Вилсон Фрэнсис Пол. Перекрестья

   Вот в этом Джейми усомнилась. И крепко.
   — А как насчет Генри? — спросила она.
   Дженсен нахмурился:
   — Генри? Не понимаю...
   — Ночной охранник в газете. Что с ним?
   — Ах да. Генри. Я сначала не понял, о ком вы, потому что Генри — это его не настоящее имя.
   — Что?
   — Ведь он дорменталист.
   — Чушь собачья. Он уже много лет работает в газете.
   — А в церковь пришел еще раньше. Конечно, проверить это вы не сможете, потому что списки наших членов наглухо закрыты.
   Неужели он серьезно считает, что им удастся настоять на своем? Она не хотела лишать его этой иллюзии.
   В первый раз после того, как над ней захлопнулась крышка багажника, перед Джейми забрезжил луч надежды, что она может остаться в живых.
   И если дело обстоит именно так...
   — Выпустите меня из багажника. Мне нужно в туалет.
   — Через пару минут.
   — Мне надо сейчас! — Господи, да она и секунды не продержится. — И немедля.
   — После того, как вы ответите на вопрос-другой. — Дженсен расплылся в улыбке. — Будем считать, что мысль о туалете побудит вас к сотрудничеству.
   Когда она выберется отсюда, то распнет эти задницы на всех стенах.
   Джейми с силой втянула живот.
   — Похоже, у меня нет выбора. Что вы хотите узнать?
   Улыбка Дженсена увяла.
   — Что это за мужчина, с которым вы были в хижине?
   Она могла сделать вид, что не знает, о ком он говорит, но Дженсен тут же поймет, что это очередная ложь. Единственное, чего она добьется, — это немного потянет время. Время, в течение которого она могла бы облегчиться. Хотя, несмотря на спазмы мочевого пузыря, она не хотела называть Робертсона.
   Дженсен лишил ее инициативы, показав визитную карточку Робертсона.
   — Мы нашли это в вашей записной книжке. Тут говорится, что Джон Робертсон — частный детектив. Когда вы успели его нанять?
   Ответ на этот вопрос не составлял для Джейми проблемы.
   — Я его не нанимала. Он сам пришел ко мне. Он был нанят для поиска одного из ваших членов, который считался пропавшим... как и многие. Он читал мои статьи и пришел за советом, как лучше проникнуть в вашу структуру. Он знал, что меня выставили, и не хотел повторять те же ошибки.
   Медленно кивая, Дженсен продолжал рассматривать карточку.
   — Он их не повторил. — Верховный Паладин резко вскинул голову. — Почему вы уверены, что он в самом деле Джон Робертсон?
   — Я проверила его лицензию частного детектива. Она подлинная и недавно выдана.
   — Верно. Но мистер Джон Робертсон не имеет к ней отношения.
   — Что вы хотите сказать?
   — Я хочу сказать, что он мертв. Скончался от рака в Даке, Северная Каролина, три года назад.
   Джейми не могла в это поверить.
   — Вы лжете.
   Дженсен выудил из заднего кармана лист бумаги, развернул и протянул ей. Ксерокопия некролога. И прежде чем бумагу выдернули у нее из рук, она успела увидеть зернистую фотографию пожилого мужчины в широкополом стетсоне. Ничего общего с тем человеком, который еще недавно был с ней рядом.
   Дженсен гневно скомкал бумагу и швырнул бумажный комок в другой конец помещения. Она видела, что он еле сдерживает ярость, жар которой настолько обжигал ее, что Джейми заколотило от страха.
   — Но его лицензия...
   — Подлинная. Да, я это знаю. По всей видимости, кто-то обновил ее. — Дженсен гневно фыркнул, ткнув пальцем в визитную карточку. — Указанный тут адрес — это почтовый ящик. А номер телефона принадлежит парикмахерской. — С каждой фразой он все больше наливался яростью. — Кто этот человек? Я хочу знать! И знать немедля!
