Вудинг Крис. Шторм-вор

   Турпан дрожал – не от холода, хотя он промок до нитки, и не от страха перед призраками. Они с Моа прижались к стене, а Ваго осторожно заглянул за угол. Переулок упирался в широкую улицу, на которой когда-то было много магазинов. Сейчас витрины стояли пустыми и темными, вывески раскачивались и скрипели на ветру. Моа, которая знала своего друга как облупленного, заметила, что Турпана трясет, но не подала виду. Он не любил, когда она его утешала; это заставляло его чувствовать себя слабым. Ведь это он должен быть ей опорой и защитой. Он очень стыдился своего страха.
   Но Турпан не мог ни о чем думать, кроме того кошмарного дня, когда его легкие отказали и он едва не умер. Это сделал с ним шторм. И сколько бы Моа ни уверяла его, что вероятностные штормы приносят и перемены к лучшему, он никак не мог забыть о своем несчастье. Не мог забыть, что сделало его таким: намордник на лице, источник энергии горбом выпирает между лопатками. Турпан был симпатичным парнем, а шторм превратил его в урода, закрыл его лицо черным металлом респиратора. Турпан ненавидел шторма, потому что не мог противостоять им. Он свято верил в то, что человек всегда может добиться своего, главное – не сдаваться. Но против Шторма-вора он был бессилен.
   – Никого, – прошептал Ваго.
   Они свернули за угол и побежали по улице, держась ближе к витринам магазинов, прячась в тенях, которые отбрасывали дома в неверных штормовых сполохах. Вокруг больше не было тихо – где-то поблизости копошились оборотни, может быть – на следующей улице, может быть – в темноте пустых магазинов. Турпан и Моа постоянно озирались, опасаясь нападения. Турпан закрепил эфирную пушку на руке ниже локтя. Оружие придавало ему уверенности. Детекторные очки слабо светились в ночи.
   Они добежали до конца улицы, откуда открывался вид на весь район. Прямо перед ними открылся широкий пролет металлической лестницы, ведущей вниз, на большую площадь. Площадь окружали особняки с высокими окнами (стекла давно были выбиты) и изящными чугунными решетками балконов. В центре ее красовался каскадный фонтан, в котором вода омывала каменных рыб, китов и полумифических морских тварей. А дальше, за площадью, на город опускались цветные полотнища призрачной кисеи. Они медленно раскачивались, проплывая мимо зданий вдалеке.
   Испугавшись, что на открытом месте их заметят, Ваго прыгнул в глубокий декоративный ров, идущий вдоль фасада ближайшего здания. Турпан и Моа последовали примеру голема. Выглядывая изо рва, они могли видеть всю площадь. На ней вроде бы не было ни души.
   – Кажется, все чисто, – прошептала Моа.
   Но тут она почувствовала, как Турпан рядом с ней испуганно замер, глядя куда-то назад и вверх, и тоже запрокинула голову.
   Широкая лента голубого газа надвигалась на площадь из-за спин беглецов, ее разноцветный хвост тащился по земле, проходя здания насквозь. Моа вскрикнула и в ужасе зажмурилась – бежать было уже поздно. Лента плавно отделилась от дома позади, и широкая бирюзовая полоса прошла сквозь всех троих.
   Все произошло очень быстро, они ничего не почувствовали. На краткий миг все словно бы сместилось, сделалось каким-то неправильным, и они на долю секунды отстали от пульса вселенной. Потом жуткое мгновение истекло, оставив на память металлический привкус во рту и ощущение, будто каждый нерв мелко вибрирует. Хаос пронесся сквозь двух подростков и голема и двинулся дальше. Кисейная лента уплывала прочь, вниз по лестнице, к площади.
   Моа судорожно втянула воздух – оказалось, она все это время боялась дышать. Она бросилась к Турпану и схватила его за руку, чтобы убедиться, что он никуда не исчез.
   – С тобой все в порядке? С тобой все в порядке? – крикнула она.
   Но даже он сам не мог ответить. Может быть, кто-то из них заразился смертельной болезнью. Может быть, в их телах зародились раковые опухоли. Может, они только что приобрели способность исцелять поцелуем от любой хвори. Может, чьи-нибудь почки превратились в стекло.
   Турпан прерывисто всхлипнул и обнял ее. В глазах его стояли слезы испуга и облегчения, и он как мог старался сдержать их. У Моа и у самой комок стоял в горле. Она покрепче обняла Турпана. Они замерли, сжимая друг друга в объятиях, – двое испуганных детей в каменной траншее, выходящей на пустую площадь.
   Турпан больше не плакал, однако и то единственное рыдание, которое он не сумел сдержать, выдавало, как ему плохо. Он ведь почти никогда не плакал. Ему с детства внушили, что слезами горю не поможешь. Но теперь он был так потрясен и напуган, что позволил Моа обнять себя – ей, которая всю жизнь верила в удачу и не боялась шторма так, как он.
   Моа закрыла глаза, чувствуя, как его сердце постепенно успокаивается, словно подстраиваясь в такт ее сердцу. Она готова была простоять так вечность, но тут Ваго сказал:
   – Посмотри.
   Она повернула голову и увидела, что он пристально смотрит на нее. Голем поспешно отвел взгляд и уставился на площадь, но Моа еще секунду задумчиво разглядывала его. Чего он испугался? Почему виновато спрятал глаза? Но тут она увидела, что привлекло внимание Ваго, и все эти мысли вылетели у нее из головы.
   Лента, которая прошла сквозь них, уже пересекла площадь и теперь сливалась со зданиями на дальней стороне. На своем пути она оставила три ярких пятна, три силуэта, которые слепили глаза, хотя света не испускали – вроде цветных кругов, какие остаются после того, как смотришь на солнце. Словно реальность износилась и в ней образовалась дыра, словно кто-то соскреб краску с мироздания, открыв его изнанку. Цветные пятна уплотнялись, их очертания становились все четче…
   Турпан, внезапно смутившись своего порыва, отстранился от Моа, отвел глаза – и увидел пятна. Те постепенно меняли форму. Он понял, что это такое, задолго до того, как они обрели завершенный вид. Он узнал их по картинкам – перевернутые вверх основанием треугольники с крыльями ската, маленькая головка и тело, как у мотылька, тонкие щупальца-усики.
   Им пришлось увидеть рождение призраков!
   Моа едва успела оправиться после прикосновения шторма – а теперь такое! Нет, это уже чересчур. Из ее глаз, скрытых полумаской детекторных очков, брызнули слезы.
   «Красота! – думала она. – Какая красота!»
   Она никогда не видела призрака в его естественном облике, ведь раньше у нее не было очков. Но теперь она поняла, почему последователи Тропы Духов поклоняются им. Призраки были так красивы, что дух захватывало. Не поддаться очарованию этих сотканных из света дивных созданий было невозможно. Моа смотрела и не могла насмотреться: призраки с ленивой элегантностью парили в воздухе, сворачивались в кольца и переплетали друг с другом гибкие тела, взмахивали крыльями, проверяя свои силы, словно новорожденные… Да, конечно, судьба, которая ждет человека при встрече с призраком, хуже смерти. И все-таки, глядя на них, девушка невольно преисполнилась благоговения.
   Красота есть везде. Даже здесь, в городе, который так жестоко обошелся с Моа, в темном и безрадостном Орокосе. Даже самые опасные враги могут быть прекрасными. Девушка взглянула на морскую птицу, висящую на шее у Ваго, и в ее сердце всколыхнулись давние мечты. Если в жестоком, холодном Орокосе встречаются такие чудеса, то что может таить мир за его пределами? Что, если действительно существует другая земля, где-то там, далеко-далеко? Земля, где все иначе?
   Пусть Турпан не верит в это, Моа отступаться не собиралась. Ведь вероятности – это суть Орокоса, здесь на них все держится!
   Турпан вскинул пушку, мигом забыв о своей недавней слабости.
   – Я думаю, нам следует пойти в обход, другой дорогой.
   – Куда мы идем? – спросил Ваго.
   – На север. К каналу. Я могу найти дорогу отсюда.
   – Ты уверен?
   – Конечно уверен. Пойдем.
   Они выбрались из рва и двинулись обратно, туда, откуда пришли. Моа следовала за Турпаном беспрекословно, Ваго с явным недоверием. Он не разделял слепой веры Моа в Турпана, но полагался на нее. Она была добра к нему, заступалась за него перед парнем, и не раз. Парень ему совсем не нравился. Моа – дело другое.
