Страница:
Род Марбе - один из двух в нашей зоне настолько древних и удачливых, что власть в них передаётся по наследству. По этой причине наследникам рода проще её сохранить и куда меньше им стоит заботиться о том, чтобы подданные не взбунтовались. К тому же на стороне уанов Марбе - суеверия. Дело в том, что уже давно - около трёх сотен лет назад - женщину рода поразила болезнь, заставившая летней поверить в её божественную природу, а, как вам известно лучше меня, искренняя вера так или иначе воплощается в мире.
- Что за болезнь? - тихо спросил Келеф.
- В одном теле поселились две души: человека и жестокого зверя, не ведающего страха. Они знали друг о друге, легко менялись местами и обладали общей памятью. Я думаю, человеческая душа была несчастна в таком соседстве, но всё же она не безвинна, ибо пряталась за зверя вместо того, чтобы самой одолеть страхи. И чем чаще она ему уступала, тем больше мельчала сама, обращаясь лишь в тень. И однажды зверь проснулся полновластным хозяином.
До недавних пор болезнь проявлялась только у женщин рода, но десяток лет назад мы стали подозревать, что удивительное бесстрашие уана Марбе, так восхваляемое его народом, - признак беды. Он дольше своих предшественниц боролся со зверем, и до сих пор его решения были разумны, хотя он оставался избалованным ребёнком по сути. Теперь же, не знаю, что вы с ним сотворили, он ищет той победы, которая обернётся его скорой гибелью.
Владения уанов Марбе не больше моих или ваших, но наследники рода оказались неспособны управлять своими землями единолично, поделили их на наделы и раздали слугам, а потом допустили серьёзную ошибку, позволив потомкам слуг унаследовать землю отцов. И теперь землёй правит множество старейшин, а уан вынужден считаться с ними. Совет давно лелеет мысль урвать себе больше свободы и полномочий, лишить уана командования войском и обратить его в украшение трона. Вместо того, чтобы бороться с подобными происками, нынешний правитель уклоняется от посещения заседаний совета, ведёт себя так, будто вся власть в его руках, в то время как она держится лишь на благоговении, страхе, суевериях и оковах традиций.
Та земля, которая сейчас принадлежит вам, более десятилетия живёт свободно. На юге она граничит с лесами за Кольцом рек - владениями акаши, нечеловеческого народа. Последний уан отправился к ним с войском да там и сгинул. Пронёсся слух, что их шаманы прокляли его землю, а того, кто станет властвовать на ней, постигнет наказание за дерзость прежнего властителя - иначе говоря, не видать ему больше удачи. Уан Каогре тогда как раз начинал кампанию, которая вылилась в памятную войну. Все думали, что уж ему-то суеверия нипочём: он родом из Зимы, а у них там что только не водится, вначале - после Останова Оси - замёрзшее, потом в силу неведомых причин оттаявшее. Однако, он даже не взглянул на пр?клятую землю и нашёл убедительные причины, не выдававшие его доверия к слухам.
Ваш народ привык жить без власти правителя над ним, и потому опасен для уана Марбе как ничто другое. Стоит старейшинам увидеть в божестве человека, властвовать ему останется недолго.
- Вы верите в проклятие акаши? - серьёзно спросил Сил'ан.
Парва усмехнулся.
- Вот только не нужно оправдывать собственное недомыслие действием проклятия. Когда какой-то именитый весен купил эту землю у уванга Онни, он прежде всего прислал лесничего, мага Дэсмэр. А тот, не иначе как по указанию, взял жену из лесных ведуний. Маг служит судьбе, женщина способна понять настроение акаши - что и говорить, весены не обделены умом. Позвольте угадаю: вы и не знали о лесничем?
- Нет, не знал, - помолчав, ответил Келеф.
- Странно, - улыбнулся летень. - У вас было столько времени, что земли близ крепости вы могли объехать вдоль и поперёк. Расскажу вам кое-что об уане Каогре - он часто рассматривает карту и мог бы, я уверен, нарисовать её по памяти, не упустив ни одной детали, ни одного, даже самого неприметного изгиба границы. Для него карта - книга, в которой он читает всё о своих подданных и соседях. Она же - способ сосредоточиться, отграничиться от мира и погрузиться в размышления о той области, куда устремлён его взгляд.
Вы не можете час в день быть уаном, а остальное время поступать, как вам заблагорассудится. Если хотите выжить, вам придётся немало поработать над собой. Прежде всего, вы должны знать, кто ваши соседи - собирать сплетни, слухи, мельчайшие подробности их жизни, анализировать эту россыпь и складывать из неё при помощи интуиции и здравого смысла картины характеров. Научитесь предсказывать поведение других уанов, разбирайтесь в делах их владений не хуже, чем они сами, а если возможно, то и лучше, только не забывайте при этом о своей земле. Вам потребуется система оповещения - будет ли это птичья почта или сигналы дозорных с башен. Сейчас же я не только рассказываю вам, кто живёт в ваших владениях, но могу удивить вас и повествованием о последних действиях ваших соседей. Старейшины ведут ополчения к Анцьо - там живёт уан Марбе и оттуда выступит войско. У границы оно будет через три дня, до крепости доберётся через пять или семь, если деревни на его пути окажут сопротивление. А это приведёт только к тому, что они будут сожжены и разграблены. Велите жителям собрать всё самое ценное и бежать в укреплённые поселения или даже в крепость - такой указ стоит немедленно разослать с гонцами, а также попытаться собрать ополчение.
Сил'ан закрыл глаза. Человек оборвал речь и нахмурился.
- Вы слушаете меня, уан Кереф? - настойчиво спросил он.
- Да, конечно, - ответил тот.
Парва хмыкнул и вновь прошёлся по комнате.
- Уан должен постоянно действовать, а если не действует - так изучать. А вы крайне медлительны и нерасторопны. Сейчас некому отдавать приказы и распоряжения, вы должны думать сами и опережать противника, ибо если вы будете от него отставать даже в мыслях, то все мои наставления ничем не помогут.
- Я постараюсь, - тихо сказало существо.
Человек остановился перед ним.
- Почему именно вы? - удивлённо выговорил он. - Весна же могла прислать подходящего человека.
- На этот вопрос я не отвечу.
Парва отмахнулся.
- Готовы слушать дальше?
Сил'ан помолчал, потом сотворил согласный жест, по-прежнему не открывая глаз.
- Так, - проговорил мужчина, окинув его оценивающим взглядом, - я ненадолго оставлю вас. Что-нибудь принести? Может быть, вина, чтобы снять усталость после путешествия?
