Воронин Андрей Николаевич. Комбат в западне

   — Да, конечно, переговорим.
   Снимать обувь он не стал. Подошвы ботинок были чуть влажными, но почти идеально чистыми — прошел-то он всего от машины до подъезда. Кабинет Гетмана был обставлен со всей тщательностью, на какую был способен деловой человек: факс, компьютер, идеальная чистота. Лишь цветастые шторы на окнах напоминали, что находишься не в офисе, а в квартире.
   — Садитесь, садитесь, Вадим Семенович, — суетился Гетман, подвигая кресло на колесиках к самому столу.
   Торопясь, он выбросил из пепельницы окурки и протер ее чистым листом бумаги. Получилось вполне сносно.
   — Не волнуйтесь вы так, — вкрадчиво проговорил Чурбаков, забрасывая ногу за ногу.
   Он расположился в чужом кабинете уверенно, как в своем собственном, и Гетман был более похож на гостя, нежели на хозяина.
   — Как понимаю вы убедились, что мое предложение очень выгодное, — усмехнулся Чурбаков.
   — Да-да, — Гетман открыл ключом тумбочку-сейф письменного стола и вынул из нее небольшую коробочку. Открыл крышку. На вате лежал фрагмент резьбы по янтарю.
   — Даже поверить трудно, — Гетман тер виски.
   — Надеюсь вы доверяете эксперту, у которого консультировались?
   — Естественно! Даже не один эксперт, я консультировался с тремя.
   — И что они вам сказали?
   — Конечно, каждого интересовало, где мне удалось раздобыть этот фрагмент. Но как понимаете, мне пришлось их разочаровать. Тайна — есть тайна.
   — Вы зря потратили деньги на консультации, — усмехнулся Чурбаков.
   — Уверенность тоже стоит денег, — ответил ему улыбкой Гетман, после чего Чурбаков спрятал коробку с фрагментом резьбы в тонкий портфель-папку.
   Наступило неловкое молчание. Чурбаков делал вид, будто бы не решается спросить насчет денег. Гетман вздохнул, поставил на стол портфель и открыл крышку.
   — Вот, как договаривались. Я все собрал наличными и теперь мы можем договориться о дальнейших действиях.
   Чурбаков не стал прикасаться к деньгам. Пока еще они не являлись его собственность. Вот когда он передаст Гетману, как тот думал, один из шедевров мирового искусства — «Янтарную комнату» — деньги перейдут к нему.
   — Надеюсь, вы не собираетесь засвечиваться с вашим новым приобретением?
   — Естественно. Пусть уж лучше мое приобретение числится среди похищенного немцами в годы второй мировой войны.
   — Да. С теперешними законами не разберешься.
   То президент обещает отдать немцам все то, что когда-то им принадлежало, то Дума блокирует его решение.
   Эх, — вздохнул Чурбаков, — если бы не деньги, которые мне нужны срочно, никогда не стал бы продавать.
   Знали бы вы только, Аркадий Петрович, сколько мне сил стоило отыскать «Янтарную комнату»!
   — Да, представляю. Многие пытались добраться до нее, разгадать загадку.
   — Вы готовы сегодня выехать из города? — резко оборвал его Чурбаков.
   — Она не в Москве?
   — Естественно. Я привез только маленький фрагмент, чтобы убедить вас.
   — А где остальное?
   — Я передам вам сокровище вместе с тайником. Она в том месте, где его спрятали фашисты.
   — За границей? — на лице Гетмана появился испуг.
   Ему не хотелось упускать выгодное предложение, но он понимал, что за границей его связей не хватит для того, чтобы реализовать «Янтарную комнату», которая числится в розыске по Интерполу.
   — В какой-то мере это заграница, — рассмеялся Чурбаков, — бывшая заграница. Калининградская область вас устраивает?
   — Фу ты, значит, в России, — выдохнул с облегчением Гетман и тут же лицо его несколько побледнело. — Вы говорите ехать сегодня?