   Турпан ничего этого не замечал: он был слишком занят, пытаясь заметить малейшие признаки движения. Он следил, не появятся ли летящие полотнища вероятностного шторма, грозящие ему новым ужасным прикосновением. У него мурашки бежали по коже от стыда, когда он вспоминал, как позволил Моа увидеть свою слабость. Даже сейчас он не был уверен, что шторм не нанес ему вреда. Например, шторм мог сделать его бесплодным, а выяснится это еще не скоро. Ужас перед жуткими последствиями сегодняшнего шторма парализовал его разум, подобно темным отравленным нитям. Турпан заставлял себя думать только о ближайшем будущем. О том, как выбраться отсюда живыми.
   Он уже начал жалеть, что предложил проникнуть на территорию призраков. Возможно, он поспешил. Возможно, существовал не столь рискованный способ сбежать от погони. Но уже ничего не изменишь. Поздно спохватился. Слишком поздно, крюч раздери.
   Но хуже всего было другое: Турпан сомневался, что сумеет найти дорогу отсюда. О тайном маршруте он знал понаслышке, ему рассказывал о нем когда-то один вор. У Турпана была хорошая память на слухи, он собирал крупицы информации и хранил в памяти до того дня, когда они могли пригодиться. Но даже если тайный маршрут действительно существовал – а Турпан не был в этом уверен, – за это время он мог измениться.
   Конечно, у него был запасной план. С помощью артефакта они могли снова пройти сквозь стену. Но теперь, после того как их засекли, солдаты настороже, так что остаться незамеченными вряд ли удастся. Оставалось одно: пересечь весь район поверху, а это был отчаянный риск.
   Так что Турпан весьма приблизительно представлял, как быть дальше, и радовался, что Моа об этом не догадывается. Что было бы с ней, если б она узнала?.. Далеко не впервые Турпан полагался на удачу, не имея четкого представления о том, как будет выпутываться. Не раз его спасала только случайность. Главное тут было – сделать вид, будто все идет по плану и он, Турпан, точно знает, что делает. Он очень дорожил доверием Моа, больше всего на свете. А ей для душевного спокойствия было необходимо верить в его непогрешимость.
   И потому он с уверенным видом вел Моа и Ваго сквозь дождь и чудовищный шторм по узкой лестнице, ведущей вниз.
   Они уже почти вышли к набережной канала, когда им встретился оборотень.

2. 7

   Он притаился на выступе стены на пустой улице, где дорогие дома стояли в глубине дворов и маленьких садиков. Турпан слишком поздно заметил его. Это была молодая женщина с мокрыми светлыми волосами, сияющий эфир сочился из ее глаз и между зубов. Она наблюдала за дорогой, сторожа свою территорию, когда беглецы вышли из-за угла – и замерли, увидев, что их засекли.
   Женщина медленно обнажила зубы в оскале. Турпан и Моа бросились бежать. Но Ваго не сразу последовал их примеру. Что-то проснулось в его памяти, что-то, прежде закрытое от него…
   Враг!..
   Спохватившись, голем опустился на четвереньки и бросился прочь. Оборотень поднял голову и издал пронзительный крик, переходящий в неслышимый для человеческого уха ультразвук. Облако светящегося пара вылетело у него изо рта. Оборотень спрыгнул со стены, с грацией хищника приземлился на мостовую и ринулся в погоню.
   Турпан и Моа бежали без оглядки. Страх перед оборотнями был заложен в них с рождения. Оборотни испускают эфир, а эфир смертелен для людей. Одно прикосновение этой женщины означало смерть.
   Они нырнули в узкий переулок. Открытые подъезды и темные окна проносились мимо, сливаясь в размытые пятна. Оборотень несся следом, шлепая босыми ногами по булыжникам. Ночь наполняли завывания вероятностного шторма и тихий, вибрирующий звук сирены Нулевого шпиля.
   Переулок вдруг круто повернул влево. С неба, едва видного в узкую щель над головой, продолжал лить дождь. Турпан вылетел из переулка на извилистую улицу, вымощенную булыжником. Улица полого спускалась вниз. По обеим сторонам стояли ряды бараков из тусклого металла, безликие и холодные…
   И тут, чуть выше по улице, заслышав крики своей товарки, из узкого дверного проема выскочили еще два оборотня. Это были мужчины, одетые в рабочие комбинезоны. Увидев Турпана, они кинулись за ним вниз по улице.
   Турпан бежал во весь дух. Не сбавляя ходу, он быстро обернулся, чтобы убедиться, что Моа не отстала. Она пока держалась, но ей приходилось тяжело. К тому же она промокла до нитки. Ваго бежал последним, хотя, как подозревал Турпан, при желании мог двигаться гораздо быстрее их. Он нарочно держался между оборотнями и Моа. Это Турпана вполне устраивало.
   «Крюч, как я мог так подставить нас?» – в отчаянии подумал он.
   Отсюда, с холма, видно было далеко, почти до самой границы города. Полупрозрачные кисейные полотнища шторма, сплетаясь друг с другом, лениво подметали улицы Орокоса. У подножия холма район переходил в доки, там, в темноте, мрачно маячили громоздкие складские здания и высокие краны. За ними виднелся канал – тонкая полоска блестящей черноты.
   Слишком далеко. Никак не успеть.
   Турпан выругался про себя. Моа ни за что не убежать от трех оборотней. У нее не хватит сил. Значит, остается одно.
   Он остановился, повернулся навстречу преследователям, вскинул эфирную пушку и выстрелил.
   Раздался металлический визг, отдача толчком отозвалась в руке, и из дула пушки вылетел шипящий шар энергии. Заряд прошел мимо цели – оборотни даже не замедлили своего стремительного бега. Моа обогнала Турпана, он услышал, как хрипло она дышит, и понял, что силы ее на исходе. Турпан выстрелил еще раз и снова промахнулся.
   Оборотни неслись прямо на него. У Турпана кровь застыла в жилах. Он с ужасающей отчетливостью понял, что эта ошибка будет стоить ему жизни. Ему ни за что не успеть их остановить.
   Но тут к нему подбежал Ваго. Голем вырвал у него пушку и защелкнул у себя на предплечье. Турпан от неожиданности и потрясения потерял дар речи и лишь молча смотрел, как голем лихо вскидывает оружие, прицеливается и стреляет.
   Первая же очередь попросту смела врагов. Один эфирный шар попал женщине-оборотню в живот, другой в грудь, и не успело ее тело упасть на мостовую, как Ваго прикончил остальных, выстрелив одному из мужчин в ногу, а второму в плечо. Мертвые тела, лишившиеся энергии призраков, мешком повалились на землю, немного прокатились по булыжникам и наконец замерли.
   Несколько драгоценных мгновений Турпан стоял в оцепенении, ни в силах двинуться с места. Благодаря очкам он видел, как эфир вытекает из поверженных тел и сгущается, заново обретая форму…
   – Беги! – рявкнул Ваго.
   Второго окрика Турпану не понадобилось.
   Он легко догнал Моа. Она стояла, покачиваясь, прижав руку к старой ране в боку, которая в такие минуты давала о себе знать. Где-то поблизости раздались крики оборотней, настолько высокие, что их почти не было слышно, зато от них начинала болеть голова. К месту стрельбы спеоборотни, сотни и сотни захваченных призраками оболочек. Опасность далеко не миновала.
   Турпан обхватил Моа за плечи, чтобы поддержать ее, и они, спотыкаясь, побежали по уходящей вниз улице. Моа дрожала – то ли от холода, то ли от испуга. Снова раздался выстрел из эфирной пушки, и Турпан оглянулся через плечо. Ваго пятился назад, пружинисто ступая на своих ногах с вывернутыми суставами, словно кот на задних лапах. Отступая, он стрелял в призраков, которые поднимались от лежащих на земле тел. Оружие казалось естественным продолжением его руки. Он держал пушку так, словно родился с ней, и каждое его движение было профессионально четким, как у настоящего воина.
   «Ничего себе! Так вот для чего он предназначен!» – осенило Турпана.
   Турпан не стал останавливаться, чтобы полюбоваться на мастерство Ваго – на вершине холма уже показались первые оборотни из тех, кто спешил на подмогу. Призраки взмыли в воздух и полетели над своими неистовыми собратьями в человеческих оболочках, которые стремительно неслись вниз по склону.
   «Остается надеяться, что они набросятся на Ваго, а про нас забудут», – подумал Турпан. Он оттащил Моа под прикрытие домов. С его дрэдов и респиратора ручьями стекала вода. Турпан присмотрел подходящий переулок, обещавший убежище и защиту от вражеских глаз…
   Они уже почти добежали туда, когда с неба на них обрушилась огромная волна алого цвета. Турпан прижал к себе Моа, когда красная полоса метнулась прямо на них… Но призрачная кисея промчалась в нескольких шагах в стороне, чудом не задев беглецов. Алая лента скользнула сквозь безликие металлические дома на другой стороне улицы, и на глазах у Турпана несколько домов просто исчезло, растаяло, словно сон после пробуждения. Их фундаменты остались мокнуть под дождем. Вот так. Кто знает, куда Шторм-вор забросил эти дома?