- Я предпочёл бы кувшин воды.
- Подумайте над тем, что я уже сказал, - велел летень и покинул комнату.
Когда он вернулся, существо сидело всё в том же положении, и человек, глядя на него, не мог поверить, что это усталое создание повергло Ченьхе за один удар. Он подошёл ближе, поставил перед Сил'ан низкий стол для письма, положил на него стопку пергаментных листов, открыл углубление для чернил, опустил туда узкую заострённую палку. Из стопки он вытащил маленький лист для птичьей почты и протянул его уану.
- Напишите тому, кого можете послать: пусть объедет все деревни, зачитает указ и соберёт ополчение. Давайте. Вы не сможете и не успеете всё делать сами, к тому же путешествия на вас дурно влияют.
Келеф открыл глаза, взглянул на человека, на лист в его руке.
- Да или нет? - поторопил его Парва.
Сил'ан взял лист, потянулся было к палке, потом опустил голову. Человеку показалось, что он смеётся.
- В чём дело? - спросил летень, удивлённо.
- На морите?
- Ах да, - сообразил уан. Вытащил из стопки другой лист и меньше чем за минуту закончил послание. - Сможете прочесть?
Сил'ан всмотрелся в лист.
- Да, я понимаю.
- Подпись, - подсказал Парва. - Я за птицей и водой.
- Почему вы думаете, что люди выполнят моё распоряжение? - остановил его Келеф. - На чём основано моё право приказывать им?
- Выполнят, - уверенно ответил человек. - Право? Вы - уан. И пока ещё не проиграли. Ставьте подпись.
Пока Сил'ан привязывал футляр к лапам пернатого гонца, летень снял перчатку с левой руки и ладонью коснулся стены - в ней появилось окно. Келеф выпустил птицу; та сверкнула, обратившись в луч света, и исчезла. Комната тотчас вернулась к прежнему виду.
- Пока вы отдыхаете, - человек кивнул на кувшин воды, стоявший на полу рядом с циновкой, - я расскажу вам ещё немного о соседях.
Келеф молча посмотрел на кувшин, и опустил руку в воду. Летень, удивлённый, почесал переносицу.
- Начнём как и прежде с уана Марбе, - заговорил он, усаживаясь на циновку. - Говоря об уане, всегда следует помнить о его наследниках. Два сына, близнеца, старший - Лодак, младший - Ларан. Второго считают идеальным ребёнком, первый будет умнее. Их матерью была женщина, в своё время слывшая первой красавицей Лета, без титула и приданного, но с сильной кровью - то ли уан был очарован её красотой, то ли, зная о своей болезни, понимал, что качества его крови в сыновьях нужно сильно перебить. Свадебная церемония прошла шумно. После рождения сыновей женщина, возможно, умерла, во всяком случае, её никто больше не видел.
Другая история случилась десяток лет назад - ещё до женитьбы уана Марбе. Правитель зарезал одного из старейшин из-за пустячного спора прямо на заседании совета. Тогда же умер прежний Голос - говорят от испуга. Об уане среди подданных ходит такая слава: он не отказывается от желаний, не пересматривает решения, и если сразу не получает того, что хотел, то добивается цели, точно одержимый. И, к слову, в последнее время его цели были довольно однообразными - красивые женщины. Я слышал, будто однажды он повстречал незнакомку из другой страны, но на следующий день она покинула его - мне до сих пор интересно, как ей это удалось - и он всё ищет ей замену.
Уан Каогре когда-то он был в Лете презренным чужеземцем, слугой, наёмником, выбился в воины личной охраны одного из уанов, убил во время тренировочного поединка своего господина. Его поддержала б?льшая часть воинов, так он получил первое, очень маленькое владение. Тотчас соседи попытались его задавить, но он стравил их между собой - летни плохие союзники. Когда его земли уже немногим уступали моим, он вероломно убил доблестного и честного правителя, уана Каяру и, пользуясь предсказуемостью того летня, который взял на себя командование войском, не только вновь расширил свои владения, но и развязал последнюю памятную войну, докатившуюся до границ Весны. Тогда ему было не меньше семьдесяти лет. Натиск воздушной армии, поражение его войск и огромные потери потрясли уана Каогре, и с тех пор он избегает сражений, но слишком много сил стал уделять обороне. Я думаю, он хочет последовать моему пути - укрепить свои владения так, чтобы они оказались не по зубам даже увангу, но проводить политику мира. Ни один противник в Лете не может держать осаду год, а заготовить в укреплённых поселениях пищу, воду и работу на это время вполне посильно, вот почему мои люди живут бедно, но спокойно.
Наследник уана Каогре - Ченьхе - напротив рвётся в бой, что объясняется его молодостью и плохой кровью. Он не скрывает цвет своих волос, но уан давно пустил слух, что его матерью была сама вьюга. Немногие знают, что у него есть сестра от другой матери, весьма похожая на летни. В ней слабость крови проявилась ещё явственнее. Ценьхе - так зовут девушку - исполнилось четырнадцать, в самую пору искать выгодную партию, но отец продолжает её прятать.
Сейчас уан отправился приглядеть за соседями из Олли, так что у Ченьхе развязаны руки и, я полагаю, он поднимет войска на границе, спеша угнаться за уаном Марбе. Не представляю себе, как они договорятся - попытайтесь выяснить, чего опасается каждый из них и найдите способ подтвердить опасения одного или обоих, столкнуть их меж собой. Другого способа я не вижу. Марбе сейчас не мыслит разумно, у Ченьхе и вовсе нет такой привычки - может получиться. Записывайте мои слова, если хотите. Я для того и принёс столько пергамента.
Сил'ан ответил с улыбкой в голосе:
- Благодарю, но я запомню.
- Вам лучше, - заметил летень. - В таком случае я прекращаю развлекать вас любопытными историями. Мне осталось ответить на последний вопрос, и будем считать, что свою часть договора я выполнил. Вы согласны?
Келеф молча сотворил согласный жест. Парва-уан повёл плечами, сделал вдох и заговорил:
- Дело правителя - в первую очередь война, и вы никогда не должны забывать об этом. Тот, кто пренебрегает искусством войны - теряет власть, тот, кто преуспевает в нём - власть приобретает. Правитель, не сведущий в военном деле, вскоре лишится уважения войска и не сможет уже на него полагаться.
Вы должны изучить свои владения не хуже уана Каогре: выезжайте на охоту, отправляйтесь в недолгие путешествия, отмечайте особенности местности. Каждый раз спрашивайте себя: как бы вы поступили, если бы вражеские войска заняли одно положение или другое, и как могли бы ваши воины получить преимущество.
