Страница:
Любопытнейшие разговоры... О Германии Гитлера уже не говорят"
28 сентября 1943 года
В 6. 30 дня за мной зашли С. К. и Пергамент; отправились в Театр КБФ смотреть прогон первого акта.
Есть волнующие куски... В целом решение реалистически простое, но пока без "откровений". Момент первого просмотра - острый, волнующий. Внутреннее борение созданных тобою образов и представлений с новыми, воплощенными театром, порой грубоватыми образами. Подожду прогона второго и третьего актов, - многое станет яснее.
Наступление Красной Армии идет в отличном темпе.
29 сентября 1943 года
С утра за матерьялами альбома... Тороплю Тарасенкова и Азарова...
В 6.30 поехал в Дом флота проводить литературный комсомольский вечер. Сделал краткое (на 25 минут) вступительное слово о связи комсомола с флотом. Зал внимательный... Выступили Крон, Тарасенков, Чуковский, Азаров. К концу - в городе выключили свет - читали во тьме. Кто-то заботливо подсвечивал из первого ряда походным фонариком...
Из признаний. - "После войны будем мы - армейские девушки грустить... Знаем - все вернутся к законным женам; все установится по-прежнему. А сейчас - нас просят? "Ну, приголубь, скажи ласковое слово... Ведь, может, завтра убьют меня". Смотришь на бойца, жаль его... Часто сама влюбишься, сердце отдашь".
Вечером по радио передали о взятии Кременчуга и Рудни.
30 сентября 1943 года
Золотистый осенний день. Сильный ветер, вода в Неве поднялась высоко.
Еще из иностранной информации.
Конгресс США принял большинством (360 голосов против 29) резолюцию о создании соответствующей международной организации, располагающей достаточной властью для установления и сохранения справедливого и длительного мира среди всех наций.
...Немецкая информация скупа: "Непрерывные тяжелые бои и новые крупные атаки русских". - "Планомерный (!) отход германской армии..."
Английское радио:
"Никто уже не верит германской версии о плановом отходе. Быстрота и натиск русского наступления объясняются тем, что на их стороне больше сил, больше умения и высокий моральный дух... Русские окружают крупные фашистские соединения, на станциях остаются сотни, а иногда и тысячи немецких вагонов, груженных боеприпасами и военными материалами".
В последних выступлениях Черчилля - при всей их гладкости - крен в сторону США и реакционных элементов. Он оправдывает англо-американскую политику в отношении России (затяжку Второго фронта и пр.). Мало того: Черчилль выдвинул план сохранения англо-американского военного союза и практику назначения начальников объединенных штабов и после войны. (Против кого?)
Речь Черчилля вызывает критику левой демократии: "Что же, миром надо править под присмотром англо-американских политических властей?"
Реакционные американские круги, как это видно из статей "New York Times", опасаются "...русских притязаний на стратегические границы, которые США не смогут признать".
Мы не устанавливаем американские границы, - пусть и янки не вмешиваются со своими "обсуждениями" границ СССР... Чужого нам не нужно.
...На фоне этих планов и высказываний - резкое выступление английских и американских рабочих газет, критикующих действия своих правительств: "Обязательства в отношении СССР не выполнены..." и т. и.
В американской армии идет чистка: коммунисты и левые переведены из строевых частей в тыловые (подобие концлагерей). В реакционной прессе восторги от Сталинграда сменились оргией выпадов и оскорблений по адресу СССР. Смертельно боятся дальнейших побед Красной Армии! Все усилия реакции - на срыв Второго фронта, на косвенную поддержку Гитлера (он для них, в общем, - "свой парень")... Явное стремление - предотвратить рост политического и военного могущества СССР. Требования пересмотра договоров "на новой основе" (!)... Есть во всем этом американском ажиотаже стремление "запросить цену", есть во всем этом и прямая связь с начавшейся там внутриполитической предвыборной кампанией.
Но шантажировать СССР ни янки, ни англичане не смогут. Мы свое дело сделаем!..
Октябрь
1 октября 1943 года
Взят важный узел железных дорог и шоссе - Кричев (на Могилевском направлении). Авиация наша бомбит Витебск - Оршу - Могилев. С выходом Красной Армии к этим пунктам у немцев рухнет - частями, а потом и вся двухпутная рокада, идущая вдоль всего фронта: Жмеринка - Казатин - Житомир - Коростень - Овруч - Калинковичи - Жлобин - Могилев - Орша - Витебск Невель - Новосокольники - Дно - Красногвардейск. Они должны будут относить рокаду к западу на Львов - Ровно - Сарны - Лунинец - Барановичи - Минск Вильно - Двинск - Псков. Подсечение этих участков может привести к ликвидации всей северной группировки противника под Ленинградом...
Вечером - партийное бюро. Заслушали доклад о работе комсомольского отдела Пубалта. На флоте более 50 процентов всей молодежи - комсомольцы. Общий недостаток: хромает военная и политическая подготовка... За время войны в комсомол принято 16 500 человек; в партию передано 1700 лучших комсомольцев. Новое в политработе - работа среди восьми тысяч девушек, пришедших на флот... По-моему, сейчас главные звенья работы: 1) парторги помощь им, передача опыта; 2) передача опыта политвоспитательной работы офицерству...
Послал письмо А. Фадееву - о ленинградских литературных делах.
2 октября 1943 года
Из немецких писем и документов.
"...Выспаться бы, вытянуть ноги. Может быть, через два-три года это и удастся (!!). Врачи на все плюют, Каждый должен сражаться, пока не свалится".
(Есть в этом нервная надрывность, - насколько наши бойцы проще, крепче, здоровее.)
"Эти снобы по ту сторону Ла-Манша виновны во всем, и поэтому нужно рассчитаться с ними так, чтобы у них навсегда пропала охота быть возмутителями спокойствия".
"Под Харьковом было трудно. Гитлер выступил в Харькове сам. "Если мы сдадим Харьков - мы проиграем войну и потеряем Германию..." - говорил он. Я сам лично присутствовал и слышал речь фюрера". (Пленный Бибер, 6-я танковая дивизия.)
Написал радиоречь к немецким матросам на Балтийском море; написал листовку к финским морякам: "Следуйте примеру итальянцев" (итальянский флот перешел к союзникам, теперь охраняет караваны с продовольствием и топливом для Италии и т. д.).
Мысли. - Снова внутренняя взбудораженность. Опять широкой чередой прошлое, войны, поездки, встречи, смены ощущений, эволюция моя и всего вокруг, будущее. Все безостановочно движется вперед, огромными валами... Часто мысли о скрытом еще от нас, но несомненно органичном единстве всего человечества; о необходимости всегда чувствовать, понимать, знать это; о том, что война принесет некий единые мировые сдвиги - в психологии и в устремлениях людей, - что отнюдь не снимает противоречивых тенденций.
