Витич Райдо. Фея Лоан

   Под утро встала как сомнамбула, пошла.
   - Ты куда? - встал Семен, проводить хотел, видя, что шатает девушку, вот-вот упадет.
   - Нэт, - отрезала. И мужчина не полез, подумав, что стесняется его в известность ставить о естественных нуждах.
   Вернулась она минут через двадцать вполне нормальной походкой и даже улыбнулась Семену. И тот облегченно вздохнул: ничего страшного, не захворала Фея.
 
   Илья долго сапфир крутил в руке порошок, насыпав чуток на бумагу, разглядывал, нюхал. Аромат дивный, острый. Но ни на яд, ни на наркотик никак не похож порошок. Гранулы мелкие, с виду белые, а с другого боку глянь, цветные и переливаются.
   Степной затылок почесал и рискнул, взял на пальце в рот положил, пососал - чудной вкус, а вроде и вовсе никакого нет. Еще взял. Нет, никакого вкуса, только привкус железистый и сладковатый.
   Обратно все ссыпал, кулон завернул, и спать лег.
   А не спится. Ворочался, ворочался, и не выдержал, вскочил, уборку в комнате начал.
   Порог домывал, когда Фею увидел. Та шаткой походкой прошла в комнату Витька, чем озадачила Илью. Долго ее не было и мужчине даже обидно за Семена стало, мысли циничные в голову полезли, но тишина стояла и косвенно его пошлости опровергала. А вскоре и девушка появилась. Вышла, как ни в чем не бывало, обратно в комнату Семена нырнула.
   Степной покривился, но решил пока с выводами не спешить, и пошел на кухню генералить, под недоуменный взгляд Прохорыча.
   - Ты чего это Илюша? Бессонница мает, как меня старого?
   - Да нет, что-то захотелось.
   - А-а, - и смотрит. Сроду Степного на кухню не затянешь, дежурит и то через пень колоду, а тут гляди ты: полы помыл, посуду перемыл, печку вычистил, тесто поставил, крупу перебрал, картошки на утро начистил.
   А потом еще пробежку вокруг заимки к удивлению старика устроил и на охоту рванул.
 
   Илья сам недоумевал, что это с ним творится: скачет как молодой сайгаченок, и легкость в теле как в детстве и планов полна голова и мысли связные и сил, кажется, до Таймыра и обратно за сутки сбегать хватит.
   Что же за добрый Дух его посетил?
   Но к полудню, когда энергия стала иссякать, до него вдруг дошло: а не порошок ли Феи чудеса такие с ним сотворил? Не иначе это какая-то энергетическая добавка, что дает подъем сил и бодрость.
   Степной развернулся домой, на заимку, с твердым намерением рассказать все Семену и объявить причины болезни Феи и развенчать тайну ее наркомании.
 

Глава 30

 
   - Семен, подъем!! - бухнул в двери Петя.
   Колмогорцев с трудом глаза открыл, чертыхнулся, взглянув на часы: опять на охоту проспал и на Фею глянул:
   - С тобой, как в анекдоте "ну ее, эту рыбалку", - улыбнулся, погладив девушку. Та потянулась как кошечка, обвила его шею руками:
   - Сэмэн.
   - Семен!! - взревел голос за дверью. - Да поднимайся ты скорее!
   Мужчина хмуро на двери глянул: чего это Петя с утра белугой орет?
   Встал лениво, оделся, Фее подмигнул и вышел:
   - Ну?
   - Беда Сем, Витька представился.
   В первую минуту Колмогорцев не поверил парню, а на второй в комнату Витька рванул.
   Прохоров действительно умер. Лежал и смотрел в потолок стеклянными уже глазами. А собравшиеся мужчины отчего-то на Семена.
   - Я его не трогал, - сказал на всякий случай.
   - Ты - нет, - подтвердил Елыч.
   - Тогда чего смотрите?
   - Это она Семен, - разжал губы Иван.
   Мужчина оглядел товарищей и понял, что стадное чувство уже объединило их, нашло виновного и вынесло приговор.
   Колмогорцев усмехнулся и сделал шаг назад:
   - Ранки на шее обнаружили?