Тогда, когда дела вынудят вас оставаться в крепости, изучайте исторические труды, уделяйте внимание жизнеописаниям прославленных полководцев, старайтесь учиться на их ошибках, вдумывайтесь: что привело их к поражению, а что - к победе. Изберите себе пример для подражания и старайтесь уподобиться ему.
Вам трудно будет завоевать власть, но легко удержать её потом. Прежде всего, придётся ввести новые установления и порядки, чтобы обеспечить себе безопасность и заложить основы для единоличного правления. Будьте готовы к тому, что поддержат вас немногие, а противников окажется большинство, и если случится вам оступиться, они тотчас набросятся на вас. Помощь окажется вялой, а отношение к начинаниям даже со стороны сочувствующих - недоверчивым и холодным. Коли вам придётся упрашивать - вы обречены, но если вы с достоинством выйдете из нынешней неравной схватки, то останется лишь воспользоваться моментом, и прежде чем подданные осмелятся выступить против вас, на вашей стороне уже будет сила. Не думайте о нравственности, вспомните мои слова, сказанные в начале нашей беседы - не полагайте, что всё со временем разрешится само да ещё к вашему удовольствию, не пытайтесь избежать войны. Применяйте силу, ибо нрав людей непостоянен: сегодня они верят вам, а завтра уже сомневаются. Вспомните пример Основателя - сейчас его возвеличивают и славят, а он, живое воплощение Дэсмэр, не видел стыда в том, чтобы сравнять с зёмлей город, такой как Сиасоль, не считаясь с жертвами.
Старайтесь прослыть властителем, наделённым выдающимся умом, - это поможет вам заслужить уважение подданных. Успешные военные кампании добудут вам их почтение. И не допускайте колебаний: выступайте как враг или друг, но решительно. Запомните: без собственного войска власть непрочна, не полагайтесь на наёмников и тем более союзников.
Не надейтесь отыскать безошибочное решение - всякое решение сомнительно, всех неприятностей избежать нельзя. Верное решение - это лишь умение отыскать меньшее из зол. Избирайте хороших советников - по них станут судить о вас. Позволяйте им на заседании совета отвечать вам искренне, поощряйте честность и спрашивайте обо всём, но решение принимайте сами. И вне совета пусть никто из них не смеет учить вас, что делать.
Не бойтесь прослыть скупым, потому что со временем вас назовут щедрым все те, у кого вы ничего не отняли. Не бойтесь прослыть жестоким - без этой славы вы не удержите в повиновении войско. Избегайте лишь тех пороков, из-за которых можете утратить власть. Обманывайте людей - пусть они видят в вас лишь добродетели. Не следуйте неуклонно дорогой чести, нарушайте слово, если у вас больше нет побуждения его исполнить, сами же обещайте красноречиво - вы всегда найдёте того, кто попадётся в сети обмана. Наносите обиды с тем расчётом, чтобы люди не могли на них ответить, и все разом - так от них меньше вреда, в то время как благодеяния оказывайте понемногу, чтобы подданные могли оценить их. И ведите себя с людьми так, чтобы никакое событие - ни хорошее, ни дурное - не могло изменить вашего обращения с ними.
Подданные ждут от вас зла и поначалу не ожесточатся сильнее, а потом, увидев добро, привяжутся к вам. Однако помните, что страх к властителю надёжнее, чем любовь. Пока вы делаете людям добро, они станут уверять, что на всё готовы ради вас. Но когда вы будете нуждаться в них, они не окажут помощи - в народе что в туче: в грозу всё наружу выйдет. Запомните, уан Кереф, не бойтесь отступать от добра ради сохранения власти, ибо добрыми делами вы можете навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными. Важен лишь успех, и большинство одобрит все средства, а мы живём и правим в мире большинства - ведь за его спиной наше владение, наше государство. И есть немногие, они понимают, что происходит на самом деле, но кто станет их слушать? В нашем мире им нет места.
Глава VII
- Что за болезнь? - тихо спросил Келеф.
- В одном теле поселились две души: человека и жестокого зверя, не ведающего страха. Они знали друг о друге, легко менялись местами и обладали общей памятью. Я думаю, человеческая душа была несчастна в таком соседстве, но всё же она не безвинна, ибо пряталась за зверя вместо того, чтобы самой одолеть страхи. И чем чаще она ему уступала, тем больше мельчала сама, обращаясь лишь в тень. И однажды зверь проснулся полновластным хозяином.
До недавних пор болезнь проявлялась только у женщин рода, но десяток лет назад мы стали подозревать, что удивительное бесстрашие уана Марбе, так восхваляемое его народом, - признак беды. Он дольше своих предшественниц боролся со зверем, и до сих пор его решения были разумны, хотя он оставался избалованным ребёнком по сути. Теперь же, не знаю, что вы с ним сотворили, он ищет той победы, которая обернётся его скорой гибелью.
Владения уанов Марбе не больше моих или ваших, но наследники рода оказались неспособны управлять своими землями единолично, поделили их на наделы и раздали слугам, а потом допустили серьёзную ошибку, позволив потомкам слуг унаследовать землю отцов. И теперь землёй правит множество старейшин, а уан вынужден считаться с ними. Совет давно лелеет мысль урвать себе больше свободы и полномочий, лишить уана командования войском и обратить его в украшение трона. Вместо того, чтобы бороться с подобными происками, нынешний правитель уклоняется от посещения заседаний совета, ведёт себя так, будто вся власть в его руках, в то время как она держится лишь на благоговении, страхе, суевериях и оковах традиций.
Та земля, которая сейчас принадлежит вам, более десятилетия живёт свободно. На юге она граничит с лесами за Кольцом рек - владениями акаши, нечеловеческого народа. Последний уан отправился к ним с войском да там и сгинул. Пронёсся слух, что их шаманы прокляли его землю, а того, кто станет властвовать на ней, постигнет наказание за дерзость прежнего властителя - иначе говоря, не видать ему больше удачи. Уан Каогре тогда как раз начинал кампанию, которая вылилась в памятную войну. Все думали, что уж ему-то суеверия нипочём: он родом из Зимы, а у них там что только не водится, вначале - после Останова Оси - замёрзшее, потом в силу неведомых причин оттаявшее. Однако, он даже не взглянул на пр?клятую землю и нашёл убедительные причины, не выдававшие его доверия к слухам.
Ваш народ привык жить без власти правителя над ним, и потому опасен для уана Марбе как ничто другое. Стоит старейшинам увидеть в божестве человека, властвовать ему останется недолго.