Мысли о новой пьесе, - какие-то духовные, иногда смутные рывки, необходимость итогов. Этих необходимейших итогов, так и не дающихся еще нам в руки.
Написал сестре покойного Иоганна Зельцера{195}. Спустя два года после его смерти вышел фильм по его (и А. Штейна) сценарию{196}. Поздравил ее с хорошими отзывами.
Война разбудила новые производственные, научные и технические силы. За год-два решены задачи, на которые, может быть, ушло бы десять, двадцать, а то и пятьдесят лет. Процесс этот идет с особой силой у нас и в США. Динамическое развитие военной промышленности США заставляет и нас всемерно усиливать свою технику и пр. Отдыха после войны не будет.
Что мы для Англии и США в данной фазе? Мы были крепостью, барьером первые остановили первоначальное победоносное движение Гитлера, имевшего огромные преимущества... Мы заставили Гитлера в трех кампаниях израсходовать огромные силы. Мы дали время Англии и США прийти в себя, вооружиться, подучить армии, создать воздушную и морскую мощь. Теперь эти холодные деляги смотрят, как удобнее воспользоваться ситуацией.
Каков может быть новый ход СССР в этой, все более обнаженной ситуации? Прежде всего - выбросить немцев с советской территории!..
Прочел в последние дни "Хмурое утро". Это торопливее "Сестер", установочно. Есть и прекрасные картины, но есть и скороговорка. В целом это от эпохи - нервно, по-российски широко, но классической силы и мудрости нет. Это еще не все о Революции.
Октябрьские непогоды, сырость... Идет завоз картошки, овощей. Складских помещений не хватает, так как лучшие подвалы заняты бомбоубежищами.
С октября паек во флоте увеличен. Это заметно и по моему пайку; на декаду не три банки консервов, а пять; дают сухой компот; хлеб до 800 граммов, часть белым.
Дочитываю "Дневник писателя" Достоевского...
4 октября 1943 года
Пришел парторг ЦК с завода имени Макса Гельца: - Привет, товарищ Вишневский! Хочу поделиться: вышли на третье место во всесоюзном соревновании. Жмем на второе. Шутка ли, сколько тысяч пулеметов для Ленинграда сдали!.. Есть новости: пас переводят на мирное производство, готовим завод к переходу в ближайшем будущем на станкостроение. И другие заводы тоже получают заказы для мирного времени. К концу война-то?
Ну, а пока топливо завезли - и дров, и печорского угля, и торфа. Овощей заготовили, оборудовали под них сухой подвал на две тысячи тонн. Крышу новую над заводом сами поставили, цеха улучшаем. Прибыли к нам сто ремесленников. Вы заходите на завод. Давно у нас не были.
- С удовольствием!
Бодрый и примечательный разговор: видимо, мирные перспективы вполне реальны. Сроки увидим.
Сильная канонада. Бьет наша артиллерия... Правлю биографии моих таллинских друзей - Кузнецова, Байсултанова, Кулашова. Погибли они все...
Усталость - до костей...
Если в 1942 году весной и летом мы, ленинградские писатели, люди искусства, потянулись друг к другу - ощутили, что мы живы, возрадовались то теперь опять стало угрюмее. Ждем не дождемся часа победы Ленинграда. У каждого накопилось что-то очень свое. Идти, беседовать, расспрашивать - не хочется: все себя "зажали", и все понимают это. Каждый делает свое дело, и больше пока ничего не надо. Анализы, итоги - после, после!
Вернулся в Москву Театр Революции - Бабанова, Штраух, Глизер. Слушаю это радиосообщение, невольно тепло улыбаюсь. Привет, друзья! Я подумал, что, очевидно, скоро зажгутся и плафоны Камерного театра, зашумит толпа у подъезда; вывесят традиционную афишу Камерного театра - белым по черному "У стен Ленинграда".
Читаю - в который раз! - речь Достоевского о Пушкине.
5 октября 1943 года
Французские войска очистили Корсику от немцев; взята Бастия. Англо-американские войска идут по Кампанской равнине к Риму...
(От 3 до 4 часов дня - опять канонада.)
Прочел 4 и 5 номера "Былого", 1917 год. Захватывающая череда документов, показаний, трагических описаний. Революционная и царская Россия в жесточайшей долгой вековой схватке, - которая вырешена нами. Слышу, из равелинов и казематов, голоса погибающих, но не сдающихся. Вижу их письма "кровью и ногтем" (!)... Потрясают упорство идущих на эшафот курсисток; завещания приговоренных к смерти политических, патетика... Мертвящие протоколы департаментов, холодно перечисляющие и людей и вещи, взятые при обысках. Экспроприаторы, слухи о которых помню так живо. Вот оно - дело о взрыве на Аптекарском острове; о восстаниях в Кронштадте и Севастополе, "отставной лейтенант Шмидт". Всеподданнейшие донесения караталей; дела охранки, характеристики русских проходимцев: Распутина, Мануйлова, психопата князя Долгорукова и прочее и прочее... Тут же рассказ Кирпичникова - волынца, - который сыграл свою роль в февральские дни. Этот рассказ точен, характерен. Это то, что я сам видел, то, что я пережил, и то, что я тогда же записал (сохранилось ли?). А все последующие двадцать пять - уже двадцать шесть - лет? И мы защитили все это! Ленинград - наш, и немцы никогда не получат его.
Все это день за днем наслаивается в душе, будоражит все мое существо, криком кричит внутри: все понять, раствориться в родине и писать, писать, писать. Искать беспрестанно, творить. Я чувствую, что силы есть; внутри на разные голоса уже говорят герои будущих пьес, книг... Душа хочет воскрешения поэзии - везде, во всем, во всех.
Мне прислали 7 - 8 номер "Знамени" и письмо Е. Михайловой{197} о моей пьесе...
В номере "Британский союзник" от 26 сентября помещен полный текст речи Черчилля в парламенте (21 сентября)... Весьма существенны разделы речи о том, что нацистская тирания и прусский милитаризм (то есть армия, промышленность, система воспитания и пр.) должны быть вырваны с корнем, полностью уничтожены. "Пока мы не достигнем этого, нет таких жертв, перед которыми мы остановились бы, нет пределов применения наших сил" (?!).
...Но Черчилль тут же говорит о необходимости "планомерной подготовки" вторжения в Европу (сколько же лет они будут готовиться?), перечисляет все сложности и т. д. Он отвергает соблазн - "во имя политического единогласия или снискания кликов восторга, откуда бы они ни исходили", - открыть немедленно Второй фронт.
