Витич Райдо. Фея Лоан

   - Много набили?
   - Купить хочешь? Что интересует: соболь, лиса, куница, белка… или дочь?
   - Дочь. Может все-таки видели девушку. Высокая, стройная, длинные пепельные волосы, синие глаза.
   - Нет, - в три голоса заявили промысловики.
   - Коль забрела б такая Снегурочка, только рады были, - усмехнулся старик.
   - Как же вы за дочерью не усмотрел?
   - Ну! Дело молодое, горячее. Понесло.
   - Возможно, уже занесло.
   - Думаете, погибла?
   Семен мысленно усмехнулся: что-то рожа у вас больно равнодушная для таких предположений, "папаша".
   - А чего здесь думать? Вокруг только снег да зверье. Если экипировки и навыков прохождения тайги нет - заплутать и сгинуть две минуты. Здесь от заимки на десяток метров отойди не факт, что вернешься. А вы вона маханули, с самого стойбища протопать, - сказал Иван. - Нам не дойти, хотя не первый год зимуем и тайгу вроде знаем, а здесь ребенок. Пурга вон какая стояла и морозы. Если не нашли уже не найдете.
   - Совсем?
   - Совсем. Тайга, мил человек. Здеся веками плутать можно и ни с кем не встретится, - заверил Прохорыч.
   - Вы сами откуда? Не с Хатанги случайно? - спросил Семен.
   - Нет, я вообще из Сургута. А что?
   - Лицо знакомое. Бывает, - солгал мужчина.
   - Как же вас с Сургута сюда занесло? - спросил Илья.
   - Извините, но может, чаем напоите, я вам и расскажу.
   - Замерзли?
   - Да, - заверили мужчины, но веры им не было. Лица слишком каменные и взгляды острые, жесткие, чтобы поверить, что такие субъекты что-то вообще испытывают. И на макушках их лысых инея не наблюдалось.
   Илья с Семеном переглянулись: не пустить - подозрение посеять, пустить - Фея может выйти.
   Комогорцев на Прохорыча кивнул:
   - Он хозяин. Разрешит - милости просим, нет, извиняйте братки.
   - А мне че? - пожал плечами. - Коль шуметь да егозить не станете, да ничего не стяните, проходьте.
   - Нам чужого не надо, отец.
   - Ну, смотри, а то ж казенное имущество, а мне в ответе быть. Больно надо.
   - Понятно, - прогудели мужчины.
   - Пошли, - кивнул им Семен и на Ивана упреждающе зыркнул: присмотри, если что, чтобы Фея попалась им на глаза.
   Сомнений у Колмогорцева не осталось - братва это, те упыри, что девочку на порошок посадили. Рыщут как волки, и повадки один в один - хищники.
   Нет, ребятки. Ищите другую игрушку себе, а Фею я вам не отдам. Зубами загрызу, только суньтесь.
 
   Гостей на кухню пригласили.
   Мужчины зорко и слишком пристально оглядели жилище, прошли на кухню, сели за стол в ряд. Напротив Семен с Ильей пристроились, Иван у входа встал, плечом косяк подпер, поглядывая и на заезжих и в сторону лестницы.
   - Далеко же вас занесло, - прогудел Прохорыч, разлив по железным кружкам кипяток гостям. - Мы почитайте, до весны никого не видим.
   - Поблизости есть кто-нибудь еще?
   - Километрах в пятидесяти Эхту с семьей останавливается. Но и то, под Новый год. Место там для эвенка святое, вот он кажный год туда и приходит.
   - Эхту?
   - Эвенк. С семьей. Жена детей четверо и олени, понятно.
   - И все?
   - Еще медведи иногда бродят. Белки скачут и зайцы, - с усмешкой бросил Семен. А у самого в груди сердце колотится, выпрыгнуть хочет. Понимает Колмогорцев - соперник перед ним, матерый волчара, которому и, пожалуй, только динозавры не по зубам. А так легко любого перемелет, сомнет. Туз денежный - одни часики на полсотни тонн зелени тянут. Тертый, зараза: чай пьет, а сам так глазами и стреляет, ввинчивает взгляд в лица, как штопор, до самого донышка просвечивает как рентген. Вот и такому Фея в душу запала. Ищет. И не просто будет искать - землю рыть начнет. Знает Семен таких - пока не остановишь - не уймутся.