- Вы верите в проклятие акаши? - серьёзно спросил Сил'ан.
Парва усмехнулся.
- Вот только не нужно оправдывать собственное недомыслие действием проклятия. Когда какой-то именитый весен купил эту землю у уванга Онни, он прежде всего прислал лесничего, мага Дэсмэр. А тот, не иначе как по указанию, взял жену из лесных ведуний. Маг служит судьбе, женщина способна понять настроение акаши - что и говорить, весены не обделены умом. Позвольте угадаю: вы и не знали о лесничем?
- Нет, не знал, - помолчав, ответил Келеф.
- Странно, - улыбнулся летень. - У вас было столько времени, что земли близ крепости вы могли объехать вдоль и поперёк. Расскажу вам кое-что об уане Каогре - он часто рассматривает карту и мог бы, я уверен, нарисовать её по памяти, не упустив ни одной детали, ни одного, даже самого неприметного изгиба границы. Для него карта - книга, в которой он читает всё о своих подданных и соседях. Она же - способ сосредоточиться, отграничиться от мира и погрузиться в размышления о той области, куда устремлён его взгляд.
Вы не можете час в день быть уаном, а остальное время поступать, как вам заблагорассудится. Если хотите выжить, вам придётся немало поработать над собой. Прежде всего, вы должны знать, кто ваши соседи - собирать сплетни, слухи, мельчайшие подробности их жизни, анализировать эту россыпь и складывать из неё при помощи интуиции и здравого смысла картины характеров. Научитесь предсказывать поведение других уанов, разбирайтесь в делах их владений не хуже, чем они сами, а если возможно, то и лучше, только не забывайте при этом о своей земле. Вам потребуется система оповещения - будет ли это птичья почта или сигналы дозорных с башен. Сейчас же я не только рассказываю вам, кто живёт в ваших владениях, но могу удивить вас и повествованием о последних действиях ваших соседей. Старейшины ведут ополчения к Анцьо - там живёт уан Марбе и оттуда выступит войско. У границы оно будет через три дня, до крепости доберётся через пять или семь, если деревни на его пути окажут сопротивление. А это приведёт только к тому, что они будут сожжены и разграблены. Велите жителям собрать всё самое ценное и бежать в укреплённые поселения или даже в крепость - такой указ стоит немедленно разослать с гонцами, а также попытаться собрать ополчение.
Сил'ан закрыл глаза. Человек оборвал речь и нахмурился.
- Вы слушаете меня, уан Кереф? - настойчиво спросил он.
- Да, конечно, - ответил тот.
Парва хмыкнул и вновь прошёлся по комнате.
- Уан должен постоянно действовать, а если не действует - так изучать. А вы крайне медлительны и нерасторопны. Сейчас некому отдавать приказы и распоряжения, вы должны думать сами и опережать противника, ибо если вы будете от него отставать даже в мыслях, то все мои наставления ничем не помогут.
- Я постараюсь, - тихо сказало существо.
Человек остановился перед ним.
- Почему именно вы? - удивлённо выговорил он. - Весна же могла прислать подходящего человека.
- На этот вопрос я не отвечу.
Парва отмахнулся.
- Готовы слушать дальше?
Сил'ан помолчал, потом сотворил согласный жест, по-прежнему не открывая глаз.
- Так, - проговорил мужчина, окинув его оценивающим взглядом, - я ненадолго оставлю вас. Что-нибудь принести? Может быть, вина, чтобы снять усталость после путешествия?
- Я предпочёл бы кувшин воды.
- Подумайте над тем, что я уже сказал, - велел летень и покинул комнату.
Когда он вернулся, существо сидело всё в том же положении, и человек, глядя на него, не мог поверить, что это усталое создание повергло Ченьхе за один удар. Он подошёл ближе, поставил перед Сил'ан низкий стол для письма, положил на него стопку пергаментных листов, открыл углубление для чернил, опустил туда узкую заострённую палку. Из стопки он вытащил маленький лист для птичьей почты и протянул его уану.
- Напишите тому, кого можете послать: пусть объедет все деревни, зачитает указ и соберёт ополчение. Давайте. Вы не сможете и не успеете всё делать сами, к тому же путешествия на вас дурно влияют.
Келеф открыл глаза, взглянул на человека, на лист в его руке.
- Да или нет? - поторопил его Парва.
Сил'ан взял лист, потянулся было к палке, потом опустил голову. Человеку показалось, что он смеётся.
- В чём дело? - спросил летень, удивлённо.
- На морите?
- Ах да, - сообразил уан. Вытащил из стопки другой лист и меньше чем за минуту закончил послание. - Сможете прочесть?
Сил'ан всмотрелся в лист.
- Да, я понимаю.
- Подпись, - подсказал Парва. - Я за птицей и водой.
- Почему вы думаете, что люди выполнят моё распоряжение? - остановил его Келеф. - На чём основано моё право приказывать им?
- Выполнят, - уверенно ответил человек. - Право? Вы - уан. И пока ещё не проиграли. Ставьте подпись.
Пока Сил'ан привязывал футляр к лапам пернатого гонца, летень снял перчатку с левой руки и ладонью коснулся стены - в ней появилось окно. Келеф выпустил птицу; та сверкнула, обратившись в луч света, и исчезла. Комната тотчас вернулась к прежнему виду.
- Пока вы отдыхаете, - человек кивнул на кувшин воды, стоявший на полу рядом с циновкой, - я расскажу вам ещё немного о соседях.
Келеф молча посмотрел на кувшин, и опустил руку в воду. Летень, удивлённый, почесал переносицу.
- Начнём как и прежде с уана Марбе, - заговорил он, усаживаясь на циновку. - Говоря об уане, всегда следует помнить о его наследниках. Два сына, близнеца, старший - Лодак, младший - Ларан. Второго считают идеальным ребёнком, первый будет умнее. Их матерью была женщина, в своё время слывшая первой красавицей Лета, без титула и приданного, но с сильной кровью - то ли уан был очарован её красотой, то ли, зная о своей болезни, понимал, что качества его крови в сыновьях нужно сильно перебить. Свадебная церемония прошла шумно. После рождения сыновей женщина, возможно, умерла, во всяком случае, её никто больше не видел.
Другая история случилась десяток лет назад - ещё до женитьбы уана Марбе. Правитель зарезал одного из старейшин из-за пустячного спора прямо на заседании совета. Тогда же умер прежний Голос - говорят от испуга. Об уане среди подданных ходит такая слава: он не отказывается от желаний, не пересматривает решения, и если сразу не получает того, что хотел, то добивается цели, точно одержимый. И, к слову, в последнее время его цели были довольно однообразными - красивые женщины. Я слышал, будто однажды он повстречал незнакомку из другой страны, но на следующий день она покинула его - мне до сих пор интересно, как ей это удалось - и он всё ищет ей замену.
