Страница:
— Закончить перекур! Продолжать спуск! Вася, командуй! Лопухин приказал биороботам:
— Ваня, Валет! Обеспечить спуск личного состава и имущества на дно котловины.
— Есть! — хором ответили «зомби» и принялись трудиться не покладая рук.
Появление «джикейской» веревки сняло вопрос о преодолении отрицательного уклона. К родной стометровой накрепко подвязали ихнюю. Валет закрепил один конец на уступе за оче-редной стальной кол, второй сбросил вниз, пристегнулся карабинами, обнял веревку ногами и, умело притормаживая, поехал вниз с фонариком, железяками и кувалдой. Желтое пятнышко от фонарика, который Валет укрепил на боевую каску с помощью ремешка, с высоты в 150 метров смотрелось не больше, чем блинчик на сковороде. Валет вколотил в присыпанное щебенкой скальное дно еще один кол и привязал за него веревку под углом, с небольшой слабиной, чтоб все, ежели что, не съезжали по веревке со слишком большой скоростью. Первым после Валета съехал команданте Луиш, затем для пробы на прочность отправили Лузу, которого Валет и команданте благополучно поймали в конечной точке. Следом за ними, перекрестясь, поехали остальные. Последним уходил Ваня. Он отвязал веревку от верхнeгo кола, а Валет — от нижнего. Валет немного пошарил фонарем в темноте, отыскал довольно увесистый валун и крепко обвязал его веревкой на манер посылочного ящик. Потом Ваня об-вязался своим концом веревки, выбрал несколько метров слаби-ны, закинул веревку за кол и бесстрашно шагнул в пропасть. Вес Вани превышал вес валуна, но ненамного. В результате биоро-бот плавно заскользил вниз, а валун-противовес — вверх. Когда Ваня достиг дна — он с собой еще и веревочную лестницу привез! — Валет отвязал его от веревки. Бу-бух! — валун грохнулся на дно метрах в пятидесяти от предусмотрительно отбежавших бойцов и привез с собой веревку.
— Посмотрите наверх, — сурово произнес Васку Луиш. — Там — небо и звезды. Сейчас их закроет тень…
Действительно, темно-фиолетовое небо с многочисленными яркими звездами, отсюда, с трехсотметровой глубины, было очень хорошо видно. Прямо как в Московском планетарии, когда он еще работал. Правда, тут «купол» был ужас как высоко. И круг — 100 метров в диаметре! — выглядел совсем небольшим. В общем, они видели небо, как мышата со дна пустой кадушки.
И вдруг — р-раз! — и неба не стало! Чернота мигом закрыла «.кадушку» некой непроницаемой крышкой. В считанные доли секунды, от периметра к центру круга, равномерно со всех сторон рванулась тьма и все поглотила. Что и как закрыло сверху «суперстакан», разглядеть не представлялось возможным — жалкие фонарикинемоглипробитьтрехсотметровую толщутемноты.
— Знал бы — лучше на перевале остался, — произнес Гребешок.
— Теперь, — торжественно объявил команданте, — или мы Делаем ДЕЛО, или остаемся здесь…
Слово «навсегда» он все-таки не решился вымолвить.
— Ну, и чего теперь делать? — спросил Луза голосом испуганного ребенка.
— Ждать, пока тот, для кого этот самый «диамант» сообщали, расколется… проворчал Гребешок.
— Нет, — сказал Вася. — Навряд ли. Я думаю, мы просто еще не подошли к тому месту, которое нам нужно.
— Куда же тут еще идти? — саркастически поинтересовался Гребешок. — Похоже, капитально приплыли. На самое дно…
— Между прочим, — заметил Юрка, хотя ему, конечно, слова не давали, — Болт сказал, что мы должны выйти в район цели не позднее 23.00. А сейчас 22.43, если точно. Может, он как раз в 23.00 и откроется?
— Если мы действительно в районе цели… — хмыкнул Вася. -А если нет?
И если в 23.00 будет уже поздно?!
— Слышь, молодой, — с подозрением спросил Гребешок, ты это сам придумал или тебя кто научил? Не ты ли, часом, в 23.00 открываться собираешься?
— Не знаю, — ответил Юрка, — может, я, а может, и ты. Сам он в этот момент все еще размышлял, куда вода делась и откуда взялась «крышка», закрывшая «стакан» сверху. Такое могло быть только во сне, но уж больно все реально выглядело и ощущалось.
— Камараду, — произнес Васку Луиш. — Я думаю, мы за эти пятнадцать минут, которые остались, можем обойти эту окружность на дне. Может, какая-то пещера есть…
— Тебе это что, дед Домингуш рассказал? — спросил Гребешок. — Или так, от балды придумал?
— Камараду Домингуш только показал, как слезть. И то мы слезли не так, как он показывал. Отрицательный уклон не прошли, по веревкам съехали…
— Погоди-ка! — воскликнул Вася, поворачивая фонарь на стену под уступом, а затем опуская его ниже, на маленький карниз. — Вот она!
В стене, метрах в тридцати под маленьким карнизом, на который они, по раскладке Васку Луиша, должны были выйти после отрицательного уклона, спускаясь с большого уступа, зияла дыра. Только вот теперь им отсюда, со дна пропасти, надо было лезть до нее целых двадцать метров по отвесной, без сучка без задоринки стене.
— Блин! — это слово было самым нежным, которое удалось произнести Тарану.
— «Хотели как лучше, а получилось — как всегда…» — Гребешок довольно нервно процитировал одного экс-премьера.
— Ваня, Валет! — торопливо распорядился Вася. — Исходя из наличных технических средств представить вариант подъема вон к той пещере в течение (он поглядел на часы)… Десяти минут! Не прошло и десяти секунд, как Валет объявил:
— Вариант готов! Докладывать или выполнять?
— Выполнять! — приказал Вася.
Валет несколькими точными движениями выдернул из рюкзака с «джикейскими» железяками некую хреновину, напоминавшую сильно уменьшенный в размерах гранатомет или очень большую ракетницу. Зарядил в нее некий снаряд, чем-то похожий на маленький гарпун, приложился… Бах! — «гарпун» глубоко вонзился в скалу всего в двадцати сантиметрах от дыры, чуть ниже ее. А к нему, оказывается, была прикреплена веревка, по которой тут же полез Ваня с кувалдой, веревочной лестницей и железным колом…
На все это, однако, ушло не меньше трех минут. Таран прикинул: Ваня три минуты будет лезть, потом столько же забивать кол… Не успеем! Если, конечно, тот, у кого в мозгу «спит» программа «Диамант», не поднимется первым… Щелк! — сработало!
Едва он подумал о слове «диамант», как мгновенно узнал все, что еще составляло для него тайну.
— Вася! — заорал Юрка как встрепанный. — Это я «Диамант»! Он открылся!
Пусть меня поскорей втаскивают! Опаздываем!!!
Ваня уже влез в пещеру и хотел было начать вколачивать кол, когда Вася крикнул ему снизу:
— Ваня! Отставить! Поднять Тарана, срочно! Скорость максимальная!
Валет! Помочь!
— Есть! — хором ответили биороботы. Валет с какой-то космической скоростью примотал Юрку к веревке, а Ваня дернул его наверх с такой силой, будто был, по меньшей мере, вертолетом. Минуты не прошло, а он уже втащил Тарана в эту трубу полутораметрового диаметра. Но передохнуть было нельзя!
Оставалось не больше полутора минут, а Юрке надо было обязательно проскочить за Красную линию, которая находилась где-то там, в глубине трубы. И она должна была загореться, как только он ее пересечет. А если не успеет — то навстречу плеснет поток лавы температурой в 2000 градусов, который не только испепелит его и Ваню, но и заживо сожжет всех тех, кто сейчас стоит внизу. Лишь бы успеть! Самое смешное, что у Юрки и тени сомнения не было насчет этой самой лавы, которой, казалось бы, здесь и взяться-то неоткуда — гора явно холодная, никакого вулканического гула и близко не слышно…
Дз-зынь! — внезапно раздалось у Юрки в ушах, за его спиной загорелось алое кольцо. Точно по внутренней окружности трубы пещеры. Прошел! Прошел!!
Прошел!!! — сердце так и тюкало.
Сзади, за его спиной, шла торопливая возня: Ваня втаскивал наверх всех остальных. Гребешок где-то внизу орал: «Вот сука! Я ж говорил, что это он! Так бы и вмочил промеж рог!» Луза стонал: «А меня-то когда поднимут?!» Васку Луиш уже бежал следом за Тараном, а Васю Лопухина только-только вытягивали наверх.
— Уф-ф! — проскочив кольцо, произнес команданте. — Неужели успели?
— Надо бежать дальше! — сказал Юрка. — Надо пройти еще шесть колец.
Только не все это смогут сделать…
— Тебе виднее…
Только тут Таран припомнил, что в его «африканском сне» виртуальный вождь Муронго не только не уточнил, до какого кольца сможет дойти команданте, но и вообще не объяснил, что Васька будет делать.
— Ты что-нибудь знаешь о кольцах? — спросил Юрка уже на бегу, прислушиваясь к топоту у входа в пещеру.
— Ничего, — ответил команданте. — Ты знаешь Истину, значит, знаешь и о кольцах. Так сказал Вождь!
— Но о кольцах он тебе ничего не говорил?
— Нет. Он даже не сказал, где пещера и что там надо делать. Только рассказал, как надо спускаться в эту пропасть. Мы нарушили его порядок и едва не опоздали. О! Что это?
Они уже проскочили метров двадцать или тридцать по трубе, считая от Красного кольца. Конечно, это уже была не пещера, а именно труба, с ровными и очень гладкими стенками. То ли пластмассовыми, то ли металлическими, то ли из оргстекла. Последнее было ближе всего к истине. По крайней мере, так казалось.
И чем дальше они убегали от Красного кольца, тем это сходство со стеклом все больше шло на ум. Больше того, появилось сперва слабое, а потом все нарастающее свечение где-то за стенками трубы. Еще через минуту стало казаться, будто труба эта не лежит в толще горы, а проложена через некое светящееся облако, клубящееся за прозрачными стенками. Вот эти-то перемены в облике трубы и удивили команданте.
— Беги быстрее! — крикнул ему Таран. — Не смотри по сторонам! Иначе сейчас увидишь призраки своих жен, любовниц, дорогих шлюх и прочих баб! Это обманка! Смотри только вперед!
Они бежали, глядели только вперед, их уже почти догнал Вася Лопухин, мчавшийся впереди биороботов. Конечно, Ваня с Валетом его бы запросто обогнали, но раз он сказал: «За мной!», значит они обошли только Гребешка и Лузу.
А со всех сторон уже слышались голоса, призывные шепоты. Краем глаза Юрка замечал, что там, в тумане, клубящемся вокруг прозрачных стенок трубы, уже прорисовываются очертания многочисленных женских лиц — белых, черных, желтых, помоложе, постарше, почти детских. И именно их знакомые и незнакомые голоса звучали сейчас не то в ушах, не то в мозгу. Но Юрка знал Истину, и ему это было нипочем.
Дз-зынь! — за Тарановой спиной загорелось Оранжевое кольцо. Васку Луиш его проскочил, миновали Вася, Ваня и Валет, Чуть позже прибежал Луза, вопя:
— У Мишки крыша поехала — с нарисованной бабой целуется! Его оттащить надо, а то она его туда, в стену утянет!
— Нельзя! — рявкнул Юрка. — Он все равно не пройдет за Оранжевое кольцо! Такова Воля Судьбы!
Странно, но ни Луза, ни тем более остальные не стали орать:
«Ты чо вещаешь, салабон?! Оборзел, в натуре, да?» Даже Васку Луиш бежал следом за Юркой, явно признавая главенство паренька, который ему в сыновья годился. Он лишь спросил:
— Ты знаешь, какое ДЕЛО надо сделать?
— Да! — ответил Таран. — Я знаю.
И команданте поверил, не потребовав изложить это подробнее.
За Оранжевым кольцом труба — она шла абсолютно прямо, но то, что осталось позади, и то, что ждало впереди, просматривалось лишь метров на десять в обе стороны — изменила свое сечение. Из круглого оно стало квадратным. Кроме того, труба еще и расширилась. Теперь по габаритам это было нечто вроде московского подземного перехода.
— Враги! — внезапно заорал Васку Луиш, глядя, как показалось, ня абсолютно белые, хотя и светящиеся стены. — Майом-бе! Морта а Карвалью! Вива Алмейда!
С автоматом наперевес он бросился куда-то на левую стену и… исчез в ней!
— Е-мое! — только и вырвалось у Лузы,бежавшего позади всех.
Дззынь! — Желтое кольцо проскочили. Именно кольцо, а не квадрат, потому что на какое-то время сечение коридора опять стало круглым. Сразу за кольцом он вновь обрел прямоугольные очертания, только стал значительно шире и выше. Тут в нос сразу ударили вкусные запахи. А «подземный переход» превратился не то в супермаркет для богатых, не то в Елисеевский… Но это только для Юрки. Луза, должно быть, видел больше и четче. Возможно, даже не только жратву, потому что, вопреки ожиданию, потянулся не за колбасой или копченой курицей, которых и Таран видел.
— Часишки! — завопил он. — «Ролекс»! Платиновый корпус!
И рванулся туда, где ему этот «Ролекс» мерещился. Только его и видели — Луза буквально нырнул головой в стену, и она поглотила его начисто.
Но останавливаться было нельзя. Дз-зынь! — Зеленое кольцо осталось позади. Пророчества виртуального Вождя сбывались неукоснительно, и если так будет и впредь, то за Голубое кольцо Таран шагнет один…
Юрка был уверен — ни один из тех, кто пропал раньше, не остановился бы в этом коридоре ни на секунду. Потому что здесь не было ни баб, ни вещей, ни жратвы, ни тех, кому хотелось бы морду набить. Стены были изрисованы малопонятными схемами, словесами и формулами. К тому же Таран их видел как бы в тумане, ничего толком не различая. А вот Вася… Вася что-то увидел. Буквально тем же голосом, каким Луза орал про «ча-сишки», только на три октавы выше, Вася воскликнул:
— Она! Точно она! Схема сверхвысокочастотного ГВЭПа! — и тоже сиганул в стену, а за ним, как бараны за вожаком — и биороботы.
Дзынь! — Юрка прошел Голубое кольцо. Здесь, между Голубым и Синим кольцами, липовых соблазнов не было. Тут все было доподлинное, настоящее. Все можно было действительно, «в натуре», потрогать руками, пощупать, на зуб попробовать. И такое, что шикарный «Ролекс» со всей своей платиной и механической требухой казался сущей ерундой. Типа китайских часиков за 20 рублей.
Здесь от пола и до потолка на протяжении нескольких десятков метров стояли пирамиды золотых, серебряных и платиновых слитков, огромные россыпи золотых монет, громоздились статуи из литого золота, кубки, подсвечники и еще хрен знает какие ювелирные изделия.
Но Таран не имел права вынести отсюда ничего сверх того, что должен был вынести. Самое ужасное состояло именно в этом. Юрка не мог взять отсюда что-либо по своему произволу — иначе Синее кольцо не выпустило бы его отсюда.
Но он и не мог выйти из этой сокровищницы с пустыми руками. Ему надо было обязательно найти маленькую черную шкатулку, в которой лежат пять одинаковых алмазов, ограненных, как пентагон-додекаэдр. Именно с ними Таран должен был выйти в промежуток между Синим и Фиолетовым кольцами, где его ждало последнее испытание, а потом по ступеням подняться в пещеру, где использовать бриллианты так, как говорилось в том старинном трактате, который расшифровала некая Ханнелора фон Гуммельсбах и который прочитал Никита Ветров, которого раненым увезли с перевала на вертолете. Откуда к Юрке в голову пришли все эти познания?
Из все той же программы «Диамант»!
Но времени на все эти дела у него был вовсе не вагон и маленькая тележка. Пока они бегали, на часах натикало уже без двадцати двенадцать.
Сорокаминутная пробежка даже в не очень высоком темпе — это хорошая нагрузка. А к ней надо было приплюсовать все, что так или иначе утомляло Юрку после отдыха в Муронго. То есть марш до перевала — хоть и на машинах, но тяжкий, прорыв, атаку, переход на гору, бой с «джикеями», спуск в «стакан»… Ноги уже отказывались не то что бежать, а и ходить. Они требовали, просили, ныли:
«Хозяин, присядь, дай отдохнуть, гадский гад!» Но если б Таран присел, то все тело, во главе… хм!.. с головой, объявило бы забастовку: «Спать хотим!
Хватит, навоевались, пущай теперь другие воюют!» Ну, и так далее… Однако если б Таран заснул, то не только сам себя погубил, но и тех, кто покалишь временно испарился: Гребешка, ко-манданте, Лузу, Васю Лопухина с биороботами. Потому что ДЕЛО не было бы сделано. Хотя у Юрки время от времени возникало ощущение, что он все-таки уже спит, а все эти видения — страшный сон и ничего больше.
Поэтому Таран усилием воли приказал ногам: «Молчать!» — и заставил их передвигаться.
Вообще-то, программа «Диамант» ему почти точно указала, где эта самая шкатулка должна лежать, и добраться туда не составило большой сложности. Взять эту шкатулку, открыть и убедиться, что там лежат пять бриллиантов размером с голубиное яйцо и что каждая грань у них представляет собой правильный пятиугольник. Сами камни в шкатулке тоже лежали пятиугольником, в специальных углублениях на черном бархате. Сунуть эту шкатулку под мышку тоже не вызвало больших трудозатрат.
Да, все это было очень просто. Но вот покинуть помещение, где наяву и без охраны лежали ценности на миллиарды долларов — а может, и на триллионы, хрен его знает! — было жуть как тяжело. Бриллиантов таких размеров, как в этой невзрачной черной шкатулке, тут были тысячи, а маленькие вообще лежали грудами.
Но были и камни много крупнее. С куриное, утиное, даже со страусиное яйцо размерами! Может быть, Васин ДЛ и показал бы здесь, на этом месте наличие устойчивой видеоимитации, но Юрка прибора не имел. К тому же тут еще и рубины, топазы, аквамарины, хризолиты, изумруды лежали самых невероятных размеров. В глазах рябило от переливов света.
И все же Таран вырвал себя оттуда, из этого ослепляющего богатства, и проскочил через Синее кольцо. А было уже 23.55!
На сей раз он очутился не в трубе и не в прямоугольном коридоре, а в неком шарообразном помещении с матово-светящимся куполом. Справа и слева были полуовальные двери, за которыми маняще брезжил дневной свет, слышались голоса людей (причем, похоже, на русском языке), шум машин, чириканье птиц. И не где-то за километр, а прямо тут, рядышком, за порогом. Так и хотелось хоть на секундочку высунуть нос, глянуть, выйти, посмотреть…
Если б Таран попытался это сделать, то потоки лавы (ни малейшего сомнения в этом у Юрки уже не имелось!) хлынули бы на него из обеих этих дверей, испепелив за несколько секунд. Поэтому надо было бежать прямо, не сворачивая. Там находился непроглядно-темный, круглый проем, из которого веяло леденящим холодом и страхом. Казалось, будто там, за ним, какая-нибудь километровая шахта, в которую Юрка . непременно сорвется и расшибется вдребезги. Страх прямо-таки физически отталкивал его назад, но Таран уже знал Истину — только вперед, напролом, без страха и сомнения! И рывком вбросил себя в эту жутковатую дыру. Это случилось в 23.57 — у Юрки оставалось всего три минуты на жизнь, свободу и стремление к счастью!
Дз-зынь! — загорелось Фиолетовое кольцо. Таран оказался уже не в горизонтальной трубе, а на шаткой лестнице из 13 ступенек, по которой нужно было лезть вперед, не оглядываясь, хотя сзади слышался то топот ног, то выстрелы, то душераздирающие вопли, то шипение змеи. Если б он оглянулся хоть раз, то лестница исчезла бы, а Юрка действительно провалился бы в пропасть. Но он знал Истину!
13 ступенек стоили ему еще одной минуты. Но теперь он был уже там, где мог сделать ДЕЛО. То есть в пещере с неким отверстием в своде, через которое в полночь, в ночь полнолуния должен пройти лунный свет и образовать правильный квадрат. Это была уже настоящая, каменная пещера, без всяких наворотов. Только пол у нее был до странности гладкий, будто тут прошлись со шлифовальной машиной. Лишь в самом центре, там, куда должен был лечь световой квадрат, виднелись четыре неглубокие лунки, размещенные по квадрату со стороной примерно в один метр. Именно туда Юрка должен был уложить четыре из пяти бриллиантов. И ждать оставалось всего две минуты. Квадрат уже обрисовался на полу пещеры.
Таран дрожащими от волнения руками открыл шкатулку, вложил в лунку первый бриллиант. Тут же возник страх: а что, если он расставит их не так, как надо, и лучи разойдутся не так, как положено, не образовав пирамиду?!
Но оказалось, что тут все предусмотрено, и лунки выдолблены по форме камней, надо лишь вложить их так, чтоб грани лунки совпадали с гранями бриллиантов. Так Таран и сделал.
Квадрат лунного света медленно наползал на две крайние лунки, а Юрка слушая, как колотится сердце, держал в руке пятый бриллиант… И вот — свершилось!
Вряд ли все соответствовало строгим оптическим законам, потому что, по идее, камни, имеющие форму, достаточно близкую к шаровидной, такие, как его пентагон-додекаэдры, не могли дать такое четко направленное светорассеяние, чтоб образовать четырехгранную пирамиду с квадратным основанием. А уж в то, что на ребрах этой пирамиды возникли лучики, явно смахивавшие на лазерные, даже любой профан не поверит. Однако здесь действовала своя физика иди метафизика — хрен ее знает!
Секунду спустя после того, как воссияла эта призрачная пирамида с переливающимися радужными гранями, внутри ее молниеносно возникла черная призма. На Юрку накатил жуткий страх перед чем-то неведомым, но страх не заставил разжаться его руку с пятым бриллиантом. Ведь он знал Истину!
Таран не позволил своей руке дрогнуть, когда протянул ее сквозь радужную грань пирамиды к черной призме, на верхней грани которой возникло кольцо. Бриллиант, который Таран вставил в это кольцо, ярко вспыхнул внутренним светом. Юрка даже инстинктивно отдернул руку. Хотя точно знал, что этот свет холодный и никакого риска обжечься нет.
Впрочем, через несколько секунд лунный свет померк, радужная пирамида исчезла, и осталась лишь черная призма с сияющим камнем в кольце, стоящая между четырьмя тускло поблескивающими бриллиантами. Потом черная призма в один миг рассыпалась, превратившись в черный пепел, и перед глазами Юрки засверкал огромный бриллиант. Тот самый, из посоха вождя муронго! Таран сделал ДЕЛО!
ПОЛНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
— Ваня, Валет! Обеспечить спуск личного состава и имущества на дно котловины.
— Есть! — хором ответили «зомби» и принялись трудиться не покладая рук.
Появление «джикейской» веревки сняло вопрос о преодолении отрицательного уклона. К родной стометровой накрепко подвязали ихнюю. Валет закрепил один конец на уступе за оче-редной стальной кол, второй сбросил вниз, пристегнулся карабинами, обнял веревку ногами и, умело притормаживая, поехал вниз с фонариком, железяками и кувалдой. Желтое пятнышко от фонарика, который Валет укрепил на боевую каску с помощью ремешка, с высоты в 150 метров смотрелось не больше, чем блинчик на сковороде. Валет вколотил в присыпанное щебенкой скальное дно еще один кол и привязал за него веревку под углом, с небольшой слабиной, чтоб все, ежели что, не съезжали по веревке со слишком большой скоростью. Первым после Валета съехал команданте Луиш, затем для пробы на прочность отправили Лузу, которого Валет и команданте благополучно поймали в конечной точке. Следом за ними, перекрестясь, поехали остальные. Последним уходил Ваня. Он отвязал веревку от верхнeгo кола, а Валет — от нижнего. Валет немного пошарил фонарем в темноте, отыскал довольно увесистый валун и крепко обвязал его веревкой на манер посылочного ящик. Потом Ваня об-вязался своим концом веревки, выбрал несколько метров слаби-ны, закинул веревку за кол и бесстрашно шагнул в пропасть. Вес Вани превышал вес валуна, но ненамного. В результате биоро-бот плавно заскользил вниз, а валун-противовес — вверх. Когда Ваня достиг дна — он с собой еще и веревочную лестницу привез! — Валет отвязал его от веревки. Бу-бух! — валун грохнулся на дно метрах в пятидесяти от предусмотрительно отбежавших бойцов и привез с собой веревку.
— Посмотрите наверх, — сурово произнес Васку Луиш. — Там — небо и звезды. Сейчас их закроет тень…
Действительно, темно-фиолетовое небо с многочисленными яркими звездами, отсюда, с трехсотметровой глубины, было очень хорошо видно. Прямо как в Московском планетарии, когда он еще работал. Правда, тут «купол» был ужас как высоко. И круг — 100 метров в диаметре! — выглядел совсем небольшим. В общем, они видели небо, как мышата со дна пустой кадушки.
И вдруг — р-раз! — и неба не стало! Чернота мигом закрыла «.кадушку» некой непроницаемой крышкой. В считанные доли секунды, от периметра к центру круга, равномерно со всех сторон рванулась тьма и все поглотила. Что и как закрыло сверху «суперстакан», разглядеть не представлялось возможным — жалкие фонарикинемоглипробитьтрехсотметровую толщутемноты.
***
— Что это, братва? — с явной дрожью в голосе пробормотал Луза. — Закрыли нас, что ли?— Знал бы — лучше на перевале остался, — произнес Гребешок.
— Теперь, — торжественно объявил команданте, — или мы Делаем ДЕЛО, или остаемся здесь…
Слово «навсегда» он все-таки не решился вымолвить.
— Ну, и чего теперь делать? — спросил Луза голосом испуганного ребенка.
— Ждать, пока тот, для кого этот самый «диамант» сообщали, расколется… проворчал Гребешок.
— Нет, — сказал Вася. — Навряд ли. Я думаю, мы просто еще не подошли к тому месту, которое нам нужно.
— Куда же тут еще идти? — саркастически поинтересовался Гребешок. — Похоже, капитально приплыли. На самое дно…
— Между прочим, — заметил Юрка, хотя ему, конечно, слова не давали, — Болт сказал, что мы должны выйти в район цели не позднее 23.00. А сейчас 22.43, если точно. Может, он как раз в 23.00 и откроется?
— Если мы действительно в районе цели… — хмыкнул Вася. -А если нет?
И если в 23.00 будет уже поздно?!
— Слышь, молодой, — с подозрением спросил Гребешок, ты это сам придумал или тебя кто научил? Не ты ли, часом, в 23.00 открываться собираешься?
— Не знаю, — ответил Юрка, — может, я, а может, и ты. Сам он в этот момент все еще размышлял, куда вода делась и откуда взялась «крышка», закрывшая «стакан» сверху. Такое могло быть только во сне, но уж больно все реально выглядело и ощущалось.
— Камараду, — произнес Васку Луиш. — Я думаю, мы за эти пятнадцать минут, которые остались, можем обойти эту окружность на дне. Может, какая-то пещера есть…
— Тебе это что, дед Домингуш рассказал? — спросил Гребешок. — Или так, от балды придумал?
— Камараду Домингуш только показал, как слезть. И то мы слезли не так, как он показывал. Отрицательный уклон не прошли, по веревкам съехали…
— Погоди-ка! — воскликнул Вася, поворачивая фонарь на стену под уступом, а затем опуская его ниже, на маленький карниз. — Вот она!
В стене, метрах в тридцати под маленьким карнизом, на который они, по раскладке Васку Луиша, должны были выйти после отрицательного уклона, спускаясь с большого уступа, зияла дыра. Только вот теперь им отсюда, со дна пропасти, надо было лезть до нее целых двадцать метров по отвесной, без сучка без задоринки стене.
— Блин! — это слово было самым нежным, которое удалось произнести Тарану.
— «Хотели как лучше, а получилось — как всегда…» — Гребешок довольно нервно процитировал одного экс-премьера.
— Ваня, Валет! — торопливо распорядился Вася. — Исходя из наличных технических средств представить вариант подъема вон к той пещере в течение (он поглядел на часы)… Десяти минут! Не прошло и десяти секунд, как Валет объявил:
— Вариант готов! Докладывать или выполнять?
— Выполнять! — приказал Вася.
Валет несколькими точными движениями выдернул из рюкзака с «джикейскими» железяками некую хреновину, напоминавшую сильно уменьшенный в размерах гранатомет или очень большую ракетницу. Зарядил в нее некий снаряд, чем-то похожий на маленький гарпун, приложился… Бах! — «гарпун» глубоко вонзился в скалу всего в двадцати сантиметрах от дыры, чуть ниже ее. А к нему, оказывается, была прикреплена веревка, по которой тут же полез Ваня с кувалдой, веревочной лестницей и железным колом…
На все это, однако, ушло не меньше трех минут. Таран прикинул: Ваня три минуты будет лезть, потом столько же забивать кол… Не успеем! Если, конечно, тот, у кого в мозгу «спит» программа «Диамант», не поднимется первым… Щелк! — сработало!
Едва он подумал о слове «диамант», как мгновенно узнал все, что еще составляло для него тайну.
— Вася! — заорал Юрка как встрепанный. — Это я «Диамант»! Он открылся!
Пусть меня поскорей втаскивают! Опаздываем!!!
Ваня уже влез в пещеру и хотел было начать вколачивать кол, когда Вася крикнул ему снизу:
— Ваня! Отставить! Поднять Тарана, срочно! Скорость максимальная!
Валет! Помочь!
— Есть! — хором ответили биороботы. Валет с какой-то космической скоростью примотал Юрку к веревке, а Ваня дернул его наверх с такой силой, будто был, по меньшей мере, вертолетом. Минуты не прошло, а он уже втащил Тарана в эту трубу полутораметрового диаметра. Но передохнуть было нельзя!
Оставалось не больше полутора минут, а Юрке надо было обязательно проскочить за Красную линию, которая находилась где-то там, в глубине трубы. И она должна была загореться, как только он ее пересечет. А если не успеет — то навстречу плеснет поток лавы температурой в 2000 градусов, который не только испепелит его и Ваню, но и заживо сожжет всех тех, кто сейчас стоит внизу. Лишь бы успеть! Самое смешное, что у Юрки и тени сомнения не было насчет этой самой лавы, которой, казалось бы, здесь и взяться-то неоткуда — гора явно холодная, никакого вулканического гула и близко не слышно…
Дз-зынь! — внезапно раздалось у Юрки в ушах, за его спиной загорелось алое кольцо. Точно по внутренней окружности трубы пещеры. Прошел! Прошел!!
Прошел!!! — сердце так и тюкало.
Сзади, за его спиной, шла торопливая возня: Ваня втаскивал наверх всех остальных. Гребешок где-то внизу орал: «Вот сука! Я ж говорил, что это он! Так бы и вмочил промеж рог!» Луза стонал: «А меня-то когда поднимут?!» Васку Луиш уже бежал следом за Тараном, а Васю Лопухина только-только вытягивали наверх.
— Уф-ф! — проскочив кольцо, произнес команданте. — Неужели успели?
— Надо бежать дальше! — сказал Юрка. — Надо пройти еще шесть колец.
Только не все это смогут сделать…
— Тебе виднее…
Только тут Таран припомнил, что в его «африканском сне» виртуальный вождь Муронго не только не уточнил, до какого кольца сможет дойти команданте, но и вообще не объяснил, что Васька будет делать.
— Ты что-нибудь знаешь о кольцах? — спросил Юрка уже на бегу, прислушиваясь к топоту у входа в пещеру.
— Ничего, — ответил команданте. — Ты знаешь Истину, значит, знаешь и о кольцах. Так сказал Вождь!
— Но о кольцах он тебе ничего не говорил?
— Нет. Он даже не сказал, где пещера и что там надо делать. Только рассказал, как надо спускаться в эту пропасть. Мы нарушили его порядок и едва не опоздали. О! Что это?
Они уже проскочили метров двадцать или тридцать по трубе, считая от Красного кольца. Конечно, это уже была не пещера, а именно труба, с ровными и очень гладкими стенками. То ли пластмассовыми, то ли металлическими, то ли из оргстекла. Последнее было ближе всего к истине. По крайней мере, так казалось.
И чем дальше они убегали от Красного кольца, тем это сходство со стеклом все больше шло на ум. Больше того, появилось сперва слабое, а потом все нарастающее свечение где-то за стенками трубы. Еще через минуту стало казаться, будто труба эта не лежит в толще горы, а проложена через некое светящееся облако, клубящееся за прозрачными стенками. Вот эти-то перемены в облике трубы и удивили команданте.
— Беги быстрее! — крикнул ему Таран. — Не смотри по сторонам! Иначе сейчас увидишь призраки своих жен, любовниц, дорогих шлюх и прочих баб! Это обманка! Смотри только вперед!
Они бежали, глядели только вперед, их уже почти догнал Вася Лопухин, мчавшийся впереди биороботов. Конечно, Ваня с Валетом его бы запросто обогнали, но раз он сказал: «За мной!», значит они обошли только Гребешка и Лузу.
А со всех сторон уже слышались голоса, призывные шепоты. Краем глаза Юрка замечал, что там, в тумане, клубящемся вокруг прозрачных стенок трубы, уже прорисовываются очертания многочисленных женских лиц — белых, черных, желтых, помоложе, постарше, почти детских. И именно их знакомые и незнакомые голоса звучали сейчас не то в ушах, не то в мозгу. Но Юрка знал Истину, и ему это было нипочем.
Дз-зынь! — за Тарановой спиной загорелось Оранжевое кольцо. Васку Луиш его проскочил, миновали Вася, Ваня и Валет, Чуть позже прибежал Луза, вопя:
— У Мишки крыша поехала — с нарисованной бабой целуется! Его оттащить надо, а то она его туда, в стену утянет!
— Нельзя! — рявкнул Юрка. — Он все равно не пройдет за Оранжевое кольцо! Такова Воля Судьбы!
Странно, но ни Луза, ни тем более остальные не стали орать:
«Ты чо вещаешь, салабон?! Оборзел, в натуре, да?» Даже Васку Луиш бежал следом за Юркой, явно признавая главенство паренька, который ему в сыновья годился. Он лишь спросил:
— Ты знаешь, какое ДЕЛО надо сделать?
— Да! — ответил Таран. — Я знаю.
И команданте поверил, не потребовав изложить это подробнее.
За Оранжевым кольцом труба — она шла абсолютно прямо, но то, что осталось позади, и то, что ждало впереди, просматривалось лишь метров на десять в обе стороны — изменила свое сечение. Из круглого оно стало квадратным. Кроме того, труба еще и расширилась. Теперь по габаритам это было нечто вроде московского подземного перехода.
— Враги! — внезапно заорал Васку Луиш, глядя, как показалось, ня абсолютно белые, хотя и светящиеся стены. — Майом-бе! Морта а Карвалью! Вива Алмейда!
С автоматом наперевес он бросился куда-то на левую стену и… исчез в ней!
— Е-мое! — только и вырвалось у Лузы,бежавшего позади всех.
Дззынь! — Желтое кольцо проскочили. Именно кольцо, а не квадрат, потому что на какое-то время сечение коридора опять стало круглым. Сразу за кольцом он вновь обрел прямоугольные очертания, только стал значительно шире и выше. Тут в нос сразу ударили вкусные запахи. А «подземный переход» превратился не то в супермаркет для богатых, не то в Елисеевский… Но это только для Юрки. Луза, должно быть, видел больше и четче. Возможно, даже не только жратву, потому что, вопреки ожиданию, потянулся не за колбасой или копченой курицей, которых и Таран видел.
— Часишки! — завопил он. — «Ролекс»! Платиновый корпус!
И рванулся туда, где ему этот «Ролекс» мерещился. Только его и видели — Луза буквально нырнул головой в стену, и она поглотила его начисто.
Но останавливаться было нельзя. Дз-зынь! — Зеленое кольцо осталось позади. Пророчества виртуального Вождя сбывались неукоснительно, и если так будет и впредь, то за Голубое кольцо Таран шагнет один…
Юрка был уверен — ни один из тех, кто пропал раньше, не остановился бы в этом коридоре ни на секунду. Потому что здесь не было ни баб, ни вещей, ни жратвы, ни тех, кому хотелось бы морду набить. Стены были изрисованы малопонятными схемами, словесами и формулами. К тому же Таран их видел как бы в тумане, ничего толком не различая. А вот Вася… Вася что-то увидел. Буквально тем же голосом, каким Луза орал про «ча-сишки», только на три октавы выше, Вася воскликнул:
— Она! Точно она! Схема сверхвысокочастотного ГВЭПа! — и тоже сиганул в стену, а за ним, как бараны за вожаком — и биороботы.
Дзынь! — Юрка прошел Голубое кольцо. Здесь, между Голубым и Синим кольцами, липовых соблазнов не было. Тут все было доподлинное, настоящее. Все можно было действительно, «в натуре», потрогать руками, пощупать, на зуб попробовать. И такое, что шикарный «Ролекс» со всей своей платиной и механической требухой казался сущей ерундой. Типа китайских часиков за 20 рублей.
Здесь от пола и до потолка на протяжении нескольких десятков метров стояли пирамиды золотых, серебряных и платиновых слитков, огромные россыпи золотых монет, громоздились статуи из литого золота, кубки, подсвечники и еще хрен знает какие ювелирные изделия.
Но Таран не имел права вынести отсюда ничего сверх того, что должен был вынести. Самое ужасное состояло именно в этом. Юрка не мог взять отсюда что-либо по своему произволу — иначе Синее кольцо не выпустило бы его отсюда.
Но он и не мог выйти из этой сокровищницы с пустыми руками. Ему надо было обязательно найти маленькую черную шкатулку, в которой лежат пять одинаковых алмазов, ограненных, как пентагон-додекаэдр. Именно с ними Таран должен был выйти в промежуток между Синим и Фиолетовым кольцами, где его ждало последнее испытание, а потом по ступеням подняться в пещеру, где использовать бриллианты так, как говорилось в том старинном трактате, который расшифровала некая Ханнелора фон Гуммельсбах и который прочитал Никита Ветров, которого раненым увезли с перевала на вертолете. Откуда к Юрке в голову пришли все эти познания?
Из все той же программы «Диамант»!
Но времени на все эти дела у него был вовсе не вагон и маленькая тележка. Пока они бегали, на часах натикало уже без двадцати двенадцать.
Сорокаминутная пробежка даже в не очень высоком темпе — это хорошая нагрузка. А к ней надо было приплюсовать все, что так или иначе утомляло Юрку после отдыха в Муронго. То есть марш до перевала — хоть и на машинах, но тяжкий, прорыв, атаку, переход на гору, бой с «джикеями», спуск в «стакан»… Ноги уже отказывались не то что бежать, а и ходить. Они требовали, просили, ныли:
«Хозяин, присядь, дай отдохнуть, гадский гад!» Но если б Таран присел, то все тело, во главе… хм!.. с головой, объявило бы забастовку: «Спать хотим!
Хватит, навоевались, пущай теперь другие воюют!» Ну, и так далее… Однако если б Таран заснул, то не только сам себя погубил, но и тех, кто покалишь временно испарился: Гребешка, ко-манданте, Лузу, Васю Лопухина с биороботами. Потому что ДЕЛО не было бы сделано. Хотя у Юрки время от времени возникало ощущение, что он все-таки уже спит, а все эти видения — страшный сон и ничего больше.
Поэтому Таран усилием воли приказал ногам: «Молчать!» — и заставил их передвигаться.
Вообще-то, программа «Диамант» ему почти точно указала, где эта самая шкатулка должна лежать, и добраться туда не составило большой сложности. Взять эту шкатулку, открыть и убедиться, что там лежат пять бриллиантов размером с голубиное яйцо и что каждая грань у них представляет собой правильный пятиугольник. Сами камни в шкатулке тоже лежали пятиугольником, в специальных углублениях на черном бархате. Сунуть эту шкатулку под мышку тоже не вызвало больших трудозатрат.
Да, все это было очень просто. Но вот покинуть помещение, где наяву и без охраны лежали ценности на миллиарды долларов — а может, и на триллионы, хрен его знает! — было жуть как тяжело. Бриллиантов таких размеров, как в этой невзрачной черной шкатулке, тут были тысячи, а маленькие вообще лежали грудами.
Но были и камни много крупнее. С куриное, утиное, даже со страусиное яйцо размерами! Может быть, Васин ДЛ и показал бы здесь, на этом месте наличие устойчивой видеоимитации, но Юрка прибора не имел. К тому же тут еще и рубины, топазы, аквамарины, хризолиты, изумруды лежали самых невероятных размеров. В глазах рябило от переливов света.
И все же Таран вырвал себя оттуда, из этого ослепляющего богатства, и проскочил через Синее кольцо. А было уже 23.55!
На сей раз он очутился не в трубе и не в прямоугольном коридоре, а в неком шарообразном помещении с матово-светящимся куполом. Справа и слева были полуовальные двери, за которыми маняще брезжил дневной свет, слышались голоса людей (причем, похоже, на русском языке), шум машин, чириканье птиц. И не где-то за километр, а прямо тут, рядышком, за порогом. Так и хотелось хоть на секундочку высунуть нос, глянуть, выйти, посмотреть…
Если б Таран попытался это сделать, то потоки лавы (ни малейшего сомнения в этом у Юрки уже не имелось!) хлынули бы на него из обеих этих дверей, испепелив за несколько секунд. Поэтому надо было бежать прямо, не сворачивая. Там находился непроглядно-темный, круглый проем, из которого веяло леденящим холодом и страхом. Казалось, будто там, за ним, какая-нибудь километровая шахта, в которую Юрка . непременно сорвется и расшибется вдребезги. Страх прямо-таки физически отталкивал его назад, но Таран уже знал Истину — только вперед, напролом, без страха и сомнения! И рывком вбросил себя в эту жутковатую дыру. Это случилось в 23.57 — у Юрки оставалось всего три минуты на жизнь, свободу и стремление к счастью!
Дз-зынь! — загорелось Фиолетовое кольцо. Таран оказался уже не в горизонтальной трубе, а на шаткой лестнице из 13 ступенек, по которой нужно было лезть вперед, не оглядываясь, хотя сзади слышался то топот ног, то выстрелы, то душераздирающие вопли, то шипение змеи. Если б он оглянулся хоть раз, то лестница исчезла бы, а Юрка действительно провалился бы в пропасть. Но он знал Истину!
13 ступенек стоили ему еще одной минуты. Но теперь он был уже там, где мог сделать ДЕЛО. То есть в пещере с неким отверстием в своде, через которое в полночь, в ночь полнолуния должен пройти лунный свет и образовать правильный квадрат. Это была уже настоящая, каменная пещера, без всяких наворотов. Только пол у нее был до странности гладкий, будто тут прошлись со шлифовальной машиной. Лишь в самом центре, там, куда должен был лечь световой квадрат, виднелись четыре неглубокие лунки, размещенные по квадрату со стороной примерно в один метр. Именно туда Юрка должен был уложить четыре из пяти бриллиантов. И ждать оставалось всего две минуты. Квадрат уже обрисовался на полу пещеры.
Таран дрожащими от волнения руками открыл шкатулку, вложил в лунку первый бриллиант. Тут же возник страх: а что, если он расставит их не так, как надо, и лучи разойдутся не так, как положено, не образовав пирамиду?!
Но оказалось, что тут все предусмотрено, и лунки выдолблены по форме камней, надо лишь вложить их так, чтоб грани лунки совпадали с гранями бриллиантов. Так Таран и сделал.
Квадрат лунного света медленно наползал на две крайние лунки, а Юрка слушая, как колотится сердце, держал в руке пятый бриллиант… И вот — свершилось!
Вряд ли все соответствовало строгим оптическим законам, потому что, по идее, камни, имеющие форму, достаточно близкую к шаровидной, такие, как его пентагон-додекаэдры, не могли дать такое четко направленное светорассеяние, чтоб образовать четырехгранную пирамиду с квадратным основанием. А уж в то, что на ребрах этой пирамиды возникли лучики, явно смахивавшие на лазерные, даже любой профан не поверит. Однако здесь действовала своя физика иди метафизика — хрен ее знает!
Секунду спустя после того, как воссияла эта призрачная пирамида с переливающимися радужными гранями, внутри ее молниеносно возникла черная призма. На Юрку накатил жуткий страх перед чем-то неведомым, но страх не заставил разжаться его руку с пятым бриллиантом. Ведь он знал Истину!
Таран не позволил своей руке дрогнуть, когда протянул ее сквозь радужную грань пирамиды к черной призме, на верхней грани которой возникло кольцо. Бриллиант, который Таран вставил в это кольцо, ярко вспыхнул внутренним светом. Юрка даже инстинктивно отдернул руку. Хотя точно знал, что этот свет холодный и никакого риска обжечься нет.
Впрочем, через несколько секунд лунный свет померк, радужная пирамида исчезла, и осталась лишь черная призма с сияющим камнем в кольце, стоящая между четырьмя тускло поблескивающими бриллиантами. Потом черная призма в один миг рассыпалась, превратившись в черный пепел, и перед глазами Юрки засверкал огромный бриллиант. Тот самый, из посоха вождя муронго! Таран сделал ДЕЛО!
ПОЛНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Сразу после того как в голове Юрки промелькнула эта счастливая мысль, он почуял, будто его поднимает в воздух и куда-то уносит. А еще через несколько секунд он услышал словно бы доносящиеся издалека, знакомые, встревоженные голоса:
— Живой, а? — басил Луза.
— Кажись, тюкает… — неуверенно бормотал Гребешок.
— Гидрокостюм стаскивайте! — ворчал Вася Лопухин. — В нем и здоровый сдохнет!
Потом Таран наконец-то по-настоящему открыл глаза и тут же зажмурил их от яркого света. В лицо ему светил подводный фонарь, тоже, должно быть, затрофеенный у «джикеев». Луза держал его за плечи, а Гребешок стягивал с Юрки «джикейский» гидрокостюм с красно-белыми полосками.
— Моргает! — радостно воскликнул Васку Луиш. — Живой!
— Ваня, Валет! — распорядился Лопухин. — Произвести экспресс-медосмотр Тарана!
В это время Гребешок вытряхнул Юркины ноги из штанин «джикейской» шкуры, и биороботы ухватились за пациента.
— Вы чего? — завопил Таран, испуганно вырываясь из лап «зомби». — Я здоров!
— Ну да, — скептически сказал Вася, — только пятнадцать минут не дышал… Или даже больше.
— Пожалуй, побольше! — согласился команданте.
