Страница:
Ближайшая рожь, по Юркиной прикидке, росла за пять тысяч километров отсюда — минимум. Ближайшие корки от ржаного хлеба можно было, наверно, разыскать и поближе — в здешнем российском посольстве, может быть. Но это посольство вроде бы еще вчера сделало отсюда ноги на самолете МЧС. Вряд ли по спецзаказу вождя с этого борта сбросили мешок с черными сухарями… Тем более что самолет, по идее, над этим районом вовсе не должен был пролетать. Еще более сомнительным было предположение о том, что специально в расчете на прибытие гостей в этот уединенный уголок сбросили на парашюте несколько мешков ржаной муки.
Оставалось только подумать, что дедушка Домингуш был еще по совместительству и селекционером-мичуринцем, который творчески развил и воплотил в жизнь гениальные агробиологические идеи Трофима Денисовича Лысенко, не ждал милостей от природы и вывел на тропических террасных делянках в горных джунглях какие-нибудь невероятные сорта ржи. Естественно, вопреки всяким там генетикам-кибернетикам, вейсманистам-морганистам и их гнусным последышам из мировой научной элиты. Ведь на столе не только окрошка, но и блюдо с натуральным ржаным и пшеничным хлебом стояло! Тепленьким!
Вася Лопухин ухватился за свой приборчик. Он первый подумал, будто все, что они видят и нюхают, есть обман зрения и обоняния. Но… Как он ухватился, так и отпустил. Приборчик, судя по всему, ничего такого не показывал. Похоже, что все, стоявшее на столе, было настоящим. Даже кристально чистая водочка была сделана явно не из технического спирта.
— Братва! — в диком восторге воскликнул Гребешок. — Да тут закусон почище, чем у нас в «Филумене»!
— Да-а… — протянул Луза. — Сразу видно — к вождю попали! А я думал — одни бананы будут…
— Ну что, убедились? — торжествующе сказал Васку Луиш. — А кто-то сейчас сидит в танке, преет от жары и сухпаек нюхает…
— Слышь, командан, — спросил Гребешок, — а откуда все это, блин? Икорка вон, осетринка, горбуша…
— Кушать подано, давайте жрать, пожалуйста! — команданте процитировал еще одного своего тезку — Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи». Небось еще когда в Москве учился, посмотрел. Но на прямой вопрос Гребешка ответа не дал.
Впрочем, особо никто и не докапывался до корней. Даже мысль о том, что их тут каким-нибудь ядом накормят, никого не посетила. Налили по стопке, разлив бутылку на пятерых — Ване е Валетом не наливали, потому что хрен его знает, как она, родимая, на биороботов подействует. Даже Вася Лопухин решил, что спокойнее будет им боржоми налить. Все-таки пьяный робот — вещь непредсказуемая.
После первого тоста, который поднял Васку Луиш — за благополучное прибытие в Муронго — все стало еще проще. Народ, за исключением Вани и Валета, конечно, сильно повеселел и стал метать пищу. Все было свеженькое, прямо-таки во рту таяло. Уписывали за обе щеки. Внимание как-то быстро рассеялось, хотя вроде бы голова оставалась свежей. Ваня с Валетом под управлением Лопухина аккуратно все кушали, пили минералку и не менялись в лице. Луза лопал все подряд и очень много. Луиш и Гребешок попеременно провозглашали тосты, на каждый из которых уходило по бутылке. Правда, Таран точно помнил, что в самом начале мероприятия на столе был всего один пузырь, а откуда взялись остальные, фиг поймешь. Точно так же Юрке запомнилось, что на второе им подали шашлык, сделанный явно не по местным рецептам. Точно таким же Юрку в прошлом году потчевали на Кавказе, когда они привезли в родное село старого вора Магомада Хасановича, отбив его из плена у какого-то нехорошего Ахмеда. Однако там целое стадо барашков паслось, а в этой деревне Тарану ни одного приметить не удалось.
Опять же всем вроде бы выдали по два шампура, а потом выяснилось, что Луза жрет уже четвертый.
Дальше — после пятой стопки, кажется! — наступил провал в памяти. Ни того, как и кто Юрку выводил или выносил из-за стола, ни того, кто и как его разувал-раздевал — он не запомнил абсолютно. Должно быть, заснул беспробудно. И не оттого, что зловредный дедушка-вождь намешал снотворного в окрошку, а просто потому, что толком не спал больше суток подряд.
КОМПЬЮТЕР РОБЕРТА
НА АБОРДАЖ?
Оставалось только подумать, что дедушка Домингуш был еще по совместительству и селекционером-мичуринцем, который творчески развил и воплотил в жизнь гениальные агробиологические идеи Трофима Денисовича Лысенко, не ждал милостей от природы и вывел на тропических террасных делянках в горных джунглях какие-нибудь невероятные сорта ржи. Естественно, вопреки всяким там генетикам-кибернетикам, вейсманистам-морганистам и их гнусным последышам из мировой научной элиты. Ведь на столе не только окрошка, но и блюдо с натуральным ржаным и пшеничным хлебом стояло! Тепленьким!
Вася Лопухин ухватился за свой приборчик. Он первый подумал, будто все, что они видят и нюхают, есть обман зрения и обоняния. Но… Как он ухватился, так и отпустил. Приборчик, судя по всему, ничего такого не показывал. Похоже, что все, стоявшее на столе, было настоящим. Даже кристально чистая водочка была сделана явно не из технического спирта.
— Братва! — в диком восторге воскликнул Гребешок. — Да тут закусон почище, чем у нас в «Филумене»!
— Да-а… — протянул Луза. — Сразу видно — к вождю попали! А я думал — одни бананы будут…
— Ну что, убедились? — торжествующе сказал Васку Луиш. — А кто-то сейчас сидит в танке, преет от жары и сухпаек нюхает…
— Слышь, командан, — спросил Гребешок, — а откуда все это, блин? Икорка вон, осетринка, горбуша…
— Кушать подано, давайте жрать, пожалуйста! — команданте процитировал еще одного своего тезку — Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи». Небось еще когда в Москве учился, посмотрел. Но на прямой вопрос Гребешка ответа не дал.
Впрочем, особо никто и не докапывался до корней. Даже мысль о том, что их тут каким-нибудь ядом накормят, никого не посетила. Налили по стопке, разлив бутылку на пятерых — Ване е Валетом не наливали, потому что хрен его знает, как она, родимая, на биороботов подействует. Даже Вася Лопухин решил, что спокойнее будет им боржоми налить. Все-таки пьяный робот — вещь непредсказуемая.
После первого тоста, который поднял Васку Луиш — за благополучное прибытие в Муронго — все стало еще проще. Народ, за исключением Вани и Валета, конечно, сильно повеселел и стал метать пищу. Все было свеженькое, прямо-таки во рту таяло. Уписывали за обе щеки. Внимание как-то быстро рассеялось, хотя вроде бы голова оставалась свежей. Ваня с Валетом под управлением Лопухина аккуратно все кушали, пили минералку и не менялись в лице. Луза лопал все подряд и очень много. Луиш и Гребешок попеременно провозглашали тосты, на каждый из которых уходило по бутылке. Правда, Таран точно помнил, что в самом начале мероприятия на столе был всего один пузырь, а откуда взялись остальные, фиг поймешь. Точно так же Юрке запомнилось, что на второе им подали шашлык, сделанный явно не по местным рецептам. Точно таким же Юрку в прошлом году потчевали на Кавказе, когда они привезли в родное село старого вора Магомада Хасановича, отбив его из плена у какого-то нехорошего Ахмеда. Однако там целое стадо барашков паслось, а в этой деревне Тарану ни одного приметить не удалось.
Опять же всем вроде бы выдали по два шампура, а потом выяснилось, что Луза жрет уже четвертый.
Дальше — после пятой стопки, кажется! — наступил провал в памяти. Ни того, как и кто Юрку выводил или выносил из-за стола, ни того, кто и как его разувал-раздевал — он не запомнил абсолютно. Должно быть, заснул беспробудно. И не оттого, что зловредный дедушка-вождь намешал снотворного в окрошку, а просто потому, что толком не спал больше суток подряд.
КОМПЬЮТЕР РОБЕРТА
«Уазик», следы от покрышек которого отпечатались на пыльной дороге и который Васку Луиш признал азеведовским, на самом деле вела Лида. Гул колонны, шедшей примерно в километре за ней — дозорная машина даже поближе! — заставлял ее забираться все дальше в лес и выше в гору. Конечно, Климковы — не исключая Женьку — изрядно нервничали. Климков то и дело пускался в пессимистические рассуждения насчет того, что их наверняка загонят в какой-нибудь тупик, откуда будет только одна дорога — обратно в плен. Маша, после того как дорога просохла и красная пыль стала заполнять салон «уазика», а жара — I калить кузов, тоже стонала, утверждая, что они тут сдохнут безо i всяких танков, а Женька плакал и чихал от пыли, пока мамаша не замотала ему нос и рот марлевым подгузником — памперс на такое дело не годился. По мере того как упрямая Лида продолжала ехать дальше, Климков-старший уже договорился до того, что они вообще зря бежали, а теперь, если их отловят, то нипочем не посадят в такие комфортные условия и не дадут ребенку детского питания.
Лида терпела-терпела, а потом притормозила и гаркнула:
— Короче, вы, «новые русские»! Неохота дальше ехать — идите и сдавайтесь. Через часок-другой вам весь комфорт предоставят — хоть клизму в жопу! Думаете, мне пить-есть неохота? Или мне нос пылью не забивает?!
— Ладно, что ты, мы все понимаем! — испуганно пробормотал Климков.
— А раз все понимаешь, то сиди и не вякай! — прорычала Лида. — На вот, возьми игрушку и поиграйся, если заняться нечем!
И она подала Грише микрокомпьютер.
— Откуда это у тебя? — удивленно спросил Климков.
— От верблюда. У Роберта конфисковала.
— Серьезно?
— Нет, сейчас придумала! — проворчала Лида, трогая машину. Гриша открыл компьютер и с интересом стал смотреть на маленький экранчик.
— Жутко занятно… — пробормотал он. — Похоже, тут что-то интересное.
Машина на пароле стоит!
— Попробуй себя в роли хакера! — размазывая пыль по вспотевшему личику, проворчала Маша.
Дорога пошла над речкой, по краю ущелья, и теперь Клим-ковы вовсе попритихли — понимали, что если Лида от их трепа и нытья свалит машину в стометровую пропасть, то никакая реанимация не поможет. Лиде тоже аж пить расхотелось. Особенно когда она увидела, как дорога сворачивает на мост, сделанный из бревнышек, нанизанных на стальные тросы.
Мост ей показался странно знакомым. Точно по такому же прошлой зимой ее везли на якобы законсервированный аэродром, с которого летали таинственные борты в Африку. Кто у кого позаимствовал «ноу-хау» — Лиде было по фигу. Важно, что там, на заснеженной речке, такой мост выдерживал груженый «КамАЗ». Неужели не выдержит легонький «уазик»? Правда Лида не учитывала, что близ аэродрома мост лежал на поверхности замерзшей речки, так что вода и лед его подпирали. А здесь до воды было сто метров полета, да еще и ветерок чуть-чуть пошатывал все это сооружение.
Но все-таки Лида поехала, ибо считала, что угодить в лапы к разъяренным азеведовцам — это организовать себе и Климко-вым медленную и мучительную смерть. А тут — все быстро. Они жили счастливо и умерли в один день. Зато, если повезет, можно считать, что от преследователей они четко оторвались. Танк тут точно не пройдет! Лида почему-то полагала, что танки идут во главе колонны, и для того, чтоб смогли пройти колесные машины, им придется несколько километров выползать из ущелья задним ходом. А за это время Лида упилит далеко-далеко, насколько горючего хватит. Опять же, может, удастся по рации связаться с алмеидовцами…
В общем, Лида рискнула и благополучно проскочила мост. После этого стало совсем весело, потому что еще до того, как войско Болта добралось до моста, она уже очутилась рядом с деревней Муронго. Правда, ни она, ни ее спутники не знали этого названия.
— А кипятить на чем? — произнес Гриша. — Это ж Африка: тут глотнешь разик — и сто болезней проглотишь. Мне-то хоть прививки сделали, когда сюда отправляли, а вас просто так утащили…
— Даже не это главное, — настороженно произнесла Лида. — Я лично не знаю, чья тут власть. Как я поняла, мы за команду Алмейды выступаем, так что всех остальных мне тут не надо. Жмем дальше!
— Но мы от жажды сдохнем! — взмолилась Маша.
— Между прочим, здешним жителям мы, по-моему, глубоко до фени! — заметил Гриша. — Никто не рыпается, берданки не откапывает. И вообще, в нашу сторону не смотрят.
— Потому, что видят на джипе азетэедовские значки, — отве-тила Лида. — Значит, здешнее село — за них. А увидят, что мы белые — тут же настучат куда-нибудь. — Каким местом они стучать будут? — хмыкнул Гриша. — Тут ни радио, ни телефона.
— А эти, барабаны ихние? — припомнила Лида. — Они на тамтамах быстрее, чем по телеграфу, сообщения передают!
— Однако же пока не стучит никто… — вякнул Гриша, но в это время со стороны ущелья донесся рокот мотора — это Васку перегнал через висячий мост первый «козлик». Потом еще моторы заурчали, и это разом отбило у всех желание останавливаться надолго. Лида покатила дальше, а Гриша вновь начал копошиться в трофейном компьютерчике.
Проехали еще несколько километров, и тут Гриша внезапно вскричал:
— Есть! Открылся! Пароль «диаманте»!
Лида и Маша поглядели на него как на идиота, но в это время на левой стороне дороги появилась развилка, въезд на узенькую просеку, которая была в два раза уже, чем та, по которой они ехали до сих пор. Здесь двум таким машинкам, как «уазик», было не разойтись, наверно, даже двум мотоциклам с колясками. Но Лида все-таки бесстрашно свернула туда. Оказалось, что просека эта ведет куда-то вниз по склону горы. По правде сказать, никаких следов от колесной или гусеничной техники на дорожке не просматривалось, зато копыт на ней отпечаталось до фига и больше. Впрочем, лапы с когтями тоже следы оставили.
— По-моему, это какая-то звериная тропа, — заметила Маша. — Наверно, она к водопою ведет.
— Очень может быть, — отозвалась Лида без особого восторга. — Сейчас всяких слоников увидим, бегемотиков… Приятно будет после них водички попить…
Дорожка резко расширилась, а затем «уазик» очутился на огромной, вытоптанной до последней тропинки, поляне, через которую протекала, журча по камешкам, узенькая речка. Никаких слонов и бегемотов и близко не бывало, а вот два десятка буйволов или каких-нибудь иных крупнорогатых тут прохлаждалось.
Мостика тут и в проекте не числилось, но зато звериная тропа продолжалась вниз по течению речки.
— А у него тут в компьютере есть электронная карта! — сдедал очередное открытие Гриша. — Сейчас попробуем найти, куда мы попали.
— Ну-ну, шуруй-шуруй! — поощрила Лида, продолжая двигаться вдоль речки, которая стала заметно пошире.
— Господи! Как же пить охота! — простонала Маша. -У меня ж молоко пропадет, наверно!
— У тебя ж там какие-то банки с детским питанием, — не оборачиваясь, буркнула Лида. — Соки, пюре… Там воды полно. Открой одну, глядишь, полегчает!
— А как же Женечка? — А Женечке ты все это через сиську вернешь, — сказала Еремина. — Натуральное молоко полезнее.
— Девушки! — воскликнул Климков. — Я кое-что уточнил. Деревня, которую мы проехали, называется Муронго. Она нейтральная, хотя вокруг территория, контролируемая карвальевцами.
— Приятно слышать! — съехидничала Лида. — Еще чего хорошего скажешь?
— Речка, вдоль которой мы едем, впадает в озеро Бендито сежа Деуш, и это та же самая речка, что была в Муронго..
— Очень интересно! — иронически хмыкнула Лида. — Так как того бандита звали? В честь которого озеро? Не расслышала, понимаешь…
— Какого бандита? — Гриша на секунду опешил, а потом засмеялся. Теперь уже Лида на него с недоумением посмотрела, даже машину остановила.
— Ты чего ржешь, гражданин Климков?
— Потому «бендито» ты поняла как «бандит», — с улыбкой произнес Гриша, — а на самом деле оно значит «благословенный». Бенедикт или Венедикт — слышала такое имя? А «бандит» по-португальски «бандидо» или «бандолейро». Короче, «Бендито сежа Деуш» означает что-то типа «Слава богу!». И нам тоже, наверно, стоит «Слава богу!» сказать, потому что на северо-запад от озера — алмейдовская территория.
— А мы, кстати, на каком берегу?
— На юго-восточном, если не ошибаюсь…
— И дорожка эта, конечно, так вокруг озера и идет? — с хмурым сарказмом спросила Лида.
— Вообще-то, тут даже эта тропа только до речки обозначена… — вздохнул Климков.
— Сколько там вокруг озера пилить?
— Сейчас уточню… — Гриша повозился чуточку и сказал:
— От устья речки — пятьдесят пять километров. Правда, по пути еще три речки придется пересекать.
А напрямую, наискосок через озеро, всего три кэмэ будет. Может, плот построим?
— Запросто! — зло усмехнулась Лида. — С помощью гаечных ключей и отверток… Кстати, вон оно, это озеро, блестит уже…
Речка расширилась метров до пятнадцати, но стала намного мельче. Через прозрачную воду виднелось каменистое дно, которое местами выбиралось на поверхность в виде плоских галечных островков.
— Справа, по-моему, капитальное болото! — сказала Лида. — Рискнем через речку?
И хотя никто не успел ни возразить, ни согласиться, повернула баранку влево. Плюх! — «уазик» на полколеса ушел в воду, но не заглох и не увяз.
Заклокотала вода, где-то что-то зашипело, и «козлик» благополучно выбрался на другой берег. Тут, под сенью деревьев, Лида остановила машину. Дальше дороги не было.
— Если б так и через озеро переехать… — вздохнула Еремина. — Но оно, конечно, поглубже будет.
Воцарилось тягостное молчание. Маша, вскрыв жестяную баночку с морковным пюре, пыталась утолить жажду.
— Ну и как? — спросил Климков. — Полегчало?
— Чуть-чуть… — кивнула супруга. — Хотя, вообще, эта штука жутко прогрелась. Но хоть пыль на зубах не скрипит…
— Тихо! — Лида подняла вверх указательный палец. — По-моему, где-то что-то тарахтит.
Все прислушались. Конечно, всем троим пришла в голову одна и та же печальная мысль о том, что колонна, преследующая их по пятам, обнаружила, куда они свернули и поперла к озеру.
— А если б мы прямо поехали и не стали бы сюда сворачивать? — робко спросила Маша, понимая, что сейчас это уже, что называется, «не в кассу».
— Выехали бы на перевал, а там укрепленная позиция карва-льевцев… — ответил Гриша, поглядев на компьютер, и вдруг, не Постеснявшись дам, охнул:
— О, бля-а!
— Укусил кто? — лихорадочно оглянулась Лида.
— Н-нет, — пробормотал Гриша, — просто тут, на карте, помечено то, что мне нужно. Я из-за этого и ломанулся в Редонду-Гонсалвиш.
— И попался, соответственно?
— Да. Роберт хотел, чтоб я сказал ему, зачем я туда ехал, а у него тут все помечено…
— Значит, уже узнал позже, — сказала Лида, не переставая прислушиваться к неясному тарахтению. — Твоя ценность гражданин Климков, малость сократилась.
А моя вовсе до нуля сошла…
— Это значит, — серьезным тоном произнес Гриша, — что у азеведовцев есть хороший стукач в штабе 2-й армии Алмейды. Он и мою поездку заложил очень оперативно, и вообще…
— Лишнее говоришь, парниша! — заметила Лида. — А я лишнее знать не хочу. Ты лучше послушай ушами: с какой стороны тарахтит?
Гриша замер и через некоторое время ответил:
— Откуда-то из-за озера, кажется… Впрочем, тут горы, скалы, эхо может играть…
— А что, если это пароход? — предположила Маша, опустошив банку морковного пюре.
— Никаких пароходов тут отродясь не было, — сказал Климков. -Тут восемьсот метров над уровнем моря, между прочим.
— Могли привезти и собрать какой-нибудь катер, — заметила Лида. — Или паром, например…
— Вон он! — воскликнула Маша. — Идет через озеро! Сквозь просветы между деревьями на фоне гладкой голубой воды и зеленовато-синеватых берегов замаячило некое плавучее средство. Конечно, это был не пароход, хотя бы потому, что двигателем этого сооружения был дизель, но и катером это никак быть не могло, ибо имело солидные размеры.
— Паром! — веско заявила старшая дочка старшего прапорщика инженерных войск. — Два двойных понтона состыковали, и катер их толкает, а вот что за хибары они там на них установили — не пойму.
Действительно, поверх понтонов просматривались какие-тод брезентовые сооружения.
— То ли это палатки, то ли это они там технику замаскирова ли, — предположил Климков.
— Ой, по-моему, он сюда идет! — встревожилась Маша.
— А флаг-то на катере карвальевский, — вздохнул Гриша. — Значит, если они азеведовские эмблемы увидят — обстреляют сразу же.
— Надо еще, чтоб увидели, — процедила Лида. — Мы за кустами стоим, так просто не разглядишь.
— Господи, лишь бы Женька не проснулся! — прошептала Маша.
Паром действительно приближался к устью речки и, похоже, собирался пристать к тому месту, которое Лида охарактеризовала как «капитальное болото».
— На фига им туда? — недоуменно произнесла Еремина. — Здесь, если высадишься — сразу увязнешь по уши.
— Д-да, — явно подавляя накативший страх, произнес Климков. — Интересно, сколько их там?
— Мне тоже это интересно, — кивнула Лида. — Может, угнать эту заразу, а?
Климковы дружно поглядели на свою неформальную предводительницу со страхом и надеждой.
— Ты думаешь, это возможно? — захлопал глазами Гриша.
— Ну, если их там всего человек пять, например, — предположила Лида. — А у нас два пулемета. Шансы есть… Сам говорил: три километра — и мы у алмейдовцев.
— А если их там человек пятьдесят?
— Ну, значит, не будем угонять.
— Но ведь они могут высадится и берег прочесать…
— Попробуем и пятьдесят перестрелять, если успеем. Патронов хватит.
— А если не хватит?
— Тогда они нас перестреляют, — невозмутимо произнесла Лида.
— Опять ты шутишь! — проворчала Маша. — Юмор висель-ницы!
— Не шипи, молоко свернется! — огрызнулась Лида. Паром находился уже в полусотне метров от устья речки и меньше чем в сотне метров от укрытого кустами «уазика». На палубе около одного из брезентовых сооружений возились человек пять солдат. Брезент сдвинули, и оказалось, что под ним скрывается странного вида машина с кабиной и кузовом, но без колес, а кроме того — складная грузовая стрела, укрепленная на палубе парома. Появилось еще три человека, и вся публика принялась орудовать около стрелы, поднимая ее в рабочее положение. — На воду будут спускать, — сказал Климков. — По-моему, это болотоход какой-то. Судя по карте, тут болото километров на десять в глубь суши уходит.
Почти до самой дороги, которая идет от Муронго к перевалу.
— Так ведь перевал и так карвальевский, — припомнила Лида.
— А та колонна, которая за нами шла? — прикинул Гриша. — Может, они ее засекли как-нибудь и решили, что она на перевал нацелилась? А теперь решили десант высадить, дождаться, когда она к перевалу подойдет — и зажать с двух сторон…
— Стратег! — вздохнула Маша, беспокойно поглядывая на Женьку, чмокающего пустышкой.
Болотоход — у него вместо колес были какие-то продольно установленные фигулины, похожие на шнеки от огромных мясорубок — застроповали и, подняв на стреле, аккуратно опустили на воду. Затем послышалось несколько команд — небось на языке майомбе, которого даже Гриша не знал! — и из самого большого брезентового сооружения в колонну по одному стали выскакивать солдаты с автоматами, пулеметами и гранатометами. Один, два, пять, десять, двадцать…
— Теперь моли бога, чтоб не заметили… — пробормотала Лида, осторожно подтягивая к себе «М-60». — В случае чего — ты в правую дверцу, я — в левую! А ты, Марья — на пол, с Женькой!
Климков молча кивнул, держа одну руку на цевье «ПК», а другую — на ручке дверцы.
Солдаты один за другим стали прыгать с парома в кузов болотохода. Двое — один, похоже, офицер — через люк в крыше забрались в кабину. Заурчала лебедка стрелы, тросы ослабли, и солдаты, сидевшие в кузове, сняли петли с крюков.
Болотоход фыркнул соляровым выхлопом из вертикальной трубы, торчавшей рядом с кабиной, и, завертев шнеками, довольно быстро поплыл к заболоченному берегу. Не сбавляя хода, он вкатился в болото и, разбрасывая грязищу, пополз куда-то в глубь суши, вскоре скрывшись за кустами. Урчание двигателя стало удаляться, и минут через двадцать вовсе стихло.
— По-моему, это еще не все… — нервно произнесла Лида.
Лида терпела-терпела, а потом притормозила и гаркнула:
— Короче, вы, «новые русские»! Неохота дальше ехать — идите и сдавайтесь. Через часок-другой вам весь комфорт предоставят — хоть клизму в жопу! Думаете, мне пить-есть неохота? Или мне нос пылью не забивает?!
— Ладно, что ты, мы все понимаем! — испуганно пробормотал Климков.
— А раз все понимаешь, то сиди и не вякай! — прорычала Лида. — На вот, возьми игрушку и поиграйся, если заняться нечем!
И она подала Грише микрокомпьютер.
— Откуда это у тебя? — удивленно спросил Климков.
— От верблюда. У Роберта конфисковала.
— Серьезно?
— Нет, сейчас придумала! — проворчала Лида, трогая машину. Гриша открыл компьютер и с интересом стал смотреть на маленький экранчик.
— Жутко занятно… — пробормотал он. — Похоже, тут что-то интересное.
Машина на пароле стоит!
— Попробуй себя в роли хакера! — размазывая пыль по вспотевшему личику, проворчала Маша.
Дорога пошла над речкой, по краю ущелья, и теперь Клим-ковы вовсе попритихли — понимали, что если Лида от их трепа и нытья свалит машину в стометровую пропасть, то никакая реанимация не поможет. Лиде тоже аж пить расхотелось. Особенно когда она увидела, как дорога сворачивает на мост, сделанный из бревнышек, нанизанных на стальные тросы.
Мост ей показался странно знакомым. Точно по такому же прошлой зимой ее везли на якобы законсервированный аэродром, с которого летали таинственные борты в Африку. Кто у кого позаимствовал «ноу-хау» — Лиде было по фигу. Важно, что там, на заснеженной речке, такой мост выдерживал груженый «КамАЗ». Неужели не выдержит легонький «уазик»? Правда Лида не учитывала, что близ аэродрома мост лежал на поверхности замерзшей речки, так что вода и лед его подпирали. А здесь до воды было сто метров полета, да еще и ветерок чуть-чуть пошатывал все это сооружение.
Но все-таки Лида поехала, ибо считала, что угодить в лапы к разъяренным азеведовцам — это организовать себе и Климко-вым медленную и мучительную смерть. А тут — все быстро. Они жили счастливо и умерли в один день. Зато, если повезет, можно считать, что от преследователей они четко оторвались. Танк тут точно не пройдет! Лида почему-то полагала, что танки идут во главе колонны, и для того, чтоб смогли пройти колесные машины, им придется несколько километров выползать из ущелья задним ходом. А за это время Лида упилит далеко-далеко, насколько горючего хватит. Опять же, может, удастся по рации связаться с алмеидовцами…
В общем, Лида рискнула и благополучно проскочила мост. После этого стало совсем весело, потому что еще до того, как войско Болта добралось до моста, она уже очутилась рядом с деревней Муронго. Правда, ни она, ни ее спутники не знали этого названия.
***
— Водичка! — восторженно воскликнула Маша, увидев водопадик и озерцо.— А кипятить на чем? — произнес Гриша. — Это ж Африка: тут глотнешь разик — и сто болезней проглотишь. Мне-то хоть прививки сделали, когда сюда отправляли, а вас просто так утащили…
— Даже не это главное, — настороженно произнесла Лида. — Я лично не знаю, чья тут власть. Как я поняла, мы за команду Алмейды выступаем, так что всех остальных мне тут не надо. Жмем дальше!
— Но мы от жажды сдохнем! — взмолилась Маша.
— Между прочим, здешним жителям мы, по-моему, глубоко до фени! — заметил Гриша. — Никто не рыпается, берданки не откапывает. И вообще, в нашу сторону не смотрят.
— Потому, что видят на джипе азетэедовские значки, — отве-тила Лида. — Значит, здешнее село — за них. А увидят, что мы белые — тут же настучат куда-нибудь. — Каким местом они стучать будут? — хмыкнул Гриша. — Тут ни радио, ни телефона.
— А эти, барабаны ихние? — припомнила Лида. — Они на тамтамах быстрее, чем по телеграфу, сообщения передают!
— Однако же пока не стучит никто… — вякнул Гриша, но в это время со стороны ущелья донесся рокот мотора — это Васку перегнал через висячий мост первый «козлик». Потом еще моторы заурчали, и это разом отбило у всех желание останавливаться надолго. Лида покатила дальше, а Гриша вновь начал копошиться в трофейном компьютерчике.
Проехали еще несколько километров, и тут Гриша внезапно вскричал:
— Есть! Открылся! Пароль «диаманте»!
Лида и Маша поглядели на него как на идиота, но в это время на левой стороне дороги появилась развилка, въезд на узенькую просеку, которая была в два раза уже, чем та, по которой они ехали до сих пор. Здесь двум таким машинкам, как «уазик», было не разойтись, наверно, даже двум мотоциклам с колясками. Но Лида все-таки бесстрашно свернула туда. Оказалось, что просека эта ведет куда-то вниз по склону горы. По правде сказать, никаких следов от колесной или гусеничной техники на дорожке не просматривалось, зато копыт на ней отпечаталось до фига и больше. Впрочем, лапы с когтями тоже следы оставили.
— По-моему, это какая-то звериная тропа, — заметила Маша. — Наверно, она к водопою ведет.
— Очень может быть, — отозвалась Лида без особого восторга. — Сейчас всяких слоников увидим, бегемотиков… Приятно будет после них водички попить…
Дорожка резко расширилась, а затем «уазик» очутился на огромной, вытоптанной до последней тропинки, поляне, через которую протекала, журча по камешкам, узенькая речка. Никаких слонов и бегемотов и близко не бывало, а вот два десятка буйволов или каких-нибудь иных крупнорогатых тут прохлаждалось.
Мостика тут и в проекте не числилось, но зато звериная тропа продолжалась вниз по течению речки.
— А у него тут в компьютере есть электронная карта! — сдедал очередное открытие Гриша. — Сейчас попробуем найти, куда мы попали.
— Ну-ну, шуруй-шуруй! — поощрила Лида, продолжая двигаться вдоль речки, которая стала заметно пошире.
— Господи! Как же пить охота! — простонала Маша. -У меня ж молоко пропадет, наверно!
— У тебя ж там какие-то банки с детским питанием, — не оборачиваясь, буркнула Лида. — Соки, пюре… Там воды полно. Открой одну, глядишь, полегчает!
— А как же Женечка? — А Женечке ты все это через сиську вернешь, — сказала Еремина. — Натуральное молоко полезнее.
— Девушки! — воскликнул Климков. — Я кое-что уточнил. Деревня, которую мы проехали, называется Муронго. Она нейтральная, хотя вокруг территория, контролируемая карвальевцами.
— Приятно слышать! — съехидничала Лида. — Еще чего хорошего скажешь?
— Речка, вдоль которой мы едем, впадает в озеро Бендито сежа Деуш, и это та же самая речка, что была в Муронго..
— Очень интересно! — иронически хмыкнула Лида. — Так как того бандита звали? В честь которого озеро? Не расслышала, понимаешь…
— Какого бандита? — Гриша на секунду опешил, а потом засмеялся. Теперь уже Лида на него с недоумением посмотрела, даже машину остановила.
— Ты чего ржешь, гражданин Климков?
— Потому «бендито» ты поняла как «бандит», — с улыбкой произнес Гриша, — а на самом деле оно значит «благословенный». Бенедикт или Венедикт — слышала такое имя? А «бандит» по-португальски «бандидо» или «бандолейро». Короче, «Бендито сежа Деуш» означает что-то типа «Слава богу!». И нам тоже, наверно, стоит «Слава богу!» сказать, потому что на северо-запад от озера — алмейдовская территория.
— А мы, кстати, на каком берегу?
— На юго-восточном, если не ошибаюсь…
— И дорожка эта, конечно, так вокруг озера и идет? — с хмурым сарказмом спросила Лида.
— Вообще-то, тут даже эта тропа только до речки обозначена… — вздохнул Климков.
— Сколько там вокруг озера пилить?
— Сейчас уточню… — Гриша повозился чуточку и сказал:
— От устья речки — пятьдесят пять километров. Правда, по пути еще три речки придется пересекать.
А напрямую, наискосок через озеро, всего три кэмэ будет. Может, плот построим?
— Запросто! — зло усмехнулась Лида. — С помощью гаечных ключей и отверток… Кстати, вон оно, это озеро, блестит уже…
Речка расширилась метров до пятнадцати, но стала намного мельче. Через прозрачную воду виднелось каменистое дно, которое местами выбиралось на поверхность в виде плоских галечных островков.
— Справа, по-моему, капитальное болото! — сказала Лида. — Рискнем через речку?
И хотя никто не успел ни возразить, ни согласиться, повернула баранку влево. Плюх! — «уазик» на полколеса ушел в воду, но не заглох и не увяз.
Заклокотала вода, где-то что-то зашипело, и «козлик» благополучно выбрался на другой берег. Тут, под сенью деревьев, Лида остановила машину. Дальше дороги не было.
— Если б так и через озеро переехать… — вздохнула Еремина. — Но оно, конечно, поглубже будет.
Воцарилось тягостное молчание. Маша, вскрыв жестяную баночку с морковным пюре, пыталась утолить жажду.
— Ну и как? — спросил Климков. — Полегчало?
— Чуть-чуть… — кивнула супруга. — Хотя, вообще, эта штука жутко прогрелась. Но хоть пыль на зубах не скрипит…
— Тихо! — Лида подняла вверх указательный палец. — По-моему, где-то что-то тарахтит.
Все прислушались. Конечно, всем троим пришла в голову одна и та же печальная мысль о том, что колонна, преследующая их по пятам, обнаружила, куда они свернули и поперла к озеру.
— А если б мы прямо поехали и не стали бы сюда сворачивать? — робко спросила Маша, понимая, что сейчас это уже, что называется, «не в кассу».
— Выехали бы на перевал, а там укрепленная позиция карва-льевцев… — ответил Гриша, поглядев на компьютер, и вдруг, не Постеснявшись дам, охнул:
— О, бля-а!
— Укусил кто? — лихорадочно оглянулась Лида.
— Н-нет, — пробормотал Гриша, — просто тут, на карте, помечено то, что мне нужно. Я из-за этого и ломанулся в Редонду-Гонсалвиш.
— И попался, соответственно?
— Да. Роберт хотел, чтоб я сказал ему, зачем я туда ехал, а у него тут все помечено…
— Значит, уже узнал позже, — сказала Лида, не переставая прислушиваться к неясному тарахтению. — Твоя ценность гражданин Климков, малость сократилась.
А моя вовсе до нуля сошла…
— Это значит, — серьезным тоном произнес Гриша, — что у азеведовцев есть хороший стукач в штабе 2-й армии Алмейды. Он и мою поездку заложил очень оперативно, и вообще…
— Лишнее говоришь, парниша! — заметила Лида. — А я лишнее знать не хочу. Ты лучше послушай ушами: с какой стороны тарахтит?
Гриша замер и через некоторое время ответил:
— Откуда-то из-за озера, кажется… Впрочем, тут горы, скалы, эхо может играть…
— А что, если это пароход? — предположила Маша, опустошив банку морковного пюре.
— Никаких пароходов тут отродясь не было, — сказал Климков. -Тут восемьсот метров над уровнем моря, между прочим.
— Могли привезти и собрать какой-нибудь катер, — заметила Лида. — Или паром, например…
— Вон он! — воскликнула Маша. — Идет через озеро! Сквозь просветы между деревьями на фоне гладкой голубой воды и зеленовато-синеватых берегов замаячило некое плавучее средство. Конечно, это был не пароход, хотя бы потому, что двигателем этого сооружения был дизель, но и катером это никак быть не могло, ибо имело солидные размеры.
— Паром! — веско заявила старшая дочка старшего прапорщика инженерных войск. — Два двойных понтона состыковали, и катер их толкает, а вот что за хибары они там на них установили — не пойму.
Действительно, поверх понтонов просматривались какие-тод брезентовые сооружения.
— То ли это палатки, то ли это они там технику замаскирова ли, — предположил Климков.
— Ой, по-моему, он сюда идет! — встревожилась Маша.
— А флаг-то на катере карвальевский, — вздохнул Гриша. — Значит, если они азеведовские эмблемы увидят — обстреляют сразу же.
— Надо еще, чтоб увидели, — процедила Лида. — Мы за кустами стоим, так просто не разглядишь.
— Господи, лишь бы Женька не проснулся! — прошептала Маша.
Паром действительно приближался к устью речки и, похоже, собирался пристать к тому месту, которое Лида охарактеризовала как «капитальное болото».
— На фига им туда? — недоуменно произнесла Еремина. — Здесь, если высадишься — сразу увязнешь по уши.
— Д-да, — явно подавляя накативший страх, произнес Климков. — Интересно, сколько их там?
— Мне тоже это интересно, — кивнула Лида. — Может, угнать эту заразу, а?
Климковы дружно поглядели на свою неформальную предводительницу со страхом и надеждой.
— Ты думаешь, это возможно? — захлопал глазами Гриша.
— Ну, если их там всего человек пять, например, — предположила Лида. — А у нас два пулемета. Шансы есть… Сам говорил: три километра — и мы у алмейдовцев.
— А если их там человек пятьдесят?
— Ну, значит, не будем угонять.
— Но ведь они могут высадится и берег прочесать…
— Попробуем и пятьдесят перестрелять, если успеем. Патронов хватит.
— А если не хватит?
— Тогда они нас перестреляют, — невозмутимо произнесла Лида.
— Опять ты шутишь! — проворчала Маша. — Юмор висель-ницы!
— Не шипи, молоко свернется! — огрызнулась Лида. Паром находился уже в полусотне метров от устья речки и меньше чем в сотне метров от укрытого кустами «уазика». На палубе около одного из брезентовых сооружений возились человек пять солдат. Брезент сдвинули, и оказалось, что под ним скрывается странного вида машина с кабиной и кузовом, но без колес, а кроме того — складная грузовая стрела, укрепленная на палубе парома. Появилось еще три человека, и вся публика принялась орудовать около стрелы, поднимая ее в рабочее положение. — На воду будут спускать, — сказал Климков. — По-моему, это болотоход какой-то. Судя по карте, тут болото километров на десять в глубь суши уходит.
Почти до самой дороги, которая идет от Муронго к перевалу.
— Так ведь перевал и так карвальевский, — припомнила Лида.
— А та колонна, которая за нами шла? — прикинул Гриша. — Может, они ее засекли как-нибудь и решили, что она на перевал нацелилась? А теперь решили десант высадить, дождаться, когда она к перевалу подойдет — и зажать с двух сторон…
— Стратег! — вздохнула Маша, беспокойно поглядывая на Женьку, чмокающего пустышкой.
Болотоход — у него вместо колес были какие-то продольно установленные фигулины, похожие на шнеки от огромных мясорубок — застроповали и, подняв на стреле, аккуратно опустили на воду. Затем послышалось несколько команд — небось на языке майомбе, которого даже Гриша не знал! — и из самого большого брезентового сооружения в колонну по одному стали выскакивать солдаты с автоматами, пулеметами и гранатометами. Один, два, пять, десять, двадцать…
— Теперь моли бога, чтоб не заметили… — пробормотала Лида, осторожно подтягивая к себе «М-60». — В случае чего — ты в правую дверцу, я — в левую! А ты, Марья — на пол, с Женькой!
Климков молча кивнул, держа одну руку на цевье «ПК», а другую — на ручке дверцы.
Солдаты один за другим стали прыгать с парома в кузов болотохода. Двое — один, похоже, офицер — через люк в крыше забрались в кабину. Заурчала лебедка стрелы, тросы ослабли, и солдаты, сидевшие в кузове, сняли петли с крюков.
Болотоход фыркнул соляровым выхлопом из вертикальной трубы, торчавшей рядом с кабиной, и, завертев шнеками, довольно быстро поплыл к заболоченному берегу. Не сбавляя хода, он вкатился в болото и, разбрасывая грязищу, пополз куда-то в глубь суши, вскоре скрывшись за кустами. Урчание двигателя стало удаляться, и минут через двадцать вовсе стихло.
— По-моему, это еще не все… — нервно произнесла Лида.
НА АБОРДАЖ?
Конечно, и Лида, и Климковы очень надеялись, что паром, высадив десантников с болотоходом, вернется восвояси. Правда, что после этого делать, беглецы тоже не знали, но все же им стало бы спокойнее. Насчет того, чтоб захватить паром, уже и Лида думать перестала.
Увы, паром никуда уходить не собирался. Напротив, он еще глубже втянулся в устье речки, и с передней части его сбросили сходни, предназначенные для того, чтоб танки могли съезжать на берег. Причем на сей раз паром повернулся к сухому берегу, тому, на котором всего в полета метрах от воды стоял «уазик» с беглецами.
Правда, ничего, похожего на танк, под брезентами не угадывалось. Но какая-то тяжелая машина там явно была. Если сходни готовили для нее, и если вместе с этой машиной еще взвод высадится, то не заметить «уазик» они просто не смогут.
Однако машину никто расчехлять не стал, а по сходням с парома сбежало четверо солдат с автоматами за спиной, кувалдами и ломами. Каждая пара тянула за собой стальной трос, продев через петлю лом. Тросы отматывались с расстопоренных лебедок, установленных на передних понтонах парома. Дотащив тросы до двух наиболее толстых деревьев, карвальевцы завели петли тросов за деревья, вытравили с лебедок немного слабины, сделали из этой слабины полупетли, просунули полупетли в петли, а в полупетли — ломы. После этого вколотили кувалдами ломы в берег. Слабину лебедки выбрали, и теперь можно было заглушить мотор катера, не боясь, что течение речушки отнесет паром от берега.
«Уазик» за кустами так и не заметили, хотя ближайшая пара солдат работала максимум в тридцати метрах от него.
Карвальевцы, перебрасываясь фразами на языке майомбе, вернулись на паром.
— Похоже, они тут надолго устроились, — прошептала Лида. — Наверно, будут своих десантников с болотоходом дожидаться.
— У них там варится что-то, — принюхалась Маша. — Не иначе, те должны к обедувернуться.
— Да, — Климков тоже втянул воздух. — Кофеек варят, в частности.
— Женьку скоро кормить надо… — вздохнула Маша.
Младенец словно бы ждал этого момента. Открыл глазенки выпустил пустышку изо рта и заверещал во всю глотку!
Неизвестно, услышали этот крик десантники на своем болотоходе, но те, кто оставался на пароме, услышали точно.
Два солдата с автоматами наготове спустились на берег, и один из них позвал относительно мирным голосом на языке майомбе. Конечно, беглецы ни единого слова не поняли, но догадались, что карвальевец спросил что-то типа:
«Эй, баба, не бойся, мы свои! Отзовись и вылезай!» Поскольку, конечно, никто и не подумал отзываться, то боец повторил свои слова погромче и посердитей. Затем он еще что-то сказал, и среди его слов проскочило понятное: Муронго. Не иначе, солдат спрашивал неизвестную гражданку, не из Муронго ли она?
Наконец, не дождавшись ответа и на этот раз, автоматчик щелкнул затвором и рявкнул по-португальски:
— Quern vive?!
А потом взял и саданул короткую в воздух. Наверно, чтоб просто отогнать эту неизвестную дуру от этого места, если уж она забрела сюда с младенцем за спиной. Но пули подсекли несколько веток над «уазиком», и когда они свалились вниз, то звучно брякнули по капоту.
— Alarma! — заорал майомбе, сразу догадавшись, что ветки не на пустое ведро упали.
В «уазике» поняли: отсидеться не удалось! Лида с «М-60» тут же вывалилась в левую дверцу, Климков с «ПК» — в правую, а Маша с Женькой нырнули на пол машины.
Оба пулемета открыли огонь раньше, чем солдаты, находившиеся на берегу, успели залечь. Их подрезало в тот момент, когда они бросились к ближайшим деревьям, а заодно и еще одного, который, услышав слово «тревога!», сбежал вниз по сходням. Еще двое карвальевцев подскочили к сходням и тут же рухнули на палубу, угодив под следующую очередь. Затем послышался дробный топот ног по палубе парома, но не в сторону сходней, а в обратном направлении.
— Прикрой! — заорала Лида и бегом понеслась к сходням, пока Климков держал на прицеле понтоны. Правда, если б на палубе остался хоть один боеспособный вояка — это не помогло бы. Однако, кроме двоих убитых, на всем пароме оставалось лишь трое безоружных и перепуганных поваров, которые к тому же сдомя голову кинулись на корму парома, к катеру, в котором только-только продрал глаза моторист, дремавший под тентом на своем суденышке.
Но Еремина добралась и до них, а сзади уже пыхтел Климков, опасавшийся, что эта бешеная брюнетка опять начнет обзывать его «пидором».
Увы, паром никуда уходить не собирался. Напротив, он еще глубже втянулся в устье речки, и с передней части его сбросили сходни, предназначенные для того, чтоб танки могли съезжать на берег. Причем на сей раз паром повернулся к сухому берегу, тому, на котором всего в полета метрах от воды стоял «уазик» с беглецами.
Правда, ничего, похожего на танк, под брезентами не угадывалось. Но какая-то тяжелая машина там явно была. Если сходни готовили для нее, и если вместе с этой машиной еще взвод высадится, то не заметить «уазик» они просто не смогут.
Однако машину никто расчехлять не стал, а по сходням с парома сбежало четверо солдат с автоматами за спиной, кувалдами и ломами. Каждая пара тянула за собой стальной трос, продев через петлю лом. Тросы отматывались с расстопоренных лебедок, установленных на передних понтонах парома. Дотащив тросы до двух наиболее толстых деревьев, карвальевцы завели петли тросов за деревья, вытравили с лебедок немного слабины, сделали из этой слабины полупетли, просунули полупетли в петли, а в полупетли — ломы. После этого вколотили кувалдами ломы в берег. Слабину лебедки выбрали, и теперь можно было заглушить мотор катера, не боясь, что течение речушки отнесет паром от берега.
«Уазик» за кустами так и не заметили, хотя ближайшая пара солдат работала максимум в тридцати метрах от него.
Карвальевцы, перебрасываясь фразами на языке майомбе, вернулись на паром.
— Похоже, они тут надолго устроились, — прошептала Лида. — Наверно, будут своих десантников с болотоходом дожидаться.
— У них там варится что-то, — принюхалась Маша. — Не иначе, те должны к обедувернуться.
— Да, — Климков тоже втянул воздух. — Кофеек варят, в частности.
— Женьку скоро кормить надо… — вздохнула Маша.
Младенец словно бы ждал этого момента. Открыл глазенки выпустил пустышку изо рта и заверещал во всю глотку!
Неизвестно, услышали этот крик десантники на своем болотоходе, но те, кто оставался на пароме, услышали точно.
Два солдата с автоматами наготове спустились на берег, и один из них позвал относительно мирным голосом на языке майомбе. Конечно, беглецы ни единого слова не поняли, но догадались, что карвальевец спросил что-то типа:
«Эй, баба, не бойся, мы свои! Отзовись и вылезай!» Поскольку, конечно, никто и не подумал отзываться, то боец повторил свои слова погромче и посердитей. Затем он еще что-то сказал, и среди его слов проскочило понятное: Муронго. Не иначе, солдат спрашивал неизвестную гражданку, не из Муронго ли она?
Наконец, не дождавшись ответа и на этот раз, автоматчик щелкнул затвором и рявкнул по-португальски:
— Quern vive?!
А потом взял и саданул короткую в воздух. Наверно, чтоб просто отогнать эту неизвестную дуру от этого места, если уж она забрела сюда с младенцем за спиной. Но пули подсекли несколько веток над «уазиком», и когда они свалились вниз, то звучно брякнули по капоту.
— Alarma! — заорал майомбе, сразу догадавшись, что ветки не на пустое ведро упали.
В «уазике» поняли: отсидеться не удалось! Лида с «М-60» тут же вывалилась в левую дверцу, Климков с «ПК» — в правую, а Маша с Женькой нырнули на пол машины.
Оба пулемета открыли огонь раньше, чем солдаты, находившиеся на берегу, успели залечь. Их подрезало в тот момент, когда они бросились к ближайшим деревьям, а заодно и еще одного, который, услышав слово «тревога!», сбежал вниз по сходням. Еще двое карвальевцев подскочили к сходням и тут же рухнули на палубу, угодив под следующую очередь. Затем послышался дробный топот ног по палубе парома, но не в сторону сходней, а в обратном направлении.
— Прикрой! — заорала Лида и бегом понеслась к сходням, пока Климков держал на прицеле понтоны. Правда, если б на палубе остался хоть один боеспособный вояка — это не помогло бы. Однако, кроме двоих убитых, на всем пароме оставалось лишь трое безоружных и перепуганных поваров, которые к тому же сдомя голову кинулись на корму парома, к катеру, в котором только-только продрал глаза моторист, дремавший под тентом на своем суденышке.
Но Еремина добралась и до них, а сзади уже пыхтел Климков, опасавшийся, что эта бешеная брюнетка опять начнет обзывать его «пидором».