   - Нет. Но это все равно она.
   - А ее бы не было, кто бы виноват был? - еще шаг назад.
   - Сема, ты глянь на Виктора, сам поймешь. Он как заснул с открытыми глазами, - влез Петя. - И мы себя так же чувствовали - в койку бы и спать, спать, спать.
   - Ты не горячись, Семен, ты послушай. Эта тварь лишь прикидывается человеком, жалобит детской ранимостью и наивностью, а на деле чудовище. Она и тебя сил лишит, головы вон у тебя уже нет, ее разумом живешь, - сказал Иван.
   - Ее надо уничтожить, - спокойно заявил Елыч. - Знаю я таких: проникают из нижних миров, в доверие втираются, и начинают по одному людей убивать.
   - Версия не нова, ее Спилберг давным-давно обкатал, - скривился в насмешке Семен, отступая к двери.
   Напарники его не удивили. Как только вошел - понял: Фею во всем винить станут и попытаются как можно быстрее расправиться. И неважно виновата она в смерти Прохорова или в землетрясении в Африке, вину-то любую придумать можно, поверить и других уверить - был бы повод. А повод есть: баба среди мужиков, необычная девушка, которую взять бы, а не можешь, так пусть никому она не достанется и все будут довольны.
   Не выйдет, - Колмогорцев выскользнул за дверь.
   - Семен! - обрадовался поднимающийся наверх Илья. - Я как раз поговорить с тобой хотел…
   - Позже Илья. Задержи пока умников, - кивнул на двери в комнату Виктора и рванул к себе. Глянул, что Фея уже рубашку одела, открыл шкаф, комбинезон ей ее кинул:
   - Одевайся быстро, - и в схрон под полкой полез, пистолет достал, запасную обойму, за пояс брюк сунул.
   Фея удивленно на него смотрела, на комбинезон, и замешкалась одеться.
   - Бегом! - рыкнул на нее Колмогорцев. Эя вздрогнула, но и только. - Ладно, малыш, тихо.
   Схватил рюкзак с полки, сунул в него, что попало под руку теплого, патроны к охотничьему ружью сгреб, комбинезон из рук Феи вырвал, туда же сунул. Поклажу на плечо, девушку за руку и из комнаты рванул.
   - Сема стой! - выставил ладони Илья. Мужики у лестницы столпились, на них смотрят хмуро, а Фею вовсе ненавидящими взглядами охаживают.
   - Илья, - покачал головой Колмогорцев сообразив, что тот заодно с промысловиками. - Быстро же ты переметнулся. Может, первым Фею вздернешь?
   - Ты не понимаешь Семен! Это действительно она! Я лично видел как она ночью в комнату к Виктору заходила!
   Горец прищурился: было, испарялась девушка ненадолго. К ней повернулся:
   - Витек?…
   Эйфия во все глаза на мужчин смотрела, чуя запах агрессии, острый и въедливый аромат ненависти. И понимала - вся семья столпилась по ее душу. На Семена посмотрела и кивнула: тебе лгать не стану.
   - Йия Вэтёк. И-цы.
   Мужчина хмыкнул, понимая за что Прохорову "пофартило":
   - Хакано?
   Эя кивнула.
   - Понятно. Добрая ты девочка, - и хоть смеяться повода не было, губы в улыбке искривились.
   - Тии нэт, - на себя указала.
   - Осуждать? Нет. Завалила и завалила. Потом разберемся.
   - Ты че городишь? - изумился Иван.
   - Семен! Ты не понял: она не остановится! Она действительно… - начал внушать Илья.
   Колмогорцев вытащил пистолет из-за пояса за спиной и взвел курок:
   - Отойди. И вы. Быстро. Рыпнитесь, завалю на хрен, - заявил.
   Мужчины качнулись в сторону, начали отступать, с осуждением глядя на товарища, который уже вроде и не товарищ им.
   - Зря ты Сема, - предупредил его Илья.
   Но тому не до разговоров. Фею себе за спину и прикрываясь пистолетом, вниз ее увлек. Только отошел, мужики бегом за ружьями.
