Воронин Дмитрий. Операция "Одиночество"

   Пальцы сжали холодную стальную звездочку. Конечно, он не был таким мастером в применении этих игрушек, как Анни или хотя бы Дик. Однако при необходимости... в конце концов, чему-то же жена его учила, черт подери. И весь вопрос в том, кто будет более быстр и меток — на то, что шпион пришел сюда не с пустыми руками, Рич ни секунды не надеялся.
   Внезапно в голову пришла крамольная мысль — а может, он ошибся? Может, за этим стуком скрывалось что-то совсем простое и невинное, чего его ушибленная голова никак не могла понять? Мысль была не слишком удачна — он внезапно понял, что не сможет отправить стукача к праотцам исподтишка, не попытавшись выяснить, а что собственно здесь происходит.
   Приняв окончательное решение, Рич ощупал фонарик. Так и есть, кнопка находится в положении «выключено», видимо, фонарь вырубился при ударе. Наверняка эта штука исправна, по крайней мере стоит исходить из этого предположения. Немец осторожно привстал, голову пронзил приступ острой боли, чуть не заставившей его застонать. Однако, взяв себя в руки и стиснув зубы, он аккуратно поднялся, и неслышными шагами подкрался поближе.
   Стук прекратился. Стоящий на контейнере прибор помигивал тусклыми огоньками, света которых, для привыкших к темноте глаз Рихарда, вполне хватало на то, чтобы стала видна фигура, склонившаяся над аппаратом. Несмотря на темень, он сразу узнал эту игрушку — ажурная телескопическая антенна была ему знакома по лекциям в Академии. Собственно, в настоящий момент он уже опоздал и прекрасно это осознавал — для этого типа передатчика достаточно секунды, чтобы закодировать, сжать и отправить по назначению введенную информацию. Раз антенна развернута, значит сигнал уже послан, «тарелка» раскрывается непосредственно перед отправкой пакета информации и складывается по завершению процесса. Да, так и есть, лепестки антенны сложились и вся конструкция плавно и бесшумно втянулась в корпус. Пора...
   Вырвавшийся из фонаря яркий луч заставил нагнувшегося над передатчиком человека отпрянуть и инстинктивно закрыть лицо руками.
   — Кто тут? И что вы здесь делаете... — начал было Рич, и в то же мгновение узнал... — Ты?!!
   Если бы Клаудию не застали врасплох, если бы у нее было бы хоть несколько секунд на размышление, возможно она нашла бы выход. Как бы антипатично ни был настроен к ней Ауэрбах (это было более чем взаимно, хотя Клай никогда не демонстрировала свою неприязнь в той мере, в какой ее выставлял напоказ немец), она, наверное, смогла бы задурить ему голову, по крайней мере на некоторое время. Тем более что-что, а влиять на мужчин она всегда умела. Однако этих самых секунд у нее не было, и женщина ударилась в панику. А точнее, схватилась за иглопистолет.
   Увидев направленный на него ствол игломета, Рич рефлекторно метнул в Клаудию свое единственное оружие — сюрикен. То ли он был не слишком опытен, то ли судорожный рывок Клай увел ее на лишний сантиметр в сторону, однако бросок не достиг цели — бешено вращающееся лезвие лишь рассекло кожу на ее шее и улетело куда-то во тьму ангара. Одновременно пальцы женщины сдавили рукоять игломета, и струя парализующих игл ударила в грудь немца.
   Клай разжала пальцы, судорожно вцепившиеся в рукоять игломета, и тот с глухим стуком упал на палубу. Она не сомневалась, что Ауэрбах мертв — немногие из людей могли вынести одновременное попадание десятка игл, а она вгасила ему в грудь, шею и лицо всю обойму — остановившись лишь тогда, когда сухой щелчок ознаменовал полный расход боекомплекта.
   «Бежать... куда угодно... поймают... расстреляют...» — сумбурные мысли метались в голове Клаудии, не оставляя места для трезвых рассуждений. В спокойной обстановке она бы быстро поняла, что доказательств нет и вероятность того, что ее обвинят в содеянном, относительно мала. Но логика в поведении женщины в данный момент отсутствовала начисто.
   Наклонившись над неподвижным телом, она запустила руку в нагрудный карман пилота. Пальцы нащупали холодный металлический прямоугольник — через мгновение в руках у убийцы оказалась магнитная карта — ключ к управлению истребителем Рича. «Повезло... теперь быстрее... пока не спохватились... на Землю, там не найдут... затеряюсь...». Она почти бегом выбежала из ангара, и только в коридоре отчаянным усилием воли заставила себя идти спокойным или относительно спокойным шагом.
   На мгновение она заглянула в свою каюту, схватив спрятанные на дне шкафчика деньги и, на мгновение задумавшись, прихватив с собой бластер. Ей даже хватило ума уложить его в небольшой кейс, поскольку на борту авианосца право на ношение оружия имели только маринеры и пилоты истребителей. Денег было много, часть пришлось запихать вместе с оружием в чемоданчик. У нее еще осталась крупная сумма, полученная от Геллера за последние недели. А впереди маячили неплохие перспективы по части финансов... если удастся вовремя найти Рональда.
   Они познакомились давно, когда она еще училась в Академии. Ронни тогда был смертельно обижен на весь мир — все еще переживал факт своего отчисления, заливая горе изрядным количеством спиртного. Изумительно красивая женщина оценила способность экс-навигатора швырять деньги направо и налево, их роман был бурным и, разумеется, относительно коротким — ровно настолько, насколько у новоиспеченного фрита хватило денег, оставшихся после покупки собственного кораблика.
   Впрочем, денег было относительно много, пока страсть Клаудии к азартным играм, драгоценностям и дорогим туалетам не превратили счет Геллера в сплошной ряд нулей. После этого она совершенно спокойно рассталась с пылким любовником, не испытывая ни малейших угрызений совести. Единственное, о чем она жалела, так это только о том, что не познакомилась с этим милашкой до того, как придурок расплатился за свою «Амазонку». В последующее время она редко вспоминала высокого блондина, который на некоторое время существенно улучшил ее материальное положение — появились другие, хоть и менее богатые, однако вполне способные не непродолжительный срок удовлетворять ее потребности. Постепенно воспоминания потускнели, появляясь все реже и реже, пока Клай не выкинула прежнего любовника из памяти окончательно и навсегда. По крайней мере, так она думала.
   Геллер сам вспомнил о своей бывшей возлюбленной через несколько лет, когда на Земле уже стихли пожары, порожденные ядерными взрывами тяжелых торпед, а сама Клаудиа успела понять, что вместо романтики службы в Патруле ей светит реальная возможность в один далеко не прекрасный день разлететься на атомы вместе со своим кораблем. Дезертировать ей не слишком-то хотелось — перспектива влачить нищенское существование нисколько ей не улыбалась, а накопленные за прошедшие годы деньги и драгоценности бесследно исчезали за столом рулетки, любовь к которой, в отличие от подобных же чувств к сильной половине человечества, оказалась у нее куда более стойкой. К тому же Патруль очень беспокоился о своих дезертирах, к тому же их было мало, что исключало излишнее распыление пристального внимания СБ к подобным особям. И, кстати, если уж решаться на прощание с Патрулем, то требовалось застраховать себя от тесных контактов с оперативниками службы безопасности, а чтобы замести следы, тоже требовались деньги, и немалые.
   Поэтому появление Геллера из небытия может и не стало для Клаудии событием сезона, но по крайней мере возродило в ней меркантильные интересы. Однако Ронни в этот раз явно не был намерен возрождать прежние отношения, беседуя с бывшей любовницей более чем нейтральным тоном. Женщина пустила в ход все свое обаяние, перед которым до того момента никто не мог устоять, и Геллер не стал исключением. Уже утром, после бурной ночи, Клаудиа предалась мечтам о стремительном росте своего капитала, однако Рональд быстро остудил ее пыл. В нескольких словах он охарактеризовал моральные качества своей партнерши (когда ей это было нужно, Клай прекрасно умела «не слышать» критику в свой адрес) и предложил ей работу. В первый момент, по крайней мере в глубине души, она оскорбилась, из всех работ предпочитая ту, которая выполняется в положении «лежа на спине», однако предложенная в качестве аванса сумма сделала ее куда более покладистой.
   Будучи глубоко убежденным, что решение любой проблемы заключается прежде всего в подборе соответствующей цены, Геллер нисколько не был удивлен подобным поведением бывшей подружки, а теперь верного (пока идет оплата) соратника. По своему он даже ценил ее, поэтому получив сведения о гибели «Сюзанны» — последствия третьего или четвертого доклада Клаудии — не на шутку встревожился. Конечно, в большей степени его волновала потеря столь удачно найденного источника информации, а, следовательно, и уменьшение получаемых от Мастера субсидий, но и благополучие самой мисс Лаудер его весьма волновало. По крайней мере их редкие встречи, обычно заканчивавшиеся в его постели, вносили приятное разнообразие в его жизнь — юная навигаторша была на две головы выше своих «коллег» из портовых борделей. Поэтому, когда Клай вернулась целой и невредимой, он был приятно удивлен и не поскупился на гонорар красавице.
   Впрочем, Клай была настроена не столь благодушно, и их встреча завершилась вместо обычной и такой для него приятной концовки грандиозным скандалом. Женщина проявила глубокое знание брани всех времен и народов, заявив в заключение, что больше оказывать ему содействие она не намерена. Это не слишком расстроило Геллера, который знал Клай чуть ли не лучше ее самой. Он расстался с ней весело, вручив ей крупную сумму, так сказать, пособие по увольнению. В том, что это не последняя выданная ей сумма, Рональд ни минуты не сомневался.
   Разумеется, деньги скоро кончились, перекочевав из сумочки Клай в тщательно охраняемые кассы нескольких известных казино. Туда же, хотя и несколько окольным путем, переправились и приобретенные на Селесте украшения вместе с остатками призовой премии, в результате чего наступил давно ожидаемый Геллером момент — Клаудиа Лаудер снова оказалась на мели. В этот раз он не стал торопиться, движимый желанием примерно наказать норовистую девку — и он дождался своего, Клай пришла к нему первой. Утром они заключили новое соглашение, не настолько выгодное для нее, как прошлое, но и не настолько удачное для Геллера, как он того ожидал.
   Передав ей пакет для Шведова, он не счел нужным сообщать ей о содержимом упаковки, да и сам не был особенно уверен в правильности своих догадок. Впрочем, дальнейшие события подтвердили его правоту, а Клай получила достаточно крупную сумму, чтобы в ее ушах снова засверкали бриллианты, а завсегдатаи некоторых игорных заведений получили возможность лицезреть ослепительную красавицу, беспечно пускающую деньги на ветер.
   Постепенно Клай вошла во вкус — ее сообщения неизменно хорошо оплачивались, а Геллер, в свою очередь, был готов даже урезать собственный процент, лишь бы не потерять столь ценного сотрудника. Иногда ему, конечно, приходила мысль о том, что большая часть поступающей от нее информации добывалась при свете ночника под аккомпанемент тяжелого мужского дыхания, однако ревнивцем Ронни не был, по крайней мере когда дело касалось тех женщин, которых в глубине души он считал всего лишь незаурядными шлюхами. Поэтому их общения ничто не омрачало до памятного рейда «Элеоноры» на Гардарику. По сравнению с той бурей, которая разразилась в его квартире после возвращения остатков экипажа авианосца на Землю, прежний скандал показался Геллеру легким бризом. Впрочем, ему удалось сравнительно быстро заткнуть этот миленький ротик солидной пачкой крупных купюр, и в конечном итоге они вновь расстались друзьями.
   Потом длительное время информация от агентессы не представляла особого интереса ни для Геллера, ни, тем более, для Мастера. В основном, благодаря принятым Сергеевым мерам безопасности, из-за которых Клаудиа знала о предстоящих походах слишком мало, чтобы это было хорошо оплачено. Постепенно между ними вновь начали возникать разногласия. Рональд, прекрасно понимавший, что кадры надо беречь, время от времени отстегивал ей некоторые суммы, которые, казалось, только разжигали ее аппетит. Клай, в свою очередь, готовя своему патрону доклад о последнем рейсе к Арколу, приняла решение выдавать информацию порциями, рассчитывая на приличное вознаграждение за каждое сообщение. Ей это удалось, поэтому в настоящее время в ее руках была приличная сумма, которая могла помочь ей скрыться на какое-то время. Правда, последняя «получка» несколько задержалась в пути, хотя Геллер клялся и божился, что перевел деньги на ее счет. А за последнюю информацию она планировала содрать с Ронни еще больше.
   Теперь, лихорадочно запихивая пачки в кейс, она восторгалась собственной предусмотрительностью — несколько дней назад она сняла все до копейки со своего счета и спрятала наличность в каюте. Теперь эти денежки ей ой как пригодятся.
   Осмотрев последний раз помещение и, убедившись, что ничего ценного здесь не осталось, Клаудиа скорым шагом направилась на флайдек. Увести истребитель Рича представлялось ей архисложной задачей, поэтому тот факт, что истребитель стоял на палубе, а не в боксе, где ему, в общем-то, положено было находиться, было воспринято женщиной как подарок судьбы. Нырнув в люк и уже устроившись в пилотском кресле, она внезапно услышала за спиной:
   — Простите, мисс... А что вам здесь, собственно, надо?
   Этого парня она не знала, однако догадаться о том, кто стоит перед ней, не составило труда — кто же еще может находиться в истребителе, кроме стрелка, ждущего своего командира. Белобрысый юнец, пожирал глазами явившееся ему чудо. Чудо, в свою очередь, применило к салаге весь арсенал женских ухищрений, способных в кратчайшие сроки свести мужчину с ума. Будь у нее побольше времени, ей бы это вполне удалось, однако как раз времени-то у нее и не было, в любой момент кто-нибудь мог наткнуться на труп Рича и объявить тревогу, а в этом случае створки флайдека закроются и она лишится единственного шанса на побег. Решение пришло сразу и, хотя оно и не пришлось женщине по вкусу, она нисколько не сомневалось в том, что незамедлительно претворит пришедший ей в голову план в жизнь.
   — О, извините, сэр... Я вас не заметила... — она изобразила на лице смесь неловкого смущения с легкой ноткой удивления. — Если не ошибаюсь, вы...
   — Отто Фишман, к вашим услугам, мэм...
   — О да, Отто... простите мне мою забывчивость — Клай мило улыбнулась, зная, что от подобной улыбки у большинства мужчин мозги сливаются с яйцами — Рич... То есть, лейтенант Ауэрбах просил передать, что немного задержится... Он хотел вас видеть, и я не могла отказать ему в такой малости — передать вам эту просьбу.
   — Но мэм... я же не могу оставить истребитель без присмотра... — было за километр видно, что остатки исполнительской дисциплины борются в душе этого идиота с желанием угодить очаровательной девушке — Я не могу...
   — Я так ему и сказала! — округлив глаза сообщила парню Клаудиа, в душе пожалев молодого оболтуса. Если бы он оказался менее дисциплинированным то, возможно, остался бы жив. — Рич... то есть, прошу прощения, лейтенант Ауэрбах просил передать вам...
   Она нагнулась над кейсом и, расстегнув его, засунула руку внутрь. Может, парня и удивил бы вид денег, сваленных в беспорядке в чемоданчик, однако в этот момент его куда больше интересовала изящная попка и прекрасные золотистые волосы ослепительной незнакомки. А в следующее мгновение он увидел короткий ствол бластера, который был направлен ему прямо в живот.
   Клаудиа знала, что большинство стрелков набираются из морских пехотинцев, поэтому рисковать она не собиралась. Как только ствол занял надлежащее положение, с него сорвалась молния, пробившая скафандр навылет и оставившая глубокую каверну на внутренней обшивке истребителя. Противный запах горелого мяса наполнил кабину, однако беспокоиться на этот счет ей было некогда. Кое-как отпихнув безжизненное тело подальше от своего кресла («Почему он такой тяжелый?»), Клай захлопнула люк «Монингстара», вставила магнитный ключ Рича в прорезь панели управления и включила зажигание. И в этот момент взвыла сирена тревоги.
   Истребитель плавно приподнялся над платформой и под аккомпанемент истошных криков оператора устремился к уже закрывающимся створкам флайдека, проскочил между броневыми пластинами и вырвался на оперативный простор. Клаудиа зло усмехнулась — что-то подобное с ней уже было, хотя деталей она и не помнила, будучи тогда в отключке. Что ж, зато она доподлинно знает о тех событиях от их непосредственного участника. И в ее силах предельно сблизить сложившуюся ситуацию с оригиналом. Во всяком случае, в этом даже есть что-то интересное.
   В свое время она довольно много читала и смотрела о поведении людей, волею случая кого-либо убивших. Ее всегда несколько удивляло картонное горе, которое испытывали актеры или литературные персонажи, отправив на тот свет какого-нибудь не заслуживающего иной участи подонка. И сейчас она с интересом прислушивалась к собственным чувствам — даже странно, ей совсем не хотелось падать на колени, рыдать, возносить молитвы всевышнему или хотя бы блевать. Напротив, было бурное желание поздравить себя с победой, пусть даже временной. Никаких сомнений, никаких угрызений совести. «Да, мальчишку немного жаль, но он сам виноват — ушел бы по добру по здорову, остался бы цел и невредим. А так — пусть пожинает плоды воспитания, вбили кретину в голову понятия дисциплины, пусть теперь с этими понятиями и хоронят» — зло подумала она. А вот Рича было ни капли не жаль, немец с первого взгляда ее невзлюбил, а Клай, привыкшая к всеобщему преклонению, такого к себе отношения простить не могла. А то, что она собиралась сделать через секунду, это просто средство обеспечить себе отступление. Ничего личного...
   Истребитель изящно развернулся, с его пусковых установок сорвались сразу четыре тяжелые торпеды, устремившись к борту «Элеоноры»...
 
   На этот раз Рич приходил в себя дольше — обычный человек, получивший такую дозу токсина, давно отдал бы концы, однако для могучего организма уроженца Нью-Германии этого оказалось недостаточно. Однако сейчас немец был далеко не в лучшей форме. Ноги совершенно не держали его, поэтому он попытался выползти в коридор, и после нескольких неудачных попыток ему все же удалось распахнуть люк и мешком вывалиться прямо под ноги проходившему мимо технику.
   — Лаудер... задержать... стреляла... — слова вырывались с хрипом, дыхание было прерывистым, кровь снова лилась из растревоженной раны на голове — Украла ключ... истребитель... Объявляй тревогу... остановите... она агент... передатчик... Тревогу... быстрей...
   Рич снова потерял сознание, на этот раз надолго. Надо отдать должное технику — из бессвязных слов тяжелораненого немца он понял достаточно, чтобы напрочь забыв о пострадавшем, броситься к ближайшему селектору.
   — Диспетчер? Говорит техник третьего класса Смит. Я обнаружил раненого универ-лейтенанта, в него стреляли. Он смог сказать, что на него напала некая Лаудер, похитившая у него ключ, думаю, он имел в виду ключ от истребителя. Он утверждает, что она — имперский агент, он что-то говорил о каком-то передатчике, но я не понял. Несколько раз требовал объявить тревогу...
   Выпалив все это единым духом, Смит принялся ждать реакции. После недолгого молчания на том конце линии, диспетчер осторожно спросил:
   — Вы вообще, в своем уме, Смит? Повторите еще раз и медленно.
   Техник как можно подробнее принялся объяснять оператору ситуацию. До того наконец дошла серьезность положения, к тому же речь техника никак не походила на пьяный бред. Поэтому, решив, что лучше перестраховаться, чем проштрафиться, оператор вдавил кнопку, включавшую сирену тревоги, одновременно активировав аппаратуру, закрывающую флайдек. С ужасом увидев, как один из истребителей сорвался с места и стремительно умчался к выходу с летной палубы, проскочив между смыкающимися створками, в панике передал всем батареям авианосца немедленно открыть огонь. Этот поспешный приказ, в конечном счете, спас не только его погоны, но и весь авианосец в целом.
   Шквальный огонь лазеров готов был уже обрушиться на замерший в нескольких сотнях метров²⁹от борта авианосца, когда операторы увидели новую, гораздо более важную цель. Залпы уничтожили две из четырех запущенных торпед в мгновение ока, затем еще одну, но, к несчастью, расстояние было слишком мало, и четвертый «смерч» все же ушел от лазерных трасс. Однако, уклоняясь от огня, бортовой компьютер торпеды неудачно сманеврировал, и слишком далеко ушел в сторону от намеченной цели. В сложившейся ситуации он пришел к выводу, что вероятность поражения намеченной цели снизилась до минимума. Проанализировав возможные действия, компьютер принял решение поразить единственно доступную цель — и через мгновение торпеда врезалась в борт флайдека.
   Огромный авианосец содрогнулся, получив чудовищной мощности удар «в скулу», однако ранение не было не только смертельным, а даже просто опасным — основную силу аннигиляционного взрыва приняли на себя толстая наружная броня и многочисленные механизмы и системы, расположенные непосредственно за эланиумной оболочкой. Флайдек в целом остался работоспособным, серьезно пострадала только система ALS, да ремонтный док, полностью уничтоженный взрывом, однако и в большой степени погасивший его силу. В доке погибло шестеро техников и трое морских пехотинцев, этим потери «Элеоноры» были исчерпаны. Второму флайдеку повезло больше — броневые створки были закрыты. Когда последняя торпеда получила лазерный удар в двигатель и потеряла ход, и компьютер отдал команду на подрыв заряда, пламя сильно опалило броню корабля, однако под воздействием высокой температуры металл начал плавиться, и в нескольких местах потек, намертво сварив закрытые щиты друг с другом. Авианосец был относительно цел, однако поднять истребители в ближайшее время не мог.
   Пуск ракет спас Клаудию — если бы стрелки не переключили свое внимание на торпеды, «Монингстару», несмотря на всю его защиту, долго продержаться не удалось бы. Однако теперь истребитель, получив всего несколько попаданий, стремительно удалялся от раненого авианосца. Его путь лежал к Земле.
   — Внимание всем патрулям! Совершено нападение на «Элеонору», корабль поврежден, не можем поднять истребители! Преступник пытается скрыться в направлении Земли на истребителе «Монингстар»-1431, возможен вектор движения через сектора НB-14 или НB-13. — голос диспетчера дрожал от возбуждения, срываясь на фальцет — Задержать любой ценой!
   Дежурный офицер «Цербера»-13, получив это сообщение, приказал операторам бортовых артиллерийских систем удвоить внимание. Он был уверен, что преступник попытается прорваться к планете в пределах досягаемости его орудий.
 
   ... Задержать любой ценой!
   — Я «Фалькон», приказ понял, приступаю к задержанию преступника — ответил Дик, разворачивая истребитель и на полной скорости направляясь в указанный сектор. Он не слишком-то хорошо знал общую схему патрулей, однако догадывался, что в ближайшем районе истребителей раз-два и обчелся. Сеть «Церберов», обеспечивая Землю надежной защитой, в то же время создавала неудобства для ближнего патрулирования, поскольку истребители, фиксируемые на сенсорах масс-детекторов, вызывали у стрелков боевых спутников нервную дрожь. Ченнинг стоял на своем, требуя обязательного патрулирования, однако и он понимал, что в один далеко не прекрасный момент кто-нибудь из артиллеристов не разберется в ситуации и шарахнет мезоном по своим же. Поэтому постепенно выработалось соглашение, что истребители не будут подходить к земле ближе пятнадцатой зоны. Станции, в свою очередь, без особого приказа не связываются с объектами в зонах с пятнадцатой и дальше³⁰. Поскольку сектор «НB» патрулировал он один, Дик нисколько не сомневался, что будет единственным, кому по силам перехватить преступника.
   Орбита «Элеоноры» проходила в пятнадцатой сфере, поэтому капитан пролетел мимо корабля в сторону Земли. Несмотря на то, что авианосец находился от него почти в километре, была хорошо видна каверна, прожженная в левом флайдеке взрывом торпеды. Однако времени на разглядывание корабля у Дика не было — сенсоры зафиксировали цель. Пока до нее было еще слишком далеко, однако идущая на форсаже «Звездочка» Старка уверенно настигала преступника. Правда, капитан недоумевал, почему беглец тоже не включит Ф-драйв, дававший на некоторое время значительную прибавку к скорости. В тот момент ему не могло прийти в голову, что пилот угнанного истребителя просто не знает, где включается ускоритель, поскольку в свое время сам Дик не счел нужным это Клаудии показывать.