Влодавец Леонид. Адская рулетка (Black Box - 4)

   Чудо-юдо рассмеялся, но как-то вымученно. Должно быть, худые вести получил из Москвы. Зинаида тоже была разочарована. Ожидала услышать легенду, которая могла пролить свет на то, почему в районе Порченой так не везет женскому полу, а услышала просто анекдот. Но остальные похохотали. За время сидения в доме, пока пурга шла. Лисов этот анекдот рассказать не успел.
   - Вот после этого случая Господь эту зону для баб сделал запретной, закончил Лисов, - чтоб животный мир не преумножали...
   - Ладно, - сказал Чудо-юдо, - вот какая вводная пришла. Сказки слушать некогда. Надо все срочно делать. До вечера. Сегодня!
   Все переглянулись. Я лично не знал такой инстанции, которая могла бы прислать Чуду-юду ЦУ, резко изменяющие его первоначальные планы. Это не могли быть государственные органы.
   Но тут в мое ухо зашуршала Зинка:
   - Лариса должна была провести анализы по взаимодействию образцов крови Валерки и Вани с препаратами. Судя по всему, есть угроза развития по четвертому варианту.
   Справляться, так ли это и почему из-за этого надо все комкать и начинать работу на сутки раньше намеченного, то есть без подготовки, я не решился. Чудо-юдо уже отдавал команды, торопил, и мешаться у него под ногами было рискованно. Тем более что он уже определил мне место в боевом строю.
   - Димуля, - сказал он самым безапелляционным тоном, на который был способен. - Ты у нас человек разносторонний, с парашютом прыгал, из пулемета стрелял, с ГВЭПом работал. Стало быть, сейчас полетишь на паралете с пареньком по имени Трофим. Тебе не важно, имя это или кликуха. На втором паралете полетит Лусия с пилотом Лукьяном. У нее прибор наблюдения и регистрации сигналов, которые предположительно может излучать "Черный камень". Мы немного позанимались с тем маленьким Black Box`ом и обнаружили, что он излучает слабые сигналы в определенном диапазоне частот. По природе эти сигналы близки к тем, что вырабатывает ГВЭП. Возможно, "Черные камни" осуществляют какую-то связь между собой.
   - А малый Black Box ты сюда не прихватил?
   - Прихватил. Но ты пока этим не забивай голову. Твоя задача - прикрывать Лусию. С вертолета доложили, что видели в зоне несколько групп людей. Так что будь готов к неприятностям. Все, твой инструктаж закончен.
   - Между прочим, ГВЭПы, которые были у нас и у Сарториуса, почему-то отказали.
   - Я знаю все, что у вас тут происходило. И даже больше. Там было постороннее воздействие. Это не техника сбоила, а ваши мозги. И ГВЭПы, и ДЛ отлично работали, а вам казалось, будто они отказали.
   - И кто же это "постороннее воздействие" осуществлял?
   - "Черный камень", - лаконично ответил Чудо-юдо. Мне стало немного жутко. Очень не хотелось связываться с этой штукой.
   - Не беспокойся, - подбодрил Чудо-юдо. - Кое-какую защиту мы придумали. Во всяком случае, наведенные картинки и прочие имитации будут исключены.
   - А если он меня в режиме "О" или "Д" чуханет?
   - Варежку не разевай, - усмехнулся Чудо-юдо. - Вот тебе ГВЭП. Остальную экипировку получишь у Трофима. Топай к нему, одевайся. Сейчас мы с Лусией подойдем, и вы стартуете.
   Я вышел во двор. Паралеты уже вытащили за забор. Их овальные купола-крылья расстилались теперь на заснеженной площадке. По тропинке, протоптанной ребятами, я дошел до аппаратов, около которых возились молодцы, и спросил:
   - Кто тут Трофим?
   - Я, - отозвался небольшой паренек, одетый в белый комбинезон и шлем того же цвета, с очками-консервами на лбу. - Со мной летите?
   - Именно так. Говорят, одеваться надо во что-то...
