Витич Райдо. Фея Лоан

   О землянине он даже не подумал. Это недоразумение, по его мнению, не стоило ни мысли, ни тем более времени на репрессии. Муравей остался в своем муравейнике, а птицы полетели дальше.
 

Часть вторая

 

Глава 32

 
   Две недели Семен лежал и смотрел в стену. Он дышал через раз, почти не мог двигаться из-за боли во всем теле, но физическое мучение было ничто по сравнению с тем, что делалось в его душе.
   С того момента как мужчины принесли его в дом, уложили на постель и обработали раны, он ни сказал, ни слова. Да и не видел он никого, с кем бы хотел говорить. И не о чем было болтать, не зачем. Перед его глазами стояла Фея, которую уносили прочь от него на плече, как какую-то одалиску. Он видел вновь и вновь как она тянет к нему руку, слышал опять и опять протяжный зовущий до гнетущего отчаянья голос любимой.
   Ребята выхаживали его, пеняли за упрямое нежелание разговаривать и вставать, есть. А он не мог понять, зачем ему это, если ее нет, а значит и его тоже. Только боль, будь она неладна, напоминала ему о том, что он жив и заставляла мучиться от непонимания, к чему он выжил.
   Ему до слез было обидно за собственную слабость, за то, что не смог удержать ее, не подумал, что некоторые родители хуже врагов, что не всем нравятся такие как он и понятно мало кому захочется иметь зятя обычного промысловика с длинным и не очень праведным послужным списком за спиной. А скорей всего дело всего лишь в том, что они с Феей из разных миров как из разных измерений, вот родственник ее и взъелся. В том, что родственник, Семен не сомневался - этот похож был на Фею, как она на него, и столь же непохож. Живая, наивная девочка и каменный истукан плохо складывались, но черты лица типичные для того и другой не оставляли сомнений.
   День за днем, ночь за ночью промысловики выхаживали его терпеливо и настойчиво, заставляя жить, отпаивали настоями и отпаривали в бане сведенные мышцы.
   Кровоподтеки спали, раны затянулись, сломанные кости срослись. Но сердце по-прежнему кровоточило, душа не давала покоя, рвалась к Фее, а память беспрестанно отщелкивала моменты их жизни, путь короткой, пусть бурной и неправильной, но прекрасной как самая романтическая сказка.
   Тий, йиа - мэстэ, - слышался как наяву голосок любимой девочки, ее тихий смех. И мерещился ласковый и полный смущения взгляд ее изумительных глаз, аромат волос и кожи.
   Только этим Семен и жил, а все остальное проходило мимо незамеченным.
 
   Пережить полет было нелегко. Выдавливать улыбки и спокойно смотреть на отца, что разлучил ее с Семеном, было невыносимо. Но порой еще более тяжело понимать правоту отца и чувствовать недовольство землянином. То, что он не сделал ее своей женой, вызывало в Эйфии вполне резонные ответы на все вопросы: он либо не мужчина, либо не захотел ее. Значит, она не нужна ему, а он ей.
   И все же сомнения оставались. Эя понимала, что у землян и флэтонцев разное мышление, разный менталитет и возможно именно в этом кроется истинная причина несуразностей произошедшего. Единственный кто знал землян и мог не просто поделиться информацией, но и понять Фею, помочь разобраться во всем, была мама.
   В первый же день после прилета Эя заперлась с Аленой на половине сегюр-мэно и подробно рассказала все, что с ней случилось.
   - Девочка моя, - обняла ее женщина с улыбкой. - Да ты влюблена. И судя по твоему рассказу, твой мужчина так же влюблен в тебя. Если это так, вы встретитесь, верь мне. Если прав отец, то не стоит и горевать - ты забудешь своего избранника, а нет - он найдет тебя.
   - Как, мама?
   - Не знаю. И кстати, - Алена разлила фэй по чашкам и пододвинула одну дочери. - То, что твой… Семен, да? Не тронул тебя, говорит лишь за мою версию, а не за отцовскую и ничего больше не значит.
   - Мама, но как же мне быть? Он там, я здесь. Отец слышать о нем не хочет, запретил под угрозой стерилизации памяти о нем вспоминать.
   - Это он может. А вообще, сложный вопрос и ответ на него в тебе самой. Но предлагаю тебе успокоиться, отдохнуть после всей этой волнительной истории и только тогда решать.
   - Решать кто он мне? Я признала его мужем.
   - А он тебя? - Алена внимательно посмотрела на дочь и вздохнула. - Влюбленность прекрасна, но это еще не любовь. Люди встречаются и расходятся, во всяком случае, у нас на Земле происходит именно так. У меня, например, был жених, и мы объявили о свадьбе, но… когда я вернулась домой, оказалось, что он женился на моей подруге. Я не жалела и не обиделась, потому что поняла - он не был мне нужен, я придумала его себе. Возможно, и вы придумали себе друг друга. Пройдет время, и вы будите удивляться своей привязанности, а возможно вовсе не вспомните о ней. Знаешь, твой отец порой невыносимо циничен и все же ему не откажешь в здравом смысле. Он прав, что заставляет тебя забыть о своем увлечении. Хотя бы на время попытайся отойти от него, а потом вернись и посмотри с другой стороны, возможно, то, что неясно сейчас, станет ясно тогда. Во всяком случае, ты точно поймешь для себя, нужен этот мальчик тебе или нет. И подумай - нужна ли ты ему. Вот это действительно важно. Или ты хочешь навязываться?
   - Нет, - возмутилась Эйфия.
   - Тогда… осталось немного остыть и хорошо подумать: стоит ли этот Семен твоих переживаний. А хочешь, я поговорю с отцом, и мы устроим прием, пригласим цвет элиты? Твоя беда и перекос воспитания Рэйсли, в отсутствии внимания со стороны мужчин. Ты совсем их не знаешь, не имеешь представления о их особенностях и своих вкусах в этом вопросе.
   - Ой, мама!… Если тебя услышит папа…
   - Знаю, знаю, опять устроит бомбардировку своими нотациями, - скривила рожицу женщина. Эя прыснула.
   - Но мы же ничего ему не скажем? - заговорщески улыбнулась ей Алена. - Мы постараемся посетить все приемы и рауты, что намечаются в округе. Постарайся приглядеться к тусовке элитных отпрысков и понять кто и чем тебе по нраву. Договорились?
   - Нет, мама, без Семена я не пойду, это будет нехорошо по отношению к нему.
   Алена вздохнула, заскучав: чертов Рэй! В кого превратил девочку?!
   - А чем плохо-то? Может тебе вообще в монастырь уйти, раз ты решила что замужем? - и фыркнула. - Вот еще бы муженек об этом знал!
   - Что такое "монастырь"?
   - Хм. Надеюсь это место не для тебя. Ты как себя чувствуешь? Энергоуровень проверяли?
   - У меня все нормально мама.
   Алена промолчала, но не поверила и вечером высказала Рэйсли:
   - Эйфия плохо выглядит. Сидела как замороженная. Ни привычной живости, ни смеха, ни веселого блеска в глазах. Кафиры проверяли энергоуровень?
   - В тот же день как мы ее забрали.
   - А после?
   - Ей поставляют лучших тэн.
   - Но видно не тех, может ей не подходит их и-цы?
   - Раньше подходило.
   - А ты проверь сейчас!
   - Не вижу повода.
   - Я вижу! Рэй, девочка испытала потрясение! Девочка влюбилась и это на любой организм оказывает серьезную встряску.
   - Что она сделала? - нахмурился мужчина.
   - Ну, привязалась.
   - В свое время она была привязана и к детенышу килпатрика! Мне и тогда надо было сделать тестирование энергопроцессов?
   - Ну, что ты сравниваешь?! - всплеснула руками женщина. - Какой-то детеныш и мужчина.
   - Кто мужчина? Где мужчина? Милая, я не вижу повода обсуждать то недоразумение, что произошло с Эйфией.
   - В этом, между прочим, виноват ты.
   - Это еще отчего? - удивился Лоан.
   - Первое: цигрун девочке категорически не понравился, а ты понятия не имеешь, на что способна женщина, которой не нравится избранник. Хотя ты не знаешь и то на что она способна, когда влюблена. А Эя не знает мужчин в принципе, это второй твой минус. Девочку нужно чаще выводить в общество, дать ей возможность определится в ассортименте кандидатов. И третье: она женщина, чувственная, сформировавшаяся, но абсолютно неопытная во всех сферах взаимоотношений мужчины и женщины!
   - Первое, милая моя - минус тебе - определись для начала твоя дочь еще девочка или уже все-таки женщина. Второе: мы не на твоей планете с фривольными отношениями меж полов и таким же отвратным воспитанием. В-третьих: я сам решу, кто ей подходит, а кто нет. В-четвертых: всеми остальными, просветительскими вопросами займется муж, на правах мужа. В- пятых: мой главный промах в том, что я много воли дал тебе в общении с детьми. Именно ты забила голову сейти своим глупейшим мировоззрением, взлелеяла эмоциональный фон и отправила ее в страну иллюзий!… И в-шестых: мне абсолютно неинтересно, на что способна женщина в любом состоянии. Это давно для меня не загадка, - холодно посмотрел на жену. - И не путай себя и Эйфию! Она, слава Модраш, флэтонка. И впредь я не желаю, чтобы вы встречались.
   - Ты разлучаешь меня с дочерью? - ужаснулась Алена.
   - Сожалею, что не сделал этого раньше. Но лучше поздно, чем никогда. Девочка выросла и должна идти своей дорогой, а не путаться в подоле матери, не цепляться за брючины отца! - грохнул ладонью о стол Рэй. - Именно ты со своей дурной опекой превратила ее в неуверенную трусишку! И все что с ней происходит, все ее проблемы - плоды твоего влияния! Глупых сказочек о любви, жалости, прочих архаизмов! Хватит! Эя будет жить своим умом, а не твоим!
   Мужчина вышел из покоев жены. Алена же поморщилась: кажется, она переусердствовала. Но, ничего. Рэйсли раз в сотый запрещает ей общаться с дочерью, но месяц, другой и они вновь вместе. И на этот раз будет так же. И на своем она все-таки настоит. Эя начнет крутиться в обществе и выберет себе мужа сама.
 
   Рэй приказал провести детальное энерготестирование дочери и вызвал к себе Поттана.
   - Когда ты сможешь провести обряд очищения?
   Поттан не спеша прошелся по зале, теребя в раздумьях ножны.
   - Хоть завтра. Но решит ли это проблему? Я видел сейти. Она не вернулась домой Рэй, она осталась на чужой планете в объятьях чужака.
   - Что ты предлагаешь?
   - Я на месяц заберу ее в къет и очищу ее разум от ненужного. А после мне кажется, было бы разумным поторопится в заключением союза.
   Рэй задумался: месяц на поиск кандидата слишком маленький срок. Да и стоит ли форсировать события?
   Совсем некстати требовательное гудение гуэдо возвестило сегюр, что его хотят слышать и видеть. Он нажал сейсор, и в зале появилась голограмма Рэйнгольфа:
   - Здравствуй отец.
   - Здравствуй сын. Что случилось?
   - Я вижу, ты занят, - парень посмотрел на жреца и почтительно поприветствовал его. - Я могу связаться позже.
   - Говори сейчас.
   - Хорошо. У меня не очень хорошие новости. Люйстик узнал о возвращении Эйфии и мечтает вернуть свою невесту, готов забыть ее эскападу. Их отношения с Мариной совершенно отвратительны. Они не переносят друг друга, и хоть сестра из всех сил старается смирить свой вздорный характер, цигрун все равно находит повод для недовольства, отчего и у нее заканчивается терпение. Я могу усмирить Ван-Джук… если ты согласен на две свадьбы в один день, мою с Альциной и его с Мариной.
   - Вы ладите?
   - У нас как раз все прекрасно отец.
   - Тогда передай Ван-Джук что Эйфия уходит в къет по собственному желанию на время, которое посчитает нужным провести в единении с Богом. И действуй, как посчитаешь нужным, сын, - улыбнулся ему Рэй. Парень понимающе усмехнулся в ответ и склонил голову в прощальном знаке внимания к служителю культа Модраш. Голограмма исчезла.
   Поттан посмотрел на Рэй.
   - Через месяц она должна забыть все что произошло, включая вздор о связи с землянином, - сказал сегюр. Жрец согласно поклонился и вышел, чтобы поспешить и приготовить сейти достойный прием и удобное помещение в своей обители.
 
   К ночи были готовы результаты теста и они показывали серьезные сбои и дисбаланс в работе каналов.
 

Глава 33

 
   - Я слышал, у вас есть флэтонец. Большая редкость встретить этих гордецов на невольничьем рынке, - пыхтел дородный толстяк с косичкой на затылке. - Какова стартовая цена.
   - Сто семдесят гуэдо.
   - Дороговато, однако. Они, поди, строптивей землян. За что ж платить такую сумму?
   - Они продаются вдвоем с женой, бывшей жрицей.
   - О-хо-хо, какая диковина! Тогда цена вполне разумна. Мне было бы любопытно взглянуть на них.
   Монти сжал зубы, слушая рассуждения этого бельферца. Десятого покупателя за неделю, что приходили в камеру к флэтонцам как на представление в увеселительное заведение.
   - Могли бы звукоизолировать камеры, - процедил.
   - Для тэн? - усмехнулась Алорна. - К чему такие траты?
   Монторрион тяжело посмотрел на нее и напомнил себе чтобы не сорваться: она твоя жена.
   Жена! О, Модраш! Мог ли ты придумать более тяжкое испытание для своего верного сына?! С утра до вечера это сухое и нелюдимое существо, по недоразумению причисленное к женскому полу сидело в ритуальной позе и общалось с Модраш, плавало по мирам, возвращаясь в камеру лишь, для того чтобы вкусить скудную пищу невольницы и попенять мужу за недостаток стойкости и веры в милость Бога.
   Ее наставлениями, как и смотринами покупателей Монти был сыт по горло и готов был перегрызть горло любому, кто еще посмеет шагнуть в его узилище.
   К несчастью это оказался чиновник с Бельфлера, пузатый и надменный, как большинство их торговых консулов. Им нужны были крепкие руки для выполнения черной работы, именно поэтому флэтонцы как наиболее выносливые и стойкие имели у них особый спрос. И из десяти покупателей, что наведались в камеру, восемь было именно с Бельфлера.
   Тытучин оглядел парня, попытался ощупать плечи и получил от не сдержавшегося Монторриона удар кистью по точкам на грудине. В тот же миг толстяк заверещал и рухнул на пол, а тэн получил заряд шокера под ребра и, скрючившись от спазма мышц, лег рядом.
   Алорна спокойно посмотрела на извивающегося в спастическом приступе мужа, и укоризненно поджав губы, продолжила общение с Модраш.
   - Еще один подобный выпад и получишь десять ударов хотто, - предупредил надсмотрщик Монти и выволок из камеры завывающего тытучина.
   Минут через пять, когда парень тяжело дыша, пытался переползти на лежак, Алорна заметила:
   - Глупо.
   Монти лишь глянул на нее, и до хруста сжав челюсть, с трудом улегся.
   - Почему мне навязали тебя?
   - Тот же вопрос я могу задать тебе.
   - Из тебя такая же жена, как из монии троуви.
   - Забудь, кем ты был, лучше думай, кем хочешь стать.
   - А ты? - повернул к ней голову.
   - Я жрица.
   - С тебя сняли сан, - напомнил.
   - В этом мире, а в том я по-прежнему служу Богу.
   - И в чем это выражается?
   - Речь о тебе, а не обо мне. Что хочешь ты? Что будешь делать?
   - Таранить взглядом стены и жечь каждого кто сюда заходит.
   - А дальше?
   - Что ты хочешь? Что предлагаешь?
   - Сегюр унизил тебя так, как не унижал ни одного провинившегося. За что? За вину своей дочери, вздорной, капризной девчонки…
   - Замолчи.
   - Я права и ты это знаешь. Ты выполнил свой долг, а он гласит, что ты должен помогать наследной семье, выполнять любое желание, любой приказ императорского рода. Так за что тебя наказали? За верность. Как и меня. Это правильно?
   - Да. Из-за меня сейти попала в беду.
   - Сейти попала в беду из-за своего отца. Цигрун и крестница Модраш, наследница великой империи! Ты только подумай!
   - У тебя логика хромает. Только что сейти была вздорной девчонкой, а теперь стала жертвой воли сегюр.
   - Одно другому не мешает.
   - В твоем разуме? Не сомневаюсь.
   - А ты знаешь, что ее нашли? Она жива.
   Монти сел, зажав ребра, которые еще болели, и с вниманием посмотрел на жену:
   - Откуда знаешь?
   - Я слушаю не только разговоры надсмотрщиков с покупателями, но и разговоры меж собой рабов и служащих. Три дня назад набирали служанок для сейти Эйфии, сегодня тэн с обильным доступным и-цы. Кажется ее состояние не очень хорошее. Сегюр плохо заботится о дочери.
   - Твои речи крамольны.
   - Зато слова правдивы. Сейти нужен хороший муж, но сегюр будет подбирать политически выгодного партнера для себя, а не способного стать хорошим мужем мужчину дочери.
   - К чему ты мне это говоришь?
   - Ты бы стал прекрасным мужем сейти Эйфии.
   Монти разочарованно покачал головой, лег обратно и уставился в потолок. Минут через пять парень тяжело вздохнул, что не укрылось от слуха Алорны. Она чуть заметно улыбнулась: неделя и мои речи уже не будут казаться тебе крамольными, а идеи утопическими. И я получу возможность стать свободной.
 
   Эя стояла у окна и смотрела в парк, но видела заснеженный лес, глаза Семена, с насмешливым, немного хищным прищуром, его лицо, губы, что шептали непонятные слова.
   - Эя? - позвал ее Рэй.
   Девушка вздрогнула и виновато посмотрела на отца:
   - Извини, я задумалась.
   - Нет, дело не в этом.
   Он подал ей носитель информации с результатами тестов:
   - Плохие показатели, девочка. Я решил отправить тебя под крыло Поттана. Поживи в къете, приди в себя и слушайся Высшего жреца, - погладил ее по голове мужчина, и девушка вовсе сникла, вспомнив, как гладил ее волосы Семен. - Ты не огорчишь меня?
   - Нет, папа. Мне хватит вины.
   - Я тебя не наказывал.
   - А Константа? Я так и не видела брата.
   - Он вернется к нам, но не сейчас. Каждому из нас нужно время, чтобы извлечь пользу из произошедшего, отсеять ненужное. Констант будет подбирать тэн и восполнять пробелы в своем образовании. Видишь ли, забавы с друзьями заменили ему необходимые сейти знания. Там где он сейчас, друзей будет минимум, как и забав, а опыта и знаний более, чем достаточно.
   - Это надолго?
   Рэй улыбнулся:
   - Вы удивительно привязаны друг к другу.
   - Он мой брат.
   - Но близнец с Мариной, а ты с Рэйнгольфом. Впрочем, неважно. Собирайся, мы идем в къет.
   - Я могу поговорить с мамой?
   - Нет, - лицо сегюр закаменело. - Отныне ваши отношения будут минимизированы. Ты должна найти свое место в этой жизни, и не умом матери, а своим.
   Эйфия поняла, что ее лишили последней соломинки спасения от тоски. Теперь ей не с кем поговорить о Семене.
   - Я могу взять лэктор?
   - Поттан проследит за твоим обучением и выдаст необходимые лэкторы. Доверься ему, он служит Модраш и роду Лоан ни один цикл.
   - Тогда мне нечего собирать, я готова.
   Сегюр щелкнул пальцами и в зале появились два молодых агнолика:
   - Познакомься. Ману.
   Остроглазый, высокий мужчина поклонился.
   - Симгрэйф.
   Теперь поклонился второй, более мощный телосложением и грубее чертами лица. В его лоб над переносицей был вправлен небольшой топаз, знак высшей ступени и личного обета Модраш.
   - Он поклялся умереть за тебя. Эти двое всегда будут рядом и присмотрят, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Мы встретимся на праздники Хечи, дочь. Тогда ты мне и скажешь, готова ли вернуться в мир и выполнить свой долг перед родом и империей.
   Эя покорно склонила голову: месяц достаточный срок, чтобы что-то решить для себя.
 
   Ворота комплекса закрылись за ее спиной и оградили от внешнего воздействия, давая возможность погрузиться в себя или уйти к Семену, навестить его и тот грубый мирок, что стал ей дорог, не смотря ни на что. Поэтому Фея была даже рада решению отца и гостеприимному разрешению Поттана.
   Ей было предоставлено крыло для особых персон, с отдельным входом и окнами, выходящими в благоухающий сад с капитами во имя Модраш.
   Во внутреннем дворике къета работали рабы, приводя в порядок сад. Сновали агнолики кто с ритуального служения, кто по делам жрецов. Жизнь кипела и все же из-за абсолютного молчания находящихся в саду, ничего кроме шелеста листьев и тихого говора ветерка не было слышно, и казалось, жизнь замерла здесь, замедлив свое течение, увязнув в покое, аромате цветений, дымящихся благовоний, ярком свете Уэхо, щедро греющим здешний воздух.
   - Покой, сейти, великое благо, - тихо сказал Поттан, осторожно придерживая девушку под локоток, повел по дорожке усыпанной жертвенными и ритуальными монетами, пластинами самоцветов и золотых гранул. - У тебя будет время и возможность обрести его, познать глубину этого великого дара, предвестника гармонии. Любые эмоции - враги его, твои враги, потому что делают тебя уязвимой, доступной для низменных порывов и отрицательных энергий. Я помогу обрести тебе гармонию, дитя Великого крестника Модраш. Ты станешь такой же сильной и неуязвимой как твой отец, да продлятся века правления воистину славной и благословенной династии Лоан.
 
   После обряда очищения для Эйфии начались полные напряженной работы дни. Она была даже рада своему плотному графику, потому что он не давал ей расслабиться и отдаться тоске, что разъедала ее сердце. Сейти усердно занималась, изучая досконально то, что раньше игнорировала, лишь в необходимом минимуме для крестницы Модраш получив уроки астральных и ментальных перемещений. Теперь она проводила все утро вне тела, потом слушала наставления Поттана, беседовала с Главной жрицей о долге сейти и женщины.
   Поттан усиленно тренировал ее дух, закаляя его и одевая в броню покоя. Медитации сменялись энергетическими упражнениями и приемами ритуальной борьбы, восстановления внутреннего равновесия и беспристрастия. Каждый день ей вменялось лично выбирать раба для укрепления организма, и получать расслабляющий массаж под монотонное гудение голосов жриц первой ступени. Эя понимала, что ей чистят память и тонко программируют в нужном отцу и Поттану направлении, выветривают остатки памяти о тех кажущихся уже безумно далекими днях, проведенных рядом с Семеном.
   На ее пожелание получить лэктор по Земле, сейти тут же выдали требуемое, но лекции оказались скупыми и более пропагандистскими, чем информационными. Но и их Фее хватило, чтобы понять - пропасть, что разделяла их с Семеном изначально, никуда не исчезла и не исчезнет. Любовь на Земле такой же миф, как и на Флэте, но если здесь играет огромную роль разум, то там живут инстинкты. Они управляют, они диктуют, они влияют на личность, политику, социальные сферы жизни.
   Получалось, что Семен просто желал ее как самец самку.
   В этом же очень осторожно ее убеждала и Главная жрица, аргументируя вполне логично свои слова, но при этом, не акцентируясь именно на землянине и именно на сейти. Она всего лишь преподавала урок взаимоотношений между мужчиной и женщиной, опуская подробности интимных отношений.
   Постепенно служители Модраш добились своего: Фея закаменела и превратилась с холодное и бесстрастное существо, которое казалось само себе более мертвым, чем живым.
   Однако за маской каменной статуи пряталась наивная девочка, что по-глупости своей имела несчастье узнать, что такое любовь, та самая отвергнутая как не имеющая место быть флэтонцами, замененная инстинктивными желаниями у землян, но как ни странно, лишь в их языке имеющая хоть какое-то определение.
   Именно эта девочка и выходила из тела замороженной связанной по рукам и ногам статусом и долгом сейти, и летела к своему мужчине.
 
   - Сем, а, Сем, ты как? - спросил Петя.
   Молчит мужчина, в стену смотрит.
   - Горец, ну, чего ты?
   - Семен, ты не переживай, утрясется все, - заверил Илья, а в ответ тишина. - Да-а-а. Семен, ну хорошо тебе глухонемого изображать. Смотреть на тебя, ей Богу, страшно. Вставать тебе надо, мышцы разминать, а то ведь вовсе работать перестанут. Пошли, прогуляемся? Се-ем?
   Тот хоть бы моргнул.
   - Семен, ну хватит тебе душу-то рвать! Елыча похоронили, Витька, осталось и тебя. А если ты за Елыча, то мы молчать будем. В тайге пропал и все тут. Семен?
   - Бесполезно, - вздохнул Петя, видя нулевую реакцию на любые уговоры-разговоры. - Это Фея его и дружки ее инопланетные. Так метелели гады!
   - Зажило уж все.
   - Может у него душа болит. Его же сроду так не укатывали, обидно, понятно. Я бы тоже испереживался.
   В комнате Прохорыч с настойкой появился, выгнал говорунов, и к Семену:
   - Давай-ка отвар выпей, сынок. Давай, Семушка, вставай, - чуть не силой развернул к себе мужчину старик. Сесть помог, напоил как ребенка. Разговор начал, а Семен опять набок и в стену уставился. Вздохнул старик и вышел.
   В коридоре уже совет собрался, как раз его встретил:
   - Что делать-то будем, Иван Прохорович? - спросил Илья.
   - А бес его знает.
   - Я предлагаю силком его с постели тягать, - заявил Иван.
   - Поднимешь, дальше что?
   - Так день, два - сам вставать начнет.
   - Дело-то не в том, - протянул старик.
   - А в чем? - полюбопытствовал Петя, желая подтверждение своей версии получить.
   - Девка его эта сушит.
   - У-у, - взвыл и отмахнулся парень. - Он для женских чар устойчив, к тому же Фея-то та еще женщина. У нее под кожей, поди, щупальца, и вообще, не человек она вовсе.
   Мужчины покосились на него, Прохорыч головой качнул:
   - Ежели б ему до того дело было. Сдается мне, сил она его как Виктора лишила, а дружки ее, чудь эта инопланетная, вовсе добили.
   Илья бороду огладил и пошел к себе в комнату: сапфир-то Феин при нем, порошка заветного почти полон. Пусть-ка на пользу поработает.
   - Ты чего задумал, Илья? - спросил Иван.
   - Получится - узнаете.
   - Ты хуже не сделай.
   - Хуже уже не будет - некуда.
   На бумагу чуток порошка сыпнул и Семену в рот насильно высыпал. Тот глянул на него как больной пес, дернулся и опять в стену уставился.
   Илья рядом сел, ждать принялся. Иван и Петя у окна притулились, Прохорыч в коридоре трубкой пыхтел, в открытую дверь поглядывал. Час прошел - эффекта нет. Илья глянул - а Семен-то спит.
   - Мало, видать. Завтра больше насыплю. Сегодня не стану, - мужчинам заявил и потер затылок обдумывая как это с Колмогорцевым получилось? Ведь на себе пробовал - часа не прошло, скакать начал, а этот заснул.