Уан Каогре когда-то он был в Лете презренным чужеземцем, слугой, наёмником, выбился в воины личной охраны одного из уанов, убил во время тренировочного поединка своего господина. Его поддержала б?льшая часть воинов, так он получил первое, очень маленькое владение. Тотчас соседи попытались его задавить, но он стравил их между собой - летни плохие союзники. Когда его земли уже немногим уступали моим, он вероломно убил доблестного и честного правителя, уана Каяру и, пользуясь предсказуемостью того летня, который взял на себя командование войском, не только вновь расширил свои владения, но и развязал последнюю памятную войну, докатившуюся до границ Весны. Тогда ему было не меньше семьдесяти лет. Натиск воздушной армии, поражение его войск и огромные потери потрясли уана Каогре, и с тех пор он избегает сражений, но слишком много сил стал уделять обороне. Я думаю, он хочет последовать моему пути - укрепить свои владения так, чтобы они оказались не по зубам даже увангу, но проводить политику мира. Ни один противник в Лете не может держать осаду год, а заготовить в укреплённых поселениях пищу, воду и работу на это время вполне посильно, вот почему мои люди живут бедно, но спокойно.
Наследник уана Каогре - Ченьхе - напротив рвётся в бой, что объясняется его молодостью и плохой кровью. Он не скрывает цвет своих волос, но уан давно пустил слух, что его матерью была сама вьюга. Немногие знают, что у него есть сестра от другой матери, весьма похожая на летни. В ней слабость крови проявилась ещё явственнее. Ценьхе - так зовут девушку - исполнилось четырнадцать, в самую пору искать выгодную партию, но отец продолжает её прятать.
Сейчас уан отправился приглядеть за соседями из Олли, так что у Ченьхе развязаны руки и, я полагаю, он поднимет войска на границе, спеша угнаться за уаном Марбе. Не представляю себе, как они договорятся - попытайтесь выяснить, чего опасается каждый из них и найдите способ подтвердить опасения одного или обоих, столкнуть их меж собой. Другого способа я не вижу. Марбе сейчас не мыслит разумно, у Ченьхе и вовсе нет такой привычки - может получиться. Записывайте мои слова, если хотите. Я для того и принёс столько пергамента.
Сил'ан ответил с улыбкой в голосе:
- Благодарю, но я запомню.
- Вам лучше, - заметил летень. - В таком случае я прекращаю развлекать вас любопытными историями. Мне осталось ответить на последний вопрос, и будем считать, что свою часть договора я выполнил. Вы согласны?
Келеф молча сотворил согласный жест. Парва-уан повёл плечами, сделал вдох и заговорил:
- Дело правителя - в первую очередь война, и вы никогда не должны забывать об этом. Тот, кто пренебрегает искусством войны - теряет власть, тот, кто преуспевает в нём - власть приобретает. Правитель, не сведущий в военном деле, вскоре лишится уважения войска и не сможет уже на него полагаться.
Вы должны изучить свои владения не хуже уана Каогре: выезжайте на охоту, отправляйтесь в недолгие путешествия, отмечайте особенности местности. Каждый раз спрашивайте себя: как бы вы поступили, если бы вражеские войска заняли одно положение или другое, и как могли бы ваши воины получить преимущество.
Тогда, когда дела вынудят вас оставаться в крепости, изучайте исторические труды, уделяйте внимание жизнеописаниям прославленных полководцев, старайтесь учиться на их ошибках, вдумывайтесь: что привело их к поражению, а что - к победе. Изберите себе пример для подражания и старайтесь уподобиться ему.
Вам трудно будет завоевать власть, но легко удержать её потом. Прежде всего, придётся ввести новые установления и порядки, чтобы обеспечить себе безопасность и заложить основы для единоличного правления. Будьте готовы к тому, что поддержат вас немногие, а противников окажется большинство, и если случится вам оступиться, они тотчас набросятся на вас. Помощь окажется вялой, а отношение к начинаниям даже со стороны сочувствующих - недоверчивым и холодным. Коли вам придётся упрашивать - вы обречены, но если вы с достоинством выйдете из нынешней неравной схватки, то останется лишь воспользоваться моментом, и прежде чем подданные осмелятся выступить против вас, на вашей стороне уже будет сила. Не думайте о нравственности, вспомните мои слова, сказанные в начале нашей беседы - не полагайте, что всё со временем разрешится само да ещё к вашему удовольствию, не пытайтесь избежать войны. Применяйте силу, ибо нрав людей непостоянен: сегодня они верят вам, а завтра уже сомневаются. Вспомните пример Основателя - сейчас его возвеличивают и славят, а он, живое воплощение Дэсмэр, не видел стыда в том, чтобы сравнять с зёмлей город, такой как Сиасоль, не считаясь с жертвами.
Старайтесь прослыть властителем, наделённым выдающимся умом, - это поможет вам заслужить уважение подданных. Успешные военные кампании добудут вам их почтение. И не допускайте колебаний: выступайте как враг или друг, но решительно. Запомните: без собственного войска власть непрочна, не полагайтесь на наёмников и тем более союзников.
Не надейтесь отыскать безошибочное решение - всякое решение сомнительно, всех неприятностей избежать нельзя. Верное решение - это лишь умение отыскать меньшее из зол. Избирайте хороших советников - по них станут судить о вас. Позволяйте им на заседании совета отвечать вам искренне, поощряйте честность и спрашивайте обо всём, но решение принимайте сами. И вне совета пусть никто из них не смеет учить вас, что делать.
Не бойтесь прослыть скупым, потому что со временем вас назовут щедрым все те, у кого вы ничего не отняли. Не бойтесь прослыть жестоким - без этой славы вы не удержите в повиновении войско. Избегайте лишь тех пороков, из-за которых можете утратить власть. Обманывайте людей - пусть они видят в вас лишь добродетели. Не следуйте неуклонно дорогой чести, нарушайте слово, если у вас больше нет побуждения его исполнить, сами же обещайте красноречиво - вы всегда найдёте того, кто попадётся в сети обмана. Наносите обиды с тем расчётом, чтобы люди не могли на них ответить, и все разом - так от них меньше вреда, в то время как благодеяния оказывайте понемногу, чтобы подданные могли оценить их. И ведите себя с людьми так, чтобы никакое событие - ни хорошее, ни дурное - не могло изменить вашего обращения с ними.