Только после этого Таран сумел сесть, как следует оглядеться и сильно удивился.
Он сидел на расстеленной плащ-палатке внутри какой-то пещеры, а метрах в пяти от него расстилалось зеркало черной воды, в котором отражалось небо со звездами. Рядом валялись дыхательный аппарат и гидрокостюм, которые с него только что стащили. Но самое удивительное — на расстоянии вытянутой руки от Тарана, на устланном гравием дне пещеры лежал, переливаясь всеми цветами радуги, огромный бриллиант размером с антоновское яблоко. И еще лежала открытая шкатулка, та самая, где находилось еще пять бриллиантов. Эти самые пентагон-додекаэдры тоже испускали радужное свечение под светом водолазного фонаря.
Ваня с Валетом, воспользовавшись тем, что Таран слегка ошалел и прибалдел, быстренько ухватились за него, стали щупать пульс, слушать и еще какие-то экспресс-тесты проводить.
— Пульс и давление в норме, симптомов развития кессонной болезни не наблюдается! — доложил Ваня. — Ритм дыхания восстановлен до нормы.
— Ну, ты орел! — восхитился Гребешок. — Я б ни за что туда не полез…
Юрка в общем и целом уже понял, что все, что ему привиделось после липового пробуждения, начиная со спуска на сухое дно и кончая манипуляциями с лунным светом и алмазами — есть лажа чистой воды. Однако он понял и то, что все это время не лежал без движения, а действовал. В частности, погружался на дно этого самого «стакана», добирался до алмазов, а потом вынырнул бог весть с какой глубины и после этого минут двадцать не подавал признаков жизни. Во всяком случае, именно это наблюдали его товарищи. И бесполезно справляться, помнят ли они то, что происходило во время пробега по пещере-трубе, кто и на каком кольце улетучился. Потому что это видел только Таран, в своем личном сне.
Юрка вспомнил, как в прошлом году Полина их с Надькой из родного города вывезла аж в Карибский бассейн, и воспоминаний о том, как они на трех самолетах летели и в аэропортах без билетов и документов пересадки делали, осталось с гулькин нос. То есть они как бы спали и в то же время ходили, ездили — одним словом, двигались.
Кто ж ему опять бошку заморочил? Полина или дед Домин-гуш? И на хрена, главное дело?! Почему нельзя было обычным образом нарядить Тарана в гидрокостюм и отправить в озеро добывать оттуда алмазы? А тут чертовщина какая-то, кольца цветные, прозрачные стены, фиг знает что…
Тарану очень не хотелось, чтоб у него в довершение ко всему еще и крыша поехала, поэтому он постарался отогнать от себя лишние размышления. Очень кстати для этого Васку Луиш объявил:
— Ну что, пора подниматься?
— А может, командан, через пещеру попробуем? — предложил Гребешок. — Она ведь наверняка откуда-то с внешнего склона идет? Всю эту щебень небось.дождями сюда намыло.
— Живой, а? — басил Луза.
— Кажись, тюкает… — неуверенно бормотал Гребешок.
— Гидрокостюм стаскивайте! — ворчал Вася Лопухин. — В нем и здоровый сдохнет!
Потом Таран наконец-то по-настоящему открыл глаза и тут же зажмурил их от яркого света. В лицо ему светил подводный фонарь, тоже, должно быть, затрофеенный у «джикеев». Луза держал его за плечи, а Гребешок стягивал с Юрки «джикейский» гидрокостюм с красно-белыми полосками.
— Моргает! — радостно воскликнул Васку Луиш. — Живой!
— Ваня, Валет! — распорядился Лопухин. — Произвести экспресс-медосмотр Тарана!
В это время Гребешок вытряхнул Юркины ноги из штанин «джикейской» шкуры, и биороботы ухватились за пациента.
— Вы чего? — завопил Таран, испуганно вырываясь из лап «зомби». — Я здоров!
— Ну да, — скептически сказал Вася, — только пятнадцать минут не дышал… Или даже больше.
— Пожалуй, побольше! — согласился команданте.
Только после этого Таран сумел сесть, как следует оглядеться и сильно удивился.
Он сидел на расстеленной плащ-палатке внутри какой-то пещеры, а метрах в пяти от него расстилалось зеркало черной воды, в котором отражалось небо со звездами. Рядом валялись дыхательный аппарат и гидрокостюм, которые с него только что стащили. Но самое удивительное — на расстоянии вытянутой руки от Тарана, на устланном гравием дне пещеры лежал, переливаясь всеми цветами радуги, огромный бриллиант размером с антоновское яблоко. И еще лежала открытая шкатулка, та самая, где находилось еще пять бриллиантов. Эти самые пентагон-додекаэдры тоже испускали радужное свечение под светом водолазного фонаря.
Ваня с Валетом, воспользовавшись тем, что Таран слегка ошалел и прибалдел, быстренько ухватились за него, стали щупать пульс, слушать и еще какие-то экспресс-тесты проводить.
— Пульс и давление в норме, симптомов развития кессонной болезни не наблюдается! — доложил Ваня. — Ритм дыхания восстановлен до нормы.
— Ну, ты орел! — восхитился Гребешок. — Я б ни за что туда не полез…
Юрка в общем и целом уже понял, что все, что ему привиделось после липового пробуждения, начиная со спуска на сухое дно и кончая манипуляциями с лунным светом и алмазами — есть лажа чистой воды. Однако он понял и то, что все это время не лежал без движения, а действовал. В частности, погружался на дно этого самого «стакана», добирался до алмазов, а потом вынырнул бог весть с какой глубины и после этого минут двадцать не подавал признаков жизни. Во всяком случае, именно это наблюдали его товарищи. И бесполезно справляться, помнят ли они то, что происходило во время пробега по пещере-трубе, кто и на каком кольце улетучился. Потому что это видел только Таран, в своем личном сне.
Юрка вспомнил, как в прошлом году Полина их с Надькой из родного города вывезла аж в Карибский бассейн, и воспоминаний о том, как они на трех самолетах летели и в аэропортах без билетов и документов пересадки делали, осталось с гулькин нос. То есть они как бы спали и в то же время ходили, ездили — одним словом, двигались.
Кто ж ему опять бошку заморочил? Полина или дед Домин-гуш? И на хрена, главное дело?! Почему нельзя было обычным образом нарядить Тарана в гидрокостюм и отправить в озеро добывать оттуда алмазы? А тут чертовщина какая-то, кольца цветные, прозрачные стены, фиг знает что…
Тарану очень не хотелось, чтоб у него в довершение ко всему еще и крыша поехала, поэтому он постарался отогнать от себя лишние размышления. Очень кстати для этого Васку Луиш объявил:
— Ну что, пора подниматься?
— А может, командан, через пещеру попробуем? — предложил Гребешок. — Она ведь наверняка откуда-то с внешнего склона идет? Всю эту щебень небось.дождями сюда намыло.