Страница:
– Огромное, – кратко ответил он. Джем взмахнула руками от негодования.
– Ты хочешь сохранить свое ранчо? – спросил Риз.
Джем гневно уставилась на него.
– Ты еще спрашиваешь?
– Самые обширные владения в округе принадлежат Уитэйкерам и Кашмэнам, верно?
Сбитая с толку, Джем растерянно отозвалась: – Ну?
– Так вот, если мы явимся на их собрание, то мы сможем оказаться на шаг впереди них, а не плестись в хвосте, как сейчас.
– Я не собираюсь поддерживать Кашмэна. Риз выбрался из кресла и подошел к Джем.
– Если ты не хочешь вступать в это общество, тебя никто не заставляет.
– Этот человек убил моего отца.
Джем думала, что такое заявление Риз переварит не сразу. Но он продолжал спокойно смотреть на нее, и на лице его не отразилось никаких чувств.
– Я намерен получить свои деньги, а если ты не сможешь сохранить ранчо, то не видать мне их, – ответил он.
Лицо Джем вытянулось от изумления при этих расчетливых и циничных словах. Прежде чем она обрела дар речи, Риз добил ее окончательно:
– Ну, я иду, а ты – как хочешь.
Дом наполнило гулкое эхо его шагов. Джем проглотила комок в горле. Никто и не догадывался, как она тоскует по своему отцу. С самого детства он стал для нее всем. Она думала, что Риз хотя бы для виду выкажет сочувствие, и не ожидала встретить такое полное безразличие.
– Джем? – участливый голос Деллы послышался из-за открытой двери.
Джем обернулась. – Да?
– С тобой все в порядке?
– Конечно, а что?
– Мы с Питом проходили по коридору...
– И все слышали.
– Боюсь, что да.
– Что ж, на сей раз я и впрямь попала в беду. – Джем подошла к окну и уставилась на серо-голубые вершины гор, едва различимые в сгустившихся сумерках.
Делла покачала головой, разглядывая профиль Джем. Спорить с ней не приходилось.
Риз подошел к конюшне, подавив обуревавшую его ярость. Он разыскал светильник и чиркнул спичкой; конюшню озарила вспышка света. Отыскав стойло Дэнни, он достал морковку из корзины, стоявшей рядом с кормушкой. Дэнни заржал, узнав хозяина по запаху. Риз отвязал жеребца и вывел его из стойла. Нос Дэнни безошибочно потянулся к морковке в руке Риза.
Риз протянул морковку, и Дэнни аппетитно зачавкал. Спокойствие, царившее на конюшне, передалось Ризу, но когда дверь внезапно распахнулась, спокойствие испарилось.
Пит вошел в конюшню; на лице его читалась явственная решимость.
– Пит! – окликнул его Риз.
– Да, Риз.
Они молча смотрели друг на друга. Наконец, Пит нарушил молчание.
– Тебе не кажется, что ты с ней чересчур круто обошелся?
– Речь идет о чем-то личном?
– Нет.
Уловив суть дела, Риз ответил, не глядя на Пита и поглаживая жеребца по спине:
– Я заключил договор, и мне необходимо, чтобы ранчо Уитэйкеров уцелело.
– Мы все этого хотим.
Риз удивленно поднял голову. Эта мысль не приходила ему в голову прежде. Пит, Делла, ушедшие на покой старики – все они и впрямь зависели от судьбы ранчо Уитэйкеров.
– Я поступил так, как надо. Она упрямее, чем мул, почуявший воду.
Пит кивнул в знак согласия.
– Я знаю. Но мне кажется, что ты тоже не из покладистых.
– Я? – удивленно переспросил Риз.
– Ты, кажется, малость чокнулся из-за денег. Что ты собираешься с ними делать?
Риз обдумывал, как ответить на вопрос Пита. Слишком давно он задерживался на одном месте достаточно долго, чтобы обзавестись настоящими друзьями, которым можно было бы довериться.
Но Пит казался ему честным человеком, на него можно было положиться. Он никогда не поддразнивал Риза из-за этого дурацкого брака, хотя и знал, какую роль играет Риз во всей этой комедии.
– Ты, должно быть, решишь, что я спятил. Пит склонил голову набок.
– Сперва я должен услышать, в чем дело.
Это было не так-то просто. Риз не рассказывал об этом никому, кроме своей лошади, а Дэнни, к счастью, не умел говорить и не мог заявить, что хозяин у него – круглый идиот. Риз медленно заговорил.
– Я уже очень давно об этом думаю. Мне кажется, что необходимо организовать компанию по перевозке товаров.
Несколько секунд Пит молчал, и Риз уже пожалел о том, что поделился с ним своей тайной. Но тут Пит заговорил, осознав смысл сказанного Ризом:
– Но как насчет железных дорог?
Риз с радостью ухватился за эту тему, волновавшую его с тех пор, как идея компании по перевозке впервые пришла ему в голову.
– Железная дорога хороша для некоторых районов, но в дальние области она не доходит.
Пит кивнул.
– Это верно.
Ободрившись, Риз углубился в предмет.
– Представляешь, какая чертова куча владельцев ранчо вынуждена отправлять работников и фургоны к ближайшей железной дороге, теряя рабочие руки и уйму времени. Они бы с радостью платили кому-то, кто сделал бы за них эту работу.
Пит задумчиво поскреб подбородок.
– Кажется, в этом что-то есть. Никогда об этом не задумывался, но по-моему, идея неплоха.
Риз погладил лошадь по морде и продолжал.
– Дело в том, что мне нужны деньги, чтобы купить фургоны и лошадей и нанять возчиков.
– Должно быть, это обойдется недешево.
– Вот потому-то предложение Джем... – Риз помолчал, обнаружив, что не так-то просто объяснить, как он решился продать собственное достоинство.
– Похоже, что оба вы нуждаетесь друг в друге одинаково.
Так оно и было. Риз прежде не рассматривал эту проблему с такой точки зрения. Он взглянул Питу в глаза.
– Ты все еще думаешь, что я обошелся с Джем чересчур круто?
Пит выдержал этот взгляд.
– Думаю, это ты должен сам для себя решать.
И не говоря больше ни слова, Пит вышел из полутемной конюшни. Риз уставился в пол и молча стоял некоторое время. Разговор с Питом принес ему новые вопросы, и внезапная боль в желудке заставила его понять, что предстоит еще одна долгая ночь.
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
– Ты хочешь сохранить свое ранчо? – спросил Риз.
Джем гневно уставилась на него.
– Ты еще спрашиваешь?
– Самые обширные владения в округе принадлежат Уитэйкерам и Кашмэнам, верно?
Сбитая с толку, Джем растерянно отозвалась: – Ну?