   - Ага, - кивнул Трофим, - вот комбез. В него можно прямо с валенками. Лезьте, лезьте, всунетесь... Во, так. Здесь, на подъемах ног, надо хлястики застегнуть. Как на бахилах ОЗК. Теперь руки в рукава. Не надо бушлат снимать! На то и рассчитано. Давайте помогу... Оп! Отлично. Так, теперь подшлемничек. Сергей Сергеевич приказал, чтоб все, кто летит, обязательно надевали подшлемники.
   Подшлемник был похож на обычную вязаную шлем-маску из белой шерсти, с обметанной прорезью для глаз. Однако, перед тем как надеть его на голову, я сумел рассмотреть вплетенные в шерсть металлические нити. Были вмонтированы и наушники с мягкими поролоновыми "чашками" и проводками, которые следовало подключать к карманной УКВ-рации.
   - Теперь застегивайте "молнию", - подсказал Трофим, - только сначала проверьте карманы, может, что-то нужное оставили. А то ведь потом до самой посадки не достанете. Переложите, пока не поздно, в карманы комбеза.
   В карманах у меня лежал только пистолет "дрель" с запасным магазином да пять патронов образца 1908 года с надпиленными пулями. Те самые, которые мы с Сарториусом и Лисовым взялись пилить перед самым нападением соловьевцев. Зачем они были нужны, Сорокин так и не объяснил, как и того, на хрена он тогда так торопился. Тем не менее выбрасывать надпиленные патроны я не стал, положил в нагрудный карман комбинезона, а пистолет с магазином упрятал в боковой. Оба кармана застегивались на "молнии", и я надеялся, что пистолет и патроны не вывалятся. Трофим помог мне надеть на голову капюшон комбинезона, шлем с очками, застегнуть "молнию" от живота до шеи и сверх нее - застежку-"липучку". Потом поверх комбинезона пришлось надевать еще и бронежилет, обшитый белым полотном и с белыми ремнями. В специальные карманы комбинезона мне велели положить аварийный паек, фонарик и перевязочный пакет.
   Завершилась процедура подготовки вручением мне рации и подключением ее к наушникам. Разошлись метров на десять и проверили связь. Примерно тем же занимались и Лукьян с Лусией. Когда она появилась здесь в компании Чуда-юда и Зинки, я не успел заметить. Слишком уж много было суеты.
   - Все! - Подражая какому-то кинорежиссеру, Чудо-юдо похлопал в ладоши. Время не ждет. По коням! Садиться будете на объект "Котловина" или в непосредственной близости от него. Там уже развернут базовый лагерь. Мы придем туда ближе к вечеру. Волна для связи со мной - прежняя, та же, что для снегоходов. Позывные: я - "Папа", Лукьян - "Лулу-1", Лусия - "Лулу-2", Трофим - "Троди-1", Дима - "Троди-2". Строго выдерживать! Никаких лишних ля-ля в эфире. Первым пойдет "Лулу", за ним "Троди", Индивидуальные задачи всем поставлены, наблюдателям подчиняться пилотам беспрекословно, к органам управления рук не тянуть. Все!
   Мы с Трофимом устроились на своем "летающем диванчике". Пристегнулись к спинке. У меня под правой рукой был кронштейн с "ПК", а у Трофима - рукоятка газа. На левом подлокотнике у меня был закреплен ГВЭП в кожаном футляре. Его можно было снимать и работать им с рук, но при этом имелся крепкий капроновый шнур, прикрепленный к рукояти прибора, чтоб я его невзначай не уронил с высоты. У "ПК" была большая коробка для ленты на 250 патронов, пристроенная где-то над моим правым коленом. Сзади был двигатель, похожий на огромный вентилятор, благодаря кольцевому защитному кожуху вокруг винта. Немного неприятным казалось то, что бензобак находился где-то за нашими головами. О том, какое удовольствие можно получить, когда горящий бензин потечет за шиворот, я догадывался. Опустив глаза вниз, себе под ноги, я обнаружил, что "диванчик" перемонтировали с колес на лыжи, похожие на водные или серфинговые.
   "Лулу" запустил мотор и заскользил вперед, как аэросани. Воздух уперся в купол-крыло, наполнил его, стропы натянулись, помог встречный ветер, дувший в склон горы и подтягивавший аппарат вверх. Лыжи отделились от снега, и паралет, поднявшись на три-четыре метра, проплыл над крышей избы, едва не касаясь трубы. Но при этом, должно быть, поймал немного теплого воздуха и приподнялся еще выше. А затем пилот дал полный газ, потянул за петлю, которую, как я позже узнал, именуют "клевантой", и "Лулу" наискось, с небольшим левым креном, стал набирать высоту. В это время и наш аппарат затарахтел и покатил под уклон, наполняя купол... Ну, мать честная! Ни разу еще не взлетал на парашюте вверх. И не летал на скамейке, с моторчиком за спиной, как Карлсон, который живет на крыше!
   "Троди" оторвался от снега намного тяжелее, чем "Лулу". Мы с Трофимом и сами весили потяжелее, чем Лукьян с Лусией, и пулемета у них не было. Тем не менее Трофим сумел провести его над трубой избы, и, пару раз чиркнув лыжами по верхушкам елок, аппарат поднялся над тайгой.
   "Лулу" уходил вверх по спирали и появлялся в поле зрения то справа, то слева, но неизменно выше нас. Честно говоря, я не представлял себе, что эти самые паралеты могут так высоко забираться. Мне почему-то казалось, что больше чем метров на двести им не подняться. Однако приборчик-высотомер на рукаве комбинезона показывал уже полтысячи метров.
   Когда мы выровнялись по высоте с "Лулу", Трофим выключил мотор.
   - Ну как, нормально? - спросил он, очень довольный тем, что на меня этот полет производит впечатление.
   - Нормально, - сказал я, поглядев с содроганием себе под ноги, то есть в пропасть глубиной в полный рост Останкинской башни.
   Нет, сама по себе высота меня не шибко пугала. Раскачиваться над такими безднами мне приходилось не раз, и сигать доводилось с куда больших высот. Прыжков сто тридцать у меня было. Правда, я уже не мог точно сказать, какие выполнял сам, а какие только помнил памятью Брауна (в том числе тот, роковой, когда чертов Суинг не дотянулся и не успел передать мне парашют), но, в общем, все это был уже мой опыт. Однако все прыжки с парашютом имели одно принципиальное отличие.
   Когда я прыгал, меня наверх доставляло что-нибудь нормальное, с кабиной, моторами, задней аппарелью или боковой дверью. Надо было от всего этого мирно отделиться, ни за что не зацепившись, потом секунд пять провести в воздухе, опираясь только о него растопыренными руками и ногами, а затем открыть купол. После этого оставалось спокойно долететь до земли, не повиснув на проводах ЛЭП-750, не сев задницей на сучок какого-нибудь дерева, не воткнув себе в спину бутылочное стекло, укрывшееся в траве. Иными словами, при прыжке основные треволнения завершались после того, как открывался основной или, не дай Бог, запасной купол.
   Здесь же купол открывался, если так можно сказать, еще на земле. И не опускал меня на землю, а тащил вверх. Кроме того, прыгая с парашютом, я был хозяином положения. Я знал, что, если сделаю какую-нибудь ошибку, скручу стропы или скомкаю в воздухе уже раскрывшийся купол, винить придется себя. А тут всем заправляет Трофим. Уверенный такой салабон лет на десять моложе меня. Утащил на полкилометра вверх на моторчике, теперь вырубил его и везет на куполе-крыле, слегка прогнувшемся вперед, словно спинакер на яхте. Везет чуть позади "Лулу", метрах в сорока по диагонали. А ежели нас ветерок дернет по этой диагонали и накатит на Лукьяна? Перехлестнемся стропами, сомнем купола и засвистим вниз. Парашютов не выдали. Да если б и были, то при таком завале фиг успеешь отстегнуться, отвалить в сторону и открыть. Падать на лесистые сопки, может, и приятнее, чем на скалы, но все равно больно. Если, конечно, не насмерть.
   Нет, просто так покататься на этой штуковине было бы даже занятно. Полюбоваться с высоты птичьего полета сопками, распадками, заснеженными речками, змеящимися по тайге, бледно-голубым небом и красноватым солнышком. При том, что вся одежка достаточно теплая, ниоткуда не поддувает, на глазах очки, и даже нос не мерзнет под вязаной шерстяной маской. Полетать этак, приземлиться где-нибудь поблизости от уютного швейцарского отеля, пощекотав себе нервы и проветрив легкие, а потом пойти пить кофе со сливками.
   Но в здешних местах никаких отелей с теплыми туалетами и центральным отоплением не водилось. Самым приспособленным для жизни местом была заимка Лисовых. От нее мы уже порядочно улетели, и только тощий грязно-белый столбик дыма, постепенно растворявшийся в небесной сини, отмечал ее местонахождение. Еще один дымок серой змейкой тянулся по склону сопки, километрах в пяти от нас. В этой стороне, как припоминалось, должна была находиться избушка Женьки Лисова. Но сам он был у своего папы на "главной" заимке, и потому логично было считать, что в его избушке сейчас расположились соловьевцы.
   Впрочем... Могли быть и не соловьевцы. Только тут до меня дошло, что Сарториус мог и не уйти из зоны. Точнее, когда я сбил его с панталыку заявлением насчет того, что Чудо-юдо нарочно выманил его в Сибирь, желая обеспечить себе свободу действий в Швейцарии, он, может быть, и собрался уходить, но где-то по дороге вполне мог увидеть вертолеты и определить, что там находится его бывший учитель. Связываться с Чудом-юдом в открытую он, наверно, не захотел, дождался, пока вертолеты убрались с воздуха, и потихоньку махнул обратно.
   Трофим, как старательный ведомый, держался точно в пеленг за "Лулу". А Лукьян, соответственно, помаленьку руководил.
   - "Троди-1", я - "Лулу-1" , - послышалось в наушниках. - Малость подтяни мотором, отрываешься. И вправо доворачивай, здесь у сопки динамик классный. Будем переваливать.
   - Понял, - отозвался Трофим. Загудел двигатель, "Троди" пошел вверх и оказался метров на двадцать выше и сзади "Лулу".
   Трофим выключил мотор, но высотомер продолжал показывать набор высоты. И "Лулу", который вовсе не включал двигатель, тоже потянулся вверх.
   У меня захватило дух. Паралеты, полого набирая высоту, но очень быстро прибавляя скорость, словно лыжник на трамплине, неслись в сторону весьма приличной сопки. Мне казалось, что сопка приближается слишком быстро, а высота растет слишком медленно. Создавалось впечатление, будто "Лулу", а следом за ним и "Троди" вот-вот крепенько вмажутся в лесистую вершину. Однако попутный ветер, ударяясь в верхнюю часть сопки, как бы задирался вверх, и чем ближе к сопке, тем круче. В конце концов мы резко ушли ввысь и перескочили через вершину, забравшись почти на 800 метров. Там воздушный поток - именно его, как пояснил Трофим, паралетчики называют "динамиком" - заметно ослабел, потом вовсе рассеялся. Аппараты плавно пошли на снижение с невидимой воздушной горы. Пилоты слегка накренили их вправо, и паралеты по длинной дуге облетели еще одну сопку, вновь снизившись до 500 метров.
   - Внимание, я - "Папа"! - В наушниках зазвучал голос Чуда-юда. - "Лулу", "Троди"! До "Котловины" - пять километров! Пилотам немедленно надеть ОДЛ, подключить питание. "Троди-2", включить ГВЭП на режим "П". "Лулу-2", как приборы? Ответь "Папе".
   - Пока ничего существенного.
   - Докладывай немедленно при появлении первой же аномалии. Как поняла?
   - Все поняла, "Папа". Буду докладывать немедленно. Трофим левой рукой достал из бокового кармана нечто напоминающее не то сверхтолстые очки, не то короткий бинокль с золотистыми светофильтрами на объективах и наглазниками из губчатой резины. Затем он сдвинул на лоб защитные очки-консервы и надел на глаза "очки-бинокль". Я догадался, что это и есть ОДЛ. Аббревиатуру мне тоже без особого напряга удалось расшифровать как очки-дешифратор Лопухина. Я хорошо помнил о Васиной судьбе и, когда подтягивал к себе кронштейн с ГВЭПом, чувствовал себя немного нервозно. Очень не хотелось заполучить "вирус Белого волка" из-за какого-нибудь не учтенного Чудом-юдом "обратного вектора" или тому подобной фигни. Если б я понимал что-нибудь, а то меня ведь только, как обезьяну, кнопки нажимать научили, не больше.
   "Отставить пессимизм! - услышал я голос отца через микросхему. - Все контролируется. ГВЭП усовершенствован, никаких "волков" не будет. От воздействия ГВЭПа Сорокина вы защищены подшлемниками с металлическими нитями. Напоминаю порядок работы с ГВЭПом. Включить инициирующие источники питания! Не забыл еще, а? Вот тут, снизу, отсек для инициирующих элементов питания. Два шестивольтовых аккумулятора. Ногтем отодвигаешь крышку, проверяешь, правильно ли размещены. Для совсем забывчивых на обороте крышки оттиснута схемка, как устанавливать. Дальше. Тумблер "вкл.-выкл.", наверно, объяснять не надо. Ставишь в положение "вкл.", слышишь тихое гудение, загорается красная лампочка. Если не загорается, значит аккумуляторы сели".
   "Загорелась", - доложил я мысленно.
   "Что ж мы тебя, с незаряженным ГВЭПом послали бы? Работаем дальше. Вот тут, с правой стороны, имеется переключатель с пометкой "ЭР", что значит "энергетический режим". Это прорезь, по которой можно передвигать бегунок. Вдоль прорези белой риской нанесена небольшая шкала. Видишь? В середине "нуль", справа "плюс" и цифры - "один, два, три", слева "минус" и цифры "один, два, три". Перед началом работы бегунок переключателя должен стоять на нуле. Уловил?"
   "Именно так, стоит на нуле".
   "Напоминаю для забывчивых. При режиме "плюс" прибор набирает энергопотенциал, при режиме "минус" - расходует. А цифрами обозначаются уровни набора и расхода. В крайнем плюсовом положении, где цифра "три", энергопотенциал набирается максимально быстро, в крайнем минусовом - столь же быстро расходуется. Ясно?"
   "Помню".
   "Назначение переключателя "Р-А" тоже помнишь? Что это значит?"
   "Ручной - автоматический". Ставлю рычажок на "Р" - сам изменяю энергетический режим с помощью бегунка, ставлю на "А" - это делает прибор".
   "Отлично. Что делаешь дальше?"
   "Откидываю вниз крышку задней панели".
   "Правильно. Напоминаю, что здесь расположены основные органы управления ГВЭПом. Прежде всего вот этот круглый переключатель-верньер "Режим работы". На нем белая риска, вокруг - буквы, обозначающие режимы. Всего двенадцать букв, стало быть, и двенадцать режимов работы. Риску ставишь напротив буквы, не забыл?"
   "Ставлю на букву П, режим плюсовой".
   "Отлично. Экран в торце ГВЭПа светится? Какая буква в левом верхнем углу?"
   "В левом верхнем углу буква П. И надпись горит: "Ввод задачи на поиск. Гарнитура подключена". А где она, эта гарнитура?"
   "В данном случае у тебя в подшлемнике. Об этот не беспокойся".
   "Знать бы еще, что именно или кого именно надо будет искать, был бы совсем спокойным. А самое главное - как искать?"
   "Во-первых, по фотографии. Если наденешь на голову гарнитуру и будешь смотреть на фото, то к тебе в мозг загрузится видеообраз. Через гарнитуру его можно передать в ГВЭП и направить прибор, допустим, на толпу людей, стоящих в километре от тебя. У каждого из них - свой внутренний видеообраз самого себя плюс доминантное "я", ассоциирующееся с определенным именем. Все это дает постоянный сигнал в коре головного мозга, хотя сам человек может об этом не думать и именовать себя по-иному. И внешность может изменить. Тем не менее с помощью ГВЭПа ты его в течение пяти-шести минут можешь вычислить среди толпы в десять-пятнадцать тысяч человек. Вот на этом жидко-кристаллическом экранчике размером четыре на четыре сантиметра введенный видеообраз с именем доминантного "я" появляется в размытом виде и с мигающим крестиком на Голове. Нажимаешь кнопку "фокусировка" и переходишь в режим "Н" - наблюдение. Это уже второй уровень. Крестик перестает мигать, фиксируется, и теперь вся информация с объекта считывается и записывается.
   Но сегодня задача посложнее, и, соответственно, надо будет не ошибиться. Объектов поиска несколько, и я их видеообразы передаю тебе непосредственно в память".
   Сразу же после этой мысленной фразы, дошедшей от Чуда-юда, я увидел несколько этих видеообразов, очень четких, но державшихся перед моим внутренним взором какие-то секунды.
   Первым было изображение Сорокина-Сарториуса. За ним последовало тюремного образца фото Сурена. Третьим - взятое из фильма, отснятого сержантом Кулеминым, изображение "длинного черного" пришельца. Четвертым - этого я уж совсем не ожидал - был обозначен "Черный камень", взятый из того же фильма.
   "У этого тоже доминантное "я" есть?" - Мне было странновато, что этот, на мой взгляд, неодушевленный предмет попал в компанию живых существ.
   "Возможно, есть", - ответил Чудо-юдо.
   Экран ГВЭПа разделился на четыре квадратика два на два сантиметра каждый, и в каждом из них обрисовался соответствующий видеообраз. То есть Сарториус, Сурен, "длинный и черный" и "Черный камень". Над квадратиками появились одинаковые мелкие надписи: "Поиск". Гудение ГВЭПа заметно изменилось, но никаких синих спиралей из его "дула" не высовывалось. Возможно, на таком режиме это и не должно было проявляться.
   Паралеты тем временем включили моторы и стали подниматься вверх. Само собой, что от этого условия поиска объектов не улучшились. ГВЭП напрягался, но пока ничего найти не мог. К тому же паралеты начали заметно отклоняться от прежнего направления. 1100 метров! Ого-го-го! Вот тебе и "карлсоны". Правда, времени на набор высоты ушло много.
   - "Лулу", "Троди", - донеслось уже голосом из эфира, - я - "Папа". Начинайте заходить на "Котловину", курс 275.
   - "Папа", я - "Лулу-2", - взволнованный голосок Лусии прозвенел как тревожный звоночек. - Есть отметка работы ГВЭП, квадрат 67, режим "П".
   - Понял, "Лулу-2", молодец. "Троди-2", сосредоточься на 67-м квадрате.
   Чудо-юдо, произнеся эти слова, тут же перешел, условно говоря, в телепатический диапазон:
   "Ты что варежку разеваешь? Лусия засекает, а ты нет?"
   "Я ж не знаю, какой у нее прибор. И потом, она спец, а я - так, малограмотный. Даже не знаю, как сосредоточиться на этом самом 67-м квадрате".
   "Поверни голову направо".
   Я повернул и стал глядеть в промежуток между спинкой сиденья и шлемом Трофима. Ничего толком увидеть было нельзя.
   "Куда ты уставился, оболтус? - проворчал у меня в мозгах Чудо-юдо. - Ни черта не видно..."
   - "Троди-1", - пробухтел он из эфира вслух, - отворачивай от "Лулу" вправо.
   - Понял. Насколько отворачивать?
   - Поворачивай, дам знать позже.
   "Лулу" стала быстро удаляться от нас влево, а Чудо-юдо вновь загундосил в наушники:
   - "Троди-1", держись на 270. Постарайся пройти прямее тысячу метров.
   - Есть, 270.
   Мне он дал указания по каналу РНС:
   "Теперь смотри влево. Так, хорошо! Смотри в промежуток между ближними сопками. Точно в середину! Отлично. Видишь сопку с общим основанием и двумя вершинами?"
   "Вижу. Та, что ниже, это "Котловина"?"
   "Верно. Наводи ГВЭП прямо на середину склона".
   Я навел. Паралет летел теперь в направлении сопки "Контрольная" - более высокой вершины. Почти сразу же ГВЭП издал прямо-таки восторженный писк. Однако замигали сразу две картинки из четырех. Та, что изображала Сарториуса, и та, что изображала "Черный камень".
   "Дима! Нажимай фокусировку и быстро переводи ГВЭП в режим "Н"!"
   "Так, нажал кнопку фокусировки. Перевел в режим "Н". Крестик не мигает".
   "Смотри на картинки в квадратиках, на сопку не гляди!"
   Тут что-то ощутимо щелкнуло у меня в голове. В глазах полыхнула оранжевая вспышка. На секунду я потерял зрение. Потом все сразу пришло в форму.
   "Не волнуйся, - успокоил Чудо-юдо. - Все это ерунда. Я отключил тебе слух. Чтоб не отвлекался. У пилотов ОДЛ, Лусия снимает показания приборов, анализирует излучения "Камня". От "Черного камня" идет мощная имитационная картинка. Непосредственное зрение у тебя тоже отключено. Ты видишь теперь только то, что я тебе разрешаю видеть".
   "Не понял..."
   "Твои глаза работают только как телекамеры, твоя голова передает изображение мне, я его обрабатываю, снимаю все лишнее и возвращаю тебе. Теперь понял?"
   "Почти".
   Паралеты приближались к "Котловине" с двух направлений. "Лулу" казался чем-то совсем маленьким, вроде семечка с одуванчика. Но Чудо-юдо требовал, чтоб я смотрел только на экран ГВЭПа:
   "Не отвлекайся! Дистанция два километра".
   Но я все-таки отвлекся. Потому что паралет неожиданно тряхнуло, и я инстинктивно повернул голову вправо. Повернул и поежился - Трофима не было на месте. Петля клеванты болталась свободно...
   - Где он? - заорал я в голос.
   Чудо-юдо ответил, само собой по РНС, но совершенно спокойно:
   "Не переживай, он на месте. Я постепенно снимаю ненужные элементы изображения, чтоб ты мог сосредоточиться. Не удивляйся, если через десять минут ты окажешься летящим в воздухе без паралета и не будешь видеть ничего, кроме "Черного камня" на экране ГВЭПа".
   Мне стало не по себе. Какие-то элементы моего сознания протестовали против этого. И вообще я начал ощущать беспокойство. Мне не нравится, когда я вижу не то, что есть на самом деле, а то, что нужно кому-то. Одно успокаивало: команды отдавал Чудо-юдо. Не может же он сделать плохое сыну?
   Я смотрел на экран ГВЭПа, послушно сконцентрировав внимание на квадратике с изображением "Черного камня". Сначала он ничем не отличался по размерам от остальных трех и представлял собой статическую картинку. Но потом начал медленно увеличиваться. Пять минут - и закрыл весь экран. Сарториус, Сурен и "длинный-черный" попросту исчезли. А вот двухметровая черная колонна квадратного сечения стала огромной. И я глядел уже не на маленький экранчик площадью четыре на четыре, а минимум на четырнадцатидюймовый. Наконец обнаружилось, что изображение вовсе не статическое, а все больше и больше проявляет признаки жизни.
   Сначала я видел только застывший кадр из фильма Кулемина. Потом этот кадр как-то незаметно начал двигаться. Сперва просто подергиваться - примерно так, когда в проекторе заедает пленку и публика орет киномеханику: "Сапожник!" - а потом на экране появилось движение. Сперва я еще обращал внимание на то, что мне показывали кусочек из оперативной съемки Кулемина, где было черно-белое изображение и действие происходило летом. Но затем меня это перестало волновать. По-моему, это произошло в тот момент, когда черно-белое изображение сделалось цветным и все предметы приобрели естественную окраску. Правда, естественную не для середины сибирской зимы, а для разгара лета. Но я уже забыл, какое нынче время года. Я знал только одно: мне нужно сосредоточиться на "Черном камне". И потому уже не только видел, как ветер шевелит зеленую траву и ветки, но и слышал их шелест. А потом начал ощущать смолистый таежный запах... Экран сделался еще шире, должно быть, уже больше, чем три на три метра, он стал как бы прогибаться, обтекая меня с краев... Мне захотелось снять шлем, потому что стало жарко. И вообще сбросить все зимнее снаряжение: нелепо шляться в нем по тридцатиградусной жаре. Я уже совершенно потерял представление о том, что нахожусь в воздухе...