Воронов Никита. Зона поражения

   Значит, она не чужая?
   Собеседница тем временем невозмутимо продолжила:
   — Кстати, а вам не кажется, что этот очаровательный пейзаж напоминает еще что-то? Скалы, море… флаг с полумесяцем! Там ведь было нечто вроде тренировочного лагеря — не забыли?
   — Вы кто?
   — Ваш ангел-хранитель.
   — Что-то мне тоже захотелось в уборную…
   В любую секунду могли вернуться Дэльфин и «хефе де преиса». Буквально в любую секунду — итальянка это отлично понимала! Поэтому диалог продолжился очень конкретно и быстро:
   — Я работаю на тех, кто обратился с известной вам просьбой к Генералу.
   — Уточните!
   — Кавказ… Вы называете их «сепаратистами».
   — Зачем? :
   — Моя задача — прикрывать вас. До момента получения долларов.
   — Даже не понимаю, о чем идет речь, — пожал плечами Владимир Александрович.
   — Послушайте, русский! — Собеседница нервничала, торопилась и теперь уже не отрывала взгляд от угла здания, из-за которого должны были появиться ее приятель и Дэльфин. — Я была при штабе Магаева. Делала серию репортажей о кавказских партизанах, когда вас принесли…
   — Допустим! — Виноградову тогда сразу же вкололи лошадиную дозу промедола и еще какой-то гадости, так что в себя он пришел только после посадки на подмосковном аэродроме. Требовалось, однако, прояснить еще кое-что: — А вы еще насчет какого-то лагеря говорили… Нет?
   — Мне пришлось пройти полный тренировочный курс — перед тем, как попасть в горы. Примерно за месяц до вас.
   — Кто вел огневую подготовку?
   — Его все называли Освальд…
   — Что вы хотите?
   — Примерно к шести часам вечера приходите в отель «Алькомар». Там нужно спросить сеньору Лопес — я буду ждать. Поговорим подробнее…
   — Это обязательно?
   — Да вы сегодня чудом остались живы, ясно? Скажите мне большое спасибо!
   — Спасибо, конечно, хотя…
   Чувствуя, что Виноградов колеблется, итальянка в отчаянии всплеснула руками и почти во весь голос поинтересовалась:
   — Порка мадонна, что же прикажешь — как тому немцу у тебя перед носом журналом трясти, чтобы ты поверил? Тоже мне, выдумали условный знак! Конспираторы…
   Это был явно удар на добивание — Владимир Александрович крякнул и, видимо, покраснел.
   — Вот и Хуанито!
   — О, дорогая, ты выглядишь встревоженной… Наверное, подумала, что я бросил гостей и уехал не расплатившись?
   — Вы, мужчины, способны на все! Куда ты дел Дэльфин?
   Но через пятнадцать минут обе воссоединившиеся пары уже рассаживались в салоне «рено».
 

* * *

   Владимир Александрович аккуратно, чтобы не разбудить посапывающего рядом монаха, потер позвоночник — все-таки автобусные кресла по степени комфортности значительно уступают автомобилю Хуана. Да и дорога на этот раз подлиннее!
   Темень за окнами кончилась — электрические фонари и пульсирующая череда бесконечных световых реклам лучше всяких указателей свидетельствовали о том, что приблизилась конечная точка маршрута. Мелькнуло огромное, будто охваченное огненными сполохами здание казино: они уже были почти на окраинах Мадрида…
   Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.
   — Открывай глаза, скотина!
   Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.
   — Без глупостей. Это видишь? — Огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно ткнулся в глаз.
   Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!
   Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:
   — Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.
   Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.
   Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…
   — Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.
   — Откровенности.
   Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:
   — Всего-то… Ты кто такой?
   — Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Александровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик, огромная ладонь его прикрыла майору лицо. — Понял?
   — Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.
   — Кто ты такой?
   Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…
   — Врешь ведь, сука! Повторить? — Рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.
   Майор непроизвольно выгнулся:
   — Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже Папой Римским. Или покойным президентом Кеннеди!
   — Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?
   — На деловую встречу.
   — С кем?
   — Судя по всему, с вами.
   — Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.
   — Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…
   Снова ладонь перекрыла воздух, и болевой удар, казалось, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии.
   — Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил братков переслать из России еще и портретик курьера… На всякий случай!
   Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и
   продолжил:
   — Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем еще раз?
   — Не надо больше!
   — Сам напросился. Ну?
   — Я и не должен был походить на того парня…
   — Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!
   — Угадали.
   — Не понял? — удивился «немец».
   — Одно другому не мешает…
   — Говори!
   Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.
   Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:
   — Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?
   — У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель. — Они есть у моих друзей.
   — Где?
   — Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.
   — Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.
   — Ну например, я никак не могу ответить на ваш вопрос, И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.
   — Логично, хотя… — Собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека. — Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…
   — На разведку. Руки развяжите, а то со всем невмоготу!
   — Потерпишь. Не так уж долго осталось.
   Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:
   — Что ты должен узнать?
   — Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не кинут. И что это не полицейская ловушка.
   — Интере-есно! Каким же образом?
   — Я профессионал. Я умею.
   — Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора. — Что же ты, профи, так влип?
   —Расслабился.
   —Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?
   —Пока нет. Не хочу.
   —А придется…
   —Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса, получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!
   — За что же?
   — За подставу.
   — А никто ничего не докажет!
   — А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависела его жизнь. Требовалось постараться. — Ну а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что встретимся на том свете! И очень скоро…
   «Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестественно плоским-и морщинистым.
   — Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?
   Владимир Александрович ответил не раздумывая:
   — Дам тебе в морду!
   — Хм-м… А потом?
   — Потом — посмотрим.
   Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось, и теперь под тихую грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать — четырнадцать градусов. По Цельсию, разумеется…
   — Как ты будешь докладывать результаты?
   — Вернусь — доложу…
   — Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?
   — Допустим.
   Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке еще что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?
   — Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.
   — Возможно.
   — Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!
   — Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!
   — Еще добавить?
   — Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах, процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!
   — Неужели?
   — Ненавижу вас, отморозков… Братва, блин!
   — Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?
   — Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.
   — Кто?
   — Он меня знает, а я его нет.
   — Пароль? Сигналы опасности?
   — Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…
   Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.
   — Слышь? Или ты сейчас же меня развязываешь, или…
   — Подожди, дай подумать! — уже почти попросил «немец». Чувствовалось, что ему не легко принять решение. — Без глупостей?
   Вот и все, подумал Виноградов. Если этот гад сейчас засунет мне в пасть какую-нибудь тряпку и переключит телевизор на работающую программу — значит, не договорились. Разговор окончен, и можно вспоминать отходные молитвы…
   Майор отчетливо представил себе, как пуля из ствола вороненого «люгера» почти беззвучно ввинчивается в оцепеневший от ужаса мозг. Может, заорать прямо сейчас, не дожидаясь развязки? Это вряд ли поможет остаться в живых, но появится шанс осложнить убийце отступление — вдруг, кто услышит из коридора!
   Однако обошлось без эксцессов.
   — Наверное, потом буду жалеть, но… — совсем по-киношному покачал головой «господин Юргенс». — Считай, что я почти поверил!
   Одним болезненным рывком он ослабил и снял с запястьев Владимира Александровича хромированную цепочку — такие когда-то использовались в полиции ГДР вместо наручников. Надежно и очень практично…
   — Ну ты с-сука… — первым делом Виноградов сел и принялся восстанавливать кровообращение в кистях рук. Потом дотронулся до подсыхающей корки на лице. — Бля-а!
   — Не, следов никаких не останется, — успокоил его человек напротив.
   — Обещаешь?
   — Обещаю! С таким расчетом и делалось.
   — Ну тогда и я свое слово сдержу. Лови… — Майор без замаха, коротко, подцепил кулаком массивную челюсть «немца». Потом добавил с левой: — Х-хак!
   Голова противника мотнулась из стороны в сторону, тело обмякло и неторопливо сползло через поручень кресла. Подождав, пока седоватый затылок коснется коврового покрытия на полу, Владимир Александрович встал и с неприличным для потомственного российского интеллигента наслаждением ударил незваного гостя ногой в пах. И еще пару раз — теперь уже только по печени и по почкам.
   После такой обработки «господин Юргенс» запросто сможет претендовать на оформление инвалидности в своем профессиональном союзе… Впрочем, сейчас он был без сознания и на грубость не отреагировал. Так же, как не отреагировал и на «личный досмотр», учиненный майором в лучших милицейских традициях.
   — Смотри-ка ты…
   Патрона в патроннике не было! Предохранитель не снят… Никаких документов — только бумажник с кредитками и мелочь: песеты, немецкие марки, доллары. Из нагрудного кармана вывалился только ключ от номера «господина Юргенса».
   Стараясь не причинять себе лишней боли, Виноградов занялся ревизией собственного организма: видимых повреждений не обнаружилось, но общее состояние было омерзительным. Ныли и подрагивали мышцы, мутило, до носа не дотронуться… То, что ему удалось врукопашную сделать с «немцем», скорее, следовало отнести на счет перелившихся через край эмоций.
   Владимир Александрович взял со столика ключи, открыл мини-бар и извлек оттуда холодную банку пива. Потом помешкал, вздохнул и заменил пиво «колой».
   За спиной почудилось шевеление… Нет, все в порядке — лежит себе тело и каши не просит. Однако нужно поторопиться! Сковырнув алюминиевое кольцо, Виноградов в несколько глотков осушил половину шипящего содержимого банки. Затем набрал полный рот и шумно выпустил жидкость в лицо лежащему — так, как хозяйки спрыскивают белье перед глажкой.
   — Мы-ым-м…
   — С добрым утром, господин Юргенс!
   — О-о-о… ах!
   — Не придуривайся, — тихо и почти ласково попросил Виноградов. Мочки ушей, если на них воздействовать умеючи, способны вернуть к реальности даже постоянного клиента питерского вытрезвителя. Соответствующие навыки приходят с опытом — а уж этого-то у майора имелось в достатке. — Как, очухался?
   — Падла ментовская! За что?
   Владимир Александрович даже опешил:
   — Еще и спрашиваешь? Убью!
   — Ну и зря. — Человек на полу сплюнул кровь, с удивлением посмотрел на свои ни чем не связанные руки и попытался встать с ковра. — Теперь, пожалуй, .верю, что не «подстава».
   Виноградов ногой придавил его обратно:
   — Да ты с самого начала не сомневался, кто я и что! Бил ведь так, чтобы следов утром не осталось — верно?
   — Верно! — кивнул собеседник.
   — А стрелять даже и не думал…
   — Всегда лучше перестраховаться. А лишняя проверочка в нашем деле не помешает!
   — Ну ты сволочь! — Виноградова передернуло от одного воспоминания о пережитых только что волнах боли и унижения. — Проверочка? Я тебя, бля, сейчас…
   — Ладно! Ладно… Чего ты? — «Немец» отшатнулся к противоположной стене, потом убрал руку от паха и потрогал челюсть: — Поквитался же! В расчете?
   Чужая наглость часто действовала на майора обезоруживающе. Почувствовав это, собеседник воспрял духом:
   — Я ведь не со зла, какие могут быть обиды?
   Владимир Александрович в ответ только выругался — грязно и нецензурно.
   — Да брось ты! Водки налей, а?
   — Может, еще задницу подставить?
   Препираясь по инерции, Виноградов, однако, уже доставал из бара плоскую бутылку:
   — Виски есть, водки нету.
   — Давай! Что же делать…
   Выпили. Посидели, уставясь на неработающий телевизор.
   — Ладно. Утро скоро… Бумажник вернешь? И ключи!
   — Забирай.
   — Деньги пересчитать? А то помню я вас, ментов! — хмыкнул гость. — Так и норовили обчистить.
   — Давно из России? — решил не обижаться на шутку Виноградов. — На «постоянке» или «беженец»?
   — Я германский гражданин, понял? Уже второй год… И паспорт — чистый!
   — И даже имя настоящее?
   — Настоящее, какое папа с мамой дали! — непонятно зачем приосанился собеседник. — Мы из-под Саратова, город Энгельс — слышал? Республика немцев Поволжья…
   — У «хозяина»-то побывать успел?
   — Где? — Гражданин Германии господин Юргенс сделал удивленное лицо. — А, на зоне! Нет, не сидел — как раз вовремя смылся. На историческую, бляха, родину…
   — Понял. — Виноградов разлил по стаканам остатки.
   — А почему интересуешься?
   — Да так… Больно уж ты какой-то блатной! Чересчур. — Владимир Александрович посмотрел прямо в глаза человеку напротив и добавил: — Скорее даже — приблатненый.
   Ответ последовал без задержки:
   — Ну и ты тоже на моего бывшего участкового Василия Тимофеича мало похож! Пистолет у тебя?
   — Допустим.
   — Отдай!
   — Вообще-то, есть разные волшебные слова. Например, «пожалуйста»! Не забыл?
   — Мне уйти? — Посетитель сделал вид, что поднимается из кресла. — Разговора не будет?
   Но вскоре он уже рассовывал по карманам заботливо отделенные друг от друга майором — патроны россыпью, обойму и пистолет.
   — У себя соберешь! — Отдавать готовое к бою оружие не хотелось, поэтому Виноградов нехитрым способом опять уравнял шансы.
   — Теперь — порядок. Слушай внимательно! Повторять не буду…
   Разговор не затянулся — электронной будильник у кровати показывал начало шестого, когда Владимир Александрович прикрыл за ночным гостем дверь и направился в ванную.
   Принял душ, переоделся, привел лицо в относительный порядок.
   — Здравствуй, дорогой друг! — поприветствовал он собственное изображение в зеркале. — Ну и рожа у тебя, однако.
   Вид действительно показался на троечку с минусом.
   К тому же внезапно и нестерпимо заболела голова — лобные пазухи, виски, затылок… Насколько знал себя Виноградов, о том, чтобы заснуть в такой ситуации, не могло быть и речи. Требовался привычный анальгин или двойная доза чего-нибудь новомодного.
   Все одно к одному! Аптечка, верная спутница в нескончаемых командировках, на этот раз по закону подлости осталась дома. Постанывая, Владимир Александрович влез в шорты, натянул футболку и отправился вниз, к спасительной стойке портье.
   Полутемный, сумрачный коридор встретил его тишиной: ничего удивительного, все нормальные люди спят… По идее, следовало поберечься. Но майор был настолько поглощен пульсирующей, разрывающей изнутри черепную коробку болью, что пренебрег даже элементарными мерами предосторожности.
   И ничего плохого не произошло! Очевидно, лимит всяких гадостей, выделенных провидением на его долю в этот день, исчерпался.
   — Сеньор? — Девушка за стойкой, к искреннему удивлению Виноградова, вовсе и не думала спать на работе. Она даже не дремала и, в отличие от большинства тружеников российского гостиничного бизнеса, никак не выразила своего неудовольствия внезапным появлением постояльца.
   Как мог, Владимир Александрович по-английски поведал ночной красавице о своей беде.
   — Пор фавор! — улыбнулась та. И достала — сначала блестящую упаковку таблеток, а затем минеральную воду в миниатюрной бутылочке…
   — Русский? — Створки лифта почти беззвучно разъехались в стороны, и в холл шагнул озабоченный чем-то пресс-секретарь. — Эста муй бьен… Хорошо! Вы можете мне помочь?
   — Разумеется, Хуан! — Владимир Александрович пребывал в эйфории от стремительно наступающего облегчения. — Чем?
   — Видите ли, дело очень деликатное. Никого не хочется специально будить… Вы ведь знали англичанина — того, с бородой и трубкой?
   Так вот и вышло, что рассвет Виноградов встречал уже на пути в Луарку.
   А потом были — опознание трупа в морге и протокол, составленный вежливым полицейским. Данные Владимира Александровича офицер переписал с его паспорта, не удосужившись даже глянуть дальше… Очевидно, визовыми проблемами занимался здесь другой департамент, и иностранный гость, к тому же согласившийся потратить на формальности личное время, опасности для страны не представлял.
   Впрочем, у майора на случай излишней придирчивости представителей власти имелась, конечно, вполне пристойная версия — ее предложил спутнику закаленный в боях с испанской бюрократией пресс-секретарь «Черной недели». Оставалось только поражаться, как легко умеют обходить и обходят разнообразные запреты внешне законопослушные европейцы.
   Помятый вид Владимира Александровича никого не удивил — каждый третий иностранец на фестивале мучился по утрам похмельем, а тут еще разбудили ни свет ни заря… А к моменту «случайной» встречи на набережной с девушками он уже почти не отличался от окружающих.
   Девицы-красавицы… Виноградову почему-то вспомнилась лиловая плеть осьминожьего щупальца, вывесившаяся за край блюда. Потом — сигарета в пальцах француженки и очерченная яркой помадой улыбка Габриэлы.
   — Хола, сеньор! Пуэрта дель Соль…
   Владимир Александрович с трудом разлепил веки:
   — Грациас! — Видимо, он умудрился-таки заснуть перед самым прибытием.
   Симпатичный водитель подмигнул понимающе и прошел дальше по салону, заглядывая под сиденья и на багажные полки — то ли забытые вещи искал, то ли бомбу…
   Большинство пассажиров уже толпилось снаружи, выволакивая из автобусного чрева на асфальт многочисленные чемоданы и сумки. Остальные терпеливо ждали своей очереди на выход у передней двери.
   Виноградов окончательно пришел в себя: Встал, подхватил необременительный багаж, последним шагнул наружу.
   Собственно, это был не автовокзал — скорее, просто конечная остановка нескольких городских маршрутов. Судя по схемам и указателям, отсюда можно было без труда добраться практически в любой конец Мадрида. Некоторое время Владимир Александрович пытался дисциплинированно, как учили, зафиксировать в памяти номера автобусов и названия хотя бы конечных станций — но вскоре понял, что голова его не способна сейчас даже на такую малость. Майор плюнул, в прямом смысле слова, себе под ноги — и пошел к ближайшему светофору…
   Площадь Пуэрта дель Соль, на которой он находился, с первого же взгляда производила впечатление величественной роскоши: разметавшиеся по сторонам перспективы улиц, памятник в центре, ярко освещенная громада комплекса фирменных магазинов «Корт Ин-глез».
   Виноградов даже не стал проверяться — вечер в испанской столице еще только начался, и людская толчея на площади все равно надежно укрыла бы от непривычного к местным условиям глаза толково приделанный «хвост».
   Теперь надо вспомнить инструктаж. Значит, так: «Если встанешь лицом к универмагу, то…» Идти оказалось действительно недалеко. Буквально несколько шагов по оживленной Каррера де Сан Херонимо, потом направо — первый же дом на улице Виктория.
   Угловое кафе наполняло вечерний воздух потрясающим ароматом копченого мяса. Матово-черные винные бутылки традиционно пылились на витрине, а внутри, за стойкой, что-то жевали и пили немногочисленные посетители.
   Странно! В поле зрения не было ничего, даже отдаленно напоминающего гостиницу — ни гербов, ни ярких вывесок, ни услужливого швейцара. Может, спросить? Как назло, неприметная улочка без особых достопримечательностей у прохожих популярностью не пользовалась.
   Адрес соответствует… Слава Богу! Среди множества латунных и пластиковых табличек на входной двери майор разглядел, наконец, нужную: «Хостал Веракруц, 3 этаж». Значит, верно — именно здесь находятся те шикарные апартаменты, в которых Владимиру Александровичу предстоит провести навалившуюся на город ночь.
   Утомленный путник нажал на кнопку звонка. Некоторое время его, очевидно, разглядывали через укрытый среди каменных завитушек объектив, потом кто-то что-то прохрипел в переговорное устройство. Виноградов без труда произнес выгравированное на металлическом прямоугольнике название. Дверь зажужжала и тихо щелкнула дистанционным замком…
   Лифт, естественно, не работал. Но, хотя бы, имелся в наличии — а ведь для большинства разбросанных по миру заведений того же класса его посчитали бы неприличным излишеством.
   «Хостелы» здорово отличались от своих более респектабельных собратьев, отелей… Комфорт в них был сведен к минимуму и рассчитан на относительно неприхотливого западного студента — что, впрочем, вполне соответствовало санитарно-гигиеническим потребностям россиянина среднего достатка.
   Зато цены! Дешевле был только ночлег под открытым небом, да и то не всегда…
   — Буэнас ночес!
   — Хола! — Мордатый сторож с дымящейся сигаретой в углу рта равнодушно проследил за поднимающимся по лестнице посетителем — и потом снова углубился в изучение затрепанного каталога с тореадором на обложке.