– Так вот, если мы явимся на их собрание, то мы сможем оказаться на шаг впереди них, а не плестись в хвосте, как сейчас.
– Я не собираюсь поддерживать Кашмэна. Риз выбрался из кресла и подошел к Джем.
– Если ты не хочешь вступать в это общество, тебя никто не заставляет.
– Этот человек убил моего отца.
Джем думала, что такое заявление Риз переварит не сразу. Но он продолжал спокойно смотреть на нее, и на лице его не отразилось никаких чувств.
– Я намерен получить свои деньги, а если ты не сможешь сохранить ранчо, то не видать мне их, – ответил он.
Лицо Джем вытянулось от изумления при этих расчетливых и циничных словах. Прежде чем она обрела дар речи, Риз добил ее окончательно:
– Ну, я иду, а ты – как хочешь.
Дом наполнило гулкое эхо его шагов. Джем проглотила комок в горле. Никто и не догадывался, как она тоскует по своему отцу. С самого детства он стал для нее всем. Она думала, что Риз хотя бы для виду выкажет сочувствие, и не ожидала встретить такое полное безразличие.
– Джем? – участливый голос Деллы послышался из-за открытой двери.
Джем обернулась. – Да?
– С тобой все в порядке?
– Конечно, а что?
– Мы с Питом проходили по коридору...
– И все слышали.
– Боюсь, что да.
– Что ж, на сей раз я и впрямь попала в беду. – Джем подошла к окну и уставилась на серо-голубые вершины гор, едва различимые в сгустившихся сумерках.
Делла покачала головой, разглядывая профиль Джем. Спорить с ней не приходилось.
Риз подошел к конюшне, подавив обуревавшую его ярость. Он разыскал светильник и чиркнул спичкой; конюшню озарила вспышка света. Отыскав стойло Дэнни, он достал морковку из корзины, стоявшей рядом с кормушкой. Дэнни заржал, узнав хозяина по запаху. Риз отвязал жеребца и вывел его из стойла. Нос Дэнни безошибочно потянулся к морковке в руке Риза.
Риз протянул морковку, и Дэнни аппетитно зачавкал. Спокойствие, царившее на конюшне, передалось Ризу, но когда дверь внезапно распахнулась, спокойствие испарилось.
Пит вошел в конюшню; на лице его читалась явственная решимость.
– Пит! – окликнул его Риз.
– Да, Риз.
Они молча смотрели друг на друга. Наконец, Пит нарушил молчание.
– Тебе не кажется, что ты с ней чересчур круто обошелся?
– Речь идет о чем-то личном?
– Нет.
Уловив суть дела, Риз ответил, не глядя на Пита и поглаживая жеребца по спине:
– Я заключил договор, и мне необходимо, чтобы ранчо Уитэйкеров уцелело.
– Мы все этого хотим.
Риз удивленно поднял голову. Эта мысль не приходила ему в голову прежде. Пит, Делла, ушедшие на покой старики – все они и впрямь зависели от судьбы ранчо Уитэйкеров.
– Я поступил так, как надо. Она упрямее, чем мул, почуявший воду.
Пит кивнул в знак согласия.
– Я знаю. Но мне кажется, что ты тоже не из покладистых.
– Я? – удивленно переспросил Риз.
– Ты, кажется, малость чокнулся из-за денег. Что ты собираешься с ними делать?
Риз обдумывал, как ответить на вопрос Пита. Слишком давно он задерживался на одном месте достаточно долго, чтобы обзавестись настоящими друзьями, которым можно было бы довериться.
Но Пит казался ему честным человеком, на него можно было положиться. Он никогда не поддразнивал Риза из-за этого дурацкого брака, хотя и знал, какую роль играет Риз во всей этой комедии.
– Ты, должно быть, решишь, что я спятил. Пит склонил голову набок.
– Сперва я должен услышать, в чем дело.
Это было не так-то просто. Риз не рассказывал об этом никому, кроме своей лошади, а Дэнни, к счастью, не умел говорить и не мог заявить, что хозяин у него – круглый идиот. Риз медленно заговорил.
– Я уже очень давно об этом думаю. Мне кажется, что необходимо организовать компанию по перевозке товаров.
Несколько секунд Пит молчал, и Риз уже пожалел о том, что поделился с ним своей тайной. Но тут Пит заговорил, осознав смысл сказанного Ризом:
– Но как насчет железных дорог?
Риз с радостью ухватился за эту тему, волновавшую его с тех пор, как идея компании по перевозке впервые пришла ему в голову.
– Железная дорога хороша для некоторых районов, но в дальние области она не доходит.
Пит кивнул.
– Это верно.
Ободрившись, Риз углубился в предмет.
– Представляешь, какая чертова куча владельцев ранчо вынуждена отправлять работников и фургоны к ближайшей железной дороге, теряя рабочие руки и уйму времени. Они бы с радостью платили кому-то, кто сделал бы за них эту работу.
Пит задумчиво поскреб подбородок.
– Кажется, в этом что-то есть. Никогда об этом не задумывался, но по-моему, идея неплоха.
Риз погладил лошадь по морде и продолжал.
– Дело в том, что мне нужны деньги, чтобы купить фургоны и лошадей и нанять возчиков.
– Должно быть, это обойдется недешево.
– Вот потому-то предложение Джем... – Риз помолчал, обнаружив, что не так-то просто объяснить, как он решился продать собственное достоинство.
– Похоже, что оба вы нуждаетесь друг в друге одинаково.
Так оно и было. Риз прежде не рассматривал эту проблему с такой точки зрения. Он взглянул Питу в глаза.
– Ты все еще думаешь, что я обошелся с Джем чересчур круто?
Пит выдержал этот взгляд.
– Думаю, это ты должен сам для себя решать.
И не говоря больше ни слова, Пит вышел из полутемной конюшни. Риз уставился в пол и молча стоял некоторое время. Разговор с Питом принес ему новые вопросы, и внезапная боль в желудке заставила его понять, что предстоит еще одна долгая ночь.
ГЛАВА 13
Бойд Хэррис подошел к поварскому фургону и спешился. Утро было жарким и сухим. Желудок Хэрриса забурчал, напоминая ему, что после завтрака прошло уже несколько часов. Хэррис привязал лошадь к молодому деревцу и направился к фургону. Он с наслаждением разминал ноги, затекшие от долгого сидения в седле. Взяв дымящуюся тарелку с бобами, кусок пшеничного хлеба и чашку грязноватого на вид кофе, он стал искать себе местечко поудобнее. Поросший мягкой травой пригорок показался ему вполне подходящим. Склонившись над тарелкой, Бойд приступил к ленчу. Сосредоточившись на поглощении еды, он не заметил, как к нему кто-то подошел.
– Ты ешь вместе с простыми рабочими?
Бойд поднял голову, услышав голос Грэйди Ортона. Ни для кого не было секретом, что Ортон раздосадован тем, что ему не досталось место помощника старшего рабочего.
И не он один. Бойд знал, что большинство работников не очень-то рады, что он стал их начальником. Кивнув, он снова опустил взгляд на тарелку.
– Сейчас ты можешь не обращать на меня внимания, но когда мы будем в городе, Макинтайр не защитит тебя.
– Если тебе есть что сказать, выкладывай. А если нечего, убирайся отсюда и не мешай мне есть.
– Это приказ? Но, как я погляжу, на этом ранчо приказы раздают все, кому не лень. Мною и так уже командуют эти двое – баба и ее смазливый муженек.
Бойд поставил тарелку на землю и выпрямился во весь свой немалый рост.
– Не понимаю, какая муха тебя укусила за задницу, Ортон, но лучше заткнись.
– Что ты пообещал Макинтайру за то, чтобы он взял тебя на работу? – ехидно спросил Грэйди.
– Могу задать тебе тот же вопрос. Хозяин не хотел нанимать тебя. Если бы не миссис Макинтайр...
– Уитэйкер, дурень! Это она хозяйка ранчо. Макинтайра здесь скоро не будет, поминай как звали, и тогда ты увидишь, кто отдает приказы.
– Если ты не унесешь отсюда свою задницу сию же секунду, я пинками прогоню тебя!
На лице Ортона появилась насмешливая гримаса, но прежде чем он успел ответить, за спиной у него раздался голос Пита:
– Я искал тебя повсюду, Бойд. Надо проверить ограду с северной стороны.
Грэйди обдумывал слова Пита, и выражение его лица совершенно отчетливо выдавало его мысли. Он, по всей видимости, считал, что Бойд отлынивает от работы и прячется от Пита. Бойд, не обращая на Грэйди никакого внимания, быстро проглотил остатки ленча и двинулся вслед за Питом.
– Что Риз поручил делать Ортону? – спросил Пит, когда они отъехали от фургона.
– Он мне не сказал.
Пит вгляделся в скрытное лицо Бойда, снова пытаясь понять, что же это за человек. Когда он подъехал к ним сейчас, эти двое, Бойд и Ортон, кажется, собирались подраться.
– Надо посоветоваться с Ризом.
Они неторопливо двинулись на север, проверили ограду, но Риза так нигде и не обнаружили.
Риз свернул с тропинки, миновал холмы и поднялся в горы. Огибая огромные глыбы гранита, долины и ущелья превращались в ровные поля, где трава вырастала настолько высокой, что доставала до стремян всадника. Время от времени на глаза попадались полянки с дикими цветами.
Риз взобрался на гребень горы и оглядел с высоты расстилающийся внизу пейзаж. Горные пики, угрюмыми башнями нависавшие над долиной, словно бы насмехались над чувством Риза, что он стоит на крыше мира, и все же со своего наблюдательного поста он мог разглядеть окрестности на несколько миль. От этого вида захватывало дух. Трудно было поверить, что все эти земли принадлежат Уитэйкерам, то есть женщине, на которой он женат.
В последние несколько недель Риз старался не думать о Джем. Вспоминая ее поведение и слова Пита, он смущался, и это было для него незнакомым и раздражающим чувством.
Порыв ветра донес до него ароматы сосен и диких трав. В эту минуту он с особой силой, как никогда, чувствовал зов природы. Поросшие лесом холмы и поля, стоящие под паром, неудержимо влекли его к себе. И с этими необычными чувствами сплетались непрошеные воспоминания о Джем. Он пытался восстановить внутреннее равновесие, говоря себе, что Джем действительно любит Чарльза Сойера. Но он знал этого человека, и то, что ему было о нем известно, заставляло его морщиться от презрения. Он снова окинул взором пейзаж. Ответы на волновавшие его вопросы все еще ускользали от него, но вопросы никуда не девались.
Джем лежала на постели, охваченная тревожным ожиданием, нетерпеливо хрустя пальцами. Она видела, что Риз съел свой обед, но сама почти не прикоснулась к еде. Аппетит исчез при мысли о предстоящем вечере. Она выстроила свои планы с такой же тщательностью, как генерал планирует сражение. План казался логичным, но в последние несколько недель ее поведение не поддавалось логическому анализу. Джем все еще не нашла в себе храбрости испробовать тот план, который она обсуждала с Абигейл; по ночам она не заходила в спальню и спала на диване в отцовском кабинете. Но через несколько недель ожесточенной борьбы со своими страхами она отважилась на первую попытку. Подчеркнуто холодное отношение Риза доказывало ей, что надо хотя бы попробовать заключить перемирие. Джем намеренно вернулась в спальню с большим желанием, чтобы Риз выслушал ее. В конце концов их связывало чисто деловое соглашение!
Снаружи, в холле, послышались тяжелые шаги Риза, и Джем замерла. Стараясь расслабиться, она попыталась принять небрежный вид, когда он входил. Не удостоив ее взглядом, Риз подошел к стулу и поставил на его край ногу, чтобы разуться. Покончив с этим, он сбросил куртку и рубашку. Джем старалась не глядеть, как его мускулистое тело скользнуло под стеганое одеяло.
Она открыла было рот, но Риз снял стеклянный колпак с лампы и задул ее. Очутившись в темноте. Джем ощутила некоторую нелепость своего положения и попыталась потихоньку тоже проскользнуть под одеяло. После этого она ожидала несколько долгих минут, что Риз пошевельнется. С том ночи она впервые находилась с ним в общей постели. Но Риз лежал неподвижно, и Джем решилась похлопать его по спине. Он вздрогнул и резко повернулся, как будто она стукнула его раскаленной кочергой. – Что? – спросил он.
– Я... – от волнения у Джем сорвался голос. Она прочистила горло и начала опять.
– Я думала о той ночи после нашей вечеринки и решила, что была не права. Я завлекла вас, и у вас возникло неверное представление.
Риз уставился на нее так, как будто у нее выросли рога. – И что? Джем глубоко вздохнула.
– Я решила, что буду согласна выполнять мои супружеские обязанности и не буду все усложнять, как прежде. Вы можете... делать, что захотите. Я не буду возражать.
В глазах Риза вспыхнул страшный гнев.
– Вы сообщаете мне, что собираетесь лежать здесь, как дохлая рыба, пока я буду удовлетворять свою потребность?
Джем вздрогнула. И его голос, и слова были отвратительны, и внезапно она тоже почувствовала отвращение.
– Спасибо, но благодарить тут не за что. Когда мне приспичит, я поеду в город и найду в салоне какую-нибудь девочку. Я получу от нее больше искренности. – Риз презрительно смерил глазами ее простую хлопковую рубашку. – И Богу известно, что я получу там больше удовольствия.
Джем автоматически натянула на себя одеяло. Он язвительно засмеялся.
– Не беспокойтесь. Я не собираюсь воспользоваться вашим предложением. Не похоже, что вы можете соблазнить мужчину. – Риз повернулся к ней спиной.
Пока в ночной тишине комнаты звучали эти издевательские слова, Джем, вцепившись руками в одеяло, пыталась проглотить огромный ком, стоявший у нее в горле. Внезапно все насмешки, которые ей приходилось слышать в молодости, вспыхнули в ее памяти с новой силой. Ее всегда считали в обществе белой вороной. Только один Чарльз Сойер разглядел, что кроется за ее неуклюжей костлявой фигурой. Но он уехал.
Одиночество нахлынуло на нее с неведомой прежде силой. Сперва смерть отца, потом разлука с Чарльзом. Бросив взгляд на неподвижную спину Риза, Джем почувствовала еще более сильное отвращение. Проведя рукой по распущенным волосам, она подумала: интересно, что же он видит, когда смотрит на нее? В ее памяти всплыло ее лицо, каким она привыкла видеть его в зеркале, и этот образ причинил ей новые муки. И едва ли ее могло утешить то, что при виде раздевающегося Риза в ней вспыхнуло пламя желания с той же силой, как и в ночь после вечеринки.
Абигейл нервно крутила в руках перчатки. Она потянулась к дверному молоточку. Она не была уверена, что застанет Джем дома, но все же думала, что Джем не поедет туда, куда направится Риз.
Когда Делла отперла дверь, Абигейл улыбнулась пожилой женщине. В ответной улыбке Деллы сквозило облегчение.
– Я рада видеть вас, миссис Фэйрчайлд. Последние несколько недель Джем просто не в себе.
Этого-то она и боялась.
– Я надеялась, что смогу чем-нибудь помочь.
– Она не хочет со мной говорить, – откровенно призналась Делла. – И это не в ее привычках.
Абигейл расслышала в словах Деллы скрытую обиду. Очевидно, та чувствовала себя неуютно.
– Мне кажется, что Джем сейчас очень плохо. Я уверена, что за прошедшее время вы уже успели полюбить Риза. Быть может, она согласится побеседовать со мной, ведь я посторонний человек.
Делла обдумала слова Абигейл. Смягчившись, она согласилась.
– Звучит разумно. Мы с Питом уже привыкли к Ризу, и он нам нравится. Джем знает, что она может рассчитывать на нас.
– Конечно знает. Возможно, именно поэтому ей тяжело говорить с вами сейчас.
– Что ж, я рада, что вы пришли. Ей надо с кем-нибудь поговорить. – Делла проводила Абигейл к дверям кабинета Джем. – Она сидит там. Ни за что не хочет выходить.
Абигейл нерешительно подняла руку и постучалась в дверь, обитую кедровыми досками. Делла, удалявшаяся в своем кресле, услышала, как Джем пригласила ее войти. Все еще колеблясь, Абигейл открыла дверь и просунула голову в щель. Джем смотрела в окно.
– Джем?
На голос Абигейл Джем повернулась.
– Входи.
Войдя в кабинет, Абигейл тут же почувствовала, какое смятение царит в душе подруги.
– Я выбрала неудачное время для визита...
– Нет. – Джем тяжело вздохнула. – Я рада видеть тебя.
Абигейл решила сразу же приступить к делу.
– Ты уже поговорила с Ризом?
– Нет. – Джем отвернулась, вспоминая свою нелепую попытку выяснить отношения с Ризом. В последовавшие за этим случаем ночи он просто поворачивался к ней спиной. Понимая, что Абигейл ждет разъяснений, Джем буркнула:
– По-моему, здесь нечего обсуждать.
– Ты ошибаешься. Тебя это гложет. Джем передвинула тяжелое пресс-папье.
– Мой план не совсем удался.
– Ох, Джем.
– Ты была права, я совершенно не разбираюсь в мужчинах. Я всегда была такой неуклюжей... не понимала, ни что сказать, ни как поступить. – Глядя в окно, Джем вспоминала огорчения своей юности, муку от ощущения своей непривлекательности для мужчин. Она научилась быть жесткой, нашла утешение в дочерней любви и повернулась к спиной ко всему, что должно интересовать женщину. Но старые раны не зажили. Не глядя на Абигейл, она продолжала: – Так было, пока не появился Чарльз. Он единственный относился ко мне по-особому. – Джем горько рассмеялась. – Он даже заставил меня почувствовать себя хорошенькой.
Сострадание на лице Абигейл остановило поток ее слов.
– Джем, ты на самом деле хорошенькая. – Она подняла руку, чтобы не позволить Джем возразить. – Быть может, не совсем похожа на других женщин, но просто дело в том, что ты не позволяешь себе походить на них. Однако для брака существуют гораздо более важные вещи: уважение, забота, доверие. Это помогает пережить самые черные времена.
Доверие. Джем вспомнила слова Риза. Едва ли он доверял ей и уважал ее. Ведь он упрекал ее в нечестности.
– Джем, – настойчиво обратилась к ней Абигейл. – Ты обязательно должна поговорить с Ризом и решить этот вопрос. Так дальше продолжаться не может.
– Он сказал мне очень жестокие вещи.
– Это говорило его оскорбленное самолюбие. Сперва ты называешь его именем другого мужчины, а потом предлагаешь свою покорность, словно вынести его прикосновение ты можешь лишь потому, что тебя обязывает к этому долг. Естественно, он попытался нанести тебе ответный удар, чтобы отомстить за ту боль, которую ты ему причинила.
Джем, запинаясь, ответила:
– Должно быть, ты права.
– Ну конечно, я права. Ты просто обязана решить этот вопрос. Извинись за свои действия, а дальше все произойдет само собой. Если ты не можешь заставить себя поговорить с ним о Чарльзе, по крайней мере дай ему понять, что ты раскаиваешься в своей попытке выяснить с ним отношения.
Джем кивнула в знак согласия, раздумывая, где ей взять силы, чтобы приступить к этому разговору. Но когда она решила спросить Абигейл, та уже поднялась, чтобы уходить.
– Майкл скоро вернется, так что мне надо идти. Но прошу тебя, пообещай мне, что поговоришь с Ризом.
Джем мучительно выдавила обещание:
– Я постараюсь.
Понимая, что на большее надеяться не стоило, Абигейл ушла, чувствуя на себе взгляд Джем, смотревшей из большого окна кабинета. Внезапно Абигейл захотелось поскорее очутиться дома, рядом с Майклом. Обернувшись и заметив силуэт Джем в окне, она почувствовала облегчение от того, что она сама избавлена от подобных неприятностей.
– Ты ешь вместе с простыми рабочими?
Бойд поднял голову, услышав голос Грэйди Ортона. Ни для кого не было секретом, что Ортон раздосадован тем, что ему не досталось место помощника старшего рабочего.
И не он один. Бойд знал, что большинство работников не очень-то рады, что он стал их начальником. Кивнув, он снова опустил взгляд на тарелку.
– Сейчас ты можешь не обращать на меня внимания, но когда мы будем в городе, Макинтайр не защитит тебя.
– Если тебе есть что сказать, выкладывай. А если нечего, убирайся отсюда и не мешай мне есть.
– Это приказ? Но, как я погляжу, на этом ранчо приказы раздают все, кому не лень. Мною и так уже командуют эти двое – баба и ее смазливый муженек.
Бойд поставил тарелку на землю и выпрямился во весь свой немалый рост.
– Не понимаю, какая муха тебя укусила за задницу, Ортон, но лучше заткнись.
– Что ты пообещал Макинтайру за то, чтобы он взял тебя на работу? – ехидно спросил Грэйди.
– Могу задать тебе тот же вопрос. Хозяин не хотел нанимать тебя. Если бы не миссис Макинтайр...
– Уитэйкер, дурень! Это она хозяйка ранчо. Макинтайра здесь скоро не будет, поминай как звали, и тогда ты увидишь, кто отдает приказы.
– Если ты не унесешь отсюда свою задницу сию же секунду, я пинками прогоню тебя!
На лице Ортона появилась насмешливая гримаса, но прежде чем он успел ответить, за спиной у него раздался голос Пита:
– Я искал тебя повсюду, Бойд. Надо проверить ограду с северной стороны.
Грэйди обдумывал слова Пита, и выражение его лица совершенно отчетливо выдавало его мысли. Он, по всей видимости, считал, что Бойд отлынивает от работы и прячется от Пита. Бойд, не обращая на Грэйди никакого внимания, быстро проглотил остатки ленча и двинулся вслед за Питом.
– Что Риз поручил делать Ортону? – спросил Пит, когда они отъехали от фургона.
– Он мне не сказал.
Пит вгляделся в скрытное лицо Бойда, снова пытаясь понять, что же это за человек. Когда он подъехал к ним сейчас, эти двое, Бойд и Ортон, кажется, собирались подраться.
– Надо посоветоваться с Ризом.
Они неторопливо двинулись на север, проверили ограду, но Риза так нигде и не обнаружили.
Риз свернул с тропинки, миновал холмы и поднялся в горы. Огибая огромные глыбы гранита, долины и ущелья превращались в ровные поля, где трава вырастала настолько высокой, что доставала до стремян всадника. Время от времени на глаза попадались полянки с дикими цветами.
Риз взобрался на гребень горы и оглядел с высоты расстилающийся внизу пейзаж. Горные пики, угрюмыми башнями нависавшие над долиной, словно бы насмехались над чувством Риза, что он стоит на крыше мира, и все же со своего наблюдательного поста он мог разглядеть окрестности на несколько миль. От этого вида захватывало дух. Трудно было поверить, что все эти земли принадлежат Уитэйкерам, то есть женщине, на которой он женат.
В последние несколько недель Риз старался не думать о Джем. Вспоминая ее поведение и слова Пита, он смущался, и это было для него незнакомым и раздражающим чувством.
Порыв ветра донес до него ароматы сосен и диких трав. В эту минуту он с особой силой, как никогда, чувствовал зов природы. Поросшие лесом холмы и поля, стоящие под паром, неудержимо влекли его к себе. И с этими необычными чувствами сплетались непрошеные воспоминания о Джем. Он пытался восстановить внутреннее равновесие, говоря себе, что Джем действительно любит Чарльза Сойера. Но он знал этого человека, и то, что ему было о нем известно, заставляло его морщиться от презрения. Он снова окинул взором пейзаж. Ответы на волновавшие его вопросы все еще ускользали от него, но вопросы никуда не девались.
Джем лежала на постели, охваченная тревожным ожиданием, нетерпеливо хрустя пальцами. Она видела, что Риз съел свой обед, но сама почти не прикоснулась к еде. Аппетит исчез при мысли о предстоящем вечере. Она выстроила свои планы с такой же тщательностью, как генерал планирует сражение. План казался логичным, но в последние несколько недель ее поведение не поддавалось логическому анализу. Джем все еще не нашла в себе храбрости испробовать тот план, который она обсуждала с Абигейл; по ночам она не заходила в спальню и спала на диване в отцовском кабинете. Но через несколько недель ожесточенной борьбы со своими страхами она отважилась на первую попытку. Подчеркнуто холодное отношение Риза доказывало ей, что надо хотя бы попробовать заключить перемирие. Джем намеренно вернулась в спальню с большим желанием, чтобы Риз выслушал ее. В конце концов их связывало чисто деловое соглашение!
Снаружи, в холле, послышались тяжелые шаги Риза, и Джем замерла. Стараясь расслабиться, она попыталась принять небрежный вид, когда он входил. Не удостоив ее взглядом, Риз подошел к стулу и поставил на его край ногу, чтобы разуться. Покончив с этим, он сбросил куртку и рубашку. Джем старалась не глядеть, как его мускулистое тело скользнуло под стеганое одеяло.
Она открыла было рот, но Риз снял стеклянный колпак с лампы и задул ее. Очутившись в темноте. Джем ощутила некоторую нелепость своего положения и попыталась потихоньку тоже проскользнуть под одеяло. После этого она ожидала несколько долгих минут, что Риз пошевельнется. С том ночи она впервые находилась с ним в общей постели. Но Риз лежал неподвижно, и Джем решилась похлопать его по спине. Он вздрогнул и резко повернулся, как будто она стукнула его раскаленной кочергой. – Что? – спросил он.
– Я... – от волнения у Джем сорвался голос. Она прочистила горло и начала опять.
– Я думала о той ночи после нашей вечеринки и решила, что была не права. Я завлекла вас, и у вас возникло неверное представление.
Риз уставился на нее так, как будто у нее выросли рога. – И что? Джем глубоко вздохнула.
– Я решила, что буду согласна выполнять мои супружеские обязанности и не буду все усложнять, как прежде. Вы можете... делать, что захотите. Я не буду возражать.
В глазах Риза вспыхнул страшный гнев.
– Вы сообщаете мне, что собираетесь лежать здесь, как дохлая рыба, пока я буду удовлетворять свою потребность?
Джем вздрогнула. И его голос, и слова были отвратительны, и внезапно она тоже почувствовала отвращение.
– Спасибо, но благодарить тут не за что. Когда мне приспичит, я поеду в город и найду в салоне какую-нибудь девочку. Я получу от нее больше искренности. – Риз презрительно смерил глазами ее простую хлопковую рубашку. – И Богу известно, что я получу там больше удовольствия.
Джем автоматически натянула на себя одеяло. Он язвительно засмеялся.
– Не беспокойтесь. Я не собираюсь воспользоваться вашим предложением. Не похоже, что вы можете соблазнить мужчину. – Риз повернулся к ней спиной.
Пока в ночной тишине комнаты звучали эти издевательские слова, Джем, вцепившись руками в одеяло, пыталась проглотить огромный ком, стоявший у нее в горле. Внезапно все насмешки, которые ей приходилось слышать в молодости, вспыхнули в ее памяти с новой силой. Ее всегда считали в обществе белой вороной. Только один Чарльз Сойер разглядел, что кроется за ее неуклюжей костлявой фигурой. Но он уехал.
Одиночество нахлынуло на нее с неведомой прежде силой. Сперва смерть отца, потом разлука с Чарльзом. Бросив взгляд на неподвижную спину Риза, Джем почувствовала еще более сильное отвращение. Проведя рукой по распущенным волосам, она подумала: интересно, что же он видит, когда смотрит на нее? В ее памяти всплыло ее лицо, каким она привыкла видеть его в зеркале, и этот образ причинил ей новые муки. И едва ли ее могло утешить то, что при виде раздевающегося Риза в ней вспыхнуло пламя желания с той же силой, как и в ночь после вечеринки.
Абигейл нервно крутила в руках перчатки. Она потянулась к дверному молоточку. Она не была уверена, что застанет Джем дома, но все же думала, что Джем не поедет туда, куда направится Риз.
Когда Делла отперла дверь, Абигейл улыбнулась пожилой женщине. В ответной улыбке Деллы сквозило облегчение.
– Я рада видеть вас, миссис Фэйрчайлд. Последние несколько недель Джем просто не в себе.
Этого-то она и боялась.
– Я надеялась, что смогу чем-нибудь помочь.
– Она не хочет со мной говорить, – откровенно призналась Делла. – И это не в ее привычках.
Абигейл расслышала в словах Деллы скрытую обиду. Очевидно, та чувствовала себя неуютно.
– Мне кажется, что Джем сейчас очень плохо. Я уверена, что за прошедшее время вы уже успели полюбить Риза. Быть может, она согласится побеседовать со мной, ведь я посторонний человек.
Делла обдумала слова Абигейл. Смягчившись, она согласилась.
– Звучит разумно. Мы с Питом уже привыкли к Ризу, и он нам нравится. Джем знает, что она может рассчитывать на нас.
– Конечно знает. Возможно, именно поэтому ей тяжело говорить с вами сейчас.
– Что ж, я рада, что вы пришли. Ей надо с кем-нибудь поговорить. – Делла проводила Абигейл к дверям кабинета Джем. – Она сидит там. Ни за что не хочет выходить.
Абигейл нерешительно подняла руку и постучалась в дверь, обитую кедровыми досками. Делла, удалявшаяся в своем кресле, услышала, как Джем пригласила ее войти. Все еще колеблясь, Абигейл открыла дверь и просунула голову в щель. Джем смотрела в окно.
– Джем?
На голос Абигейл Джем повернулась.
– Входи.
Войдя в кабинет, Абигейл тут же почувствовала, какое смятение царит в душе подруги.
– Я выбрала неудачное время для визита...
– Нет. – Джем тяжело вздохнула. – Я рада видеть тебя.
Абигейл решила сразу же приступить к делу.
– Ты уже поговорила с Ризом?
– Нет. – Джем отвернулась, вспоминая свою нелепую попытку выяснить отношения с Ризом. В последовавшие за этим случаем ночи он просто поворачивался к ней спиной. Понимая, что Абигейл ждет разъяснений, Джем буркнула:
– По-моему, здесь нечего обсуждать.
– Ты ошибаешься. Тебя это гложет. Джем передвинула тяжелое пресс-папье.
– Мой план не совсем удался.
– Ох, Джем.
– Ты была права, я совершенно не разбираюсь в мужчинах. Я всегда была такой неуклюжей... не понимала, ни что сказать, ни как поступить. – Глядя в окно, Джем вспоминала огорчения своей юности, муку от ощущения своей непривлекательности для мужчин. Она научилась быть жесткой, нашла утешение в дочерней любви и повернулась к спиной ко всему, что должно интересовать женщину. Но старые раны не зажили. Не глядя на Абигейл, она продолжала: – Так было, пока не появился Чарльз. Он единственный относился ко мне по-особому. – Джем горько рассмеялась. – Он даже заставил меня почувствовать себя хорошенькой.
Сострадание на лице Абигейл остановило поток ее слов.
– Джем, ты на самом деле хорошенькая. – Она подняла руку, чтобы не позволить Джем возразить. – Быть может, не совсем похожа на других женщин, но просто дело в том, что ты не позволяешь себе походить на них. Однако для брака существуют гораздо более важные вещи: уважение, забота, доверие. Это помогает пережить самые черные времена.
Доверие. Джем вспомнила слова Риза. Едва ли он доверял ей и уважал ее. Ведь он упрекал ее в нечестности.
– Джем, – настойчиво обратилась к ней Абигейл. – Ты обязательно должна поговорить с Ризом и решить этот вопрос. Так дальше продолжаться не может.
– Он сказал мне очень жестокие вещи.
– Это говорило его оскорбленное самолюбие. Сперва ты называешь его именем другого мужчины, а потом предлагаешь свою покорность, словно вынести его прикосновение ты можешь лишь потому, что тебя обязывает к этому долг. Естественно, он попытался нанести тебе ответный удар, чтобы отомстить за ту боль, которую ты ему причинила.
Джем, запинаясь, ответила:
– Должно быть, ты права.
– Ну конечно, я права. Ты просто обязана решить этот вопрос. Извинись за свои действия, а дальше все произойдет само собой. Если ты не можешь заставить себя поговорить с ним о Чарльзе, по крайней мере дай ему понять, что ты раскаиваешься в своей попытке выяснить с ним отношения.
Джем кивнула в знак согласия, раздумывая, где ей взять силы, чтобы приступить к этому разговору. Но когда она решила спросить Абигейл, та уже поднялась, чтобы уходить.
– Майкл скоро вернется, так что мне надо идти. Но прошу тебя, пообещай мне, что поговоришь с Ризом.
Джем мучительно выдавила обещание:
– Я постараюсь.
Понимая, что на большее надеяться не стоило, Абигейл ушла, чувствуя на себе взгляд Джем, смотревшей из большого окна кабинета. Внезапно Абигейл захотелось поскорее очутиться дома, рядом с Майклом. Обернувшись и заметив силуэт Джем в окне, она почувствовала облегчение от того, что она сама избавлена от подобных неприятностей.
ГЛАВА 14
– Если ты на самом деле хочешь извиниться, ты должна поехать со мной сегодня на собрание. – Риз глядел на нее спокойным немигающим взглядом.
Тяжесть в груди Джем возросла. Она послушалась Абигейл и заставила себя принести извинения, но теперь она уже стала жалеть об этом. То, о чем он просил, шло вразрез с ее принципами.
– Но...
– Я так и знал, что ты это говорила не всерьез.
Испуганно взглянув ему в глаза, Джем возразила:
– Но почему обязательно идти на собрание? Может быть, что-нибудь другое...
– Не пойдет. Ты согласна или нет? Джем сглотнула комок в горле.
– Я пойду.
Она рассчитывала на благосклонную реакцию, но, к ее удивлению, Риз спокойно ответил:
– Нам надо быть там к семи часам.
Поездка в город оказалась настоящим мучением. За всю дорогу они не обменялись и полудюжиной слов. И как она ни страшилась предстоящей встречи с Кашмэном, пробыть лишнюю минуту в фургоне наедине с Ризом она бы не согласилась.
Джем подождала, пока Риз поможет ей спуститься, но на сей раз он не предложил ей опереться на его руку. Они вошли в церковь, которая служила одновременно и залом собраний.
Фермеры, столпившиеся в зале, с удивлением взглянули на нее. Всем было известно, что Уитэйкеры никогда не посещают собраний. Чувствуя, что предает своего отца, Джем с трудом уселась на скамью. Она ощущала себя такой одинокой в этом людном зале. Встретившись взглядом с Ризом, она не прочла в его глазах хоть каплю сочувствия. Она решительно вздернула подбородок.
Сперва все шло гладко. Но потом Кэшмэн взял слово. Джем почувствовала, как в ней поднимается волна ярости. Муки одиночества сменились гневом при виде бесцветных глаз Кашмэна, обводивших взглядом зал, и серебристо-белых волос, мерцающих в свете светильников.
– Всем нам хорошо известно, для чего мы здесь собрались. На севере наших земель обосновались новички, – начал Кашмэн. Раздался хор одобрительных возгласов. Оглядев зал, Джем почувствовала назревающее недовольство среди мелких фермеров, недостаточно подготовленных для того, чтобы отстоять свои владения собственными силами. Они полностью зависели от Кашмэна и его подручных. – И все мы прекрасно знаем, что это значит.
Послышались новые выкрики одобрения. Джем поднялась со своего места.
– И как же вы собираетесь отделаться от этих фермеров? Вы намерены уничтожить каждого, кто встанет вам поперек дороги?
На лице Кашмэна отразилось самодовольство.
– Итак, вы наконец почтили нас своим присутствием.
– Нельзя же оставить вас без присмотра. – Джем не смогла сдержаться, в ее голосе прозвучал вызов. Она понимала, что заставить Кашмэна быть честным невозможно.
– И вы надеетесь, что вам это под силу? – Кашмэн не счел нужным притворяться дружелюбным, и на его скуластом лице появилась гримаса презрения.
Джем без церемоний ответила:
– Для чего же еще мне приходить сюда? Уж не думаете ли вы, что ваше любезное приглашение заставило меня прийти?
– Чтобы ваши планы осуществились, вам следовало хотя бы отчасти быть женщиной.
Джем вспыхнула. Воспоминания о ее столь недавней попытке стать по-настоящему женственной были слишком свежи и мучительны.
– Кашмэн, мне пришла в голову мысль выволочь вас отсюда и выпороть кнутом! – раздался у нее за спиной яростный голос Риза. – Но я не привык драться со стариками.
Рэндольф Кашмэн потерял дар речи. Риз схватил Джем за руку, собираясь покинуть зал. Но на прощание он нанес еще один удар.
– Попробуйте еще хоть раз заговорить с моей женой подобным образом, и я забуду о ваших преклонных годах.
Он вытащил Джем из зала. Они уселись в фургон. Отъехав от церкви на порядочное расстояние, Риз обратился к Джем, и звук его голоса едва не заставил ее свалиться с сиденья.
– Что, не смогла сдержаться?
– Я?! Да ведь он же...
– Да, но ты его подстрекала.
– Тогда зачем же ты стал защищать мою честь?
Риз рассмеялся, но смех его звучал невесело.
– Какую еще честь?
Джем вытаращила глаза. Он снова оскорблял ее. Свежая рана снова вскрылась. Джем не знала наверняка, что именно имеет в виду Риз, но в его глазах светилась насмешка.
– Ты не понял...
– Я понял все, что меня интересовало. – Он щелкнул поводьями, и лошади побежали быстрее. Джем смотрела прямо перед собой, и Риз украдкой бросил на нее взгляд. То, что он увидел, едва не заставило его остановить фургон. В темноте ему показалось, что на ее ресницах дрожат слезы. Риз потряс головой, чтобы отогнать невероятное видение. Его суровая женушка не позволит себе заплакать. Должно быть, всему виной игра лунного света. Он снова дернул поводья, и фургон покатился еще быстрее. Она скорее оторвет ему голову, чем заплачет.
Когда они подъехали к воротам ранчо, луна уже стояла высоко в небе. Джем выбралась из фургона, не дожидаясь, пока Риз предложит ей свою помощь. Опустошенная и усталая, она понимала, что не выдержит новой стычки.
Войдя в холл, она даже не стала зажигать светильники. Делла оставила зажженной одну маленькую лампу, и в этом тусклом свете Джем поднялась по знакомой лестнице, не прислушиваясь, идет ли Риз следом за нею. Сейчас ее это уже не заботило.
Впервые за несколько месяцев она подошла к маленькой деревянной шкатулке, где хранились ее немногочисленные сокровища, и достала оттуда цветной платок, который она некогда заботливо уложила на самое дно. Она прижала к щеке грубую ткань, припоминая, как Чарльз когда-то подстилал его на землю, чтобы она, садясь, не испачкалась. Он обращался с ней как со знатной дамой, предложил ей руку и сердце. Она бережно хранила память о том далеком дне, о чудесном пикнике и о тех обещаниях, что он ей дал.
Стоя в темноте, Джем раздумывала, что могло случиться с Чарльзом и скучал ли он по ней так же, как она по нему. Она вдыхала запах платка, вспоминая крупную белую руку Чарльза, сжимавшую этот платок. Когда она наклонилась над шкатулкой, чтобы положить платок на место, золотой медальон покачнулся на ее груди, и прикосновение холодного металла причинило ей новые душевные муки.
Этот медальон словно насмехался над нею, пробуждая печальные воспоминания. Она хотела было снять его, но тут раздался голос Риза:
Тяжесть в груди Джем возросла. Она послушалась Абигейл и заставила себя принести извинения, но теперь она уже стала жалеть об этом. То, о чем он просил, шло вразрез с ее принципами.
– Но...
– Я так и знал, что ты это говорила не всерьез.
Испуганно взглянув ему в глаза, Джем возразила:
– Но почему обязательно идти на собрание? Может быть, что-нибудь другое...
– Не пойдет. Ты согласна или нет? Джем сглотнула комок в горле.
– Я пойду.
Она рассчитывала на благосклонную реакцию, но, к ее удивлению, Риз спокойно ответил:
– Нам надо быть там к семи часам.
Поездка в город оказалась настоящим мучением. За всю дорогу они не обменялись и полудюжиной слов. И как она ни страшилась предстоящей встречи с Кашмэном, пробыть лишнюю минуту в фургоне наедине с Ризом она бы не согласилась.
Джем подождала, пока Риз поможет ей спуститься, но на сей раз он не предложил ей опереться на его руку. Они вошли в церковь, которая служила одновременно и залом собраний.
Фермеры, столпившиеся в зале, с удивлением взглянули на нее. Всем было известно, что Уитэйкеры никогда не посещают собраний. Чувствуя, что предает своего отца, Джем с трудом уселась на скамью. Она ощущала себя такой одинокой в этом людном зале. Встретившись взглядом с Ризом, она не прочла в его глазах хоть каплю сочувствия. Она решительно вздернула подбородок.
Сперва все шло гладко. Но потом Кэшмэн взял слово. Джем почувствовала, как в ней поднимается волна ярости. Муки одиночества сменились гневом при виде бесцветных глаз Кашмэна, обводивших взглядом зал, и серебристо-белых волос, мерцающих в свете светильников.
– Всем нам хорошо известно, для чего мы здесь собрались. На севере наших земель обосновались новички, – начал Кашмэн. Раздался хор одобрительных возгласов. Оглядев зал, Джем почувствовала назревающее недовольство среди мелких фермеров, недостаточно подготовленных для того, чтобы отстоять свои владения собственными силами. Они полностью зависели от Кашмэна и его подручных. – И все мы прекрасно знаем, что это значит.
Послышались новые выкрики одобрения. Джем поднялась со своего места.
– И как же вы собираетесь отделаться от этих фермеров? Вы намерены уничтожить каждого, кто встанет вам поперек дороги?
На лице Кашмэна отразилось самодовольство.
– Итак, вы наконец почтили нас своим присутствием.
– Нельзя же оставить вас без присмотра. – Джем не смогла сдержаться, в ее голосе прозвучал вызов. Она понимала, что заставить Кашмэна быть честным невозможно.
– И вы надеетесь, что вам это под силу? – Кашмэн не счел нужным притворяться дружелюбным, и на его скуластом лице появилась гримаса презрения.
Джем без церемоний ответила:
– Для чего же еще мне приходить сюда? Уж не думаете ли вы, что ваше любезное приглашение заставило меня прийти?
– Чтобы ваши планы осуществились, вам следовало хотя бы отчасти быть женщиной.
Джем вспыхнула. Воспоминания о ее столь недавней попытке стать по-настоящему женственной были слишком свежи и мучительны.
– Кашмэн, мне пришла в голову мысль выволочь вас отсюда и выпороть кнутом! – раздался у нее за спиной яростный голос Риза. – Но я не привык драться со стариками.
Рэндольф Кашмэн потерял дар речи. Риз схватил Джем за руку, собираясь покинуть зал. Но на прощание он нанес еще один удар.
– Попробуйте еще хоть раз заговорить с моей женой подобным образом, и я забуду о ваших преклонных годах.
Он вытащил Джем из зала. Они уселись в фургон. Отъехав от церкви на порядочное расстояние, Риз обратился к Джем, и звук его голоса едва не заставил ее свалиться с сиденья.
– Что, не смогла сдержаться?
– Я?! Да ведь он же...
– Да, но ты его подстрекала.
– Тогда зачем же ты стал защищать мою честь?
Риз рассмеялся, но смех его звучал невесело.
– Какую еще честь?
Джем вытаращила глаза. Он снова оскорблял ее. Свежая рана снова вскрылась. Джем не знала наверняка, что именно имеет в виду Риз, но в его глазах светилась насмешка.
– Ты не понял...
– Я понял все, что меня интересовало. – Он щелкнул поводьями, и лошади побежали быстрее. Джем смотрела прямо перед собой, и Риз украдкой бросил на нее взгляд. То, что он увидел, едва не заставило его остановить фургон. В темноте ему показалось, что на ее ресницах дрожат слезы. Риз потряс головой, чтобы отогнать невероятное видение. Его суровая женушка не позволит себе заплакать. Должно быть, всему виной игра лунного света. Он снова дернул поводья, и фургон покатился еще быстрее. Она скорее оторвет ему голову, чем заплачет.
Когда они подъехали к воротам ранчо, луна уже стояла высоко в небе. Джем выбралась из фургона, не дожидаясь, пока Риз предложит ей свою помощь. Опустошенная и усталая, она понимала, что не выдержит новой стычки.
Войдя в холл, она даже не стала зажигать светильники. Делла оставила зажженной одну маленькую лампу, и в этом тусклом свете Джем поднялась по знакомой лестнице, не прислушиваясь, идет ли Риз следом за нею. Сейчас ее это уже не заботило.
Впервые за несколько месяцев она подошла к маленькой деревянной шкатулке, где хранились ее немногочисленные сокровища, и достала оттуда цветной платок, который она некогда заботливо уложила на самое дно. Она прижала к щеке грубую ткань, припоминая, как Чарльз когда-то подстилал его на землю, чтобы она, садясь, не испачкалась. Он обращался с ней как со знатной дамой, предложил ей руку и сердце. Она бережно хранила память о том далеком дне, о чудесном пикнике и о тех обещаниях, что он ей дал.
Стоя в темноте, Джем раздумывала, что могло случиться с Чарльзом и скучал ли он по ней так же, как она по нему. Она вдыхала запах платка, вспоминая крупную белую руку Чарльза, сжимавшую этот платок. Когда она наклонилась над шкатулкой, чтобы положить платок на место, золотой медальон покачнулся на ее груди, и прикосновение холодного металла причинило ей новые душевные муки.
Этот медальон словно насмехался над нею, пробуждая печальные воспоминания. Она хотела было снять его, но тут раздался голос Риза: