Вудинг Крис. Шторм-вор

   – Здесь не так опасно, – прогудел Ваго. – Но ничем не лучше.
   Креч тяжело поднялся с кресла. Эфемера кинулась к деду и спряталась за него, неотрывно глядя на голема широко распахнутыми от страха глазами.
   – Ты пришел, чтобы нас убить? – спросил Креч. – Я стар, мне и так недолго осталось. Я не боюсь умирать. Но я не позволю тебе тронуть Эфемеру. – Он положил худую, покрытую вздувшимися старческими венами руку на голову внучки.
   – Я не причиню вам вреда. Я пришел не за этим, – сказал Ваго.
   – Значит, ты ищешь своего создателя?
   – Да.
   – Тогда пойдем со мной, – вздохнул Креч.
 
   Комната на верхнем этаже башни оказалась почти в точности такой же, какой Ваго ее помнил. У окна оставался небольшой уголок, свободный от медных труб и тикающих шестеренок. Там у стены стояла картина, с которой голем привык беседовать, оставаясь один. Теперь она снова была завешена тканью, как и в тот день, когда он ее нашел. Кто-то укрыл картину.
   – Знаешь, мне жаль, что я тебя избил тогда, – продолжал Креч. – Прости меня. Просто… Просто ты напомнил мне о ней. Я ведь из-за нее и взял тебя к себе. Вероятностный шторм украл ее и дал мне тебя. Так вот глупо Шторм-вор подшутил надо мной: унес мою красавицу-внучку и подсунул вместо нее другого ребенка, ребенка из металла и сухой плоти. И иногда я срывался и бил тебя, потому что… ты напоминал мне о моей потере. О моей внучке.
   – О внучке? Ты говоришь об Эфемере? Креч печально покачал головой.
   – Ее звали Эванеска. Но до меня доходили слухи. Даже до такого старика, как я, доходят слухи. – Он смотрел на Ваго, но черные линзы очков надежно скрывали выражение старческих глаз. – Теперь ее называют Лелек.
   Ваго подошел к картине и протянул руку, чтобы сбросить ткань.
   – Не надо. Пожалуйста, – попросил Креч. – Через много дней после того, как Эванеска пропала, я увидел ее на этой картине. Когда случился шторм, она просто взяла и исчезла. Шторм-вор похитил ее. А потом я увидел ее на этой картине. Это было ужасно. Все равно что встретить ее привидение или увидеть ее в ночном кошмаре… – Он потер переносицу под очками в нелепой попытке отогнать боль, которую причиняли ему воспоминания. – Мне пришлось прятать картину от Эфемеры. Она тогда была еще слишком маленькой, чтобы понять. Эванеска исчезла вскоре после смерти ее родителей. Эфемера даже не помнит, что у нее была сестра… – Старик попытался сглотнуть, но в горле у него пересохло. – Я выбросил все картины из башни, но на эту рука у меня не поднялась. А вдруг… вдруг там есть частица моей внучки? Поэтому я поставил картину здесь. Спрятал ото всех.
   Теперь Ваго понял, почему видел девочку чаще, чем все остальные, и почему она последовала за ним в Килатас. Здесь был ее дом. А за те тоскливые дни и ночи, когда он разговаривал с ней, они стали друзьями.
   Ваго откинул покрывало. Креч отвел глаза.
   – Ты ее дед, – сказал голем. – Посмотри на нее.
   Эванеска стояла, облокотясь на парапет канала, ветер играл ее светлыми волосами – он дул ей в спину, и казалось, будто белые локоны отделились от полотна картины, обрели объем и реют в воздухе.
   Словно помимо своей воли, Креч медленно повернулся к картине. Его лицо окаменело, но вскоре он немного расслабился.
   – Кажется, ей там хорошо, – робко сказал он. – Ведь правда же, похоже, будто ей хорошо? Она выглядит веселой…
   – Иногда она веселая, – ответил Ваго. – Иногда грустная. Но главное – она здесь.
   Креч не мог отвести глаз от своей внучки.
   – Ты повзрослел, Ваго. Ты уже не тот ребенок, каким был, когда жил с нами, – рассеянно произнес старик.
   – Трудно оставаться ребенком, когда увидишь, что стало с миром, – ответил Ваго.
   – Вот почему мы оберегаем от него наших детей, как можем, – отозвался Креч. – Однако как бы мы ни старались, безмятежная пора детства проходит слишком быстро. – Старик по-прежнему неотрывно глядел на картину, но вдруг его лицо сморщилось, и из-под очков потекли слезы. – О, моя Эванеска… – прошептал он. – Прости меня…
   Но девочка на картине не шелохнулась.
   Через некоторое время Ваго неловко пошевелил крыльями.
   – Когда-то ты сказал, что у тебя есть кое-какие догадки насчет моего создателя, – напомнил он.
   – Ах да. – Креч словно очнулся. – Ну, это очень просто. Видишь ли, механизмы, встроенные в твое тело, когда-то привели меня в восторг, и я посветил немало времени их изучению. Многие из них принадлежат к науке Угасших, но кое-что сделано после Угасания, и если присмотреться, то можно увидеть клеймо изготовителя на отдельных компонентах.
   – Клеймо изготовителя?
   – Мелкая гравировка, которая говорит о том, кто сделал ту или иную деталь. Как подпись художника на картине.
   – Креч… Откуда я взялся? – спросил Ваго.
   – Из Нулевого шпиля, – ответил ему незнакомый голос.
   Это был Лизандр Бейн. Теперь он вышел из-за рядов труб и сразу же взял голема на мушку.
   – Тебя создал Протекторат, – сказал Бейн. – Тебя создали мы.
   Ваго инстинктивно напрягся и присел, готовый прыгнуть. Но бежать было некуда. Слишком тесно. Разве что выскочить в окно, да и то Бейн может успеть выстрелить… Ваго все равно бы попытался использовать этот шанс, но в незнакомце было что-то такое, что-то…
   Ваго знал его. Он чувствовал, что видел этого человека раньше. Только не мог вспомнить, откуда. Лицо в окошке бака, самое раннее его воспоминание?.. Нет, это не он. То был Тукор Кеп. Тогда кто это?
   – Побегал и хватит, – сказал Бейн. – На лестнице наши люди. От тайной полиции не скроешься. Возвращайся к нам. Возвращайся домой.
   Ваго злобно посмотрел на Креча, и тот попятился.
   – Прости, – пробормотал он. – Прости.
   – Что вам от меня нужно? – оскалился Ваго. – Я только хочу найти своего создателя. Я ищу Тукора Кепа.
   Бейн сперва удивился, а потом расхохотался.
   – Ой, не могу!.. Похоже, ты совсем запутался! – Он недобро ухмыльнулся. – Ты и есть Тукор Кеп.

4. 3

   Турпана и Моа снова попросили прийти в дом Чайки. Точнее говоря, это была не столько просьба, сколько приказ. Турпан заподозрил, что предводительница Килатаса встретит их не в лучшем расположении духа. И оказался прав.
   На верфи кипела лихорадочная деятельность. Жители Килатаса спешили закончить строительство последних судов к началу великого исхода. Каждый спущенный на воду корабль означал, что шансов выжить при нападении водорезов станет чуть больше. Теперь, когда был точно известен заветный день отплытия, у усталых, голодных кораблестроителей открылось второе дыхание. Скоро они наконец-то осуществят свою мечту, то, ради чего много лет назад основали этот подземный город.
   Другое дело, получится ли у них и в самом деле достичь иной земли? Ну, как верно сказала когда-то Чайка, это вопрос веры. И люди верили.
   Турпан и Моа в сопровождении охраны прошли в дом главы общины под оглушительньш грохот и стук молотков. Солнце уже село, но в гигантской пещере повсюду горели факелы. Бреши в западной стене прикрыли щитами, чтобы свет не был виден с моря. Кораблестроителям предстояло трудиться всю ночь. Шум стоял такой, что Турпан и не надеялся уснуть.
   Чайка даже не сочла нужным поздороваться, когда они вошли. Ее взгляд был прикован к картине на стене. Не обернувшись на вошедших, женщина поманила их рукой.
   – Знаете, что вы наделали? – ледяным тоном спросила она.
   Моа съежилась, услышав в тихом голосе Чайки гнев, готовый вот-вот обрушиться на них.
   – Знаете, сколько жизней вы подвергли опасности, когда притащили сюда этого голема?
   Комнату освещал только призрачный свет свечей, в углах комнаты и на истощенных лицах людей лежали густые тени. Когда Ваго исчез, люди Чайки обыскали Килатас вдоль и поперек, однако так его и не нашли. Голем каким-то образом умудрился сбежать.
   – Он нам не враг! – воскликнула Моа. – Он не сделает ничего такого, что могло бы…
   – Откуда ты знаешь? – резко перебила ее Чайка. Ее гнев наконец вырвался наружу, и мишенью оказалась Моа. – Что тебе вообще известно о нем? Об этой твари, которую ты привела в мой город? Ты хоть понимаешь, что мы тщательно проверяем каждого человека, прежде чем позволить ему узнать о нашем убежище? Да если бы не ты, мы бы вообще не впустили сюда этого голема! В следующий раз, когда увижу Кроншнепа, я с ним поговорю. Идиот покрюченный, впустить сюда подобную тварь!
   – Не надо вымещать на ней свою досаду! – вмешался Турпан. – Мы не виноваты, что вы его плохо охраняли. А когда мы принесли птицу, ты ведь обрадовалась! И не постеснялась использовать ее, чтобы поднять боевой дух своих людей! А как мы могли принести птицу, не взяв с собой голема? Откуда нам было знать, что он сбежит?
   Упрек достиг цели. Накануне Чайка действительно произнесла речь, поведав всему Килатасу о том, что они нашли еще одну птицу с чужой земли, а это, дескать, добрый знак, предвещающий удачу в их далеком странствии.
   Моа чуть не плакала от незаслуженной обиды, но Турпан невозмутимо выдержал суровый взгляд Чайки.
   – Можете валить вину на кого угодно, – холодно сказал он. – Это ничего не меняет. Зачем ты нас позвала? Чтобы накричать на нас?
   Его слова немного остудили гнев предводительницы. Она отошла в глубину комнаты, распустила свой «конский хвост» и снова завязала волосы, еще туже.
   – Картина. Посмотрите на картину.
   Они перевели взгляд на городской пейзаж, где несколько дней назад видели таинственную девочку по имени Лелек. Она и теперь была там, только стояла вдалеке, на заднем плане, и настойчиво указывала пальцем туда, где за рядами домов, на самом краю картины, возвышалась зловещая черная башня. Нулевой шпиль.
   – Что это… что это значит? – в оторопи спросила Моа.
   – А ты как думаешь? – ответила Чайка с отвращением в голосе. – Она показывает нам, куда идет Ваго. Или куда он уже пришел.
   – Он не шпион! – всхлипнула Моа. – Не шпион!
   – Послушай меня, – угрожающим тоном начала Чайка. – Меньше чем через пять дней мы отплываем. Я всю жизнь к этому готовилась. Я отвечаю за своих людей. И не позволю все разрушить. Только не сейчас. Если Протекторат нападет на Килатас из-за того, что вы наделали, мы все равно отплывем, даже если придется прорываться сквозь целую флотилию дредноутов. Если мы не отправимся в назначенный час, нас встретит больше водорезов и они потопят больше кораблей. Каждая лишняя смерть будет на вашей совести.
   Она отвернулась, глядя на верфь сквозь грязное окно.