   — А зачем тянуть? Мы же договаривались, что на передачу уйдет несколько дней. Значит, неотложных дел у вас нет?
   Гетману хотелось сказать, что о таких вещах следует предупреждать.
   — Я отдаю вам сокровища за относительно небольшие деньги и транспортировка, согласитесь, не входит в мои обязанности.
   Гетману возразить было нечего.
   — Вы не доверяете мне?
   — Отчего же, доверяю.
   — Но все-таки берите с собой охрану.
   — Мне вас бояться нечего, — Гетман все еще колебался.
   Он готов был прибавить в цене, лишь бы его избавили от необходимости осуществлять перевозку из Кенига в Москву. Как — никак несколько таможен, к тому же особых связей в Калининградской области у него не было. В Москве он уже подыскал подходящего покупателя, с которым успел переговорить обиняками, ничего конкретно не обещая.
   Гетман прикрыл глаза, прищелкнул языком.
   — Едем, Вадим Семенович, — наконец решительно произнес он и тут же потер руки.
   — Деньги не забудьте прихватить, — с улыбкой напомнил ему Чурбаков, когда выходил из кабинета.

* * *

   Для поездки в Калининград было выкуплено два купе, в одном из которых расположились охранники — два со стороны Гетмана, два со стороны Чурбакова. Сами же хозяева расположились в купе рядом. Чем ближе поезд подходил к Калининграду, тем тревожнее становилось на душе у Аркадия Петровича. Боясь огласки, он никому не сообщил куда именно едет.
   Туманным утром поезд въехал в зияющий чернотой туннель и вскоре оказался на крытом вокзале бывшего Кенигсберга. Чурбакова с Гетманом никто не встречал.
   Мужчины вышли на платформу. Носильщик с тележкой крутнулся возле них, но поняв, что большого багажа не будет, покатил к следующему вагону.
   — Если хотите, можно сперва заехать в гостиницу, — предложил Чурбаков.
   Но Гетман отказался:
   — Это не сложно.
   — Вы правы.
   — Хотелось бы скорее приступить к делу.
   — Тогда поехали.
   — Это в самом городе?
   — Конечно же нет. Но недалеко. Я сажусь в первую машину, вы едете за мной. Идет?
   — Отлично.
   И хотя все четверо могли вместиться в один автомобиль, решили ехать на двух, чтобы было попросторнее. Да и Гетман чувствовал себя спокойнее в отдельной машине с охранниками. С чемоданчиком, до половины наполненном деньгами, он не расставался ни на секунду.
   — Далеко ехать? — поинтересовался таксист, когда Аркадий Петрович устроился на переднем сиденье, а два охранника — на заднем.
   Лица этих ребят таксисту не очень нравились, во Гетман внушал доверие.
   — Поедешь вон за той машиной, — Аркадий Петрович указал на такси, в которое садились Чурбаков и его люди.
   — По городу или куда подальше? — спросил таксист, включая счетчик.
   — За город. Кажется, не очень далеко.
   — Странные вы люди, — пожал плечами таксист, — едете, а сами не знаете куда.
   — Тебе платят, вот и вези, — зло ответил Гетман.
   — А назад поедете?
   — Не волнуйся, оплачу в оба конца.
   Головная машина ушла с вокзальной площади и тут же свернула в боковую улицу. Чурбаков прищурившись, глянул в зеркальце заднего вида. События развивались так, как он и хотел. Когда они шли к стоянке, Чурбаков намеренно держался чуть в стороне от Гетмана, поэтому таксистам, оставшимся на стоянке в ожидании пассажиров, и в голову не пришло связать между собой эти две группы из трех мужчин каждая. Сели они в разные машины. Своего таксиста Чурбаков не спасался, ведь он был из его же банды.
   Головная машина шла намеренно быстро, чтобы поскорее скрыться из вида таксистов, стоявших на стоянке. Город довольно быстро кончился и обе «Волги» желтого цвета оказались на шоссе. Теперь расстояние между ними сократилось, но это уже не волновало Чурбакова.