   "Не получишь ты ее. Моя девочка, моя. Других лялек наркотой трави, с другими играйся, а Фею не отдам", - думал и представлял что сейчас она в постели лежит, нагая, его ждет, податливая, горячая, неласканная. Его.
   Конечно, он не туз, и волчара из него бутафорский. Глотки грызть за место под солнцем не умеет, и учиться не хочет. Скучно и противно. Но в шестерках сроду не ходил, и сусликом не обзывался, в стойку на задние лапки перед всяким зверьем не вставал и не встанет. А деньжат Фею обеспечить хватит, скопил неслабо за пять лет. И сил защитить ее хватит, и терпения от грязных привычек отучить, к себе приручить.
   - Говорят, метеорит здесь упал.
   - Кто говорит? Лиса на хвосте принесла? - криво усмехнулся Илья.
   - По сводкам передали.
   - Метеоцентра? - фыркнул Иван.
   - Значит, не видели, не слышали? - прищурился Арчи.
   - У нас даже радио не работает. Помехи сплошные.
   - Тяжело, - головой качнул.
   - Нормально. Мы привыкли.
   - До весны здесь сидите?
   - Угу.
   - Хорошо хоть платят?
   - Это смотря сколько и какого меха сдадим. Так как же вы дочку потеряли?
   - Поссорились малость. Я был не прав, она взбрыкнула. Рядовая ситуация.
   - Я б не сказал, - протянул Прохорыч. - Тайга кругом, мил человек, головой думать надо.
   - Н-да, - потер лысину, поморщившись. - Значит, не видели дочь? На охоту когда ходили тоже ничего странного не приметили?
   - Ты первая странность за два месяца, - заверил Илья.
   Арчи усмехнулся.
   - Смысл нам скрывать? Знали бы что, сказали. Дите по тайге одно бродит - не шутка, - проворчал старик. - У меня сын так сгинул. Ушел с друзьями на рыбалку и отстал. Все. До сих пор, где косточки его не знаю.
   - Бывает, натыкаешься на трупы, - подтвердил Илья. - Обычно беглые с зон да те, кто золотишком промышляет для себя. Идут группами по два-три человека, а чаще и вовсе по одному прут. Здесь и остаются. В тайге одному не выжить.
   Арчи головой покивал, изобразив горестные раздумья, и поднялся:
   - Ну, пойдем. Спасибо за чай, отогрелись.
   - Куда вы теперь? Дальше никого.
   - Вернемся, пожалуй.
   - Ну, дело ваше.
   Гостей всем составом провожать высыпали во двор. Поулыбались друг другу да жесткими настороженными взглядами обменялись, на том и простились.
   Снегоходы понеслись на запад. Промысловики во дворе остались.
   - Не батя он ей, - протянул Иван, поглядывая на снежную пыль, что лишь и осталась после незваных гостей.
   - Это и ежу понятно, - кивнул Илья. - Но влетели крупно. Ребятки-то жесткие. Таким шею свернуть, что высморкаться. Узнают, что мы им солгали - порешат.
   - Жалеешь? - спросил Семен.
   - Нет. Не друзья они ей и не родственники, даже в седьмом колени близко никто не пробегал. Раз так - нечего им здесь делать, и про Фею знать не зачем. С хорошим да за хорошим отморозки не ходят.
   - Точно, - подтвердил Иван. - Только вопрос возникает: почему они тогда Фею ищут? Личный интерес?
   - Более чем.
   - В смысле?
   - Татуировки видел? И черепа лысые. Прямо братья.
   - Секта какая-нибудь? Я слышал в некоторых сектах очень жесткие порядки. Видно поэтому Фея от них и рванула. Хотели много, - прищурился недобро в сторону исчезнувших с горизонта "братьев".
   - На наркоту они ее посадили, - тихо сказал Семен. - Так что версия о секте не так уж неправдаподобна.
   - Что? - нахмурился Илья, развернулся к мужчине. Никак у него сойтись не могло: наркотики, чисто земной продукт и Фея - девушка-инопланетянка. Иван же головой покачал:
   - Во, суки. Теперь ясно. Так взять не могли, решили этак. Слышал я о таких примочках, дружок у меня в ту степь уехал. Год на вытяжке из мухоморов сидел, по нижним мирам экскурсировал. Ур-роды!