Подданные ждут от вас зла и поначалу не ожесточатся сильнее, а потом, увидев добро, привяжутся к вам. Однако помните, что страх к властителю надёжнее, чем любовь. Пока вы делаете людям добро, они станут уверять, что на всё готовы ради вас. Но когда вы будете нуждаться в них, они не окажут помощи - в народе что в туче: в грозу всё наружу выйдет. Запомните, уан Кереф, не бойтесь отступать от добра ради сохранения власти, ибо добрыми делами вы можете навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными. Важен лишь успех, и большинство одобрит все средства, а мы живём и правим в мире большинства - ведь за его спиной наше владение, наше государство. И есть немногие, они понимают, что происходит на самом деле, но кто станет их слушать? В нашем мире им нет места.
Глава VII
Тридцать человек стояли во дворе, два неровных ряда: старики, едва способные удержать в руках копьё, бравые детины, не отличавшие права от лева, мрачные бородачи - отверженные или преступники и три растрёпанных женщины.
Стражники на стенах переглядывались и хмурились. Карета-призрак проехала ворота, остановилась. Люди с любопытством и опаской повернулись к ней.
- Бедняга, - сказал сторожевому один из стражников. - Вот ведь всем ополчениям ополчение. Как думаешь, что он будет делать?
Сторожевой почесал пузо и важно хмыкнул.
- А это зависит от того дурак он или нет.
- И как по-твоему? - заинтересовался ещё один стражник.
- Как по-моему, - повторил сторожевой, - так дурак.
- Проверим, - обрадовался первый стражник, подзывая других. - Вот как он должен сейчас поступить, если не дурак?
- Хм, - сторожевой внимательно посмотрел во двор, выдерживая паузу, - приветствовать этот сброд как ни в чём не бывало да избавиться от него побыстрее.
- Это что? - Хахманух уставился наружу, и не думая выходить из кареты.
Сил'ан отвлёкся от размышлений, занимавших его всю дорогу, и проследил взгляд червя.
- А! Ты говорил, - тем временем сообразил переводчик. - Что ж, похоже, они прислали тех, кого не жаль.
Келеф закрыл глаза. Хахманух обернулся, сложил гребень и подобрал лапы.
- По крайней мере, они пришли, - ободряющим тоном сказал он. - И встречают тебя. Не всё так плохо.
Сил'ан молча поднялся и поплыл прочь.
- Нужно с ними поговорить, - бросил червь, выбираясь из кареты следом. - Келеф?
Уан стремительно миновал стоявших во дворе людей и скрылся за углом.
- Келеф, - тихо пробормотал Хахманух.
Ополчение с суеверным ужасом уставилось на него. Переводчик вздохнул:
- Расходитесь. Свободны, - распорядился он и медленным шагом направился вслед за Сил'ан.
Незадолго до рассвета Гебье спустился вниз к огромной глыбе. Он чувствовал досаду вместо привычного умиротворения: его беспокоили сны десятков людей, лежавших вповалку на камнях перед воротами, кроме того, в темноте у глыбы его кто-то поджидал. "Тадонг, - мрачно решил ведун, - или госпожа Одезри. Что за ужасы на этот раз? Впрочем, любой из них может явиться и просто так - подумаешь, какой-то ритуал встречи Солнца. Прервётся!"
Он остановился в трёх шагах от глыбы, всмотрелся в синюю тьму, холодную и недвижную, что древняя кладка крепости. Неожиданно у самой земли затеплились два оранжевых огонька и тут же пропали. С их подсказки Гебье различил чёрный силуэт: уан, точно змея, свернулся в клубок и прижался к гладкому боку камня.
Ведун неуверенно попятился.
- Я ничего тебе не сделаю, - тихо сказал Келеф. - Я слышал твои шаги, и мог уйти - если бы хотел.
Гебье вернулся и спросил, неловко выговаривая слова на морите.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Нет, не думаю, - ответил Сил'ан.
- Тогда почему ты не ушёл?
- Кровь остыла.
Ведун не понял ответа, но голос собеседника звучал приятно, и весен не стал злить того, переспрашивая.
- Давно ты здесь? - Гебье продолжил разговор.
- Всю ночь.
- Лятхи наверняка волнуются.
- Не хочу срываться на них.
- Вот как, - ведун помолчал. - А разве тебе стало легче?
- Нет.
- Завтра тоже пролежишь здесь?
- Нет.
- Я могу уйти или замолкнуть, - уныло предложил человек.
- Если хочешь, - равнодушно отозвалось чудовище.
Гебье опустился на холодный песок.
- Келеф, - устало сказал он после долгого молчания, - я приношу извинения за то, что не сохранил тайну.
- Зачем их приносить? - прозвучало от подножия глыбы. - Они не отменят содеянного.
Ведун не нашёлся с ответом.
- Не беспокойся, - неожиданно добавил Сил'ан, - люди бы всё равно меня возненавидели. Можешь представить, что ты сохранил тайну - я не сообщил в Весну о твоём проступке.
Человек тихо вздохнул и вновь предложил:
- Может быть, я всё-таки смогу помочь?
- Я не ранен, не болен и эмоционально повлияю на тебя, а не наоборот, - терпеливо разъяснило существо.
- Тогда почему ты здесь?
Келеф не ответил.
- Никто не ждал большего от ополчения, - снова попытался ведун. - А война ещё не проиграна.
- Теперь ты меня раздражаешь, - признался выразительный голос.
- Ты предубеждён против людей, - заметил Гебье.
Существо сдалось.
- Всё, что я делаю, или усугубляет ситуацию, или оказывается бесполезным, - мерно заговорило оно. - Я хороший воин и на редкость плохой уан. Дети Океана и Лун живут дольше, чем люди; в то же время темп вашей жизни куда быстрее. Когда речь о секундах, я легко могу обогнать вас. Если требуется выдержать неделю - могу идти с вами наравне. Но неделя давно позади, а мыслить и действовать нужно всё быстрей и быстрей - я проигрываю эту гонку. У меня нет больше сил.
Гебье медленно опустил голову.
- Ты прав - я не знаю, как помочь.
- Это не твоё дело, - спокойно сказал Келеф.
- Но как быть?
- И у высоких гор есть проходы, и у земли - дороги, и у зелёных вод - броды, а у тёмного леса - тропинки, - напевно поделилось существо. - Нужно только услышать заветную мелодию.
Ведун поднял голову. Вокруг, в глухом предрассветном сумраке, шелестели обрывки ткани на слабом ветру, шуршал песок, храпели люди, и порою что-то тихо постукивало или щёлкало - так всегда бывало в крепости: едва он закрывал глаза, как тишина распадалась на сотни бесплотных духов, прежде гнездившихся в щелях между камнями. Они гладили стены, удивлённо ощупывали незнакомые им предметы, приподнимали занавеси, изображая ветер. И за миг до того, как человек проваливался в сон, начинали шептать голосами водяных струй, а Луны милостиво внимали их откровениям.
На рассвете Тадонга разбудил громкий стук в дверь. Выругавшись, мужчина сел на лежанке, пошарил вокруг в поисках одежды. Стучали настойчиво и всё чаще, человек болезненно поморщился, сорвал с окна занавесь, обернул её вокруг себя и поплёлся отворять.
- Какого… - начал было он, и подавился заготовленной фразой.
На пороге стояла Надани, полностью одетая как для торжественного выхода.
"Я что-то проспал? Мы куда-то собирались?" - закрутилось в голове у мужчины.
- Собирайся немедленно! - велела госпожа Одезри, врываясь в комнату.
- Д-да. С-сейчас, - выпалил Тадонг, бросаясь к шкафу.
Захлопнув дверцу, он прищемил занавесь, и некоторое время Надани пришлось наблюдать за борьбой мужчины с непокорной мебелью. Женщина с удовольствием обошлась бы без этого впечатления в своей жизни: пухлое тело летня, розовое как у младенца, вызвало на её лице гримасу отвращения. В сердцах, Тадонг пнул дверцу и та, наконец, поддалась. Мужчина спешно натянул на себя занавесь и робко предложил Надани:
- Может быть… эмм…
- Да, я выйду, - сказала та и раздражённым шагом покинула комнату.
Летень с облегчением выдохнул, сбросил занавесь на пол и принялся, кряхтя, влезать в одежду. Запоздало вспомнив, что не успел умыться, он подбежал к кувшину, выплеснул из него на ладонь остатки воды и протёр лицо, а потом наспех пригладил волосы и выскочил в коридор.
- Что случилось? - обратился он к женщине со всем вниманием, которое только способен был изобразить.
- Что случилось?! - неожиданно истерично переспросила Надани. - Ты! Спрашиваешь у меня: что случилось?
Тадонг часто заморгал, не понимая, чем не угодил на этот раз. На всякий случай, быстро оправил одежду.
- Кто все эти люди во дворе?! - на весь коридор завопила женщина. - Кого ты притащил?! Это же ты их привёл! Отвечай!
Летень мог бы ответить и раньше, если бы она дала ему вставить слово.
- Ополчение, - он даже улыбнулся.
Надани уставилась на него безумными глазами, и Тадонг на всякий случай попятился.
- Ополчение? - нехорошим голосом тихо повторила женщина. - Ополчение, значит.
- Д-да, - пробормотал летень и оглянулся, ища предлог для побега.
- Ополчение! - возопила Надани, усвоив слово. - А ну-ка иди за мной.
Мужчина, обычно послушный, сделал шаг в сторону, и тогда госпожа Одезри со злым выдохом вцепилась в его руку и потащила за собой. Очень скоро Тадонг перестал упираться.
К его удивлению, они остановились перед ближайшей бойницей, в которую можно было видеть двор. Женщина заглянула в неё, а потом грубо пихнула его вперёд.
- Смотри! Смотри! - велела она.
Тадонг сглотнул и повиновался. Во дворе не меньше десятка людей избивали друг друга, кто кулаками, кто подобранным с земли хламом. Стража мудро не вмешивалась и была готова, в случае чего оборонять стены.
- О Боги! - потрясённо выдохнул мужчина.
- Боги?! - заорала Надани ему в ухо. - Это всё что ты можешь сказать?! Боги тебе не помогут! Прогони этот сброд немедленно!
Тадонг отпрянул от разъярённой женщины и торопливо пробормотал:
Стражники на стенах переглядывались и хмурились. Карета-призрак проехала ворота, остановилась. Люди с любопытством и опаской повернулись к ней.
- Бедняга, - сказал сторожевому один из стражников. - Вот ведь всем ополчениям ополчение. Как думаешь, что он будет делать?
Сторожевой почесал пузо и важно хмыкнул.
- А это зависит от того дурак он или нет.
- И как по-твоему? - заинтересовался ещё один стражник.
- Как по-моему, - повторил сторожевой, - так дурак.
- Проверим, - обрадовался первый стражник, подзывая других. - Вот как он должен сейчас поступить, если не дурак?
- Хм, - сторожевой внимательно посмотрел во двор, выдерживая паузу, - приветствовать этот сброд как ни в чём не бывало да избавиться от него побыстрее.
- Это что? - Хахманух уставился наружу, и не думая выходить из кареты.
Сил'ан отвлёкся от размышлений, занимавших его всю дорогу, и проследил взгляд червя.
- А! Ты говорил, - тем временем сообразил переводчик. - Что ж, похоже, они прислали тех, кого не жаль.
Келеф закрыл глаза. Хахманух обернулся, сложил гребень и подобрал лапы.
- По крайней мере, они пришли, - ободряющим тоном сказал он. - И встречают тебя. Не всё так плохо.
Сил'ан молча поднялся и поплыл прочь.
- Нужно с ними поговорить, - бросил червь, выбираясь из кареты следом. - Келеф?
Уан стремительно миновал стоявших во дворе людей и скрылся за углом.
- Келеф, - тихо пробормотал Хахманух.
Ополчение с суеверным ужасом уставилось на него. Переводчик вздохнул:
- Расходитесь. Свободны, - распорядился он и медленным шагом направился вслед за Сил'ан.
Незадолго до рассвета Гебье спустился вниз к огромной глыбе. Он чувствовал досаду вместо привычного умиротворения: его беспокоили сны десятков людей, лежавших вповалку на камнях перед воротами, кроме того, в темноте у глыбы его кто-то поджидал. "Тадонг, - мрачно решил ведун, - или госпожа Одезри. Что за ужасы на этот раз? Впрочем, любой из них может явиться и просто так - подумаешь, какой-то ритуал встречи Солнца. Прервётся!"
Он остановился в трёх шагах от глыбы, всмотрелся в синюю тьму, холодную и недвижную, что древняя кладка крепости. Неожиданно у самой земли затеплились два оранжевых огонька и тут же пропали. С их подсказки Гебье различил чёрный силуэт: уан, точно змея, свернулся в клубок и прижался к гладкому боку камня.
Ведун неуверенно попятился.
- Я ничего тебе не сделаю, - тихо сказал Келеф. - Я слышал твои шаги, и мог уйти - если бы хотел.
Гебье вернулся и спросил, неловко выговаривая слова на морите.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Нет, не думаю, - ответил Сил'ан.
- Тогда почему ты не ушёл?
- Кровь остыла.
Ведун не понял ответа, но голос собеседника звучал приятно, и весен не стал злить того, переспрашивая.
- Давно ты здесь? - Гебье продолжил разговор.
- Всю ночь.
- Лятхи наверняка волнуются.
- Не хочу срываться на них.
- Вот как, - ведун помолчал. - А разве тебе стало легче?
- Нет.
- Завтра тоже пролежишь здесь?
- Нет.
- Я могу уйти или замолкнуть, - уныло предложил человек.
- Если хочешь, - равнодушно отозвалось чудовище.
Гебье опустился на холодный песок.
- Келеф, - устало сказал он после долгого молчания, - я приношу извинения за то, что не сохранил тайну.
- Зачем их приносить? - прозвучало от подножия глыбы. - Они не отменят содеянного.
Ведун не нашёлся с ответом.
- Не беспокойся, - неожиданно добавил Сил'ан, - люди бы всё равно меня возненавидели. Можешь представить, что ты сохранил тайну - я не сообщил в Весну о твоём проступке.
Человек тихо вздохнул и вновь предложил:
- Может быть, я всё-таки смогу помочь?
- Я не ранен, не болен и эмоционально повлияю на тебя, а не наоборот, - терпеливо разъяснило существо.
- Тогда почему ты здесь?
Келеф не ответил.
- Никто не ждал большего от ополчения, - снова попытался ведун. - А война ещё не проиграна.
- Теперь ты меня раздражаешь, - признался выразительный голос.
- Ты предубеждён против людей, - заметил Гебье.
Существо сдалось.
- Всё, что я делаю, или усугубляет ситуацию, или оказывается бесполезным, - мерно заговорило оно. - Я хороший воин и на редкость плохой уан. Дети Океана и Лун живут дольше, чем люди; в то же время темп вашей жизни куда быстрее. Когда речь о секундах, я легко могу обогнать вас. Если требуется выдержать неделю - могу идти с вами наравне. Но неделя давно позади, а мыслить и действовать нужно всё быстрей и быстрей - я проигрываю эту гонку. У меня нет больше сил.
Гебье медленно опустил голову.
- Ты прав - я не знаю, как помочь.
- Это не твоё дело, - спокойно сказал Келеф.
- Но как быть?
- И у высоких гор есть проходы, и у земли - дороги, и у зелёных вод - броды, а у тёмного леса - тропинки, - напевно поделилось существо. - Нужно только услышать заветную мелодию.
Ведун поднял голову. Вокруг, в глухом предрассветном сумраке, шелестели обрывки ткани на слабом ветру, шуршал песок, храпели люди, и порою что-то тихо постукивало или щёлкало - так всегда бывало в крепости: едва он закрывал глаза, как тишина распадалась на сотни бесплотных духов, прежде гнездившихся в щелях между камнями. Они гладили стены, удивлённо ощупывали незнакомые им предметы, приподнимали занавеси, изображая ветер. И за миг до того, как человек проваливался в сон, начинали шептать голосами водяных струй, а Луны милостиво внимали их откровениям.
На рассвете Тадонга разбудил громкий стук в дверь. Выругавшись, мужчина сел на лежанке, пошарил вокруг в поисках одежды. Стучали настойчиво и всё чаще, человек болезненно поморщился, сорвал с окна занавесь, обернул её вокруг себя и поплёлся отворять.
- Какого… - начал было он, и подавился заготовленной фразой.
На пороге стояла Надани, полностью одетая как для торжественного выхода.
"Я что-то проспал? Мы куда-то собирались?" - закрутилось в голове у мужчины.
- Собирайся немедленно! - велела госпожа Одезри, врываясь в комнату.
- Д-да. С-сейчас, - выпалил Тадонг, бросаясь к шкафу.
Захлопнув дверцу, он прищемил занавесь, и некоторое время Надани пришлось наблюдать за борьбой мужчины с непокорной мебелью. Женщина с удовольствием обошлась бы без этого впечатления в своей жизни: пухлое тело летня, розовое как у младенца, вызвало на её лице гримасу отвращения. В сердцах, Тадонг пнул дверцу и та, наконец, поддалась. Мужчина спешно натянул на себя занавесь и робко предложил Надани:
- Может быть… эмм…
- Да, я выйду, - сказала та и раздражённым шагом покинула комнату.
Летень с облегчением выдохнул, сбросил занавесь на пол и принялся, кряхтя, влезать в одежду. Запоздало вспомнив, что не успел умыться, он подбежал к кувшину, выплеснул из него на ладонь остатки воды и протёр лицо, а потом наспех пригладил волосы и выскочил в коридор.
- Что случилось? - обратился он к женщине со всем вниманием, которое только способен был изобразить.
- Что случилось?! - неожиданно истерично переспросила Надани. - Ты! Спрашиваешь у меня: что случилось?
Тадонг часто заморгал, не понимая, чем не угодил на этот раз. На всякий случай, быстро оправил одежду.
- Кто все эти люди во дворе?! - на весь коридор завопила женщина. - Кого ты притащил?! Это же ты их привёл! Отвечай!
Летень мог бы ответить и раньше, если бы она дала ему вставить слово.
- Ополчение, - он даже улыбнулся.
Надани уставилась на него безумными глазами, и Тадонг на всякий случай попятился.
- Ополчение? - нехорошим голосом тихо повторила женщина. - Ополчение, значит.
- Д-да, - пробормотал летень и оглянулся, ища предлог для побега.
- Ополчение! - возопила Надани, усвоив слово. - А ну-ка иди за мной.
Мужчина, обычно послушный, сделал шаг в сторону, и тогда госпожа Одезри со злым выдохом вцепилась в его руку и потащила за собой. Очень скоро Тадонг перестал упираться.
К его удивлению, они остановились перед ближайшей бойницей, в которую можно было видеть двор. Женщина заглянула в неё, а потом грубо пихнула его вперёд.
- Смотри! Смотри! - велела она.
Тадонг сглотнул и повиновался. Во дворе не меньше десятка людей избивали друг друга, кто кулаками, кто подобранным с земли хламом. Стража мудро не вмешивалась и была готова, в случае чего оборонять стены.
- О Боги! - потрясённо выдохнул мужчина.
- Боги?! - заорала Надани ему в ухо. - Это всё что ты можешь сказать?! Боги тебе не помогут! Прогони этот сброд немедленно!
Тадонг отпрянул от разъярённой женщины и торопливо пробормотал: