Страница:
Два бронетранспортера, зеленые от засевших на броне людей, ворвались в деревню со стороны поля. БТР, на котором сидел Игорь, направился левее, вписываясь в промежуток между двумя избами. Хрустнул сминаемый колесами штакетник забора, мелькнуло розовое пятно развешенного на просушку белья. И тут же, из-за соседнего забора, прямо по сидевшим на броне солдатам ударила кинжальная пулеметная очередь.
Игорь не сразу понял, что произошло. Вот вскрикнул и обмяк сидящий рядом солдат-контрактник, Вадик Ермоленко, что недавно женился, в лицо плеснуло чем-то горячим и липким, кровь?!. Вот глухо завыл, схватившись за живот побледневший от боли второй номер гранатометного расчета. И только услышав звонкий воющий гул рикошетирующих от брони пуль, Игорь понял.
— Рассыпаться!!!
Он рванулся с брони, еще в полете высматривая укрытие. Колодец! Сойдет! Из-за забора лупили длинными, сметая с машины зазевавшихся, или просто растерявшихся бойцов. Салаги едрить вашу в рыло! Игорь нырнул за колодец и осторожно выглянув, сразу же заметил рокочущий пулемет, такой же как у него ПКМ! Мля! Какого черта не стреляет крупнокалиберный БТРа?! Еще не заметили? Ну и хрен с вами!
Он подтянул к себе пулемет, тщательно прицелился и прошил дощатый забор длинной очередью. Во все стороны полетели выбитые щепки, пулемет на секунду замолк, но замешательство в стане противника длилось недолго, пулемет заговорил снова. На сей раз выцеливая Игоря! БТР уже скрылся за избой, и на его помощь рассчитывать было глупо. Вот черт! Он же сам давал команду «от брони ни шагу» и сам же оказался единственным, кто ее нарушил.
А пулемет противника не унимался, прижимая его к земле, не давая высунуться и огрызнуться огнем. Пули впивались в бревенчатый сруб колодца, разбрасывая щепу, норовя добраться до мягкой человеческой плоти. Игорь огляделся. Огород как огород, засыпанные снегом грядки, остовы двух теплиц, колодец. В десятке метров задняя дверь добротной крестьянской избы. Дверь! Но черт возьми, как до нее добраться?! Если только, отвлечь пулеметчика, иначе его срежут еще на полдороге.
Он нашарил в карманах бушлата две оставшиеся лимонки и не вставая, изо всех сил метнул их одна за другой в сторону, откуда бил не умолкая пулемет. Грохнуло! Два взрыва слились в один, взвизгнули, проносясь осколки, а Игорь уже несся к спасительным дверям. Господи, только бы не заперто!
Оказалось заперто, но Игорь, вложив в бросок весь свой вес, проломил оказавшиеся хлипкими доски и вкатился внутрь сеней. Черт, пулемет отлетел в сторону! Не было времени тянуться за ним, да и тяжелое оружие ой как неудобно в тесном помещении. Вместо этого Игорь вырвал из-за голенища на совесть отточенную финку. Так, в сенях никого. Он прянул к дверям, ведущим в теплую часть дома. Так и есть! Вовремя! Дверь распахнулась и наружу высунулся ствол автомата с примкнутым штык ножом.
Не рассуждая, Игорь ухватился за ствол и рванул его на себя, уходя вниз и вгоняя лезвие ножа в пах бандиту. Тот взвыл, сразу отпустив оружие, и Игорь не тратя время на добивание, прыгнул вовнутрь, завладев автоматом порезанного.
Обычная деревенская горница. Большая русская печь, стол, несколько стульев. Дверные проемы двух смежных комнат. Два тела, что лежат возле печи, мужчина и женщина, пожилые, мертвые. И два бандита, один из которых держал дверь под прицелом.
Очередь прошла выше, целились на уровень груди, а Игорь летел гораздо ниже. Двое, один, кряжистый, заросший двухнедельной щетиной мужик с автоматом. Второй, помоложе, верткий, ловкий, опасный, но безоружный. Первого Игорь снял короткой очередью, еще не коснувшись пола, а вот второй… Второй успел преодолеть разделявшие их метры и чертовски сильным ударом выбить из рук автомат. Игорь подсек парня, точнее постарался подсечь, но тот успел подпрыгнуть, уходя, и в свою очередь влепил ногой Игорю по левому боку. Удар был силен, не будь на нем бронежилета, сломанные ребра были бы гарантированны. А так этот удар лишь отбросил к стене. Игорь вскочил, держа финку обратным хватом, лезвием наружу. Парень, чернявый, словно цыган, заворчал и молниеносно выхватил роскошно отделанный охотничий нож, гибко перетек в замысловатую стойку. Ушу? Наверное. Ну, посмотрим, какого оно против армейского рукопашного. Что ж ты невооружен то гнида? Ну, невооружен и слава богу, чем бы это ни было вызвано. Не было времени оглядывать горницу, больше врагов в ней нет, это Игорь чувствовал, а следовательно нет нужды любоваться крестьянскими интерьерами.
Он выжидательно замер, восстанавливая дыхание и приглядываясь к противнику. Лет двадцати пяти, чернявый, смуглый, нос горбинкой. Парень лучился силой и уверенностью. Чуть выше Игоря, пожалуй даже немного шире в плечах, и его движения были движениями хищного, поджарого волка. Одетый в новехонький натовский комбинезон с почему то расстегнутой ширинкой он куда как превосходил маневренностью упакованного в бронежилет Игоря. Но с другой стороны, бронник и сфера защищали самые уязвимые места. Что ж, шансы пожалуй есть. Но мать ети, как же уверенно парень держит нож.
Они кинулись друг на друга одновременно. Игорь ушел вправо, выкидывая руку в секущем движении, промазал, повел на колющий, увидел мелькнувшую перед глазами сталь. По щеке резануло, обожгло огнем, он не успел уклониться! Но и сам таки дотянулся до неприятеля. Парень скривился, отскакивая, держа на весу оцарапанную левую руку. Игорь прыгнул вперед, удар сверху, что в середине траектории переходит в боковой, от него нет защиты! Парень успел увернуться, в свою очередь прорезав плотную ткань бронежилета, лезвие звякнуло о броневые пластины, отскочило. Оба на, ты что, не понял, что я в броне? Игорь ударил ногой в открывшийся бок, ногу отбросили, черт, больно! Нарваться на блок, ну ты силен, противничек!
Он пропустил еще один удар, левую руку ожгло глубоким порезом. Нет, ну какова сила удара! Прорезать бушлат, куртку и распластать мясо предплечья до самой кости! Плохо, очень плохо, левый рукав стремительно пропитывался кровью, еще немного и он начнет слабеть. Еще один удар, в неприкрытое бронежилетом горло. Игорь успел отскочить и понял что все, дальше отступать ему некуда, сзади стена. Теперь противник не торопился, несколько минут и Игорь ослабнет от кровопотери, вон, крупные багряные капли с рукава уже густо испятнали пол. Боли он пока не чувствовал, боль всегда приходит после боя, а пока ей нет места, умный организм сам гасит ее бешеным выбросом адреналина, не давая разуму человека отвлекаться в момент жестокой схватки за жизнь.
Игорь плел клинком замысловатые узоры, держа противника на расстоянии, не подпуская, немного отдыха, совсем немного, и сотрите кто-нибудь этот проклятый пот! Эх, пронеслось в голове, этот орешек мне не по зубам, обидно, двадцать лет, всего двадцать лет, обидно!
Ярость вскипела, выметая из тела слабость, а вот уж хрен! Он успел заметить мелькнувшее в глазах парня удивление, а потом… А потом мелькнувшая в воздухе табуретка со стуком впечаталась в затылок противника. Шанс! Удар не вырубил парня, но заставил пошатнуться, пошатнуться и на краткий миг отвлечься. На миг. А больше и не понадобилось. Запредельным усилием, немилосердно рвя жилы, Игорь прыгнул, вбивая финку в горло противника, рвя ее вбок, освобождая дорогу вырывающейся наружу жизни. Его окатило волной горячей крови, он отскочил, опасаясь предсмертного удара, но бандит был уже мертв. Или еще не мертв, какая разница, главное он больше не представлял угрозы, пусть себе хрипит и сучит в агонии ногами. Какое это имеет значение?
Игорь устало плюхнулся на уцелевший стул, судорожно глотая пересохшими губами воздух. Он очень устал.
— У тебя течет кровь.
Он поднял голову, ища глазами источник звука. Высокая, красивая, черноволосая девушка в разорванном на груди платье подошла к нему. Игорь просто утонул в ее огромных глазах, зеленых, как молодая весенняя трава. Он выдавил из себя улыбку, даже не догадываясь, как нелепо она смотрится на залитом кровью лице.
— Это ты его табуреткой?
— Да я, жаль не смогла раньше. Они… — Девушка закаменела лицом. — деда и бабушку… Когда те меня пытались защитить. Спасибо.
Игорь прислушался, стрельба то затихала, то вновь разгоралась с новой силой. Гулко рявкали крупнокалиберные пулеметы БТРов. Бой шел своим чередом, прошло от силы три четыре минуты. Его место там!
— Перевяжи меня, умеешь?
— Конечно, я училась на врача, три курса закончила. Раздевайся.
— Что, прямо так?
Шутка не удалась, девушка посмотрела на него и покачала головой.
— Скидывай все до пояса, я поищу бинты.
— У меня, в правом нарукавном кармане пакет. Там все что нужно.
Он, скривившись от боли, действуя только одной рукой, принялся расстегиваться бронежилет. С грехом пополам скинул бушлат, стянул с одного плеча камуфляжную куртку. Ох ты! Разрез косо перечеркивал предплечье, сантиметров пятнадцати длинной, он выплескивал кровь с каждым ударом сердца. Девушка скатала один из бинтов плотным валиком, прижала к ране и начала быстро и умело бинтовать, преграждая дорогу крови. Закончила, полюбовалась своей работой, протянула руку к лицу.
— У тебя еще и щека.
— Я знаю, но нет времени, где у тебя умывальник?
— Вот там, у входа.
Игорь сполоснул лицо, проведя пальцами по порезу на щеке, глубокому, но отнюдь не смертельному. Беспокоиться о нем пока рано, в деревне еще оставались бандиты. Игорь повернулся к девушке.
— Ты в порядке?
— Да.
— Мне нужно уходить, спасибо за перевязку.
Девушка подошла чуть ближе, так, что до Игоря донесся, перешибая запах свежепролитой крови, аромат ее тела. Терпкий, приятный, так пахнет на залитом солнцем весеннем лугу.
— Таня.
— Что? — Игорь, еще не отошедший от горячки схватки, вначале подумал, что не расслышал.
— Меня зовут Таней. Это тебе спасибо, еще немного и…
— Я Игорь.
Он протянул руку и поправил порванное на плече платье.
— Прости, что я не успел раньше.
Она, не поднимая взгляда, подошла вплотную, положив руку на забинтованное предплечье.
— Если понадобиться перевязка, заходи. И… — Она запнулась, подбирая слова. — Я тебя помню.
— Откуда?
— Я на берегу сидела, читала, а ты с солдатами шел мимо, засвистел еще.
Игорь почувствовал, что предательская краска заливает его щеки. Он пригляделся внимательнее, точно, это была она, та самая «тургеньевская девушка», к которой он так и не рискнул подойти. Татьяна улыбнулась.
— Я тебя потом еще несколько раз видела. А когда ты засвистел, обиделась, решила, что ты перед своими друзьями выделываешься.
— Нет, я от восхищения, ты такая красивая была.
— Была? А сейчас?
Игорь стушевался, не сумев сразу придумать ответа. Словно помогая ему, где-то в центре деревни громыхнул взрыв. Игорь сразу же заторопился.
— Прости, мне нужно туда. Я обязательно зайду, как только все кончиться!
Он выскочил в сени, даже не думая о предстоящем бое, перескочил через все еще дергающегося раненного бандита, подхватил валяющийся на веранде пулемет, осторожно высунулся в окошко. Пулеметчик, что заставил его уткнуться носом в снег, видимо уже покинул свою позицию. По крайней мере, с веранды Игорь не заметил ничего подозрительного. Его гранаты проломили в заборе изрядное отверстие, но, судя по отсутствию на снегу крови, осколки миновали удачливого бандита, или сколько их там было. А вот рядом с колеей БТРа лежало четыре недвижимых тела. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, они мертвы, пулемет на таком расстоянии прошивает бронежилеты в обе пластины, насквозь, а в каждого из убитых попало не менее трех пуль.
Прижимаясь к бревенчатой стене дома, Игорь добрался до ворот. Бой шел уже на другой околице, бандитов таки сумели оттеснить от школы. Народ попрятался в домах, не решаясь даже выглянуть в окно, и Игорь бегом припустил по центральной улице, ориентируясь на звуки затихающего боя.
Когда он добрался до своих, было уже все кончено, нескольких уцелевших бандитов, держали под дулами автоматов, посередь улицы грудой валялось трофейное оружие, сюда же стаскивали тела погибших. Его появление не осталось без внимания.
— Денисов, жив! — Белкин на бегу вставил в снайперку новый магазин, но патрона досылать не стал, верный признак что все позади.
— Жив, поцарапали только. — Игорь указал на белеющие из разреза на рукаве бинты.
— Ну ты смотри, уже и перевязать успел!
— Не сам, меня девушка перевязала.
Народ, что стоял поблизости, стал с любопытством оглядываться, подбираясь поближе. Нахалов, с пламенеющим поперек лба рубцом захохотал.
— Ну ты даешь! Даже в бою сумел девку добыть!
Народ заржал, спуская напряжение, используя смех как клапан, перерабатывая собственный страх. Игорь махнул рукой.
— Да ну вас, охальники! Лучше бы помогли, там четверо наших лежат.
— Живы?
— Нет, всех четверых насмерть, когда на засаду нарвались. Все, кто на броне с той стороны были, всех уложил, козел!
— А ты как? — Белкин зло сплюнул под ноги. — Говорил же я, на кой хрен наверху сидеть, фугасов что ль ждали?
— Я спрыгнуть успел, реакция спасла. А внутри бы мы не поместились.
Игорь подозвал своих и застучал по броне ближайшего БТРа, наружу высунулась чумазая голова водителя.
— Чего стучишь?
— Сейчас двигаем к южной околице, нужно четверых двухсотых на борт взять.
— А, ну давай.
Он отправил своих грузить убитых, а сам зашел в памятную избу. Постояв над уже затихшим бандитом, что получив двадцать сантиметров стали в пах, валялся у ведущей на чердак лестницы, Игорь набрался смелости и дернул на себя ручку двери. Татьяна, успев накинуть поверх разорванного платья халат, стояла посередь избы и растерянно оглядывалась, не зная, с чего начать. Услышав звук открывающейся двери, девушка отпрянула в сторону, неумело подхватывая с пола валяющийся в крови автомат. Игорь улыбнулся.
— Хочешь меня застрелить, сними его с предохранителя.
Узнав своего спасителя, девушка облегченно вздохнула и опустила оружие.
— А, это ты. Проходи, поможешь вытащить их. — Она указала на тела двух мертвых бандитов.
— Помогу. А ты очень сильная девушка, спасибо за табуретку, Тань.
Девушка зло фыркнула, рывком приподымая за подмышки труп и сдув с лица волосы, ответила.
— Не за что, после того, как эти твари убили деда и бабушку и чуть было не… — Она осеклась, и закончила уже более тихо. — Как жаль, что не я сама их убила.
Игорь отстранил ее, крякнув от натуги, поднял труп и потащил его наружу, на улицу, где дожидался БТР. Он выволок труп на крыльцо и вернулся внутрь за следующим. Татьяна сидела возле мертвых родственников, гладя поочередно то деда, то бабушку.
— Ведь по семьдесят лет им было, все равно не пожалели. А мне теперь одной придется, и ведь никого больше, никого не осталось!
Девушка уткнулась лицом в руки, отвернувшись от него. Игорь опустился рядом, обняв за плечи, что часто вздрагивали под тонкой тканью халата.
— Ну что ты, может быть твои родители живы. Ведь и сейчас люди умудряются выживать.
— Нет! Мы в Питере жили. И мама с папой и брат. Они же знали, куда я уехала, если бы выжили, то обязательно добрались бы сюда! Ты же был в Питере, знаешь, что там творилось, когда… — Она не закончила, зайдясь в тихом, еле различимом плаче. Игорь прижал ее к себе, не обращая внимания на боль в раненной руке.
— Но ты же жива! Значит жива и надежда! У тебя есть дом, есть защита, не думай, больше эти твари так просто сюда не сунуться. Теперь мы распределим гарнизоны по окрестным деревням. Хочешь, я попрошу перевода в вашу деревню?
Она не ответила, но кивнула, еще теснее прижавшись к нему. Игорь вздрогнул от боли в раненной руке, и Татьяна тотчас отстранилась.
— Болит?
— Да нет, ерунда.
В дом буквально ворвался Белкин.
— Гоша, долго тебя ждать? — он по хозяйски прошелся, с любопытством разглядывая выделяющиеся на линолеуме пятна крови. — Это ты тут навоевал? Неплохо, скольких положил?
— Троих.
— Ого! — Белкин уважительно хлопнул его по плечу, заставив вновь вздрогнуть от боли в порезанной руке. — Силен.
На Татьяну он внимания не обратил, лишь буркнул, выходя на улицу.
— Поторопись, нам нужно возвращаться.
Игорь вздохнул, поднимаясь с пола.
— Мне снова нужно уходить. Ты не против, если я как-нибудь наведаюсь в гости?
— Приходи. — Татьяна кивнула, все еще не поднимая взгляда.
Игорь внутренне просиял, старательно сохраняя нейтральное выражение на лице. Такая девушка! Он подхватил здоровой рукой пулемет и уже стоя в дверях, повернулся к ней, она смотрела ему в след.
— Помнишь, ты спрашивала? Так вот, ты красивая!
И не дожидаясь ответа, выскочил в сени, плотно прикрыв за собой дверь. Душа пела.
Глава 11
Они подолгу засиживались холодными зимними ночами, на удивление много нашлось у них общего, даже слишком многое. Поначалу это даже пугало, но потом беседы все более и более стали перетекать в интимное русло. Как-то внезапно, по обоюдному влечению, словно внутренним взрывом брошенные друг к другу, они оказались в постели и наутро, когда Игорь проснулся, он понял, что любит эту девушку больше всего на свете. То холодная, то страстная, играющая им, она одновременно была и податливой как воск, тающей в его руках и сильной, способной вертеть им, как сопливым пацаном. Впервые в жизни он испытывал что-то подобное. Не склонный в общем-то терять голову, сейчас Игорь растворился в этой девушке, поставив ее выше всего окружающего мира.
В конце весны в их деревню перебрался и Сергей, женившийся на веселой, пухлой вдовушке, на пару лет старше себя. Ее муж, гостивший у друзей в Питере так и не вернулся, и погоревав, молодуха раскрыла объятья справному мужику. Никто из соседей этому повороту событий даже и не удивился, времена настали такие, что одинокой женщине выжить было практически нереально. Как и одинокому мужику.
Совместными усилиями они с Сергеем распахали каждый по гектару, засеяв свои участки рожью и картошкой. К концу посевной Таня забеременела и каждый вечер, приходя с поля, Игорь с радостью и надеждой заглядывался на все более и более округляющийся животик супруги. Беременность протекала удачно, поначалу он еще гадал, кто появиться на свет, сын, или дочь, потом махнул рукой, сам не зная, кого же больше хочет в первенцах.
Работы было невпроворот, крестьянский быт требовал дикого напряжения сил. Поле, заготовка дров на зиму, скотина, Игорь с непривычки выматывался за день так, что, наскоро похлебав вечером супа, тут же отключался, едва коснувшись подушки щекой. А еще недельные дежурства на службе. Выматывающие патрули, тренировки. Правда, к концу лета он было втянулся, но тут настало время уборки урожая и оказалось, что до этого крестьянского быта он еще и не нюхал. В общем, времени скучать и горевать о прелестях старого мира просто не было.
Урожай успели убрать за считанные дни до проливных осенних дождей. И вот тут то они и взвыли, познав на себе, что такое настоящая скука. Теперь та неделя в месяц, когда они несли службу, казалась райской, можно было встретиться со старыми товарищами, узнать свежие новости, да просто поиграть в преферанс между патрулированиями. В их деревни эту городскую игру так никто и не освоил, а Татьяна им с Сергеем кампанию в игре составить могла отнюдь не всегда.
К середине ноября уже вовсю валил снег. Собственно снег то и помог им выйти на след таинственных нарушителей границы. Еще пару часов и свежие следы нескольких лыжников оказались бы заметенными, но график движения патруля по маршруту оказался очень удачным. Шедший впереди Нахалов резко замер и вскинул вверх руку, несколько раз покрутив кистью — «Все ко мне!».
Игорь подналег, сокращая дистанцию. Остальные рассыпались веером, оглядывая растущий невдалеке кустарник.
— Что у тебя?
— Следы лыж, командир, лыжня одна, но ехали явно несколько человек, очень уж утоптанная.
Игорь наклонился поближе, да, стег в лыжне был утоптан сильнее, чем бывает, если проедет лишь один. Нахалов опустился на колено, разглядывая лыжню.
— Ехали с запада, следы палок очень уж характерны.
— Давно?
— А черт его знает, командир, я тебе не Чингачгук, с хода такие загадки решать, одно видно, что сегодня, раз еще не замело. Что делать будем?
Игорь достал карту.
— Так, двигаются они в сторону Остроговиц, если не свернут, то будут там завтра с утра.
— Думаешь, мародеры?
— А хрен его знает, так то давненько не бывало таких гостей, но лучше перестраховаться, идут они явно из-за границы.
Он повернулся и махнул рукой.
— Щитов, мотай за подмогой, пусть двигаются в сторону Остроговиц, наперерез. Остальные, за мной!
Догонять пришлось долго, гости шли споро, почти не уступая в скорости группе Игоря, чувствовалось, что ходоки там изрядные, поддерживать такую скорость не зная местности, могли только тренированные люди. Это то и беспокоило, не могло не беспокоить присутствие на контролируемой территории нескольких хорошо подготовленных лыжников. Какого черта им нужно, и откуда они взялись, двигаясь с запада, где минимум на полсотни километров не было даже крупных деревень. Волны беженцев в прошлом году также миновали те края, а те, кто рванул через тамошние леса или прошли дальше, или вымерли в особо морозную зиму. Впрочем, ту зиму и так пережило очень немного народа. Даже на их территории, где с самого начала ввели жесткую дисциплину и контроль продуктов, к весне несколько людей умерли от голода, да и остальным пришлось несладко, пока дождались вскрытия льда. После ледохода стало немного проще, все свободные от дел тут же были определены на рыболовство, благо сетей в полузаброшенном рыбохозяйстве нашлось изрядно. Но это у них. А вот многие окрестные деревеньки, до которых не дотянулась рука рода, приняв к себе беженцев из города, к весне опустели более чем наполовину. И возможности помочь им не было, запасы продовольствия были слишком скудны, чтобы делиться с соседями.
И все таки, кого они догоняют? Мародеры? Но мелкие банды уже давненько не совались на их территорию, в нескольких зимних боях на своей шкуре почувствовав, что с родом, способным поставить под ружье без малого тысячу человек лучше не шутить. А крупные… Для крупной банды было несоразмерно мало следов, максимум десяток человек, слишком несерьезно даже для разведки боем. И все же, для шести оставшихся патрульных, даже десяток представлял изрядную силу. Да еще мучил вопрос, каким образом пришлые сумели обойти кордоны? Как минимум два, что прикрывали территорию на этом направлении.
Пришлых они заметили, отмахав километров пятнадцать, растянувшаяся цепочка лыжников, которых Игорь насчитал одиннадцать человек, в аккурат в этот момент пересекала внушительных размеров поляну, бывшее колхозное поле, нынче за дальностью от деревень и трудностью с топливом, заброшенное. От леса их уже отделяло метров двести. Странно только, что идут одной цепочкой, без боевого охранения, если бандиты, то или совсем оборзевшие, или неопытные. Хотя откуда неопытным взяться, все неопытные или вымерли, или стали матерыми, битыми волками.
Игорь не сразу понял, что произошло. Вот вскрикнул и обмяк сидящий рядом солдат-контрактник, Вадик Ермоленко, что недавно женился, в лицо плеснуло чем-то горячим и липким, кровь?!. Вот глухо завыл, схватившись за живот побледневший от боли второй номер гранатометного расчета. И только услышав звонкий воющий гул рикошетирующих от брони пуль, Игорь понял.
— Рассыпаться!!!
Он рванулся с брони, еще в полете высматривая укрытие. Колодец! Сойдет! Из-за забора лупили длинными, сметая с машины зазевавшихся, или просто растерявшихся бойцов. Салаги едрить вашу в рыло! Игорь нырнул за колодец и осторожно выглянув, сразу же заметил рокочущий пулемет, такой же как у него ПКМ! Мля! Какого черта не стреляет крупнокалиберный БТРа?! Еще не заметили? Ну и хрен с вами!
Он подтянул к себе пулемет, тщательно прицелился и прошил дощатый забор длинной очередью. Во все стороны полетели выбитые щепки, пулемет на секунду замолк, но замешательство в стане противника длилось недолго, пулемет заговорил снова. На сей раз выцеливая Игоря! БТР уже скрылся за избой, и на его помощь рассчитывать было глупо. Вот черт! Он же сам давал команду «от брони ни шагу» и сам же оказался единственным, кто ее нарушил.
А пулемет противника не унимался, прижимая его к земле, не давая высунуться и огрызнуться огнем. Пули впивались в бревенчатый сруб колодца, разбрасывая щепу, норовя добраться до мягкой человеческой плоти. Игорь огляделся. Огород как огород, засыпанные снегом грядки, остовы двух теплиц, колодец. В десятке метров задняя дверь добротной крестьянской избы. Дверь! Но черт возьми, как до нее добраться?! Если только, отвлечь пулеметчика, иначе его срежут еще на полдороге.
Он нашарил в карманах бушлата две оставшиеся лимонки и не вставая, изо всех сил метнул их одна за другой в сторону, откуда бил не умолкая пулемет. Грохнуло! Два взрыва слились в один, взвизгнули, проносясь осколки, а Игорь уже несся к спасительным дверям. Господи, только бы не заперто!
Оказалось заперто, но Игорь, вложив в бросок весь свой вес, проломил оказавшиеся хлипкими доски и вкатился внутрь сеней. Черт, пулемет отлетел в сторону! Не было времени тянуться за ним, да и тяжелое оружие ой как неудобно в тесном помещении. Вместо этого Игорь вырвал из-за голенища на совесть отточенную финку. Так, в сенях никого. Он прянул к дверям, ведущим в теплую часть дома. Так и есть! Вовремя! Дверь распахнулась и наружу высунулся ствол автомата с примкнутым штык ножом.
Не рассуждая, Игорь ухватился за ствол и рванул его на себя, уходя вниз и вгоняя лезвие ножа в пах бандиту. Тот взвыл, сразу отпустив оружие, и Игорь не тратя время на добивание, прыгнул вовнутрь, завладев автоматом порезанного.
Обычная деревенская горница. Большая русская печь, стол, несколько стульев. Дверные проемы двух смежных комнат. Два тела, что лежат возле печи, мужчина и женщина, пожилые, мертвые. И два бандита, один из которых держал дверь под прицелом.
Очередь прошла выше, целились на уровень груди, а Игорь летел гораздо ниже. Двое, один, кряжистый, заросший двухнедельной щетиной мужик с автоматом. Второй, помоложе, верткий, ловкий, опасный, но безоружный. Первого Игорь снял короткой очередью, еще не коснувшись пола, а вот второй… Второй успел преодолеть разделявшие их метры и чертовски сильным ударом выбить из рук автомат. Игорь подсек парня, точнее постарался подсечь, но тот успел подпрыгнуть, уходя, и в свою очередь влепил ногой Игорю по левому боку. Удар был силен, не будь на нем бронежилета, сломанные ребра были бы гарантированны. А так этот удар лишь отбросил к стене. Игорь вскочил, держа финку обратным хватом, лезвием наружу. Парень, чернявый, словно цыган, заворчал и молниеносно выхватил роскошно отделанный охотничий нож, гибко перетек в замысловатую стойку. Ушу? Наверное. Ну, посмотрим, какого оно против армейского рукопашного. Что ж ты невооружен то гнида? Ну, невооружен и слава богу, чем бы это ни было вызвано. Не было времени оглядывать горницу, больше врагов в ней нет, это Игорь чувствовал, а следовательно нет нужды любоваться крестьянскими интерьерами.
Он выжидательно замер, восстанавливая дыхание и приглядываясь к противнику. Лет двадцати пяти, чернявый, смуглый, нос горбинкой. Парень лучился силой и уверенностью. Чуть выше Игоря, пожалуй даже немного шире в плечах, и его движения были движениями хищного, поджарого волка. Одетый в новехонький натовский комбинезон с почему то расстегнутой ширинкой он куда как превосходил маневренностью упакованного в бронежилет Игоря. Но с другой стороны, бронник и сфера защищали самые уязвимые места. Что ж, шансы пожалуй есть. Но мать ети, как же уверенно парень держит нож.
Они кинулись друг на друга одновременно. Игорь ушел вправо, выкидывая руку в секущем движении, промазал, повел на колющий, увидел мелькнувшую перед глазами сталь. По щеке резануло, обожгло огнем, он не успел уклониться! Но и сам таки дотянулся до неприятеля. Парень скривился, отскакивая, держа на весу оцарапанную левую руку. Игорь прыгнул вперед, удар сверху, что в середине траектории переходит в боковой, от него нет защиты! Парень успел увернуться, в свою очередь прорезав плотную ткань бронежилета, лезвие звякнуло о броневые пластины, отскочило. Оба на, ты что, не понял, что я в броне? Игорь ударил ногой в открывшийся бок, ногу отбросили, черт, больно! Нарваться на блок, ну ты силен, противничек!
Он пропустил еще один удар, левую руку ожгло глубоким порезом. Нет, ну какова сила удара! Прорезать бушлат, куртку и распластать мясо предплечья до самой кости! Плохо, очень плохо, левый рукав стремительно пропитывался кровью, еще немного и он начнет слабеть. Еще один удар, в неприкрытое бронежилетом горло. Игорь успел отскочить и понял что все, дальше отступать ему некуда, сзади стена. Теперь противник не торопился, несколько минут и Игорь ослабнет от кровопотери, вон, крупные багряные капли с рукава уже густо испятнали пол. Боли он пока не чувствовал, боль всегда приходит после боя, а пока ей нет места, умный организм сам гасит ее бешеным выбросом адреналина, не давая разуму человека отвлекаться в момент жестокой схватки за жизнь.
Игорь плел клинком замысловатые узоры, держа противника на расстоянии, не подпуская, немного отдыха, совсем немного, и сотрите кто-нибудь этот проклятый пот! Эх, пронеслось в голове, этот орешек мне не по зубам, обидно, двадцать лет, всего двадцать лет, обидно!
Ярость вскипела, выметая из тела слабость, а вот уж хрен! Он успел заметить мелькнувшее в глазах парня удивление, а потом… А потом мелькнувшая в воздухе табуретка со стуком впечаталась в затылок противника. Шанс! Удар не вырубил парня, но заставил пошатнуться, пошатнуться и на краткий миг отвлечься. На миг. А больше и не понадобилось. Запредельным усилием, немилосердно рвя жилы, Игорь прыгнул, вбивая финку в горло противника, рвя ее вбок, освобождая дорогу вырывающейся наружу жизни. Его окатило волной горячей крови, он отскочил, опасаясь предсмертного удара, но бандит был уже мертв. Или еще не мертв, какая разница, главное он больше не представлял угрозы, пусть себе хрипит и сучит в агонии ногами. Какое это имеет значение?
Игорь устало плюхнулся на уцелевший стул, судорожно глотая пересохшими губами воздух. Он очень устал.
— У тебя течет кровь.
Он поднял голову, ища глазами источник звука. Высокая, красивая, черноволосая девушка в разорванном на груди платье подошла к нему. Игорь просто утонул в ее огромных глазах, зеленых, как молодая весенняя трава. Он выдавил из себя улыбку, даже не догадываясь, как нелепо она смотрится на залитом кровью лице.
— Это ты его табуреткой?
— Да я, жаль не смогла раньше. Они… — Девушка закаменела лицом. — деда и бабушку… Когда те меня пытались защитить. Спасибо.
Игорь прислушался, стрельба то затихала, то вновь разгоралась с новой силой. Гулко рявкали крупнокалиберные пулеметы БТРов. Бой шел своим чередом, прошло от силы три четыре минуты. Его место там!
— Перевяжи меня, умеешь?
— Конечно, я училась на врача, три курса закончила. Раздевайся.
— Что, прямо так?
Шутка не удалась, девушка посмотрела на него и покачала головой.
— Скидывай все до пояса, я поищу бинты.
— У меня, в правом нарукавном кармане пакет. Там все что нужно.
Он, скривившись от боли, действуя только одной рукой, принялся расстегиваться бронежилет. С грехом пополам скинул бушлат, стянул с одного плеча камуфляжную куртку. Ох ты! Разрез косо перечеркивал предплечье, сантиметров пятнадцати длинной, он выплескивал кровь с каждым ударом сердца. Девушка скатала один из бинтов плотным валиком, прижала к ране и начала быстро и умело бинтовать, преграждая дорогу крови. Закончила, полюбовалась своей работой, протянула руку к лицу.
— У тебя еще и щека.
— Я знаю, но нет времени, где у тебя умывальник?
— Вот там, у входа.
Игорь сполоснул лицо, проведя пальцами по порезу на щеке, глубокому, но отнюдь не смертельному. Беспокоиться о нем пока рано, в деревне еще оставались бандиты. Игорь повернулся к девушке.
— Ты в порядке?
— Да.
— Мне нужно уходить, спасибо за перевязку.
Девушка подошла чуть ближе, так, что до Игоря донесся, перешибая запах свежепролитой крови, аромат ее тела. Терпкий, приятный, так пахнет на залитом солнцем весеннем лугу.
— Таня.
— Что? — Игорь, еще не отошедший от горячки схватки, вначале подумал, что не расслышал.
— Меня зовут Таней. Это тебе спасибо, еще немного и…
— Я Игорь.
Он протянул руку и поправил порванное на плече платье.
— Прости, что я не успел раньше.
Она, не поднимая взгляда, подошла вплотную, положив руку на забинтованное предплечье.
— Если понадобиться перевязка, заходи. И… — Она запнулась, подбирая слова. — Я тебя помню.
— Откуда?
— Я на берегу сидела, читала, а ты с солдатами шел мимо, засвистел еще.
Игорь почувствовал, что предательская краска заливает его щеки. Он пригляделся внимательнее, точно, это была она, та самая «тургеньевская девушка», к которой он так и не рискнул подойти. Татьяна улыбнулась.
— Я тебя потом еще несколько раз видела. А когда ты засвистел, обиделась, решила, что ты перед своими друзьями выделываешься.
— Нет, я от восхищения, ты такая красивая была.
— Была? А сейчас?
Игорь стушевался, не сумев сразу придумать ответа. Словно помогая ему, где-то в центре деревни громыхнул взрыв. Игорь сразу же заторопился.
— Прости, мне нужно туда. Я обязательно зайду, как только все кончиться!
Он выскочил в сени, даже не думая о предстоящем бое, перескочил через все еще дергающегося раненного бандита, подхватил валяющийся на веранде пулемет, осторожно высунулся в окошко. Пулеметчик, что заставил его уткнуться носом в снег, видимо уже покинул свою позицию. По крайней мере, с веранды Игорь не заметил ничего подозрительного. Его гранаты проломили в заборе изрядное отверстие, но, судя по отсутствию на снегу крови, осколки миновали удачливого бандита, или сколько их там было. А вот рядом с колеей БТРа лежало четыре недвижимых тела. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, они мертвы, пулемет на таком расстоянии прошивает бронежилеты в обе пластины, насквозь, а в каждого из убитых попало не менее трех пуль.
Прижимаясь к бревенчатой стене дома, Игорь добрался до ворот. Бой шел уже на другой околице, бандитов таки сумели оттеснить от школы. Народ попрятался в домах, не решаясь даже выглянуть в окно, и Игорь бегом припустил по центральной улице, ориентируясь на звуки затихающего боя.
Когда он добрался до своих, было уже все кончено, нескольких уцелевших бандитов, держали под дулами автоматов, посередь улицы грудой валялось трофейное оружие, сюда же стаскивали тела погибших. Его появление не осталось без внимания.
— Денисов, жив! — Белкин на бегу вставил в снайперку новый магазин, но патрона досылать не стал, верный признак что все позади.
— Жив, поцарапали только. — Игорь указал на белеющие из разреза на рукаве бинты.
— Ну ты смотри, уже и перевязать успел!
— Не сам, меня девушка перевязала.
Народ, что стоял поблизости, стал с любопытством оглядываться, подбираясь поближе. Нахалов, с пламенеющим поперек лба рубцом захохотал.
— Ну ты даешь! Даже в бою сумел девку добыть!
Народ заржал, спуская напряжение, используя смех как клапан, перерабатывая собственный страх. Игорь махнул рукой.
— Да ну вас, охальники! Лучше бы помогли, там четверо наших лежат.
— Живы?
— Нет, всех четверых насмерть, когда на засаду нарвались. Все, кто на броне с той стороны были, всех уложил, козел!
— А ты как? — Белкин зло сплюнул под ноги. — Говорил же я, на кой хрен наверху сидеть, фугасов что ль ждали?
— Я спрыгнуть успел, реакция спасла. А внутри бы мы не поместились.
Игорь подозвал своих и застучал по броне ближайшего БТРа, наружу высунулась чумазая голова водителя.
— Чего стучишь?
— Сейчас двигаем к южной околице, нужно четверых двухсотых на борт взять.
— А, ну давай.
Он отправил своих грузить убитых, а сам зашел в памятную избу. Постояв над уже затихшим бандитом, что получив двадцать сантиметров стали в пах, валялся у ведущей на чердак лестницы, Игорь набрался смелости и дернул на себя ручку двери. Татьяна, успев накинуть поверх разорванного платья халат, стояла посередь избы и растерянно оглядывалась, не зная, с чего начать. Услышав звук открывающейся двери, девушка отпрянула в сторону, неумело подхватывая с пола валяющийся в крови автомат. Игорь улыбнулся.
— Хочешь меня застрелить, сними его с предохранителя.
Узнав своего спасителя, девушка облегченно вздохнула и опустила оружие.
— А, это ты. Проходи, поможешь вытащить их. — Она указала на тела двух мертвых бандитов.
— Помогу. А ты очень сильная девушка, спасибо за табуретку, Тань.
Девушка зло фыркнула, рывком приподымая за подмышки труп и сдув с лица волосы, ответила.
— Не за что, после того, как эти твари убили деда и бабушку и чуть было не… — Она осеклась, и закончила уже более тихо. — Как жаль, что не я сама их убила.
Игорь отстранил ее, крякнув от натуги, поднял труп и потащил его наружу, на улицу, где дожидался БТР. Он выволок труп на крыльцо и вернулся внутрь за следующим. Татьяна сидела возле мертвых родственников, гладя поочередно то деда, то бабушку.
— Ведь по семьдесят лет им было, все равно не пожалели. А мне теперь одной придется, и ведь никого больше, никого не осталось!
Девушка уткнулась лицом в руки, отвернувшись от него. Игорь опустился рядом, обняв за плечи, что часто вздрагивали под тонкой тканью халата.
— Ну что ты, может быть твои родители живы. Ведь и сейчас люди умудряются выживать.
— Нет! Мы в Питере жили. И мама с папой и брат. Они же знали, куда я уехала, если бы выжили, то обязательно добрались бы сюда! Ты же был в Питере, знаешь, что там творилось, когда… — Она не закончила, зайдясь в тихом, еле различимом плаче. Игорь прижал ее к себе, не обращая внимания на боль в раненной руке.
— Но ты же жива! Значит жива и надежда! У тебя есть дом, есть защита, не думай, больше эти твари так просто сюда не сунуться. Теперь мы распределим гарнизоны по окрестным деревням. Хочешь, я попрошу перевода в вашу деревню?
Она не ответила, но кивнула, еще теснее прижавшись к нему. Игорь вздрогнул от боли в раненной руке, и Татьяна тотчас отстранилась.
— Болит?
— Да нет, ерунда.
В дом буквально ворвался Белкин.
— Гоша, долго тебя ждать? — он по хозяйски прошелся, с любопытством разглядывая выделяющиеся на линолеуме пятна крови. — Это ты тут навоевал? Неплохо, скольких положил?
— Троих.
— Ого! — Белкин уважительно хлопнул его по плечу, заставив вновь вздрогнуть от боли в порезанной руке. — Силен.
На Татьяну он внимания не обратил, лишь буркнул, выходя на улицу.
— Поторопись, нам нужно возвращаться.
Игорь вздохнул, поднимаясь с пола.
— Мне снова нужно уходить. Ты не против, если я как-нибудь наведаюсь в гости?
— Приходи. — Татьяна кивнула, все еще не поднимая взгляда.
Игорь внутренне просиял, старательно сохраняя нейтральное выражение на лице. Такая девушка! Он подхватил здоровой рукой пулемет и уже стоя в дверях, повернулся к ней, она смотрела ему в след.
— Помнишь, ты спрашивала? Так вот, ты красивая!
И не дожидаясь ответа, выскочил в сени, плотно прикрыв за собой дверь. Душа пела.
Глава 11
Удовлетворенные результатами первого удара, уничтожившего критически важные центры цивилизации, агрессоры бросили все ресурсы на закрепление в точке высадки. Их деятельность вне собственных анклавов была минимальна. Загасив реакторы атомных станций и уничтожив стартовые комплексы баллистических ракет, они принялись обживать нашу материнскую планету.Он стал приходить к ней почти каждый день, все больше и больше задерживаясь в гостях, помогал по хозяйству, отремонтировав пробитый БТРом забор. Изба, явно еще довоенной постройки, с двумя верандами, на вид оставалась вполне крепкой, но вот крыша требовала хорошей починки. Покрывавший ее шифер потрескался и теперь сходил большими кусками. Игорь правдами и неправдами, где натуральным обменом, а где и уговорами, раздобыл дефицитнейшее нынче рифленое железо, и за две свободные от патрулей недели заново перекрыл крышу.
Отрывок из учебника Древней истории для шестого класса
Они подолгу засиживались холодными зимними ночами, на удивление много нашлось у них общего, даже слишком многое. Поначалу это даже пугало, но потом беседы все более и более стали перетекать в интимное русло. Как-то внезапно, по обоюдному влечению, словно внутренним взрывом брошенные друг к другу, они оказались в постели и наутро, когда Игорь проснулся, он понял, что любит эту девушку больше всего на свете. То холодная, то страстная, играющая им, она одновременно была и податливой как воск, тающей в его руках и сильной, способной вертеть им, как сопливым пацаном. Впервые в жизни он испытывал что-то подобное. Не склонный в общем-то терять голову, сейчас Игорь растворился в этой девушке, поставив ее выше всего окружающего мира.
Начальство без лишних вопросов отпустило его на новое место жительства, а деревня приняла с радостью, лишние мужские руки, к тому же способные прилично владеть оружием в эти суровые времена ценились высоко. ЗАГС заменила подпись главы рода, а свадьбу справили скромную, гостей пришло немного, группа Игоря, представитель от командования и пара ближайших соседей. Да впрочем молодоженам особой пышности и не хотелось, лишь бы быть вместе. Им выделили пару гектаров пашни, корову и Игорь с головой погрузился в незамысловатый крестьянский быт. Днями он пропадал на поле, подготавливая пашню к посевам, а вечерами, при свете лучины, они с Таней сидели и разговаривали. Вспоминали довоенные времена, друзей, такие далекие теперь года учебы. Он рассказывал ей о своем маленьком, провинциальном городке, что едва не стал столицей вместо Москвы, она вспоминала смешные истории из своей студенческой медицинской практики. Им было хорошо вместе.
Везде — над лесом и над пашней,
И на земле, и на воде —
Такою близкой и вчерашней
Ты мне являешься — везде.
Твой стан под душной летней тучей,
Твой стан, закутанный в меха,
Всегда пою — всегда певучий,
Клубясь туманами стиха.
И через годы, через воды,
И на кресте и во хмелю,
Тебя, Дитя моей свободы,
Подруга Светлая, люблю.
В конце весны в их деревню перебрался и Сергей, женившийся на веселой, пухлой вдовушке, на пару лет старше себя. Ее муж, гостивший у друзей в Питере так и не вернулся, и погоревав, молодуха раскрыла объятья справному мужику. Никто из соседей этому повороту событий даже и не удивился, времена настали такие, что одинокой женщине выжить было практически нереально. Как и одинокому мужику.
Совместными усилиями они с Сергеем распахали каждый по гектару, засеяв свои участки рожью и картошкой. К концу посевной Таня забеременела и каждый вечер, приходя с поля, Игорь с радостью и надеждой заглядывался на все более и более округляющийся животик супруги. Беременность протекала удачно, поначалу он еще гадал, кто появиться на свет, сын, или дочь, потом махнул рукой, сам не зная, кого же больше хочет в первенцах.
Работы было невпроворот, крестьянский быт требовал дикого напряжения сил. Поле, заготовка дров на зиму, скотина, Игорь с непривычки выматывался за день так, что, наскоро похлебав вечером супа, тут же отключался, едва коснувшись подушки щекой. А еще недельные дежурства на службе. Выматывающие патрули, тренировки. Правда, к концу лета он было втянулся, но тут настало время уборки урожая и оказалось, что до этого крестьянского быта он еще и не нюхал. В общем, времени скучать и горевать о прелестях старого мира просто не было.
Урожай успели убрать за считанные дни до проливных осенних дождей. И вот тут то они и взвыли, познав на себе, что такое настоящая скука. Теперь та неделя в месяц, когда они несли службу, казалась райской, можно было встретиться со старыми товарищами, узнать свежие новости, да просто поиграть в преферанс между патрулированиями. В их деревни эту городскую игру так никто и не освоил, а Татьяна им с Сергеем кампанию в игре составить могла отнюдь не всегда.
К середине ноября уже вовсю валил снег. Собственно снег то и помог им выйти на след таинственных нарушителей границы. Еще пару часов и свежие следы нескольких лыжников оказались бы заметенными, но график движения патруля по маршруту оказался очень удачным. Шедший впереди Нахалов резко замер и вскинул вверх руку, несколько раз покрутив кистью — «Все ко мне!».
Игорь подналег, сокращая дистанцию. Остальные рассыпались веером, оглядывая растущий невдалеке кустарник.
— Что у тебя?
— Следы лыж, командир, лыжня одна, но ехали явно несколько человек, очень уж утоптанная.
Игорь наклонился поближе, да, стег в лыжне был утоптан сильнее, чем бывает, если проедет лишь один. Нахалов опустился на колено, разглядывая лыжню.
— Ехали с запада, следы палок очень уж характерны.
— Давно?
— А черт его знает, командир, я тебе не Чингачгук, с хода такие загадки решать, одно видно, что сегодня, раз еще не замело. Что делать будем?
Игорь достал карту.
— Так, двигаются они в сторону Остроговиц, если не свернут, то будут там завтра с утра.
— Думаешь, мародеры?
— А хрен его знает, так то давненько не бывало таких гостей, но лучше перестраховаться, идут они явно из-за границы.
Он повернулся и махнул рукой.
— Щитов, мотай за подмогой, пусть двигаются в сторону Остроговиц, наперерез. Остальные, за мной!
Догонять пришлось долго, гости шли споро, почти не уступая в скорости группе Игоря, чувствовалось, что ходоки там изрядные, поддерживать такую скорость не зная местности, могли только тренированные люди. Это то и беспокоило, не могло не беспокоить присутствие на контролируемой территории нескольких хорошо подготовленных лыжников. Какого черта им нужно, и откуда они взялись, двигаясь с запада, где минимум на полсотни километров не было даже крупных деревень. Волны беженцев в прошлом году также миновали те края, а те, кто рванул через тамошние леса или прошли дальше, или вымерли в особо морозную зиму. Впрочем, ту зиму и так пережило очень немного народа. Даже на их территории, где с самого начала ввели жесткую дисциплину и контроль продуктов, к весне несколько людей умерли от голода, да и остальным пришлось несладко, пока дождались вскрытия льда. После ледохода стало немного проще, все свободные от дел тут же были определены на рыболовство, благо сетей в полузаброшенном рыбохозяйстве нашлось изрядно. Но это у них. А вот многие окрестные деревеньки, до которых не дотянулась рука рода, приняв к себе беженцев из города, к весне опустели более чем наполовину. И возможности помочь им не было, запасы продовольствия были слишком скудны, чтобы делиться с соседями.
И все таки, кого они догоняют? Мародеры? Но мелкие банды уже давненько не совались на их территорию, в нескольких зимних боях на своей шкуре почувствовав, что с родом, способным поставить под ружье без малого тысячу человек лучше не шутить. А крупные… Для крупной банды было несоразмерно мало следов, максимум десяток человек, слишком несерьезно даже для разведки боем. И все же, для шести оставшихся патрульных, даже десяток представлял изрядную силу. Да еще мучил вопрос, каким образом пришлые сумели обойти кордоны? Как минимум два, что прикрывали территорию на этом направлении.
Пришлых они заметили, отмахав километров пятнадцать, растянувшаяся цепочка лыжников, которых Игорь насчитал одиннадцать человек, в аккурат в этот момент пересекала внушительных размеров поляну, бывшее колхозное поле, нынче за дальностью от деревень и трудностью с топливом, заброшенное. От леса их уже отделяло метров двести. Странно только, что идут одной цепочкой, без боевого охранения, если бандиты, то или совсем оборзевшие, или неопытные. Хотя откуда неопытным взяться, все неопытные или вымерли, или стали матерыми, битыми волками.