   Джейми не верила своим ушам.
   — То есть его фамилия не Робертсон?
   — Нет! И не Фарелл, и не Амурри.
   О чем он говорит?
   — То есть?..
   Он ткнул в нее толстым пальцем:
   — Он должен был дать вам номер.
   Его горящие глаза пугали ее. Но Джейми покачала головой:
   — Нет. Он всегда звонил мне сам. Хотя подождите. Он дал мне номер сотового. Который должен быть у меня в бумажнике.
   — В бумажнике нет никаких номеров.
   О господи, неужели она потеряла его?
   — Значит... значит... — Что ей говорить? — Подождите. Телефон у меня в кабинете записывает номера всех входящих звонков. Он еще должен быть в списке. Я вечно переживаю, что оставляю так много номеров.
   Чистая ерунда, но, может, Дженсен клюнет.
   Он прищурился:
   — Значит, вы его видели. Как он выглядел?
   — Наверно, не смогу вспомнить. Я получаю очень много звонков. Смутно припоминаю, что код района был 212, но это все. Я могу проверить для вас, если...
   Снова радостный смех рекламного мальчика.
   — Если я отпущу вас в офис? Вот уж не думаю, что пойду на это. По крайней мере, пока. Но может, мы и тут, на месте, придумаем способ, как помочь вам вспомнить.
   Мочевой пузырь болезненно стонал внизу живота.
   — Ну хорошо. Если я не иду в свой офис, то могу ли я по крайней мере пойти в туалет? И как можно скорее. Я не могу ни о чем думать, кроме как о мочевом пузыре. Он меня просто убивает.
   — Конечно. Вон там. — Указующий жест в ту сторону, куда был обращен капот машины. — За той дверью.
   Джейми, качнувшись вперед, вывалилась из багажника на пол. Утвердившись обеими ногами на земле, она, несмотря на протесты со стороны спины, медленно и осторожно выпрямилась.
   Осмотревшись, она убедилась, что отделка гаража далека от завершения. Слева от машины стояли стул и старый стол, в толстую исцарапанную крышку которого были вбиты несколько гвоздей. Рядом со сложенным зеленым полотенцем на столе лежала груда тяжелых цепей. Сразу же за бампером располагалась неброская закрытая дверь без всяких отметин.
   — Там? — спросила она.
   Дженсен кивнул, но едва Джейми повернулась, как ее схватили сзади за плечи. После чего развернули, толчком усадили на стул, и, прежде чем она успела хоть что-то сделать, Дженсен обмотал ее талию и грудь цепью.
   — Что вы делаете?
   Его лицо, изрезанное мрачными морщинами, оставалось невозмутимым. Он ничего не ответил. Она попыталась высвободиться, но Дженсен был слишком силен для нее. Наконец, когда Джейми не могла и пошевелиться, Дженсен заговорил:
   — Пришло время проверить вашу память.
   — О чем? — Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. — Только не телефонный номер! Я уже говорила вам...
   — Пока у нас есть код района 212. Осталось всего семь цифр.
   — Но я не знаю остальные!
   Дженсен схватил ее левую руку и прижал ладонь к крышке стола так, что мизинец оказался зажатым между двумя гвоздями.
   — Что вы хотите...
   — Терпеть не могу недоделанности. Понимаете?
   Джейми чувствовала, что сейчас может последовать, и ее охватил дичайший ужас.
   — Нет, я...
   — Вот, например, ваш правый мизинец. Он гораздо короче левого.
   — Нет! — Она помнила ту боль и поток крови, когда дорогой муженек отрубил ей палец. Она услышала свои всхлипывания. — О, прошу вас, пожалуйста...
   — Может, я бы и справился со своей неприязнью к недоделанности, услышь номер телефона. Полный и правильный номер. Тот самый, который соединит меня с человеком, которого я ищу. Если же нет...
   Он поднял полотенце. Под ним лежал тяжелый тесак для мяса, лезвие которого было чуть тронуто ржавчиной.
   Мочевой пузырь Джейми, устав бороться, сдался. Она почувствовала, как по ногам текут теплые струйки.
   Дженсен взвесил тесак на руке и занес его над пальцем Джейми.
   — Назовем это стимулом к улучшению памяти.
   Из горла Джейми вырвался хриплый вопль:
   — О боже, Дженсен, пожалуйста, вы должны мне поверить! Прошу вас! Я не знаю номера! Клянусь, клянусь, клянусь — я не знаю его!
   Он посмотрел на нее:
   — Знаете, самое печальное, что я вам верю, — и резко опустил тесак.

12

   Близнецы (21 мая — 21 июня). Вы поймете, чего хотите, и будете знать, что делать для достижения этой цели, — уделите ей какую-то часть вашего неподражаемого внимания, а затем, не привлекая внимания, удалитесь! Если вы проявите слишком много энтузиазма к новым видам на будущее, то он или она могут, испугавшись, ослабить ваше положение.
   Стул в кабинете Ричи Кордовы заскрипел, когда хозяин откинулся на спинку, заскрежетал, когда хозяин рывком принял прежнее положение. Потом он откинул голову. Обилие морщин на черепе давало понять, что он никак не может считать себя счастливым человеком.
   Проклятье, как до сих пор болит.
   Он всем весом навалился на стол и стал перечитывать гороскоп для Близнецов. Ему понравилась та часть, где говорилось: «Вы поймете, чего хотите, и будете знать, что делать для достижения этой цели». Чертовски правильно.
   Если только не считать, что кто-то запустил к нему этот проклятый вирус. И чуть не снял с него скальп. Он знал, что ему хочется сделать с этими типами, но никак не мог их выследить.
   Ричи поднял газету, которая сползла на могучую возвышенность его живота, и продолжил изучать астрологический прогноз.
   Рак (22 июня — 22 июля). Небольшая, но убедительная победа положит начало полосе удач. Для хорошей сделки делайте то, что должны, — небольшой финансовый спор не ухудшит вашего имиджа. Сегодня вечером вам предстоит много сделать, ибо вы одержимы идеей, как хорошо провести время.
   Ну, ну, ну. Чем дальше, тем лучше. Значит, его ждет хороший день. И почему бы не воспользоваться им? Он задумался о той монашке, пытаясь понять, почему перспективы получить с нее хороший куш становятся все туманнее и туманнее. Она как-то выскальзывает из рук, никак не может подобраться к этому фонду на реставрацию.
   Но ее приятель, Меткаф... почему бы для разнообразия не заняться им? Он в долгу перед монашкой. И основательно.
   Он сказал Эдди, что пойдет прогуляться, и выбрался на улицу.
   На этот раз он пошел от парка в другую сторону. Кордова искал телефонную будку, которой давно не пользовался. В любом случае было необходимо покинуть офис — он не мог рисковать, что Эдди подслушает, как он досуха выдаивает своих коров.
   Таксофон он нашел в тенистом закоулке. После ночного дождя в воздухе стояла влажная духота, и Ричи на ходу обливался потом. Надо сбрасывать вес, приходить в форму.
   Обязательно. Завтра и возмусь.
   Он набрал номер телефона в офисе. Меткафа не было на месте. Ричи позвонил ему домой, где и застал его.
   — Знаешь, кто говорит? — сказал он, когда Меткаф снял трубку.
   — К сожалению, да.
   — Отлично. Тогда слушай. Я...
   Меткаф понизил голос и теперь говорил хриплым шепотом:
   — Нет! Это ты слушай, мешок с дерьмом! Я с твоими играми покончил. Делай что хочешь. От меня ты больше не получишь ни цента.
   На несколько секунд Ричи потерял дар речи. Никак этот болван назвал его мешком с дерьмом?
   — Догадываюсь, что ты, должно быть, забыл о тех фотографиях. Они будут...