   Позади раздался очередной выстрел эфирной пушки, Турпан опомнился и потащил Моа в переулок.
 
   Безгубый рот Ваго приоткрылся, обнажив металлические зубы. Это можно было бы назвать усмешкой, но его лицо не было приспособлено для выражения веселья. Прицел в его усовершенствованном глазу фиксировал мишень за мишенью, мышцы безукоризненно выполняли команды, голем прицеливался и стрелял со сверхъестественной точностью. Впервые с тех пор, как он пробудился, он чувствовал себя правильно. Он был на своем месте. Отдача оружия, вид уничтоженных врагов, боевой азарт – все это доставляло Ваго истинное наслаждение. Оборотни мчались к нему, обезумев от ярости. Он отбрасывал их назад выстрелами из пушки, и они исчезали, превращаясь в клочья энергии.
   Но даже в горячке боя он понимал, что не сможет уложить их всех. Призраки теперь возникали все быстрее и надвигались на него со всех сторон. Медленно, отстреливаясь, Ваго отступил к тому переулку, в котором исчезли Турпан и Моа. Сделав последний выстрел, он повернулся, опустился на четвереньки и побежал, плотно прижав крылья к телу. Призраки бросились за ним.
   Он скакал, как трехногий пес, опираясь на свободную руку – в другой была пушка. Переулок, как и все ему подобные, был завален ржавым железом и арматурой, фонари в нем не горели – подачу энергии в захваченные районы всегда отключали. Свечение облаков окрашивало все вокруг в тошнотворные цвета. Ваго прыжками спустился по уличной лестнице, резко свернул за угол, оттолкнулся от стены и кинулся по другому переулку. Он потерял из виду Моа и Турпана, но знал, в каком направлении они убежали. Вниз по склону, туда, где доки и канал. Они не могли уйти далеко вперед, состояние Моа этого не позволило бы.
   Мысль о Моа заставила Ваго бежать быстрее. Если призраки их догонят, мальчишка не защитит ее, нечего и надеяться. Ей нужен Ваго, ее голем.
   Оторваться от оборотней Ваго не составило труда, но с призраками все обстояло сложнее. Они проходили сквозь стены, срезали углы, ныряли в любую твердь и выныривали из нее, словно ее для них не существовало. Голем галопом мчался сквозь ливень, лишь на долю секунды опережая светящихся тварей, которые так и норовили схватить его своими щупальцами.
   Он свернул в очередной переулок, миновал его и вылетел на открытую галерею. Здесь переулки заканчивались, с галереи открывался прекрасный вид на канал и здания на противоположном берегу. Ваго понял, что ошибся дорогой. За перилами был обрыв, и никаких спусков поблизости видно не было.
   Если не считать спуском свободное падение.
   Призраки дышали Ваго в затылок, так что ему ничего не оставалось, кроме как бежать прямо к пропасти. Хорошо бы внизу оказалась какая-нибудь крыша, чтобы падать было не так далеко, подумал он. Искать другой путь все равно было поздно. Ваго перепрыгнул перила и полетел в пустоту.
   И через мгновение понял, что совершил непоправимую ошибку. Под обрывом не было никаких домов, только мостовая. А при падении с такой высоты даже голем вряд ли смог бы уцелеть. Дальше, по ту сторону дороги, тянулись ряды складов, на крыши которых Ваго мог бы благополучно приземлиться. Но для этого он недостаточно сильно оттолкнулся. Он понимал, что не долетит до крыш, ему даже не нужна была помощь механического глаза, чтобы рассчитать траекторию.
   Несколько ужасных мгновений он летел вниз по крутой дуге… а потом расправил крылья.
   Он не знал, что еще с ними делать. И конечно, не знал, как ими махать. Но Ваго помнил, как они подвели его, когда он спрыгнул с моста в Западную артерию, поэтому теперь старался держать их неподвижно под напором встречного воздуха… И этого хватило, чтобы спланировать последние несколько метров. Хотя он и сам не понял, как ему это удалось.
   Ваго ударился о плоскую крышу склада, прижал к себе крылья и перекатился, но сразу же вскочил на ноги и прицелился в том направлении, откуда спрыгнул. Призраки, вылетев из переулка, теперь были видны как на ладони, и он уничтожил их визжащим веером эфира.
   Эхо замерло, и голем остался стоять на крыше под секущим дождем. Заряды в пушке кончились, он стянул ее с руки и отбросил прочь. Шторм завывал и вздыхал вокруг, размахивая над Орокосом разноцветными щупальцами перемен. Ваго посмотрел на бахрому темных зданий на утесе, на переулок, из которого прыгнул. Этот прыжок далеко превосходил возможности человека. Мысль об этом доставила ему странное удовольствие.
   «Мои крылья…» – подумал он, недоверчиво расправляя их. Несколько секунд он их рассматривал. Неужели он и вправду летел? Нет, конечно, не летел, не так, как умела летать птица, теперь висящая у него на шее. Он парил. Недолго, но все-таки…
   Создатель сделал его крылатым. Зачем? Зачем его вообще сделали? Зачем он нужен?
   Ваго охватила жажда, столь же неодолимая, как гнев или страх. Ему необходимо выяснить, кто он. Ему необходимо понять свое место в этом мире. Он должен получить ответы. И для этого нужно найти своего создателя. Только создатель объяснит ему, зачем дал ему крылья. Только создатель расскажет, зачем он сделал Ваго.
   И Ваго принял решение: при первой же возможности разыскать Тукора Кепа. Найти его, выследить. Вернуться в семью. Они воссоединятся, как отец и сын. Тогда, возможно, он найдет и свое место в этом мире.
   Тут где-то внизу послышался крик Моа, и голем стряхнул с себя оцепенение.
   Он спустился вниз по стене склада – как паук, цепляясь мощными пальцами рук и ног за кирпичи. На полпути вниз он оттолкнулся от стены, пролетел оставшееся до земли расстояние и приземлился на четвереньки. Металлические сухожилия его ног тоненько скрипнули, приняв на себя толчок. Он этого почти не заметил, даже не удивился чудесным возможностям своей конструкции. Девушка нуждалась в помощи, все остальное было не важно.
   Он должен найти ее, единственного человека, который был добр в нему.
   Голем поскакал на четвереньках по дороге, идущей вдоль подножия утеса. Где-то впереди раздавались крики Турпана – и пронзительные, нечеловечески высокие вопли оборотней. Должно быть, в доках было полным-полно этих тварей.
   Ваго углубился в лабиринт пакгаузов, огромных кранов, висячих переходов, раздвижных дверей и лебедок. То ли удача улыбнулась ему, то ли помогла интуиция, но на этот раз он инстинктивно выбрал кратчайший путь к месту схватки. На узком ржавом мостике из металлической сетки голем резко остановился. Внизу, в переулке, вдоль которого тянулись черные трубы, безнадежно пытались уйти от погони Турпан и Моа.
   Парень бежал, поддерживая измученную девушку, буквально волоча ее на себе. Она едва могла двигаться, так что мальчишка не мог и надеяться уйти от трех оборотней, которые неслись за ними со всех ног. Турпан взглянул вверх и заметил Ваго, но из-за очков и респиратора голем не мог видеть его лица.
   Ваго присел на корточки и протянул к ним свою длинную руку.
   – Подними девочку! – приказал он.
   Турпан не мешкал ни секунды. Он обхватил Моа за бедра и поднял вверх. Ваго поймал ее и вскинул на мостик – легко, как бумажную куклу.
   Парень нервно оглянулся через плечо. Ваго уже протягивал ему руку. Оборотни, увидев, что жертва ускользает, взвыли громче прежнего и прибавили ходу. У Турпана от ужаса волосы встали дыбом. Эти покрюченные твари были слишком близко! Ни за что не успеть…
   – Прыгай! – рявкнул Ваго.
   Турпан подпрыгнул так высоко, как только мог… и этого оказалось достаточно! Ваго поймал его за руку и втащил наверх. Они едва успели – еще мгновение, и оборотни схватили бы его. Турпан плюхнулся на мостик рядом с Моа. Плечо горело – Ваго едва не выдернул ему руку из сустава. Оборотни внизу бесновались – подпрыгивали, тщетно стараясь дотянуться до несостоявшихся жертв.
   От страха и потрясения ни Турпан, ни Моа не могли выговорить ни слова. Они понимали, что все еще далеко не закончилось. Турпан помог девушке встать на ноги.
   – Дай ее мне, – сказал ему Ваго.
   Это было разумно: она не могла идти дальше, а у Турпана больше не было сил нести ее. Но Турпан не хотел отдавать ее Ваго.