Страница:
— А может…
— Тссс, Самошкин, едрит тебя! — Белкин покачал внушительным кулаком — Помолчи, а!
Игорь с натугой провернул регулятор скорострельности, теоретически, сейчас ПКМ мог выдавать в полтора раза большую скорострельность, чем обычно, на практике же, Игорь никак не мог уловить разницы. Итак, подпустить их метров на шестьдесят, и если не остановятся после приказа, не повернут назад, свинцом залить все что шевелиться. Ну что же они так тянут?! Тело, наполняемое адреналином, начало подрагивать. Нет, не страх, азарт скорее, или не азарт? Игорь тихонечко дослал патрон в патронник, стараясь, чтобы не лязгнул предательски затвор.
Ну вот. Наспех связанный плот столкнули в воду. И тут Игорь чертыхнулся еще раз. На том берегу остались оба пулеметчика и один гранатометчик. Пулеметчики разошлись подальше друг от друга и залегли. Проклятье! Как некстати!
— Белкин, Серега, как хочешь, но сними пулеметчиков!
— Угу, — Белкин не отрывался от прицела ни на секунду.
Река здесь не отличалась особой глубиной, и ловко орудуя шестами, десяток людей быстро двигал плот, потихоньку сносимый течением. Лодка держалась чуть впереди. Пора!
Игорь не поднимая головы, прокричал.
— Эй на плоту, поворачивайте назад, иначе будете уничтожены!
Пока оставался даже призрачный шанс, что незваные гости уйдут, Игорь надеялся обойтись без крови. Но вместо ответа, с того берега, целясь на звук его голоса хлестнули огнем, из всех стволов. Пули, частым градом стеганули чуть правее, срезая нависшие над берегом ветки.
— Огонь!
Гулко бахнула снайперка Белкина, заставив умолкнуть один из пулеметов, вразнобой загрохотали автоматы других бойцов, и Игорь, рывком погасив окутавший тело страх, поухватистее обхватил пулемет.
Татататататататата, приклад задергался, огненный выхлоп из ствола на миг ослепил привыкшие к темноте глаза, но Игорь успел заметить, как валяться перечеркнутые длинной очередью люди на плоту. Упало как минимум четверо, а в следующее мгновение вокруг него запели, захлопали входящие в дерево и песок пули. Правое плечо ожгло резкой, ослепительной болью, Игорь вскрикнул, отшатываясь назад, вовремя! Песок вспух быстро опадающими фонтанчиками в том месте, где он только что лежал. Уй мля, как больно!!! Идиот! Вспышки выстрелов, бандиты били по ним, а он как салага выдал длинную очередь, дав им время поточнее прицелиться.
Правая рука слушалась, но малейшее движение отзывалось такой болью, что хотелось выть, кричать, кататься по песку. Попали, гады, попали! Сволочи! Ярость переборола боль, Игорь перекатился на несколько метров правее и высунувшись, дал две коротких, на десяток патронов очередь по лодке. Да, нормально, люди прыгали с плота в воду, стремясь добраться до сомнительно безопасного берега.
Он по пластунски добрался до ближайшего дерева, тихонечко высунул голову. Семеро уцелевших бандитов уже практически добрались до своего берега. Молчали оба их пулемета, видимо уцелевшие на том берегу решили не искушать судьбу и вовремя отступить. Игорь подтянул к себе пулемет. Короткими, патронов не вагон, он стал по одному отстреливать спасающихся бандитов. До берега сумели добраться лишь двое, как раз к тому моменту, когда щелкнув, в приемнике исчезло последнее звено ленты. Бой кончился.
Тут же вернулась боль, Игорь скривился и замычал, прижав ладонь к простреленному плечу.
— Мля, Гоша, ранен?! Дай погляжу!
Нахалов с трудом оторвал от плеча его ладонь, поцокал языком и скомандовал.
— Скидывай жилет и куртку, командир. Помочь?
— Угу.
Лешка сноровисто расстегнул оплошавший броник, откинул его в сторону, рвя пуговицы, стянул камуфляжную куртку и склонился над сочащейся кровью раной.
— Ого распозгало! Ну не дергайся же!
— Мляяяя!!!
— Тихо, тихо, все нормально, кость не задета, мясо разпозгало, быстро заживет. Эй, кто-нибудь, индпакет сюда!
Игорь разлепил разом пересохшие губы.
— У меня, нарукавном кармане, справа. Нахалов, у тебя свой индпакет должен быть, при себе всегда!
— Ну, сделай мне выговор если хочешь, только дай я тебя сначала перевяжу, эк тебя угораздило.
— Ему еще повезло, что не в задницу! — Белкин передвигался пригнувшись, то и дело оглядываясь на тот берег, повторил. — Ему еще повезло, Самошкину вот меньше…
Игорь встрепенулся.
— Куда его?
— В голову.
— В смысле?
Белкин устало прислонился к коричневому сосновому стволу.
— В прямом, наповал. В аккурат макушку снесло, мозги во все стороны.
— А каска?
Белкин отстегнул с пояса фляжку, отпил, прополоскал рот и сплюнул воду на песок.
— Какая к черту каска? С сотни метров, из пулемета! Тут никакая каска не спасет.
Нахалов бинтовал довольно умело, унимая кровотечение, слой за слоем накладывая бинты, боль из острой, режущей постепенно стала тупой, будто бы под повязку поместили горсть подернутых пеплом углей. Игорь дышал сквозь плотно зубы, часто и не глубоко, первая же попытка вдохнуть воздух полной грудью окончилась такой вспышкой боли, что Игорь решил больше не рисковать. Он протянул руку к фляге, которую все еще держал на весу Белкин.
— Серега, воды дай. Уфф, мля. Расслабляться нельзя, у этих шустриков может хватить ума перегруппироваться и попробовать еще раз. Хваткие твари!
— Да уж, интересно, кто такие?
Нахалов, обтирая перепачканные кровью руки, хмыкнул.
— Да бригада это, зуб даю.
— Бригада? В смысле?
— Ну, бандюки, рекетиры. Стрелять умеют, совести никакой, шакалы короче.
— А… Понятно.
Белкин настороженно повернул голову.
— Звук слышите?
Игорь прислушался, стараясь расслышать всполошивший Сергея шум, но ничего особенного не услышал. После той памятной контузии его слух значительно ухудшился.
— Не слышу ничего особенного.
Белкин прикрыл глаза.
— А, понял, это наши, машину послали, видно стрельба всполошила. Ну все, считай прорвались. Кстати, Гоша, с почином тебя!
Игорь удивленно приподнял бровь.
— С почином? С каким?
— Ты что, от кровопотери тупить начал?
И тут до Игоря дошло.
— Это не первый, первого я завалил в аптеке, гранатой.
— Э нет, дружище, тут ты считай сам все сделал, осознанно, а там. — Белкин отобрал у Игоря флягу, присосался к ней, после доброго глотка рыгнул и вытер губы рукавом. — А там ты гранату бросил, не в человека, а просто так, в окно.
Он был прав. Игорь прислушался к себе, но не обнаружил ни малейшего переживания. Убил, ну да, убил, семь, или восемь человек, только что. Иначе они убили бы его, как убили Самошкина, добрейшего парня, тихого, незаметного, хорошего. А он убил их, без злости, просто убил. Пережитое за последние пару месяцев накладывало свой отпечаток на психику. Чувства притуплялись, он ощущал в себе эти изменения. Когда вокруг тебя смерть, убийство уже не кажется чем-то ужасным.
Да, теперь и он уже различал шум мотора, из-за поворота дороги вылетел покрытый камуфляжными разводами БТР, не доезжая десятка метров до берега, резко затормозил, и с брони горохом посыпались люди. Подкрепление прибыло.
Их сменили, загрузили на броню укрытое простой дерюгой тело Самошкина, и БТР теперь уже неторопливо покатил в центральный поселок. На душе было погано, из-за его ошибки и нежелания отправить за помощью, погиб человек. Игорь закрыл глаза и просидел так, изображая спящего, до самого поселка.
Рана и в самом деле оказалась несерьезной, пуля прошла вскользь, разворотив плечевые мышцы и вырвав изрядный шмат мяса, но поселковый фельдшер гарантировал, что вскоре подвижность руки восстановиться. А пока покой и сон. От госпитализации Игорь отказался, снова вызвавшись охранять берег. Начальство решило не препятствовать, и на следующий день, все еще морщась от боли в простреленном плече, Игорь прибыл на блокпост у единственного в округе моста.
Нести службу тут было и проще и одновременно сложнее. Народу было немало, более тридцати человек постоянного состава, что жили на превращенной в настоящую крепость усадьбе оставшегося безвестным «нового русского». Трехэтажный особнячок, окруженный высоченным кирпичным забором, возвышался на холме, у самой реки, менее чем в сотне метров от моста. Свой электрогенератор, своя артезианская скважина, нехилый запас солярки, заполненный продуктами подвал, такое ощущение, что нувориш планировал пересиживать в усадьбе настоящую осаду. Где он сгинул, трое мордоворотов охранников не знали. В первые минуты, когда еще действовала сотовая связь, шеф позвонил и предупредил, чтобы ждали, но добраться до «крепости» так и не сумел. А потом пришли солдаты, и даже не тратя времени на ругань с охраной, реквизировали все, что попалось на глаза. Теперь здесь располагались свободные от охраны бойцы.
Группу Игоря пополнили пятеркой свежих бойцов, выделили им внушительный зал на третьем этаже, с окнами выходящими на реку и велели обустраиваться. Первое дежурство на блокпосте им назначили через двое суток. Этакий незапланированный отдых.
Первым делом, Игорь отправился изучать окрестности. Двор он обошел быстро, усадьба лежала на добрых полгектара, но львиную долю двора занимал особняк. Здоровенный гараж, на шесть машин, теннисный корт, пустующий сейчас бассейн, флигель с генератором, да сторожка у ворот, вот в принципе и все. Главные ворота, обложенные мешками с песком, теперь все время оставались закрытыми. А от маленьких, куда мог пройти лишь человек, до самого бетонного, наспех построенного блокпоста, тянулся основательный ход сообщения. Блокпост, несмотря на топорный вид, внушал. Собранный из бетонных блоков, невысокий куб выглядел весьма как грозно, торчащая на крыше башня от «Шилки», ощетинившаяся счетверенным блоком автоматических пушек, лишь усиливала это впечатление. Сбоку, через дорогу, Игорь присвистнул, настоящая противотанковая пушка, укутанная маскировочной сетью, чуть ближе к реке аппарель, в которой виднелся силуэт закопанного по самую башню танка. Да, что ни говори, а просто так на эту сторону здесь не пробраться, окопались ребята не на шутку.
Игорь обошел укрепления, оценив качество старательно въевшихся в почву окопов, несколько рядов колючей проволоки, что перегораживала мост, пулеметные гнезда у дороги. Здесь и вправду можно было выдержать основательный штурм. Дежурили здесь сутки через двое, по десять человек в смене, хотя одновременно на посту находилось не более трех часовых, остальные отдыхали, коротали время за игрой в карты, одна парочка отрабатывала друг на друге удары, даже не озаботившись снять бронежилеты. А ну так и есть, уцелевшие контрактники из внутренней охраны арсенала. Игорь с тоской покосился на упакованное в бинты плечо. Правая рука слушалась плохо, даже не сколько из-за самой раны, сколько благодаря тугой, стягивающей порванные мышцы повязке. Из-за руки Игорю пришлось на время расстаться с полюбившимся, но увы, слишком тяжелым пулеметом, позаимствовав у оружейника новехонький, еще в смазке, автомат.
Двое суток отдыха пролетели незаметно, но заметно прибавили сил, изрядно поистраченных в бесконечных, бессменных дежурствах у реки. Рана потихоньку заживала, местный санинструктор из «Цитадели», как в шутку называли усадьбу, пообещал, что через пару недель повязку можно будет снять. Игорь очень на это надеялся, молодое, полное сил тело противилось вынужденному покою, хотелось двигаться, бегать, ни в чем не уступать остальным, быть полезным.
А задача была проста, заступить на сутки и не пускать никого, ни женщин, ни детей, никого. Единственное исключение делалось для родственников жителей тех деревень, что находились под защитой, да для обладателей полезных теперь профессий. Кузнецы, врачи, химики, список был недлинным. Кому скажите на милость, мог понадобиться теперь профессор изящной словесности, или кто он там был. Первые остановленные им на мосту люди. Изможденные и голодные, несколько семей, полтора десятка человек под предводительством высокого, худощавого старика в старомодном пенсне. Сколько их потом было, таких вот несчастных, лица их стерлись из памяти, слившись в нескончаемую череду, а этого старика Игорь помнил. Помнил, как старик, жестом остановив своих у самого входа на мост, как подошел к нему, выслушал отказ и так же гордо, не теряя достоинства, повернул обратно. Помнил, что тот коротко бросил фразу в лицо метнувшегося к нему мужчины, и как запричитали женщины, поняв, что их мечтам о безопасности не суждено сбыться.
Они ушли, а Игорь еще долго бродил по мосту, игнорируя удивленные перешептывания за спиной. Чем дальше, тем больше он переставал походить на того, робкого, добродушного паренька, каким помнил себя до армии. А не случись войны? Каким бы он был сейчас? Наверное, сейчас бы гулял на гражданке, наслаждался летом и отдыхом, ухаживал бы за девчонками. Он вырос и возмужал, служба научила его наглости и наскоку, уж теперь то он не стал бы теряться… А вместо этого, он стоит на мосту и решает, кому жить, а кто и недостоин. Скорей бы зажило плечо, ни часа здесь не задержится, куда угодно, только не здесь, где умирает совесть!
Игорь нес службу на мосту, а вечерами, сидел на берегу реки с самодельной удочкой. Рыбалка всегда успокаивала нервы, а теперь, это естественное успокоительное стало требоваться ему все чаще и чаще. Правда теперь, когда рухнуло государство и прекратилось снабжение продовольствием, рыбалка стала одним из способов добывания пищи. Так что ни о каком уединении речи быть не могло. Конечно, с удочками подобно ему сиживали лишь ребятишки, все взрослые пользовались неспортивными, но гораздо более эффективными сетями. Но и ребятишек в округе хватало. Редко редко, когда удавалось Игорю найти местечко, куда не доносились восторженные ребячьи вопли. Плечо заживало медленно, пуля Все-таки основательно разворотило мышечную ткань, а с рукой весящей на перевязи, проку от него оказывалось куда как немного. По этой же причине, Игорь рыбачил с берега, грести одной рукой можно на пироге, но никак не на добротной аллюминевой «Казанке». Клевало тут неплохо и порой он приносил рыбы, достаточно, чтобы накормить человек пять, радуясь, что и раненный оставался полезным для общества.
Поток беженцев сокращался, кто-то осел ближе к городу, иные погибли в ожесточенных схватках с народившимися бандами, многие банально умерли от голода. К тому моменту, как плечо зажило в достаточной мере, люди практически перестали выходить к мосту. А к середине лета, Игорь наконец-то вернулся в центральный поселок и вновь возглавил свой маленький отряд, приняв командование у Белкина. Время шло и каждому находилось занятие. Летние месяцы пронеслись, как один день, заполненные сумбурным воспоминанием о изматывающем труде и коротких часах отдыха. Все шло своим чередом, люди отстраивали заброшенные деревни, распахивали поля, стремясь заготовить как можно больше еды на долгую зиму. Впрочем, в крестьянском труде Игорь и его люди практически не принимали участия, нынче, как и в древние времена, были крестьяне, что добывают пищу и воины, что ценой своей жизни зарабатывают право питаться ничего не производя. И эта цена Игоря вполне устраивала.
Хлеб требовалось отрабатывать, поэтому их стали чаще гонять в патрули. Территория, взятая под охрану Родом, простиралась на добрых триста квадратных километров, и включала в себя полтора десятка деревень, каждая из которых требовала охраны. Маленькие гарнизоны, размещенные в деревнях, контролировали лишь ближайшие подступы к поселениям, дороги же и поля приходилось обходить с дозором. Довольно утомительное и скучное занятие. Шесть часов в пути, четверть сотни километров, шесть часов скуки и приевшихся пейзажей. А не за горами холода и тогда, брр, Игорь передернул плечами, им придется бороться не только со скукой, но и с высасывающим силы морозом. Впрочем, пока о холодах не думалось, стояли ясные, теплые сентябрьские дни. Еще вовсю зеленела листва, пели птицы и припекало солнце. Лето, воистину лето!
И первый после катастрофы урожай. Страшно даже представить, что начнется, когда озверевшие от голода люди, те, спасающиеся из разрушенных городов, рвануться сюда, на поиски пропитания. Впрочем, их есть чем встретить, полтысячи солдат и еще три сотни вооруженного ополчения в деревнях, из которых многие в свое время успели послужить в рядах Вооруженных сил. Да, мелких банд можно было не опасаться. Игорь боялся другого, ведь за периодом развала и хаоса непременно следует волна объединения, и не факт, что эти объединения окажутся готовыми к мирному сосуществованию. И пусть даже Род победит, все равно, сил и так не хватает, и каждая потеря может оказаться невосполнимой.
Его группа из шести человек возвращалась домой. Шесть часов патрулирования остались позади, теперь их ждала еда и сон. Впрочем, ложиться спать сразу, Игорь не собирался. Сереге Козлову удалось достать пару литров крепчайшего самогона, а нервы требовали разрядки, так что планы на вечер были несколько шире банального сна. Завтра он мог позволить себе помучаться от похмелья.
Ну, вот и озеро, отсюда до их поселка оставались сущие пустяки, километра два по уютной лесной тропинке. Насквозь знакомые, исхоженные за последние три с лишним месяца места. Игорь шагал, забросив пулемет на плечо, вслушиваясь в беззаботную болтовню товарищей. Странно, насколько быстро человек может принять и адаптироваться к любым ситуациям. Не прошло и четырех месяцев с того памятного дня вторжения, а люди уже, как и раньше могут весело смеяться над старыми шутками, жаждать радости и удовольствий. Неужели так коротка людская память? Или это не более чем защитный механизм, позволяющий выжить в любых условиях? Страшное стирается из памяти, подергиваясь дымкой, оставляя лишь кусочки, фрагменты. Фрагменты, которые не вызывают уже тех эмоций. А то и просто забывается все плохое.
Тропинка повернула к самому озеру, проходя в каком то десятке метров от высокого песчаного берега, поросшего стройными корабельными соснами. Солнце светило чуть сбоку и на коричневых стволах играли веселые отблески солнечных зайчиков. Здесь было хорошо…
Игорь, на секунду прикрыл глаза, и этого хватило, чтобы незамеченный корень вековой сосны оказался под ногами. Он едва сохранил равновесие, с проклятьем поднимая свалившийся плеча пулемет, и замер. Метрах в пятнадцати, вполоборота к ним, прислонившись спиной к стволу дерева, сидела девушка. Темные, слегка вьющиеся волосы ниспадали на плечи бурлящим водопадом, сияющим в свете вечернего, низкого солнца. Легкое платье обнимало юную фигурку, обрисовывая ее… Девушка читала.
Игорь замедлил шаг, стремясь получше разглядеть незнакомку, в голове пронеслась неуместная сейчас мысль-сравнение «Тургеньевская девушка», а потом, потом он неожиданно даже для себя громко присвистнул. Девушка неторопливо, с некоторым небрежением повернула голову, с секунду разглядывала его и вновь углубилась в чтение. Сзади заржали. Игорь улыбнулся, да, красивая. Вряд ли обратит внимание на довольно таки нескладного солдата. Он ускорил шаг и подозвал к себе остальных.
— Ребят, это кто?
Всклокоченный Костя Михайлов кивнул через плечо.
— Эта то? Да с соседней деревне девчонка. Вроде как студентка бывшая, к родственникам погостить уехала перед самым вторжением.
Игорь переложил пулемет на сгиб руки, разминая уставшее плечо.
— Не знаешь, у нее кто-нибудь есть?
Костя хохотнул.
— Да уж наверняка, будь уверен. Что, облизываешься?
— Да, неплохая девочка.
— Так подойди, познакомься.
Игорь вздохнул.
— А смысл? Это не моего полета птица, видел, как поглядела, будто на пустое место.
— Ну, хозяин барин. Тормоз ты Гоша.
Он снова хохотнул. Игорь нахмурился и показал кулак.
— Отставить разговорчики, солдат!
— Угу.
Больше до самого поселка Игорь не проронил ни слова, вспоминая промелькнувшее перед ним на мгновенье девичье лицо. Впрочем, вечером, после энной порции самогона он как-то позабыл об эпизоде на озерном берегу, а на другой день им всем стало уже не до воспоминаний. Самые мрачные предчувствия Игоря начали сбываться. Почуяв поживу, к лакомому кусочку урожая со всей округи начали стекаться разрозненные банды мародеров, пока еще действующие несогласованно, но с каждым разом все хитрее и хитрее. И беда в том, что, превосходя каждую из банд выучкой и огневой мощью, силы рода не могли окружить свои границы сплошной стеной, для чего пришлось бы поставить под ружье все мужское население, полностью выключив их из хозяйственной деятельности. Не раз и не два уже небольшие банды прорывались внутрь территории, и наспех пограбив деревни, вновь уходили в леса, где не было сил и возможностей преследовать их. Пограничные заставы, на практике оказалась бесполезны. Слишком просто их обойти, вонзившись в мирные территории, как нож сквозь сочленение доспехов входит в мягкую плоть. Постепенно от плотного кольца засад и блок постов отказались, заменив их редкими секретами на основных направлениях и несколькими мобильными группами, готовыми придти на помощь любой деревне в течении считанных минут.
Игоря зачислили в одну из таких групп, все лучше, чем с утра до вечера ковыряться в поле, выполняя доселе невиданную крестьянскую работу. Их группу перевели в соседний поселок, ближе к северным границам, где они и проторчали до самого Нового года. В этот год они так больше и не увиделись..
Глава 10
Игорь замотал головой, отгоняя воспоминания, и тут распахнулась входная дверь, запуская морозный воздух. В клубах пара вовнутрь просунулся дежурный офицер.
— Дежурная группа, на выход!
Игорь вскочил, накидывая бушлат, не застегивая, некогда, влез в тяжеленный броник, нахлобучил каску. Готов! Три десятка дежурного подразделения взметывались с топчанов, при всей видимой неторопливости с лихвой перекрывая нормативы мирного времени.
Игорь подхватил пулемет, дежурный офицер торопливо переминался с ноги на ногу.
— Быстрее вашу мать! Овинцево атаковано!
— Кем атаковано? Пришельцы?
— Мародеры мать их! Вырезали блокпост, ворвались в деревню. Староста успел вызвать подмогу по телефону. Они забаррикадировались в школе, пока держаться.
Денисов рванул затворную раму, досылая патрон, поставил на предохранитель. Овинцево, два километра отсюда. Ну, осмелели банды! Так глубоко на территорию рода они еще не проникали!
— Всем на броню!
Два дежурных БТРа уже поревывали, прогревая дизеля. Игорь ласточкой взлетел на броню позади башни, азарт будущей схватки заставлял забыть и о холоде и о тяжести надетого броника.
— Вперед!
Полторы минуты, весьма достойный результат. БТРы сорвались с места, едва запрыгнул последний солдат. Лесная дорога вилась между укутанными в снег соснами недолго, БТРы вылетели в поле, за снежным покрывалом которого и стояла маленькая деревенька Овинцево. Два десятка домов, кирпичная, двухэтажная школа, клуб и заброшенный элеватор. Игорь обернулся к своим.
— Значит так, врываемся на броне, с ходу прочесываем улицы, гасим все, что шевелиться и огрызается огнем. От брони ни на шаг!
Народ закивал, защелкали затворные рамы, лица людей были сосредоточенны и суровы, пока еще не схлынул боевой азарт они не боялись. Ну, надеюсь, подумал Игорь, все кончиться быстрее, чем успеет придти страх. Он примостил пулемет на леденящий металл башни, стрелять с упора не в пример легче.
— Тссс, Самошкин, едрит тебя! — Белкин покачал внушительным кулаком — Помолчи, а!
Игорь с натугой провернул регулятор скорострельности, теоретически, сейчас ПКМ мог выдавать в полтора раза большую скорострельность, чем обычно, на практике же, Игорь никак не мог уловить разницы. Итак, подпустить их метров на шестьдесят, и если не остановятся после приказа, не повернут назад, свинцом залить все что шевелиться. Ну что же они так тянут?! Тело, наполняемое адреналином, начало подрагивать. Нет, не страх, азарт скорее, или не азарт? Игорь тихонечко дослал патрон в патронник, стараясь, чтобы не лязгнул предательски затвор.
Ну вот. Наспех связанный плот столкнули в воду. И тут Игорь чертыхнулся еще раз. На том берегу остались оба пулеметчика и один гранатометчик. Пулеметчики разошлись подальше друг от друга и залегли. Проклятье! Как некстати!
— Белкин, Серега, как хочешь, но сними пулеметчиков!
— Угу, — Белкин не отрывался от прицела ни на секунду.
Река здесь не отличалась особой глубиной, и ловко орудуя шестами, десяток людей быстро двигал плот, потихоньку сносимый течением. Лодка держалась чуть впереди. Пора!
Игорь не поднимая головы, прокричал.
— Эй на плоту, поворачивайте назад, иначе будете уничтожены!
Пока оставался даже призрачный шанс, что незваные гости уйдут, Игорь надеялся обойтись без крови. Но вместо ответа, с того берега, целясь на звук его голоса хлестнули огнем, из всех стволов. Пули, частым градом стеганули чуть правее, срезая нависшие над берегом ветки.
— Огонь!
Гулко бахнула снайперка Белкина, заставив умолкнуть один из пулеметов, вразнобой загрохотали автоматы других бойцов, и Игорь, рывком погасив окутавший тело страх, поухватистее обхватил пулемет.
Татататататататата, приклад задергался, огненный выхлоп из ствола на миг ослепил привыкшие к темноте глаза, но Игорь успел заметить, как валяться перечеркнутые длинной очередью люди на плоту. Упало как минимум четверо, а в следующее мгновение вокруг него запели, захлопали входящие в дерево и песок пули. Правое плечо ожгло резкой, ослепительной болью, Игорь вскрикнул, отшатываясь назад, вовремя! Песок вспух быстро опадающими фонтанчиками в том месте, где он только что лежал. Уй мля, как больно!!! Идиот! Вспышки выстрелов, бандиты били по ним, а он как салага выдал длинную очередь, дав им время поточнее прицелиться.
Правая рука слушалась, но малейшее движение отзывалось такой болью, что хотелось выть, кричать, кататься по песку. Попали, гады, попали! Сволочи! Ярость переборола боль, Игорь перекатился на несколько метров правее и высунувшись, дал две коротких, на десяток патронов очередь по лодке. Да, нормально, люди прыгали с плота в воду, стремясь добраться до сомнительно безопасного берега.
Он по пластунски добрался до ближайшего дерева, тихонечко высунул голову. Семеро уцелевших бандитов уже практически добрались до своего берега. Молчали оба их пулемета, видимо уцелевшие на том берегу решили не искушать судьбу и вовремя отступить. Игорь подтянул к себе пулемет. Короткими, патронов не вагон, он стал по одному отстреливать спасающихся бандитов. До берега сумели добраться лишь двое, как раз к тому моменту, когда щелкнув, в приемнике исчезло последнее звено ленты. Бой кончился.
Тут же вернулась боль, Игорь скривился и замычал, прижав ладонь к простреленному плечу.
— Мля, Гоша, ранен?! Дай погляжу!
Нахалов с трудом оторвал от плеча его ладонь, поцокал языком и скомандовал.
— Скидывай жилет и куртку, командир. Помочь?
— Угу.
Лешка сноровисто расстегнул оплошавший броник, откинул его в сторону, рвя пуговицы, стянул камуфляжную куртку и склонился над сочащейся кровью раной.
— Ого распозгало! Ну не дергайся же!
— Мляяяя!!!
— Тихо, тихо, все нормально, кость не задета, мясо разпозгало, быстро заживет. Эй, кто-нибудь, индпакет сюда!
Игорь разлепил разом пересохшие губы.
— У меня, нарукавном кармане, справа. Нахалов, у тебя свой индпакет должен быть, при себе всегда!
— Ну, сделай мне выговор если хочешь, только дай я тебя сначала перевяжу, эк тебя угораздило.
— Ему еще повезло, что не в задницу! — Белкин передвигался пригнувшись, то и дело оглядываясь на тот берег, повторил. — Ему еще повезло, Самошкину вот меньше…
Игорь встрепенулся.
— Куда его?
— В голову.
— В смысле?
Белкин устало прислонился к коричневому сосновому стволу.
— В прямом, наповал. В аккурат макушку снесло, мозги во все стороны.
— А каска?
Белкин отстегнул с пояса фляжку, отпил, прополоскал рот и сплюнул воду на песок.
— Какая к черту каска? С сотни метров, из пулемета! Тут никакая каска не спасет.
Нахалов бинтовал довольно умело, унимая кровотечение, слой за слоем накладывая бинты, боль из острой, режущей постепенно стала тупой, будто бы под повязку поместили горсть подернутых пеплом углей. Игорь дышал сквозь плотно зубы, часто и не глубоко, первая же попытка вдохнуть воздух полной грудью окончилась такой вспышкой боли, что Игорь решил больше не рисковать. Он протянул руку к фляге, которую все еще держал на весу Белкин.
— Серега, воды дай. Уфф, мля. Расслабляться нельзя, у этих шустриков может хватить ума перегруппироваться и попробовать еще раз. Хваткие твари!
— Да уж, интересно, кто такие?
Нахалов, обтирая перепачканные кровью руки, хмыкнул.
— Да бригада это, зуб даю.
— Бригада? В смысле?
— Ну, бандюки, рекетиры. Стрелять умеют, совести никакой, шакалы короче.
— А… Понятно.
Белкин настороженно повернул голову.
— Звук слышите?
Игорь прислушался, стараясь расслышать всполошивший Сергея шум, но ничего особенного не услышал. После той памятной контузии его слух значительно ухудшился.
— Не слышу ничего особенного.
Белкин прикрыл глаза.
— А, понял, это наши, машину послали, видно стрельба всполошила. Ну все, считай прорвались. Кстати, Гоша, с почином тебя!
Игорь удивленно приподнял бровь.
— С почином? С каким?
— Ты что, от кровопотери тупить начал?
И тут до Игоря дошло.
— Это не первый, первого я завалил в аптеке, гранатой.
— Э нет, дружище, тут ты считай сам все сделал, осознанно, а там. — Белкин отобрал у Игоря флягу, присосался к ней, после доброго глотка рыгнул и вытер губы рукавом. — А там ты гранату бросил, не в человека, а просто так, в окно.
Он был прав. Игорь прислушался к себе, но не обнаружил ни малейшего переживания. Убил, ну да, убил, семь, или восемь человек, только что. Иначе они убили бы его, как убили Самошкина, добрейшего парня, тихого, незаметного, хорошего. А он убил их, без злости, просто убил. Пережитое за последние пару месяцев накладывало свой отпечаток на психику. Чувства притуплялись, он ощущал в себе эти изменения. Когда вокруг тебя смерть, убийство уже не кажется чем-то ужасным.
Да, теперь и он уже различал шум мотора, из-за поворота дороги вылетел покрытый камуфляжными разводами БТР, не доезжая десятка метров до берега, резко затормозил, и с брони горохом посыпались люди. Подкрепление прибыло.
Их сменили, загрузили на броню укрытое простой дерюгой тело Самошкина, и БТР теперь уже неторопливо покатил в центральный поселок. На душе было погано, из-за его ошибки и нежелания отправить за помощью, погиб человек. Игорь закрыл глаза и просидел так, изображая спящего, до самого поселка.
Рана и в самом деле оказалась несерьезной, пуля прошла вскользь, разворотив плечевые мышцы и вырвав изрядный шмат мяса, но поселковый фельдшер гарантировал, что вскоре подвижность руки восстановиться. А пока покой и сон. От госпитализации Игорь отказался, снова вызвавшись охранять берег. Начальство решило не препятствовать, и на следующий день, все еще морщась от боли в простреленном плече, Игорь прибыл на блокпост у единственного в округе моста.
Нести службу тут было и проще и одновременно сложнее. Народу было немало, более тридцати человек постоянного состава, что жили на превращенной в настоящую крепость усадьбе оставшегося безвестным «нового русского». Трехэтажный особнячок, окруженный высоченным кирпичным забором, возвышался на холме, у самой реки, менее чем в сотне метров от моста. Свой электрогенератор, своя артезианская скважина, нехилый запас солярки, заполненный продуктами подвал, такое ощущение, что нувориш планировал пересиживать в усадьбе настоящую осаду. Где он сгинул, трое мордоворотов охранников не знали. В первые минуты, когда еще действовала сотовая связь, шеф позвонил и предупредил, чтобы ждали, но добраться до «крепости» так и не сумел. А потом пришли солдаты, и даже не тратя времени на ругань с охраной, реквизировали все, что попалось на глаза. Теперь здесь располагались свободные от охраны бойцы.
Группу Игоря пополнили пятеркой свежих бойцов, выделили им внушительный зал на третьем этаже, с окнами выходящими на реку и велели обустраиваться. Первое дежурство на блокпосте им назначили через двое суток. Этакий незапланированный отдых.
Первым делом, Игорь отправился изучать окрестности. Двор он обошел быстро, усадьба лежала на добрых полгектара, но львиную долю двора занимал особняк. Здоровенный гараж, на шесть машин, теннисный корт, пустующий сейчас бассейн, флигель с генератором, да сторожка у ворот, вот в принципе и все. Главные ворота, обложенные мешками с песком, теперь все время оставались закрытыми. А от маленьких, куда мог пройти лишь человек, до самого бетонного, наспех построенного блокпоста, тянулся основательный ход сообщения. Блокпост, несмотря на топорный вид, внушал. Собранный из бетонных блоков, невысокий куб выглядел весьма как грозно, торчащая на крыше башня от «Шилки», ощетинившаяся счетверенным блоком автоматических пушек, лишь усиливала это впечатление. Сбоку, через дорогу, Игорь присвистнул, настоящая противотанковая пушка, укутанная маскировочной сетью, чуть ближе к реке аппарель, в которой виднелся силуэт закопанного по самую башню танка. Да, что ни говори, а просто так на эту сторону здесь не пробраться, окопались ребята не на шутку.
Игорь обошел укрепления, оценив качество старательно въевшихся в почву окопов, несколько рядов колючей проволоки, что перегораживала мост, пулеметные гнезда у дороги. Здесь и вправду можно было выдержать основательный штурм. Дежурили здесь сутки через двое, по десять человек в смене, хотя одновременно на посту находилось не более трех часовых, остальные отдыхали, коротали время за игрой в карты, одна парочка отрабатывала друг на друге удары, даже не озаботившись снять бронежилеты. А ну так и есть, уцелевшие контрактники из внутренней охраны арсенала. Игорь с тоской покосился на упакованное в бинты плечо. Правая рука слушалась плохо, даже не сколько из-за самой раны, сколько благодаря тугой, стягивающей порванные мышцы повязке. Из-за руки Игорю пришлось на время расстаться с полюбившимся, но увы, слишком тяжелым пулеметом, позаимствовав у оружейника новехонький, еще в смазке, автомат.
Двое суток отдыха пролетели незаметно, но заметно прибавили сил, изрядно поистраченных в бесконечных, бессменных дежурствах у реки. Рана потихоньку заживала, местный санинструктор из «Цитадели», как в шутку называли усадьбу, пообещал, что через пару недель повязку можно будет снять. Игорь очень на это надеялся, молодое, полное сил тело противилось вынужденному покою, хотелось двигаться, бегать, ни в чем не уступать остальным, быть полезным.
А задача была проста, заступить на сутки и не пускать никого, ни женщин, ни детей, никого. Единственное исключение делалось для родственников жителей тех деревень, что находились под защитой, да для обладателей полезных теперь профессий. Кузнецы, врачи, химики, список был недлинным. Кому скажите на милость, мог понадобиться теперь профессор изящной словесности, или кто он там был. Первые остановленные им на мосту люди. Изможденные и голодные, несколько семей, полтора десятка человек под предводительством высокого, худощавого старика в старомодном пенсне. Сколько их потом было, таких вот несчастных, лица их стерлись из памяти, слившись в нескончаемую череду, а этого старика Игорь помнил. Помнил, как старик, жестом остановив своих у самого входа на мост, как подошел к нему, выслушал отказ и так же гордо, не теряя достоинства, повернул обратно. Помнил, что тот коротко бросил фразу в лицо метнувшегося к нему мужчины, и как запричитали женщины, поняв, что их мечтам о безопасности не суждено сбыться.
Они ушли, а Игорь еще долго бродил по мосту, игнорируя удивленные перешептывания за спиной. Чем дальше, тем больше он переставал походить на того, робкого, добродушного паренька, каким помнил себя до армии. А не случись войны? Каким бы он был сейчас? Наверное, сейчас бы гулял на гражданке, наслаждался летом и отдыхом, ухаживал бы за девчонками. Он вырос и возмужал, служба научила его наглости и наскоку, уж теперь то он не стал бы теряться… А вместо этого, он стоит на мосту и решает, кому жить, а кто и недостоин. Скорей бы зажило плечо, ни часа здесь не задержится, куда угодно, только не здесь, где умирает совесть!
Игорь нес службу на мосту, а вечерами, сидел на берегу реки с самодельной удочкой. Рыбалка всегда успокаивала нервы, а теперь, это естественное успокоительное стало требоваться ему все чаще и чаще. Правда теперь, когда рухнуло государство и прекратилось снабжение продовольствием, рыбалка стала одним из способов добывания пищи. Так что ни о каком уединении речи быть не могло. Конечно, с удочками подобно ему сиживали лишь ребятишки, все взрослые пользовались неспортивными, но гораздо более эффективными сетями. Но и ребятишек в округе хватало. Редко редко, когда удавалось Игорю найти местечко, куда не доносились восторженные ребячьи вопли. Плечо заживало медленно, пуля Все-таки основательно разворотило мышечную ткань, а с рукой весящей на перевязи, проку от него оказывалось куда как немного. По этой же причине, Игорь рыбачил с берега, грести одной рукой можно на пироге, но никак не на добротной аллюминевой «Казанке». Клевало тут неплохо и порой он приносил рыбы, достаточно, чтобы накормить человек пять, радуясь, что и раненный оставался полезным для общества.
Поток беженцев сокращался, кто-то осел ближе к городу, иные погибли в ожесточенных схватках с народившимися бандами, многие банально умерли от голода. К тому моменту, как плечо зажило в достаточной мере, люди практически перестали выходить к мосту. А к середине лета, Игорь наконец-то вернулся в центральный поселок и вновь возглавил свой маленький отряд, приняв командование у Белкина. Время шло и каждому находилось занятие. Летние месяцы пронеслись, как один день, заполненные сумбурным воспоминанием о изматывающем труде и коротких часах отдыха. Все шло своим чередом, люди отстраивали заброшенные деревни, распахивали поля, стремясь заготовить как можно больше еды на долгую зиму. Впрочем, в крестьянском труде Игорь и его люди практически не принимали участия, нынче, как и в древние времена, были крестьяне, что добывают пищу и воины, что ценой своей жизни зарабатывают право питаться ничего не производя. И эта цена Игоря вполне устраивала.
Хлеб требовалось отрабатывать, поэтому их стали чаще гонять в патрули. Территория, взятая под охрану Родом, простиралась на добрых триста квадратных километров, и включала в себя полтора десятка деревень, каждая из которых требовала охраны. Маленькие гарнизоны, размещенные в деревнях, контролировали лишь ближайшие подступы к поселениям, дороги же и поля приходилось обходить с дозором. Довольно утомительное и скучное занятие. Шесть часов в пути, четверть сотни километров, шесть часов скуки и приевшихся пейзажей. А не за горами холода и тогда, брр, Игорь передернул плечами, им придется бороться не только со скукой, но и с высасывающим силы морозом. Впрочем, пока о холодах не думалось, стояли ясные, теплые сентябрьские дни. Еще вовсю зеленела листва, пели птицы и припекало солнце. Лето, воистину лето!
И первый после катастрофы урожай. Страшно даже представить, что начнется, когда озверевшие от голода люди, те, спасающиеся из разрушенных городов, рвануться сюда, на поиски пропитания. Впрочем, их есть чем встретить, полтысячи солдат и еще три сотни вооруженного ополчения в деревнях, из которых многие в свое время успели послужить в рядах Вооруженных сил. Да, мелких банд можно было не опасаться. Игорь боялся другого, ведь за периодом развала и хаоса непременно следует волна объединения, и не факт, что эти объединения окажутся готовыми к мирному сосуществованию. И пусть даже Род победит, все равно, сил и так не хватает, и каждая потеря может оказаться невосполнимой.
Его группа из шести человек возвращалась домой. Шесть часов патрулирования остались позади, теперь их ждала еда и сон. Впрочем, ложиться спать сразу, Игорь не собирался. Сереге Козлову удалось достать пару литров крепчайшего самогона, а нервы требовали разрядки, так что планы на вечер были несколько шире банального сна. Завтра он мог позволить себе помучаться от похмелья.
Ну, вот и озеро, отсюда до их поселка оставались сущие пустяки, километра два по уютной лесной тропинке. Насквозь знакомые, исхоженные за последние три с лишним месяца места. Игорь шагал, забросив пулемет на плечо, вслушиваясь в беззаботную болтовню товарищей. Странно, насколько быстро человек может принять и адаптироваться к любым ситуациям. Не прошло и четырех месяцев с того памятного дня вторжения, а люди уже, как и раньше могут весело смеяться над старыми шутками, жаждать радости и удовольствий. Неужели так коротка людская память? Или это не более чем защитный механизм, позволяющий выжить в любых условиях? Страшное стирается из памяти, подергиваясь дымкой, оставляя лишь кусочки, фрагменты. Фрагменты, которые не вызывают уже тех эмоций. А то и просто забывается все плохое.
Тропинка повернула к самому озеру, проходя в каком то десятке метров от высокого песчаного берега, поросшего стройными корабельными соснами. Солнце светило чуть сбоку и на коричневых стволах играли веселые отблески солнечных зайчиков. Здесь было хорошо…
Игорь, на секунду прикрыл глаза, и этого хватило, чтобы незамеченный корень вековой сосны оказался под ногами. Он едва сохранил равновесие, с проклятьем поднимая свалившийся плеча пулемет, и замер. Метрах в пятнадцати, вполоборота к ним, прислонившись спиной к стволу дерева, сидела девушка. Темные, слегка вьющиеся волосы ниспадали на плечи бурлящим водопадом, сияющим в свете вечернего, низкого солнца. Легкое платье обнимало юную фигурку, обрисовывая ее… Девушка читала.
Игорь замедлил шаг, стремясь получше разглядеть незнакомку, в голове пронеслась неуместная сейчас мысль-сравнение «Тургеньевская девушка», а потом, потом он неожиданно даже для себя громко присвистнул. Девушка неторопливо, с некоторым небрежением повернула голову, с секунду разглядывала его и вновь углубилась в чтение. Сзади заржали. Игорь улыбнулся, да, красивая. Вряд ли обратит внимание на довольно таки нескладного солдата. Он ускорил шаг и подозвал к себе остальных.
— Ребят, это кто?
Всклокоченный Костя Михайлов кивнул через плечо.
— Эта то? Да с соседней деревне девчонка. Вроде как студентка бывшая, к родственникам погостить уехала перед самым вторжением.
Игорь переложил пулемет на сгиб руки, разминая уставшее плечо.
— Не знаешь, у нее кто-нибудь есть?
Костя хохотнул.
— Да уж наверняка, будь уверен. Что, облизываешься?
— Да, неплохая девочка.
— Так подойди, познакомься.
Игорь вздохнул.
— А смысл? Это не моего полета птица, видел, как поглядела, будто на пустое место.
— Ну, хозяин барин. Тормоз ты Гоша.
Он снова хохотнул. Игорь нахмурился и показал кулак.
— Отставить разговорчики, солдат!
— Угу.
Больше до самого поселка Игорь не проронил ни слова, вспоминая промелькнувшее перед ним на мгновенье девичье лицо. Впрочем, вечером, после энной порции самогона он как-то позабыл об эпизоде на озерном берегу, а на другой день им всем стало уже не до воспоминаний. Самые мрачные предчувствия Игоря начали сбываться. Почуяв поживу, к лакомому кусочку урожая со всей округи начали стекаться разрозненные банды мародеров, пока еще действующие несогласованно, но с каждым разом все хитрее и хитрее. И беда в том, что, превосходя каждую из банд выучкой и огневой мощью, силы рода не могли окружить свои границы сплошной стеной, для чего пришлось бы поставить под ружье все мужское население, полностью выключив их из хозяйственной деятельности. Не раз и не два уже небольшие банды прорывались внутрь территории, и наспех пограбив деревни, вновь уходили в леса, где не было сил и возможностей преследовать их. Пограничные заставы, на практике оказалась бесполезны. Слишком просто их обойти, вонзившись в мирные территории, как нож сквозь сочленение доспехов входит в мягкую плоть. Постепенно от плотного кольца засад и блок постов отказались, заменив их редкими секретами на основных направлениях и несколькими мобильными группами, готовыми придти на помощь любой деревне в течении считанных минут.
Игоря зачислили в одну из таких групп, все лучше, чем с утра до вечера ковыряться в поле, выполняя доселе невиданную крестьянскую работу. Их группу перевели в соседний поселок, ближе к северным границам, где они и проторчали до самого Нового года. В этот год они так больше и не увиделись..
Глава 10
Неорганизованные людские массы, выплеснувшиеся из городов в сельскую местность, не имея навыков крестьянского труда, в большинстве своем были обречены на вымирание. К тому же, осевшие подвергались давлению со стороны выходящих из городов все новых и новых групп. Те, кто сумел закрепиться, создавали естественный заслон на пути к спасению, поэтому вооруженные конфликты происходили повсеместно. Это продолжалось на протяжении всего первого года, до тех пор, пока отсутствие продовольствия и наступившие морозы не уменьшили население ниже критического минимума. По разным оценкам, в течении первого года население Земли уменьшилось на два — два с половиной миллиарда человек. Особо пострадали страны, входящие в так называемую «Большую семерку». Жители этих наиболее развитых стран, не имея опыта выживания в критических ситуациях, и привыкшие к высокому уровню комфорта, оказались совершенно беззащитны при отсутствии элементарных удобств и снабжения. Это еще раз показывает, насколько уязвим во время кризисов цивилизованный человек.А зима лютовала. Едва справив Новый 1996 год, порадовались оттепели, как грянули свирепые Крещенские морозы. Прихватило на славу, ограничив передвижения между деревнями и заставив отменить охотничьи вылазки, что с грехом пополам добывали мясной приварок к скудному рациону. При минус тридцати, во влажном климате окрестностей Балтийского моря особо по лесу не побродишь. Каково приходилось беженцам, что не сумели найти жилье, Игорь старался не думать. Не раз и не два во время охотничьих экспедиций они находили замерзших в лесу людей. А один раз, он вспоминал об этом с дрожью, на одном из таких, уже покинутых привалов, среди углей потухшего костра он увидел. Увидел и с ужасом отвернулся, стремясь забыть, вычеркнуть из памяти, вырвать… не помогло. Кости, обглоданные человеческие кости, кости ребенка лет семи. Очищенные не зверьми, нет, на уцелевших кусочках сухожилий виднелись следы человеческих зубов. Людоедство! Доведенные голодом до безумия люди поедали людей! Более слабых, или неосторожных, как слаб был тот невинный ребенок, съеденный на привале.
Отрывок из реферата по Древней историиУниверситет Нового АвалонаИсторический факультет
Игорь замотал головой, отгоняя воспоминания, и тут распахнулась входная дверь, запуская морозный воздух. В клубах пара вовнутрь просунулся дежурный офицер.
— Дежурная группа, на выход!
Игорь вскочил, накидывая бушлат, не застегивая, некогда, влез в тяжеленный броник, нахлобучил каску. Готов! Три десятка дежурного подразделения взметывались с топчанов, при всей видимой неторопливости с лихвой перекрывая нормативы мирного времени.
Игорь подхватил пулемет, дежурный офицер торопливо переминался с ноги на ногу.
— Быстрее вашу мать! Овинцево атаковано!
— Кем атаковано? Пришельцы?
— Мародеры мать их! Вырезали блокпост, ворвались в деревню. Староста успел вызвать подмогу по телефону. Они забаррикадировались в школе, пока держаться.
Денисов рванул затворную раму, досылая патрон, поставил на предохранитель. Овинцево, два километра отсюда. Ну, осмелели банды! Так глубоко на территорию рода они еще не проникали!
— Всем на броню!
Два дежурных БТРа уже поревывали, прогревая дизеля. Игорь ласточкой взлетел на броню позади башни, азарт будущей схватки заставлял забыть и о холоде и о тяжести надетого броника.
— Вперед!
Полторы минуты, весьма достойный результат. БТРы сорвались с места, едва запрыгнул последний солдат. Лесная дорога вилась между укутанными в снег соснами недолго, БТРы вылетели в поле, за снежным покрывалом которого и стояла маленькая деревенька Овинцево. Два десятка домов, кирпичная, двухэтажная школа, клуб и заброшенный элеватор. Игорь обернулся к своим.
— Значит так, врываемся на броне, с ходу прочесываем улицы, гасим все, что шевелиться и огрызается огнем. От брони ни на шаг!
Народ закивал, защелкали затворные рамы, лица людей были сосредоточенны и суровы, пока еще не схлынул боевой азарт они не боялись. Ну, надеюсь, подумал Игорь, все кончиться быстрее, чем успеет придти страх. Он примостил пулемет на леденящий металл башни, стрелять с упора не в пример легче.