Влодавец Леонид. Атлантическая премьера (Black Box - 1)

   - Что там мелют? - спросила Синди лениво. Марсела, напротив, внимательно слушала всю информацию со скорбным лицом, как будто стояла у истоков национально-освободительного движения на Хайди.
   - Все равно ничего не поймешь, - сказала Мэри и продолжала искать музыку. Вместо нее она нарвалась на хорошо знакомую радиостанцию "Вос де Лос-Панчос".
   - Говорит "Радио Популар" - "Вос де Лос-Панчос"! Говорит свободная территория Хайди! - захлебываясь от сознания собственной значимости, орала в микрофон какая-то молодая девица. - Слушайте правду о боевых действиях на острове! Регулярная народно-освободительная армия и партизаны Фронта Освобождения имени Чарли Спенсера нанесли войскам правящей хунты решительное поражение, сорвав их попытки овладеть городами Сан-Эстебан, Санта-Исабель и Ла-Костелло. Революционные войска развивают успех в направлении на город Гуэска де Вест-Индиа, а также населенный пункт Каса де Эспирито Санто на стратегическом кольцевом шоссе!..
   После этого партизаны, то ли стараясь переплюнуть своего идеологического противника, то ли исходя из высших интересов революционной борьбы, загнули такие цифры, перед которыми вранье хунты просто поблекло и показалось скучным.
   - Оказывается, все не так уж и плохо, - улыбнулась Марсела, и я подумал, сколько хайдийцев сидит сейчас у приемников и слушает попеременно вранье обеих воюющих сторон. Ни один из них, услышав сообщение от одной станции, что "Бока Хуниорс" выиграл 3:0 у "Сантоса", а от другой - что все было наоборот, не сомневался бы: одна из станций ошиблась. Но вот сейчас, как я думал, они убеждены, что истина лежит где-то посередине. Во всяком случае, и я, и Марсела были убеждены в этом. Это все равно, как если бы две футбольные команды сыграли между собой 1,5:1,5.
   Но все же меня занимал вопрос: с кем это воюют войска Лопеса? И почему Фронт Освобождения вдруг получил имя Китайца Чарли? Почему Киску считают мужчиной, садистом и убийцей? Что она успела натворить со своим детским садом?
   Поэтому я попросил Мэри не сбивать настройку на Лос-Панчос и послушать, что же там еще сбрехнут.
   Однако правительство включило радиостанцию-глушилку. Мэри подкрутила дальше и наткнулась, наконец, на блюзы, которые передавало "Радио Гран-Кальмаро". Блюз всегда пробуждал у меня негу и пищеварительную активность. Я уже начал было дремать, но тут Гран-Кальмаро передал на английском языке сводку последних известий, и я понял, что схожу с ума и ничего не понимаю в революциях.
   - Информационное агентство "Антила" передает из Сан-Исидро: "Бои с партизанами идут в десяти районах острова. Потери правительственных войск составили уже более тысячи человек убитыми и ранеными. Взорвана и сожжена асиенда "Лопес-23", при этом погибло восемь партизан и около 20 солдат правительственных войск. Имя одного из участников операции, бывшего предпринимателя, австралийского агента КГБ Чарльза Чаплина Спенсера присвоено Фронту Освобождения приказом Верховного Главнокомандующего Киски. Некоторые информированные источники утверждают, что Киска в действительности является женщиной, но это сообщение опровергается другими, не менее информированными источниками, где утверждается, что Киска - это умело маскирующийся деятель преступного мира по имени Баррильо, обвиняемый в гомосексуальном изнасиловании и убийстве трех подростков и бежавший из тюрьмы, где отбывал пожизненное заключение..."
   - Ужас какой! - вздохнула Мэри. - Да что же он, женщину не мог найти?
   - "В кругах, близких президенту, - продолжал диктор читать сообщение "Антилы", - носятся слухи о неэффективности мер по борьбе с партизанами, которые применяет командующий войсками Второго армейского корпуса генерал Хуан Салинас. Утверждают, что действующие против него силы 1-го корпуса народной гвардии Фронта имени Чарльза Спенсера, которыми командует команданте Альберто Вердуго, успешно отразили атаки правительственных сил на стратегически важную деревню Каса де Эспирито Санто. В бою партизаны сбили два вертолета "Пума", подбили танк М-48 и уничтожили 18 солдат и двух унтер-офицеров. Вчера вечером, выступая по радио "Вое де Лос-Панчос" команданте Вердуго сказал..."
   Дальше захрюкала паршивая магнитофонная запись, но голос ночного сторожа из Лос-Панчоса я узнал сразу же:
   - Дорогие братья и сестры, друзья и товарищи! Эти жирные сволочи думали, что старик Вердуго ничего не смыслит в военном деле, и хотели разделаться с ним, как со щенком. Но я, Альберто Вердуго, не щенок! Я старый пес! Гав, гав! (Чье-то многоголосое ржание и хохот.) А у старых псов бывают крепкие зубы! И я порвал им штаны! Гав! Гав! Гав! Эти толстобрюхие генералы думали, что раз в народной массе нет генералов с дипломами, то они смогут с нами справиться. Да, у нас нет генералов с дипломами! Но в нашей народно-освободительной армии каждый осел может стать генералом! Патриа о муэрте!
   - Как видно, - заметил комментатор "Радио Гран-Кальмаро", - события на острове будут еще приковывать к себе внимание всего мира. А пока - "Пейте пиво "Карлсберг"!"
   И тут из эфира опять выполз голос деда Вердуго:
   - Если вы будете пить пиво, то не сможете сделать революцию! У вас вырастет такое же толстое брюхо, как у генералов!
   - Спасибо, команданте, это отличная реклама! И заиграла не то самба, не то румба, не то еще что-то...
   Я так и не понял, то ли какой-то клоун ловко имитировал голос деда, то ли корреспондент удачно вмонтировал какой-то фрагмент из интервью с "команданте".
   - Не сидится им, - проворчала Мэри. - Из того, что каркал по-испански этот старый козел, я не поняла ни слова, кроме "гав-гав", но ручаюсь, что и остальному цена такая же.
   - Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей, - процитировал я "Коммунистический манифест", но, по-моему, что-то напутал, - потому что они не имеют Отечества и приобретут весь мир!
   - А как насчет золота в трюме? - поинтересовалась Мэри. - Как оно, поступит в общенародную собственность?
   - Это несущественно. Вообще-то его надо бы реквизировать, но...
   Я осекся, потому что из рубки, перебивая музыку, назойливо загудел какой-то зуммер, привлекая внимание. Мэри и Синди встрепенулись и побежали в рубку. Я последовал за ними.
   - Какой-то осел идет прямо на нас, - оценила обстановку Мэри. На табло мигала надпись: "Угроза столкновения!"
   - Скорость тридцать узлов, по шуму винтов и габаритам - сторожевой катер, - определила на своем компьютере Синди. - Он нас протаранит через двадцать минут!
   - Неужели там идиоты? - воскликнула Мэри. Катер был уже хорошо виден с палубы. Он действительно шел к нам с востока, угрожая ударить в борт, но все-таки изменил курс и кабельтовых в шести сбавил скорость. Видя, что мы стоим и никуда не двигаемся, командир катера заорал в мегафон:
   - Что за судно? Кто владелец?
   - Частная собственность! - ответила Мэри. - Яхта "Дороти", США, порт приписки Нью-Йорк, владелец Синди Уайт!
   Сторожевик подошел почти вплотную, и за это время мы успели надеть купальные костюмы, ибо до этого ужинали без них.
   На гафеле катера развевался желто-зелено-белый флаг Гран-Кальмаро с замысловатым гербом из мечей, сабель, старинных пушек и прочего хлама.
   - Что за опрос в нейтральных водах? - проворчала Мэри. - У вашего острова три мили территориальных вод, мы в двадцати милях от этой зоны. Никто не объявлял эту акваторию военной или закрытой.
   - Простите, мэм, - ответил с мостика катера офицер в синих шортах и белой рубашке, - это забота о безопасности. В десяти милях отсюда яхта, похожая по габаритам на вашу, атаковала шведское научное судно. Это было позавчера. Яхта была тоже под американским флагом и выглядела как прогулочное судно, однако у них под надстройкой была 75-миллиметровая автоматическая пушка и два двадцатимиллиметровых пулемета. Внезапно яхта открыла огонь и тремя снарядами потопила шведов. Шведы только успели передать, что их обстреливает прогулочная яхта под американским флагом. Спасен лишь один человек. Правительство Швеции уведомило наше правительство о намерении совместно расследовать инцидент. Сделан запрос правительству Хайди. Поэтому мы и патрулируем район.
   - Мы следуем в Гран-Кальмаро, - сказала Мэри. - Когда придем к вам, можете облазить все судно сверху донизу. А здесь нейтральные воды, и мне плевать на ваше соглашение со Швецией. Любой обыск здесь незаконен и будет рассматриваться как вторжение на территорию США. У меня есть система экстренной связи с 6-м флотом, и у вас может быть масса неприятностей.
   - Приятно это услышать, мэм, - согласился гран-кальмарец, - мы просто хотели предупредить вас, чтобы вы были поосмотрительней. Будьте здоровы!
   Катер развил предельный ход и вскоре исчез с горизонта.
   - Мэри, ты прямо адмирал! - восхитилась Синди.
   - Возможно, - хмыкнула Мэри, - имея на борту тысячи фунтов золота, целую кучу автоматов и пистолетов, новейшие электронные и акустические системы, которые можно квалифицировать как шпионские, да еще двух хайдийских партизан и пускать на борт досмотрщиков? Я не идиотка.
   - А может быть, у вас и пушка спрятана под настройкой? - пошутил я.
   - Пушки у нас нет, - усмехнулась Синди, - но она бы не помешала!
   - В этом ты права, - озабоченно проворчала Мэри, - вообще, в этом чертовом районе не отдохнешь! Пришли к Хайди - революция, пошли на Гран-Кальмаро - тут пираты. А все вы, коммунисты!
   - Ну вот, - обиделся я, - и этих дурацких шведов на нас повесите!
   - Конечно! Кому выгодно, чтобы шведы с нами поссорились? Вам!
   - Ну, мне лично на это наплевать. А потом, по-моему, дело не в том, что кто-то решил поссорить Швецию и США. Мне кажется, просто кому-то мешало то, что шведы вели здесь какие-то исследования. Может быть, они искали тот галеон, а?
   Мэри, Синди и даже Марсела, очень мало что понявшие в моем заявлении, взволнованно переглянулись.
   - Я слышала слово "галеон"... - произнесла Марсела. - Шведы искали галеон? Ты так сказал? Вот что! На прошлой неделе в Сан-Исидро заходило шведское судно "Ульрика". Я была на вилле у командующего хайдийскими ВМС. Туда к нему приезжал офицер, который докладывал о заходе "Ульрики" и о том, что профессор Бьернсон собирается искать в районе Хайди испанский галеон, который был где-то в этих местах атакован корсаром Эвансом. Я не помню, что там случилось, но потонули и Эванс, и галеон. Но Эванс, как точно известно, утоп совсем близко от Хайди, а вот галеон, который назывался "Санта-Фернанда" ушел в сторону Гран-Кальмаро, но туда не прибыл. Ограбить его Эванс не успел, потому что галеон отстреливался и продырявил ему весь борт. Пираты тоже много стреляли, отчего и в галеоне получилось много дыр. Вот они оба и утонули. С испанского корабля спасся один матрос, а может, даже офицер, я этого не помню. Его подобрали португальцы, и он уехал в Бразилию. А его правнук, который не так давно помер, женат был на немке, у которой родня была только в Швеции. В общем, наследство от этого семейства перешло к какой-то шведской племяннице, а этот профессор Бьернсон - ее муж. В бумагах этого бразильца нашлась одна записка, там было указано место, где утонула "Санта-Фернанда". Всего на ней было сто пятьдесят бочек золота в слитках. Я про эту историю забыла и вспомнила только сейчас, когда услышала слово "галеон".
   - Лучше поздно, чем никогда, - хмыкнул я. - Это значит, что мы будем горбатиться еще неделю, перед тем как наконец-то выудим все полтораста бочек.
   Наскоро пересказав скороговорку Марселы, я увидел, как у Мэри и Синди зажегся в глазах такой огонек, что я понял - любовь для них - это маленькое хобби, а настоящее дело - бизнес и авантюры.
   - Полтораста бочек! - прошептала Мэри. - Я думала их максимум двадцать... Сорок два слитка в бочке, по двадцать два фунта без малого - девятьсот двадцать четыре фунта, чуть меньше полутонны, итого в полутораста бочках семьдесят пять тонн!
   - Это миллиарды! - выдохнула Синди.
   - Я только хочу напомнить, - сказал я осторожно, - что ваша посудина имеет всего двести тонн водоизмещения и лишние семьдесят пять тонн могут сделать ее плавучесть весьма относительной.
   Это вовремя притушило энтузиазм крошек. Они начали думать.
   - Нужно радировать мистеру Куперу-старшему, - сказала Мэри. - У него есть гидросамолет, который может взять на борт три тонны груза. Через десять часов максимум он будет здесь.
   - И попадет в ураган, - заметил я. - Помните, что говорил инспектор ООН?
   - Он обещал в ближайшие трое суток, - припомнила Синди.
   - Циклон может начаться даже завтра утром, - усмехнулся я, - у метеорологов прогнозы весьма расплывчатые. Перистые облака уже появились, а от них добра не жди.
   - Очень не хочется объявлять о том, что мы нашли "Санта-Фернанду", заметила Синди, - у нас нет на борту юриста, а черт его знает, какие существуют законы и какие у нас права на этот клад? Вдруг придется отдать половину ООН или поделить все с Гран-Кальмаро и Хайди?
   - Да, тут призадумаешься! - сказал я. - А если учесть, что где-то шныряет пиратская яхта, которой потопить судно из пушки - раз плюнуть, то и вовсе захочется выкинуть все за борт и удрать.
   Девицы как-то непроизвольно оглядели горизонт. Нет, никаких судов в виду острова Сан-Фернандо не появлялось. Закат, однако, приближался, и я прикинул, как хорошо будет входить сейчас во мраке через горловину какой-нибудь из двух лагун.
   - Интересно, а этот остров назван не в честь галеона? - спросил я вслух.
   - В путеводителе написано, что этот остров получил свое название при открытии, в конце XVI века, а галеон, как я понимаю, потопили в конце XVII, сказала Мэри.
   - Знаешь, Мэри, - робко заметила ее подруга, - по-моему, нам надо поскорее уходить. Надо поднимать "Аквамарин" и становиться на якорь в лагуну, поближе к посту ООН.
   - Малышка, ты боишься пиратов? - спросила Мэри с улыбкой. - Я ведь в два счета могу вызвать помощь от 6-го флота. Авианосная группа всего в пятидесяти милях отсюда.
   - Чтобы поднять А-6, им понадобится время, - заметил я, - нас просто потопят, и все. Нет, рисковать не стоит, Синди права. К тому же нас может застигнуть циклон.
   - Ладно, - сказала Мэри, - тогда пойдем поднимать "Аквамарин"...
   Пока Синди и Мэри занимались с подводным аппаратом, мы с Марселой стояли на верхней палубе и курили. Темнело быстро.
   - Эта пиратская яхта, - спросил я, - наверно, принадлежит нашей знакомой Соледад?
   - Скорей всего, - кивнула Марсела, - то, как разделались со шведами, очень на нее похоже. Правда, обычно так лихо она с иностранцами не обходилась. Но если она откуда-то узнала о полутораста бочках с золотом - напала бы даже на крейсер.
   - Ей мог об этом сказать Хорхе дель Браво?
   - Он и сказал, - убежденно кивнула Марсела, - только, конечно, вряд ли он обещал ей, как обычно, шестьдесят процентов. С такого куша он мог дать ей не более двадцати. Но она наверняка потопила шведов не просто из хулиганства. Ей нужно было точно знать место, где лежит галеон. И она, утопив яхту, взяла экипаж в плен и теперь пытает, чтобы те назвали ей координаты.
   - Не проще ли было внезапно захватить яхту? - усомнился я. - Ведь у них на яхте могли находиться какие-нибудь бумаги, из которых можно было точно узнать координаты, не прибегая к пыткам.
   - Тут все может быть, - ухмыльнулась Марсела, - эта Соледад такая, знаешь ли, штучка... Например, она могла действительно сначала захватить яхту, а потом заставить передать "SOS" и объявить, что яхта, мол, обстреляна.
   - Но ведь гранкальмарец сказал, что там кто-то спасся...
   - Вот это-то и странно, - хмыкнула Марсела. - Соледад такая зараза, что никого живым не отпускает. Боюсь, что тот, кого она отпустила, работает на нее. Он небось наврал и о месте, где была захвачена яхта, да и вообще специально будет путать следы: назовет неверные приметы яхты, начнет выдумывать разные небылицы насчет судьбы экипажа. Это тоже в духе Соледад. А про нее столько всего рассказывают, что с ума сойдешь... Она, говорят, лично вспарывает животы и съедает сердца, зажарив их на угольях.
   - Ну, и конечно, пьет кровь невинных младенцев, - кивнул я, - по чайной ложке до обеда и по столовой ложке после...
   - Не смейся! - мрачно сказала Марсела. - Между прочим, мы с тобой у нее тоже не на лучшем счету. Если те ребята, с которыми мы воевали ночью, пожаловались ей, и она почему-либо посчитала обиду, нанесенную им, своей обидой, нам лучше всего удрать из этого полушария подальше. Найдет и убьет. Причем так, что после этого ад раем покажется.
   - А мне кажется, что нам пока нечего бояться, - заметил я. - Во всяком случае, в этом районе и на этой яхте. Здесь шастает гран-кальмарский сторожевик, а может, и не один. Они наверняка останавливают все яхты под американским флагом и приглядываются ко всем, которые подходят под описание, имеющееся у гран-кальмарцев со слов того, который спасся.
   - Ну да, - скептически произнесла Марсела, - а ее катер может не подходить ни под какое из этих описаний и нести хайдийский флаг. А может идти под турецким или под японским!
   Мне стало стыдно: шлюха Хорхе дель Браво соображала более логично, чем я. Вот что значит общение в постели с высшими военными и полицейскими чинами!
   - Все может быть, - согласился я. - Пусть Мэри и Синди уведут "Дороти" в лагуну, мне не хочется попасть в ураган и вылететь на скалы. Это может быть опаснее, чем налет Соледад...
   За бортом с шипением лопнули воздушные пузыри, лязгнули где-то в недрах яхты захваты. Затем заурчали брашпили, вытягивая из воды якоря, набрали обороты дизели. "Дороти" развернулась и двинулась ко входу в восточную лагуну.
   Будь на яхте человек, непривычный к здешней технике, - я уже в эту категорию не входил - он, наверно, был бы очень взволнован тем, как быстро двигалась яхта в темноте. Днем я неплохо разглядел многочисленные скалы и нагромождения подводных камней - с вертолета их было видно прекрасно. Однако компьютер, управлявший всеми механизмами "Дороти", был тертый калач. Он уже наметил курс, прощупал путь своими чуткими эхолотами, определил, когда сбавлять, а когда прибавлять ход, на каких оборотах работать двигателю и на сколько градусов поворачивать перо руля. Не прошло и часа, как "Дороти" вошла в лагуну и отдала якоря. Так закончился этот спокойный и счастливый день.
   Ночь в лагуне
   Конечно, за день мы с Марселой сильно утомились, пока разгружали бочки. Немногим меньше намучились и хозяйки, которые, как видно, тоже были не железные. Времени было уже около одиннадцати, и все помаленьку позевывали. Тем не менее всем отдохнуть одновременно было нельзя. Наслушавшись Марселиных рассказов о красавице Соледад, я решил, что мне следует подежурить ночь, а днем отоспаться, иначе могут быть разные неожиданности. Марсела уже наполовину дремала и лишь только добралась до постели, как совершенно отключилась. Синди, тоже клевавшую носом, решили отпустить и дежурить вдвоем с Мэри. Я даже рискнул и дал ей один из автоматов.
   - Умеешь с ним обращаться? - спросил я.
   - Я член Национальной стрелковой ассоциации, - сказала Мэри. - Из "магнума" за двадцать ярдов сбиваю горлышко бутылки. У меня он, кстати, здесь, на яхте. Но эта штука, я думаю, полезнее.
   - К сожалению, если Соледад на своем катере имеет пушку и пулеметы, это слабоватое прикрытие.
   - Ну, я думаю, здесь она не осмелится применять тяжелое оружие. Все-таки тут пост ООН.
   - Не знаю, - пожал я плечами, - одна надежда, что ей каким-то образом придет в голову, что мы нашли золото. Тогда она не станет нас топить. Точнее, не сделает это раньше, чем перетащит все золото к себе. А что касается этих ооновских бразильцев, то их наличие ее не остановит. У них, по-моему, даже пулемета нет. Она из пушки разнесет их домишко в два счета, они и проснуться не успеют.
   - Я сообщила нашему старику Куперу о том, что ему следует прибыть сюда как можно скорее, - произнесла Мэри, помолчав, - думаю, что, если он будет в курсе дела, проблем у нас поубавится. Завтра на рассвете его гидроплан прилетит сюда. Он уже в пути я так думаю.
   - Но с ним придется делиться, верно?
   - Ты же сам сказал, что семьдесят пять тонн золота наша "Дороти" не поднимет. А Купер, если надо, пригонит сюда целый сухогруз. Он джентльмен и не возьмет чужого - только плату за услуги.
   - Пару бочек ему придется уступить, верно?
   - Когда их полтораста, это немного. Сто сорок восемь прекрасно делится на четыре части, по 37 бочек на каждого. С такими деньгами, я думаю, коммунизм вам уже не понадобится...
   Вот тут мне захотелось почесать в затылке. Тридцать семь бочек, по сорок два слитка весом почти в двадцать два фунта каждый. Высшей пробы золото! Если принять, что золотое содержание доллара примерно один пеннивейт - черт его знает, какое оно на сегодняшний день! - то за тройскую унцию будет где-то двадцать долларов, а тройский фунт - двести сорок. Значит, один слиточек в двадцать два фунта будет стоить примерно 5280 долларов. Поскольку в слитке меньше, округлим до 5000 ровно и умножим на 42. За одну бочечку - двести десять тысяч. А их - тридцать семь. Можно смело считать, что семь с половиной миллионов в кармане. Но это исходя из подсчетов, которые я делал, не зная реальной цены на золото, а только ту, которая существовала в то время, когда я учился в школе. А это было давно, и цена на золото наверняка в несколько раз выше, может быть, даже в десять раз, так что на мою долю может прийтись и семьдесят пять...
   Да, тут, пожалуй, никакого коммунизма уже не нужно, даже того гонорара, который обещали за выполнение задания на Хайди. Беспокоило только одно: вероятно, тем людям, которые отправляли меня на Хайди, было очень нужно установить там коммунистическую диктатуру, раз они затратили так много денег на нашу переброску и подготовку, пообещав хорошо оплатить нашу работу. Кстати, кому это могло понадобиться? Не на русских же мы работали в самом деле? Тем наверняка было проще пригласить каких-нибудь кубинцев или никарагуанцев, чем набирать янки? Китайцы тоже вряд ли хотели бы пользоваться нашими услугами. Оставалось одно из двух: либо наше правительство завернуло на Хайди какую-то игру с очень дальним прицелом в политике, либо дело было еще проще, и мы работали на какую-нибудь частную фирму с очень крупными финансовыми интересами на этом острове. В обоих случаях мне не следовало рассчитывать на гонорар. В таких играх редко любят платить по счету деньгами, чаще употребляют пули. Так что миллионы со дна моря были очень вовремя. Можно было исчезнуть, приобрести новую фамилию и заняться честной и спокойной жизнью где-нибудь подальше от всяких спецслужб, политики и крупного бизнеса. Если при этом еще и жениться, скажем, на Марселе, то можно обеспечить себе вполне обеспеченное и беззаботное будущее только за счет банковских процентов. Хотя жениться можно и на Мэри. Синди Куперы вряд ли отдадут, она исключается.
   Не знаю, рассчитывала ли Мэри на повторение вчерашнего, но тем не менее кофе она меня напоила снова. Правда, я несколько приободрился и согнал сонливость, но мысли о сексе в ночь, когда на борту лежит несколько сот золотых слитков, мне не шли в голову. Я не знал, какие возможности у сеньориты Соледад, а потому готовился ко всему, начиная от примитивной атаки на шлюпках или моторках и кончая налетом боевых пловцов или воздушным десантом. Чтобы не задремать, следовало перемещаться по кораблю, но при этом поменьше шляться на открытых участках палубы - это на тот случай, если у Соледад имелся снайпер с инфракрасной оптикой. Такому парню, если он разместился на скалах, окружающих лагуну, было бы нетрудно пристукнуть нас обоих бесшумно. Поэтому я велел Мэри сидеть в рубке и перевести сонары в режим ближнего наблюдения. У нее там имелся и радар, с помощью которого можно было наблюдать за обстановкой на море и в воздухе примерно в радиусе полусотни миль вокруг острова. Что же касается меня, то я бродил по яхте не повторяющимися маршрутами, так что если бы какой-то мерзавец смотрел на меня с берега, то не мог заранее угадать, где я покажусь в следующий раз. Все наиболее уязвимые от снайперского огня участки я старался проскакивать быстро, чтобы не давать возможности прицелиться.
   Однако время шло, а никаких агрессий не предвиделось. Это расхолаживало, заставляло посмеиваться над собой, как над мальчишкой, играющим в войну. Все это было очень опасно, так как по опыту я знал, что настоящая опасность появляется тогда, когда ее перестаешь ждать. Тем не менее определенная успокоенность уже прочно поселилась во мне, и я был внутренне убежден, что никакая Соледад тут не появится.
   Я решил зайти в рубку. Мэри подремывала в кресле у пульта, чуточку гудели экраны, не показывая ничего предосудительного.
   - Ну как? - спросил я.
   - Все тихо, - зевнула она и ленивенько потянулась, - она не придет, я думаю.
   - Напрасно, - хмыкнул я, - я был бы рад новой даме.
   - Неужели тебе недостаточно троих? - усмехнулась Мэри.
   - Мне бы вполне хватило одной, - ответил я, - но если я кого-то из вас выберу, получится драка.
   Разговор на сексуальные темы, как мне казалось, мог бы меня разогреть и в конце концов привести к повторению вчерашнего мероприятия хотя бы с Мэри, однако в это время с воды донесся шумный всплеск, и я, схватив автомат, выскочил на палубу, Мэри - за мной.
   Поверхность лагуны была гладкой, как стекло, только в одном месте расходились круги. Мэри навела на это место прожектор, а я сказал:
   - Рыба какая-нибудь, а может, дельфин... Но тут в овале света, созданном лучом прожектора, сверкнули брызги, мелькнуло что-то серебристое, окруженное каплями взметнувшейся воды, и вновь исчезло. Звук плеска был точь-в-точь, как раньше.
   - Здоровая макрель! - заметил я.
   - Скорее, это сирена, - с легким трепетом в голосе пробормотала Мэри. - Я видела женское лицо...