Вдруг чернота сменилась ярким светом, послышались голоса и я поняла, что пришла в себя.
 
   Одна, одна, совсем одна. Сначала умерла Марина, потом Роман, затем погибли Архип с Вульфычем, а теперь вот Аргус. Кажется, я потеряла всех, кто был когда-то мне дорог. И зачем теперь жить? Разве что по привычке? Надоело, так все надоело! Отдам свое тело богине и получу новую жизнь в новом воплощении. Может, она сложится успешнее. В этой жизни было слишком много потерь.
   Я мрачно хлебала куриный суп из глубокой тарелки. Как мне сказали, приготовила его для меня сама богиня Тамир, крайне озабоченная состоянием моего здоровья. Варево было со странным привкусом, но вполне съедобное. Особенно для человека, который пару дней провалялся без сознания. Я тщательно обглодала все попадавшиеся в бульоне косточки. Да что ж у них тут с едой-то так плохо? Судя по всему, курица была ровесницей Тамирайны и определенно померла от старости. Мясо с трудом удавалось отодрать от костей, а уж прожевать не получалось вовсе. Для больной девушки птичку могли бы найти и помоложе.
   Когда я покончила то ли с обедом, то ли с завтраком, за меня взялись местные парикмахеры и косметологи: мыли, чистили, мазали какой-то дрянью, стригли и накручивали. Потом покормили еще раз — тем же супом. Никто и словом не обмолвился о планах богини. Хорошо, что я уже о них знала, и эта забота не ввела меня в заблуждение. Тамирайна заботилась не обо мне, она готовила тело для себя. Ну так пусть его и получит.
   Богиня ждала меня в одной из комнат Замка. Из всей меблировки в зале стояло лишь одно кресло, да и то, видимо, было принесено сюда недавно. Рядом с креслом стояла Тамирайна.
   — Рада видеть тебя живой и здоровой, девочка моя, — ласково промурлыкала бессмертная.
   — Сказала бы, что это взаимно, да врать не хочу, — шмыгнув носом, буркнула я.
   — Кажется, наша девочка не в настроении, — почти пропела Тамирайна. — Ну ничего, зато для меня сегодня — самый счастливый день за последнюю тысячу лет. Кстати, как тебе супчик? Птица не слишком жилистой оказалась?
   — Да как сказать… Вот как раз птицу могли бы и помоложе выбрать. Еле сгрызла.
   Тамирайна притворно опечалилась:
   — Ты права, моя девочка. Но выбирать особо было не из чего. Я подумала, что суп из Аргуса придаст тебе жизненных сил. А Аргус ведь, сама знаешь, не молоденький.
   — Как Аргус? — Я не могла поверить услышанному.
   — Да так, — мерзко ухмыльнулась Тамирайна. — Аргус предал меня и стал смертным, поэтому я отвернула ему башку. А потом подумала: чего добру пропадать? И сварила из Тушки суп для любимой правнучки.
   Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Значит, это были кости Аруса? И мясо тоже его? И эта мерзкая тварь Тамирайна заставил а меня съесть тело моего единственного друга? Она за это заплатит! Неведомым богом, если он вообще есть, клянусь, что Тамирайна заплатит за все: и за Архипа, и за Вульфыча, и за Аргуса. Даже демона ей в счет включу, хотя уж на него-то мне совсем наплевать.
   — Ладно, пора проверить, из чего все-таки сделана наша девочка. Бросьте ее в огонь, — взмахнув рукой, скомандовала богиня.
   По мановению ее руки в стене открылась дверь, за которой бушевало пламя. Двое дюжих амбалов, подхватив меня за руки, поволокли к этому домашнему крематорию. Нельзя сказать, что я очень сопротивлялась: совершенно не было сил.
   Стражники бросили меня в огонь, и дверь за моей спиной захлопнулась. А в следующую долю секунды навалилась боль. Она пронзила каждую клеточку моего тела. Нет, казалось, что тело распалось на молекулы, и они плавятся в безжалостном огне. От такой боли сходят с ума. Вероятно, я тоже лишилась бы рассудка, если бы меня холодной волной не окатывала ярость. Мы и не такое выдерживали! Эта хилая богинечка в детской стоматологии во времена социализма не бывала! У тамошних лекарей даже такая садистка, как Тамирайна, многому бы могла поучиться! А меня в эту живодерню регулярно водили! И ничего — выдержала. Выдержу и сейчас, а потом уничтожу эту тварь. Как там пел Аргус? Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не жела-а-ет!
   Не знаю, сколько продолжалось мое превращение в богиню. Может, несколько минут, может, несколько часов. Я с удивлением поняла, что огонь может быть любым (в том числе твердым), и свернулась в пламени калачиком неподалеку от двери. Так и лежала в позе зародыша. Несколько раз дверь открывалась и кто-то заглядывал, словно проверяя, готово ли жаркое, но у меня не было сил доползти до спасительной двери.
   То ли я привыкала к боли, то ли она становилась все слабее и слабее. Пока не исчезла вовсе. Языки пламени уже не обжигали, скорее ласково обнимали, скользя по коже. Первородный огонь признал меня своей.
   Я встала, чувствуя себя на редкость легко и хорошо. Теперь ясно, почему саламандры пляшут в огне. Мне тоже хотелось танцевать. Я оттолкнулась от языков пламени и… взлетела. Кажется, в Первородном огне возможно все! Эх, сюда бы еще ведерко мороженого!
   Прямо мне в руки шлепнулось пластиковое ведерко с надписью «Аленка». В скобках приписано: мороженое шоколадное. А ложку к нему? Ложка появилась в ту же секунду. Примостившись на языке пламени, я вскрыла ведерко и попробовала мороженое. Совершенно обычный вкус. Стоп, Аргус же говорил, что в Первородном огне можно творить все что угодно. Сейчас и проверим. Хочу… шубу из шиншиллы, колье бриллиантовое, мешок золота, чемодан долларов, бутылку шампанского и тарелку бутербродов с икрой.
   Пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы свалившееся богатство не пришибло меня. Весь заказ был доставлен буквально через секунду в лучшем виде. Только шуба оказалась не шиншилловой, а норковой. Ну, может, потому, что я не очень-то представляла себе, как выглядит эта самая шиншилла, и вообразила банальную норку. Впрочем, и это неплохо, у меня и норковой шубки никогда не было.
   Развалившись в только что заказанном шезлонге, я ела мороженое, заедала его бутербродами и запивала шампанским, обозревая привалившее мне счастье. Так вот он какой, коммунизм! Чтобы все, что захочешь, — на халяву! Или это я путаю с рогом изобилия? В любом случае понятно, почему Тамирайне так хотелось сюда попасть! Жаль, что мне не с кем разделить все это богатство!
   Это как это не с кем? Что за неверие в свои силы? Я тут богиня или кто? Да стоит мне только пожелать! Я пожелала Аргуса, и… ничего не произошло. Марину мне тоже не удалось воскресить. Архип и Вульфыч не возникли по моему велению. Грустно, но, похоже, пернатый был прав: богиня не смогла воскресить тех, кого когда-то любила.
   Ну и зачем мне теперь эта норковая шубка и бриллиантовое колье, если никто из знакомых меня в этом не оценит? Если я никогда больше не увижу Марину, не услышу ехидных замечаний Аргуса. Никогда… Какое страшное слово! Может, кто-то в будущем и станет мне Дорог… Хотя нет, я не буду никого любить! Любви с меня хватит! Да и зачем, если те, кого любишь, уходят безвозвратно?
   В этот момент дверь отворилась.
   — Выходи! — приказала невидимая за стеной огня Тамирайна.
   — Сщас, разбежалась! — откликнулась я, не вставая с шезлонга. — Зайди и возьми меня, если сможешь.
   Богиня зашипела и отошла от двери. Но через несколько минут в огонь, покорные воле Тамирайны, полезли двое стражников. Заказав для надежности автомат Калашникова, я с интересом наблюдала, как амбалы ступили в пламя. После пяти минут истошных воплей тела стражников обуглились, а затем словно растворились в огне. От верзил баскетбольного роста не осталось и следа. Только их души — два туманных облачка — пронеслись куда-то мимо меня. Я пожелала им лучшего воплощения. И приготовилась к следующей схватке — с богиней. Она не оставит меня здесь, где можно сотворить все что угодно, вплоть до нового мира.
   Ждать Тамирайну пришлось довольно долго. И, увидев ее, я поняла почему. Вероятно, впервые за многие сотни лет богиня воспользовалась своим телом. В Первородный огонь буквально вползла высохшая лысая мумия в платье с глубоким вырезом. Возможно, когда-то она была красива, но по прошествии нескольких тысяч лет… В общем, время не пощадило даже бессмертную эльфийскую принцессу. Я не преминула отметить:
   — У-у-у, Тамирайна, как плохо ты выглядишь. Тут даже пластическая операция бессильна.
   Мумия зашипела, гордо выпрямилась и вытянула в мою сторону руку. В тот же миг меня опутали прочные веревки. А через секунду они уже распадались под ударами затребованного мною суперострого ножа. Моя противница, опережавшая меня на шаг, подготовила следующее испытание. Ко мне, скрываясь за языками пламени, подкрадывалось существо, напоминающее пантеру. Я, не растерявшись, выпустила в животное очередь из автомата. Пантера завалилась на спину, дрыгая в воздухе лапами, но сверху на меня спикировал птеродактиль. Его я встретила струей из мгновенно материализовавшегося по моему заказу огнемета. Пару сотворенных Тамирайной вампиров до смерти испугала ожерельем из головок чеснока, Медузу-Горгону сразила ее отражением в зеркале, а для стаи голодных волков сотворила стадо непуганых овец.
   На этом фантазия у мумии иссякла. Тамирайна решила передохнуть, но тут я, собрав последние силы, перешла в наступление. Мой расчет был прост: чтобы перекрыть поток кошмарных созданий, надо вырубить саму Тамирайну. Взлетев в воздух, я сделала сальто и, приземлившись перед богиней, со всего размаху врезала ей кулаком в подбородок. За Архипа, за Вульфыча, за Аргуса, за меня и за два года вперед.
   Ну кто ж мог знать, что у этих мумий такие хрупкие кости? Позвоночник Тамирайны хрустнул, и голова богини запрокинулась назад под прямым углом. Тело распласталось на языках пламени. Я присела рядом с мумией, которая не подавала признаков жизни. Неужели богиню убить так легко? Неужели все закончилось?
   Я не испытывала радости от своей победы. Во-первых, потому что нехорошо бить старушек, даже если они очень злые. Во-вторых, потому что эта старушка была для меня совсем не чужой, а моей единственной родней на многие-многие миры в округе.
   — Бабушка, — тихо прошептала я, погладив мумию по лысому черепу, и почувствовала, как по щекам потекли слезы.
   — Прости меня, бабушка, если сможешь. Ты просто не оставила мне выбора, — рыдала я над телом Тамирайны. — Мне ведь не нужна власть над Вселенной, даже бессмертие не нужно, потому что это страшно — жить, когда потерял всех, кого любил. Представляю, что пришлось перенести тебе. Ты потеряла ребенка, не видела, как растут твои потомки. Мужчина, которого ты любила, предал тебя. Меня вот тоже…
   — Бедная ты моя, бедная. Это ты прости меня, если сможешь, — всхлипывая, причитала Тамирайна. Тамирайна?!!
   Полупрозрачная женщина, очень молодая и красивая (ее не портили даже длинные эльфийские уши), утирая призрачные слезы, стояла неподалеку от меня и тела мумии. Я испуганно дернулась, приготовившись к обороне, но призрачная богиня покачала головой и улыбнулась сквозь слезы:
   — Не бойся! Я не причиню тебе вреда. Ведь ты же — моя наследница. Плоть от плоти моей и кровь от крови. Теперь наступило твое время. А я устала, я должна уйти. Я сходила с ума от бессмертия. Бедный Аргус! Мой единственный и самый преданный друг! Мне нужно забыть все и начать новую жизнь. Пожелай мне хорошего воплощения.
   — Как? — не поняла я.
   Призрачная Тамирайна подошла ко мне, провела рукой над моей головой, словно хотела погладить, и тихо произнесла:
   — Глупая девочка! Ты теперь — богиня. Тебе достаточно просто пожелать. Учись желать! Просто скажи: «Я желаю!»
   — Я желаю! — покорно повторила я. — Я желаю, чтобы ты начала новую жизнь в самом прекрасном из миров, чтобы твоим отцом был самый могущественный король… Нет, император. Я желаю, чтобы ты стала наследницей огромной империи, чтобы в новой жизни у тебя была верная взаимная любовь и счастливая семейная жизнь. Да, еще я желаю тебе красоты, здоровья и умных детей.
   — Спасибо, моя девочка. Теперь я могу спокойно уйти в мир иной. — Тамирайна послала мне воздушный поцелуй и стала медленно таять в огне.
   — Бабушка! Не бросай меня! — взмолилась я.
   — Ты уже взрослая и вполне самостоятельная девочка, — прозвучал ниоткуда голос Тамирайны. — Справишься со всем сама. Да, вот только сними с моего пальца перстень. По нему тебя признают богиней. А в остальном… вали все на потерю памяти.
   Я сняла с пальца мумии перстень Федора, и тело Тамирайны растворилось в Первородном пламени. А ее душа, хочется верить, обрела лучшее воплощение.
 
   Уже второй день я исполняла обязанности богини. Вернее, подписывала бумаги, которые мне подсовывал мужик в красной мантии (архангел Гаврила), и раздавала ценные указания, которые он же диктовал мне на ухо. Единственное, что я сделала самостоятельно, — прекратила вечный дождь в Лотарии. А дальше пусть живут как знают. Может, конечно, Гаврила и заподозрил, что я не совсем та, за кого себя выдаю, но, по-моему, ему было все равно, кем руководить. А вот мне двух дней божественной власти хватило с лихвой. На третий я взяла отпуск. В конце концов надо было вернуть домой единственного моего спутника, оставшегося в живых, — Макара. Для богини это несложно.
   К счастью, Тамирайна не сделала с недорослем ничего ужасного. Просто засунула его в темницу, где он и ожидал своей участи. Там Макара нашла я и решила вернуть его домой к пересдаче латинского. А в холодильных камерах богини обнаружилось множество обездушенных тел, которые Тамирайна использовала для переселения. Они, сохраненные при помощи магии, казались живыми. Да и были живыми, чтобы богиня в любой момент могла вселиться в любое из них. Среди них лежало и тело Романа Коваленко. Вдоволь порыдав над ним, я поняла, что похоронить его надо на Родине. Чтобы хоть иногда приносить цветы на родную могилку. А вот от Аргуса не только тела, даже костей не осталось. Нет, ну разве может богиня быть такой несчастной?
 
   По моим подсчетам, на Земле начался сентябрь. Но теплынь стояла августовская. Мы с Макаром молча шли по темным ночным улицам нашего родного города. Все так же не светили фонари, но, даже погруженный в кромешную мглу, город казался нам самым лучшим и самым прекрасным во Вселенной.
   Только что недоросль помог мне донести тело Романа до моей квартиры, а теперь я провожала Макара домой. Не потому что уж очень боялась за него, а потому что не хотела оставаться одна. Во дворе дома, где живет семья Дубровских, на меня неожиданно напал огромный пес. Я уже вытянула руку, чтобы распылить клыкастую тварь на атомы, как вдруг узнала в кинувшемся на меня псе… оборотня Вульфыча.
   — Деда! — крик Макара прорезал ночную тишину.
   Недоросль бросился на шею мужчине в спортивном костюме.
   — Макарка, вернулся, чертенок! — донесся до меня голос Архипа…
   Мы сидели на кухне в квартире Дубровских, пили водку, и Архип рассказывал нам с Макаром свою историю. Оборотень согласно подвывал в особо напряженные моменты.
   Они оба остались живы. В ту ночь, ночь полнолуния, превратившийся в человека Вульфыч потащил Архипа по кабакам. Леший не хотел покидать лес, но оборотень твердил о каком-то несчастье, которое он видел в пророческом сне и которое всенепременно произойдет, если остаться в тереме. Поэтому ту ночь Архип и Вульфыч провели в клубе «Полная Луна» — любимом заведении оборотня. А утром вернулись к обугленным развалинам терема. Только потом Архип узнал, что в ту ночь к ним в гости пришла русалка Дина — смотреть телевизор. Не обнаружив хозяев, она не смутилась и осталась. Ее руку мы и видели в окне…
   — Я ее воскрешу. Я теперь богиня, мне это как два пальца об асфальт!
   — Зачем? — удивился Архип. — Все одно уж осень близко. Все русалки осенью умирают, а весной оживают опять. И Дина оживет.
   — Ну, тогда я вам терем новый поставлю, — с пьяным упорством заявила я.
   — Вот это дело, — оценил леший. — Завтра и начнем.
   Домой Архип довез меня на такси. У подъезда я еще долго цеплялась за лешего, не в силах поверить, что он остался жив. Значит, от руки богини погиб только мой бедный несчастный Аргус?
   — Иди домой, а то сейчас дождь начнется, — сообщил Архип. — Завтра встретимся…
   Тело Романа лежало на диване в большой комнате. Запаса магии, сохраняющего заклинания, хватит еще дня на три. За это время надо захоронить тело. Я села на пол рядом с ним.
   — Ну, вот мы и дома, Рома. Знал бы ты, как мне плохо! Знал бы ты, как мне не хватает Аргуса. Он был хороший, умный, понимающий. Я отдала бы и свое бессмертие, и свою половину Вселенной, лишь бы снова увидеть его. А у меня даже его фотографии не осталось. Ничего не осталось… Хотя нет, осталось… перышко Аргуса — ясна сокола.
   Я трясущимися руками сорвала с шеи талисман, подаренный мне когда-то Романом, аккуратно вскрыла его ножом и, всхлипывая, вытащила из него перышко.
   — Аргус, — прошептала я, прижав перышко к щеке.
   За окном прогремел гром. Порыв грозового ветра вышиб стекло, осколки просвистели у меня над головой. Я бросилась на Романа, прикрывая его тело своим. И вдруг меня обняли сильные мужские руки.
   — Роман? — воскликнула я, отпрянув от его тела.
   Но, глянув ему в лицо, поняла, что ошиблась. С лица Романа на меня смотрели до боли знакомые серо-голубые (смесь серебра, синевы утреннего неба и блеска бриллианта) глаза Аргуса.
   — Гусик? — затаив дыхание, боясь спугнуть собственное счастье, шепотом спросила я.
   — Так точно, дорогуша, — хрипло засмеялся он и почти процитировал Жуковского: — Я сюда с высоты не пришел бы, но ты заклинала последним пером.
   Я обняла его, прижалась к нему как можно крепче и честно предупредила:
   — Больше я тебя никуда не отпущу!
   Аргус, вселившийся в тело Романа, секунду помолчал и обиженно поинтересовался:
   — А разве тебе не хочется узнать, почему я вернулся в тело Романа, что я искал по Вселенной тысячи лет?
   — А ты меня больше не бросишь и никуда не денешься? — вопросом на вопрос ответила я.
   — В обозримом будущем — нет, — ответил Аргус.
   — Ну, тогда какая, на фиг, мне разница, почему ты вселился в тело Романа. Меня оно вполне устраивает. Главное, чтобы ты из него не выселился, — сообщила я и блаженно потерлась носом об его шею.
   Аргус все-таки пытался мне что-то рассказать. Утверждал, что он — создатель Замка над Бездной, великий маг из рода Мак Аров. Тот самый, который мог разделить свою душу на два тела. И делил, отправляясь путешествовать. Одну часть души он всегда оставлял в Замке, в теле птицы, чтобы уж точно вернуться без проблем. Но однажды его дворецкий Ширкут каким-то образом лишил его памяти. И половина души Аргуса осталась в Замке, в теле птицы, а вторая половина затерялась где-то в бесчисленных мирах. И лишь совсем недавно Аргус нашел эту вторую половину — душу Романа Коваленко, которая соединилась с его душой. После смерти пернатый обрел себя, вспомнил все и поклялся уничтожить Ширкута…
   Я, слушая его рассказ вполуха, засыпала у него на груди совершенно счастливая оттого, что точно знала: когда проснусь, Аргус будет рядом со мной…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

   В сентябре в универе меня, конечно же, не дождутся. Ну я, блин, богиня или кто? На пятом курсе или где? Могу позволить себе несколько лишних дней отдыха.
   Аргус, вполне освоившийся в теле Романа, еще спал, и, чтобы не разбудить его, я тихонько встала с дивана и на цыпочках прокралась в другую комнату. Оттуда позвонила Макару на мобильник. Все-таки судьба недоросля была мне не совсем безразлична. Оказалось, что моя магия сработала и латинский язык этот неуч успешно сдал. Хотя убедить доцента Соловьева принять у него зачет в середине сентября оказалось совсем непросто.
   Я поставила на кухне чайник и включила маленький телевизор, чтобы посмотреть новости. Не то чтобы ситуация в мире меня очень интересовала, но положение богини обязывало быть в курсе событий. Ведущий на фоне чисто американских урбанизированных пейзажей повествовал о какой-то очередной псевдосенсации:
   — Дженнифер, дочь Вилли Кейса, самого богатого человека в мире, создателя знаменитой виртуальной империи, находившаяся в коме, пришла в себя и чувствует себя превосходно.
   Чашка выпала у меня из рук, когда на экране возникло лицо шестнадцатилетней девчонки с не по возрасту серьезными голубыми глазами, которые через мгновение засверкали зеленым огнем. Малолетка что-то стрекотала на чистейшем американском, женский голос за кадром переводил:
   — Я увидела в потоках огня девушку со светлыми волосами, которая пообещала, что теперь у меня все будет хорошо. После этого я пришла в себя.
   Мне показалось или девчонка, ухмыльнувшись, ехидно подмигнула с экрана?
   На кухне появился полусонный мужчина моей мечты.
   — Скоро исполнится сорок дней со дня смерти Тамирайны, — трагическим голосом сообщил Аргус, обнимая меня.
   Я, еще не совсем опомнившись от сюжета про Дженнифер Кейс, высвободилась из объятий и спросила:
   — Ну и что? Предлагаешь поминки устроить? Запросто! Какой ресторан снимаем?
   Аргус сокрушенно покачал головой:
   — Понимаешь, когда исполнится сорок дней со дня смерти Тамирайны, ее печать потеряет всякую силу. Откроется дверь во вторую половину Замка над Бездной и на Землю придет Ширкут. Предлагаю настучать ему в бубен.
   Час от часу не легче! Мало того что Тамирайна вселилась в тело дочери самого богатого человека в мире (блин, я ж сама ей этого пожелала), так еще и Ширкут вот-вот появится. Мама, ну роди меня обратно!
   — Ничего, живы будем — не помрем, — хлебнув крепкого чая, заявил Аргус…