месяца вперед. Он оценит нашу щедрость.
– Не слишком ли?
– Нормально. Идиоты, как правило, заглатывают большие куски.
Мощный самолет, оглушая окрестности ревом, произвел посадку в Иркутском аэропорту, подрулил к зданию аэровокзала, и к нему тут же устремились три трапа.
Сначала выпустили немногочисленных пассажиров бизнес-класса, в числе которых скромно и незаметно промелькнул Семен Лозовский в сопровождении секретаря-охранника.
Здесь же, на поле, к ним подкатил «мерседес» с затемненными стеклами, Лозовский и помощник нырнули в салон, и машина резко взяла с места.
Офис «Обьнефти» представлял собой отлично отреставрированный старинный особняк, на котором величественно светилось название компании.
Президент компании, грузный, улыбчивый Даниил Озеров, встретил московского гостя с широко раскрытыми объятьями прямо в своей приемной.
– Семушка, дорогой мой друг! Клянусь, не поверил! Решил, что розыгрыш! И вдруг ты, собственной персоной! В нашей-то глухомани! Что стряслось? Какими путями?
Лозовский взглядом показал помощнику, чтобы тот оставался в приемной, кивнул многочисленным девушкам-секретаршам, подтолкнул хозяина в сторону его кабинета.
– Хорошими курочками ты себя окружил.
– Есть желание? – придержал шаг хозяин. – Без проблем, выбирай любую. У меня тут все просто.
– Думаешь, я ради этого к тебе прилетел? У меня у самого этого добра хватает.
– Надолго прилетел?
– Вечером обратно.
– Так не делают, – огорчился Озеров. – Что-нибудь сверхсрочное?
– Более чем…
Он вопросительно взглянул на потолок, Озеров понял, отрицательно повертел головой.
– Можешь не опасаться, – заверил хозяин. – Проверяем утром и вечером.
– Дай какой-нибудь водички.
Хозяин скрылся в соседней комнате, принес оттуда холодный нарзан, разлил по стаканам. Лозовский с жадностью выпил.
– Вчера употреблял? – понимающе засмеялся Даниил.
– Я давно уже не «употребляю», – поднял пальчик Лозовский. – Просто не хочу пить в самолете всякую гадость.
– Боишься, что отравят?
– Отравят не отравят, а расстройство желудка получишь.
– С собой надо брать. На обратную дорогу я дам тебе целый ящик лучшей нашей минералки. Кстати, хороша?
– Вполне.
Он выпил еще воды, вытер большим платком мокрый лоб, внимательно посмотрел на собеседника.
– Ты, конечно, слышал фамилию – Погодин?
– Юрия? Не только слышал, но и читал. Гнида и сука! Такой накат на меня устроил, до сих пор хлебаю.
– Знаешь, что он выставляется кандидатом в президенты? – Лозовский внимательно посмотрел на бизнесмена.
– Слышал! Но это фуфло! Ничего у этого козла не получится! Я лично спалю кучу бабла, чтоб завалить его!
– Надо наоборот – те же бабки спалить, но в поддержку Погодина.
Озеров опешил.
– Ты чего, Сеня?! Чтоб я эту тварь поддерживал? Да он мне жизнь перевернул вверх тормашками!
Лозовский прижал его руку своей узкой ладошкой.
– Не пыли, послушай меня внимательно. Наш президент – фигура уже битая.
– Не скажи! – не согласился тот. – Оклемается, очухается и такую бузу может заварить, мало не покажется. От него можно ждать чего угодно.
– Можно, – кивнул Лозовский. – Но мы этого не допустим. Он настолько обосрался и перед страной, и перед западом, что еще пять лет этого безумия для нас – гибель. Именно для нас! Каюк!
– Наоборот! Сейчас мы знаем, на кого нажать, кого купить! А с новым придурком надо еще голову ломать, с какой стороны подступиться. Сунешь – или мало, или не в ту руку! Вот и небо в клеточку!
Лозовский посмотрел на сибиряка, как на малого ребенка.
– Старичок, страна в тупике. В кризисе! Все может в любой момент взорваться, полететь к чертовой матери! Это Россия, Даня! Вспомни Пушкина! И с чем мы останемся? С обугленными головешками? Или, не дай бог, еще и на дыбу вздернут!
Озеров поднялся, прошелся из угла в угол, огорченно мотая головой.
– Вы в своей Москве совсем охренели! Анализы, исследования, страхи. Да ничто не взорвется, и никакой народ не поднимется! Не тот народ уже, Сеня! Или пофигистский, или спившийся! Народ – ленивый тюлень! Почешет его президент по брюшку, кинет копейку, и будет твой народ мирно похрапывать еще пять лет! И даже не дернется!
Лозовский терпеливо выслушал Озерова, едва ли не по слогам обьяснил:
– Погодин – самый приемлемый кандидат для нас. И самый реальный.
– А Долгов, ситуацию с которым ты раздуваешь как мыльный пузырь? Ты же на него кидаешь деньги, Сеня!
– Кидаю.
– Зачем?
– Я кидал на него деньги, пока не возник Погодин. Какие-то умные головы точно просчитали именно эту кандидатуру.
Озеров с иронией посмотрел на друга.
– Ты не знаешь, кто его просчитал?
– Знаю. Мамонов. Серый кардинал Кремля. Но просчитал не с той стороны. Он вывел его как подставную фигуру. Мы же будем работать как на основную.
– То есть ты Долгова поддерживать больше не будешь?
– Почему? Буду. Но лишь для того, чтобы быть в курсе его телодвижений.
Озеров помолчал, пожевал зубочистку, усмехнулся:
– Значит, начинаем работать на Погодина? Ты хорошо все просчитал?
– Более чем. Молод, неглуп, достаточно управляем и, самое главное, неопытен. Мы поможем ему обрести опыт. Наш опыт.
Озеров нерешительно произнес:
– А как ты легализуешь меня перед ним?
– Хорошие деньги, дорогой, даже врагов делают друзьями.
Он протянул Озерову руку, тот помедлил, затем резко шлепнул по ней.
– Ну что? Время еще есть. Может, подружить тебя с какой-нибудь из моих пташек?
– Давай на этот раз побудем праведниками.
Озеров расхохотался.
Пока Власов писал что-то на компьютере, Крупин сидел напротив и от нечего делать плутал глазами по стенам кабинета. Наконец шеф закончил работу и посмотрел на подчиненного.
– Когда Погодин выписывается из больницы?
– Завтра, – коротко ответил Олег.
– Он уже не так агрессивен по отношению к вам?
– Вполне сносно.
Власов заглянул в бумаги.
– Его персоной начинают интересоваться довольно серьезные деятели.
– Лозовский? – догадался Крупин.
– Лозовский. Он слетал в Иркутск, провел там переговоры с хозяином «Обьнефти» Озеровым.
– По поводу Погодина?
Власов довольно улыбнулся:
– Именно.
– Это что-то новое. Погодин ведь серьезно копал именно под «Обьнефть».
Власов достал из ящика стола крохотную кассету, протянул Крупину:
– Прослушайте, здесь есть любопытные вещи.
– У меня для вас тоже есть кое-что занимательное.
Он открыл кейс, вынул несколько фотографий, протянул их начальнику. На них были изображены Вадим и дочка Погодина Маша возле ночного клуба. Власов просмотрел снимки, поднял глаза на Крупина:
– Кто это?
– Вот это дочь Погодина Маша. А это некто Вадим – один из самых близких людей известного авторитета Додина по кличке Батя.
Власов кивнул:
– Слышал.
– Тоже начинают работу с кандидатом.
– Будем следить за их успехами.
– Уже следим.
Крупин уже собирался уходить, но на пороге на минуту задержался.
– А что все-таки с программой? Было бы неплохо передать ее Юрию Алексеевичу в самое ближайшее время. С ним готов побеседовать Сергей Горленко.
– Программа готова. Она в секретариате. В целом любопытна. По крайней мере, нетрадиционна, – ответил Власов.
– А как быть с Лозовским?
– Он под контролем. И в ближайшее время это не должно вас беспокоить.
Вечер был тихий, нежаркий, умиротворяющий. Во дворе с криками носилась детвора, молодежь кучковалась в дальнем углу возле качелей – оттуда время от времени доносились взрывы хохота.
Три иномарки въехали в арку дома, пересекли двор, подкатили к подъезду с милиционером. Из средней машины выбрался сам Юрий Алексеевич с женой и дочерью, из двух других тут же выскочили Коля Утилов, Крупин, Гриднев, охранники.
Взрослый народ во дворе как-то сразу притих, все заинтересованно повернули головы в сторону прибывших.
Милиционер вытянулся по стойке «смирно», зачем-то козырнул.
Погодин, проходя мимо него, недовольно нахмурился, затем с интересом человека, давно не бывшего в родном месте, оглянулся, легким поклоном выказал уважение уставившимся на него людям и следом за охранником исчез в темном дверном проеме.
Ночью Погодин и Елена не спали. В окне плавал неяркий уличный свет, где-то далеко орала автосигнализация, во дворе шумели под гитару подростки, а через стенку было слышно, как в комнате дочери негромко играет музыка.
Разговаривали они почти шепотом.
– Значит, ты все-таки готов согласиться?
– У меня, дорогая, нет другого выхода.
– А не страшно?
– Честно?
– Конечно.
– Страшновато… Нет, даже не так. И страшно, и сладко. К горлу подкатывает какая-то вязкая волна, и вдруг тебя начинает тошнить. Ты понимаешь, это как шагнуть в черную пропасть. И там зависнуть… Куда тебя понесет в следующий миг, вверх или вниз – неизвестно. Все зависит только от самого себя.
Елена провела рукой по его волосам.
– Ты растерян?
– Слегка. – Он поцеловал ее ладонь. – Утром соберется штаб, а я не знаю, о чем с ними говорить. А вечером интервью.
– Какое интервью? С кем? – насторожилась Елена.
– С Горленко.
– Кошмар! Ты готов?
– По-моему, нет.
– Он же тебя уничтожит. Юрочка, откажись. От всего откажись.
Погодин недоуменно посмотрел на жену.
– Как ты себе это представляешь?
– Просто откажись, – приказала Елена. – Не могу, не хочу, не умею! Я прошу тебя, умоляю! Тебе это не нужно. Чего тебе не хватает? Славы? Денег? Власти? Это не твое, Юра! Откажись, пока не поздно.
Виктор Борисович Гриднев неуверенно потоптался на ступеньках особняка, изучая будущее место работы. Наконец толкнул высокую тяжелую дверь, вошел в просторный, отделанный в лучших традициях евростандарта вестибюль, протянул одному из двух охранников паспорт.
– К господину Тихомирову.
Тот прочитал фамилию, достал карточку гостя, сообщил:
– Вас ждут.
Гриднев поднялся по ступенькам к лифтам, и здесь к нему подошел элегантно одетый встречающий.
– Виктор Борисович?
– Так точно.
– Я вас провожу, – сказал встречающий.
– Как прикажете, – кивнул полковник.
Они вошли в лифт, поднялись на этаж, встречающий провел гостя по длинному светлому коридору и перед дверью с табличкой «Генеральный директор» они остановились.
– Вам сюда, – показал встречающий.
– Благодарю.
Он толкнул дверь и оказался в просторной приемной, – секретарша, молоденькая и очень уж хорошенькая, улыбнулась гостю:
– Виктор Борисович?
– Именно, – улыбнулся в ответ тот.
– Одну минуточку.
Она скрылась за директорской дверью, и буквально через пару секунд оттуда вышел сам Вадим с широкой улыбкой на лице.
Он радушно раскинул объятья, свойски приобнял гостя.
– Виктор Борисович! Наконец-то! А мы уже и не чаяли, что окажете нам честь! Проходите, дорогой, чувствуйте себя здесь комфортно и по-домашнему! – Бросил секретарше: – Светочка, приготовь нам что-нибудь.
Он затащил гостя в кабинет, усадил на диван, сам пристроился напротив.
– Вы, правда, так долго не давали о себе знать, что мы решили, не случилось ли с вами чего-нибудь неожиданного?
– Случилось, – признался Гриднев.
– Что такое? – озабоченно спросил Вадим. – Мы можем помочь?
– Можете. Будем считать, что никакой договоренности между нами не было.
– Как это?
– Я не смогу у вас работать.
– Вас не устраивает зарплата? – предположил Тихомиров.
– Бог с вами! – замахал руками полковник. – О такой зарплате я даже не мечтал! Здесь другое. Мой друг выписывается завтра из больницы, и я обязан теперь быть с ним.
– В качестве повивальной бабки? – засмеялся хозяин.
Гриднев оценил юмор, серьезно заявил:
– В качестве помощника, защитника, друга. Я просто не могу не быть с ним!
– Он что… инвалид?
– Он здоровый, нормальный мужик! Но жизнь с ним выкинула такой крендель, что я теперь не смогу уйти от него.
Вошла Светочка, поставила перед мужчинами поднос с чайником, кофейником, сластями и удалилась. Мобильник Вадима зашелся трелями, он поднес его к уху.
– Да, Алексей Кириллович… Пришел. Но тут у нас возникли некоторые проблемы… Обязательно перезвоню.
Он выключил телефон, повернулся к Гридневу, объяснил:
– Шеф. Вы обратили внимание, как вас здесь встречали?
– Фантастика! Высший класс! Вот это выучка, я вам скажу. Покруче, чем в армии!
– Дело не только в выучке. Вас здесь встречали как члена коллектива! Семьи! Все были оповещены, что у нас теперь новый начальник службы безопасности! И вдруг такой сюрприз. Виктор Борисович, ну как это называется?
– Это называется – быть хозяином своему слову, – с гордостью сказал полковник. – Я дал такое слово своему другу и обязан сдержать его!
– Он что, будет платить вам больше, чем мы?! – попытался вывести гостя на прямой разговор Вадим.
– Да при чем тут «платить»? – махнул рукой Гриднев. – За ним перспектива, будущее! И ему необходимо помочь!
– Крупный бизнесмен?
– Нет.
– Политик?
– Ну не могу я вам всего сказать! Пока не могу! Не пытайте меня.
Вадим насмешливо смотрел на гостя.
– Такой большой секрет?
– Нет! Уже нет! – Полковник гордился своей «непробиваемостью». – Хотя бы потому, что об этом пишут все газеты, комментируют все телеканалы!
– Виктор Борисович! Да вы просто меня пугаете! Кто же это такой, ваш таинственный друг?
Гриднев не спеша налил себе чаю, сделал пару глотков, отставил чашку.
– Хорошо, чтоб вы меня не мучили, скажу… Тем более, что это действительно уже не тайна. Мой друг – Юрий Алексеевич Погодин.
Вадим удивленно уставился на него:
– А кто это?
От такого вопроса Гриднев даже подпрыгнул.
– Шутите? Или издеваетесь? Или живете в вакууме? Юрий Алексеевич Погодин! Новый кандидат в президенты России!
Вадим вел свою роль на отлично.
– Извините, но не знаю. Видимо, я действительно живу в вакууме. Бизнес, налоги, проблемы. Извините.
– Юрий Алексеевич Погодин! В прошлом – лидер забастовочного движения страны! Потом – заместитель секретаря Совета Безопасности. А теперь – кандидат в президенты! И оч-чень даже реальный победитель в предвыборной гонке! Очень. Понимаете?
– А вы, значит, его друг и помощник?
– Именно! Поэтому и не смогу, к сожалению, у вас работать.
– Теперь, кажется, понимаю. Ну, а хотя бы консультантом? По службе безопасности.
Гриднев с досадой ударил себя по ляжкам.
– Вадим Иванович… Какой там «консультант», если у меня вообще времени не будет! А если случится так, что Юрий Алексеевич взойдет на трон, то здесь вся жизнь пойдет вверх тормашками!
– Ну зачем такая жизнь, если она вверх тормашками?
– Я не в том смысле. Я в смысле, что ни на кого времени не будет – ни на друзей, ни на семью, ни на, простите, женщин.
– Уважаете женский пол? – хитровато улыбнулся Тихомиров.
– А кто ж его не уважает? – несколько смутился полковник. – Разве что эти… Ну, которые голубые… Шоу-попы… – он рассмеялся собственной шутке. – Вон у вас секретарша – только глянешь, и сразу в обмороке.
– Светочка у нас, кстати, незамужняя, – с намеком сообщил Вадим. – Вы-то, небось, женаты?
– А кто из военных ходит в холостяках? Только вышел за ворота училища, там уже на тебя девахи аркан набросили! Конечно, женат! Сын! По возрасту – как ваша Светочка.
– Ну ладно, шутки в сторону. Значит, теперь вы помощник господина Погодина?
– Да. По крайней мере, он мою кандидатуру не отверг.
– А вы считаете, что у господина Погодина есть хотя бы один шанс из тысячи?
– Убежден! Иначе зачем бы я в это ввязывался? Получал бы у вас пять штук и плевал себе в потолок.
Вадим помолчал, что-то прикидывая, качнул в сомнении головой:
– М-да… Но ведь главный игрок на этом поле – Долгов.
– Поживем – увидим.
Вадим почесал изящным пальцем макушку, что-то снова прикинул и вдруг предложил:
– Знаете, я бы хотел познакомить вас со своим шефом. С Додиным Алексеем Кирилловичем. Он президент нашей корпорации.
– Зачем? – насторожился полковник.
Вадим заметив это, рассмеялся.
– Ну хотя бы затем, чтобы он увидел одного из возможных государевых мужей при президенте Погодине. А кроме того, вдруг мы сможем быть полезными друг другу. Судьба ведь похожа на ежа. Смотришь, вроде одни колючки. А приласкаешь его, расслабишь, войдешь в доверие – мягкий животик и откроется.
– Красиво сказано, – цокнул языком Гриднев. – Хорошо, знакомьте!
Они вышли из кабинета генерального директора, прошли по коридору, вошли в просторную, с несколькими секретарями приемную. Кивком поздоровавшись с присутствующими, Вадим прямиком двинулся к двери президента корпорации.
Додин как раз заканчивал телефонный разговор. Он протянул руку гостю, сказав в трубку:
– Все понял, спасибо. Обязательно позвоню. Тоже рад слышать. До встречи.
Внимательно посмотрел на Гриднева, еще раз пожал руку.
– Рад познакомиться. Когда приступаете к службе?
Вадим развел руками, чуть ли не трагически сообщил:
– Виктор Борисович, к сожалению, работать у нас не сможет.
– А в чем дело? Не устраивают наши условия? – спросил Батя.
– Дело не в условиях. Виктор Борисович принял предложение быть помощником Погодина.
Додин удивленно поднял густые брови:
– Нового кандидата в президенты? Очень интересно.
– А по-моему, ничего интересного. Пустой номер, хотя Виктор Борисович считает по-другому.
– И правильно считает, – поддержал полковника Додин. – По моим представлениям, Погодин – фигура весьма перспективная.
Гриднев по-пионерски поднял руку:
– Можно мне сказать? Начну с того, что мне очень приятно познакомиться с руководством такой крупной корпорации, как «Правое дело».
– Спасибо, – склонил голову Батя.
– И следующее, – продолжал поучать Гриднев. – Знакомство может оказаться не только приятным, но и полезным. Потому как нам потребуется не только моральная помощь, но и финансовая. Говорю откровенно, как есть.
– Замечательные слова. – Додин зааплодировал. – И я должен поблагодарить вас, Виктор Борисович, и за добрые слова, и за откровенность.
– А чего хитрить? Если уж судьба свела нас, как говорится, на дороге с гвоздями, то зачем же от нее бегать? Вы знаете, как мы с Вадимом познакомились? И где?
– Да, он мне рассказал. Может, чай? Кофе?
– Спасибо, нет. И накормлен, и напоен.
Вадим вздохнул, обратился к шефу:
– Но мне бы не хотелось терять такого классного специалиста, как Виктор Борисович. Может, вы согласитесь выполнять у нас хотя бы роль консультанта по безопасности?
– Замечательная идея! – воскликнул Батя. – А почему бы нет? Зарплату мы оставим вам ту же! Кстати, у господина Погодина уже есть служба безопасности? Мы могли бы объединиться, и вы бы, Виктор Борисович, возглавили ее.
– Боюсь, для меня это будет мелковато, – покрутил головой полковник.
– Ну не вы! Кто-нибудь другой из ваших коллег! Мысль-то хорошая.
– Мысль неплохая, но в охрану уже кто-то влез. Жене и дочери, например, мордоворотов уже приставили.
– Мы их отстраним. Негоже ведь, чтобы служба безопасности была подконтрольна кому-то, а не вам. Это не только глаза, но и уши.
– Добро! – стукнул ладонью по столу Гриднев. – Будем думать и работать! Как говорится, волк не забодает, коза не съест!
Он громко рассмеялся собственной шутке, крепко, по-армейски пожал им руки, неожиданно спросил:
– Кстати, а чем занимается ваша корпорация?
– Всем, – ответил Батя. – Всем, что позволяет совесть и не запрещает закон.
– Сильно сказано! Тогда до ближайшей встречи!
Они еще раз обменялись рукопожатием, Додин и Вадим проводили гостя в приемную, затем вернулись в кабинет.
– Что скажешь? – спросил Додин Вадима.
– Сапог. Причем классический, – определил тот. – Но в этом его ценность. Будем крутить дядьку по полной.
– Выплати ему зарплату за три месяца вперед. Он оценит нашу щедрость.
– Не слишком ли?
– Нормально. Идиоты, как правило, заглатывают большие куски.
Мощный самолет, оглушая окрестности ревом, произвел посадку в Иркутском аэропорту, подрулил к зданию аэровокзала, и к нему тут же устремились три трапа.
Сначала выпустили немногочисленных пассажиров бизнес-класса, в числе которых скромно и незаметно промелькнул Семен Лозовский в сопровождении секретаря-охранника.
Здесь же, на поле, к ним подкатил «мерседес» с затемненными стеклами, Лозовский и помощник нырнули в салон, и машина резко взяла с места.
Офис «Обьнефти» представлял собой отлично отреставрированный старинный особняк, на котором величественно светилось название компании.
Президент компании, грузный, улыбчивый Даниил Озеров, встретил московского гостя с широко раскрытыми объятьями прямо в своей приемной.
– Семушка, дорогой мой друг! Клянусь, не поверил! Решил, что розыгрыш! И вдруг ты, собственной персоной! В нашей-то глухомани! Что стряслось? Какими путями?
Лозовский взглядом показал помощнику, чтобы тот оставался в приемной, кивнул многочисленным девушкам-секретаршам, подтолкнул хозяина в сторону его кабинета.
– Хорошими курочками ты себя окружил.
– Есть желание? – придержал шаг хозяин. – Без проблем, выбирай любую. У меня тут все просто.
– Думаешь, я ради этого к тебе прилетел? У меня у самого этого добра хватает.
– Надолго прилетел?
– Вечером обратно.
– Так не делают, – огорчился Озеров. – Что-нибудь сверхсрочное?
– Более чем…
Он вопросительно взглянул на потолок, Озеров понял, отрицательно повертел головой.
– Можешь не опасаться, – заверил хозяин. – Проверяем утром и вечером.
– Дай какой-нибудь водички.
Хозяин скрылся в соседней комнате, принес оттуда холодный нарзан, разлил по стаканам. Лозовский с жадностью выпил.
– Вчера употреблял? – понимающе засмеялся Даниил.
– Я давно уже не «употребляю», – поднял пальчик Лозовский. – Просто не хочу пить в самолете всякую гадость.
– Боишься, что отравят?
– Отравят не отравят, а расстройство желудка получишь.
– С собой надо брать. На обратную дорогу я дам тебе целый ящик лучшей нашей минералки. Кстати, хороша?
– Вполне.
Он выпил еще воды, вытер большим платком мокрый лоб, внимательно посмотрел на собеседника.
– Ты, конечно, слышал фамилию – Погодин?
– Юрия? Не только слышал, но и читал. Гнида и сука! Такой накат на меня устроил, до сих пор хлебаю.
– Знаешь, что он выставляется кандидатом в президенты? – Лозовский внимательно посмотрел на бизнесмена.
– Слышал! Но это фуфло! Ничего у этого козла не получится! Я лично спалю кучу бабла, чтоб завалить его!
– Надо наоборот – те же бабки спалить, но в поддержку Погодина.
Озеров опешил.
– Ты чего, Сеня?! Чтоб я эту тварь поддерживал? Да он мне жизнь перевернул вверх тормашками!
Лозовский прижал его руку своей узкой ладошкой.
– Не пыли, послушай меня внимательно. Наш президент – фигура уже битая.
– Не скажи! – не согласился тот. – Оклемается, очухается и такую бузу может заварить, мало не покажется. От него можно ждать чего угодно.
– Можно, – кивнул Лозовский. – Но мы этого не допустим. Он настолько обосрался и перед страной, и перед западом, что еще пять лет этого безумия для нас – гибель. Именно для нас! Каюк!
– Наоборот! Сейчас мы знаем, на кого нажать, кого купить! А с новым придурком надо еще голову ломать, с какой стороны подступиться. Сунешь – или мало, или не в ту руку! Вот и небо в клеточку!
Лозовский посмотрел на сибиряка, как на малого ребенка.
– Старичок, страна в тупике. В кризисе! Все может в любой момент взорваться, полететь к чертовой матери! Это Россия, Даня! Вспомни Пушкина! И с чем мы останемся? С обугленными головешками? Или, не дай бог, еще и на дыбу вздернут!
Озеров поднялся, прошелся из угла в угол, огорченно мотая головой.
– Вы в своей Москве совсем охренели! Анализы, исследования, страхи. Да ничто не взорвется, и никакой народ не поднимется! Не тот народ уже, Сеня! Или пофигистский, или спившийся! Народ – ленивый тюлень! Почешет его президент по брюшку, кинет копейку, и будет твой народ мирно похрапывать еще пять лет! И даже не дернется!
Лозовский терпеливо выслушал Озерова, едва ли не по слогам обьяснил:
– Погодин – самый приемлемый кандидат для нас. И самый реальный.
– А Долгов, ситуацию с которым ты раздуваешь как мыльный пузырь? Ты же на него кидаешь деньги, Сеня!
– Кидаю.
– Зачем?
– Я кидал на него деньги, пока не возник Погодин. Какие-то умные головы точно просчитали именно эту кандидатуру.
Озеров с иронией посмотрел на друга.
– Ты не знаешь, кто его просчитал?
– Знаю. Мамонов. Серый кардинал Кремля. Но просчитал не с той стороны. Он вывел его как подставную фигуру. Мы же будем работать как на основную.
– То есть ты Долгова поддерживать больше не будешь?
– Почему? Буду. Но лишь для того, чтобы быть в курсе его телодвижений.
Озеров помолчал, пожевал зубочистку, усмехнулся:
– Значит, начинаем работать на Погодина? Ты хорошо все просчитал?
– Более чем. Молод, неглуп, достаточно управляем и, самое главное, неопытен. Мы поможем ему обрести опыт. Наш опыт.
Озеров нерешительно произнес:
– А как ты легализуешь меня перед ним?
– Хорошие деньги, дорогой, даже врагов делают друзьями.
Он протянул Озерову руку, тот помедлил, затем резко шлепнул по ней.
– Ну что? Время еще есть. Может, подружить тебя с какой-нибудь из моих пташек?
– Давай на этот раз побудем праведниками.
Озеров расхохотался.
Пока Власов писал что-то на компьютере, Крупин сидел напротив и от нечего делать плутал глазами по стенам кабинета. Наконец шеф закончил работу и посмотрел на подчиненного.
– Когда Погодин выписывается из больницы?
– Завтра, – коротко ответил Олег.
– Он уже не так агрессивен по отношению к вам?
– Вполне сносно.
Власов заглянул в бумаги.
– Его персоной начинают интересоваться довольно серьезные деятели.
– Лозовский? – догадался Крупин.
– Лозовский. Он слетал в Иркутск, провел там переговоры с хозяином «Обьнефти» Озеровым.
– По поводу Погодина?
Власов довольно улыбнулся:
– Именно.
– Это что-то новое. Погодин ведь серьезно копал именно под «Обьнефть».
Власов достал из ящика стола крохотную кассету, протянул Крупину:
– Прослушайте, здесь есть любопытные вещи.
– У меня для вас тоже есть кое-что занимательное.
Он открыл кейс, вынул несколько фотографий, протянул их начальнику. На них были изображены Вадим и дочка Погодина Маша возле ночного клуба. Власов просмотрел снимки, поднял глаза на Крупина:
– Кто это?
– Вот это дочь Погодина Маша. А это некто Вадим – один из самых близких людей известного авторитета Додина по кличке Батя.
Власов кивнул:
– Слышал.
– Тоже начинают работу с кандидатом.
– Будем следить за их успехами.
– Уже следим.
Крупин уже собирался уходить, но на пороге на минуту задержался.
– А что все-таки с программой? Было бы неплохо передать ее Юрию Алексеевичу в самое ближайшее время. С ним готов побеседовать Сергей Горленко.
– Программа готова. Она в секретариате. В целом любопытна. По крайней мере, нетрадиционна, – ответил Власов.
– А как быть с Лозовским?
– Он под контролем. И в ближайшее время это не должно вас беспокоить.
Вечер был тихий, нежаркий, умиротворяющий. Во дворе с криками носилась детвора, молодежь кучковалась в дальнем углу возле качелей – оттуда время от времени доносились взрывы хохота.
Три иномарки въехали в арку дома, пересекли двор, подкатили к подъезду с милиционером. Из средней машины выбрался сам Юрий Алексеевич с женой и дочерью, из двух других тут же выскочили Коля Утилов, Крупин, Гриднев, охранники.
Взрослый народ во дворе как-то сразу притих, все заинтересованно повернули головы в сторону прибывших.
Милиционер вытянулся по стойке «смирно», зачем-то козырнул.
Погодин, проходя мимо него, недовольно нахмурился, затем с интересом человека, давно не бывшего в родном месте, оглянулся, легким поклоном выказал уважение уставившимся на него людям и следом за охранником исчез в темном дверном проеме.
Ночью Погодин и Елена не спали. В окне плавал неяркий уличный свет, где-то далеко орала автосигнализация, во дворе шумели под гитару подростки, а через стенку было слышно, как в комнате дочери негромко играет музыка.
Разговаривали они почти шепотом.
– Значит, ты все-таки готов согласиться?
– У меня, дорогая, нет другого выхода.
– А не страшно?
– Честно?
– Конечно.
– Страшновато… Нет, даже не так. И страшно, и сладко. К горлу подкатывает какая-то вязкая волна, и вдруг тебя начинает тошнить. Ты понимаешь, это как шагнуть в черную пропасть. И там зависнуть… Куда тебя понесет в следующий миг, вверх или вниз – неизвестно. Все зависит только от самого себя.
Елена провела рукой по его волосам.
– Ты растерян?
– Слегка. – Он поцеловал ее ладонь. – Утром соберется штаб, а я не знаю, о чем с ними говорить. А вечером интервью.
– Какое интервью? С кем? – насторожилась Елена.
– С Горленко.
– Кошмар! Ты готов?
– По-моему, нет.
– Он же тебя уничтожит. Юрочка, откажись. От всего откажись.
Погодин недоуменно посмотрел на жену.
– Как ты себе это представляешь?
– Просто откажись, – приказала Елена. – Не могу, не хочу, не умею! Я прошу тебя, умоляю! Тебе это не нужно. Чего тебе не хватает? Славы? Денег? Власти? Это не твое, Юра! Откажись, пока не поздно.