   – Я вызвала вас сюда, чтобы сказать вам вот что: я хочу, чтобы вы нашли голема. Я хочу, чтобы вы удостоверились, что он никому не рассказал о Килатасе. Если он уже кому-то рассказал, я хочу знать это наверняка. Возможно, это наш единственный шанс. – Она закрыла глаза, словно сожалея о своем решении. – Нужно исправлять свои ошибки. Так принято в Килатасе. Возможно, уже слишком поздно, но вы должны попытаться. Вы еще можете успеть к отплытию. – Она через плечо оглянулась на Моа. – Но если вы не найдете голема, вы точно никуда не поплывете.
   – Нет! – ахнула Моа. – Нет, ты не можешь с нами так поступить! Пожалуйста, позволь нам отправиться вместе со всеми!
   Турпан ничего не сказал, думая о своем. В неверном свете свечей было и вовсе невозможно разглядеть выражение его лица, полускрытого маской и упавшими на лоб дрэдами.
   – А вот ты был бы совсем не против, если бы вы остались, не так ли, Турпан? – осведомилась Чайка.
   Моа бросила на него сердитый, полный упрека взгляд.
   Турпан поднял голову.
   – Ты знаешь, что я думаю о вашем побеге. Вы обе знаете. Я бы не поплыл с вами ни за какие коврижки.
   Повисло молчание. Турпан знал, что Моа считает его предателем, ее обида жгла его, как огонь.
   Девушка наверняка еще надеялась переубедить его, но он был непреклонен. Он не поплывет.
   – Ваго просто обиделся! – воскликнула Моа. – Ты обращалась с ним, как с пленником, как будто он что-то натворил. Немудрено, что он не захотел тут оставаться! Ты бы на его месте тоже сбежала. – Она смахнула слезы тыльной стороной ладони. – Ты говоришь столько красивых слов о свободе, но посмотри на себя! Ты исключила Ваго из жизни Килатаса, так же как Протекторат исключил нас из жизни Орокоса. Всюду одна и та же история. Нам нужен кто-то, кто был бы хуже нас, это придает нам уверенности, тогда мы чувствуем себя вроде как на ступеньку выше. Но ты ничем не лучше других!
   Чайка пожала плечами.
   – Может быть. А может, и нет. Просто найди голема. Запомни, Моа: если он выдаст нас, я оставлю тебя здесь гнить вместе с остальными. – Она фыркнула. – А теперь вон с глаз моих, оба. Стражники отведут вас обратно на поверхность.
   Моа расплакалась. Жестокие слова Чайки и предательство Турпана совсем сломили ее волю. Она сама начала верить, что привела в Килатас шпиона Протектората.
   – Но как мы теперь поймаем его? – спросила она сквозь слезы. – Как отыщем его в Нулевом шпиле?
   Она не спросила, как они попадут в Нулевой шпиль – в этом как раз ничего сложного не было. Артефакт поможет пробраться куда угодно.
   – Это твоя забота, – отрезала Чайка. – Можешь начать думать над этим прямо сейчас.
   Моа повернулась к Турпану и вопросительно посмотрела на него. От этого взгляда у юноши защемило сердце. Она умоляла. Она умоляла его помочь ей, потому что одной ей не справиться.
   Турпан мечтал только об одном: убраться из Килатаса и забыть о Ваго. Он хотел, чтобы Моа ничего не грозило и чтобы они по-прежнему были вместе. Артефакт поможет им разбогатеть, и все будет хорошо…
   Но Моа было нужно другое. Она готова пойти на любой риск, чтобы добраться до Ваго, чтобы вернуть себе право плыть вместе с Чайкой. Ей безразлично, что это верное самоубийство, что шансы куда-нибудь приплыть почти нулевые, что Турпан считает всю затею бредовой. Она все равно попытается выполнить приказ Чайки, даже если для этого придется вломиться в Нулевой шпиль.
   Долгое время все напряженно молчали. Турпан пытался принять решение. Если он поможет Моа, она уплывет с Чайкой. Даже если ее не убьют водорезы, она все равно никогда не вернется. Если Турпан откажется помогать, то она все равно отправится к Нулевому шпилю…
   Вот бы найти какой-нибудь способ заставить ее передумать и остаться! Но нет, уже поздно. Для Моа пути назад нет. Побег из Орокоса – ее хрустальная мечта. И если ей не дадут уплыть, эта мечта разобьется вдребезги. Моа такого не переживет.
   Турпан понял, что по большому счету у него нет выхода. Он никогда не мог спокойно смотреть, как Моа плачет, никогда не мог ей отказать. Она хочет уплыть. И на этот раз она не отступится. Раз уж она готова настаивать на своем вопреки Турпану, хотя обычно всегда и во всем соглашалась с его решениями, значит, ее ничто не остановит. Слишком сильно ее желание.
   – Мы теряем время, – сказал он. – Пойдем и отыщем этого голема.

4. 4

   Ваго согласился пойти с Бейном.
   Они плыли на боевом корабле по Западной артерии, направляясь к центру Орокоса. Корабль был длинный, черный, с тремя орудийными башнями, а в каждой башне – по паре пушек. Корабли Протектората следили за соблюдением законности и порядка на каналах и в портах.
   Близилось утро. Корабль быстро двигался против течения, и чем больше светлело небо, тем выше становились Осевая Цитадель и Нулевой шпиль далеко впереди, а также гора, с которой текли все воды Орокоса. Предрассветный туман льнул к ее склонам, там, где из гигантского резервуара рушились вниз водопады, питающие водные артерии города.
   – Выследить тебя не составило труда, – говорил Бейн голему. – Множество людей видели, как ты вышел из этой башни. Помнишь, какое переполох ты тогда устроил? Мы пришли к старику, и он признался нам во всем. – Голос Бейна звучал ровно, без всяких эмоций. – Со стороны твоего так называемого хозяина было очень… неблагоразумно прятать тебя от нас. Вероятно, он решил, что ты заменишь ему потерянную внучку. Но он знает, что бывает с людьми, которые идут против Протектората. Мы с ним потом разберемся.
   – Вы меня ждали, – сказал Ваго.
   – Мы надеялись, что ты в конце концов вернешься. А после того, как ты ушел из-под носа у моих людей, мы уже не сомневались в этом. Ты ведь не очень-то хорошо заметал следы. С твоей внешностью трудно остаться незамеченным. Мы знали, что ты направился к башне старика. – Он с интересом покосился на Ваго. – Однако мы не ожидали, что ты окажешься там так скоро. Надо же, как быстро тебе удалось отыскать дорогу назад. Хотя, с другой стороны, башня довольно приметная, а у тебя отличное зрение. И, полагаю, ты не нуждаешься в отдыхе и сне.
   Ваго не ответил. Он вообще за весь путь произнес лишь несколько слов. Он стоял на палубе, смотрел на крыши и шпили Орокоса и думал. Бейн обещал дать ответы на его вопросы, но не раньше, чем они доберутся до Нулевого шпиля. А пока Ваго было над чем подумать.
   «Ты и есть Тукор Кеп», – сказал Бейн.
   Это была правда. Ваго знал, что это так, вот только не мог понять, откуда у него такая уверенность. Он и Бейна знал. Опять-таки, откуда? И откуда взялась эта картинка, так ясно отпечатавшаяся в его памяти: лицо, глядящее на него с другой стороны окна? Память не спешила возвращаться, но что-то высвободилось при этих словах Бейна. Воспоминания катились на Ваго подобно лавине, набирая скорость по мере приближения.
   Итак, он и есть Тукор Кеп. Как ни странно, Ваго не сомневался в этом. Однако кто такой Тукор Кеп? Что ж, скоро Бейн все объяснит. А до тех пор Ваго пытался разобраться в своих чувствах.
   Вчера, когда смеркалось, они садились на военный корабль и Ваго стал свидетелем короткой перепалки шефа тайной полиции и Грача. Очевидно, Бейн обещал мальчишке какую-то награду, если тот найдет Ваго. Теперь Грач требовал свои деньги, хотел, чтобы с него сняли «убеждатель» и отпустили.
   – Не теперь, – отрезал Бейн. – Ты мне еще пригодишься.
   – Так мы не договаривались! – заорал Грач.
   – Значит, я меняю уговор, – пожал плечами Бейн. В руке у него было устройство, которое включало детонатор браслета у плеча Грача. – Или ты считаешь, что тебе будет удобнее спорить с одной рукой?
   Грач весь побагровел от злости, его тонкие светлые волосы казались прозрачными на фоне налитых кровью щек и лба.
   – Чего еще вам от меня надо? Я же привел голема!
   – Посмотрим, что скажет голем. Может, я тебя и отпущу, – невозмутимо ответил Бейн. – Чует мое сердце, в этом деле еще не все прояснилось. Я хочу знать, где голем пропадал все это время. Я хочу узнать больше о его спутниках. И я хочу знать правду о том, почему ты за ними гонишься. Грач достаточно быстро взял себя в руки, чтобы не ляпнуть лишнего в ответ на это, но шеф тайной полиции и так о многом догадался.
   – Послушай, парень. Моя работа состоит в том, чтобы ловить людей на лжи, – сказал Бейн. – А я хорошо знаю свое дело. Если ты не хочешь рассказать мне правду о том, почему ты гонишься за этими двумя выродками, то, возможно, мне ответят они. Оставайся здесь и найди их. Приведи их ко мне живыми. Сделка остается прежней. Если не выйдешь на связь в ближайшее время, я напомню тебе о нашем новом уговоре, и последним, что ты услышишь, будут три негромких гудка перед тем, как взорвется твой «убеждатель».
   Грач от злости скалил гнилые зубы, шипел и только что не плевался, как выкипевший чайник.
   – Мне очень не хочется, чтобы мы стали врагами, Грач, – сказал Бейн. – Ты уже дважды произвел на меня впечатление. Посмотрим, удастся ли тебе это сделать в третий раз. Знаешь ли, случалось, что мы принимали таких парней, как ты, в тайную полицию. Жизнь полицейского куда лучше жизни в гетто.
   С этими словами он оставил Грача кипеть от гнева и поднялся на борт. Корабль отчалил и унес их навстречу рассвету.

4. 5

   – Это здесь, – сказал Бейн, когда они вошли в большую комнату на полпути к вершине Нулевого шпиля. – Вот где ты родился. Или, точнее, переродился.
   Ваго пригнулся, плотно прижав крылья к телу, и протиснулся в слишком узкий и низкий для него дверной проем. За порогом оказалась холодная и пустая комната, стены и пол в ней были металлические. Высоко над головой по периметру шел балкон. И еще в комнате были машины: высокие причудливые устройства, похожие на тонкие, без листьев деревья из золота; генераторы и ряды рычагов, соединенные со странными машинами Угасших, что смотрелось противоестественно до неприличия. В центре стоял цилиндрический медный бак с единственным полукруглым окошком из зеленого стекла. В мягком белом свете, льющемся с потолка, предметы почти не отбрасывали теней.
   Ваго подошел к баку. Все в этой комнате было ему знакомо. Он провел когда-то очень много времени, разглядывая рычаги, машины и все остальное. И это было очень страшное время, комната тогда вызывала у него ужас. Ваго подошел к стеклянному окошку бака и заглянул внутрь. На него уставилось лицо голема, искаженное и расплывчатое.
   Конечно. Лицо, которое он помнил, было его собственным лицом. Он видел свое отражение, глядя на бак снаружи. Видел себя самого. Тукора Кепа.
   Значит, он не всегда был таким. Когда-то он был человеком, у него были лицо и имя, а теперь он стал чудовищем.
   Он медленно повернул голову и посмотрел в сторону двери, туда, где в окружении десятка агентов с дум-пистолетами на изготовку стоял Лизандр Бейн.
   Тот ответил ему равнодушным взглядом.
   – Скажи мне, как я стал таким, – произнес Ваго, и его голос был похож на жалобное старческое поскуливание.
   Бейн не спеша вошел и стал ходить по комнате, водя ладонью по приборам. Машины были тихи и безжизненны, но Ваго помнил, как в них гудела энергия, как с ветвей золотых «деревьев» срывались искры.
   – Наши ученые разработали проект. Проект создания солдата, предназначенного специально для того, чтобы убивать призраков. Мы научились использовать некоторые изобретения Угасших, и разработчики считали, что эти машины помогут нам осуществить наш замысел. С армией таких солдат, как ты, мы могли бы переломить ход затянувшейся войны в свою пользу. Мы могли бы уничтожить призраков. Но для того чтобы сделать солдата, требовались человеческий мозг и человеческое тело. Проект подразумевал слияние человека и машины.
   Бейн подошел к Ваго, встал рядом с ним. Тот продолжал смотреть в бак.
   – Эксперимент был слишком рискованным, чтобы поставить его на одном из наших сотрудников, поэтому я решил выбрать кандидата из менее ценных людей. Несколько выродков сидели у нас в камерах в ожидании… переработки. Я спросил у них, не хотят ли они получить второй шанс.
   Бейн умолк, и последнее предложение повисло в мучительной тишине. Ваго не шевелился.
   – Я вызвался, – произнес он. Конечно, он вызвался. Неудивительно, что он запомнил лицо на стекле как лицо своего создателя. Он сам создал себя. Это лицо было последним отражением его человеческого облика перед тем, как он вошел в бак и началась процедура превращения его в сплав из плоти и металла.
   – «Я хочу жить». – Бейн положил ладонь на плечо Ваго. – Так ты сказал. Ты готов был на все, что угодно, даже на такое. Ты готов был отдать свою жизнь Протекторату, лишь бы не умирать. Ты встал на путь искупления.
   – Искупления? – хрипло переспросил Ваго. Он нахохлился и попятился на шаг от бака. – Искупления чего?
   Бейн снял руку с его плеча.
   – Ты был убийцей. Ты убил и ограбил больше двадцати горожан, а потом мы тебя поймали. Ты забыл?
   Ваго оцепенел. Он понимал, что ему следует ужасаться, но как он мог ужасаться тому, чего не помнил? Преступления, о которых говорил Бейн, не имели к нему нынешнему никакого отношения. Он даже не знал, верить ли во все это, но потом вспомнил, как в ярости набросился на Креча и с каким удовольствием уничтожал призраков на территории «Запад-190».
   – Мы тебя обучили, – продолжал Бейн. – У тебя были все нужные инстинкты, не хватало только дисциплины. Мы сделали из тебя солдата. А затем, когда настало время, мы сделали из тебя суперсолдата.
   – Посмотрите на меня, – сказал Ваго, глядя на свое отражение. – Посмотрите, что во что вы меня превратили!..
   – Да ты сам посмотри, – ничуть не смутившись, парировал Бейн. – Ты стал быстрее, сильнее, лучше, чем был в прежней жизни. Кеп, ты…
   – Теперь меня зовут Ваго! – резко перебил голем. Его слова гулким эхом отразились от высокого потолка комнаты. – Ваго, – повторил он уже тише.
   – Ну что ж, Ваго так Ваго. Тоже неплохое имя. Как видишь, Ваго, все механические устройства отлично прижились. У тебя хватит быстроты и силы, чтобы схватиться с десятком призраков сразу. Мы снабдили тебя системой наведения и улучшенными рефлексами. Металлический экзоскелет позволяет тебе не только поглощать эфир, но и получать из него энергию. Ты не нуждаешься ни в пище, ни в отдыхе, единственное, что тебе необходимо для выживания, – это призраки, и то ты можешь долго обходиться без них. Твое новое тело работает на эфире! Что касается призраков, то для них ты практически неуязвим. У нас получилось! Проект оправдал все наши надежды!
   Ваго вспомнил бегство от Грача и его шайки по территории «Запад-190» и как призрак, который чуть не убил Моа, исчез, соприкоснувшись с ним. Вот почему она выжила: он, Ваго, поглотил призрака. Значит, его догадка была верна. Он действительно спас девочке жизнь.