   Маршрут он составил таким образом, чтобы не попасться на глаза постовым ГАИ.
   Вдоль шоссе стояли старые тополя в несколько обхватов, выкрашенные снизу известью. К некоторым из них были прибиты выцветшие похоронные венки, свидетельствовавшие о том, что когда-то здесь произошла авария, в которой погибли люди. Веерная брусчатка, отполированная протекторами автомобилей, мокрая от утреннего тумана сияла в лучах восходящего солнца.
   Но вскоре оно погасло, скрывшись за облаками. И снова местный пейзаж стал безрадостным, заморосил мелкий дождь.
   — Давай влево, поближе к морю, — скомандовал Чурбаков и кивнул сидевшему за рулем.
   Тот притормозил и свернул влево. Мелькнул синий указатель с надписью «Янтарный-2». Теперь Чурбаков стал повнимательнее. Он старался запомнить каждого человека, попавшегося навстречу, придирчиво разглядывал номера машин, встречавшихся на дороге. Не доезжая до городка, такси свернуло на проселочную дорогу и медленно поползло в сторону заброшенной каменоломни.
   — Теперь понимаю почему вы не хотели говорить куда едете, — недовольно пробурчал таксист, везший Гетмана. — Дорога здесь такая, что рессоры поломать можно.
   Головная машина въехала в небольшой сосновый лесок и приняв вправо, остановилась.
   — Ну вот, кажется, и приехали, — Аркадий Петрович хотел было посмотреть на счетчик, но таксист опередил его и провернул ручку.
   — Сто пятьдесят тысяч, — назвал он сумму, которая, по его мнению, должна была компенсировать все затраты.
   Гетман спорить не стал, лишь напомнил:
   — Сюда входит и обратная дорога. Погоди, сейчас узнаю скоро ли назад поедем.
   Чурбаков медленно подошел к машине, облокотился на капот. Свиридов и Бородин стояли у него за спиной с руками, опущенными в карманы плащей. Охранники Гетмана тоже покинули машину и не спускали глаз с чемоданчика в руках Аркадия Петровича. Они были недовольны тем, что пришлось так срочно выехать в Калининград и собирались потребовать с Гетмана дополнительную плату.
   — Вот, — широко улыбнулся Чурбаков, — мы почти на месте, добрались все-таки.
   — Машину отправлять? — поинтересовался Гетман.
   — Вообще-то можно и отправить. Вы с ним рассчитались?
   — Конечно.
   Тем временем Павел Свиридов сделал шаг к приоткрытой дверце такси, за которой виднелся шофер в кожаной куртке. Бородин же, широко улыбнувшись, двинулся к охранникам Гетмана.
   — Извините, ребята, зажигалки не будет? Моя куда-то запропастилась.
   И когда один из охранников Аркадия Петровича сунул руку в карман, Бородин выстрелил, не вынимая пистолета из кармана плаща. Глушитель погасил звук и Гетман даже не успел сообразить в чем дело, как охранник уже лежал мертвый на зеленоватом мху, укрывавшем землю под деревьями. Второй охранник уже до половины распахнул куртку, чтобы вытащить пистолет, но Бородин, стоявший возле машины, выстрелил в него, прицелившись мгновенно. Мужчина упал на спину, несколько раз дернулся и затих.
   Таксист окаменел. Он сидел, боясь пошевелиться, он даже не решался повернуть голову в сторону Бородина, лишь испуганно косил глазами.
   Гетмана пока никто не трогал. Он, продолжая сжимать чемоданчик с деньгами в пальцах, медленно-медленно, избегая резких движений повернулся всем корпусом и увидел своих охранников мертвыми.
   — Эй, — негромко позвал его Свиридов, и Гетман, обернувшись, увидел широкую улыбку. — Не ждали, Аркадий Петрович?
   Гетман от испуга не мог проговорить и слова. Он понимал умом ситуацию, в которой оказался, но чувства его пока еще безмолвствовали. Происшедшее казалось ему наваждением, которое с минуты на минуту рассеется. Ему даже почудилось, пройдет совсем немного времени и его охранники, засмеявшись, поднимутся с зеленого мха, начнут хлопать друг друга по плечам и восторгаться тем, как ловко провели его, Гетмана.
   — Да-а… — протяжно проговорил он, зубы его предательски застучали от страха.
   — А вот чемоданчик дай-ка мне, — нежно проговорил Чурбаков, протягивая руку.
   — Да…
   — Именно.
   Гетман инстинктивно подался назад, но тут же остановился. Рука Свиридова уперлась ему в спину.
   — Не делай лишних движений, козел! И если тебе говорят отдать, значит отдавай.
   — Берите. Берите все, — залепетал Гетман, с ужасом понимая, что эта фраза и этот жест ничего не решают, и самый лучший выход для бандитов это пристрелить его прямо здесь, не оставлять же им свидетеля живым.
   Первым пришел в себя таксист. Он сообразил, что останься он здесь — ему ничего не светит в будущем, да и само будущее не светит. Двигатель, к счастью, он заглушить не успел и осторожно, незаметно для Бородина, отжал сцепление, затем резко включил заднюю скорость. Почти одновременно со щелчком рычага прозвучал и выстрел, пришедшийся точно в висок. Противоположное стекло тут же покрылось мелкими каплями крови. Таксист рухнул головой на руль, машина дернулась и тут же заглохла.
   — Дурак, — только и сказал Бородин, опуская пистолет в кобуру.
   — Вечером отгонишь машину на другую сторону Кенига, — абсолютно спокойно, словно ничего и не произошло, сказал Чурбаков своему шоферу и подошел вплотную к Гетману. На этот раз он уже не просил его отдать деньги, а просто взял чемоданчик за торцы и несильно дернул. И хоть Аркадий Петрович хотел удержать портфель в руках, пальцы его разжались.
   — Вот так-то лучше, — Чурбаков покачал головой, — а теперь пошли.
   — Куда? — побелевшими от страха губами прошептал Гетман и вновь застучал зубами.
   — Знаешь, приятель, — Чурбаков панибратски похлопал Гетмана по плечу, — теперь на твои вопросы никто отвечать не станет. Сказано идти — значит, иди!
   — — Но…
   — Пошел!
   Гетман засеменил, подталкиваемый в спину Свиридовым. Несколько раз обернулся и увидел, как шофер, везший Чурбакова, грузит трупы охранников в багажник «Волги». Увидел, как тот вытаскивает из кабины мертвого таксиста. А затем тропинка нырнула вниз, уходя по склону заброшенной каменоломни, и оба автомобиля исчезли с глаз.
   — Не трясись так, — услышал он негромкий голос Свиридова, — если тебя до сих пор не убили, значит какое-то время поживешь.
   — Да-да, — сам не желая этого, ответил Гетман.
   — Соображает, мозги не замерзли.
   Он не понимал какого черта тянет Чурбаков, почему не пристрелил его возле машины. Он шел и смотрел на покачивающийся в руке Вадима Семеновича чемоданчик с деньгами.
   — Сюда! — прозвучал приказ, и Гетмана резко толкнули в спину.
   Он оказался между двумя каменными глыбами, с трудом протиснулся между ними и увидел зияющий чернотой провал штольни.
   «Сейчас толкнут, — подумал бизнесмен, — и никто меня здесь не найдет. Никто не знает где я сейчас нахожусь…»
   Он не успел додумать фразу до конца, как рука Свиридова толкнула его в спину. Гетман взмахнул руками и почувствовал, что падает. Истошно закричал. Пролетел он вниз немного, метра два, не больше. Аркадий ожидал, что падение будет продолжительным и не приготовился к удару.
   «Жив, кажется», — подумал он, заваливаясь на бок и больно ударяясь головой о каменный пол.
   Тут же в лицо ему ударил луч фонаря.
   — Зря ты его, Сережа, так. Он нам еще пригодился бы.
   — Ни хрена с ним не станет! А то, что ногу подвернул — это к лучшему, бегать не станет.
   Используя выступы камней в качестве опоры, на дно каменной ямы спустились Чурбаков и его охранники.
   Аркадия Петровича подхватили под мышки, встряхнули и поставили на ноги.
   — Стой, козел, и не падай, — указательный палец Свиридова закачался перед самым лицом Гетмана, а затем он несильно ударил бизнесмена по носу. — Вперед, козел! И если хочешь, кричи, хрен тебя здесь кто услышит!
   — Поосторожнее с ним.
   — Пусть знает.
   Гетмана погнали вперед. Он еле успевал переставлять ноги. Ушибленное бедро нестерпимо болело, и Аркадий ойкал при каждом шаге, что только забавляло Чурбакова и его подручных. Наклонный штрек уходил все глубже и глубже под землю. Скоро Аркадию Петровичу стало не хватать воздуха, а вот его спутники, бывавшие здесь не один раз, почти сразу привыкли к влажному спертому воздуху. Шаги гулко отражались от каменных сводов.
   Что там впереди — разглядеть было невозможно, фонарь светил лишь под ноги.
   Луч уперся в нагромождение камней, и Гетмана заставили карабкаться на них. На самом верху оказался узкий лаз, сквозь который можно было пробраться лишь наклонив голову на бок и распластавшись на камнях.
   Из отверстия, в которое пробрался Гетман, торчали только его ноги.
   Свиридов нетерпеливо толкнул бизнесмена вперед и тот кубарем скатился с нагромождения камней. Лежа на каменном полу, он щурил глаза и смотрел на бивший прямо ему в лицо мощный электрический фонарь.
   — И не дергайся, придурок!
   — Я лежу…
   — Не дергайся, я сказал.
   Свиридов ловко пробрался в щель и спрыгнул на пол.
   Когда же все четверо перебрались через завал, Гетману разрешили подняться. Они находились в довольно большой каменной выработке. С одной стороны потолок косо уходил вниз. Пахло здесь как-то странно — влагой, но не обыкновенной, с морским привкусом. Чувствовался запах йода, соли. Под одной из стен черным зеркалом разлилась вода, от которой и исходил этот запах.
   Чурбаков нагнулся, подобрал с земли камень и кинул его в лужу. Тот, глухо булькнув, ушел под воду. Потревоженная поверхность покрылась четко очерченными концентрическими окружностями.
   — Руки! — скомандовал Свиридов.
   Гетман оторопело смотрел в одну точку, не понимая, чего от него хотят.
   — Что?
   — Руки, урод, сведи за спину!
   — А.., пожалуйста!
   — Слова-то какие помнит.
   — Урод.
   Аркадий Петрович повиновался и почувствовал, как на его запястьях защелкиваются наручники. Паша дернул за цепочку, и браслеты больно впились в тело бизнесмена.
   — Больно, ослабьте…
   — Будешь выступать, хуже сделаем.
   Затем Свиридов ногой ударил Гетмана под колено и тот упал головой в лужу. Та оказалась на удивление глубокой. Гетман даже не достал дна головой и на мгновение замер, чувствуя, что его живот лежит на краю камня и если он дернется, то неминуемо сползет в черную бездонную глубину.
   «Утону!»
   От испуга он хватил воды в рот и только теперь почувствовал ее солоноватый вкус.
   «Морская», — пришла в голову мысль, пришла не кстати.
   Нужно было думать о том, как спасать свою жизнь.
   Руки сведены за спиной. Он попытался прогнуться, чтобы поднять голову над поверхностью, но тут же почувствовал, как медленно соскальзывает с острого края камня.
   «Боже мой, это конец!» — подумал Гетман, ныряя вниз головой.
   Он перевернулся и бешено заработал ногами. Если бы руки были скованы наручниками впереди, он мог бы подгребать ими, а так всплыл спиной вверх. Воздуха уже катастрофически не хватало, он начинал задыхаться. Лишь перевернувшись на спину, он смог сделать вдох и снова ушел под воду.
   Свиридов, стоя на сухом месте, немного скучающим взглядом смотрел на бурлящую воду.
   — Не всплывет, — покачал головой Бородин.
   — А я тебе говорю, если его не трогать, еще три раза всплывет, — спокойно ответил ему Свиридов, достал сигарету, предложил Бородину.
   — Спасибо, — тот щелкнул зажигалкой.
   В этот момент на битумно-черной поверхности воды забурлила пена, в которой мелькнули добротные ботинки Гетмана и белые носки с красной каемкой.
   — Спа… — в рот полилась вода.
   — Раз, — сказал Свиридов, сгибая указательный палец левой руки.
   — Не всплывет он три раза, — забеспокоился Чурбаков, — мне он нужен живым.
   — Спаси…
   — И сохрани, — добавил Бородин.
   — Вадим Семенович, когда я вас подводил? — спросил Свиридов, глядя на то, как Гетман хватает ртом воздух и вновь погружается.
   Пена разошлась по краям лужи, вода понемногу успокаивалась.
   — Смотри, утонет — отвечать будешь!
   — Дай-ка я его все-таки вытащу, — предложил Бородин, присаживаясь возле лужи на корточки и вытягивая перед собой руку, готовый в любой момент схватить появившегося на поверхности бизнесмена за шиворот.
   — Я тебе говорю, еще как минимум два раза всплывет.
   — Зачем тебе это надо? — поинтересовался Чурбаков.
   — Проверяю на живучесть. Потом пригодится, когда пытать начнем.
   — Если только он останется жив, — вздохнул Чурбаков, усаживаясь на камень.
   — Останется, слово офицера.
   — Ну, тогда, можно…
   Чурбакову хотелось вмешаться в работу своих подручных. Но по опыту он знал, лучше не вмешиваться в работу профессионалов, тогда и результат получится подходящий. А если не дать им довести Гетмана до «состояния спелости», как любил выражаться Чурбаков, то можно не досчитаться денег. Он не собирался удовлетворяться той суммой, которая покоилась в чемоданчике возле его ног.
   А Гетман тем временем уже прощался с жизнью. Он понимал всю тщетность своих попыток спастись. Шансов не было никаких. Ну да, можно еще всплыть пару раз, но всплытия давались ему все тяжелее и тяжелее.
   Он наглотался воды, кашель душил его. А попробуй кашляни под водой! Его все время разворачивало ногами кверху и вместо того, чтобы всплывать, он рисковал уйти на дно.
   И тут его осенило. Он вспомнил, как играя с мальчишками в детстве в «наших» и «фашистов» сумел однажды вырваться из плена. Ему тоже связали руки за спиной веревкой, но он лежа на полу беседки, сумел поджать колени к подбородку и вывести руки вперед. Не ожидавшие такого поворота противники растерялись, когда он бросился бежать. Пару раз Гетман падал, но каждый раз поднимался, помогая себе руками.
   «Вот и сейчас!» — подумал он, — поджимая ног" к груди и чувствуя, что наручники еще сильнее впиваются в тело, сумел-таки вывести кисти вперед, сделал несколько сильных толчков ногами и относительно легко всплыл, выравнивая траекторию движения получившими некоторую свободу руками.
   — Три! — четко произнес Свиридов, когда над водой показались скованные наручниками руки, а затем и голова Аркадия Петровича. Глаза его были почти безумными.
   Бородин схватил Гетмана за шиворот и подтащил к кромке воды.
   — Вишь, ты, — удивленно покачал он головой, — а я-то думал — не выплывет. А он даже руки сумел вперед вывести! — в голосе звучало неприкрытое восхищение Гетманом, которого Бородин уже было посчитал слизняком, не способным постоять за свою жизнь.
   Свиридов сплюнул в воду и подошел к напарнику:
   — А я тебе что говорил!?
   Гетман лежал на спине, с хрипом втягивая в себя воздух. Всякое желание бороться у него пропало. Ему казалось, предел мечтаний — это лежать на спине и чтобы никто тебя не трогал. И плевать, что ты мокрый и грязный, что впереди тебя не ждет ничего хорошего.
   «Счастье — это покой», — подумал Аркадий Петрович и зашелся в приступе кашля.
   — Ладно, хватит развлекаться. Пора и делом заняться, — сказал Чурбаков, поднимаясь.
   «Делом? — подумал Гетман и вновь к нему вернулся панический страх. — Значит, это только начало? Что же произойдет со мной дальше?»
   — Поволокли, — услышал он голос Чурбакова.
   Мокрого, почти ничего не чувствующего, кроме страха, Гетмана, подхватили под руки и поволокли в темноту штольни. Вскоре вновь захлюпала под ногами вода. Гетмана бросили на что-то холодное мягкое, и он не очень скоро сообразил, что находится на дне большой резиновой надувной лодки. Чурбаков сидел на деревянной лавочке и светил вперед фонарем. Всплески гулким эхом разносились в подземелье. Свиридов и Бородин гребли короткими веслами, сидя на корме.
   Еще давно, в детстве, Аркадию Петровичу приходилось слышать о том, что под Калининградом существуют затопленные немцами при отступлении подземные заводы и доки, в которые вот уже полвека боятся заходить люди. Заводы, укрепления береговой артиллерии, укрытия для подводных лодок заминированы и затоплены.
   Никто не знает сколько прорубленных в известняке каналов выходит к морю и сколько ни откачивай воду, она все равно будет поступать. Карты были вывезены фашистами при отступлении, а потом и уничтожены в Берлине, когда стало ясно, что в Восточную Пруссию им больше не вернуться.
   И вот теперь эти старые истории, казавшиеся Гетману чем-то фантастическим, стали реализовываться. Он видел проплывавшие над ним ржавые металлические балки, остатки полиспастов для подъема грузов. Временами подземный канал расширялся и тогда его взору представали причудливые остовы станков, возвышавшиеся над водой. Резиновая лодка легко маневрировала между ними.
   По всему было видно, Свиридов и Бородин далеко не первый раз здесь. Они, как умелые лоцманы, проводили свой маленький корабль между преград и ни разу не ошиблись. Чурбаков даже не волновался, всецело полагаясь на умение своих людей. Кое-где на ржавых остовах станков белели человеческие черепа, кости.
   — Да погоди ты, давай подгребем! — сказал Свиридов, заметив, что на воде покачивается еще один, всплывший из воды череп.
   — Всплывают и всплывают.
   — Сколько же их там?
   Паша подцепил его веслом. Бородин подгреб поближе к остову станка и череп оказался на защитном кожухе. Из него с журчанием вытекала вода, а Свиридов любовался на свою работу.
   — На тебя, Серега, похож!
   — Да, в таком виде все люди — братья, и белые и черные.
   — Вот еще один выловили. Не бойся, — обратился Паша к Гетману, — это черепа заключенных концлагеря, которые работали на подземном заводе. Потом, когда в них отпала надобность, их затопили вместе с заводом.
   Среди них тоже были шустрые, которые умели всплывать, но только хрен это им помогло. И этот через пятьдесят лет всплыл. Поздновато, приятель, — и он помахал рукой осклабившемуся в жуткой улыбке черепу.
   — Молодой, наверное, был, раз все зубы на месте.
   И послушный, если их надсмотрщики не выбили.
   Чурбаков с отвращением посмотрел на Свиридова, но не потому, что тот говорил кощунственные вещи, а потому, что тот в какой-то мере предсказывал будущую судьбу Гетмана. А Чурбакову хотелось, чтобы тот хоть на немного оставался в неведении, лелея надежду сохранить свою жизнь.
   Плавно покачиваясь, лодка вошла в очередной тоннель. Каменный свод, вырубленный в известняке, подходил так близко к воде, что Свиридову и Бородину приходилось нагибаться. Пару раз лодка даже задела бортом о камень и Гетману подумалось: