Страница:
Известие, что два быстроходных германских крейсера находятся в западной части Средиземного моря, встревожило Ляперера, и в 20 ч того же дня он послал телеграфные распоряжения в Бизерту и Алжир, чтобы транспорты с частями 19-го корпуса не выходили в море, пока не прибудут военные корабли для их охраны. Замедление могло серьезно отразиться на сухопутных операциях, так как это нарушало намеченный план и лишало 19-й корпус возможности принять участие в кампании с самого начала.
Как Милн находился в полном неведении о положении и планах Ляперера, так и Ляперер абсолютно ничего не знал о намерениях Милна. Все эти неувязки были следствием неудовлетворительной работы штабов перед войной. Они были последствием колебаний британского правительства, которое никак не могло решить, нужно или не нужно заключить с Францией определенный военный и морской союз. В самом деле, благополучный уход "Гебена" и паралич обоих союзных флотов в Средиземном море были в конце концов результатом политической и дипломатической обстановки, которая на каждом шагу затрудняла действия командующих обоими флотами. Надо было не только позволить, но просто приказать этим адмиралам еще в мирное время связаться и согласовать свои действия. Далее, когда положение стало критическим, т.е. 24-25 июля, они должны были получить точную директиву договориться. Адмиралы оказались козлами отпущения за политиков, работа которых в большой мере была причиной их неудач.
Ляперер не проявил большой энергии. До 3 августа он не получил от своего правительства распоряжения вскрыть секретный код для связи с Милном. Вечером 2 августа Ляпереру было приказано выйти в море и "задержать "Гебен" и "Бреслау", как только он узнает, что военные действия начались". Он вышел не сразу, а только в 4 часа 3 августа. Он вышел из Тулона с "Курбэ" (флагманский корабль и единственный французский дредноут), 17 линейными кораблями, 6 броненосными крейсерами, 30 эскадренными миноносцами и 6 подводными лодками. Из Парижа ему сообщили, что австрийские линейные корабли находятся в Поле. Погода была тихая. Он двигался к африканскому берегу в веерообразном ордере, но задержал при себе крейсеры и эскадренные миноносцы, что было ошибкой, потому что, как говорят факты, они наверняка обнаружили бы "Гебен", если бы шли средним ходом и использовали один из общеизвестных способов разведки.
Отойдя от берегов Франции, он разделил свой флот на 3 отряда. Первый - 6 линейных кораблей типа "Дантон" и 12 эскадренных миноносцев пошел в Филиппвиль в восточном Алжире. Второй, состоявший из "Курбэ" и 5 линейных кораблей, пошел в Алжир и третий - 6 старых линейных кораблей - в Оран в западном Алжире. Французский адмирал до сих пор еще не знал, началась ли война; объявление войны было получено в Париже только 3 августа в 18 ч 45 мин по французскому времени и, как будет видно далее, оно не было сейчас же сообщено правительством адмиралу.
Днем и вечером 2 августа Милн получил от Адмиралтейства дальнейшие инструкции: двумя линейными крейсерами следовать за "Гебеном", а остальными крейсерами и эскадренными миноносцами охранять выходы из Адриатического моря. Милну сообщили, что обстановка чрезвычайно критическая, и разрешили связаться с Ляперером, которому он немедленно послал следующую радиограмму.
"Адмиралтейство выражает желание, чтобы британский и французский флоты действовали совместно. Каким образом могу быть наиболее вам полезен? Имею в своем распоряжении 3 линейных крейсера, 4 броненосных крейсера, 4 легких крейсера, 16 эскадренных миноносцев".
Адмирал пользовался секретным шифром, но не получил ответа, так как радиограмма шла до Ляперера около 24 часов и была получена им только 3 августа в 20 ч 30 мин.
Сам Милн остался с "Инфлексиблом" на Мальте и в 21 ч 2 августа отправил Трубриджа с "Индомитеблом", "Индефатигеблом", 3 броненосными крейсерами, крейсером "Глостер" и 8 эскадренными миноносцами стеречь "Гебен" у входа в Адриатическое море, куда позднее для подкрепления был послан "Блэк Принс". Легкий крейсер "Чатам" был назначен наблюдать у южного выхода из Мессинского пролива; 4 эскадренных миноносца патрулировали в водах между Сицилией и Мальтой. Эта диспозиция была одобрена Адмиралтейством, и в ночь со 2 на 3 августа Милн получил следующую экстренную директиву Черчилля: "Продолжайте дозор у выхода из Адриатического моря, но основная ваша цель - "Гебен". Следите и следуйте за ним, куда бы он ни пошел, и приготовьтесь к действию тотчас по объявлении войны, которая, видимо, неизбежна".
Каким образом британские корабли могли "следовать и следить" за кораблем, считавшимся более быстроходным, чем они, ему объяснено не было.
Вследствие отсутствия связи с Ляперером Милн не был осведомлен о том, что французскому штабу уже известно, что "Гебен" и "Бреслау" находятся в Мессине. 3 августа в 7 ч он узнал, что германские корабли были замечены вблизи Тарантского залива идущими на SW, т.е. вне Адриатического моря. Из тех сведений, которыми он располагал, можно было заключить, что они идут на запад, и Милн отдал совершенно правильное приказание линейным крейсерам "Индомитебл" и "Индефатигебл" вернуться от берегов Катании, пройти через Мальтийский пролив и искать германские корабли в западном направлении. С "Инфлексиблом", легким крейсером "Вэймут" и 3 эскадренными миноносцами он занял позицию в Мальтийском проливе, а легкий крейсер "Дублин" послал в Бизерту, чтобы связаться с французами.
В 20 ч 30 мин того же дня Милн получил приказ Адмиралтейства отправить большим ходом в Гибралтар "Индомитебл" и "Индефатигебл", так как казалось вероятным, что "Гебен" намеревается прорваться в Атлантический океан для нападения на британские и французские транспорты. Когда пришло это приказание, оба линейные крейсера находились у южных берегов Сицилии и шли на запад; им было приказано по радио увеличить ход до 22 узл. В этот же самый вечер Ляперер послал Милну радиограмму, которая так и не дошла по назначению. В ней сообщалось, что французский флот прикрывает перевозку войск и что Ляперер был бы очень доволен, если бы Милн "взял на себя наблюдение за входом в Адриатическое море и за движениями итальянских, германских и австрийских кораблей".
В то время как у обоих командующих было много собственных забот, им приходилось еще гадать, какую позицию займет Италия, в то время как итальянское правительство уже сделало свой выбор и 31 июля уведомило британского посла в Риме, что оно решило остаться нейтральным. Это важное решение Италии не было сообщено ни Ляпереру, ни Милну, хотя это сильно упростило бы задачу, которую приходилось решать обоим. До 1 ч 20 мин 4 августа Ляперер не знал, что война объявлена, - так сильно задержал Париж передачу этого исключительно важного известия. В 4 ч 50 мин того же утра он получил радиограмму из Боны (в восточной части Алжира), что на рассвете к порту подошел германский крейсер "Бреслау" и выпустил 60 снарядов, которыми в порту было убито 2 чел. и ранено 6 чел. Другой германский крейсер ("Гебен") выпустил 43 снаряда по Филиппвилю.
Новость облетела уже большую часть южной Европы, но по какому-то странному капризу радиотелеграфа или по чьему-либо недосмотру она дошла до Милна только в 8 ч 30 мин Французский командующий вывел из этого сообщения заключение, что германские корабли идут на запад с целью напасть на транспорты. В 5 ч он находился в 150 милях от Алжира и тотчас с тремя лучшими линейными кораблями увеличил ход до 16 узл., рассчитав, что если немцы идут 22-узловым ходом, то они будут у Алжира одновременно с ним. Его восточная группа под командой к.-адм. Шошпра получила приказ как можно скорее идти в Бона и атаковать немцев. Только тогда на французских кораблях были подняты все пары, но даже когда стало определенно известно, что немцы находятся у побережья Алжира, не было сделано никаких попыток найти и атаковать их, использовав для этой цели быстроходные французские эскадренные миноносцы. Не было также дано распоряжения подводным лодкам из Бизерты занять позицию между мысом Бон и Сицилией.
В 7 ч после новых расчетов Ляперер решил, что эскадра Шошпра упустит немцев, и приказал ей идти полным ходом в Алжир. Если бы Ляперер не изменил своих распоряжений и действовал по своему первоначальному плану, Шошпра через 2 часа уже встретился бы с немцами и, возможно, смог бы нанести им такие повреждения, которые не дали бы уйти "Гебену" или, по крайней мере, уменьшили бы его ход, хотя он и был на 6 или 8 узлов быстроходнее, чем французские линейные корабли. В 9 ч Ляперер по радио узнал, что в 6 ч 40 мин германские крейсеры были замечены около Боны идущими на северо-восток. Сообщение было чрезвычайно важное: из него было видно, что немцы повернули и уже больше не идут в западную часть Средиземного моря. Известие следовало немедленно сообщить Милну и приказать всем торпедным силам, находившимся в Бизерте, выйти в море и установить наблюдение в водах между Тунисом и Сицилией. Правда, в это время англичане уже вошли в соприкосновение с немцами, но Ляперер этого не знал.
4 августа в 9 ч 32 мин британские линейные крейсеры "Индомитебл" и "Индефатигебл", шедшие на W, увидели 2 военных корабля и быстро опознали в них германские. Очевидно, англичане не сообщили об этом французам, которые находились невдалеке и приход которых мог бы все изменить. На "Гебене" адмиральского флага не было и, следовательно, вопроса о салюте не возникало. Когда англичане приблизились, "Гебен" изменил курс, после чего британские корабли сделали то же самое. Они заняли положение не впереди него, а на обеих его раковинах.
В таком необычном строе 3 линейных крейсера пошли на восток. У обеих сторон орудия стояли "по-походному", но обе готовы были в любой момент открыть огонь. Временами общая скорость хода падала до 18 узл., но в 15 ч "Гебен" и "Бреслау" сделали усилие, увеличили скорость и начали медленно уходить от англичан. Немцы держали курс к северным берегам Сицилии. Между тем шел обмен радиограммами. Командир "Индомитебла" Кеннеди (старший) донес о положении Милну; адмирал известил Лондон, откуда был получен приказ "задержать" "Гебен" и вступить с ним в бой, если он атакует французские транспорты, но сначала сделать ему предупреждение.
Это было совершенно невыполнимо, так как британские линейные крейсеры могли "задержать" "Гебен" - корабль, превосходивший их в скорости хода, только атаковав его. Если считали, что кептэн Кеннеди должен атаковать его, то это выражение и надо было употребить. Кабинет министров отказался санкционировать даже это туманное указание "задержать", и оно было отменено, а взамен был послан приказ не атаковывать до полуночи с 4 на 5 августа, когда истекал срок ультиматума и должна была начаться война. Очевидно, кабинет предполагал, что британские корабли достаточно быстроходны, чтобы поддерживать соприкосновение с немцами*. В 16 ч 30 мин "Гебен" и "Бреслау" скрылись из глаз сначала у одного, а затем и у второго британского крейсера. Вечером британский легкий крейсер "Дублин", который подошел к концу этой продолжительной погони, еще раз вступил в соприкосновение с немцами и прежде, чем они скрылись, удостоверился, что они идут к северным берегам Сицилии. 4 августа в 18 ч 40 мин Милн приказал "Индомитеблу" и "Индефатигеблу" идти малым ходом на запад.
В этот день, по настоянию первого морского лорда принца Луи Батенбергского, Милну было послано приказание не позволять своим кораблям подходить к берегам Италии ближе, чем на 6 миль. Приказание было разумно, так как было чрезвычайно важно показать полное уважение к нейтралитету Италии, которая считала территориальными воды шириной 6 миль от берега. На Мессинский пролив это запрещение распространять не следовало. По морским обычаям, которые были подтверждены на Гаагской конференции 1907 г., воюющие стороны имеют право прохода через проливы, соединяющие два моря. В результате приказания первого морского лорда британские корабли не могли войти в пролив, а германские - могли. Милн не протестовал и не доложил о вытекающих из этого отрицательных последствиях; возможно, что никто их не предвидел.
4 августа к ночи Милн знал, что немцы ушли от него, и, следовательно, должен был снова начать разыскивать их. В этот же вечер случилась еще одна странная неудача. Радиограмма французского морского министерства, посланная в 20 ч 45 мин и сообщавшая, что в 10 ч британские крейсеры находились в соприкосновении с "Гебеном", по небрежности личного состава французского флагманского корабля не дошла до Ляперера. Если бы это обстоятельство было известно французскому адмиралу, он, вероятно, послал бы несколько своих кораблей к северному выходу из Мессинского пролива*. Так как отовсюду поступали радиограммы, из которых было видно, что германские крейсеры находятся еще в западной части Средиземного моря, французское морское министерство потеряло голову и в этот же вечер потребовало от Ляперера, чтобы он выставил подводные лодки у берегов Прованса для защиты его от немцев.
Милн должен был решить нелегкую задачу, как действовать дальше. Ему совершенно ничего не было известно о действиях французов. Запрещение входить в Мессинский пролив и недостаточная скорость его кораблей стесняли его действия. На "Индомитебле" уголь приходил к концу, и 5 августа он пошел в Бизерту грузиться. "Инфлексибл" и "Индефатигебл" патрулировали между Бизертой и Сардинией, так как оба адмирала - и французский, и британский ожидали, что немцы пойдут на запад. Легкий крейсер "Глостер" был послан наблюдать за южным выходом из Мессинского пролива. У входа в Адриатическое море стоял Трубридж с 4 броненосными крейсерами ("Блэк Принс" уже присоединился к нему) и большей частью эскадренных миноносцев.
В 17 ч 00 мин Милн узнал, что "Гебен" и "Бреслау" находятся уже в Мессине. Это было худшее из возможных положений для англичан, которым было запрещено пользоваться проливом. Если бы французская эскадра и закрыла северный проход, немцы легко могли, пройдя территориальными водами Италии, уйти в Адриатическое море и укрыться в австрийских базах. Так как французы не обнаруживали признаков жизни, то Милн решил поставить 2 оставшихся у него крейсера ("Индомитебл" еще грузился углем) у северного входа в Мессинский пролив**. Он только что успел сделать это, как "Глостер" донес по радио, что германские крейсеры выходят из южного прохода. Так как пролив был закрыт для Милна, то ему пришлось сделать огромный обход вокруг Сицилии, чтобы снова напасть на след немцев.
"Гебен" и "Бреслау" прибыли в Мессину поздно ночью 4 августа и сейчас же стали под погрузку угля. Они смогли получить топливо с германского парохода "Генерал" и по требованию итальянского правительства на основании 24-часового правила должны были покинуть порт не позднее 19 ч 6 августа. Распоряжения, которые Сушон получал от Адмиралтейства, менялись каждый час. В ночь с 3 на 4 августа Тирпиц приказал ему прорваться в Константинополь. Но турки запротестовали, так как не пожелали сбрасывать маску нейтральности до тех пор, пока не будет закончена мобилизация. 5 августа Сушон получил распоряжение идти не в Константинополь, а в Полу. На это австрийцы объявили, что они еще совершенно не готовы к войне на море и что появление "Гебена" может иметь дурные последствия.
Выбор решения, куда идти, был в конце концов предоставлен самому Сушону, и он проявил инициативу и энергию, достойные самых высших похвал. 6 августа в 18 ч он вышел 18-узловым ходом через южный выход из Мессинского пролива и, к своему удивлению, не нашел никаких признаков присутствия броненосных кораблей союзников. Затем он увидел "Глостер", который следовал за ним в течение нескольких часов, донося об его положении. Милн, узнав, что германские корабли уходят, очевидно, считал, что корабли Трубриджа достаточно сильны, чтобы преградить им путь, так как сам небольшим ходом ушел на Мальту принимать уголь. Если бы он сам со своими 3 линейными крейсерами пошел на восток, у него как раз хватило бы угля, чтобы большим ходом дойти до Дарданелл, где он мог бы перехватить немцев. Но он больше не входил с ними в соприкосновение, хотя от Адмиралтейства последовала сильно запоздавшая отмена запрещения проходить Мессинским проливом.
Оставалась надежда на то, что Трубридж со своими 4 броненосными крейсерами и 8 эскадренными миноносцами вступит в бой с немцами. Попытка крейсера "Дублин" и двух эскадренных миноносцев атаковать "Гебен" в ночь с 6 на 7 августа не удалась, так как они не смогли найти его. Трубридж, считая, что его сил недостаточно для дневного боя с линейным крейсером, оставил намерение преградить своей эскадрой путь "Гебену", тем более что последний держал непрерывную радиосвязь с австрийским флотом, который 8 августа в 8 ч вышел в море и пошел к Лиссе, увеличивая этим беспокойство Трубриджа*. Хотя его действия подверглись строгой критике со стороны Черчилля и Милна, военный суд его оправдал, а Ютландский бой, в котором был так быстро уничтожен броненосный крейсер "Дифенс", вполне подтвердил правильность его решения. Возможно, что 4 броненосных крейсера могли бы повредить "Гебен", но еще вероятнее, что он сразу ушел бы от них, пользуясь своим преимуществом в скорости хода, или без большого труда пустил бы ко дну всю компанию. "Глостер" все еще продолжал настойчиво гнаться за германскими крейсерами и 7 августа в 13 ч 35 мин даже атаковал "Бреслау", дав по нему несколько выстрелов и попав ему в ватерлинию. "Бреслау" отвечал на огонь, а "Гебен" пришел на помощь своему легкому крейсеру, и "Глостер" должен был отойти. Вскоре после этого, находясь у мыса Матапан, он получил приказание прекратить погоню и не рисковать быть захваченным или уничтоженным.
Теперь немцы были далеко впереди британских линейных крейсеров. 8 августа они погрузились углем в Денузе к востоку от острова Наксос, а вечером 10 августа вошли в Дарданеллы и стали на якорь у Нагара под прикрытием турецких фортов. 8 августа Милн пошел за ними на восток, но в результате ошибочных распоряжений Адмиралтейства повернул навстречу австрийскому флоту. 9 августа он возобновил погоню за "Гебеном", а 11 августа получил приказ блокировать Дарданеллы*. 12 августа турецкое правительство объявило, что оба германских крейсера проданы ему и являются теперь турецкими военными кораблями. Эта инсценировка должна была успокоить союзников до тех пор, пока Турция не закончит военных приготовлений. Союзники, видимо, решили, что лучше всего сделать вид, что они верят в добрые намерения Турции.
Уход двух германских кораблей был для союзников большой неудачей, которая произошла, главным образом, вследствие промахов британского Адмиралтейства и французского морского министерства, усугубленных целым рядом случайностей. Оба союзных командующих не блистали талантами, но оба были добросовестными командирами, а история походов Нельсона показывает, что задача командования в Средиземном море - задача исключительной трудности. Французское командование оставалось совершенно пассивным и все свои линейные силы использовало для охраны транспортов, в то время как было бы совершенно достаточно выделить по 2-3 линейных корабля для каждого из трех караванов, а с остальными 9-12 энергично выступить против "Гебена".
Провал морской операции следует приписать, главным образом, отсутствию перед войной тесной связи как между командующими, так и между адмиралтействами обоих флотов. Планы, которые должны быть проработаны и согласованы в мирное время, не могут быть импровизированы в последнюю минуту. Кроме того, ни один из адмиралов не знал точно, какова обстановка или с каким морским противником он будет иметь дело. Но если бы "Гебен" был атакован и задержан или потоплен 4 августа, сомнительно, вступила ли бы Турция в войну на стороне центральных держав, и весь ход исторических событий мог бы измениться. Во всяком случае, в пользу Милна можно сказать, что в критический момент он при соприкосновении с двумя кораблями противника противопоставил им превосходящие силы.
В Средиземном море командующий французским флотом имел право руководить морскими операциями; но после ухода "Гебена" и "Бреслау" в течение многих недель он ничего существенного не предпринимал. Австрийский флот держался в Адриатическом море; Ляперер в силу политических соображений по распоряжению французского правительства произвел демонстрацию у берегов Далматинского побережья и застиг здесь 16 августа 1914 г. австрийский легкий крейсер "Зенту", который был потоплен, потеряв 130 чел. убитыми и 183 чел. пленными. В сентябре в Антивари были установлены на берегу 8 устаревших французских 157- и 120-мм орудий для борьбы с австрийскими фортами в Каттаро, но они были слишком слабы, чтобы произвести сколько-нибудь значительный эффект. Как только они открыли огонь, их заставили замолчать 305-мм снаряды "Зриньи" (линейный корабль водоизмещением в 14 000 т, спущенный в 1909 г.), который стрелял перекидным огнем из Каттаро, увеличив угол возвышения орудий путем искусственного крена. Перемежающаяся блокада австрийского побережья должна была поддерживаться французскими кораблями, которые грузились углем то в море, то пользуясь закрытыми водами у побережья Греции, так что в течение двух дней из трех дозора у Каттаро не было. Иногда французские подводные лодки проникали в гавань, но безрезультатно.
21 декабря французский дредноут "Жан Бар" (22 000 т, двенадцать 305-мм орудий, спущен в 1911 г.) был атакован австрийской подводной лодкой "U-12" (ст. лейт. Лерх). Торпеда попала в носовую часть корабля, шедшего 9-узловым ходом без эскадренных миноносцев, и так сильно повредила корабль, что он должен был уйти на Мальту для ремонта и до марта не мог выйти в море. 20 декабря французская подводная лодка "Кюри" (кап.-лейт. О'Бирн) пыталась проникнуть в Полу, но попала на противолодочное заграждение и, несмотря на мужественное сопротивление, имея 2 чел. убитых и несколько раненых, принуждена была сдаться и впоследствии вошла в состав австрийского флота под номером "U-14".
Энергичные действия против австрийского побережья были немыслимы без морской базы в Адриатическом море, а для ее захвата требовались войска, которых не могли уделить ни Франция, ни Сербия. К несчастью, в то время пока сербская армия была еще цела, не было сделано серьезных попыток захватить Каттаро с его прекрасной гаванью*.
Чтобы закончить обзор военных действий в этом море до вступления в войну Италии, надо упомянуть о гибели французского эскадренного миноносца "Даг" (700 т, спущен в 1911 г.), который 24 февраля 1915 г. подорвался на мине и затонул, причем погибло 38 чел., и старого французского броненосного крейсера "Леон Гамбетта" (12 352 т, 1901 г.), который в ночь с 26 на 27 апреля был потоплен двумя торпедами с австрийской подводной лодки "U-5" (ст. лейт. Трап); он затонул в 10 минут, не успев даже вызвать по радио помощь. Из его экипажа в 821 чел. не спаслось ни одного офицера, а только 137 матросов.
Когда корабль шел ко дну, к.-адм. Сенес, который держал на нем свой флаг, увидев, как он предположил, признаки паники, крикнул команде: "Не торопитесь так: шлюпки - ваши; мы остаемся здесь" - и все офицеры последовали его героическому примеру.
Совершенно неопровержимо, что после гибели трех "Кресси" и "Хока" подобные корабли никогда не должны были рисковать ходить взад и вперед по одной линии 6,5-узловым ходом без охранения в Отрантском проливе, в пределах досягаемости для подводных лодок противника.
Одним из результатов того, что "Гебен" ускользнул, была необходимость постоянно держать большие силы у Дарданелл на случай, если бы он показался оттуда. Этими силами командовал к.-адм. Карден; в их состав входили линейные крейсеры "Индефатигебл" и "Индомитебл", к которым впоследствии, когда поведение Турции стало более подозрительным, были присоединены 2 старых французских линейных корабля "Веритэ" и "Cюфрен"; кроме того, в этот отряд входили 2 легких крейсера, 3 подводных лодки типа "B" и 12 эскадренных миноносцев. Когда 1 ноября началась война с Турцией, британский штаб приказал Кардену бомбардировать форты при входе в Дарданеллы с дистанции, на которой орудия фортов не были бы опасны кораблям. Адмирал назначил на 3 ноября бомбардировку, которая по своему характеру напоминала произведенную итальянцами в 1912 г. В ней приняли участие 4 броненосных корабля, которые выпустили 76 снарядов из своих 305-мм орудий. Эффект бомбардировки был велик: Седд-эль-Бар и Кум-Кале на расстоянии казались превращенными в груды развалин. На Седд-эль-Баре взорвался главный пороховой погреб, причем 64 чел. было убито и 20 чел. ранено*. Все орудия фортов были временно выведены из действия. Но с оперативной точки зрения эта бомбардировка была ошибкой. Она заставила турок усилить свои укрепления, и это в конечном счете повредило союзникам. Опыт бомбардировки бельгийского побережья показал бессилие кораблей даже против слабых береговых укреплений, так что благоприятных результатов нельзя было и ожидать.
13 декабря был достигнут первый успех британской старой подводной лодкой В-11 (кап.-лейт. Холбрук) водоизмещением в 300 т. Она прошла в Дарданеллы через 5 рядов мин и атаковала старый турецкий броненосец "Мессудие" (9 120 т), который затонул на мелком месте. На нем погибло 37 чел**. Но 15 января 1915 г. на французской подводной лодке "Сафир", вошедшей в Дарданеллы, испортились машины, что привело к ее гибели, хотя вся ее команда, за исключением командира (кап.-лейт. Фурнье), была спасена.
Как Милн находился в полном неведении о положении и планах Ляперера, так и Ляперер абсолютно ничего не знал о намерениях Милна. Все эти неувязки были следствием неудовлетворительной работы штабов перед войной. Они были последствием колебаний британского правительства, которое никак не могло решить, нужно или не нужно заключить с Францией определенный военный и морской союз. В самом деле, благополучный уход "Гебена" и паралич обоих союзных флотов в Средиземном море были в конце концов результатом политической и дипломатической обстановки, которая на каждом шагу затрудняла действия командующих обоими флотами. Надо было не только позволить, но просто приказать этим адмиралам еще в мирное время связаться и согласовать свои действия. Далее, когда положение стало критическим, т.е. 24-25 июля, они должны были получить точную директиву договориться. Адмиралы оказались козлами отпущения за политиков, работа которых в большой мере была причиной их неудач.
Ляперер не проявил большой энергии. До 3 августа он не получил от своего правительства распоряжения вскрыть секретный код для связи с Милном. Вечером 2 августа Ляпереру было приказано выйти в море и "задержать "Гебен" и "Бреслау", как только он узнает, что военные действия начались". Он вышел не сразу, а только в 4 часа 3 августа. Он вышел из Тулона с "Курбэ" (флагманский корабль и единственный французский дредноут), 17 линейными кораблями, 6 броненосными крейсерами, 30 эскадренными миноносцами и 6 подводными лодками. Из Парижа ему сообщили, что австрийские линейные корабли находятся в Поле. Погода была тихая. Он двигался к африканскому берегу в веерообразном ордере, но задержал при себе крейсеры и эскадренные миноносцы, что было ошибкой, потому что, как говорят факты, они наверняка обнаружили бы "Гебен", если бы шли средним ходом и использовали один из общеизвестных способов разведки.
Отойдя от берегов Франции, он разделил свой флот на 3 отряда. Первый - 6 линейных кораблей типа "Дантон" и 12 эскадренных миноносцев пошел в Филиппвиль в восточном Алжире. Второй, состоявший из "Курбэ" и 5 линейных кораблей, пошел в Алжир и третий - 6 старых линейных кораблей - в Оран в западном Алжире. Французский адмирал до сих пор еще не знал, началась ли война; объявление войны было получено в Париже только 3 августа в 18 ч 45 мин по французскому времени и, как будет видно далее, оно не было сейчас же сообщено правительством адмиралу.
Днем и вечером 2 августа Милн получил от Адмиралтейства дальнейшие инструкции: двумя линейными крейсерами следовать за "Гебеном", а остальными крейсерами и эскадренными миноносцами охранять выходы из Адриатического моря. Милну сообщили, что обстановка чрезвычайно критическая, и разрешили связаться с Ляперером, которому он немедленно послал следующую радиограмму.
"Адмиралтейство выражает желание, чтобы британский и французский флоты действовали совместно. Каким образом могу быть наиболее вам полезен? Имею в своем распоряжении 3 линейных крейсера, 4 броненосных крейсера, 4 легких крейсера, 16 эскадренных миноносцев".
Адмирал пользовался секретным шифром, но не получил ответа, так как радиограмма шла до Ляперера около 24 часов и была получена им только 3 августа в 20 ч 30 мин.
Сам Милн остался с "Инфлексиблом" на Мальте и в 21 ч 2 августа отправил Трубриджа с "Индомитеблом", "Индефатигеблом", 3 броненосными крейсерами, крейсером "Глостер" и 8 эскадренными миноносцами стеречь "Гебен" у входа в Адриатическое море, куда позднее для подкрепления был послан "Блэк Принс". Легкий крейсер "Чатам" был назначен наблюдать у южного выхода из Мессинского пролива; 4 эскадренных миноносца патрулировали в водах между Сицилией и Мальтой. Эта диспозиция была одобрена Адмиралтейством, и в ночь со 2 на 3 августа Милн получил следующую экстренную директиву Черчилля: "Продолжайте дозор у выхода из Адриатического моря, но основная ваша цель - "Гебен". Следите и следуйте за ним, куда бы он ни пошел, и приготовьтесь к действию тотчас по объявлении войны, которая, видимо, неизбежна".
Каким образом британские корабли могли "следовать и следить" за кораблем, считавшимся более быстроходным, чем они, ему объяснено не было.
Вследствие отсутствия связи с Ляперером Милн не был осведомлен о том, что французскому штабу уже известно, что "Гебен" и "Бреслау" находятся в Мессине. 3 августа в 7 ч он узнал, что германские корабли были замечены вблизи Тарантского залива идущими на SW, т.е. вне Адриатического моря. Из тех сведений, которыми он располагал, можно было заключить, что они идут на запад, и Милн отдал совершенно правильное приказание линейным крейсерам "Индомитебл" и "Индефатигебл" вернуться от берегов Катании, пройти через Мальтийский пролив и искать германские корабли в западном направлении. С "Инфлексиблом", легким крейсером "Вэймут" и 3 эскадренными миноносцами он занял позицию в Мальтийском проливе, а легкий крейсер "Дублин" послал в Бизерту, чтобы связаться с французами.
В 20 ч 30 мин того же дня Милн получил приказ Адмиралтейства отправить большим ходом в Гибралтар "Индомитебл" и "Индефатигебл", так как казалось вероятным, что "Гебен" намеревается прорваться в Атлантический океан для нападения на британские и французские транспорты. Когда пришло это приказание, оба линейные крейсера находились у южных берегов Сицилии и шли на запад; им было приказано по радио увеличить ход до 22 узл. В этот же самый вечер Ляперер послал Милну радиограмму, которая так и не дошла по назначению. В ней сообщалось, что французский флот прикрывает перевозку войск и что Ляперер был бы очень доволен, если бы Милн "взял на себя наблюдение за входом в Адриатическое море и за движениями итальянских, германских и австрийских кораблей".
В то время как у обоих командующих было много собственных забот, им приходилось еще гадать, какую позицию займет Италия, в то время как итальянское правительство уже сделало свой выбор и 31 июля уведомило британского посла в Риме, что оно решило остаться нейтральным. Это важное решение Италии не было сообщено ни Ляпереру, ни Милну, хотя это сильно упростило бы задачу, которую приходилось решать обоим. До 1 ч 20 мин 4 августа Ляперер не знал, что война объявлена, - так сильно задержал Париж передачу этого исключительно важного известия. В 4 ч 50 мин того же утра он получил радиограмму из Боны (в восточной части Алжира), что на рассвете к порту подошел германский крейсер "Бреслау" и выпустил 60 снарядов, которыми в порту было убито 2 чел. и ранено 6 чел. Другой германский крейсер ("Гебен") выпустил 43 снаряда по Филиппвилю.
Новость облетела уже большую часть южной Европы, но по какому-то странному капризу радиотелеграфа или по чьему-либо недосмотру она дошла до Милна только в 8 ч 30 мин Французский командующий вывел из этого сообщения заключение, что германские корабли идут на запад с целью напасть на транспорты. В 5 ч он находился в 150 милях от Алжира и тотчас с тремя лучшими линейными кораблями увеличил ход до 16 узл., рассчитав, что если немцы идут 22-узловым ходом, то они будут у Алжира одновременно с ним. Его восточная группа под командой к.-адм. Шошпра получила приказ как можно скорее идти в Бона и атаковать немцев. Только тогда на французских кораблях были подняты все пары, но даже когда стало определенно известно, что немцы находятся у побережья Алжира, не было сделано никаких попыток найти и атаковать их, использовав для этой цели быстроходные французские эскадренные миноносцы. Не было также дано распоряжения подводным лодкам из Бизерты занять позицию между мысом Бон и Сицилией.
В 7 ч после новых расчетов Ляперер решил, что эскадра Шошпра упустит немцев, и приказал ей идти полным ходом в Алжир. Если бы Ляперер не изменил своих распоряжений и действовал по своему первоначальному плану, Шошпра через 2 часа уже встретился бы с немцами и, возможно, смог бы нанести им такие повреждения, которые не дали бы уйти "Гебену" или, по крайней мере, уменьшили бы его ход, хотя он и был на 6 или 8 узлов быстроходнее, чем французские линейные корабли. В 9 ч Ляперер по радио узнал, что в 6 ч 40 мин германские крейсеры были замечены около Боны идущими на северо-восток. Сообщение было чрезвычайно важное: из него было видно, что немцы повернули и уже больше не идут в западную часть Средиземного моря. Известие следовало немедленно сообщить Милну и приказать всем торпедным силам, находившимся в Бизерте, выйти в море и установить наблюдение в водах между Тунисом и Сицилией. Правда, в это время англичане уже вошли в соприкосновение с немцами, но Ляперер этого не знал.
4 августа в 9 ч 32 мин британские линейные крейсеры "Индомитебл" и "Индефатигебл", шедшие на W, увидели 2 военных корабля и быстро опознали в них германские. Очевидно, англичане не сообщили об этом французам, которые находились невдалеке и приход которых мог бы все изменить. На "Гебене" адмиральского флага не было и, следовательно, вопроса о салюте не возникало. Когда англичане приблизились, "Гебен" изменил курс, после чего британские корабли сделали то же самое. Они заняли положение не впереди него, а на обеих его раковинах.
В таком необычном строе 3 линейных крейсера пошли на восток. У обеих сторон орудия стояли "по-походному", но обе готовы были в любой момент открыть огонь. Временами общая скорость хода падала до 18 узл., но в 15 ч "Гебен" и "Бреслау" сделали усилие, увеличили скорость и начали медленно уходить от англичан. Немцы держали курс к северным берегам Сицилии. Между тем шел обмен радиограммами. Командир "Индомитебла" Кеннеди (старший) донес о положении Милну; адмирал известил Лондон, откуда был получен приказ "задержать" "Гебен" и вступить с ним в бой, если он атакует французские транспорты, но сначала сделать ему предупреждение.
Это было совершенно невыполнимо, так как британские линейные крейсеры могли "задержать" "Гебен" - корабль, превосходивший их в скорости хода, только атаковав его. Если считали, что кептэн Кеннеди должен атаковать его, то это выражение и надо было употребить. Кабинет министров отказался санкционировать даже это туманное указание "задержать", и оно было отменено, а взамен был послан приказ не атаковывать до полуночи с 4 на 5 августа, когда истекал срок ультиматума и должна была начаться война. Очевидно, кабинет предполагал, что британские корабли достаточно быстроходны, чтобы поддерживать соприкосновение с немцами*. В 16 ч 30 мин "Гебен" и "Бреслау" скрылись из глаз сначала у одного, а затем и у второго британского крейсера. Вечером британский легкий крейсер "Дублин", который подошел к концу этой продолжительной погони, еще раз вступил в соприкосновение с немцами и прежде, чем они скрылись, удостоверился, что они идут к северным берегам Сицилии. 4 августа в 18 ч 40 мин Милн приказал "Индомитеблу" и "Индефатигеблу" идти малым ходом на запад.
В этот день, по настоянию первого морского лорда принца Луи Батенбергского, Милну было послано приказание не позволять своим кораблям подходить к берегам Италии ближе, чем на 6 миль. Приказание было разумно, так как было чрезвычайно важно показать полное уважение к нейтралитету Италии, которая считала территориальными воды шириной 6 миль от берега. На Мессинский пролив это запрещение распространять не следовало. По морским обычаям, которые были подтверждены на Гаагской конференции 1907 г., воюющие стороны имеют право прохода через проливы, соединяющие два моря. В результате приказания первого морского лорда британские корабли не могли войти в пролив, а германские - могли. Милн не протестовал и не доложил о вытекающих из этого отрицательных последствиях; возможно, что никто их не предвидел.
4 августа к ночи Милн знал, что немцы ушли от него, и, следовательно, должен был снова начать разыскивать их. В этот же вечер случилась еще одна странная неудача. Радиограмма французского морского министерства, посланная в 20 ч 45 мин и сообщавшая, что в 10 ч британские крейсеры находились в соприкосновении с "Гебеном", по небрежности личного состава французского флагманского корабля не дошла до Ляперера. Если бы это обстоятельство было известно французскому адмиралу, он, вероятно, послал бы несколько своих кораблей к северному выходу из Мессинского пролива*. Так как отовсюду поступали радиограммы, из которых было видно, что германские крейсеры находятся еще в западной части Средиземного моря, французское морское министерство потеряло голову и в этот же вечер потребовало от Ляперера, чтобы он выставил подводные лодки у берегов Прованса для защиты его от немцев.
Милн должен был решить нелегкую задачу, как действовать дальше. Ему совершенно ничего не было известно о действиях французов. Запрещение входить в Мессинский пролив и недостаточная скорость его кораблей стесняли его действия. На "Индомитебле" уголь приходил к концу, и 5 августа он пошел в Бизерту грузиться. "Инфлексибл" и "Индефатигебл" патрулировали между Бизертой и Сардинией, так как оба адмирала - и французский, и британский ожидали, что немцы пойдут на запад. Легкий крейсер "Глостер" был послан наблюдать за южным выходом из Мессинского пролива. У входа в Адриатическое море стоял Трубридж с 4 броненосными крейсерами ("Блэк Принс" уже присоединился к нему) и большей частью эскадренных миноносцев.
В 17 ч 00 мин Милн узнал, что "Гебен" и "Бреслау" находятся уже в Мессине. Это было худшее из возможных положений для англичан, которым было запрещено пользоваться проливом. Если бы французская эскадра и закрыла северный проход, немцы легко могли, пройдя территориальными водами Италии, уйти в Адриатическое море и укрыться в австрийских базах. Так как французы не обнаруживали признаков жизни, то Милн решил поставить 2 оставшихся у него крейсера ("Индомитебл" еще грузился углем) у северного входа в Мессинский пролив**. Он только что успел сделать это, как "Глостер" донес по радио, что германские крейсеры выходят из южного прохода. Так как пролив был закрыт для Милна, то ему пришлось сделать огромный обход вокруг Сицилии, чтобы снова напасть на след немцев.
"Гебен" и "Бреслау" прибыли в Мессину поздно ночью 4 августа и сейчас же стали под погрузку угля. Они смогли получить топливо с германского парохода "Генерал" и по требованию итальянского правительства на основании 24-часового правила должны были покинуть порт не позднее 19 ч 6 августа. Распоряжения, которые Сушон получал от Адмиралтейства, менялись каждый час. В ночь с 3 на 4 августа Тирпиц приказал ему прорваться в Константинополь. Но турки запротестовали, так как не пожелали сбрасывать маску нейтральности до тех пор, пока не будет закончена мобилизация. 5 августа Сушон получил распоряжение идти не в Константинополь, а в Полу. На это австрийцы объявили, что они еще совершенно не готовы к войне на море и что появление "Гебена" может иметь дурные последствия.
Выбор решения, куда идти, был в конце концов предоставлен самому Сушону, и он проявил инициативу и энергию, достойные самых высших похвал. 6 августа в 18 ч он вышел 18-узловым ходом через южный выход из Мессинского пролива и, к своему удивлению, не нашел никаких признаков присутствия броненосных кораблей союзников. Затем он увидел "Глостер", который следовал за ним в течение нескольких часов, донося об его положении. Милн, узнав, что германские корабли уходят, очевидно, считал, что корабли Трубриджа достаточно сильны, чтобы преградить им путь, так как сам небольшим ходом ушел на Мальту принимать уголь. Если бы он сам со своими 3 линейными крейсерами пошел на восток, у него как раз хватило бы угля, чтобы большим ходом дойти до Дарданелл, где он мог бы перехватить немцев. Но он больше не входил с ними в соприкосновение, хотя от Адмиралтейства последовала сильно запоздавшая отмена запрещения проходить Мессинским проливом.
Оставалась надежда на то, что Трубридж со своими 4 броненосными крейсерами и 8 эскадренными миноносцами вступит в бой с немцами. Попытка крейсера "Дублин" и двух эскадренных миноносцев атаковать "Гебен" в ночь с 6 на 7 августа не удалась, так как они не смогли найти его. Трубридж, считая, что его сил недостаточно для дневного боя с линейным крейсером, оставил намерение преградить своей эскадрой путь "Гебену", тем более что последний держал непрерывную радиосвязь с австрийским флотом, который 8 августа в 8 ч вышел в море и пошел к Лиссе, увеличивая этим беспокойство Трубриджа*. Хотя его действия подверглись строгой критике со стороны Черчилля и Милна, военный суд его оправдал, а Ютландский бой, в котором был так быстро уничтожен броненосный крейсер "Дифенс", вполне подтвердил правильность его решения. Возможно, что 4 броненосных крейсера могли бы повредить "Гебен", но еще вероятнее, что он сразу ушел бы от них, пользуясь своим преимуществом в скорости хода, или без большого труда пустил бы ко дну всю компанию. "Глостер" все еще продолжал настойчиво гнаться за германскими крейсерами и 7 августа в 13 ч 35 мин даже атаковал "Бреслау", дав по нему несколько выстрелов и попав ему в ватерлинию. "Бреслау" отвечал на огонь, а "Гебен" пришел на помощь своему легкому крейсеру, и "Глостер" должен был отойти. Вскоре после этого, находясь у мыса Матапан, он получил приказание прекратить погоню и не рисковать быть захваченным или уничтоженным.
Теперь немцы были далеко впереди британских линейных крейсеров. 8 августа они погрузились углем в Денузе к востоку от острова Наксос, а вечером 10 августа вошли в Дарданеллы и стали на якорь у Нагара под прикрытием турецких фортов. 8 августа Милн пошел за ними на восток, но в результате ошибочных распоряжений Адмиралтейства повернул навстречу австрийскому флоту. 9 августа он возобновил погоню за "Гебеном", а 11 августа получил приказ блокировать Дарданеллы*. 12 августа турецкое правительство объявило, что оба германских крейсера проданы ему и являются теперь турецкими военными кораблями. Эта инсценировка должна была успокоить союзников до тех пор, пока Турция не закончит военных приготовлений. Союзники, видимо, решили, что лучше всего сделать вид, что они верят в добрые намерения Турции.
Уход двух германских кораблей был для союзников большой неудачей, которая произошла, главным образом, вследствие промахов британского Адмиралтейства и французского морского министерства, усугубленных целым рядом случайностей. Оба союзных командующих не блистали талантами, но оба были добросовестными командирами, а история походов Нельсона показывает, что задача командования в Средиземном море - задача исключительной трудности. Французское командование оставалось совершенно пассивным и все свои линейные силы использовало для охраны транспортов, в то время как было бы совершенно достаточно выделить по 2-3 линейных корабля для каждого из трех караванов, а с остальными 9-12 энергично выступить против "Гебена".
Провал морской операции следует приписать, главным образом, отсутствию перед войной тесной связи как между командующими, так и между адмиралтействами обоих флотов. Планы, которые должны быть проработаны и согласованы в мирное время, не могут быть импровизированы в последнюю минуту. Кроме того, ни один из адмиралов не знал точно, какова обстановка или с каким морским противником он будет иметь дело. Но если бы "Гебен" был атакован и задержан или потоплен 4 августа, сомнительно, вступила ли бы Турция в войну на стороне центральных держав, и весь ход исторических событий мог бы измениться. Во всяком случае, в пользу Милна можно сказать, что в критический момент он при соприкосновении с двумя кораблями противника противопоставил им превосходящие силы.
В Средиземном море командующий французским флотом имел право руководить морскими операциями; но после ухода "Гебена" и "Бреслау" в течение многих недель он ничего существенного не предпринимал. Австрийский флот держался в Адриатическом море; Ляперер в силу политических соображений по распоряжению французского правительства произвел демонстрацию у берегов Далматинского побережья и застиг здесь 16 августа 1914 г. австрийский легкий крейсер "Зенту", который был потоплен, потеряв 130 чел. убитыми и 183 чел. пленными. В сентябре в Антивари были установлены на берегу 8 устаревших французских 157- и 120-мм орудий для борьбы с австрийскими фортами в Каттаро, но они были слишком слабы, чтобы произвести сколько-нибудь значительный эффект. Как только они открыли огонь, их заставили замолчать 305-мм снаряды "Зриньи" (линейный корабль водоизмещением в 14 000 т, спущенный в 1909 г.), который стрелял перекидным огнем из Каттаро, увеличив угол возвышения орудий путем искусственного крена. Перемежающаяся блокада австрийского побережья должна была поддерживаться французскими кораблями, которые грузились углем то в море, то пользуясь закрытыми водами у побережья Греции, так что в течение двух дней из трех дозора у Каттаро не было. Иногда французские подводные лодки проникали в гавань, но безрезультатно.
21 декабря французский дредноут "Жан Бар" (22 000 т, двенадцать 305-мм орудий, спущен в 1911 г.) был атакован австрийской подводной лодкой "U-12" (ст. лейт. Лерх). Торпеда попала в носовую часть корабля, шедшего 9-узловым ходом без эскадренных миноносцев, и так сильно повредила корабль, что он должен был уйти на Мальту для ремонта и до марта не мог выйти в море. 20 декабря французская подводная лодка "Кюри" (кап.-лейт. О'Бирн) пыталась проникнуть в Полу, но попала на противолодочное заграждение и, несмотря на мужественное сопротивление, имея 2 чел. убитых и несколько раненых, принуждена была сдаться и впоследствии вошла в состав австрийского флота под номером "U-14".
Энергичные действия против австрийского побережья были немыслимы без морской базы в Адриатическом море, а для ее захвата требовались войска, которых не могли уделить ни Франция, ни Сербия. К несчастью, в то время пока сербская армия была еще цела, не было сделано серьезных попыток захватить Каттаро с его прекрасной гаванью*.
Чтобы закончить обзор военных действий в этом море до вступления в войну Италии, надо упомянуть о гибели французского эскадренного миноносца "Даг" (700 т, спущен в 1911 г.), который 24 февраля 1915 г. подорвался на мине и затонул, причем погибло 38 чел., и старого французского броненосного крейсера "Леон Гамбетта" (12 352 т, 1901 г.), который в ночь с 26 на 27 апреля был потоплен двумя торпедами с австрийской подводной лодки "U-5" (ст. лейт. Трап); он затонул в 10 минут, не успев даже вызвать по радио помощь. Из его экипажа в 821 чел. не спаслось ни одного офицера, а только 137 матросов.
Когда корабль шел ко дну, к.-адм. Сенес, который держал на нем свой флаг, увидев, как он предположил, признаки паники, крикнул команде: "Не торопитесь так: шлюпки - ваши; мы остаемся здесь" - и все офицеры последовали его героическому примеру.
Совершенно неопровержимо, что после гибели трех "Кресси" и "Хока" подобные корабли никогда не должны были рисковать ходить взад и вперед по одной линии 6,5-узловым ходом без охранения в Отрантском проливе, в пределах досягаемости для подводных лодок противника.
Одним из результатов того, что "Гебен" ускользнул, была необходимость постоянно держать большие силы у Дарданелл на случай, если бы он показался оттуда. Этими силами командовал к.-адм. Карден; в их состав входили линейные крейсеры "Индефатигебл" и "Индомитебл", к которым впоследствии, когда поведение Турции стало более подозрительным, были присоединены 2 старых французских линейных корабля "Веритэ" и "Cюфрен"; кроме того, в этот отряд входили 2 легких крейсера, 3 подводных лодки типа "B" и 12 эскадренных миноносцев. Когда 1 ноября началась война с Турцией, британский штаб приказал Кардену бомбардировать форты при входе в Дарданеллы с дистанции, на которой орудия фортов не были бы опасны кораблям. Адмирал назначил на 3 ноября бомбардировку, которая по своему характеру напоминала произведенную итальянцами в 1912 г. В ней приняли участие 4 броненосных корабля, которые выпустили 76 снарядов из своих 305-мм орудий. Эффект бомбардировки был велик: Седд-эль-Бар и Кум-Кале на расстоянии казались превращенными в груды развалин. На Седд-эль-Баре взорвался главный пороховой погреб, причем 64 чел. было убито и 20 чел. ранено*. Все орудия фортов были временно выведены из действия. Но с оперативной точки зрения эта бомбардировка была ошибкой. Она заставила турок усилить свои укрепления, и это в конечном счете повредило союзникам. Опыт бомбардировки бельгийского побережья показал бессилие кораблей даже против слабых береговых укреплений, так что благоприятных результатов нельзя было и ожидать.
13 декабря был достигнут первый успех британской старой подводной лодкой В-11 (кап.-лейт. Холбрук) водоизмещением в 300 т. Она прошла в Дарданеллы через 5 рядов мин и атаковала старый турецкий броненосец "Мессудие" (9 120 т), который затонул на мелком месте. На нем погибло 37 чел**. Но 15 января 1915 г. на французской подводной лодке "Сафир", вошедшей в Дарданеллы, испортились машины, что привело к ее гибели, хотя вся ее команда, за исключением командира (кап.-лейт. Фурнье), была спасена.