6 октября 1943 года
Думаю относительно англо-американских планов. Пора опять заново перечитать материалы Маркса, Энгельса, Ленина об Англии. Пора глубже присмотреться к новому англоамериканскому империализму, который, конечно, затмевает германский и мощью и несравненно более гибкими ("благочестивыми") методами. Цель англосаксов, думается мне: мягко, постепенно окружить СССР. Для этого пущены в ход и европейские, и азиатские связи, и проекты будущих федераций. На Западе, видимо, стремятся создать сев(ерную), центральную и южн(ую) "комбинации" - от Норвегии до Турции. В Азии они будут втягивать в свою орбиту прежде всего - Китай и Японию, затем - Иран, Афганистан и др. Таким образом, уже вырисовывается не угроза изоляции старого типа, а угроза окружения нового типа, с учетом всего опыта последних войн и полит(ико)-дипломатич(еской) деятельности... Главная задача союзников никоим образом не дать сблизиться СССР с послевоенной Германией (новое Рапалло), а на Дальнем Востоке помешать нам объединиться с Китаем (и, может быть, с Японией?)... Упорство, с которым англосаксы отстаивают европейские "федерации", - это целеустремленнейшая политика, направленная на создание барьера против СССР - "вала" для изоляции будущей Германии от СССР.
Представить себе перерастание этой войны в новую - между нами и союзниками - просто невозможно, чудовищно...
Написал шесть листовок. Последняя - ироническая: "В недалеком будущем OKW сообщит: по плану произведена эвакуация из-под "незначительного" русского городка Ленинграда..."
У нас уже три предмостных укрепления на правом берегу Днепра... Сейчас несомненно готовится новый удар Красной Армии. Предположение некоторых, что победа без помощи союзников невозможна, в общем опровергнута практикой. Ближайшая задача - выбросить немцев за государственную границу...
Днем, по радио - речь посла СССР в США товарища Громыко. Ответная речь Рузвельта: все вежливо, "доброжелательно"...
Гарриман назначен послом США в Москву. Черчилль принял товарища Шверника и делегацию советских профсоюзов (!).
Читаю Киплинга "Три солдата"... За полночь - сильная канонада, рев "катюш", - где-то на фронте наш удар. Утром тоже слышна стрельба.
7 октября 1943 года
Осенне-солнечно... Погромыхивает артиллерия... Мне принесли бюллетени ПУРа, Ленфронта и "Reveler" за сентябрь; ознакомился и с другими материалами...
На Украинском фронте: беспрерывные дожди, грязь. Немцы, подтянув силы, еще удерживают линию Днепра,
На один из наших островов завезли продовольствие. Старшина, выдавая матросам продукты, сказал:
- Вот вам, по генеральному плану войны - до 24 июля 1944 года. И больше ни черта не получите - потом мир будет.
Из анекдотов войны.
Бог решил разобраться в делах народов и вызвал глав воюющих сторон.
- Почему вы воюете? - спросил он Гитлера.
- Нам нужно жизненное пространство.
- А вы?
- На нас напали, - ответил Сталин.
- А вы? - обратился бог к Черчиллю.
- А кто вам сказал, сэр, что мы воюем? - удивился Черчилль.
Вечером к С. К. зашли вернувшиеся из Москвы В. Инбер, ее дочь и И. Д. Страшуп{198},
Вера Инбер:
- Поездка была хорошей, деловой... В Москве на улицах войны почти не чувствуешь, не то что у нас в Ленинграде... В Союзе писателей как-то пусто. И. Оренбург устал; мешки под глазами, много работает... Фадеев улетел в Краснодон... Салюты! - я их видела все. Это замечательно, - световой ансамбль. Я жила в гостинице "Москва" на девятом этаже, оттуда все - как на ладони.
Вечером, по радио. - Войска Калининского фронта прорвали немецкую оборону и заняли Невель. Рокадная железная дорога Ostfront'a{199} перерезана. Новый клин! Угроза охвата Витебска - Полоцка, угроза Псковскому району! (Видимо, октябрь терять не будем.)
Вечерняя сводка. - Наши войска после короткой паузы, подтянув тылы, возобновили наступление по всему фронту от Витебска до Тамани. На Волховском фронте нами взяты Кириши...
Во сне: парад Первой Конной... Беседа с товарищем Ворошиловым... Встреча со старыми моряками...
8 октября 1943 года
На Смоленщине вслед за потоком войск - возвращаются со своими стадами пастухи и доярки. Это символ возвращения жизни, труда...
На рынках продолжается падение цен (!): кило хлеба - 80 рублей, картофель отборный - 80, мелкий - 50 рублей килограмм...
Из настроений немецкой армии.
Поражение летом 1943 года произвело на немецкое офицерство более сильное впечатление, чем Сталинград. Тогда верили в реванш. Теперь, когда все рухнуло, говорят прямо, что надежд на благоприятный исход войны с Россией нет. "Люди гибнут напрасно".
Все больше скептических настроений: "Когда англоамериканская авиация бомбит Германию, немцам (в тылу) говорят, что для союзников это проходит безнаказанно, потому что вся немецкая авиация, - на Востоке. А здесь, на Восточном фронте, солдат убеждают в том, что у русских превосходство в воздухе, потому что вся наша авиация - на Западе".
Отношение к Гитлеру ухудшается. В немецкой армии появляются песни, высмеивающие его, много анекдотов и т. и. На стенах домов в Кельне появляются надписи: "Hitler, du loller Affe, wo ist deine geheime Waffe"{200} и другие. В офицерской среде рост самоубийств, пьянство...
Жена унтер-офицера Крюерке пишет мужу (10 апреля 1943 года из Берлина): "Нашу мебель мы снабдили ярлыками, чтобы в случае бомбежки опознать под обломками хоть щепки. Скоро, наверно, пронумеруем еще и свои кости".
К 9 вечера поехал в офицерский клуб на вечер отдыха офицеров Морской железнодорожной артиллерийской бригады. Выступил с сжатым обзором военно-политической обстановки. Встретил друзей: капитана 1-го ранга Черокова с Ладоги и др. Ладожскую военную флотилию уже рассматривают как резерв, начинают ее "раздергивать": нужны люди на Днепре, а завтра - на Дунае, на Западной Двине...
Наблюдал за офицерами, - некоторым из них определенно не хватает воспитания... Нам преподавали многое, но не научили простым вещам: как войти, как поздороваться, как сесть за стол, как держать вилку и нож, и т. и. и т. и.
Видимо, хорошие манеры - это дело "завтрашнего дня". Все это откладывалось до определенного времени - это время придет после победы! Мы сила, сила неимоверная - и простая и сложная!
"Нужны ли манеры, фраки, мундиры и т. д.?" - "Пожалуй, нужны... Ладно, и это освоим", - говорят офицеры с усмешкой... (Мне вспомнились рассказы о янки Марка Твена и отличный психологический этюд Киплинга "Ошибка в четвертом измерении" - о психологическом протесте янки против английских манер, норм, канонов.)
Во мне сталкиваются разные начала: давнее-давнее, с детства прививавшееся воспитание, и более позднее - от революции, от стихии. Сталкиваются и синтезируются, вот что любопытно. А было время, когда каждый из "прошлого", от интеллигенции, - чувствовал себя виновным в самом факте принадлежности к "тем", к "тому" времени.
Ночь темная, теплая... Решили пройтись.
Город огромный, весь пропитанный морским ветром, морской свежестью; кое-где огоньки... Иногда окрики патрулей, часовых. По дуге, в разных концах, вспыхивают ракеты, и тогда на светлом мерцающем фоне вырисовываются дворцы. Мы остановились, чтобы посмотреть на громаду Ростральной колонны, символ державности. Какая-то преемственность от империи Российской к державе Советской... Сквозь века - нерушимость России.
Свет ракет воспринимается, как что-то временное, дрожащее, слабое, преходящее... А город незыблем: плеск воля у набережных и затаенность, загадочность каменных громад, хранящих тайны прошлого, настоящего... и будущего. Все в ожидании будущего. Пустые дома точно ждут новых людей. Иногда из мрака вырастают молчаливые фигуры караульных (уже в тулупах). Мы шли с С. К. версту за верстой, мимо церкви, где венчались мои отец и мать, мимо домов, где я бывал когда-то. Все тихо, темно... Пьянящий запах большого города, необъяснимо связанного с каждой клеткой моего тела, души. Какая-то возбужденность, ожидание, отчаянная готовность к подвигу, жажда просторов... Давно я но испытывал такого чувства вольности, выхода из "рамок", чего-то бродяжнического, смутного.
9 октября 1943 года
Был Н. Воронов... Сказал, что напишет обо мне очерк для заграничной прессы и для "Огонька". Попросил данные моей биографии.
Днем прошелся к Новой деревне. Золотистая осень... Мчатся грузовики, смотришь, и уже нет прежнего ощущения сдавленности, блокадных тисков. Еще немного, и мы вырвемся на дороги к западу, к югу, к северу.
Вечером. - Радиопередача с переправы на Днепре, В 9. 30. - Закончена ликвидация всего немецкого плацдарма на Тамани!.. Салют! - 20 залпов из 224 орудий...
Прочел книгу "Героический Ленинград". Это только предварительная публицистическая суховатая проба. Разве этими статьями смогли мы передать пережитое, содеянное в Ленинграде?
10 октября 1943 года. В "Ленинградской правде" напечатан мой очерк о Петре I.
В районе Киева противник ввел в дело воздушную эскадру - до двух тысяч самолето-вылетов в день. Но и это им не помогает. Правобережный плацдарм Красной Армии расширяется, - снаряды противника уже не достигают Днепра!
Из иностранной информации.
Линию Днепра немцы именуют "Линией родины". Приказ не отступать. Позади частей поставлены заградительные отряды "СС". В Германии снова совещание OKW.
Налеты немецкой авиации на Лондон. Сброшено якобы тридцать тонн бомб.
В 8 вечера выступил по радио с речью "Комсомол и флот" (использовав свою статью)...
11 октября 1943 года
Весь день работал. В час дня отослал шесть биографий Героев Советского Союза, - хотел до отъезда в Кронштадт все закончить, но просят отредактировать, отшлифовать и другие... Работа была трудная, так как все "в два счета", а материалов - минимум. Надо написать в Военный совет КБФ о том, что у нас не знают даже балтийцев - Героев Советского Союза. Никто толком этим не занимается; нет автобиографий, а получить точные данные об убитых просто невозможно. Хорошо, что я многих из них лично знал.
Редакция "КБФ" послала своих корреспондентов на фронт. Ждут наступления.
12 октября 1943 года
Артиллерийская стрельба. В четвертом часу дня засвистели немецкие снаряды: грохот, удары, опять звенят стекла...
Отнес в Пубалт все восемнадцать биографий (все же успел за ночь отредактировать) и мое предисловие к альбому.
Написал статью для газеты Н-ской морской железнодорожной артиллерийской бригады о пяти снайперах майора Гранина, убивших около тысячи гитлеровцев...
Еще раз смотрел макет С. К. Пролог и первый акт безусловно хороши и сильны. Это старина, город, Нева... Второй и третий акты надо еще раз посмотреть в правильном освещении. Мне бы хотелось - еще лапидарней.
Холодный лунный вечер... Думается опять и опять о литературе. Почему-то в голову приходят стихи Байрона, - его тоска, ирония... Может быть, после войны мы вопросим себя и всех - о нашей жизни... Что есть трагедия для нас? Что - радость?
Думаешь, думаешь... Шевелятся мучительные, крупные темы. И пусть душа разрывается, - надо пробовать, искать. Не надо наступать на горло собственной песне, - хотя бы после этой войны...
Читал Киплинга "Маугли" и пр. Британски слащаво. Мораль английского типа перенесена на зверей?! Старик Дарвин укоризненно, покачал бы головой. До чего же доходит человек в своем беспокойном, иногда чванном стремлении оседлать природу. А "равнодушной природе" - наплевать... Хотя она может когда-нибудь и отомстить слишком бесцеремонному человечеству!
Как противоядие читаешь Марка Аврелия, но и здесь не оставляет мысль: он высказывает всякие умные и горькие мысли о тщете бытия, но ведь автор римский император, который не отказывал себе в триумфах и пр!.. С точки зрения поиска правды - простые русские сподвижники, конечно, интереснее.
Хороший, здоровый сон. У меня обычно при наличии забот, заданий, незавершенных дел - и сон неспокойный. А вот стоило сдать работу, и выспался.
13 октября 1943 года
Сегодня вечером еду в Кронштадт.
Утром - на просмотре первого и второго актов "У стен Ленинграда"... Второй акт захватил сразу... Это широко, грубо, остро. С огромным напряжением всматривался, слушал, думал. Это моя душа звучит, ищет, мучится... Есть особая сила и прелесть в факте рождения спектакля. Уже завтра все будет по-другому, не будет новизны... Да, преемственность от Гражданской войны, от "Оптимистической" ясна - это сознательно и подсознательно. Хороша матросская масса - смелая, резкая... А матросский порыв, их клятва! Я хочу просто говорить об этом, как матрос, как зритель...
(И все же, конечно, пьеса романтическая. Жизнь жестче, грязнее, грубее, чем я ее вижу, и во сто раз грубее, чем я пишу.) Был командир Н-ской стрелковой дивизии генерал-майор Синкевич. Опять дрались у Синявино; опять взяли и отдали высоту; опять с той и другой стороны артиллерийский огонь... Иллюзий строить нечего - еще возни с ними хватит!
28 сентября 1943 года
В 6. 30 дня за мной зашли С. К. и Пергамент; отправились в Театр КБФ смотреть прогон первого акта.
Есть волнующие куски... В целом решение реалистически простое, но пока без "откровений". Момент первого просмотра - острый, волнующий. Внутреннее борение созданных тобою образов и представлений с новыми, воплощенными театром, порой грубоватыми образами. Подожду прогона второго и третьего актов, - многое станет яснее.
Наступление Красной Армии идет в отличном темпе.
29 сентября 1943 года
С утра за матерьялами альбома... Тороплю Тарасенкова и Азарова...
В 6.30 поехал в Дом флота проводить литературный комсомольский вечер. Сделал краткое (на 25 минут) вступительное слово о связи комсомола с флотом. Зал внимательный... Выступили Крон, Тарасенков, Чуковский, Азаров. К концу - в городе выключили свет - читали во тьме. Кто-то заботливо подсвечивал из первого ряда походным фонариком...
Из признаний. - "После войны будем мы - армейские девушки грустить... Знаем - все вернутся к законным женам; все установится по-прежнему. А сейчас - нас просят? "Ну, приголубь, скажи ласковое слово... Ведь, может, завтра убьют меня". Смотришь на бойца, жаль его... Часто сама влюбишься, сердце отдашь".
Вечером по радио передали о взятии Кременчуга и Рудни.
30 сентября 1943 года
Золотистый осенний день. Сильный ветер, вода в Неве поднялась высоко.
Еще из иностранной информации.
Конгресс США принял большинством (360 голосов против 29) резолюцию о создании соответствующей международной организации, располагающей достаточной властью для установления и сохранения справедливого и длительного мира среди всех наций.
...Немецкая информация скупа: "Непрерывные тяжелые бои и новые крупные атаки русских". - "Планомерный (!) отход германской армии..."
Английское радио:
"Никто уже не верит германской версии о плановом отходе. Быстрота и натиск русского наступления объясняются тем, что на их стороне больше сил, больше умения и высокий моральный дух... Русские окружают крупные фашистские соединения, на станциях остаются сотни, а иногда и тысячи немецких вагонов, груженных боеприпасами и военными материалами".
В последних выступлениях Черчилля - при всей их гладкости - крен в сторону США и реакционных элементов. Он оправдывает англо-американскую политику в отношении России (затяжку Второго фронта и пр.). Мало того: Черчилль выдвинул план сохранения англо-американского военного союза и практику назначения начальников объединенных штабов и после войны. (Против кого?)
Речь Черчилля вызывает критику левой демократии: "Что же, миром надо править под присмотром англо-американских политических властей?"
Реакционные американские круги, как это видно из статей "New York Times", опасаются "...русских притязаний на стратегические границы, которые США не смогут признать".
Мы не устанавливаем американские границы, - пусть и янки не вмешиваются со своими "обсуждениями" границ СССР... Чужого нам не нужно.
...На фоне этих планов и высказываний - резкое выступление английских и американских рабочих газет, критикующих действия своих правительств: "Обязательства в отношении СССР не выполнены..." и т. и.
В американской армии идет чистка: коммунисты и левые переведены из строевых частей в тыловые (подобие концлагерей). В реакционной прессе восторги от Сталинграда сменились оргией выпадов и оскорблений по адресу СССР. Смертельно боятся дальнейших побед Красной Армии! Все усилия реакции - на срыв Второго фронта, на косвенную поддержку Гитлера (он для них, в общем, - "свой парень")... Явное стремление - предотвратить рост политического и военного могущества СССР. Требования пересмотра договоров "на новой основе" (!)... Есть во всем этом американском ажиотаже стремление "запросить цену", есть во всем этом и прямая связь с начавшейся там внутриполитической предвыборной кампанией.
Но шантажировать СССР ни янки, ни англичане не смогут. Мы свое дело сделаем!..
Октябрь
1 октября 1943 года
Взят важный узел железных дорог и шоссе - Кричев (на Могилевском направлении). Авиация наша бомбит Витебск - Оршу - Могилев. С выходом Красной Армии к этим пунктам у немцев рухнет - частями, а потом и вся двухпутная рокада, идущая вдоль всего фронта: Жмеринка - Казатин - Житомир - Коростень - Овруч - Калинковичи - Жлобин - Могилев - Орша - Витебск Невель - Новосокольники - Дно - Красногвардейск. Они должны будут относить рокаду к западу на Львов - Ровно - Сарны - Лунинец - Барановичи - Минск Вильно - Двинск - Псков. Подсечение этих участков может привести к ликвидации всей северной группировки противника под Ленинградом...
Вечером - партийное бюро. Заслушали доклад о работе комсомольского отдела Пубалта. На флоте более 50 процентов всей молодежи - комсомольцы. Общий недостаток: хромает военная и политическая подготовка... За время войны в комсомол принято 16 500 человек; в партию передано 1700 лучших комсомольцев. Новое в политработе - работа среди восьми тысяч девушек, пришедших на флот... По-моему, сейчас главные звенья работы: 1) парторги помощь им, передача опыта; 2) передача опыта политвоспитательной работы офицерству...
Послал письмо А. Фадееву - о ленинградских литературных делах.
2 октября 1943 года
Из немецких писем и документов.
"...Выспаться бы, вытянуть ноги. Может быть, через два-три года это и удастся (!!). Врачи на все плюют, Каждый должен сражаться, пока не свалится".
(Есть в этом нервная надрывность, - насколько наши бойцы проще, крепче, здоровее.)
"Эти снобы по ту сторону Ла-Манша виновны во всем, и поэтому нужно рассчитаться с ними так, чтобы у них навсегда пропала охота быть возмутителями спокойствия".
"Под Харьковом было трудно. Гитлер выступил в Харькове сам. "Если мы сдадим Харьков - мы проиграем войну и потеряем Германию..." - говорил он. Я сам лично присутствовал и слышал речь фюрера". (Пленный Бибер, 6-я танковая дивизия.)
Написал радиоречь к немецким матросам на Балтийском море; написал листовку к финским морякам: "Следуйте примеру итальянцев" (итальянский флот перешел к союзникам, теперь охраняет караваны с продовольствием и топливом для Италии и т. д.).
Мысли. - Снова внутренняя взбудораженность. Опять широкой чередой прошлое, войны, поездки, встречи, смены ощущений, эволюция моя и всего вокруг, будущее. Все безостановочно движется вперед, огромными валами... Часто мысли о скрытом еще от нас, но несомненно органичном единстве всего человечества; о необходимости всегда чувствовать, понимать, знать это; о том, что война принесет некий единые мировые сдвиги - в психологии и в устремлениях людей, - что отнюдь не снимает противоречивых тенденций.