   - Угу, - кивнул Семен. - Я того же мнения.
   - Погодь, Сема. С чего ты про наркотики решил? - спросил Илья.
   - Сам видел, как она порошок принимала. Ломки у нее были. Приняла - прошли. Порошок я отобрал. Травиться не дам. Месяц - другой, вылечится.
   Степной волосами тряхнул одно с другим складывая, затылок в раздумьях почесал.
   - Можешь мне дать?
   Колмогорцев нахмурился: тебе-то зачем?
   - Не верится мне что-то.
   - Покажу при случае. Пока спрятал, чтобы она не нашла. Идти далеко.
   - Только не забудь Сема.
   - Не забуду. Вы не болтайте только.
   - За кого держишь? - скривился Иван, и в дом пошел.
   - Сем, а если это не наркотик?
   - А что, по-твоему? Сахарная пудра? Похож этот зайчик на снегоходе на Дедушку Мороза?
   - Нет. Но мы много не знаем. Языковой барьер, и сдается, разные традиции, как следствие, мышление. Нам злом кажется, для нее, может, добро, и наоборот.
   - Уже жалеешь, что умникам не стукнул?
   - Пока нет, но сомнения есть.
   - А ты не сомневайся, Илья. Фею они только через мой труп получат.
   Степной внимательно посмотрел на Колмогорцева:
   - Я спрашивал у нее про тебя, и показалось мне, ей Виктор больше нравится.
   - А жить со мной станет, - безапелляционно заявил Семен.
   - Ты бы у нее для начала спросил, - с нотой укора посоветовал мужчина.
   - Спрошу.
   Развернулся и в дом пошел.
   Илья вздохнул: ясно как спросит - стеной вырастит и шагу сделать без себя не даст. Прикипел Семен к девушке, сразу видно, до самой души спекся.
   А вот знал бы кто она - как отреагировал?
   Или знает уже?
 
   Отъехав на пару километров, Арвидейф остановил снегоходы, и снял очки. Оглядел товарищей и спросил:
   - Что скажите?
   - Я им не верю, - бросил Лангрейф.
   - Не знаю. Вполне может быть, они говорят правду. Признаков присутствия сейти я не заметил, ауры лжи тоже. Не договоры есть. Но они вполне объяснимы: среди зимы сюда не добраться ни на вертолете, ни на снегоходе. И вдруг появляются три типа.
   - Н-да, - согласился агнолик. - И все же стоит присмотреть за этой заимкой.
   Мужчины дружно кивнули.
 

Глава 26

 
   Фея уже надела рубашку и пританцовывая, кружила по комнате, прикидывая как ее лучше обустроить. Теперь это ее забота уют мужу создать. И приятно так сознавать, что она теперь на что-то сгодится, собственное, а не отцом подаренное создаст. И пусть она теперь тоже монторро, зато у нее есть Семен, а скоро еще и сын будет. Или дочь. Какая разница?
 
   Семен застал Эйфию за осмотром содержимого тумбочки.
   - Сейкап ищешь?
   - Сейкап, - закивала, уверенная раз сам заговорил - отдаст, и удивилась, увидев как он отрицательно головой покачал:
   - Нет. Не нужен он тебе.
   -  Семен, он моя возможность выжить. Ты сам не хочешь, чтобы я брала жизненную энергию у твоих братьев, - подошла к нему. - У тебя я взять не могу. Мне не хочется потерять тебя. Это ужасное преступление до смерти обессилить собственного мужа, отца ребенка.
   Мужчина внимательно смотрел на нее, и не выдержал, обнял, подтянув к себе, накрыл ладонью волосы:
   - У тебя голос как… не знаю. Слушаешь и душа замирает, - прошептал, млея от ее близости, доверчивого наивного взгляда. - Удержу ли я тебя?
   -  Тебя что-то беспокоит?- заволновалась Эя, уловив в голосе мужа нотки печали.
   - Надо бы нам с тобой как-то научиться друг друга понимать, - погладил ее по щеке, и девушка робко улыбнулась, вызвав ответную улыбку. - Фея. Ты и, правда, фея.
   В дверь протиснулся Петя с кружкой на перевес. Семен вздохнул: проходной двор.
