Витич Райдо. Фея Лоан

   - Монторрион… он высказал одну мысль бредовую и все же… И-цы испуганного, ненавидящего тэн стоит как ком, не помогает. Мне толку нет и раб умирает. Но если не пугать их или…
   - Добровольный донор? Идея не нова, но несбыточна. Кто свою силу отдаст? Где тот безумец? Вальторцы отпадают - смысла нет. Они слабы и их энергия инертна. Юксиоты? Нет, Эя, цигруны и земляне - все. Отчет кафиров точен. Но что те, что другие - горды и своенравны, свое не отдадут ни за награду, ни блага мира. Агнолики дежурят на торгах и ничего пока. Одни отбросы, в которых ненависть клубится словно змеи, свитые в комок. Они предпочитают умирать, чем к здравомыслию прислушаться и дать что нужно нам. Со временем, возможно, кто-то попадется. Но времени как раз у нас почти что нет. Я мать твою ждал годы, как века, а тут и года нет на ожиданье… Алорна! Не могу простить Монторриона что он убил ее и тем лишил возможности ответить за свое преступление.
   - Алорна? - отодвинулась от отца Фея, не понимая о чем речь.
   - Жрица подпоила тебя. Окрон. А ты и так не очень-то была здорова.
   - Вот в чем дело! - поняла девушка, нахмурилась, холодея от осознания, что Алорна попросту отравила ее, заставила мучаться. Но за что, зачем? - Не вздорили мы.
   - Месть за мать и за отца. Мне не нужно было оставлять ее в живых, но она была ребенком, и я по глупой мягкости своей ее не уничтожил. Зря.
   - Нет, я не верю, что дело только в ней. Я чувствую, есть и еще что-то.
   - Что?
   - Не сердись - любовь. Я не могу забыть…
   - Не надо! - отрезал Рэй, отодвинулся от дочери, к окну ушел.
   - Ты обещал!
   - Не стоит даже вспоминать! Все изменилось - ты наследница Флэта! Твой муж станет соправителем пусть и фиктивным! И допустить раба и чужеземца, слабого, трусливого невежественного червя к трону?!
   Эя пошатнулась. Резко навалилась слабость и стало больно душе, захотелось крикнуть: отчего какие-то условности, политика и ранги встают меж теми кто любит и любим?! И почему она должна мириться с разлукой? Думать о Семене, а замуж выходить за Монти? За чем? За что? И отчего он слаб, и в чем он трус?
   Да. Да! Пусть раб, пусть слаб, но и такой он мил ей. И все равно гоним иль ненавидим, любим ли почитаем - он есть он. А остальное пыль и тлен, труха обмана.
   - Мне все равно, какой он - главное он есть…
   - Ты слепа. Он тебя забыл. И ты забудь. Где твоя гордость дочь? Он канно. Тэн и трус. Он не пошел с тобой, не защитил, не удержал. Он не мужчина! И мысли он твоей не стоит.
   - Не правда, он не мог забыть. Он выбрал сам меня, он…
   - Тля! Я не желаю засорять эфир не мыслями о нем ни словами! Не знаю, чем он взял тебя, возможно трусостью и варварством манер, а может, сказки матери твоей сыграли шутку? Но ты флэтонка! Ты Лоан! И позволять унизить себя вздорной привязанностью к канно? Страдать? Из-за кого? Недоразумения что существует ни понимая, ни зачем, ни отчего! Пыль под ногами, вот что он. И это муж сейти? Опора трону?! И где же уважение к семье к себе, где долг перед планетой?!
   Фея не устояла на ногах, осела на пол и вдруг не захотела встать. Ей стало все равно на трон, на жизнь, на Флэт и на отца. Да, стыдно, да бесчестно, малодушно, но смысл воевать с тем, что в ней сильнее долга дочернего и гражданского живет? И с этим не побороться, как и с окроном, они вдвоем добьют ее. Быстрей бы…
   - Эя?!
   Она уже не слышала - ушла. В тумане две фигуры плыли силуэтом теней: одна черна как ночь, другая свет приглушенный, но теплый, мягкий. Семен - не видела, но сразу же признала, вторую не смогла узнать, как не старалась. Чуяла лишь и боялась угадать. Отец ей отчего-то грезился в ней - и в том был страх. Нет хуже выбора меж родным и милым. Как распилить себя, чтобы в равной доле им достаться, не мучиться, не мучить?
   Рэй поднял дочь с пола и уложил в постель. Тревожно хмурясь, прикоснулся к ее лбу - прохладный и испарина. Совсем плохо. Что же делать?
   И вызвал кафиров и Монторриона. Жених? Так пусть займется делом! Пусть выбьет образ дикаря из головы и сердца своей невесты! И Модраш с ним - Рэйсли позволит ему все, что для того понадобится. Лишь бы толк был.
   Не трон, а дочь заботила его, и оттого коробило сегюр. Он не привык настолько зависеть от обстоятельств, поддаваться эмоциям, но сил справиться с ними у него не хватало. Впервые, пожалуй, Рэйсли почувствовал настоящую душевную боль и поразился тому, как быстро и крепко она завладевает разумом, как сильно бьет и давит. Вот она, настоящая угроза личности, угроза будущему династии Лоан и Флэту - последствие влияние и-цы землянки. Он стал чувствителен, раним. А уязвимость императора - уязвимость подданных - уязвимость всей планеты.
   Как только Эйфия выздоровеет или…умрет… Ни одного земного тэн сегюр не оставит на планете. Они опасны, в этом уже нет сомнений. Пусть варятся в своем болоте, а Флэту и цигрунов хватит. Рэнни позаботится.
 
   Ссора с капитаном уже на следующий день вылилась в серьезную распрю. Констант и Рукихан кинули в лицо друг друга нешуточные оскорбления и они нуждались в сатисфакции. Но если юнец сейти мог требовать удовлетворения, то старый вояка не мог даже ответить, как подобает мужчине и требует задетая гордость флэтонца и капитана.
   В итоге были вызваны кэн Диган и почти поправившийся Лоундэйн, чтобы решить, как аккуратно восстановить честь капитана и при этом удовлетворить задетую гордость наследника империи. Посовещавшись мужчины пришли к выводу, что с каждой стороны стоит выставить бойца и те выяснят за своих господ кто прав а кто виноват, кому унижаться извинениями, а кому удовлетвориться ими. Понятно мысль о цонхоях пришла Лоундэйну, который лично познакомился с мастерством нового тэн сейти. У Рукихана же не было шанса противиться решению, потому что агнолик тонко и хитро подвел к озвучиванию своего решения Дигана, который был уверен, что эта гениальная мысль пришла в голову лишь ему. Что и говорить, воины Модраш коварны и в достижении своих целей на благо господина нет им равных.
   Бой был назначен на предобеденное время. Со стороны Рукихана выставлялся степцерец, гибкий и умелый боец, имевший немало побед за спиной. Со стороны Константа понятно шел землянин.
 
   Констант лично пришел за Горцем. Навис над мужчиной с отстраненно надменным видом и приказал:
   - Поднимайся. Тебя ждет победа в бою.
   Колмогорцев убрал руку со лба, внимательно посмотрел на парня:
   - Как-нибудь обойдусь без победы и без боя соответственно.
   - У тебя нет выбора. Ты тэн и обязан исполнять приказ господина.
   - А господин это ты? - усмехнулся мужчина, окинув уничтожающим взглядом юнца.
   - Ты должен встать, когда разговариваешь с хозяином!
   - Никому я ничего не должен, - процедил Семен, прерывая бравурную мазурку речи глупого мальчишки, возомнившего себя центром вселенной, не меньше.
   Констант, не обратив внимание на вздор высказанного тэн, кивнул роботехам - выводите. Те подхватили Семена и выволокли из каюты в коридор.
   - Здорово, - разозлился мужчина. - Это простое человеческое спасибо за помощь? Сначала угрожаешь расправой, теперь применяешь силу и пытаешься заставить драться с кем-то. Не мечтай. После всего я и пальцем ради тебя не пошевелю, - предупредил парня Колмогорцев.
   - Куда ты денешься, - уверенный в своем, заявил Констант, гордо шагая рядом с рабом. - И запомни - ты должен победить.
   - Угу. Обязательно, - не скрыл сарказма Семен и глянул на сейти так, что любой бы понял, что ждать хорошего от Колмогорцева не стоит.
   Но Лоан был слишком самоуверен и еще ни разу не встречался с такими упрямцами как Семен, поэтому проигнорировал его взгляд, приписав его вздорности характера землянина. Тот же стиснул зубы и мысленно спросил у Феи: за что ж ее такой родней наградили? И как при таком братике и папаше она наивность и чистоту с простотой приобрела и сохранила? Нонсенс просто.
 
   В уже знакомом Семену ангаре собралось немало народу - мужчин в серебристо-голубых комбинезонах. Экипаж.
   А в круге из флэтонцев стоял гибкий, высокий мужчина с острым и очень неприятным взглядом глубокопосаженных блеклых глаз. От его фигуры, хлипкой на вид, веяло недюжей силой.
   - Ты должен победить Парфика, - бросил Семену Констант и роботехи подтолкнули мужчину в круг.
   Семен поправил рубашку и сложил руки на груди, давая понять и окружающим и своему гипотетическому оппоненту, что веселья не будет. Парфик видно единственный понял это и вяло махнул кулаком, подпрыгнув на месте, больше для вида, чем всерьез. Семен не пошевелился. Флэтонцы засмеялись, громко заспорили, кто-то выкрикнул нечто обидное сейти. Парень насупился и предупреждающе посмотрел на Горца:
   - Запорю, - прошипел.
   Семен и бровью не повел.
   Парфик начал показательно скакать и очень тем напомнил мужчине кузнечика. Следить за его сальто и пируэтами было забавно и пару раз, когда Семену пришлось немного качнуться, уклоняясь от взмахов его стоп и ладоней, можно было принять пляски мужчины за серьезный вызов. Все замерли, ожидая развития боя, и вскоре разочарованно заулюлюкали - скачки Парфика надоели, монументальная поза землянина раздражала.
    - Так не пойдет!
    - Ударь его, Парфик!
    - Убей тэн!
    - Хватит скакать!
    - Да они комедию ломают!
   Понеслось со всех сторон. Капитан что-то рыкнул своему цонхою и мужчина, взглядом извинившись у Семена, попытался напасть всерьез. Колмогорцев уклонился и легко ушел в сторону. Раз, второй. Кулаки свистели и промахивались. Мужчина наскакивал и пинал воздух, Семен лениво бродил по кругу, успевая уходить и от тычков флэтонцев и от ударов Парфика.
   -  Хорош цонхой,- презрительно скривившись, заметил сейти капитан. Константа передернуло - его при всех обвинили в трусости как владельца труса. Парень не думая, сорвал с пояса хотт и стеганул по спине Семена. Тот, получив первый удар, успел упредить второй - перехватил лезвия хота рукой и, раня себе руку, резко рванул их на себя, заставляя сейти приблизиться. Схватил щенка за ворот комбинезона и, выплюнув в лицо пару "приятных" слов о сути мальчишки, толкнул его обратно в толпу окровавленной ладонью в лицо.
   Стало тихо. Даже Рукихан замер от неожиданности до глубины души пораженный непочтительностью обращения с наследником великой династии. И кто посмел? Тэн!
   - Смерти!
   - Убить его!
   Разнеслось следом.
   Констант оттер кровь с лица, удивленно поглядывая то на Семена, то на свою ладонь и тихо спросил:
   - Ты ненормальный?
   А кто еще совершит преступление плата за которое одна - смерть?
   - Я человек, - так же тихо ответил Семен.
   Что это значит? - нахмурился парень: неужели ради этого стоит умирать? Неужели жизнь цениться землянином меньше чем пустое звание человек. Тогда он флетонец.
   - Человек - всего лишь определение анатомической сущности, - заметил осторожно. Может Акино Хорго это неизвестно?
   - Для вас.
   Констант не понимал. А все что он не понимал, требовало от него сосредоточенного изучения, пока не станет ясно от и до, не осознается и либо примется, либо отвергнется.
   - А для вас?
   - Личность с морально-этическим кодексом.
   - И ради этого кодекса ты готов умереть?
   - Да.
   - Ты либо уникальный глупец, либо столь же уникальный смельчак.
   - Не все ли равно? Для тебя. Ты же, как твой папаша - робот. Поэтому не силься - не поймешь.
   - Ты знаешь моего отца? Знаешь сегюр? - не поверил парень. Лоундэйн озабоченно нахмурился: а дело-то принимает необыкновенный поворот.
   - Встречались, - скупо поведал Семен.
   - Где? Когда?
   Мужчина молчал. Он понимал, судя по напряженности окружающих, его убьют, и единственное о чем жалел искренне - не дошел до Феи, не сказал ей "люблю" и "прости", за все что по глупости наделал. Так получалось, что никогда в жизни ему не довелось сказать это слово без грамма фальши, признаться как в сокровенном, в том, что делает его зависимым и уязвимым, тому, от кого в радость зависеть, да и просто дышать с ним одним воздухом.
   Констант, вместо приказа разорвать тэн на месте, развернулся и, махнув рукой, пригласил его за собой.
   -  Нет, - преградил путь сейти капитан. - Вы обязаны казнить тэн прилюдно.
    - Мой тэн, моя и забота,- процедил парень.
    - Закон один для всех.
    - Но не для меня.
    - Тогда не удивляйтесь, если экипаж взбунтуется. Ведь если тэн позволено преступать черту, то тем более это дозволительно свободным флэтонцам. И мне.
    - На что намек, капитан? Уж не угрожаете ли вы мне?- прищурился Лоан.
   -  Предупреждаю. Оставляя преступление тэн без ответа, вы становитесь равным ему.
    - Это оскорбление капитан. Вы отдаете отчет своим словам?
    - Почему нет? Что позволено одному, дозволено и другому.
   С минуту стояла гробовая тишина - Рукихан и Констант мерялись взглядами, и вот сейти выхватил мэ-гоцо:
   -  Вы перешли границы дозволенного.
    - Вы сами стерли их,- заявил мужчина, вытащив свой клинок. Теперь у него были развязаны руки, и он мог убить Лоан в честном бою, и притом - безнаказанно. Слабость сейти свидетельствовал весь экипаж гоффита и Рукихан выступал в бою как рука правосудия, карающая слабака и труса. Он спасал род Лоан от бесчестия и даже сам сегюр не сможет придраться и осудить его.
   -  Модраш - на помощь, - прошептал Лоундэйн мгновенно сообразив, что сейчас будет, и рванул на помощь подопечному. Семен прищурился, оценивая силы. Краем глаза определил пути отхода и, не задумываясь, встал на сторону Константа. Претензии к парню остались, и он выскажет их. Но позже. Сейчас же им обоим предстояло выжить.
   В тот момент, когда клинок сейти скрестился с клинком капитана, толпа флэтонцев кинулась на агнолика и Константа. И была встречена Семеном. К нему неожиданно присоединился Парфик и крикнул Лоундэйну:
   -  Уводи сейти к сейферу! И прихвати землянина - я задержу этих!
   Агнолик понял и, схватив за шиворот Семена и Константа, чудом втолкнул их в закрывающийся выход в коридор, в то время как Парфик выбил мэ-гоцо из руки Рукихана. В горячей баталии против толпы осталось теперь лишь двое, которые, встав спиной к спине приняли бой и прикрыли отход мужчин.
   Семен, вылетев в коридор, понял, что к чему и не дал Константу вернуться. Перехватил и толкнул в глубь соседнего отсека:
   - Уходи!
   И отправил прорвавшегося за ними флэтонца обратно ударом в лицо.
   Констант с горящими глазами смотрел на тэн и силился за секунду понять то, что не удалось ему сложить за недели полета. Мужчина что десять минут назад перечил ему и даже пошел на открытое противодействие, теперь защищал.
   - Все-таки вы, земляне, непостижимы, - качнул головой, крепче перехватывая мэ-гоцо. - Вас как реликты изучать надо.
   - Если не уйдешь, изучать будет некому! - крикнул Семен парируя удары еще двух прорвавшихся флэтонцев. Констант рубанул клинком по шее одного и, сделав посечку другому, толкнул землянина в сторону.
   - Уходим вместе!
   - Нужно вытащить своих!
   - Лоундэйна и Парфика?!
   Нет, землянин точно чокнутый! Совсем недавно они были его врагами, а теперь он их решил спасти, рискуя жизнью!
   - Твоя смелость достойна флэтонца! Ты клоан?
   Колмогорцев выхватил Парфика из толпы, раскидав мужчин, и потому не обратил внимания на вопрос парня. Лоундэйн же закричал Семену что-то грубое, резкое и, хлопнув по сенсору стены ладонью, закрыл за собой выход. Стена закрылась, оставив в коридоре трех потрепанных товарищей по случайной неприятности и четверых обозлившихся членов экипажа. По коридору уже неслась противная сирена сигнала тревоги и, слепя мужчин, мелькали неоновые пунктиры по кромке потолка и пола.
   Драка продолжилась и грозила перерасти в бойню - уже слышался топот казенных ботинок и в глубине коридора виднелись другие члены экипажа.
   -  Уходите!- ловко отправив в прыжке оппонента в нокдаун, крикнул Парфик. - Глупо умирать всем!
   Семен не понял о чем речь, но неравные силы и опасность оценил и, пихнул Константа к ангару, в котором виднелись серебристые аппараты, явно летательного назначения. Что бы не было, а спасти глупого мальчишку, брата Феи Колмогорцев просто обязан. И потому не до сантиментов и прощаний с клятвами в дружбе и долге по гроб жизни.
   Парень скатился по лестнице вниз, Семен проехал по перилам и оба вырвались на прямую дистанцию к сейферам. Констант, понимая, что иначе, чем бегством сейчас проблему не решить, на ходу отправил заряд из лазерного лезвия мэ-гоцо в панель стартовой платформы.
   Та включилась, и начался отсчет системы запуска, стены начали блокировку помещения, отрезая беглецов от преследователей.
   - Вверх! За мной! - крикнул Семену, взлетая первую платформу. Открыл сейфер и втащив землянина внутрь, хлопнулся на сиденье, нажал кнопку пуска.
   Через сорок секунд сейфер вышел их гоффита в космос и, набирая скорость, взял курс на Флэт.
 
   Констант поднял с пола клинок, сложил его и сунул в ножны.
   Семен потер припухшую скулу, соображая в какую еще заваруху вляпался. Поздно конечно, но что поделаешь - планида его такая - сначала делать потом думать. И хмыкнул, глянув на взъерошенного и слегка разукрашенного ссадинами и кровоподтеками Константа.
   - Весело у вас.
   - Скучать некогда, - заверил тот и вдруг рассмеялся. - А ты меня удивил!… Стоп! - посерьезнел. Рванул к Горцу. - Быстро оголяй плечо!
   Тот не стал спрашивать зачем, понимая, что с таким лицом ради прикола не просят, и рванул рукав с плеча.
   - Контролер! Если не успеем тебе конец! - сообщил парень, вновь вытаскивая клинок. Разрезал по шву кожу и мышцу и начал выковыривать впаянную в волокна пуговку прибора. Семена холодный пот от боли прошиб. Мужчина впился рукой в край сиденья и сжал зубы, чтобы стерпеть и не закричать от боли. Мальчишка тот еще садист - копался ножом в плече Колмогорцева как в тарелке с салатом. И все из-за чего? Из-за маленькой сверкающей пуговки, которую пришлось вырывать. Только эта штука упала на пол, как оглушительно взорвалась, откидывая товарищей к бортам сейфера. Семен сполз на пол, чувствуя вязкую дурноту во рту и желудке, и тряхнул волосами, пытаясь справиться с навалившейся слабостью и туманом в голове. Констант же пытался встать, слабо соображая, где он и кто. И то и другое удалось с десятой попытки.
 
   Через час, с трудом перетянув рану Горцу и остановив кровь, чуть подлатав раны Константа, мужчины растянулись в креслах, давая отдых телам.
   - До Флэта два дня пути. Автопилот в норме, но связи нет. Термодатчики не работают. Пищи и воды не запасено, - сообщил Лоан без всяких эмоций.
   - Плевать, - так же равнодушно ответил ему Семен. Они переглянулись и, хохотнув, прикрыли глаза - во сне ничего не болит и ни есть, ни пить не хочется.
 

Глава 43

 
   Эйфия без сил лежала на подушках и, не слыша слушала голос Монторриона. Второй день парень сидел возле девушки и все что-то болтал, развлекая ее. Иногда его прерывал отец. Рэйсли неслышно заходил в спальню дочери и озабоченно поглядывая на девушку, пытался подбадривающе улыбнуться. Следом приводили тэн и приносили лекарства, потом обед и вновь лекарства.
   Эя смутно понимала что происходит. Она еще жила, но словно уже и не жила. Пустой взгляд поблекших синих глаз тревожил и Монторриона и сегюр, не говоря уж о кафирах, что головой отвечали за сейти. Состояние девушки явно ухудшалось и клонилось к закономерному финалу. И-цы доноров не помогало, лекарства не шли в прок, жертвоприношение Поттана ни принесли и толики облегчения.
   Эйфия тихо угасала, не имея ни сил, ни желания жить. Ее душа уже блуждала по заснеженным просторам далекой Сибири, где кружила карусель снежинок, а Семен поил ее душистым чаем и нежно обнимал, внимательно слушая весь тот бред, что она говорила ему.
 
   Сейфер упал у Хангарского ущелья. Мужчины вывалились наружу и растянулись на камнях, приходя в себя. Два дня в духоте стали для Константа настоящим мучением. Он горел от жара и терял силы.
   Семен оттер пот со лба и огляделся, подставляя лицо прохладе слабого ветра: камни, мох, скупые островки кустарника. Неласковое место.
   Взгляд переместился на парня: пунцовый, хрипло дышащий Констант безвольно вытянулся на камнях и выглядел больным.
   - Мы жару плохо переносим, - извиняясь, прохрипел парень, встретив взгляд Горца. Тот кивнул и, приподняв Лоан, расстегнул комбинезон, стянул его с торса, давай возможность ветру немного охладить тело. Осторожно положил парня на мох:
   - Пройдет.
   - Конечно, - облизал пересохшие губы юноша.
   - До дома далеко?
   - Не знаю.
   - Где мы хоть знаешь?
   Парень с трудом повернул голову, рассматривая местечко.
   - Похоже Хангар. Горная гряда на севере Викфорна.
   - Как выбираться будем? В какую сторону топать?
   - Подожди, приду в себя соображу.
   Семен покосился: краснота кожи не спадала, горел парень.
   Мужчина встал и пошел к кустарникам, узрев рядом широкие листья растения похожего на мать-и-мачеху. Констант с тоской посмотрел ему вслед: бросает? Что ж, правильно. К чему заботу о полумертвом на себя взваливать? Самому выбираться надо.
   И почти смирился с тем, что один остается, как Горец обратно вернулся с охапкой листьев хамина.
   - Ты?… - не поверил своим глазам юноша. Мужчина фыркнул:
   - Я. Не призрак, - и начал листьями плечи, грудь обкладывать, на лоб один прилепил.
   - Зачем? - растерялся Констант.
   - Жар выгоним.
   - Хамином?
   - Без разницы как называется. Лишь бы помогло.
   - Откуда знаешь, как растения действуют на организм?
   - Охотник я. В тайге лекарства одно - травка заветная, ягода. Да голова на плечах.
   - Охотник это как?
   - Промысловик. Пушнину бью.
   - Стрелок?
   - Можно и так сказать, - сел рядом, снова огляделся. - Неласковый пейзаж. Как вы здесь живете?
   - Лучше, чем вы.
   - Вопрос.
   - Факт… Почему ты не ушел?
   - Куда и зачем? - удивился.
   - Куда угодно. Нет смысла ждать пока я в себя приду. Может и не случится этого.
   - Значит понесу. Не переживай.
   - Ты ведь тэн - у тебя есть шанс сбежать.
   - Вот рабы пусть и бегают.
   - Не понимаю, - прошептал Констант, силясь разглядеть хоть какую-то эмоцию на спокойном лице мужчины, чтобы понять мотивы его поступков, его самого. - Ты действительно ненормален раз так и не понял до сих пор что тэн, не увидел выгоды в моем бессилии и не воспользовался положением. И ты не землянин. Точно.
   Семен хмыкнул, растянулся на камнях, опираясь на локоть. В даль посмотрел, где горизонт шлифовал небом синий камень. Красиво, но до чего же уныло и душе от той красоты холодно.
   - Ты меня не слышишь?
   - Слышу. Лежи спокойно.
   - Нет, объясни. Я совершенно тебя не понимаю, и это меня тревожит. Ты ставишь меня в тупик, раздражаешь нелогичностью поступков. Как мне себя с тобой вести? Ты раб, а ведешь себя как господин. Ты дик и отстал, а говоришь и смотришь как знатный аристократ с ученым званием! Ты на чужой, незнакомой тебе планете, в незнакомой обстановке, а словно у себя дома! Так не бывает!
   - Лучше стало? Разговорился.
   - Ответь, прошу. Я! Сейти! Прошу.
   - Чего отвечать? Экий ты неуемный.
   Констант попытался сесть, но сил хватило лишь сделать рывок вперед, и парень чуть не рухнул обратно на камни. Семен успел придержать его и заворчал:
   - Что ж тебе спокойно не лежится? Что ты все рвешься куда-то? Беспокойный какой.
   - Почему ты мне помогаешь?
   - Тьфу, ты! - не сдержался мужчина. И как дураку объяснить прописную истину?
   - Я понял! - осенило Константа. - Ты ждешь награды!
   - Ага, - хмыкнул Горец. - Злато, серебро, меха и драгоценности, и квартиру с машиной!
   - Квартиру? Что это? А! Те отсеки, в которых вы живете?
   - Угу. Говоришь ты по-нашему хорошо, вопрос как это у тебя получается, если ты смысла половины слов не знаешь?
   - Некоторых, - уточнил сейти. - Награда будет, обещаю.
   - Шел бы ты со своей наградой, - отмахнулся от него Семен. - Что вы за люди такие, флэтонцы? Вроде облик человеческий, а посмотришь на вас, послушаешь - неандертальцы какие-то.
   - Оскорбляешь?
   - Ну, вот и поговорили, - вздохнул мужчина. - Тебе лучше? Может все-таки, двинемся в путь? Далеко до населенного пункта?
   - Э-э-э, - осмотрелся парень. - Понятия не имею. Я же забыл! Сейчас все будет!
   Выставил руку с браслетом.
   - Это чего? - нахмурился Колмогорцев.
   - Средство связи.
   - А-а. Ну, ты поговори, а я пойду еще тебе листьев наберу. Эти съежились уже, а толку смотрю нет.
   - Только…
   - Да не брошу я тебя! - процедил Семен, по взгляду юноши понимая, чего он боится. Вот экземпляр! Как вообще в голову прийти может больного оставить? Нет, бывает экстренный случай, мужики рассказывали, приходилось жизни лишать, чтобы не мучился человек. Но это в тайге и при серьезном ранении. А тут с чего паниковать? Подумаешь, лихорадит. Тоже смертельная болезнь нашлась!
   Фыркнул и побрел к зарослям хамина, а Констант сенсор гуэдо нажал.
   -  Сын?- удивился виду парня Рэйсли и тут же нахмурился, заподозрив неладное. - Что случилось?
   -  Терморегулятор вышел из строя.
   Семен обернулся, услышав речь за спиной и, невольно осел на камни - в воздухе висел отец Феи и глаголил с Константом. Не узнать мужчину было трудно - все тот же жесткий прищур глаз со стальным блеском, отполированная как гранит физиономия и вычурный наряд.