Мысли о новой пьесе, - какие-то духовные, иногда смутные рывки, необходимость итогов. Этих необходимейших итогов, так и не дающихся еще нам в руки.
Написал сестре покойного Иоганна Зельцера{195}. Спустя два года после его смерти вышел фильм по его (и А. Штейна) сценарию{196}. Поздравил ее с хорошими отзывами.
Война разбудила новые производственные, научные и технические силы. За год-два решены задачи, на которые, может быть, ушло бы десять, двадцать, а то и пятьдесят лет. Процесс этот идет с особой силой у нас и в США. Динамическое развитие военной промышленности США заставляет и нас всемерно усиливать свою технику и пр. Отдыха после войны не будет.
Что мы для Англии и США в данной фазе? Мы были крепостью, барьером первые остановили первоначальное победоносное движение Гитлера, имевшего огромные преимущества... Мы заставили Гитлера в трех кампаниях израсходовать огромные силы. Мы дали время Англии и США прийти в себя, вооружиться, подучить армии, создать воздушную и морскую мощь. Теперь эти холодные деляги смотрят, как удобнее воспользоваться ситуацией.
Каков может быть новый ход СССР в этой, все более обнаженной ситуации? Прежде всего - выбросить немцев с советской территории!..
Прочел в последние дни "Хмурое утро". Это торопливее "Сестер", установочно. Есть и прекрасные картины, но есть и скороговорка. В целом это от эпохи - нервно, по-российски широко, но классической силы и мудрости нет. Это еще не все о Революции.
Октябрьские непогоды, сырость... Идет завоз картошки, овощей. Складских помещений не хватает, так как лучшие подвалы заняты бомбоубежищами.
С октября паек во флоте увеличен. Это заметно и по моему пайку; на декаду не три банки консервов, а пять; дают сухой компот; хлеб до 800 граммов, часть белым.
Дочитываю "Дневник писателя" Достоевского...
4 октября 1943 года
Пришел парторг ЦК с завода имени Макса Гельца: - Привет, товарищ Вишневский! Хочу поделиться: вышли на третье место во всесоюзном соревновании. Жмем на второе. Шутка ли, сколько тысяч пулеметов для Ленинграда сдали!.. Есть новости: пас переводят на мирное производство, готовим завод к переходу в ближайшем будущем на станкостроение. И другие заводы тоже получают заказы для мирного времени. К концу война-то?
Ну, а пока топливо завезли - и дров, и печорского угля, и торфа. Овощей заготовили, оборудовали под них сухой подвал на две тысячи тонн. Крышу новую над заводом сами поставили, цеха улучшаем. Прибыли к нам сто ремесленников. Вы заходите на завод. Давно у нас не были.
- С удовольствием!
Бодрый и примечательный разговор: видимо, мирные перспективы вполне реальны. Сроки увидим.
Сильная канонада. Бьет наша артиллерия... Правлю биографии моих таллинских друзей - Кузнецова, Байсултанова, Кулашова. Погибли они все...
Усталость - до костей...
Если в 1942 году весной и летом мы, ленинградские писатели, люди искусства, потянулись друг к другу - ощутили, что мы живы, возрадовались то теперь опять стало угрюмее. Ждем не дождемся часа победы Ленинграда. У каждого накопилось что-то очень свое. Идти, беседовать, расспрашивать - не хочется: все себя "зажали", и все понимают это. Каждый делает свое дело, и больше пока ничего не надо. Анализы, итоги - после, после!
Вернулся в Москву Театр Революции - Бабанова, Штраух, Глизер. Слушаю это радиосообщение, невольно тепло улыбаюсь. Привет, друзья! Я подумал, что, очевидно, скоро зажгутся и плафоны Камерного театра, зашумит толпа у подъезда; вывесят традиционную афишу Камерного театра - белым по черному "У стен Ленинграда".
Читаю - в который раз! - речь Достоевского о Пушкине.
5 октября 1943 года
Французские войска очистили Корсику от немцев; взята Бастия. Англо-американские войска идут по Кампанской равнине к Риму...
(От 3 до 4 часов дня - опять канонада.)
Прочел 4 и 5 номера "Былого", 1917 год. Захватывающая череда документов, показаний, трагических описаний. Революционная и царская Россия в жесточайшей долгой вековой схватке, - которая вырешена нами. Слышу, из равелинов и казематов, голоса погибающих, но не сдающихся. Вижу их письма "кровью и ногтем" (!)... Потрясают упорство идущих на эшафот курсисток; завещания приговоренных к смерти политических, патетика... Мертвящие протоколы департаментов, холодно перечисляющие и людей и вещи, взятые при обысках. Экспроприаторы, слухи о которых помню так живо. Вот оно - дело о взрыве на Аптекарском острове; о восстаниях в Кронштадте и Севастополе, "отставной лейтенант Шмидт". Всеподданнейшие донесения караталей; дела охранки, характеристики русских проходимцев: Распутина, Мануйлова, психопата князя Долгорукова и прочее и прочее... Тут же рассказ Кирпичникова - волынца, - который сыграл свою роль в февральские дни. Этот рассказ точен, характерен. Это то, что я сам видел, то, что я пережил, и то, что я тогда же записал (сохранилось ли?). А все последующие двадцать пять - уже двадцать шесть - лет? И мы защитили все это! Ленинград - наш, и немцы никогда не получат его.
Все это день за днем наслаивается в душе, будоражит все мое существо, криком кричит внутри: все понять, раствориться в родине и писать, писать, писать. Искать беспрестанно, творить. Я чувствую, что силы есть; внутри на разные голоса уже говорят герои будущих пьес, книг... Душа хочет воскрешения поэзии - везде, во всем, во всех.
Мне прислали 7 - 8 номер "Знамени" и письмо Е. Михайловой{197} о моей пьесе...
В номере "Британский союзник" от 26 сентября помещен полный текст речи Черчилля в парламенте (21 сентября)... Весьма существенны разделы речи о том, что нацистская тирания и прусский милитаризм (то есть армия, промышленность, система воспитания и пр.) должны быть вырваны с корнем, полностью уничтожены. "Пока мы не достигнем этого, нет таких жертв, перед которыми мы остановились бы, нет пределов применения наших сил" (?!).
...Но Черчилль тут же говорит о необходимости "планомерной подготовки" вторжения в Европу (сколько же лет они будут готовиться?), перечисляет все сложности и т. д. Он отвергает соблазн - "во имя политического единогласия или снискания кликов восторга, откуда бы они ни исходили", - открыть немедленно Второй фронт.
6 октября 1943 года
Думаю относительно англо-американских планов. Пора опять заново перечитать материалы Маркса, Энгельса, Ленина об Англии. Пора глубже присмотреться к новому англоамериканскому империализму, который, конечно, затмевает германский и мощью и несравненно более гибкими ("благочестивыми") методами. Цель англосаксов, думается мне: мягко, постепенно окружить СССР. Для этого пущены в ход и европейские, и азиатские связи, и проекты будущих федераций. На Западе, видимо, стремятся создать сев(ерную), центральную и южн(ую) "комбинации" - от Норвегии до Турции. В Азии они будут втягивать в свою орбиту прежде всего - Китай и Японию, затем - Иран, Афганистан и др. Таким образом, уже вырисовывается не угроза изоляции старого типа, а угроза окружения нового типа, с учетом всего опыта последних войн и полит(ико)-дипломатич(еской) деятельности... Главная задача союзников никоим образом не дать сблизиться СССР с послевоенной Германией (новое Рапалло), а на Дальнем Востоке помешать нам объединиться с Китаем (и, может быть, с Японией?)... Упорство, с которым англосаксы отстаивают европейские "федерации", - это целеустремленнейшая политика, направленная на создание барьера против СССР - "вала" для изоляции будущей Германии от СССР.
Представить себе перерастание этой войны в новую - между нами и союзниками - просто невозможно, чудовищно...
Написал шесть листовок. Последняя - ироническая: "В недалеком будущем OKW сообщит: по плану произведена эвакуация из-под "незначительного" русского городка Ленинграда..."
У нас уже три предмостных укрепления на правом берегу Днепра... Сейчас несомненно готовится новый удар Красной Армии. Предположение некоторых, что победа без помощи союзников невозможна, в общем опровергнута практикой. Ближайшая задача - выбросить немцев за государственную границу...
Днем, по радио - речь посла СССР в США товарища Громыко. Ответная речь Рузвельта: все вежливо, "доброжелательно"...
Гарриман назначен послом США в Москву. Черчилль принял товарища Шверника и делегацию советских профсоюзов (!).
Читаю Киплинга "Три солдата"... За полночь - сильная канонада, рев "катюш", - где-то на фронте наш удар. Утром тоже слышна стрельба.
7 октября 1943 года
Осенне-солнечно... Погромыхивает артиллерия... Мне принесли бюллетени ПУРа, Ленфронта и "Reveler" за сентябрь; ознакомился и с другими материалами...
На Украинском фронте: беспрерывные дожди, грязь. Немцы, подтянув силы, еще удерживают линию Днепра,
На один из наших островов завезли продовольствие. Старшина, выдавая матросам продукты, сказал:
- Вот вам, по генеральному плану войны - до 24 июля 1944 года. И больше ни черта не получите - потом мир будет.
Из анекдотов войны.
Бог решил разобраться в делах народов и вызвал глав воюющих сторон.
- Почему вы воюете? - спросил он Гитлера.
- Нам нужно жизненное пространство.
- А вы?
- На нас напали, - ответил Сталин.
- А вы? - обратился бог к Черчиллю.
- А кто вам сказал, сэр, что мы воюем? - удивился Черчилль.
Вечером к С. К. зашли вернувшиеся из Москвы В. Инбер, ее дочь и И. Д. Страшуп{198},
Вера Инбер:
- Поездка была хорошей, деловой... В Москве на улицах войны почти не чувствуешь, не то что у нас в Ленинграде... В Союзе писателей как-то пусто. И. Оренбург устал; мешки под глазами, много работает... Фадеев улетел в Краснодон... Салюты! - я их видела все. Это замечательно, - световой ансамбль. Я жила в гостинице "Москва" на девятом этаже, оттуда все - как на ладони.
Вечером, по радио. - Войска Калининского фронта прорвали немецкую оборону и заняли Невель. Рокадная железная дорога Ostfront'a{199} перерезана. Новый клин! Угроза охвата Витебска - Полоцка, угроза Псковскому району! (Видимо, октябрь терять не будем.)
Вечерняя сводка. - Наши войска после короткой паузы, подтянув тылы, возобновили наступление по всему фронту от Витебска до Тамани. На Волховском фронте нами взяты Кириши...
Во сне: парад Первой Конной... Беседа с товарищем Ворошиловым... Встреча со старыми моряками...
8 октября 1943 года
На Смоленщине вслед за потоком войск - возвращаются со своими стадами пастухи и доярки. Это символ возвращения жизни, труда...
На рынках продолжается падение цен (!): кило хлеба - 80 рублей, картофель отборный - 80, мелкий - 50 рублей килограмм...
Из настроений немецкой армии.
Поражение летом 1943 года произвело на немецкое офицерство более сильное впечатление, чем Сталинград. Тогда верили в реванш. Теперь, когда все рухнуло, говорят прямо, что надежд на благоприятный исход войны с Россией нет. "Люди гибнут напрасно".
Все больше скептических настроений: "Когда англоамериканская авиация бомбит Германию, немцам (в тылу) говорят, что для союзников это проходит безнаказанно, потому что вся немецкая авиация, - на Востоке. А здесь, на Восточном фронте, солдат убеждают в том, что у русских превосходство в воздухе, потому что вся наша авиация - на Западе".
Отношение к Гитлеру ухудшается. В немецкой армии появляются песни, высмеивающие его, много анекдотов и т. и. На стенах домов в Кельне появляются надписи: "Hitler, du loller Affe, wo ist deine geheime Waffe"{200} и другие. В офицерской среде рост самоубийств, пьянство...
Жена унтер-офицера Крюерке пишет мужу (10 апреля 1943 года из Берлина): "Нашу мебель мы снабдили ярлыками, чтобы в случае бомбежки опознать под обломками хоть щепки. Скоро, наверно, пронумеруем еще и свои кости".
К 9 вечера поехал в офицерский клуб на вечер отдыха офицеров Морской железнодорожной артиллерийской бригады. Выступил с сжатым обзором военно-политической обстановки. Встретил друзей: капитана 1-го ранга Черокова с Ладоги и др. Ладожскую военную флотилию уже рассматривают как резерв, начинают ее "раздергивать": нужны люди на Днепре, а завтра - на Дунае, на Западной Двине...
Наблюдал за офицерами, - некоторым из них определенно не хватает воспитания... Нам преподавали многое, но не научили простым вещам: как войти, как поздороваться, как сесть за стол, как держать вилку и нож, и т. и. и т. и.
Видимо, хорошие манеры - это дело "завтрашнего дня". Все это откладывалось до определенного времени - это время придет после победы! Мы сила, сила неимоверная - и простая и сложная!
"Нужны ли манеры, фраки, мундиры и т. д.?" - "Пожалуй, нужны... Ладно, и это освоим", - говорят офицеры с усмешкой... (Мне вспомнились рассказы о янки Марка Твена и отличный психологический этюд Киплинга "Ошибка в четвертом измерении" - о психологическом протесте янки против английских манер, норм, канонов.)
Во мне сталкиваются разные начала: давнее-давнее, с детства прививавшееся воспитание, и более позднее - от революции, от стихии. Сталкиваются и синтезируются, вот что любопытно. А было время, когда каждый из "прошлого", от интеллигенции, - чувствовал себя виновным в самом факте принадлежности к "тем", к "тому" времени.
Ночь темная, теплая... Решили пройтись.
Город огромный, весь пропитанный морским ветром, морской свежестью; кое-где огоньки... Иногда окрики патрулей, часовых. По дуге, в разных концах, вспыхивают ракеты, и тогда на светлом мерцающем фоне вырисовываются дворцы. Мы остановились, чтобы посмотреть на громаду Ростральной колонны, символ державности. Какая-то преемственность от империи Российской к державе Советской... Сквозь века - нерушимость России.
Свет ракет воспринимается, как что-то временное, дрожащее, слабое, преходящее... А город незыблем: плеск воля у набережных и затаенность, загадочность каменных громад, хранящих тайны прошлого, настоящего... и будущего. Все в ожидании будущего. Пустые дома точно ждут новых людей. Иногда из мрака вырастают молчаливые фигуры караульных (уже в тулупах). Мы шли с С. К. версту за верстой, мимо церкви, где венчались мои отец и мать, мимо домов, где я бывал когда-то. Все тихо, темно... Пьянящий запах большого города, необъяснимо связанного с каждой клеткой моего тела, души. Какая-то возбужденность, ожидание, отчаянная готовность к подвигу, жажда просторов... Давно я но испытывал такого чувства вольности, выхода из "рамок", чего-то бродяжнического, смутного.
9 октября 1943 года
Был Н. Воронов... Сказал, что напишет обо мне очерк для заграничной прессы и для "Огонька". Попросил данные моей биографии.
Днем прошелся к Новой деревне. Золотистая осень... Мчатся грузовики, смотришь, и уже нет прежнего ощущения сдавленности, блокадных тисков. Еще немного, и мы вырвемся на дороги к западу, к югу, к северу.
Вечером. - Радиопередача с переправы на Днепре, В 9. 30. - Закончена ликвидация всего немецкого плацдарма на Тамани!.. Салют! - 20 залпов из 224 орудий...
Прочел книгу "Героический Ленинград". Это только предварительная публицистическая суховатая проба. Разве этими статьями смогли мы передать пережитое, содеянное в Ленинграде?
10 октября 1943 года. В "Ленинградской правде" напечатан мой очерк о Петре I.
В районе Киева противник ввел в дело воздушную эскадру - до двух тысяч самолето-вылетов в день. Но и это им не помогает. Правобережный плацдарм Красной Армии расширяется, - снаряды противника уже не достигают Днепра!
Из иностранной информации.
Линию Днепра немцы именуют "Линией родины". Приказ не отступать. Позади частей поставлены заградительные отряды "СС". В Германии снова совещание OKW.
Налеты немецкой авиации на Лондон. Сброшено якобы тридцать тонн бомб.
В 8 вечера выступил по радио с речью "Комсомол и флот" (использовав свою статью)...
11 октября 1943 года
Весь день работал. В час дня отослал шесть биографий Героев Советского Союза, - хотел до отъезда в Кронштадт все закончить, но просят отредактировать, отшлифовать и другие... Работа была трудная, так как все "в два счета", а материалов - минимум. Надо написать в Военный совет КБФ о том, что у нас не знают даже балтийцев - Героев Советского Союза. Никто толком этим не занимается; нет автобиографий, а получить точные данные об убитых просто невозможно. Хорошо, что я многих из них лично знал.
Редакция "КБФ" послала своих корреспондентов на фронт. Ждут наступления.
12 октября 1943 года
Артиллерийская стрельба. В четвертом часу дня засвистели немецкие снаряды: грохот, удары, опять звенят стекла...
Отнес в Пубалт все восемнадцать биографий (все же успел за ночь отредактировать) и мое предисловие к альбому.
Написал статью для газеты Н-ской морской железнодорожной артиллерийской бригады о пяти снайперах майора Гранина, убивших около тысячи гитлеровцев...
Еще раз смотрел макет С. К. Пролог и первый акт безусловно хороши и сильны. Это старина, город, Нева... Второй и третий акты надо еще раз посмотреть в правильном освещении. Мне бы хотелось - еще лапидарней.
Холодный лунный вечер... Думается опять и опять о литературе. Почему-то в голову приходят стихи Байрона, - его тоска, ирония... Может быть, после войны мы вопросим себя и всех - о нашей жизни... Что есть трагедия для нас? Что - радость?
Думаешь, думаешь... Шевелятся мучительные, крупные темы. И пусть душа разрывается, - надо пробовать, искать. Не надо наступать на горло собственной песне, - хотя бы после этой войны...
Читал Киплинга "Маугли" и пр. Британски слащаво. Мораль английского типа перенесена на зверей?! Старик Дарвин укоризненно, покачал бы головой. До чего же доходит человек в своем беспокойном, иногда чванном стремлении оседлать природу. А "равнодушной природе" - наплевать... Хотя она может когда-нибудь и отомстить слишком бесцеремонному человечеству!
Как противоядие читаешь Марка Аврелия, но и здесь не оставляет мысль: он высказывает всякие умные и горькие мысли о тщете бытия, но ведь автор римский император, который не отказывал себе в триумфах и пр!.. С точки зрения поиска правды - простые русские сподвижники, конечно, интереснее.
Хороший, здоровый сон. У меня обычно при наличии забот, заданий, незавершенных дел - и сон неспокойный. А вот стоило сдать работу, и выспался.
13 октября 1943 года
Сегодня вечером еду в Кронштадт.
Утром - на просмотре первого и второго актов "У стен Ленинграда"... Второй акт захватил сразу... Это широко, грубо, остро. С огромным напряжением всматривался, слушал, думал. Это моя душа звучит, ищет, мучится... Есть особая сила и прелесть в факте рождения спектакля. Уже завтра все будет по-другому, не будет новизны... Да, преемственность от Гражданской войны, от "Оптимистической" ясна - это сознательно и подсознательно. Хороша матросская масса - смелая, резкая... А матросский порыв, их клятва! Я хочу просто говорить об этом, как матрос, как зритель...
(И все же, конечно, пьеса романтическая. Жизнь жестче, грязнее, грубее, чем я ее вижу, и во сто раз грубее, чем я пишу.) Был командир Н-ской стрелковой дивизии генерал-майор Синкевич. Опять дрались у Синявино; опять взяли и отдали высоту; опять с той и другой стороны артиллерийский огонь... Иллюзий строить нечего - еще возни с ними хватит!