   - Я Фее тут орехов-то наколол, - заявил парень, протягивая посудину Эйфии.
   - Спасибо, - мужчина передал девушке кружку и вытолкал парня в коридор. - Если нетрудно, как ужин будет готов, стукни. Умеешь? Потренируйся. Иди Петя, - и хлопнул дверью. Подумал и подпер ее табуретом.
   Фея тем временем с любопытством рассматривала и обнюхивала маленькие зернышки с изумительным запахом, трогая их пальчиком, потряхивая в кружке.
   - Глупенькая, это орехи. Их едят. Ам-ам, - показал, взяв один орешек.
   -  Это кушают? Точно?- удивилась.
   - Хаимон, - заверил, повторив за ней. Эя засмеялась:
   - К-ха йэмоунс.
   - Йэмоунс - ам-ам. Еще бы знать на каком мы языке изъясняемся.
   Девушка взяла щепотку орехов и попыталась сунуть в рот Семену.
   - Нет, сама кушай.
   - Ку-усшай, - повторила и заулыбалась довольная. Забралась на постель, поджав под себя ноги, похлопала рядом, приглашая мужчину. - Кусшай тий, йиа.
   - Ну, вот, прогресс на лицо. Ты уже неплохо говоришь по-русски, - сел Семен, подтянул девушку к себе, чувствуя патологическую потребность ощущать ее рядом с собой, обнимать, чуять тепло ее кожи под рукой, прохладу волос. - Йэмоунс.
   Фея начала лакомится орехами, периодически запихивая в рот Семена зерна, а тот любовался ею, ласкал взглядом, боясь вспугнуть лаской наяву. Пальцы осторожно поглаживали ткань рубашки и немного волновали Эфию, но не настолько, чтобы отвлекаться от вкусной пищи.
   -  Похоже на моколи. А у вас моколи растет?
   - Понятия не имею, о чем ты. Жалко. Хочется узнать, что же тебя тревожит, что нравится, чем занималась, кто родители. Мама, папа…
   - Мама? - встрепенулась Эя, услышав единственно известное ей слово из земного языка. - Мама Алэна. Тий ага-ага? - закивала: знаешь ее?
   - Алена. Чудесное имя. Но я ее не знаю. Странно у мамы твоей русское имя, а тебя назвали Феей.
   - Эйфия.
   - Эйфея? Не подходит, а Фея в точку.
   - Тий мама? - ткнула в него пальчиком.
   - Мою маму зовут Анна. Красиво, правда? Гордо. Она святое. Наверное, единственно святое, что у меня было. Теперь еще ты есть, - улыбнулся.
   - Ана.
   - Анна. Аннушка.
   - Анусха.
   Семен рассмеялся и легонько по носику девушке пальцем шлепнул:
   - Дитя ты и есть дитя. "Ануска". Как же тебя в секту залететь угораздило? Куда твоя мама Алена смотрела?
   -  У меня замечательная мама. Она, как и ты, землянка. Папа коренной флэтонец. Он крестник Модраш, император. Может, вы понравитесь друг другу?- вздохнула: хорошая мечта, но процент ее исполнения критически мал. - А когда ты мне сейкап вернешь?
   - Забудь, - нахмурился.
   - Сапут? - это через час, два, завтра, никогда?
   Семен отобрал у девушки опустевшую кружку, кинул на раскладушку.
   - Забудь.
   -  Брось, отодвинь, избавься?
   Дверь в комнату два раза подпрыгнула, на третий гостеприимно распахнулась, роняя табурет. Фея вздрогнула, Семен недоуменно уставился на Петра.
   - Ужин готов, барин, - отвесил ему парень шутливый поясной поклон.
   - Петь, я тебя головой стучать не просил.
   - Я ногой. Чтоб не промахнуться, - щедро улыбнулся Самрин.
   - А-а-а, - усмехнулся и обратился к девушке. - Пойдем ужинать, нежная моя. Все равно чувствую, покоя сегодня не будет.
 
   - Сем, если она нимфоманка, значит, мужчину себе сама выбирает, да? - потащился за Колмогорцевым и Феей Самарин.
   - Не значит, - развернулся к нему мужчина.
   - Ну, ты же понял, о чем я.
   - Понял, - кивнул согласно и пальчиком парня поманил. - И подумал: ты себя мужчиной возомнил или завидуешь разукрашенной физиономии Витька?
   Петя укоризненно губы поджал:
   - Злой ты, - обогнул друга и вниз потопал.
   -  Благодарю за моколи, - улыбнулась ему Фея. Парень тут же притормозил, заулыбался и хотел что-нибудь умное ответить, но Семен легонько подтолкнув его в спину, заставил передумать.
 
   Витек подмигнул Фее, Иван и Илья улыбнулись, Елыч, подперев рукой щеку, откровенно разглядывал девушку, забыв об ужине, старик смотрел тепло, чуть сочувственно, Петр вообще напоминал девушке щенка, разве что хвостом не вилял в связи с его отсутствием.
   -  Семен, ты поможешь мне найти Хакано? Я уже беспокоюсь, куда он запропал,- попросила девушка, получив свою порцию.
   - Опять Хакано? Найти его хочешь?
   - Что за Хакано? - спросил Илья.
   - Имя-то мудреное, - влез Прохорыч. - Я вот думаю, не тот ли разукрашенный этот Хакана и есть? У сектантов все ни как у людей, навыдумывают кличек всяких. Тьфу.
   Семен задумался: старик вполне может быть прав.
   - С чего ты ты решил, Прохорыч, что они сектанты? - спросил Иван.
   - Так на рожах написано. Татуировки видел?
   - Ну?
   - Гну! Один в один как печатью клеймили. И одежа и взгляды и черепа лысые. Не приведи Господи с такими столкнуться по ночи, лучше уж с лешаком встрянуться.
   - Чем же они тебе не понравились, Иван Прохорович? - заулыбался Илья.
   - В тайге милок, человека сразу видать. Это вы в городе рядитесь да прячетесь, а здеся все нутро наружу вылазит хошь не хошь. Манерничать-то уже без надобности, условия жизни жесткие, вот оно и ползет, родимое. Видывал я, таких как Арчи этот. Улыбочка одна чего стоит. Гаденькая, доложу я вам. И гадать не надо и выпытывать, чегой-то девка от них в тайгу рванула. И я б побег ног не чуя.
   - Потому и не сдал ее?
   - Супостат я что ли? Она вона хилая да хворая, да еще эта, как оно? Нимфетка.
   - Нимфоманка, - фыркнул Иван, поправив. И на Семена глянул: и наркоманка. Откуда же здоровью взяться?
   - Ну. Все одно болезная. Довели девку арчи эти. С ними не то что этой вот станешь, а и вовсе в петлю полезешь. Ты Сем, слышь, че думаю, настоички-то я ей позавариваю, пускай пьет, но надо бы в баньку ее чаще водить да в снег выгонять. Так с месяц и окрепнет.
   - Предлагаю свою помощь в бане, - ощерился Витек.
   - Ты мало получил что ли? - удивился Иван.
   - А ты? - уставился на него мужчина. Тот на Фею зыркнул, притих.
   - Дед, а ты хоть понимаешь, кто такая нимфоманка? - влез Елыч.
   - Давай, просвети на старости лет человека, - предложил ему Илья, взглядом утверждая обратное. Но Елычу кроме Вселенского разума лет уж пять все остальное по колено было.
   - Это дед фактически наркоманка, но кайф по-другому поводу ловит. Центр удовольствия развит и ей постоянно надо. Интимные отношения нужны, ясно? Часто, постоянно и без разницы с кем.
   Прохорыч оторопел, нахмурился.
   - Слышь, Елыч? У тебя творческий застой, да? - прищурился на него Семен. - В тайгу сходи, пройдет.
   - Хакано, - опять завела девушка.
   - Видимо этот Хакано ее удовлетворял, - продолжил развивать свою мысль мужчина. У Семена скулы от раздражения побелели: черт бы их вместе взял и Хакану этого и Елыча. - Ревнуешь, Горец? Зря. К кому, из-за чего? Ревнуют убогие, что себя ниже плинтуса считают либо наоборот выше небоскреба, а человек разумный и самодостаточный подобной ерундой не занимается. Есть три вида ревности: собственника, неполноценной личности и самовлюбленной. И базируется она на страхе и неуверенности в себе, партнере, без разницы. Есть ревность деспотичная, есть комичная, есть…
   - Елыч, ты кушать-то будешь? - спросил Илья.
   - Понял. И все-таки, для Семена одна ремарка. Те, кто любит по-настоящему, а это полноценный и сформировавшиеся личности, не ущемляют партнера ревностью. Они уважают его мнение, выбор, свободу, и даже если им больно, они не третируют партнера своими ощущениями, подозрениями, не ущемляют, не давят…
   - А теперь я понял, - кивнул Колмогорцев, недобро на Елыча уставился. - Запишись в отряд к Витьку и мечтайте на пару.
   Мужчина хотел ответить, но, встретившись с взглядом Семена, передумал, вспомнил вдруг о пище.
   - Для кого Витек, а для кого и Виктор Леонидович, - бросил тот. - И хватит тебе Семен родственника изображать. Прав Елыч, Фея сама разберется, кто ей нужен, а кто нет.
   - Ага. Кто сейчас, а кто через час, - подтвердил с усмешкой Елыч.
   - Ну, хватит вам, нашли тему, - проворчал старик. - Меня лучше послушайте. Эти, заезжие-то сегодняшние, больно шустрые ребятки-то. Как бы они еще раз не наведались или вовсе, засаду, где поблизости не устроили.
   Мужчины переглянулись, посерьезнели.
   - Могут, - кивнул Витек. - Я б так и сделал.
   - Так вот, завтра с утряни выйдем, глядите в оба и ежели чего, своего держитесь: не видели, не знаем. А ты Сем, барышню-то придержи, пущай пока в доме посидит, от греха. А то хаканы эти опять ее в свою секту как пауки в паутину уволокут.
   Семен на Прохорыча глянул, на Фею, и голову опустил: мог бы сам догадаться. Чтобы такой как Арчи, такую как Фея выпустил - быть не может.
   - Они нам поверили, - неуверенно заметил Иван.
   - Может и поверили. Но береженого Бог бережет. Ежели прав я, то приметь они девчонку и не только ей, но и нам не сдобровать.
   - Да, мужики жесткие, без преамбул, - согласился Елыч.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Мы с Виктором и Петром за ними во второго этажа наблюдали.
   - Я между прочим даже ружьишко приготовил, - подтвердил Прохоров. - Я, таких как они, терпеть не могу. Ряженные да ухоженные, и законы у них одни - чисто свои.
   - Как и у тебя, - пожал плечами Илья. - Каждый из нас живет по своим правилам и законам, но делает вид, что по общим.
   - Главное государство с его рамками процессуального закона не задевать, - согласился Иван.
   - Здесь один закон, братцы - тайга матушка, - вставил свое слово Виктор. - Она и государство и кодекс. Его не трожь, а остальное, пожалуйста.
   - Короче, решили, - подвел черту Иван. - Стоим на своем, а Фея пусть дома посидит пару дней.
   Решить - решили, но еще долго муссировали тему гостей, всякие варианты обдумывая. Постепенно с кухни мужчины перешли в гостиную, а разговоры о "хаканах" переросли в байки о всяких случаях в жизни. Елыч не упустил своего шанса и начал вещать о параллельных мирах и монстрах-инопланетянах. И до того складно пел, что даже Семен заслушался, и не заметил, как Фея с Ильей ушли.
   Мужчина пошел к Степному и застал занимательную картину: Илья, открыв рот и поглаживая бороду, слушал Фею, а та рисовала в воздухе знаки и тараторила невесть что, с одухотворенно-возвышенным лицом.
   - Вечерние занятия? - спросил Колмогорцев. Зашел и сел без приглашения на стул.
   - Семен, только давай без этого, - поморщился Илья, подумав что тот опять в ревность и претензии ударится. Но тот согласился:
   - Без. Я, как и ты хочу понять, о чем она говорит, язык ее выучить или нашему научить. О чем вы сейчас толковали?
   - По-моему как раз об азбуке, - поднял книгу с колен, показал русский алфавит. - Писать она вообще не умеет…
   - Это как?
   - Ну-у, так, - поспешил уйти от ответа. - Буквы в ее языке иероглифы. Зендо.
   - Зэйндо, - закивала Фея, и опять в воздухе замысловатые фигуры рисовать начала. Получалась то ли арабская вязь, то ли китайские иероглифы.
   - Я конечно в языках не силен, но больно странная у Феи речь. Не говорит - поет и мягко так, ровно, складно. Увертюра какая-то. А иероглифы только в Китае да Японии. Ни на китайку, ни на японку она не похожа.
   - Это я заметил, - улыбнулся Илья. - Ты про штуку ту не забудь, обещал принести.
   - Ладно. Обещал - принесу. Думаешь, в ней тайна Феиного языка сокрыта? - улыбнулся.
   Степной настороженно покосился на мужчину: знаю я, Семен, где ее тайна спрятана. В браслетике бриллиантовом на руке. Да вот вопрос: можно ли тебе доверится, стоит ли тебе знать, что девушка на которую ты планы строишь - инопланетянка?
   Илья сам пару суток эту новость переваривал и до сих пор не свыкся. Вроде точно знает, убедился - факт, а все же воспринимается он как нечто отдаленное, среднее меж "есть" и "нет".
   Степной к уфологии сроду хладен был, считал, что все странные или явно чудесные явления дело рук человека. Он верил в колдовство, шаманизм, верил в обереги и талисманы, в Бога как в Абсолют, в черта, как худшее проявление человеческих качеств, верил в круги на полях и всякие геопатогенные зоны, в которые сам не раз забредал, охотясь, но в инопланетян не верил и все тут. Кого не послушаешь, эти злобные твари чудовища воплоти да еще высокоорганизованные и психически хитро сделанные. Тот женщин воруют, то мужчин, эксперименты над ними ставят или вовсе с собой забирают.
   Ну, бред!
   Кому б это надо было, тем более если "продвинутые"?
   И не прав оказался, как те кто слухи дурные распространяет. Но это он теперь знает, а пойди другому докажи, Семену тому же, что Фея безобидна и хрупка, а странности ее не от нашлепанных Елычем диагнозов или дурных привычек, а от инопланетного менталитета.
   Как на него Семен посмотрит, узнай такое? Как на Фею? А ведь ей защита нужна и одного Степного, судя по проявившимся, как с неба вместе со снегоходами упавшим, ребяткам, мало. Возможно, идет какая-нибудь междоусобная борьба или того больше межгалактическая война, и Фея, представитель одной цивилизации, враг другой. Вот и ловят ее. А может она знает что-то важное или экспроприировала очень нужную вещь из стана врага и теперь ее ловят, чтобы предать суду по всей строгости агрессивной инопланетной законодательной системы.
   Любой бред можно взять и шанс ошибиться в свете последних событий окажется, ничтожно мал. Во всяком случае, Илья ни один из вариантов бы не исключал, и потому путался между небылицами и реальностью, чувствуя себя недалеким примитивом, и очень разобраться во всем хотел, чтобы хоть себе доказать обратное.
   Семен же другое дело, у него к Фее не научно-исследовательский интерес, а чисто пиковый. И что оно в голове влюбленных, как, куда и отчего поворачивается, Степной не знал, поэтому шокировать товарища не спешил и иллюзию его развенчивать тоже. Авось само пройдет, как головная боль. Любовь же как болезнь, ее пережить надо, период обострения переждать и спокойно в ремиссию шагать. Только тогда говорить, что-то втолковывать, а раньше - бесполезно. Мало Семен его не послушает, так еще черт те что надумает себе и то ли Фея за то поплатится, то ли Илья, то ли оба - иди угодай. Но, точно, минимум общаться друг с другом не смогут и встанут все исследования Степного, тайны другой цивилизации такие важные для человечества, нераскрытыми останутся.
   И все из-за того, что Семен в Фею влюбился. Мелочь, но как сильно на ход событий повлиять может, и в какой масштаб вылиться.
   Нет, промолчит Илья. Каждому свое: ему - разгадки тайн и знакомство с неизведанным, Семену любовная горячка. А девушка сама свой интерес найдет, сама при желании кому захочет, озвучит.
   - Я ничего Семен не думаю, я пока данные собираю. Словарь составляю. Интересно получается. Смотри: стул - ахго, сидеть - ахсхоан. А есть очень длинное слово: сомиулоэн - желать, хотеть. У них, я уже заметил глаголы на "ан" заканчиваются, а существительные на "о". Ну, не точно, конечно…