Винн Бонни К.. Беспокойный ветер

   Подойдя к платяному шкафу, Джем даже не прикоснулась к висевшим там немногочисленным платьям. Нет, она выбрала для себя пару брюк. Потянувшись за рубашкой, она помедлила, оглядывая полку. Вместо привычной грубой рубахи взяла другую, из мягкого льна. Не желая больше думать об одежде, она натянула брюки и быстро застегнула рубаху.
   Однако, взглянув на себя в зеркало, молодая женщина смутилась. Из зеркала на нее смотрела обычная Джем, но вместо небрежно заколотого узла волосы ее струились золотыми волнами по плечам, благоухая розовым мылом Абигейл. В нерешительности Джем потянулась за щеткой для волос и причесалась. Волосы стали мягче, они легко разделялись на пряди. Джем машинально протянула руку к коробочке со шпильками.
   Но взглянув на себя, она задержала руку. Полностью отдавая себе отчет в том, что никогда не сможет стать такой красавицей, как ее покойная мать, Джем сознательно решила не обращать внимания на свою внешность. Однако это не значит, что она никогда не мечтала быть хорошенькой. Слегка наклонившись вперед, Джем почувствовала прикосновение медальона к коже. Она отвернулась от зеркала и от своих шпилек. Проглотив застрявший в горле комок, она вышла из комнаты и двинулась вниз по лестнице. Ей предстоит встреча с почти незнакомым человеком, и то, что этот незнакомец был теперь ее мужем, едва ли могло послужить утешением.

ГЛАВА 4

   Входная дверь отворилась и звучно захлопнулась. Абигейл склонилась над вышиванием. Джем взглянула на нее, удивляясь бесконечному терпению и спокойствию этой женщины. Джем всегда испытывала жажду деятельности, всегда пыталась найти ответы на какие-то вопросы и вечно оставалась недовольной. Услыхав тяжелые шаги Макинтайра, она повернулась к двери.
   – Добрый вечер, Риз, – негромко приветствовала его Абигейл.
   – Добрый вечер, мэм.
   Джем встретилась с ним глазами.
   – Мак... – Она сообразила, что не следует называть его Макинтайром в присутствии Абигейл. – Риз.
   Не почудилось ли ей, что в глазах его мелькнул огонек торжества? В раздражении Джем заметила, что на лице Макинтайра появилась кривая улыбка. Джем нетерпеливо подалась вперед. Вместо того чтобы поставить этого человека на место, ей приходилось спрашивать его о судьбе своего скота.
   – Ты поговорил с начальником?
   – Да.
   – И что? – В эту минуту Джем очень хотелось, чтобы Абигейл здесь не было, чтобы она могла напомнить Ризу, кто здесь хозяин. И он уже понял это и повернулся к Абигейл.
   – Не хотите хересу, мэм? – Риз взял графин и осторожно наполнил стакан.
   – Джем?
   Она отрицательно покачала головой, глядя, как Риз передает стакан Абигейл. Потом Макинтайр с величайшей осторожностью вытащил пробку из бутылки с бурбоном (двадцатилетний запас ее отца!) и налил себе полный бокал. Развалившись в кожаном кресле (тоже отцовском!), он лениво отхлебнул глоток виски. Подняв голову, он не забыл улыбнуться по очереди Абигейл и Джем.
   – О чем ты спрашивала, моя дорогая?
   – Коровы, – процедила она сквозь стиснутые зубы. «Моя дорогая», будь ты проклят!
   – Ах да, коровы. – Он сделал еще глоток, и Джем пришлось подавить огромное желание вырвать бокал у него из руки и потребовать ответа.
   – Кажется, наше стадо насчитывает больше голов, чем они собирались принять.
   У Джем вытянулось лицо. Она так рассчитывала на то, что ее скот возьмут на ярмарку. Она даже вышла замуж за Макинтайра. Сцепив пальцы, Джем постаралась скрыть свое разочарование.
   – Мы с ним неплохо поболтали. Джем медленно подняла на него глаза.
   – Кажется, ему понравилось то, что я ему сказал.
   – Ты что, пытаешься таким образом сказать мне, что он все же принял наших коров?
   Риз запрокинул голову – не для того, чтобы лучше распробовать виски, но чтобы насладиться моментом торжества.
   – Ну да.
   – Это чудесно! – выпалила Абигейл. Ошеломленная, Джем переводила взгляд с Абигейл на Риза. Ведь это она должна была воскликнуть то, что сказала Абигейл. Но она лишь смотрела, как Риз лениво улыбается в своем кресле.
   – Как же вам удалось убедить его, Риз? – Глаза Абигейл светились восхищением, а Джем внимательно разглядывала лицо Макинтайра.
   – Я сказал ему, что был рядом с Шериданом в битве у Кедрового Ручья. И, сдается мне, он уже кое-что слышал раньше о нашей победе.
   Интересно, кто об этом не слышал? Риз предстал перед Джем в новом свете. Отряды Шеридана были чуть ли не самыми знаменитыми в гражданской войне. Что же за человек этот Риз Макинтайр? Абигейл снова опередила ее, отозвавшись на это замечание:
   – Я и представить себе не могла, что среди нас такой герой! Вы оба чересчур скромны. Давно надо было рассказать.
   Риз и Джем переглянулись. Они были незнакомы друг с другом, и каждое новое открытие – лишь еще больше подчеркивало этот факт.
   – Вы, наверное, умираете с голоду! – внезапно воскликнула Абигейл.
   Джем даже не приходило в голову, что Риз может быть голоден или уставать. Когда Абигейл вышла из комнаты, взметнув пышными юбками, Джем внимательно взглянула на Макинтайра. У его рта залегли глубокие складки, тени под глазами выдавали сильную усталость.
   – Значит, вы это сделали, Макинтайр.
   – Ага.
   Джем не могла выдавить из себя ни единого слова благодарности.
   – Вы, похоже, утомились за день. Риз отхлебнул щедрый глоток бурбона.
   – Утомился.
   – Хороший ночной отдых приведет вас в форму.
   Рука его замерла в воздухе, пальцы вцепились в стакан. Сегодня они оба слишком устали, чтобы разделить друг с другом постель. Прежде чем Джем успела сообразить, что именно она сказала, Абигейл уже вернулась.
   – Пойдемте. Ужин остывает.
   Войдя в столовую, Джем и Риз с изумлением уставились на стол, накрытый только на две персоны.
   – А как же ты?
   – Я уже сказала тебе, что не хочу вам мешать. Я отнесла поднос себе наверх. Ну, приятного аппетита!
   – Нет! – в один голос воскликнули Джем и Риз.
   – Даже слушать ничего не желаю! Увидимся утром. – И Абигейл, помахав рукой на прощание, исчезла.
   Растерянно повернувшись друг к другу, Джем и Риз неуклюже расселись по местам за столом, так заботливо накрытым для них Абигейл. В полированной столешнице отражалось пламя свечей. Джем молча смотрела на благоухающие ароматические палочки из соснового дерева и на букет из весенних гибискусов, стоявший в хрустальной вазе ее матери.
   На лучшем материнском блюде лежал большой кусок говядины, но ни Джем, ни Риз не потянулись к нему. На дальнем конце стола стоял искусно украшенный торт; глазурь поблескивала в мягком свете канделябра. От Джем не ускользнуло значение этого десерта – уменьшенной копии свадебного торта. У нее окончательно пропал аппетит.
   Наконец Риз отвернулся от торта и отрезал себе толстый ломоть мяса. Джем машинально передала ему гарнир. Тишину в столовой нарушал только стук серебряных приборов и фарфоровой посуды. Джем провожала глазами каждую вилку, которую Риз отправлял себе в рот, не в состоянии избавиться от воспоминаний о том коротком поцелуе, последовавшем вчера за словами священника. Грусть переполняла ее сердце, когда она начинала воображать себе, каким бы мог быть этот момент, если бы это был настоящий свадебный ужин.
   Тени плясали на лице Риза, скрывая от нее выражение усталости. Но они не могли спрятать от взгляда Джем на удивление привлекательные черты его лица и пронзительный взгляд серых глаз. Джем была поражена тем, что этот человек вызывает у нее такое любопытство. Что же еще скрывается за этой непроницаемой маской? Но она понимала, что не сможет задать свой вопрос, и после того как Риз расправился со своей порцией, в комнате воцарилась абсолютная тишина.
   – Не знаю, как бы вам получше это объяснить, хозяйка, но если я сейчас же не придавлю добрый тюфяк, то засну прямо тут, над тарелкой.
   Этого момента Джем боялась больше всего. Абигейл была все еще здесь, в этом доме, а они с Ризом вот уже двадцать четыре часа как были законными супругами. Джем решительно поднялась из-за стола и направилась к двери.
   Шаги отдавались гулким эхом в лестничном пролете, и Джем подумалось, что, должно быть, она чувствует себя точь-в-точь, как Мария-Антуанетта, когда ее вели на гильотину. Оглянувшись на Риза, она напомнила себе, что французскую королеву не заставляли спать с палачом перед казнью.
   Дойдя до спальни, Джем помедлила, прежде чем повернуть дверную ручку. Наконец она собралась с духом, переступила через порог и снова замерла. Что же теперь?
   Взгляд ее задержался на седельных сумках Макинтайра, переброшенных через спинку стула. Она нервно сглотнула слюну и отвела глаза. Подойдя к платяному шкафу, она потянула на себя дверцу.
   – Вы можете положить свои... э-э-э... вещи сюда, – начала она.
   Риз уставился в глубины гардероба, который она так беспечно распахнула перед ним. Удивившись, что его так заинтересовало, Джем заглянула в платяной шкаф. Там, прямо на виду, висели ее ночная сорочка и халат. С пылающими щеками Джем захлопнула дверцу.
   – Я уверена, что сейчас вы слишком устали, чтобы распаковывать сумки.
   Присев на краешек кровати, Риз проворчал:
   – Да, верно.
   Взглянув на него, Джем увидела, что слова Риза не вяжутся со странным выражением, застывшим в его глазах. Она стояла неподвижно, глядя как он поднял ногу и принялся стаскивать с себя сапог. Справившись, наконец, с сапогом, Риз взглянул на нее, иронически приподняв уголок рта.
   – Вы что, так и собираетесь стоять здесь и смотреть?
   Джем открыла рот, чтобы что-то ответить, и снова закрыла его, в растерянности огляделась по сторонам и неловко подошла к гардеробу. Напустив на себя безразличный вид, она снова открыла дверцу, достала ночную сорочку и халат и захлопнула платяной шкаф. Обернувшись, она наткнулась на улыбку Риза, весьма довольного тем, что она держит перед ним на виду те вещи, которые только что пыталась от него спрятать.
   – Мне просто... – Джем прочистила горло и продолжала:
   – Мне, как бы это, надо переодеться...
   Риз насмешливо улыбался, глядя, как она прячется в алькове. Джем безмолвно проклинала судьбу, поставившую ее в такое нелепое положение. Трясущимися руками она расстегнула пуговицы, поспешно стянула с себя одежду и скользнула в ночную сорочку.
   Собравшись с духом, Джем вышла из-за занавески, но тут же замерла при виде одежды Макинтайра, беспечно брошенной поверх седельных сумок.
   Но не может же он спать одетым, сказала она себе. Движения ее замедлились, но все же она добралась до кровати и мягко опустилась на матрас. Потом она тихонько поставила светильник на мраморный ночной столик. Стараясь расслабиться, не потеряв при этом бдительности, Джем устроилась на самом краешке матраса. Макинтайр зарыл лицо в подушку, повернувшись к ней спиной. Ом не шевелился и не говорил ни слова. Джем очень осторожно приподнялась и погасила светильник.
   Темнота окутала их. Свет луны пробивался сквозь занавески, окрашивая спальню в серые тона. Джем привыкла к сумраку и стала различать отдельные предметы: высокий комод, гардероб, другую давно знакомую мебель. А потом она обнаружила, что смотрит прямо на сапоги Макинтайра. Они стояли рядом со стулом с его одеждой. И при виде этих сапог Джем еще острее осознала, что рядом с ней лежит обнаженный риз.
   Чуть слышный скрип пружин заставил ее напрячься и застыть от ужаса. Едва осмеливаясь перевести дыхание, Джем услышала легкий вздох и поняла, что Макинтайр всего лишь пошевелился, устраиваясь поудобнее. Джем никак не могла выбросить из головы воспоминание о том свадебном поцелуе. Она прикоснулась к своим губам, вспоминая ощущение губ Макинтайра Риз снова пошевелился. Джем вцепилась в край матраса с отчаянием одинокого моряка, хватающегося за мачту тонущего судна.

ГЛАВА 5

   Джем вошла на кухню и остановилась, держась за дверной косяк и стоя спиной к Делле. Одного взгляда было достаточно, – чтобы понять, что Мэри, помощницы Деллы, на кухне нет.
   – Доброе утро, Джем. – Голос Деллы звучал чуть более жизнерадостно, чем это было – необходимо. – Хорошо выспалась?
   В ее вопросе звучал несомненный подтекст. Джем взяла чашку с дымящимся кофе и повернулась лицом к Делле, стараясь успокоить взбунтовавшийся от напряжения желудок.
   – Сегодня утром вопросы из нас так и сыпятся, верно, Делла?
   – Ну, ну. Ты что, встала не с той ноги? А может быть, легла не с той стороны...
   – Ты не собираешься накрывать на стол? – раздраженно перебила ее Джем.
   – Как видишь, я уже дожидаюсь влюбленных голубков, чтобы подать им к завтраку вафли в виде розочек с джемом.
   Джем бросила взгляд на окованные железом костыли, поддерживавшие бессильные ноги и согнутую спину Деллы. Вид Деллы, казалось, не имел ничего общего с розочками и вареньем.
   – Розочки? По-моему, ты могла бы придумать и что-нибудь поинтереснее.
   Делла, сдерживая смех, ответила:
   – Лучше уж я буду изобретать всякие новинки, чем вы с муженьком. Я-то думала, что мне еще долго придется вас дожидаться.
   Джем стукнула чашкой о стол и направилась к боковой двери.
   – И не говори мне, пожалуйста, что ты не ждешь... – Делла сделала драматическую паузу, – его!
   Джем надела шляпу. В голосе Деллы слышалось откровенное веселье.
   – Ну, Джем, не сердись. Позавтракай как следует. В конце концов, тебе нужно набираться сил.
   – Это очень забавно, Делла. Как жалко, что, когда ты вышла замуж за Пита, я была слишком молода. По-моему, я упустила отличный повод повеселиться.
   – Ну-ка посмотри на меня. – Лицо Деллы повернулось к ней. – Что, я действительно выгляжу старухой?
   Почувствовав укол совести, Джем немедленно выбросила из головы глупую болтовню Деллы. Хотя та была старше Джем на пятнадцать лет, она до сих пор выглядела очень привлекательно. Джем ответила с легким сердцем:
   – Между прочим, я слышала, как на вашей свадьбе с Питом кто-то спрашивал его, зачем он женится на такой малышке.
   Делла вспыхнула до корней волос.
   – Не может быть!
   – Больше ты не услышишь от меня ни слова. Ты просто хочешь, чтобы тебе говорили комплименты. В нашем округе достаточно мужчин, и я не собираюсь отбивать у них хлеб.
   Делла улыбнулась.
   – Приятно слышать такие слова. – Она взглянула на свои искалеченные ноги. – Очень приятно.
   Делла взяла Джем за руку.
   – У тебя все в порядке?
   Понимая, что имеет в виду Делла, Джем честно ответила:
   – Все превосходно. Он уснул.
   – Уснул? – изумилась Делла.
   – Думаю, я в своей жизни столько работала, что теперь мужчины на меня и смотреть не станут.
   Джем не стала говорить о том, какой дурой она себя почувствовала, когда Макинтайр заснул, не проронив ни слова, и о том, как она лежала без движения, цепляясь за край матраса, пока у нее не затекла шея.
   – Но ведь не каждый раз он будет уставать или напиваться, – заметила Делла.
   – Гм-м-м... – невнятно отозвалась Джем. По большому счету, Макинтайра интересовали только деньги, которые она обещала ему заплатить. Джем выпрямилась и повернулась к боковой двери.
   – Джем? – необычно тихим голосом окликнула ее Делла.
   – Что?
   – Ты не разыщешь Пита? Я так за него волнуюсь. – Она немного помолчала, на лице ее читалась искренняя озабоченность. – Вчера он вернулся уставшим до полусмерти.
   Джем немедленно припомнила, как месяц назад Пит упал в обморок. Он клялся, что причиной этому была всего лишь жара, хотя тогда весна еще и не думала начинаться, но доктор Райли сказал, что у Пита не все в порядке с сердцем и что ему нельзя так много работать. Пит, естественно, возмущался, говорил, что здоров как бык, и продолжал работать, как всегда.
   – Я прослежу, чтобы он не перетруждался.
   – Не проговорись ему о том, что я тебе сказала!
   – Не проговорюсь, Делла. Если он догадается, то ни за что не послушает меня.
   Делла бодро улыбнулась, но Джем заметила, что под напускной улыбкой скрывается тревога. Джем не могла допустить, чтобы с Питом что-нибудь случилось. Пит и Делла были для нее как члены семьи, и она не могла даже представить, как сможет прожить без них.
   – Джем, твой завтрак...
   – Нет, Делла. Лучше я буду жевать дубовую кору, чем эти розочки!
   Озабоченность немного сошла с лица Деллы, и она даже улыбнулась своим мыслям.
   Джем вышла из кухни.
   К проблемам с Ризом прибавилась новая забота о Пите, и желудок Джем чувствовал себя не лучше, чем если бы она плыла на корабле в ужасный шторм. Однако она взяла под уздцы свою лошадь и направилась к загону. Вдалеке показался Грэйди Ортон.
   – Грэйди! – окликнула Джем.
   Ортон с удивлением повернулся и, заметив Джем, приветствовал ее:
   – Доброе утро, мисс Уитэйкер.
   – Ты хорошо поел? Выспался?
   – Да, спасибо вам.
   – Я вчера уже говорила тебе, что нам понадобятся работники... – Джем немного помолчала, обдумывая, что сказать дальше.
   – Так что ты на это скажешь, Грэйди?
   – Отлично, мэм, – произнеся это, он слегка передернул плечами; Джем прекрасно помнила эту его привычку.
   – Вам с Чарльзом удалось отыскать ранчо, как вы надеялись?
   – Не совсем. Выяснилось, что мы с ним не очень-то уживаемся вместе.
   – А-а-а... – Джем не смогла скрыть своего разочарования.
   – Вы хотели мне что-то поручить, мэм? Я думал, что неплохо бы осмотреть этот загон. Похоже, что потребуется» кое-какой ремонт.
   Джем улыбнулась, увидев такое усердие.
   – Нет, Грэйди, не беспокойся. Я рада, что ты вернулся.
   – Спасибо, мэм. Как чудесно вернуться домой! Джем взобралась на лошадь. В конце концов, все идет не так уж плохо. Грэйди вернулся, и это был добрый знак. Подумав о той необъятной работе, что ждала ее впереди, Джем слегка утешилась тем, что у нее есть помощники.
   Время шло. Джем наблюдала за Питом. Искоса поглядывая на него, она заметила, что сегодня он трудится даже больше обычного. Пора было остановить его и заставить отдохнуть, даже если это привело бы его в ярость.
   Направив лошадь к Питу, Джем закричала во все горло, чтобы перекрыть шум, поднятый скотом, и вопли проезжавших мимо всадников.
   – Пора вывозить фургон с цыплятами, Пит. Пит кивнул в знак согласия и направился было на поиски фургона.
   – Нет, ты можешь идти, Пит.
   – Но я еще не окончил. Джем...
   – Я прошу тебя, Пит, хватит. Делла сегодня утром была просто сама не своя. Лучше присмотри за ней, чем искать этот фургон.
   На лице Пита отразилось сомнение и недоверие.
   Риз прислушивался к их беседе. Сперва он не поверил своим ушам, а потом его охватил гнев. Рабочих рук было так мало, а Джем отсылала лучшего работника! Не то чтобы Риз не испытывал никакой жалости к пожилому человеку; ведь его жена была больна; но, Боже милосердный, теперь им придется вывернуться наизнанку, чтобы справиться с работой.
   Риз не мог пожаловаться на Джем: она работала за двоих. Да что там, она была куда трудолюбивей и сильней, чем большинство ковбоев, с которыми Риз когда-либо имел дело. Но все же она не переставала быть глупой чертовой бабой! Как она может отсылать Пита в тот момент, когда его помощь нужна больше всего!
   Риз в раздражении хлестнул лошадь и врезался в гущу коров, подгоняя их к костру. Он сморщил нос, учуяв вонь паленой шкуры, но за годы ковбойской жизни он привык к подобным запахам. Джем подъехала ближе к нему, копыта ее лошади увязли в коровьем навозе, и Риз удивился, как эта женщина может выносить такую грязную работу. И зачем? Когда ее отец был жив, у них было много денег, а в рабочих руках, никогда не было недостатка. Зачем же Джем влезла в эти пыльные мужские брюки и делает мужскую работу?
   Джем была такой искусной наездницей, словно родилась в седле. Но Риз понимал, что всадниками не рождаются, а становятся. Вопреки, своему гневу Риз не мог не признать, что верхом на лошади Джем чертовски хороша. Да что там, хороша – это слабо сказано. И почему-то, осознав это, Риз еще больше разъярился. Когда же Джем отдала какое-то распоряжение одному из работавших рядом с ней ковбоев, Риз понял причину своей внезапной злости. Конечно, он согласился подчиняться ее приказам за те деньги, что она пообещала ему, но он даже не мог представить себе тогда, что она будет командовать сама. Он-то думал, что Джем будет передавать свои приказы через Пита! Но одного дня изнурительной работы бок-о-бок со своей новой хозяйкой Ризу хватило, чтобы все его иллюзии на этот счет рассеялись.
   Из гущи стада Риз угрюмо смотрел, как прочие работники поедают свои порции; потом он сам направился к поварскому фургону. Ему вручили дымящуюся тарелку с говядиной, бобами и пшеничным хлебом. Риз присел на землю рядом с задним колесом фургона, надеясь хоть ненадолго забыть о пыли, кружившейся в воздухе и падающей даже на тарелку.
   Надвинув свою шляпу на брови, Риз поднял голову и взглянул на солнце, стоявшее прямо в зените. Был только полдень, а Риз просидел в седле уже часов восемь. Снова посмотрев на тарелку, он обнаружил, что куда легче сосредоточиться на еде, чем думать о ноющих мышцах. Он почувствовал какое-то движение рядом с собой и повернулся, увидев, как Джем берет свою порцию еды. Поколебавшись несколько секунд, она поставила тарелку на землю и взяла две жестяные кружки с дымящимся кофе. Риз, не отрывая от нее глаз, смотрел, как она молча передает ему одну из кружек. Риз взял кофе, а Джем подняла свою тарелку и уселась рядом с ним на земле.
   – Спасибо, – невнятно пробормотал Риз, пережевывая хлеб.
   Джем кивнула и сосредоточилась на пище. Риз был удивлен ее поступком. Стала бы она приносить кофе другому подручному ковбою? Несмотря на то что Риз теперь считался ее мужем, она оставалась хозяйкой, а там, где он работал раньше, хозяева не обходились так со своими помощниками.
   Риз молча смотрел, как Джем сдвигает шляпу на затылок, открывая лицо. Вглядевшись в это обветренное лицо, Риз увидел, как тени от ресниц падают на щеки. Прежде он не замечал, как выразительны ее ресницы. Джем подняла глаза, и Риз заметил, что она, должно быть, устала не меньше его. Он вспомнил, что этим утром она поднялась раньше его, и почувствовал укол ревности. Ведь он не привык, чтобы женщины в чем-то обходили его. Глядя, как она поспешно поглощает пищу, Риз понял, что она не собирается затягивать перерыв надолго. Ему показалось, что у этой женщины вместо нервов, наверное, стальные канаты.
   – Надеюсь, мы все успеем, хозяйка? Джем лишь слегка приподняла брови.
   – Конечно.
   «Конечно». Словно места для сомнений не оставалось. Впрочем, Джем, по-видимому, действительно не сомневалась.
   – Вы что, всегда с такой уверенностью говорите обо всем?
   Ризу показалось, что на ее лице промелькнула тень сомнения, но это произошло так быстро, что он решил, что это ему почудилось.
   Джем пыталась обнаружить в его словах скрытый смысл.
   – Почему вы спрашиваете? Вы думаете, что я что-то делаю неправильно?
   – Не думаю, что «неправильно» – это то слово, которое я хотел бы употребить. Я, скорее, сказал бы «бестолково», или еще лучше, «по-женски».
   Риз увидел, как щеки ее медленно заливаются краской, и подумал, а что если от этих слов она разъярится по-настоящему.
   – Не сообщите ли вы мне, что именно вы имеете в виду?
   – То, что вы отослали Пита в тот самый момент, когда нам так не хватает рабочих рук. Я понимаю, что его жена нуждается в заботе, но сейчас не время распускать нюни. За ней мог бы присмотреть кто-нибудь из стариков.
   Несколько мгновений стояла тишина.
   – Вы все сказали? Риз кивнул.
   – У меня много работы, и мне некогда сидеть здесь и слушать ваше нытье. Я ничего не делаю без причины, и это не ваша забота. Постарайтесь не забывать, кто здесь хозяйка, Макинтайр. Если мне понадобится отправить Пита плести кружевные салфеточки, я так и поступлю, не спрашивая вашего мнения.
   И с этими словами Джем опрокинула остатки еды в помойное ведро, поставила свою тарелку в чан для грязной посуды и отвязала лошадь. Потом она вскочила в седло и, не оборачиваясь, поскакала к загону.
   Риз опустил глаза и увидел, как поднимается пар из жестяной кружки с кофе. Одно он понял наверняка: эта женщина не собиралась уступать ему первенство. Видимо, пришла пора попытаться освоить новую территорию. И лучше всего было начать со спальни.
 
   Делла доковыляла до стола и неуклюже потянулась к разделочной доске, которая лежала слишком далеко. Ее руку опередила сильная рука Пита, ловко ухватившая доску. Другой рукой Пит взял нож из руки Деллы. Выудив луковицу из корзины, Пит принялся умело нарезать лук.
   – Неужели тебе недостаточно тех восемнадцати часов, что ты провел в седле? – спросила Делла.
   – Не-а, у меня только что открылось второе дыхание.
   Впрочем, на мгновение Пит оторвался от луковицы, но лишь затем, чтобы прижаться губами к мягкой щеке жены и провести пальцами по ее густым черным волосам.
   Делла испытала привычное наслаждение от его ласки. Ей так хотелось убедить его не перетруждаться, но она понимала, что не сможет.
   – Тебе нельзя так перетруждаться.
   Не обращая внимания на эти слова, Пит спросил:
   – Что мы готовим?
   Он смахнул нарезанную луковицу с доски в кастрюлю.