   Семен в ручку двери черенок лопаты сунул. Девушке на куртки кивнул, а сам ружье со стены сорвал, зарядил и во двор - мужики- то уже в дверь ломятся, того и гляди, черенок сломают. Жахнуло - кто-то по дверям пальнул.
   - Лыжи! - девушке крикнул, кивнув на стоящие у завалинки предметы. Эя к ним, а Семен к выходу из дома развернулся, ружье наставил. Глупо конечно бегать: по зиме, с хрупкой хворой девочкой, по тайге. Хотя выбор небогат - промысловики народ горячий и упрямый, если решили Фею уничтожить, не остановятся. Своих валить Семен не хотел, но и девушку им отдавать не собирался. Витька убила? Ну, зря, ну, глупо и тупо. Да, не ожидал, да даже не подумал, что Фея на такое способна. Но осуждать и пенять он подождет. Выберутся, тогда разум на место ей поставит.
   Дверь вылетела и во двор гурьбой высыпали мужчины с ружьями. Иван пальнуть хотел, и Семен приготовился, мысленно ругая девушку за медлительность. Покосился за плечо, а Фея лыжи и не трогает, стоит у стены, ножны своего кинжала в кулаке сжимает. Вот глупая!
   - Стоять! Стоять всем сказал!! - заорал Илья. - Ружья опустили!!
   - Сынки, да вы чего? - растеряно спросил Прохорыч, выходя на крыльцо. То, что происходило, для него внове было и старика немного придавило: понять суть свары он не мог, поверить, что промысловики перестрелять друг друга готовы, тем более. Но мозг выдавал одно, а глаза видели другое.
   - Все, остыли! Сема, тихо, не дури, давай поговорим, - выставил ладонь Степной, ружьишко вниз опустил.
   Колмогорцев видя, что остальные оружие опускают, ствол вниз направил, но так, что только ветерок в сторону Феи дунь, тут же пуля вылетит и цели достигнет. Настороженно на бывших товарищей уставился и мысленно попросил девушку, чтобы та перестала истукана изображать: оделась хотя бы теплее. Мало напугана, теперь еще и простыть осталось!
   - Семен, она не человек, ты зря ее защищаешь. Выслушай меня, - шагнул к нему Илья и тут же был взят на прицел. - Понял, не подхожу, - заверил, остановился. - Ту штуку что ты мне дал помнишь? Это энергетическая смесь. Я на себе проверил, это не наркотик.
   Семен прищурился: допустим. Что это доказывает?
   - Теперь сложи порошок то ты у Феи отобрал, уже зная что он такое, и симптомы у ребят: Ивана, Петра.
   - Сонливость, апатия, сердечные дела - признак ослабления энергетической системы, истощения, - кивнул Елыч.
   - Хотите сказать?…
   - Да, Семен, - кивнул Иван. - Она не целует, она силы вытягивает.
   Колмогорцев повернулся к Фее, встретился с ней взглядом, понял, что та понимает, о чем речь и спросил тихо:
   - Правда?
   Девушка кивнула, и взгляд опустила, видно боясь осуждения Семена. А тот лишь понял, почему она его не целовала: берегла. И поморщился, головой качнув: девочка ты моя, что же раньше не сказала?
   - Зачем ей это? - спросил Илью.
   - Она инопланетянка.
   - Что?!
   Колмогорцева перекосило: вот это версия!
   - Я не шучу Семен! У нее браслет на руке. Скажи, пусть она покажет как он работает! Я сам не поверил! Сам ходил в растерянности пару дней! И как ты не верил, что эта милая, ранимая девочка способна причинить вред! Поэтому тебе ничего не говорил! Но теперь ясно, что я болван! Надо было сразу всем сказать, тебя предупредить! Она тебя выбрала как наиболее перспективного самца, защитника, чтобы выжить! Придет время, она убьет и тебя!
   - Не она - волчица выбрала, - поправил его мужчина.
   - Да какая разница, Горец! Фея тебе мозги запудрила! - выкрикнул Петя. - Она съест тебя как Виктора! Очнись, брат!
   Семен пытался сообразить, но слишком много неожиданных новостей свалилось на него, чтобы сложить за минуту фантастику и реальность.
   - Правда? - бледнея от осознания правоты товарищей, спросил Фею. Та смотрела на него испытывающее и молчала. Мужчина на браслет указал, и девушка нехотя подняла руку, направила ее в сторону леса, нажала сенсор. Прямо в воздухе вспыхнула объемная картинка горной местности, пейзажи пустыни и скупой растительности, ирреальной по краскам.
   - Флэт, - глухо выдала Эйфия и отключила гуэдо.
   Все присутствующие в полной прострации продолжали смотреть туда, где секунду назад были горы, каньоны, плывущие в красновато-бурой дымке пекла, а сейчас лежал снег, и высились сосны и кедры.
   Семен же смотрел на Фею, будто видел первый раз. В голове медленно поворачивалось на сто восемьдесят градусов все то, что знал и чем жил он до встречи с ней, до этого момента осознания кто она. И все что не складывалось - сложилось, а то что казалось странным нашло свое объяснение. Шокирующее в своей правде.
   Мужчина понял, что скорей всего Илья прав и Фея убила всех, так же просто и спокойно как Виктора, и он, Колмогорцев, как последний болван, до того момента как Фея не приступит к финальной части своего плана - уже к нему, последнему, был бы на ее стороне, грезил ею, защищал, строил планы, не понимая, что всего лишь баран на жертвенном столе, как и все остальные.
   Семен шагнул прочь от нее.
   Эйфия опустила взгляд, чтобы никто не увидел боли в ее глазах, не заподозрил слабости. Она понимала - ее убьют, и была готова принять смерть гордо и смело, как подобает сейти и флэтонке. И Семена она не осуждала - он спасал себя, взвесив расстановку сил, и был по-своему прав. Но сердце плакало, прощаясь с ним, с тем, что было и уже не будет.
   Да, Семен оказался не флэтонцем по поведению, но он не был им и по рождению.
   - Эллимор, - прошептала ему в спину, благодаря за прошлое, одномоментное в недоразумениях приводящих к непониманию и столкновениям, и вечное в своей прекрасной чистоте чувств и порывов. Они были вместе и этого не забыть.
   Семен замер, услышав слова благодарности от женщины, которую, по сути, бросает, отдает на заклание. И холодком в груди: что ж ты делаешь? Мужик ли ты? Почему другим веришь, а ей нет? Она девчонка, дитя еще, берегла тебя и верила тебе, слово в упрек не говоря за все гадости что ты ей сделал, а ты бросаешь ее. За что? За то, что не землянка? За то, что иная? А почему эта девочка брала силы? Ведь ты же сам по незнанию отобрал у нее сейкап! И зачем он ей? При ней… как фальготка с валидолом всегда в кармане сердечника…
   Семен посмотрел на Илью:
   - Силу говоришь, брала?…
   - Жизненную силу, энергию, - уточнил Елыч.
   - Почему?
   - Сука, потому что инопланетная!
   Семен кивнул: хорошая версия. Плохо, что одна на все времена и события.
   И шагнул обратно к Фее:
   - Прости, малышка, - бросил ей тихо. И лучшим ответом стало то, что Фея без слов доверчиво прижалась к его спине. У Семена глаза защипало: сколько же она его прощать-то будет?
   - Мы уходим, - объявил.
   - Сема не балуй!
   - Ты не понял, что тебе сказали?
   - Семен, мать пожалей! Загрызет же тебя эта тварь, сгинешь!
   С вами - да, - оглядел своих бывших товарищей. И понял, что у него одно приобретение, один воистину ценная добыча - девочка за его спиной.
   - Никуда ты не уйдешь, и она не уйдет! - заявил Елыч, беря ружье на изготовку. - Она опасна для людей. Эта тварь живуча. Благодаря тебе дойдет до людей и начнется мор. Нет, Семен, или ты отойдешь, или я убью вас обоих. Лучше профилактика, чем пандемия.
   Прицелился:
   - Не горячись, Елыч, - посоветовал Иван.
   - Я выполняю долг перед человечеством, - спокойно заметил доктор. - Вас дурачков спасаю.
   И выстрелил. Илья кинувшийся, чтобы перехватить ствол, рухнул в снег, не устояв, Семен нажал на курок и толкнул Фею в сторону.
   Дробь попала ему в плечо и руку, пуля же откинула Елыча к стене, попав в грудину.
   Эя закричала, испугавшись за мужа, обняла его, пытаясь прикрыть, и была буквально втиснута им в стену:
   - Куда, глупая? - прошептал побелевшими губами Колмогорцев прекрасно понимая, что их сейчас расстреляют и вся недолга.
   И тут случилось странное: луч резкого света ослепил остальных, заставив опустить оружие. Потом раздался гул и треск - снегоходы снесли хлипкую ограду и остановились. Те самые татуированные мужчины слезли с них и встали в ряд, хмуро оглядывая присутствующих.
   - Оружие в снег, - тихо, спокойно и так что не ослушаешься, приказал Арчи.
   Семен, зажимая струящуюся кровь, щурился, пытаясь понять к лучшему или худшему их явление, но Фея успокоила его:
   - Агнолики! - обрадовалась, обняла Семена и залопотала на своем, успокаивая его.
   - А это кто? - спросил мужчина, видя, как в дому подходит высокий, здоровенный тип неоднозначной наружности: молодой, накачанный, ухоженный, надменный. Взгляд голубых глаз холоден как шапки ледника, лицо, словно лед точили, одежда - девочкам впору: тонкая материя, оголяющая литую грудь с ножнами и стразы, каменья от высокого воротника до пояса.
   - Тати? - отчего-то испугалась Фея, увидев монумент в стразах, что уже застыл заложив руки за спину у обломков ограды. Взгляд его был направлен на девушку, а та сникла, погладила Семена по груди, то ли утешая, то ли прощаясь.
   - Эя?
   - Он твой брат или отец? - понял Колмогорцев. И лишь чуток удивился тому, что ничему уже не удивляется. - Пойдем Фея. По-моему нам с ним надо познакомится.
   Девушка вздохнула с тоской, глянув на Семена, и помогла ему подойти к отцу.
   -  Он мой муж папа, - сказала, робея под взглядом Рейсли.
   -  Здравствуй дочь,- ответил тот, будто не услышал ее заявление. И вообще, он даже не посмотрел на нее. Фея поняла - Лоан в ярости.
   -  Папа…
   Сегюр просто кивнул агноликам и те, подхватив сейти, понесли прочь. Семен не успел отреагировать и лишь шагнул за ней, но наткнулся на жуткий удар в живот. У мужчины дух перехватило. Падая, он смотрел на спокойное даже равнодушное лицо отца Феи и слышал ее крик, но не мог ответить ни ей, ни ему.
   Рухнул в снег, согнулся, уткнувшись лицом в холод, чтобы быстрее прийти в себя. Застонал и начал подниматься, с прищуром поглядывая в пустые голубые глаза: не по вкусу видно зять папаше.
   Хотел в шутку все перевести - не драться же с родителем жены, и только приподнялся, как получил удар в висок. Лоан просто ткнул в точку пальцем, и легонько пихнул землянина. Семен упал, но сквозь туман и темноту накрывшую его пытался дотянутся до Феи, подняться назло всем.
   Промысловики, было, на помощь рванули, но были остановлены взглядами агноликов:
   - Даже не пытайтесь. Один шаг, один жест - от этого места останется воронка, - спокойно заметил Арвидейф. Лангрэйф вытащил мэ-гоцо и нажав на главенствующий рубин на рукояти, показал неоновый клинок в действии: провел им по сваленной ограде и та вспыхнула.
   Промысловики замерли, по звериному добро глядя на гостей, но выступить против не решились.
   Сегюр даже внимания на массовку не обратил - смотрел на землянина ворочающегося в пустой попытке подняться в снегу у его ног, и решал убить его медленно или быстро. Ярость, которую он испытывал от понимания, что подлый тэн дотрагивался до его дочери, требовала долгой и мучительной смерти, гордость флэтонца не разрешала тратить время на какого-то червя. Но тут Эйфия решила все за сегюр самым неприятным способом.
   -  Он мой муж!! Я жду от него ребенка!! Не трогай его отец!!
   Рэйсли сжал ладонью мэ-гоцо и лишь тем выдал свою злость в ответ на услышанное. С сожалением, что не может убить дикаря, посмотрел, как тот пытается и подняться и дотянуться до девушки, но лишь снег месит, и презрительно скривился. Постоял и двинулся за дочерью, кивнув агноликам: займитесь. Те душевно и по-простому попинали землянина, потом спокойно сели на снегоходы и покинули заимку, улетая вслед товарищам.
 

Глава 31

 
   Эйфию усадили в сейфер, как она не вырывалась.
   - Он мой муж, ты не можешь нас разлучать! - закричала она отцу. Рэйсли глянул на нее, давая понять: слышу. Сел напротив.
   - Отец!…
   Лоан жестом приказал: помолчи.
   У него от ярости челюсть свело. Сегюр прекрасно понимал, что в таком состоянии легко может устроить маленький апокалипсис и для психики дочери и для планеты Земля. Заявление Эйфии о ребенке лишало его возможности отомстить землянину и дать выход гневу при дочери. Беременность не то состояние, в котором женщине стоит волноваться, но только он подумает об этом тут же готов рвать и метать.
   Эя беременна от дикаря! Какой-то грязный ублюдок посмел прикоснуться к его дочери! И связал по рукам и ногам, наградив девочку ребенком! Ах, с какой бы радостью он живьем снял кожу с этого землянина! Да не получится.
   А Арвидэйф доложил, что с сейти все нормально.
   О, да!
   - Стейпфил, - бросил в радиофон.
   - Да, господин.
   - Арвидэйф остается на Земле. До конца жизни!
   - Понял, господин.
   - Папа…- попыталась опять вставить слово Эйфия.
   - Помолчи, - процедил угрожающе.
   - Ты увозишь меня от мужа и я должна молчать?! - возмутилась девушка.
   - Да!… И скажи спасибо, что он остался жить.
   - Он отец моего ребенка…
   - Поэтому и жив!… И больше не слова.
   Эя смолкла, понимая, что иначе отец способен передумать и тогда Семена убьют.
   Ничего. Главное сейчас обезопасить его, а позже, когда Эйфия смягчит отца, сможет вернуться к мужу.
   - Я рада видеть тебя папа, - примирительно улыбнулась отцу. Рэй холодно посмотрел на нее: хитра, знала, чем обезопасить себя.
   Лоан качнулся к дочери с мягкой улыбкой на устах:
   - Объятья тэн приятнее и выгоднее объятий императора Цигруна?
   Эйфия отпрянула, насупившись:
   - Ты можешь упрекать сколько угодно, но я ничуть не жалею, то не стала женой Ван-Джук.
   - Я это понял. И мейнц Люйстик жалкая хижина, по сравнению с той в которой ты жила. Кто надоумил тебя бежать?
   - Никто отец. Я сама. У Константа не было выбора, кроме как помочь мне и скрыть от тебя.
   - Не перекладывай его вину на свои плечи, тебе хватит своей. И не думай, что твое состояние освободит тебя от наказания.
   - Я в воле мужа отец.
   - Мужа… Как высоко ты вознесла дикаря, жалкого никчемного человечка. Только он не вспомнит о тебе, как и ты больше не вспомнишь о нем. Я не желаю ничего слышать о нем. Будем считать, что Модраш подарил тебе ребенка. Мы с твоей матерью воспитаем его, а ты выйдешь замуж.
   - Нет…
   - Это и будет твоя плата за проступок, а так же за жизнь приглянувшегося тебе тэн. Услышу о нем еще хоть раз - он лишится не памяти, а жизни. Никогда моя дочь не была и не будет женой раба, - с нажимом сказал Рэй, взглядом давая понять Эйфии что у нее нет выбора как только согласится с его решением. - Досадный эпизод в твоей жизни вычеркнут. После рождения дитя, Поттан проведет обряд очищения и я найду тебе достойного мужчину.
   - Папа… мама тоже была тэн…
   - Она женщина. Канно…
   - Землянка.
   - Канно!… - остановил взглядом дочь. - И потому не могла отстоять свою свободу. И все же получила ее благодаря мужеству и отваге, порой безумной, как у флэтонцев. Но нет чести тому мужчине, что не может отстоять свою свободу или доказать равенство свое с высшим сословием по тем или иным качествам. Место такого мужчины в сеприше! Потому что он раб, по сути! Пример - Сергей. Он смог доказать свою принадлежность к рангу человека, а не насекомого и потому получил свободу и должность, достойную качеств его личности. А твой тэн не смог даже подняться! Барахтался у моих ног как жук в песке! Пусть и остается там, где рожден и для чего рожден. Он не смог удержать свою жену! Тогда зачем она ему? Господину нужна госпожа, а твоему рабу нужна рабыня. Ты тэн?
   - Нет.
   - В таком случае, разговор окончен.
   Эйфия огорченная и расстроенная долго смотрела в окно и вдруг сказала:
   - Ты прав папа, но и не прав. Семен сильный, умный и смелый человек. Он выступил против своих защищая меня, он единственный не посчитал меня низшим существом, недочеловеком…
   - Вот она, психология раба, - усмехнулся Рэй. - Убедилась насколько низок в мышлении подобный тип двуногих? Все кто не так устроен, не так мыслит или ходит, смотрит или говорит, автоматически причисляется к носителю угрозы всей системы низшей плоскости, которую они занимают. И его нужно обязательно уничтожить. Агрессивность первый признак несовершенства личности. Стадное чувство и амбиции жука мечтающего стать птицей - вот их суть, и невдомек что птица рождена птицей, и чтобы подняться с ней в небо не надо убивать ее и ненавидеть, нужно реально взглянуть на нее и на себя, на те плоскости которые занимает каждый типаж. Понять и принять птицу, как понять и принять себя каков ты есть, и стать равным своей мечте и подняться с ней в небо. Но жук зол, что он жук, он хочет такие же крылья, такие же глаза и перья, как у птицы. Не небо, а чужое место манит его. У него хватит сил напасть, искусать, но не схватит сил смириться с тем, что он жук, не хватит ума понять, что же ему нужно на самом деле - оперенье, острый взгляд сверху, с высоты полета, небо или чувство парения? Или ничего из всего этого, потому что это не его мечта? Такие даже став господами, все равно останутся рабами.
   - Семен другой…
   - Мне все равно, какой он в твоей интерпретации. Я видел его и достаточно понял. И повторяю: ты забыла его. Этого землянина не было в твоей жизни, как не было идиотского приключения, что ты устроила всем нам. Ничего не было. Или ты забудешь сама или я помогу тебе это сделать.
   Сейферы зашли в платформу, как в обойму и уже через двадцать минут она состыковалась с базовым кораблем, который лег на курс до Флэта.
 
   Агнолики сопроводили сейти в каюту, где ее уже ждали служанки. Девушку искупали, переодели, накормили и настал черед кафиров. Лоан лично присутствовал при диагностике общего состояния дочери, заподозрив по ее эмоциональному настрою значительные отклонения от нормы.
   Эйфия выглядела подавленно и удрученно, чего не могло быть, учитывая, что она возвращается домой и к тому же ждет ребенка.
   Но вот как раз его-то и не оказалось. Более того, кафиры заверили, что сейти по-прежнему девственна.
   В первую минуту Рэйсли подумал, что дочь специально выдумала беременность, чтобы спасти своего землянина, но после разговора с ней понял, что дело всего лишь в ее необразованности в интимных вопросах, как и положено знатной наследнице, а суть проблемы, из-за которой она возомнила себя женой, в том, что дикарь прикасался к ней.
   - Когда насекомое ползет по твоему плечу, ты не становишься ему женой, а оно тебе мужем, - довольный поворотом событий, заметил Рэй.
   - Семен - мужчина!…
   - Девочка моя, чтобы быть мужчиной мало иметь половые отличия, - улыбнулся сегюр, приобняв дочь за плечи. И усмехнулся. - К тому же я понял, что даже их у него нет. Что ж, проблема исчерпана. Поттан проведет по нашему возвращению обряд очищения, и мы закроем эту тему.