   — А мне плевать. Делай с ними что хочешь. И больше не пытайся доставать меня звонками, потому что я сообщу о них полиции, и тебя выследят. Я кладу конец. Сегодня я вместе с семьей уезжаю из города в отпуск и знать ничего не хочу.
   Ричи не мог поверить своим ушам. Что, у Меткафа окончательно крыша поехала?
   Он изобразил грозный рык:
   — Значит, в отпуск? Что ж, порадуйся последним денькам, потому что семейной жизни придет конец, когда твоя жена и дети вернутся и увидят, что все стены по соседству украшены голыми задницами — твоей и маленькой монашки, которую ты трахаешь.
   — Думаю, что на этот риск я могу пойти. — При этих словах Меткаф засмеялся — он засмеялся! — и сказал: — А монахиня тебя перехитрила. Такого выдающегося уголовника. Пока, неудачник.
   И он отключился. Ричи так и остался стоять с отвисшей челюстью, тупо глядя на телефон.
   Меткаф в самом деле это сказал — или Ричи почудилось?
   Монахиня тебя перехитрила...
   Черт возьми, что он имел в виду?
   И тут он понял. Все куски головоломки сошлись и встали на место. Вирус, который не один раз, а дважды поразил его компьютер... а потом маленькая монашка стала вилять и уклоняться от выплат... и наконец Меткаф хамски обошелся с ним.
   Почему он так вел себя? Да потому, что знал — снимков больше не существует.
   Монахиня тебя перехитрила...
   Они наняли кого-то, кто полностью вычистил его компьютер и...
   Проклятье! Должно быть, того самого парня, который напал на него и украл запасной диск. Его обложили с двух сторон.
   Он с силой ударил трубкой по таксофону и стал колотить по нему, пока микрофон не разлетелся в куски. Оставив его обломки болтаться на шнуре, он выскочил из будки, не обратив внимания на испуганный взгляд пожилой женщины, которая отшатнулась, когда он пролетел мимо.
   Они как-то вышли на него. Дважды за последние несколько месяцев — в сентябре и вот сейчас. Где же он совершил ошибку? Кто его предал? С этим Ричи разберется потом.
   Он знал, что ни у монахини, ни у Меткафа нет ни сил, ни знаний, чтобы помешать его деятельности. Так кого же они наняли? Другого частного детектива, как он сам? Узнать бы его имя, чтобы посчитаться и...
   Минутку... почему он решил, что Меткаф знал, кто он такой? Может, ничего он не знал. Меткаф просто предупредил, что пустит полицию по его следу. Чего ради ему это говорить, если он знает Ричи Кордову? Да ясное дело — ничего он не знает.
   Но если частный детектив, которого они наняли, все выяснил? Вполне возможно, это его работа. Кто еще? Сестра Мэгги?
   Монахиня тебя перехитрила...
   Меткаф полностью доверяет сестре Мэгги. Это означает только одно: именно монашка нашла кого-то, кто выследил его и погубил операцию — и причем сделал это так, что Рим и даже не догадался о диверсии. Чисто и гладко. Можно сказать, почти сработало.
   Тот парень знал, кто такой Ричи. А теперь и Ричи необходимо выяснить, что это за личность. Тогда игра пойдет на равных. Меткаф, скорее всего, знает имя этого типа, но он уезжает из города — по крайней мере, он так сказал. Ричи еще проверит. Но если это правда, значит, остается монашка. Ему нужно хоть на несколько минут встретиться с ней лицом к лицу.
   Что там говорится в гороскопе Рака?
   Сегодня вечером вам предстоит много сделать, ибо вы одержимы идеей, как хорошо провести время.
   О да. Сегодня вечером... если получится. Если нет, то завтра уж точно. Получит кое-какие ответы, и, может, с ним произведут небольшой расчет.
   Нет, небольшой не годится. Она, ее приятель и тот, кого они наняли, пустили ко дну всю его операцию. Так что Ричи получит с них по полной мерке.

13

   Сегодня Джеку не везло с телефоном. Он постоянно звонил Джейми то домой, то в кабинет, но так и оставался в неведении, как она себя чувствует и где находится.
   То же самое было и с Мартой Роселли. После двух звонков утром и еще двух днем, на которые не последовало никакого ответа, Джек решил лично явиться на Бикман-Плейс.
   На этот раз он надел синий свитер, но в целом его облик не изменился. Единственным отличием был не-
   большой пакет для покупок, который он прихватил с собой. В нем лежала сложенная «карта» Ани — он предпочитал именно это выражение, а не «кожа» Ани.
   Женщина с собакой послала его на задание в храм дорменталистов, где хранилась копия карты, вырезанной со спины другой женщины с собакой.
   Ему было сказано, что совпадений в его жизни больше не будет; но в любом случае ему полагалось бы знать, что это не совпадение. Марии Роселли нужно было нечто большее, чем просто найти сына, и Джек должен был выяснить, что именно. Кроме того, он хотел выяснить, что связывало ее с Аней.
   Единственный человек, который мог заполнить эти пустые графы, жил в здании из кирпича и гранита, к которому он сейчас подходил.
   В атриуме белого мрамора он встретил Эстебана в ливрее.
   — Меня несколько беспокоит миссис Роселли, — сообщил ему Джек. — Я звоню ей весь день, но никто не отвечает.
   Эстебан улыбнулся:
   — С леди все в порядке. Она выходила и уходила — строго говоря, ее и сейчас нет дома, — и, скорее всего, ваши звонки не застали ее.
   — У нее нет автоответчика?
   Эстебан снова улыбнулся:
   — Миссис Роселли они не нравятся. Она сказала мне, что если кто-то хочет поговорить с ней о чем-то важном, то обязательно перезвонит.
   — Не можете ли попросить ее позвонить мне, когда она появится? Она знает меня как Джека. У нее есть мой номер. Мне нужно как можно скорее связаться с ней.
   — Джек, — кивнул Эстебан. — Я передам.
   Вернувшись на улицу, Джек решил, что, если уж ему не удалось поговорить с матерью, он с тем же успехом может поболтать с сыном. Вдруг пустые графы удастся заполнить Ороонту.
   Ороонт... тьфу.

14

   Ричи Кордова поставил машину так, чтобы в поле зрения были обе двери: и в церковь Святого Иосифа, и в монастырь. Он поднял окна, чтобы в салон не проникал холодный ветерок, и запер двери, чтобы избежать визита кого-то из местных. Облагораживание облика Нижнего Истсайда шло неторопливо и еще не добралось до этих мест. Лишь рядом с местом водителя он оставил щель дюйма в полтора для дыма сигары.
   Весь день он возбужденно представлял себе, как схватит сестру Мэгги и притащит в старый заброшенный склад, который разыскал во Флэшинге. Но ожидание рядом с ее церковью охладило его. Одно дело — шантажировать. Но следить за ней и похитить — это совсем другое... это серьезное дело. Тем более по отношению к монахине.
   Должно быть, на мне сказываются годы в католической школе, подумал он.
   Хотел бы он оказаться рядом с домом Меткафа. Но тот сказал правду: он вместе с семьей покинул город. Кордова позвонил в его офис, и там подтвердили, что его всю неделю не будет.
   Значит, остается сестра Золотые Волосы. Если она не появится сегодня вечером, он вернется сюда завтра. И послезавтра. Рано или поздно он ее отловит.
   И пригрозит, что покажет ей представление «Ребята из католических школ дают сдачу».

15

   Джек заехал домой и переоделся, приняв вид, подобающий для визита на окраину Западного Виллиджа, — черные джинсы, выцветшая майка. Дополнением послужила авиационная куртка черной кожи, достаточно просторная, чтобы скрыть кобуру с «глоком».
   До Западного Виллиджа он добирался на двух поездах и теперь в вечерних сумерках стоял на узкой и грязной улочке напротив кабачка «Палач», не спуская глаз с окон сыночка. Мимо него тек поток подозрительных личностей и заползал в бар.
   Он отвел на ожидание десять минут, чтобы сгустились сумерки. Никаких признаков жизни в окне — так что он пересек улицу, подошел к боковой двери, которой пользовались жильцы, и быстро вскрыл замок отмычкой. На третьем этаже он нашел квартиру, которая, по его прикидкам, принадлежала Джонни, и постучал. Вскрывать чужой замок ему как-то не хотелось.
   Ответа не последовало. Так что ему пришлось снова пускать в ход отмычку.
   В помещении было темно. Он на секунду зажег карманный фонарик. Комната чистая, прибранная, снизу доносились запахи блюд из бара. На одной из стен он заметил плакат с изображением крепкого и здорового Купера Бласко, а на другой — книжную полку, заваленную трактатами дорментализма.
   О'кей. Теперь надо лишь дождаться Джонни-Ороонта Роселли и внимательно рассмотреть его физиономию.
   На кровати лежал заполненный до половины рюкзак. Собираешься в путешествие, Джонни?
   Примерно полчаса спустя в холле послышались шаги, которые замерли у двери. В замочной скважине провернулся ключ. Джек укрылся за дверью. Джонни, переступив порог, включил свет. Джек не дал ему времени повернуться. Схватил его сзади и повалил на пол.
   — Ни звука! — шепнул он в ухо своему пленнику, садясь ему на спину. Боже, до чего воняют его лохмотья. — Я здесь не для того, чтобы причинять вам неприятности. Нам нужно всего лишь поговорить. Сохраняйте спокойствие. Это устроит нас обоих. Начнете звать на помощь, и одному из нас не поздоровится. Явно не мне. Усвоили?
   Джонни кивнул и прошептал:
   — Если вы хотели всего лишь поговорить со мной, почему просто не позвонили по телефону?
   — Я звонил. Но вы произносили какие-то странные слова и клали трубку.
   — Так это были вы? — Джонни попытался повернуться к Джеку физиономией, заросшей клочковатой бородой. Джек бесцеремонно развернул его обратно.
   — Не нужно смотреть на меня. Иначе мне придется вас убить.
   Джонни уткнулся носом в пол.
   — Во имя Ноомри, чего вы хотите?
   — Меня наняли, чтобы доставить вам послание. Следующего содержания: «Позвоните вашей матери».
   — Что? Это бред. Вас наняли? Кто?
   — Ваша мать. Она...
   — Этого не может быть!
   — Она беспокоится о вас и...
   — Моя мать мертва!
   Джек открыл рот, но, помедлив секунду-другую, закрыл. У него опустились плечи. Он должен был предвидеть такое развитие событий.
   Теперь проблема заключалась в том, как выйти из этой ситуации.
   — Исключено. Я недавно говорил с ней.
   — Этого не могло быть. Она уже четыре года мертва.
   — Худая и пожилая дама с артритом?
   — Ничего подобного. Типичная итальянская мама Старого Света.
   — Проклятье. Наверно, я ошибся.
   — Наверно?
   — Ну, она сказала мне, что ее сын дорменталист.
   — По крайней мере, тут вы не ошиблись. Вы... эй!
   Джек запустил руку в задний карман Роселли.
   — Хочу проверить кое-какие документы. Откуда я знаю, что вы не врете?
   — Не вру. Кого вы ищете? Может, я смогу помочь вам.
   — Не могу называть никаких имен. Профессиональная этика.
   Извлеченные из бумажника водительские права были украшены чисто выбритой физиономией Джона А. Роселли.
   — Ясно. Значит, вы — это не он. Мне не повезло. Извините.
   — Теперь-то я могу встать?
   — Нет. Вы помните, что мне придется сделать, если вы увидите меня в лицо?
   Вслед за правами появился пропуск Джонни в храм. Джек посмотрел на набитый одеждой рюкзак, лежащий на кровати, и некая смутная идея стала обретать формы.
   — Я вижу, вы собрались в дорогу. Покидаете город?
   — Нет. Отправляюсь в кемпинг, если вам так уж надо знать. Это единственное место для человека в моем положении...
   — Чтобы окончательно дозреть? — спросил Джек.
   — В общем-то да. Кроме того, пребывание в одиночестве и в глуши поможет мне общаться с... впрочем, не важно. Вы не поймете.
   — Уж не вам судить.
   Джек быстро вытащил собственный бумажник и извлек из него свой пропуск в храм. Ни на том, ни на другом не было имени владельца, по внешнему виду они были неотличимы друг от друга. Осмотревшись, он заметил парочку магнитиков — господи, конечно же с логотипом дорментализма — на дверце холодильника. Дотянувшись до нее, он отлепил один из них.
   — Что вы делаете? — спросил Роселли.
   — Не волнуйтесь. Я не покушаюсь на ваши деньги.
   Джек начал тереть магнитом по магнитной полоске своего пропуска.
   Черт возьми, если Дженсен хоть чего-то стоил как глава службы безопасности — а Джек считал, что именно так и есть, — то он или аннулировал в компьютере входной код Джейсона Амурри, или же предупредил охрану, что, если он появится, его надо немедленно задержать. В любом случае этот пропуск стал бесполезен для Джека — с его помощью в храм не проникнуть. Он не собирался возвращаться в него, но теперь, когда Джейми не выходит на связь, пожалуй, будет необходимо проникнуть в храм.
   А это означало, что ему нужен действующий образец.
   Он засунул свою карточку в бумажник Джонни, а себе в карман его. Бумажник бросил на пол, рядом с лицом Джонни.
   Как бы Джеку ни хотелось оказаться на расстоянии футов десяти от этого пахучего клоуна, он еще не мог позволить ему подняться. Кроме того, его интересовало, что же Джонни сделал такого, после чего оказался в столь бедственном состоянии.
   Он громко потянул носом.
   — Вы когда-нибудь слышали о такой штуке, как мыло? Или химчистка?
   — Конечно. В обычных условиях я очень чистоплотен.
   — Неужто? — Как там Дженсен называл его наказание? Изгнание в Одиночество. — И как долго вы находитесь в этом ИО?
   Он почувствовал, как Роселли напрягся под ним.
   — Откуда вы об этом знаете?
   — Стоит мне увидеть неудачника, как я сразу же опознаю его. Мне и самому довелось быть в церкви. Вот поэтому меня и наняли найти пропавшего Взыскующего Слияния.
   — Довелось быть?..
   — Ага. Расстался несколько лет назад. — Ему надо пустить в ход жаргон дорменталистов. Он попытался вспомнить тот список, что ему дала Джейми. Черт возьми, как они называют бывших дорменталистов? — Они начали с сообщения, что у меня НПС, то есть Низкий Потенциал Слияния, и выразили пожелание, чтобы я прошел дополнительные курсы для увеличения его. Но я не мог их себе позволить и самостоятельно объявил себя ОД, Отвергнутым Дорменталистом, прежде чем они меня выставили.
   Роселли засмеялся — точнее, издал короткий горький смешок.
   — Весьма похоже... вот почему я не могу в течение месяца ни принять ванну, ни побриться, ни сменить одежду.
   — Тоже НПС?
   — Нет. Церковь подняла плату за каждый курс, то есть за каждую ступеньку на ЛС, Лестнице Слияния. Я сказал, что это слишком дорого, что из-за этого много людей не достигнут ПС, Полного Слияния. Это мнение было признано порочным, и я был обвинен в НПС.
   — И вы согласились? Вам сказали — опустись в грязь и вонь, и вы это сделали?