Вудивисс Кэтлин. Ускользающее пламя

   — Он видел меня на постоялом дворе, и когда я подошел к нему на пристани, делая вид, что хочу что-то спросить, он ничего не заподозрил. Он ведь знал, что мы англичане.
   — Если ты намерен увезти меня в Англию, зачем же тогда пистолет? — спросила Серинис, указывая ни левую руку Алистера.
   — Теперь, когда я искалечен и лишился помощи Радда, придется забыть о прежних планах. Я убью тебя и завладею частью наследства, прежде чем твой муж разыщет меня в Англии.
   Он прицелился в грудь Серинис. В ответ она вскинула вынутый из кармана пистолет, понимая, что времени у нее в обрез. В этот миг парадная дверь распахнулась, и в дом ворвался Бо, закутанный в плащ. Алистер в испуге оглянулся и направил оружие в лоб капитана.
   — Нет! — пронзительно вскрикнула Серинис, мгновенно нажимая курок. Выстрелом ее отбросило назад, но она успела заметить, как на груди Алистера расплывается темное пятно. Конвульсивно содрогнувшись, он скривил губы в улыбке, не сводя глаз с Бо, который ошеломленно смотрел, как Алистер нажимает на курок.
   Серинис вновь вскрикнула, думая, что сейчас ее сердце разорвется от боли. Но по какой-то причине пистолет не выстрелил. Раздался лишь глухой щелчок.
   Алистер в удивлении уставился на свое оружие.
   — Так я и думал, — пробормотал он, отшвыривая бесполезную вещь: порох отсырел… — Неуклюже поднявшись со скамьи, он тут же рухнул на колени и опустил голову, глядя на кровавое пятно на груди. Немного погодя он с трудом поднял голову, посмотрел на Серинис и зашевелил губами: — Напрасно я не послушался Радда и не убрался отсюда… Ты всегда была удачливее меня… — Не договорив, он упал на пол и испустил свой последний вздох.
   Серинис бросилась к Бо, обняла его обеими руками и разрыдалась:
   — О, Бо! Я думала, он убьет тебя! Откуда я могла знать, что пистолет не выстрелит?
   — Успокойтесь, мадам, — мягко проговорил ее муж. — Он поплатился за все преступления.
   — Он убил Уилсона и Лидию… и остальных, — всхлипывала Серинис. — Он сам сказал.
   Отстранившись, Бо вгляделся в ее лицо. Вспомнив, что на нем мокрый плащ, он поспешно сбросил его на пол.
   — Он убил Уилсона, опасаясь, что тот проболтается? Серинис покачала головой, вытирая струящиеся по лицу слезы:
   — Нет, нет! Уилсон погиб потому, что пытался убить меня. У него был сообщник — человек, о котором ты говорил с Жермен на балу в честь помолвки Сюзанны. Кажется, Фрэнк Лестер. Ему и Уилсону заплатили за то, чтобы они убили меня в отместку тебе.
   — Жермен! — мгновенно пришел к выводу Бо. — Она открыто угрожала нам в ту ночь, на веранде, но я не воспринял ее слова всерьез. Похоже, я ее недооценил.
   — Что же теперь с ней будет? Бо тяжело вздохнул:
   — Пусть это решает шериф. Я не в силах даже смотреть в лицо этой негодяйке. — Он огляделся, вдруг заметив, что в доме почти темно. — А где слуги?
   — Мун и Томас связаны в каретнике, а Джаспер и Купер — в кладовой…
   — В кладовой? — переспросил Бо. — Их упрятал туда Алистер?
   — Да. В последний раз, когда я видела их, они были без чувств.
   Бо закрыл входную дверь и повел жену в глубь дома. Заметив черепки вазы и цветы, рассыпанные по мраморному полу, он остановился:
   — Что здесь произошло?
   — Я сбросила вазу на голову Алистера. Один из обломков отсек ему ухо.
   Бо невесело усмехнулся:
   — Отсек ухо?
   — Он пришел в ярость. Угрожал распилить меня живьем на куски.
   — Судя по его виду, он прошел через ад и каким-то чудом ухитрился вернуться на землю, — заметил Бо.
   — Он обгорел, когда я бросила подставку для книг в фонарь, который он нес. Фонарь разбился, керосин вылился и вспыхнул. Радд успел вытолкнуть Алистера под дождь, и все-таки тот сильно обгорел.
   — Значит, Радд тоже здесь? — удивленно спросил Бо.
   — Да, в кухне. — Серинис беспокойно прикусила губу. — Надеюсь, я не убила его.
   — Что же ты с ним сделала?
   — Ударила кочергой.
   — Боже милостивый! Ты хочешь сказать, что справилась с ними обоими в одиночку?
   — Так уж получилось, Бо. Я узнала, что они задумали увезти меня в Англию и убить там, чтобы Алистер мог завладеть наследством…
   — Я считал, что он и так получил все… или же во время последнего визита он сказал неправду?
   — Не совсем. — Шагая к лестнице, Серинис положила голову на плечо мужа. — Лидия изменила завещание и оставила все свое состояние мне.
   — Так вот почему он настаивал на своих правах опекуна!
   — В Англии он собирался убить меня, создав видимость, что я умерла своей смертью, а потом предъявить права на наследство Лидии.
   Заметив свисающее с перил лестницы нечто белое, Бо остановился.
   — А это еще что такое? Серинис улыбнулась:
   — Мой добрый друг, призрак. Он помог мне сбить с ног Радда.
   — Какой призрак? — изумился Бо.
   — Большой чайник, наполненный мукой и накрытый простыней. Увидев его, Алистер и Радд не на шутку перепугались и завопили на весь дом.
   — Ну и ну! Подумать только, какое зрелище я пропустил!
   — Что же нам теперь делать с Алистером? Ведь мы собирались в Хартхейвен, — с беспокойством напомнила Серинис.
   — А нам незачем уезжать, — сообщил Бо. — Ветер переменился, и теперь гроза быстро уходит в сторону моря.
   — Замечательно! — Серинис глубоко вздохнула. — После всего, что случилось, я бы не вынесла длительной поездки. И если бы я не кормила ребенка грудью, то непременно попросила бы у тебя немножко бренди, чтобы успокоиться. — Серинис показала мужу дрожащие руки.
   — Кстати, а что делал Маркус во время этого побоища?
   — Я заперла его в стенном шкафу, наверху. — Серинис приподнялась на цыпочках и поцеловала мужа в губы. — Сейчас я его принесу.
   — Лучше подожди, пока я зажгу фонарь. В доме темно как в преисподней. Когда я подходил к дому, то решил, что ты уже уехала.
   — Я потушила все лампы, чтобы знать, где находятся Радд и Уинтроп. Они повсюду носили с собой фонари, поэтому было легко наблюдать за ними.
   Бо протянул ей зажженный фонарь.
   — Я искренне изумлен вашей изобретательностью, мадам. Я горжусь тем, как смело вы встали на защиту своей семьи.
   — Ничего другого мне не оставалось, — со вздохом приняла его похвалу Серинис. — Так уж получилось…
   — Мадам, судя по вашим словам, вы были великолепны. Какая жалость, что я этого не видел!
   — Будь вы здесь, вы справились бы с обоими за считанные минуты. Пожалуй, в следующий раз, когда вы отправитесь в грозу в порт, я последую за вами. Второго такого вечера я не вынесу.
   — Я постараюсь быть рядом с тобой в грозу, дорогая, если это тебе поможет, — пообещал Бо.
   — Разумеется!
   Улыбнувшись, Бо повел жену вверх по лестнице.
   — Отправляйтесь к сыну, мадам. Я не прочь одарить его отцовскими знаками внимания.
   — Слушаюсь, сэр. — Серинис послушно склонила голову и поспешно взбежала по лестнице.
   Отперев дверь стенного шкафа, она обнаружила, что Маркус начал хныкать. Прижав его к себе, Серинис забормотала ласковые слова:
   — Твой папа внизу, дорогой. Ему не терпится увидеть тебя.
   Когда она вошла в кухню, там уже горели все лампы. Джаспер и Купер сидели за столом, Бо накладывал повязки на их головы. Мун и Томас, связанные в каретнике, не пострадали. Они тоже сидели в кухне, слушая рассказ Бо о подвигах Серинис. Что касается Радда, тот еще дышал, но был без сознания, поэтому никто не мог определить, выживет ли он. Слуги пришли в восторг, узнав, что Серинис вступила в схватку с двумя злодеями и пристрелила Алистера, который угрожал ее мужу.
   Свой пистолет Серинис оставила наверху, но, сунув руку в карман, чтобы показать, где он лежал, обнаружила там огромную дыру, оставленную дулом.
   — Вот уж не думала, что оружие приносит столько вреда! Мун хмыкнул:
   — Алистеру пришлось еще хуже.
   — Кстати, где он? — спросила Серинис, вспомнив, что на обратном пути не увидела труп в холле.
   — Я велел Муну и Томасу отнести тело в каретник, — объяснил Бо и забрал Маркуса из рук матери. — Незачем держать его в доме. Как только рассветет, я отправлю Муна за шерифом. Он наверняка захочет узнать о Фрэнке Лестере и прочих моих подозрениях.
   — Господи, каким хлопотным выдался день! — вздохнула Серинис. — Я так проголодалась… Где же корзины с едой, которые Филипп собрал для нас?
   Бо указал на кухонный стол в глубине комнаты:
   — Вон там. Пожалуй, всем нам не мешает перекусить. — Он обвел взглядом мужчин. — Вы согласны?
   — А как же, капитан! — весело отозвался Мун. — Мой живот давно присох к спине, и если вы не против, я охотно глотнул бы рома — для поправки здоровья, чтобы руки не дрожали. До сих пор не могу забыть, как Радд целился мне в лицо! Правда, трясся он посильнее меня…
   — Я заметил это еще в последний раз, когда он угрожал нам, — со смехом подхватил Бо. — А насчет рома поступай как знаешь, Мун. Всем нам пойдет на пользу глоток чего-нибудь покрепче, чем чай или кофе. Шкаф в моем кабинете не заперт, так что не стесняйтесь.
   — Как бы и я хотела успокоиться… — задумчиво протянула Серинис.
   Муж улыбнулся ей поверх головы сына:
   — Помните, сегодня утром вы сделали мне одно заманчивое предложение?
   Серинис ответила ему сияющим взглядом.
   — Непременно, но чуть попозже — иначе я умру с голоду!
   Взяв тарелку, она села за стол рядом с мужчинами.
 
   К утру гроза утихла. В девятом часу в доме побывали полицейские, забравшие труп Алистера и раненого Радда. У него треснул череп, но все были уверены, что он все-таки выживет и будет вынужден либо провести остаток своих дней в тюрьме, либо кончить жизнь на виселице — смотря что решит суд. Слугам повезло гораздо больше, чем ему: Джаспер и Купер быстро оправились от ран и занялись уборкой дома.
   Днем прибыл шериф и сообщил Бо, что Фрэнк Лестер во всем сознался. Он помогал Уилсону совершать покушения на жизнь Серинис, поддавшись уговорам Жермен Холлингсворт, которая заявляла, что Бо оскорбил ее. При аресте она яростно отрицала свою причастность к этому делу. Ее отец был возмущен обвинениями против драгоценной дочери и грозил добиться отставки шерифа. Тем не менее шериф настоял на своем, и Жермен была взята под стражу.
   — Наконец-то! — вздохнул Бо после отъезда шерифа и обнял жену. — Теперь мне незачем беспокоиться о твоей безопасности.
   Серинис обвила рукой его гибкую талию и прижалась щекой к широкой груди.
   — Отныне мне не придется чувствовать себя узницей в собственном доме.
   Бо всмотрелся в ее лицо.
   — Не хочешь ли отпраздновать возвращение свободы? Может, побываем в театре? Или где-нибудь поужинаем? А может, навестим модистку или просто прокатимся по городу?
   Серинис задумчиво склонила голову.
   — Филипп готовит лучше, чем любой другой повар в городе. Слушать болтовню мадам Феро я не расположена. В театре сегодня нет ничего интересного, а прогулки по городу меня не соблазняют.
   — Тогда что же вам угодно, мадам?
   Уголки ее губ приподнялись в обольстительной улыбке. Приподнявшись на цыпочках, Серинис прошептала:
   — Провести вечер в кабинете вместе с вами, сэр. Вы согласны?
   С торжествующей улыбкой Бо предложил ей руку, ввел в кабинет и запер за собой дверь.

Эпилог

   Чарлстон купался в сиянии чудесного осеннего дня. Листья на деревьях уже начинали желтеть, аромат осени пьянил и будоражил. Вокруг дома Бо Бирмингема раскинулись клумбы поздних цветов, издалека доносилось цоканье конских копыт по булыжным мостовым города. Сидя в садовой беседке рядом с мужем, Серинис держала сына на коленях и задумчиво улыбалась. Гроза, разразившаяся две недели назад, не оставила никаких следов.
   У нее вырвался счастливый вздох, вызвавший улыбку мужа.
   — Похоже, вы всем довольны, мадам.
   — Мне и вправду больше нечего желать, и это замечательно!
   Бо оглянулся на приблизившегося дворецкого:
   — В чем дело, Джаспер?
   — Некий джентльмен из Англии желает поговорить с вашей женой… правда, он упоминает ее девичью фамилию.
   Серинис не хотелось уходить в дом, нарушая очарование момента.
   — Почему бы вам не пригласить его сюда, Джаспер? Надеюсь, он сумеет по достоинству оценить этот чудесный день, как и все мы.
   Джаспер с улыбкой склонил голову:
   — Как вам будет угодно, мадам.
   Вскоре гостя проводили к беседке. Им оказался мужчина средних лет с аккуратно подстриженными седыми волосами. Темные брюки, строгий жилет и темный сюртук придавали ему солидный вид. Он устремил на Серинис внимательный взгляд умных глаз:
   — Мисс Кендолл? Мисс Серинис Эдлин Кендолл?
   — Серинис Бирмингем, сэр, — поправила она и указала на Бо: — Позвольте представить вам моего мужа, капитана Бирмингема. А вы?..
   — Томас Эли, мисс Кендолл… то есть миссис Бирмингем. — Гость виновато улыбнулся. — Мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к вашей новой фамилии — ведь я привык думать о вас, как о мисс Кендолл. — Он помедлил и сдержанно поклонился. — Позвольте спросить, говорит ли вам о чем-нибудь мое имя, мадам?
   Серинис озадаченно покачала головой:
   — Боюсь, что нет.
   Томас Эли кивнул, словно подтвердив свое предположение.
   — Перед смертью миссис Уинтроп упомянула, что вам неизвестно о ее намерениях. Она не желала взваливать на вас лишний груз: видите ли, она любила вас так, что предпочитала избавлять от всех забот.
   — О каких намерениях вы говорите?
   — Сделать вас единственной наследницей — конечно, если не считать слуг, которым завещаны небольшие суммы.
   — Но откуда вам это известно? — ошеломленно выговорила Серинис.
   — Прошу прощения, миссис Бирмингем, мне следовало объяснить, что я был поверенным миссис Уинтроп.
   — А прежде ее поверенным был мистер Радд, — вмешался Бо. — Вы знаете это?
   Мистер Эли нахмурился.
   — Разумеется! Миссис Уинтроп уволила его несколько лет назад, придя к выводу, что он не заслуживает доверия. Она считала, что мистер Радд сговорился с ее племянником, мистером Алистером Уинтропом. — По лицу поверенного прошла тень, но он не прервал объяснений. — Миссис Уинтроп наняла меня, чтобы составить новое завещание. Она была непоколебима в своем намерении завещать вам все свое состояние. Миссис Бирмингем, благодаря ей вы стали весьма богатой женщиной.
   Удивление по-прежнему не сходило с лица Серинис.
   — Позвольте узнать, как вы нашли меня, мистер Эли?
   По приглашению Бо поверенный сел напротив него. Бриджет принесла чай. Когда она удалилась, поверенный отпил глоток и похвалил чудесный вкус чая, заметив, что впервые пробует нечто подобное в Южной Каролине. По английскому обычаю, он добавил в чай сахар и сливки.
   — А теперь будьте любезны выслушать меня, мадам, — заговорил он. — Я искал вас очень долго, и это может показаться странным, но, к несчастью, больше года назад со мной произошел… досадный инцидент. После него я долго проболел и на время утратил память. Даже когда она начала возвращаться, некоторые воспоминания остались довольно смутными. Лишь в последние месяцы я оправился настолько, что смог возобновить поиски. — Томас Эли вздохнул с неподдельным сожалением. — Я предположил, что вы находитесь в Англии и по-прежнему носите фамилию Кендолл. Продолжительные поиски не принесли никаких результатов, и я уже отчаялся найти вас. Но вдруг мне пришло в голову, что вы могли выйти замуж. Я начал рыться в церковных книгах и наконец наткнулся на запись о вашем браке с капитаном Бирмингемом. Поговорив со священником, который обвенчал вас, я выяснил, что теперь вы живете в Южной Каролине.
   — Ваша настойчивость достойна высочайших похвал, — вежливо заметил Бо. — Но должен признаться, я удивлен тем, что вы проделали такой путь, — ведь вы могли ограничиться письмом.
   — Это верно, но… — Между бровями поверенного залегла глубокая складка. — Вынужден с прискорбием уведомить вас, что миссис Бирмингем грозит опасность. Видите ли, инцидент, из-за которого я потерял память, был покушением па мою жизнь. То, что я выжил, можно считать чудом. Если бы один человек не заметил, что меня бросили в Темзу и не пришел мне на помощь, сегодня меня бы здесь не было. Учитывая эти обстоятельства, я счел необходимым отправиться к вам лично.
   — Мы чрезвычайно признательны вам, — заверил его Бо. — Полагаю, вас пытался убить Алистер Уинтроп?
   Поверенный не смог скрыть удивления:
   — Да… но как вы узнали?
   Бо вкратце поведал собеседнику о недавних событиях и в заключение добавил:
   — Как видите, у меня есть все причины радоваться тому, что Алистер Уинтроп мертв и нам с женой больше незачем жить в страхе.
   На лице Томаса Эли отразилось огромное облегчение.
   — Вы не представляете, какой камень упал с моей души, сэр! Мысль о том, что этот негодяй жив и на свободе, мучила меня ежеминутно. Конечно, я сообщил обо всем в полицию, как только ко мне вернулась память, но к тому времени он уже покинул Англию.
   Бо принялся задавать вопросы о юридических процедурах, необходимых для того, чтобы Серинис вступила в права наследницы, и пригласил мистера Эли переночевать в доме, чтобы завтра продолжить разговор. Поверенный охотно согласился, признавшись, что впервые за много месяцев перестал то и дело в страхе оглядываться через плечо.
   Поздно вечером, когда супруги удалились в спальню, Бо привлек жену к себе.
   — Ты уже подумала о том, как распорядишься состоянием Лидии?
   Серинис кивнула.
   — Честно говоря, я думала об этом с тех пор, как узнала от Алистера, что Лидия завещала все свое имущество мне. Поскольку ты достаточно богат, чтобы мы могли жить, ни в чем не нуждаясь, а мои картины пользуются спросом, состояние Лидии мне ни к чему. Поэтому я хотела бы отдать его Парсону Кармайклу, чтобы он позаботился о своих приемных детях и, может быть, построил просторный и уютный сиротский приют. Мистер Эли наверняка согласится помочь мне передать права на наследование.
   — Само собой, мадам. Если ради исполнения воли Лидии Уинтроп он не побоялся лишних хлопот, то наверняка он в точности выполнит твои желания. И это все?
   — А еще я хотела бы основать художественную школу, в которой смогли бы учиться и юноши, и девушки.
   — И рисовать обнаженную натуру? — поддразнил ее муж.
   — Как вы испорчены, сэр! Можно подумать, кроме обнаженной натуры, в мире нечего рисовать!
   Бо попытался напустить на лицо строгое выражение, но не сумел и расплылся в широкой усмешке. Не сводя глаз с жены, он спросил:
   — А тебе хочется нарисовать обнаженным меня?
   Серинис села на постели, откинула одеяло и обвела Бо критическим взглядом. Лучшего натурщика было невозможно представить, но пристальный осмотр мгновенно вызвал у него ответную реакцию, и Серинис с досадой покачала головой:
   — Ну разве может у меня возникнуть такое желание, сэр, если вы не упускаете случая щегольнуть своими… достоинствами?
   Бо изобразил праведное негодование:
   — Тут уж ничего не поделаешь, мадам. Такова сила вашего взгляда.
   Серинис склонила голову, выбирая более удачный угол зрения.
   — Итак, я смотрю на вас, сэр. Что вы намерены мне показать?
   — Вот это, — хрипло пробормотал он, привлекая ее к себе и целуя с неослабевающей страстью.
   Когда Бо наконец отстранился, его жена срывающимся голосом взмолилась:
   — Не останавливайся! Прошу тебя — еще разок… и еще…