Страница:
— Выглядит в самом деле погано, — согласилась Джиа. — Архитектор напортачил.
— Не ходите туда, — проговорил слева голос с акцентом.
Джек оглянулся на худую темноволосую индианку в ярко-синем сари, шагавшую по тротуару с немецкой овчаркой на поводке.
— Простите? — переспросил он.
— Очень плохое место. — Женщина подошла ближе. Черные волосы заплетены в длинную толстую косу, перекинутую через правое плечо; в правую ноздрю продето тонкое золотое кольцо. — Дурное прошлое. Будущее еще хуже. Держитесь подальше. — Не замедляя шага, она сверкнула черными глазами на Джека. — Держитесь подальше... — Перевела взгляд на Джиа. — Особенно ты.
И пошла дальше. Собака оглянулась, а женщина смотрела вперед.
— Бред какой-то, — хмыкнула Джиа с неуверенной улыбкой.
Джек всегда думал, что можно бороться со страхом, глядя ему прямо в глаза. Недавние события заставили его усомниться в мудрости этой мысли. А когда рядом Джиа...
— Пожалуй, стоит прислушаться.
Джиа рассмеялась:
— Ох, перестань! Либо она работает на того самого типа, приводя посетителей в соответствующее настроение, либо местная сумасшедшая. Неужели ты всерьез ее принял?
Джек оглянулся на удалявшуюся фигуру в сари, уже едва различимую в темноте. После пережитого в последнее время кошмара он принимает всерьез многое, над чем лишь посмеялся бы раньше.
— Не знаю, — пробормотал он.
— Ну, пошли. — Джиа потянула его за собой. — Джуни месяца два ходит к этому самому медиуму, и у нее все в полном порядке.
Джек обнял ее за талию, они вместе направились к дому, догнали остальных у парадного, глядя, как Джуни тщетно нажимает на кнопку звонка.
— Где же он?
— Может, его дома нет? — предположил Джек.
— Должен быть! Я же...
Дверь со скрипом чуть-чуть приоткрылась. В щелке показался глаз и узкая полоска смуглой щеки.
— Ифасен, это я, Джуни! Слава богу, вы дома!
Створка открылась шире, в проеме возник высокий худой темнокожий мужчина лет тридцати, в белой футболке и серых брюках, с волосами сплетенными в тугие аккуратные локоны, ниспадавшие на широкие плечи. Похож на Ленни Кравица в худшие времена.
— Мисс Мун, — проговорил он с непонятным акцентом. — Время позднее.
Джек сдержал улыбку, слыша это очевидное заявление. Человек, видно, опытный. Любой другой спросил бы: «Что вы тут в такой час делаете?» Но когда люди думают, будто тебе все известно — пускай даже не все, просто дьявольски больше, чем прочим, — следует не задавать вопросы, а формулировать утверждения.
Выражение лица Ифасена удивило его. На нем было написано... облегчение. Кого он ожидал увидеть?
— Знаю, — кивнула Джуни. — Помню, мой визит назначен на завтра, но мне обязательно надо вас видеть.
— Не можете дождаться, — заключил он спокойным, уверенным тоном.
— Вот именно! Мне нужна ваша помощь. Я потеряла счастливый браслет... Вы должны его найти!
Ифасен задумчиво оглядел спутников Джуни, столпившихся на пороге:
— И целую компанию привели.
— Я им о вас рассказывала, они жутко хотят познакомиться. Можно войти? Пожалуйста!
— Прошу. — Ифасен отступил назад, полностью открыв дверь. — Уделю вам несколько минут. Мне нужен отдых перед утренним приемом клиентов.
Верно, вспомнил Джек. Конец недели — горячее время для медиумов.
Джуни шагнула вперед, за ней Карин с Клодом. Как только Джек и Джиа перешагнули порог, воздух наполнился грохотом, дрожь прохватила их до костей, и весь дом содрогнулся.
— Бомба! — крикнул Ифасен. — Вон! Все прочь отсюда!
Затем раздался другой звук — пронзительный, оглушительный, эхом отразившийся от стен вопль, полный боли, страха, радости — точно не скажешь...
Хотя грохот, по мнению Джека, нисколько не походил на взрыв бомбы, он не стал рисковать, схватил Джиа в охапку, потащил на лужайку. Джуни, Клод и истошно вопившая Карин понеслись за ними.
Ифасен замер в дверях, крича:
— Чарли! Чарли!..
Джек бежал к машине, толкая перед собой Джиа. Потом что-то заметил и остановился.
— Подожди... Чувствуешь?
Она глянула на него, опустила глаза:
— Земля...
— Точно... Трясется...
— Господи! — крикнула Джуни. — Землетрясение! Толчки прекратились столь же внезапно, как и начались.
Джек огляделся. На другой стороне улицы вверх и вниз по кварталу вспыхивал свет, из домов выскакивали люди, одетые, чаще раздетые, кричавшие или просто растерянные.
Джиа снова на него взглянула:
— Землетрясение? В Нью-Йорке?
— Помнишь, что было в Верхнем Истсайде в 2001 году?
— Читала, но ничего тогда не почувствовала. А это почувствовала. И мне не понравилось...
Ему самому не понравилось. Может, в таких местах, как Лос-Анджелес, люди привыкли к подобным вещам, но чертовски неприятно, когда качается и дрожит под ногами твердая гранитная порода под добрым старым Нью-Йорком...
— А крик слышала?
Джиа кивнула, прижалась поближе, вцепилась в плечо.
— Словно проклятая душа кричала...
— Должно быть, от толчков со скрипом вылезли старые гвозди.
— Тебе лучше знать. Только очень похоже на человеческий голос.
Конечно похоже, мысленно согласился Джек. Не стоит пугать ее еще больше.
Оглянувшись вокруг, он увидел, что к ним приближается Ифасен с другим темнокожим парнем помоложе, с теми же фамильными чертами. Похожее телосложение, лица, хоть второй без косичек, с аккуратно подстриженными волосами, в черных брюках, черных кроссовках, легкой черной водолазке с длинными рукавами.
— Землетрясение! — охнула Джуни. — Можете в это поверить, Ифасен?
— Я ждал чего-то подобного, — ответил медиум. — Но надвигающаяся сейсмическая активность мешает общению с духами, поэтому не получил точного сообщения.
Джек одобрительно кивнул. Ловкая импровизация.
— Можно теперь в дом зайти? — не отставала Джуни.
Ифасен покачал головой:
— Не знаю...
— Ну, пожалуйста!
— Хорошо, — вздохнул экстрасенс, — ненадолго. Кстати, — он положил руку на плечо молодого человека, — это мой брат Кехинде. Живет вместе со мной в Менелай-Мэнор.
Менелай-Мэнор, повторил про себя Джек, глядя на старый дом. У дома есть имя?
Кехинде повел к парадному всю компанию. Джек немного отстал вместе с Джиа, чтобы поговорить с Ифасеном.
— Почему вы решили, что взорвалась бомба?
Ифасен слегка прищурил невозмутимые глаза цвета оникса:
— С чего вы взяли?
— Не знаю. По-моему, когда дом затрясся, вы крикнули: «Бомба!»
— Точно не могу сказать. Может быть, первая мысль с перепугу пришла в голову. Сейсмические колебания...
Джек махнул рукой:
— Вы уже говорили.
Ифасен говорит правду, и это плоховато. Дом может трястись, грохотать и раскачиваться по многим причинам, но мысль о бомбе не должна приходить в голову первой.
Если не ждешь чего-то подобного.
— А где Чарли?
Ифасен напрягся:
— Кто?
— Когда мы бежали, я слышал, как вы звали Чарли.
— Наверно, ослышались, сэр. Я звал своего брата Кехинде.
Джек обратился к Джиа:
— Пойдем лучше отсюда.
Она не успела ответить.
— Заходите, пожалуйста, — пригласил Ифасен. — Не бойтесь. Вам действительно ничего не грозит.
— Пошли, Джек. — Джиа посмотрела на медиума. — На полчасика, ладно?
— Не более. — Экстрасенс улыбнулся. — Я уже говорил, что должен отдохнуть.
Ладно, решил Джек, на полчасика. За полчаса что может случиться?
2
3
— Не ходите туда, — проговорил слева голос с акцентом.
Джек оглянулся на худую темноволосую индианку в ярко-синем сари, шагавшую по тротуару с немецкой овчаркой на поводке.
— Простите? — переспросил он.
— Очень плохое место. — Женщина подошла ближе. Черные волосы заплетены в длинную толстую косу, перекинутую через правое плечо; в правую ноздрю продето тонкое золотое кольцо. — Дурное прошлое. Будущее еще хуже. Держитесь подальше. — Не замедляя шага, она сверкнула черными глазами на Джека. — Держитесь подальше... — Перевела взгляд на Джиа. — Особенно ты.
И пошла дальше. Собака оглянулась, а женщина смотрела вперед.
— Бред какой-то, — хмыкнула Джиа с неуверенной улыбкой.
Джек всегда думал, что можно бороться со страхом, глядя ему прямо в глаза. Недавние события заставили его усомниться в мудрости этой мысли. А когда рядом Джиа...
— Пожалуй, стоит прислушаться.
Джиа рассмеялась:
— Ох, перестань! Либо она работает на того самого типа, приводя посетителей в соответствующее настроение, либо местная сумасшедшая. Неужели ты всерьез ее принял?
Джек оглянулся на удалявшуюся фигуру в сари, уже едва различимую в темноте. После пережитого в последнее время кошмара он принимает всерьез многое, над чем лишь посмеялся бы раньше.
— Не знаю, — пробормотал он.
— Ну, пошли. — Джиа потянула его за собой. — Джуни месяца два ходит к этому самому медиуму, и у нее все в полном порядке.
Джек обнял ее за талию, они вместе направились к дому, догнали остальных у парадного, глядя, как Джуни тщетно нажимает на кнопку звонка.
— Где же он?
— Может, его дома нет? — предположил Джек.
— Должен быть! Я же...
Дверь со скрипом чуть-чуть приоткрылась. В щелке показался глаз и узкая полоска смуглой щеки.
— Ифасен, это я, Джуни! Слава богу, вы дома!
Створка открылась шире, в проеме возник высокий худой темнокожий мужчина лет тридцати, в белой футболке и серых брюках, с волосами сплетенными в тугие аккуратные локоны, ниспадавшие на широкие плечи. Похож на Ленни Кравица в худшие времена.
— Мисс Мун, — проговорил он с непонятным акцентом. — Время позднее.
Джек сдержал улыбку, слыша это очевидное заявление. Человек, видно, опытный. Любой другой спросил бы: «Что вы тут в такой час делаете?» Но когда люди думают, будто тебе все известно — пускай даже не все, просто дьявольски больше, чем прочим, — следует не задавать вопросы, а формулировать утверждения.
Выражение лица Ифасена удивило его. На нем было написано... облегчение. Кого он ожидал увидеть?
— Знаю, — кивнула Джуни. — Помню, мой визит назначен на завтра, но мне обязательно надо вас видеть.
— Не можете дождаться, — заключил он спокойным, уверенным тоном.
— Вот именно! Мне нужна ваша помощь. Я потеряла счастливый браслет... Вы должны его найти!
Ифасен задумчиво оглядел спутников Джуни, столпившихся на пороге:
— И целую компанию привели.
— Я им о вас рассказывала, они жутко хотят познакомиться. Можно войти? Пожалуйста!
— Прошу. — Ифасен отступил назад, полностью открыв дверь. — Уделю вам несколько минут. Мне нужен отдых перед утренним приемом клиентов.
Верно, вспомнил Джек. Конец недели — горячее время для медиумов.
Джуни шагнула вперед, за ней Карин с Клодом. Как только Джек и Джиа перешагнули порог, воздух наполнился грохотом, дрожь прохватила их до костей, и весь дом содрогнулся.
— Бомба! — крикнул Ифасен. — Вон! Все прочь отсюда!
Затем раздался другой звук — пронзительный, оглушительный, эхом отразившийся от стен вопль, полный боли, страха, радости — точно не скажешь...
Хотя грохот, по мнению Джека, нисколько не походил на взрыв бомбы, он не стал рисковать, схватил Джиа в охапку, потащил на лужайку. Джуни, Клод и истошно вопившая Карин понеслись за ними.
Ифасен замер в дверях, крича:
— Чарли! Чарли!..
Джек бежал к машине, толкая перед собой Джиа. Потом что-то заметил и остановился.
— Подожди... Чувствуешь?
Она глянула на него, опустила глаза:
— Земля...
— Точно... Трясется...
— Господи! — крикнула Джуни. — Землетрясение! Толчки прекратились столь же внезапно, как и начались.
Джек огляделся. На другой стороне улицы вверх и вниз по кварталу вспыхивал свет, из домов выскакивали люди, одетые, чаще раздетые, кричавшие или просто растерянные.
Джиа снова на него взглянула:
— Землетрясение? В Нью-Йорке?
— Помнишь, что было в Верхнем Истсайде в 2001 году?
— Читала, но ничего тогда не почувствовала. А это почувствовала. И мне не понравилось...
Ему самому не понравилось. Может, в таких местах, как Лос-Анджелес, люди привыкли к подобным вещам, но чертовски неприятно, когда качается и дрожит под ногами твердая гранитная порода под добрым старым Нью-Йорком...
— А крик слышала?
Джиа кивнула, прижалась поближе, вцепилась в плечо.
— Словно проклятая душа кричала...
— Должно быть, от толчков со скрипом вылезли старые гвозди.
— Тебе лучше знать. Только очень похоже на человеческий голос.
Конечно похоже, мысленно согласился Джек. Не стоит пугать ее еще больше.
Оглянувшись вокруг, он увидел, что к ним приближается Ифасен с другим темнокожим парнем помоложе, с теми же фамильными чертами. Похожее телосложение, лица, хоть второй без косичек, с аккуратно подстриженными волосами, в черных брюках, черных кроссовках, легкой черной водолазке с длинными рукавами.
— Землетрясение! — охнула Джуни. — Можете в это поверить, Ифасен?
— Я ждал чего-то подобного, — ответил медиум. — Но надвигающаяся сейсмическая активность мешает общению с духами, поэтому не получил точного сообщения.
Джек одобрительно кивнул. Ловкая импровизация.
— Можно теперь в дом зайти? — не отставала Джуни.
Ифасен покачал головой:
— Не знаю...
— Ну, пожалуйста!
— Хорошо, — вздохнул экстрасенс, — ненадолго. Кстати, — он положил руку на плечо молодого человека, — это мой брат Кехинде. Живет вместе со мной в Менелай-Мэнор.
Менелай-Мэнор, повторил про себя Джек, глядя на старый дом. У дома есть имя?
Кехинде повел к парадному всю компанию. Джек немного отстал вместе с Джиа, чтобы поговорить с Ифасеном.
— Почему вы решили, что взорвалась бомба?
Ифасен слегка прищурил невозмутимые глаза цвета оникса:
— С чего вы взяли?
— Не знаю. По-моему, когда дом затрясся, вы крикнули: «Бомба!»
— Точно не могу сказать. Может быть, первая мысль с перепугу пришла в голову. Сейсмические колебания...
Джек махнул рукой:
— Вы уже говорили.
Ифасен говорит правду, и это плоховато. Дом может трястись, грохотать и раскачиваться по многим причинам, но мысль о бомбе не должна приходить в голову первой.
Если не ждешь чего-то подобного.
— А где Чарли?
Ифасен напрягся:
— Кто?
— Когда мы бежали, я слышал, как вы звали Чарли.
— Наверно, ослышались, сэр. Я звал своего брата Кехинде.
Джек обратился к Джиа:
— Пойдем лучше отсюда.
Она не успела ответить.
— Заходите, пожалуйста, — пригласил Ифасен. — Не бойтесь. Вам действительно ничего не грозит.
— Пошли, Джек. — Джиа посмотрела на медиума. — На полчасика, ладно?
— Не более. — Экстрасенс улыбнулся. — Я уже говорил, что должен отдохнуть.
Ладно, решил Джек, на полчасика. За полчаса что может случиться?
2
— В этой комнате открывается канал связи с миром духов. — Ифасен широко развел руками.
Впечатляюще, заключил Джек, осмотрев помещение.
Комната с высокими потолками, расположенная на втором этаже, украшена разнообразной атрибутикой спиритизма и «нового века»[3] с добавлением отдельных штрихов. Особенно поражала масса статуй — некоторые очень похожи на подлинные — из церквей, индийских храмов, пирамид майя... Мария, святой Иосиф, Кали, Шива, тотемный столб, божество с головой змеи, соборные горгульи, каменный десятифутовый Ганеша с золотым скипетром в свернутом кольцом слоновьем хоботе... Окна завешены портьерами, на отделанных дубовыми панелями стенах изображения идолов спиритизма. Джек узнал в этом Лувре фальшивок мадам Блаватскую и Мону Лизу.
В дальнем конце круглый стол со стульями. У ближней стены возвышается на два фута богато украшенный подиум, на который поднялся Ифасен, указав Джеку, Джиа, Джуни, Карин и Клоду на расставленные перед возвышением стулья.
— Я, Ифасен, — провозгласил он, — наделен даром общения с духами. Не могу разговаривать с мертвыми напрямую, но с помощью древнего нигерийского мудреца Огунфидитими, сопровождавшего меня еще ребенком в потустороннем мире, приношу оттуда в наш мир откровения и пожелания добра и надежды. По крайней необходимости переношу на сегодня сеанс, назначенный мисс Мун на завтра. В знак признательности она внесла щедрый вклад в фонд реставрации Менелай-Мэнор, в том числе и от вашего имени, что вам позволяет присутствовать на сеансе.
Карин и Клод захлопали, а сидевшая в одиночестве в первом ряду Джуни оглянулась на них и махнула рукой.
— Отвечать на ее и на ваши вопросы я буду по билетам, — продолжал Ифасен. — Мой брат Кехинде раздаст вам бумагу, конверты и ручки.
Джек взял у Кехинде пару билетиков вроде учетных карточек для себя и для Джиа, решив сыграть вместе с другими в знакомую игру.
— Прошу написать вопрос на билете, подписаться, вложить в конверт, запечатать. Я войду в контакт с Огунфидитими, прося в мире духов ответы. Не задумывайте никаких шуток и каверз, не испытывайте терпение потустороннего мира. Не заставляйте Огунфидитими попусту тратить время на вопросы, ответ на которые вам известен. Помните: духи вовсе не обязаны отвечать на заданный вопрос. Они сами слушают и выбирают. Чем важнее вопрос, тем скорее прозвучит ответ.
Идеальная, замечательная страховка.
— Можно спросить? — подняла руку Джиа, как школьница.
— Конечно.
— Зачем конверт запечатывать? Почему нельзя передать вам билет и получить ответ?
— Хороший вопрос, — улыбнулся Ифасен. — Дело в том, что общение с миром духов — не междугородний звонок. Слова порой просачиваются, но чаще получаешь намеки, ощущения... Чтобы открылся чистый канат, голова должна быть пуста. Думая о вопросе, я загрязню воды своими суждениями, предубеждениями. Если я его не знаю, мысли не помешают. По каналу течет только чистая Истина Духа.
— Гладко излагает, — шепнул Джек, — как по маслу.
Накарябав на карточке: «Как там моя сестра?» — он показал ее Джиа.
— Стоит ли? — усомнилась она.
— Мне хотелось бы знать.
Прежде чем сложить листок, он оторвал кусочек от верхнего левого края. Засовывая билет в конверт, увидел, как Джиа заклеила свой.
— О чем спрашиваешь?
— Это наша с Огунфидитими тайна, — улыбнулась она.
Джек хотел допытаться, но в комнате раздался мелодичный колокольный звон. Он поднял глаза на Ифасена, осторожно державшего нечто вроде большой чаши из чеканной бронзы.
— Это церемониальный колокол из храма, глубоко спрятанного в джунглях Таиланда. Говорят, если его правильно установить, он будет звонить целый день от одного удара. — Медиум щелкнул ногтем по блестящей поверхности, вновь зазвучал тихий звон. — Сегодня он послужит чашей для ваших билетов.
Ифасен передал колокол Кехинде, тот пошел между гостями, собирая конверты. Джек, не сводя глаз с младшего брата, внимательно наблюдал, как тот ставит колокол-чашу за подиумом, с чем-то возится, разворачивает кусок белой ткани, накрывает его и несет назад старшему.
Джек кивнул и откинулся на спинку стула. Попался.
С выходом Кехинде освещение изменилось. В комнате стало темнее, а над стоявшим на возвышении Ифасеном откуда-то сверху ярко засиял свет. Он сдернул белую материю с чаши, заглянул внутрь, сунул руку, достал запечатанный конверт, держа его перед собой.
— Первый вопрос, — нараспев произнес медиум, опустил голову, высоко поднял конверт, звездой вспыхнувший на свету. — Слушай, Огунфидитими. Просители пришли ко мне за сведениями, которые можешь дать только ты. Выслушай вопросы, дай ответы. — Он пару раз передернулся и ровным замогильным тоном изрек: — Ты еще не готова. Работай усердней, оттачивай мастерство, жди, терпи. Все придет.
Медиум поднял голову, прищурился, опустил конверт, вынул тонкий позолоченный нож для бумаги, разрезал конверт сверху, вытащил карточку, развернул, держа — к досаде Джека — за левый верхний уголок. Заглянув в билет, Ифасен с улыбкой обратился к Карин:
— Получили ответ на вопрос?
Та восторженно кивнула.
— О чем спрашивала? — полюбопытствовал Клод.
— Буду ли иметь такой же успех, как Джуни.
Джуни на нее оглянулась:
— Я же тебе говорила, что он удивительный!
— Как он это делает? — шепнула Джиа.
— Потом расскажу, — прошептал в ответ Джек.
Угадывая дальнейший ход представления, он вытащил подобранный внизу буклет. Над крупным изображением старого каменного дома на обложке было написано:
ФОНД РЕСТАВРАЦИИ МЕНЕЛАЙ-МЭНОР
Вот куда идут пожертвования.
Джек развернул желтую, втрое сложенную брошюрку, изнутри выпал буклетик поменьше, размером с только что заполненный им билет. На обложке рядом с корявой фигуркой, падавшей в яму, заголовок: «Ловушка». Он перевернул буклет и чуть не рассмеялся. «Издательство Чика»... Мини-комикс «заново рожденных»[4]. На картинках на первых страницах христианин разоблачает медиума.
Какой-то шутник сунул в брошюры Ифасена фундаменталистские буклеты Джека Чика. Забавно.
Джек снова посмотрел на ясновидящего, который уже поднял новый конверт, не повторив заклинания. Видно, торопится. Медиум затряс головой, как бы стараясь очиститься от лишних мыслей, крепко зажмурился, опустил конверт, бросил неодобрительный взгляд на Клода:
— Духи отказываются отвечать. Советуют приобрести калькулятор.
Он вскрыл конверт, развернул карточку, снова держа за левый верхний уголок, и прочел с нескрываемым негодованием:
— Чему равен корень квадратный из 2762... Я ведь предупреждал, что легкомысленные вопросы зря отнимают время у духов!
— Этот вопрос давно меня мучает, — усмехнулся Клод.
Джуни свирепо на него взглянула и шлепнула по колену.
Джеку Клод решительно понравился.
Он отложил буклет Чика и принялся читать брошюру Ифасена об истории дома. Джиа локтем толкнула его:
— Не зевай. Может, твой вопрос следующий.
Джек снова сложил брошюру и переключился на медиума, который поднял очередной конверт, пару раз содрогнулся и провозгласил:
— Сестра шлет привет с той стороны. У нее все в порядке, она тебе желает удачи в жизни.
Джека прохватил легкий озноб. Знакомая игра, ясно, как Ифасен ведет представление, хотя Кейт сказала бы именно так.
Ифасен развернул карточку, снова держа ее за левый верхний уголок.
— Джек, вы получили ответ на вопрос?
— Исчерпывающий, — тихо ответил тот.
Джиа вытаращила на него глаза, схватила за руку:
— Как это ему удается?
Джек наклонился к ней и прошептал:
— Обоснованная догадка. Высокий класс!
— Почему ты так думаешь?
— Очень просто. Если бы он сказал "Кейт шлет тебе привет", о догадке и речи бы не было.
Свет упал на следующий конверт, Ифасен снова нахмурился:
— С этим вопросом возникли трудности. Чувствую, что-то хочет пробиться, да сейсмические помехи усилились. Не скажу точно... По-моему, двое. — Он открыл глаза. — Вот и все. — Озадаченно хмурясь, Ифасен вскрыл конверт, прочел вопрос, улыбнулся: — Двое. Джиа, вы довольны ответом?
— Да... пожалуй.
Джеку показалось, что она слегка побледнела.
— О чем ты спросила?
— Потом скажу.
— Скажи сейчас.
— Потом. Интересно узнать насчет браслета Джуни.
— Последний конверт, — объявил Ифасен, подняв его в луче света, закрыл глаза, подергался и, наконец, изрек: — Его не украли. Найдете в большой синей вазе.
Джуни вскочила.
— У вас есть большая синяя ваза?
— Да... Да! — глухо повторила она, зажав рот руками. — У дверей стоит... Быть не может! Как он туда попал?
— Духи не говорят как, мисс Мун, — объяснил Ифасен. — Говорят только где.
— Я сейчас же бегу домой, посмотрю... — Джуни взлетела на подиум, обняла медиума. — Ифасен, вы самый лучший, самый великий! — Она оглянулась на Джека, на Джиа, на Карин и Клода. — Фантастика, да? Потрясающе!
Джек зааплодировал вместе со всеми. Нет в этом Ифасене ничего потрясающего, хотя он хорош. Очень даже хорош.
Впечатляюще, заключил Джек, осмотрев помещение.
Комната с высокими потолками, расположенная на втором этаже, украшена разнообразной атрибутикой спиритизма и «нового века»[3] с добавлением отдельных штрихов. Особенно поражала масса статуй — некоторые очень похожи на подлинные — из церквей, индийских храмов, пирамид майя... Мария, святой Иосиф, Кали, Шива, тотемный столб, божество с головой змеи, соборные горгульи, каменный десятифутовый Ганеша с золотым скипетром в свернутом кольцом слоновьем хоботе... Окна завешены портьерами, на отделанных дубовыми панелями стенах изображения идолов спиритизма. Джек узнал в этом Лувре фальшивок мадам Блаватскую и Мону Лизу.
В дальнем конце круглый стол со стульями. У ближней стены возвышается на два фута богато украшенный подиум, на который поднялся Ифасен, указав Джеку, Джиа, Джуни, Карин и Клоду на расставленные перед возвышением стулья.
— Я, Ифасен, — провозгласил он, — наделен даром общения с духами. Не могу разговаривать с мертвыми напрямую, но с помощью древнего нигерийского мудреца Огунфидитими, сопровождавшего меня еще ребенком в потустороннем мире, приношу оттуда в наш мир откровения и пожелания добра и надежды. По крайней необходимости переношу на сегодня сеанс, назначенный мисс Мун на завтра. В знак признательности она внесла щедрый вклад в фонд реставрации Менелай-Мэнор, в том числе и от вашего имени, что вам позволяет присутствовать на сеансе.
Карин и Клод захлопали, а сидевшая в одиночестве в первом ряду Джуни оглянулась на них и махнула рукой.
— Отвечать на ее и на ваши вопросы я буду по билетам, — продолжал Ифасен. — Мой брат Кехинде раздаст вам бумагу, конверты и ручки.
Джек взял у Кехинде пару билетиков вроде учетных карточек для себя и для Джиа, решив сыграть вместе с другими в знакомую игру.
— Прошу написать вопрос на билете, подписаться, вложить в конверт, запечатать. Я войду в контакт с Огунфидитими, прося в мире духов ответы. Не задумывайте никаких шуток и каверз, не испытывайте терпение потустороннего мира. Не заставляйте Огунфидитими попусту тратить время на вопросы, ответ на которые вам известен. Помните: духи вовсе не обязаны отвечать на заданный вопрос. Они сами слушают и выбирают. Чем важнее вопрос, тем скорее прозвучит ответ.
Идеальная, замечательная страховка.
— Можно спросить? — подняла руку Джиа, как школьница.
— Конечно.
— Зачем конверт запечатывать? Почему нельзя передать вам билет и получить ответ?
— Хороший вопрос, — улыбнулся Ифасен. — Дело в том, что общение с миром духов — не междугородний звонок. Слова порой просачиваются, но чаще получаешь намеки, ощущения... Чтобы открылся чистый канат, голова должна быть пуста. Думая о вопросе, я загрязню воды своими суждениями, предубеждениями. Если я его не знаю, мысли не помешают. По каналу течет только чистая Истина Духа.
— Гладко излагает, — шепнул Джек, — как по маслу.
Накарябав на карточке: «Как там моя сестра?» — он показал ее Джиа.
— Стоит ли? — усомнилась она.
— Мне хотелось бы знать.
Прежде чем сложить листок, он оторвал кусочек от верхнего левого края. Засовывая билет в конверт, увидел, как Джиа заклеила свой.
— О чем спрашиваешь?
— Это наша с Огунфидитими тайна, — улыбнулась она.
Джек хотел допытаться, но в комнате раздался мелодичный колокольный звон. Он поднял глаза на Ифасена, осторожно державшего нечто вроде большой чаши из чеканной бронзы.
— Это церемониальный колокол из храма, глубоко спрятанного в джунглях Таиланда. Говорят, если его правильно установить, он будет звонить целый день от одного удара. — Медиум щелкнул ногтем по блестящей поверхности, вновь зазвучал тихий звон. — Сегодня он послужит чашей для ваших билетов.
Ифасен передал колокол Кехинде, тот пошел между гостями, собирая конверты. Джек, не сводя глаз с младшего брата, внимательно наблюдал, как тот ставит колокол-чашу за подиумом, с чем-то возится, разворачивает кусок белой ткани, накрывает его и несет назад старшему.
Джек кивнул и откинулся на спинку стула. Попался.
С выходом Кехинде освещение изменилось. В комнате стало темнее, а над стоявшим на возвышении Ифасеном откуда-то сверху ярко засиял свет. Он сдернул белую материю с чаши, заглянул внутрь, сунул руку, достал запечатанный конверт, держа его перед собой.
— Первый вопрос, — нараспев произнес медиум, опустил голову, высоко поднял конверт, звездой вспыхнувший на свету. — Слушай, Огунфидитими. Просители пришли ко мне за сведениями, которые можешь дать только ты. Выслушай вопросы, дай ответы. — Он пару раз передернулся и ровным замогильным тоном изрек: — Ты еще не готова. Работай усердней, оттачивай мастерство, жди, терпи. Все придет.
Медиум поднял голову, прищурился, опустил конверт, вынул тонкий позолоченный нож для бумаги, разрезал конверт сверху, вытащил карточку, развернул, держа — к досаде Джека — за левый верхний уголок. Заглянув в билет, Ифасен с улыбкой обратился к Карин:
— Получили ответ на вопрос?
Та восторженно кивнула.
— О чем спрашивала? — полюбопытствовал Клод.
— Буду ли иметь такой же успех, как Джуни.
Джуни на нее оглянулась:
— Я же тебе говорила, что он удивительный!
— Как он это делает? — шепнула Джиа.
— Потом расскажу, — прошептал в ответ Джек.
Угадывая дальнейший ход представления, он вытащил подобранный внизу буклет. Над крупным изображением старого каменного дома на обложке было написано:
ФОНД РЕСТАВРАЦИИ МЕНЕЛАЙ-МЭНОР
Вот куда идут пожертвования.
Джек развернул желтую, втрое сложенную брошюрку, изнутри выпал буклетик поменьше, размером с только что заполненный им билет. На обложке рядом с корявой фигуркой, падавшей в яму, заголовок: «Ловушка». Он перевернул буклет и чуть не рассмеялся. «Издательство Чика»... Мини-комикс «заново рожденных»[4]. На картинках на первых страницах христианин разоблачает медиума.
Какой-то шутник сунул в брошюры Ифасена фундаменталистские буклеты Джека Чика. Забавно.
Джек снова посмотрел на ясновидящего, который уже поднял новый конверт, не повторив заклинания. Видно, торопится. Медиум затряс головой, как бы стараясь очиститься от лишних мыслей, крепко зажмурился, опустил конверт, бросил неодобрительный взгляд на Клода:
— Духи отказываются отвечать. Советуют приобрести калькулятор.
Он вскрыл конверт, развернул карточку, снова держа за левый верхний уголок, и прочел с нескрываемым негодованием:
— Чему равен корень квадратный из 2762... Я ведь предупреждал, что легкомысленные вопросы зря отнимают время у духов!
— Этот вопрос давно меня мучает, — усмехнулся Клод.
Джуни свирепо на него взглянула и шлепнула по колену.
Джеку Клод решительно понравился.
Он отложил буклет Чика и принялся читать брошюру Ифасена об истории дома. Джиа локтем толкнула его:
— Не зевай. Может, твой вопрос следующий.
Джек снова сложил брошюру и переключился на медиума, который поднял очередной конверт, пару раз содрогнулся и провозгласил:
— Сестра шлет привет с той стороны. У нее все в порядке, она тебе желает удачи в жизни.
Джека прохватил легкий озноб. Знакомая игра, ясно, как Ифасен ведет представление, хотя Кейт сказала бы именно так.
Ифасен развернул карточку, снова держа ее за левый верхний уголок.
— Джек, вы получили ответ на вопрос?
— Исчерпывающий, — тихо ответил тот.
Джиа вытаращила на него глаза, схватила за руку:
— Как это ему удается?
Джек наклонился к ней и прошептал:
— Обоснованная догадка. Высокий класс!
— Почему ты так думаешь?
— Очень просто. Если бы он сказал "Кейт шлет тебе привет", о догадке и речи бы не было.
Свет упал на следующий конверт, Ифасен снова нахмурился:
— С этим вопросом возникли трудности. Чувствую, что-то хочет пробиться, да сейсмические помехи усилились. Не скажу точно... По-моему, двое. — Он открыл глаза. — Вот и все. — Озадаченно хмурясь, Ифасен вскрыл конверт, прочел вопрос, улыбнулся: — Двое. Джиа, вы довольны ответом?
— Да... пожалуй.
Джеку показалось, что она слегка побледнела.
— О чем ты спросила?
— Потом скажу.
— Скажи сейчас.
— Потом. Интересно узнать насчет браслета Джуни.
— Последний конверт, — объявил Ифасен, подняв его в луче света, закрыл глаза, подергался и, наконец, изрек: — Его не украли. Найдете в большой синей вазе.
Джуни вскочила.
— У вас есть большая синяя ваза?
— Да... Да! — глухо повторила она, зажав рот руками. — У дверей стоит... Быть не может! Как он туда попал?
— Духи не говорят как, мисс Мун, — объяснил Ифасен. — Говорят только где.
— Я сейчас же бегу домой, посмотрю... — Джуни взлетела на подиум, обняла медиума. — Ифасен, вы самый лучший, самый великий! — Она оглянулась на Джека, на Джиа, на Карин и Клода. — Фантастика, да? Потрясающе!
Джек зааплодировал вместе со всеми. Нет в этом Ифасене ничего потрясающего, хотя он хорош. Очень даже хорош.
3
— Господи Иисусе! — воскликнул Лайл Кентон, когда незваные гости в конце концов убрались. Сбросив маску Ифасена, он ввалился в гостиную на верхнем этаже, рухнул в раскладное кресло, с силой потер глаза. — Что это у нас сегодня творится?
Брат Чарли, тоже отказавшись от раболепной роли Кехинде, по привычке потягивал на кушетке диетическую пепси маленькими, очень быстрыми многочисленными глотками, бросив на него укоризненный взгляд.
— Эй, Лайл, давненько ты не поминал имя Господа всуе!
Лайл виновато махнул рукой, вертя другой косичку, перебирая в памяти события последнего часа. Совсем не та тихая пятница, которую он предвкушал. Когда Джуни Мун затрезвонила в дверь, они с Чарли сидели в гостиной у ящика, переключая каналы в поисках смотрибельной программы.
— Признаюсь, увидев Джуни-Муни в парадном со сворой, решил, что мы влипли. Думал, она догадалась о твоем кратком визите в свой дом и устроила на нас облаву.
Конечно, хорошенько подумав, он понял, что сама Джуни с облавой бы не явилась.
— Могло быть и хуже, — заметил Чарли, расхаживая туда-сюда перед бархатной темно-пурпурной кушеткой, доставшейся им вместе с домом. Все в комнате — мебель, пианино, темные пейзажи в позолоченных рамах на стенах — было здесь при покупке дома десять месяцев назад. — Подвалил бы тот самый стрелок, что нам дырку проделал из тачки.
Лайл кивнул с окостеневшей шеей. В прошлый вторник вечером он стоял внизу в вестибюле у эркерного окна, и прямо над его головой просвистела пуля. Пробила стекло, оставив маленькую дырочку в паутине тоненьких трещин. Лайл вытащил ее из стены, но, не сильно разбираясь в оружии, не смог определить калибр. Впрочем, хорошо понял смысл, пережил настоящее потрясение и фактически впал в паранойю. Сразу задернул все шторы, не подходил больше к окнам.
Причина известна — как только он вошел в игру, богатые клиенты потянулись в Асторию, бросая манхэттенских медиумов, которых этот факт не порадовал. О чем свидетельствовал истинный шквал угрожающих анонимных звонков, обрушившийся на них в последние недели. Кто-то из недовольных понял, что звонки не дают желаемого результата, и решил действовать круче.
Лайл не стал сообщать в полицию о стрельбе. Как говорится, худшая реклама — это ее отсутствие, хотя как раз данный случай представляет собой исключение из правила. Сенсационная история о покушении на медиума может причинить страшный вред. Клиенты разбегутся из опасения оказаться под перекрестным огнем воюющих экстрасенсов. Лайл даже воображал остроумные заголовки: побывав на сеансе у медиума, вы станете гораздо ближе к любимым покойникам, чем вам того хочется.
Да. Вряд ли это пойдет на пользу бизнесу.
Еще хуже ужасная мысль, что кто-то хочет твоей смерти.
Возможно, не смерти, твердил он себе. Скорее всего, выстрел предупредительный, попытка запугать.
В это было бы легче поверить, если бы в момент выстрела он находился где-нибудь в другом месте.
Дальше ничего не последовало. Бог даст, утрясется. Надо просто сохранять спокойствие, тянуть время.
— Но пришел не стрелок, — продолжал Лайл, — а всего-навсего Джуни-Муни с друзьями. Никак не могла дождаться завтрашнего сеанса. Только я успокоился, открыл дверь — бабах! — мир затрясся. Признаюсь, брат, я едва не рехнулся.
Губы Чарли скривились в ядовитой усмешке.
— Куда только делся липовый акцент, когда ты меня звал.
Лайл выдавил улыбку. Он так давно разрабатывал легкий восточно-африканский акцент, пользуясь им двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, что считал родное произношение, приобретенное в гетто Детройта, умершим и похороненным. Ан нет.
— Это доказывает, как я о тебе забочусь, старик. Ты же мой кровный родственник. Не хотелось, чтобы дом обрушился на твою голову.
— Ценю, но со мной был Иисус, и поэтому я ничего не боялся.
— А надо бы. Землетрясение в Нью-Йорке! Слыханное ли дело?
— Может, это предупреждение, Лайл. — Чарли по-прежнему расхаживал по комнате и прихлебывал из бутылки. — Знаешь, Господь велит нам приготовиться...
Лайл закрыл глаза. Чарли, Чарли... Каким ты был славным парнем, пока в религию не ударился...
Видно, это моя вина. И моя беда.
Несколько лет назад, когда они работали в захудалой уличной спиритической лавочке в Дирборне, в городе появился целитель. Братья отправились посмотреть представление. Старший внимательно наблюдал, как ассистенты любезно усаживают еле-еле ковыляющих стариков в кресла-каталки, целитель читает над ними молитвы, после чего они «чудесным образом» вновь обретают способность ходить. Младший тем временем слушал проповедь.
Вернувшись домой, Лайл набросал заметки на будущее, задумав открыть свою церковь.
Чарли купил с разъездного лотка Библию, принес домой, начал читать.
Теперь он «заново рожденный». Истинно верующий. Настоящий зануда.
Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».
Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.
— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.
— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.
— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.
— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.
— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.
— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.
— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.
Чарли остановился, уставился на него:
— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.
Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.
— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался.
— Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.
— Откуда ты знаешь?
— У двери стоял.
— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?
— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?
— Все давно разошлись.
Чарли отвел глаза.
— Обязательно пойдешь смотреть?
— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.
— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.
Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?
— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.
— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.
— Вельзевул?
— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!
— Ничего я не чую!..
Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.
Третий мир играет главную роль. Проникшиеся идеями «нового века» богатые белые простофили, составлявшие слой населения, на который охотился Лайл, уверены, что только древние примитивные цивилизации сохранили доступ к вечным истинам, забытым постиндустриальной технологической западной цивилизацией. Верят почти каждому слову африканца Ифасена, но отмахнутся от тех же самых слов Лайла Кентона, уроженца трущоб детройтского Вествуд-парка.
Брат Чарли, тоже отказавшись от раболепной роли Кехинде, по привычке потягивал на кушетке диетическую пепси маленькими, очень быстрыми многочисленными глотками, бросив на него укоризненный взгляд.
— Эй, Лайл, давненько ты не поминал имя Господа всуе!
Лайл виновато махнул рукой, вертя другой косичку, перебирая в памяти события последнего часа. Совсем не та тихая пятница, которую он предвкушал. Когда Джуни Мун затрезвонила в дверь, они с Чарли сидели в гостиной у ящика, переключая каналы в поисках смотрибельной программы.
— Признаюсь, увидев Джуни-Муни в парадном со сворой, решил, что мы влипли. Думал, она догадалась о твоем кратком визите в свой дом и устроила на нас облаву.
Конечно, хорошенько подумав, он понял, что сама Джуни с облавой бы не явилась.
— Могло быть и хуже, — заметил Чарли, расхаживая туда-сюда перед бархатной темно-пурпурной кушеткой, доставшейся им вместе с домом. Все в комнате — мебель, пианино, темные пейзажи в позолоченных рамах на стенах — было здесь при покупке дома десять месяцев назад. — Подвалил бы тот самый стрелок, что нам дырку проделал из тачки.
Лайл кивнул с окостеневшей шеей. В прошлый вторник вечером он стоял внизу в вестибюле у эркерного окна, и прямо над его головой просвистела пуля. Пробила стекло, оставив маленькую дырочку в паутине тоненьких трещин. Лайл вытащил ее из стены, но, не сильно разбираясь в оружии, не смог определить калибр. Впрочем, хорошо понял смысл, пережил настоящее потрясение и фактически впал в паранойю. Сразу задернул все шторы, не подходил больше к окнам.
Причина известна — как только он вошел в игру, богатые клиенты потянулись в Асторию, бросая манхэттенских медиумов, которых этот факт не порадовал. О чем свидетельствовал истинный шквал угрожающих анонимных звонков, обрушившийся на них в последние недели. Кто-то из недовольных понял, что звонки не дают желаемого результата, и решил действовать круче.
Лайл не стал сообщать в полицию о стрельбе. Как говорится, худшая реклама — это ее отсутствие, хотя как раз данный случай представляет собой исключение из правила. Сенсационная история о покушении на медиума может причинить страшный вред. Клиенты разбегутся из опасения оказаться под перекрестным огнем воюющих экстрасенсов. Лайл даже воображал остроумные заголовки: побывав на сеансе у медиума, вы станете гораздо ближе к любимым покойникам, чем вам того хочется.
Да. Вряд ли это пойдет на пользу бизнесу.
Еще хуже ужасная мысль, что кто-то хочет твоей смерти.
Возможно, не смерти, твердил он себе. Скорее всего, выстрел предупредительный, попытка запугать.
В это было бы легче поверить, если бы в момент выстрела он находился где-нибудь в другом месте.
Дальше ничего не последовало. Бог даст, утрясется. Надо просто сохранять спокойствие, тянуть время.
— Но пришел не стрелок, — продолжал Лайл, — а всего-навсего Джуни-Муни с друзьями. Никак не могла дождаться завтрашнего сеанса. Только я успокоился, открыл дверь — бабах! — мир затрясся. Признаюсь, брат, я едва не рехнулся.
Губы Чарли скривились в ядовитой усмешке.
— Куда только делся липовый акцент, когда ты меня звал.
Лайл выдавил улыбку. Он так давно разрабатывал легкий восточно-африканский акцент, пользуясь им двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, что считал родное произношение, приобретенное в гетто Детройта, умершим и похороненным. Ан нет.
— Это доказывает, как я о тебе забочусь, старик. Ты же мой кровный родственник. Не хотелось, чтобы дом обрушился на твою голову.
— Ценю, но со мной был Иисус, и поэтому я ничего не боялся.
— А надо бы. Землетрясение в Нью-Йорке! Слыханное ли дело?
— Может, это предупреждение, Лайл. — Чарли по-прежнему расхаживал по комнате и прихлебывал из бутылки. — Знаешь, Господь велит нам приготовиться...
Лайл закрыл глаза. Чарли, Чарли... Каким ты был славным парнем, пока в религию не ударился...
Видно, это моя вина. И моя беда.
Несколько лет назад, когда они работали в захудалой уличной спиритической лавочке в Дирборне, в городе появился целитель. Братья отправились посмотреть представление. Старший внимательно наблюдал, как ассистенты любезно усаживают еле-еле ковыляющих стариков в кресла-каталки, целитель читает над ними молитвы, после чего они «чудесным образом» вновь обретают способность ходить. Младший тем временем слушал проповедь.
Вернувшись домой, Лайл набросал заметки на будущее, задумав открыть свою церковь.
Чарли купил с разъездного лотка Библию, принес домой, начал читать.
Теперь он «заново рожденный». Истинно верующий. Настоящий зануда.
Раньше они вместе ходили по барам, вместе клеили женщин, все делали вместе. Теперь Чарли интересует одно — Библия и «свидетельства».
Впрочем, как бы там ни было, он ему брат, и Лайл его любит. Хотя больше любил прежнего Чарли.
— Если Господь устроил землетрясение специально для нас, оно определенно встряхнуло и многих других.
— Может быть, кроме нас, многим надо встряхнуться, — парировал Чарли.
— Аминь. А зачем ты орал? Предупреждай, когда собираешься отколоть новый номер. Уже плохо, что дом трещал, земля дрожала, а после твоего адского вопля все были готовы броситься в реку.
— Ничего я не орал, — возразил Чарли. — Это был настоящий вопль, брат.
— Что значит — настоящий? — Лайл в глубине души понял, но надеялся получить другое объяснение.
— Значит, не я вопил. Не человек. Дом кричал.
— Ясно. Старые балки скрипели от тряски.
Чарли остановился, уставился на него:
— Шутишь? Будешь тут мне втюхивать, будто дерево скрипело? Лучше признай, брат, что это был крик. Человеческий.
Лайл и сам так думал, хоть не мог поверить.
— Не человеческий. Кроме нас с тобой, рядом были лишь наши незваные гости, и никто из них не кричал. Так что вопль человеческим только казался.
— Нет. — Чарли быстрее забегал по комнате. — И он шел из подвала.
— Откуда ты знаешь?
— У двери стоял.
— Из подвала? — Лайл прохватила холодная дрожь вдоль спины. Он ужасно боялся подвала. — Почему ты мне не сказал?
— Вообще-то просто не успел. Позабыл, что у нас были гости?
— Все давно разошлись.
Чарли отвел глаза.
— Обязательно пойдешь смотреть?
— Обязательно, черт побери. — Идти в подвал ничуточки не хотелось, но иначе точно заснуть не удастся. — Может, сядешь? Меня раздражает твоя беготня.
— Не могу. Совсем слетел с катушек. Лайл, неужто ты не замечаешь? Дом переменился. Я сразу заметил, вернувшись сюда после встряски. Не могу сказать точно, а чую, что он стал какой-то другой... чудной.
Лайл тоже что-то чувствовал, но не признавался. Все равно что самому клюнуть на сверхъестественный бред, на который они приманивают рыбешку. Не дождетесь. Однако надо согласиться, что свет горит не так ярко, как до землетрясения. Или в углах тени немного сгустились?
— Прошедшая неделя истрепала нам нервы, и вот результат.
— Нет. По-моему, мы уже не одни в этом доме. Сюда как бы еще кто-то въехал.
— Вельзевул?
— Зря ты надо мной издеваешься. Не говори, что не чуешь!
— Ничего я не чую!..
Лайл замолчал и тряхнул головой, употребив двойное отрицание. Долгие годы старался стереть следы улицы в своей речи, но время от времени на ухоженной почве Третьего мира выскакивают сорняки. Произношение Ифасена взято из старого Третьего мира, косички — из нового. Ифасен — гражданин мира, не признающий границ между странами, расами, даже между жизнью и смертью.
Третий мир играет главную роль. Проникшиеся идеями «нового века» богатые белые простофили, составлявшие слой населения, на который охотился Лайл, уверены, что только древние примитивные цивилизации сохранили доступ к вечным истинам, забытым постиндустриальной технологической западной цивилизацией. Верят почти каждому слову африканца Ифасена, но отмахнутся от тех же самых слов Лайла Кентона, уроженца трущоб детройтского Вествуд-парка.