Якоби Кейт. Голос демона (Легенды Элайты - 2)

   - Добрый вечер, мадам. - Селар, шатаясь, двинулся вперед, по пути наткнувшись на столик. Король с удивлением взглянул на него, потом отшвырнул в сторону.
   Розалинда съежилась и отступила на шаг.
   - Что не так, жена? - презрительно бросил Селар. - Вы ведь не боитесь меня, правда? Я думаю, подобное чувство было бы оскорбительно для вашей гордости.
   Розалинда не посмела ответить ему. Она просто застыла на месте и настороженно смотрела на Селара.
   - Что стоите? Подайте мне вина, женщина!
   Да, конечно, вина. Если дать ему еще вина, то, если повезет, он просто свалится и уснет. Розалинда схватила со стола графин и протянула Селару. Тот вырвал его из ее рук, сделал большой глоток, вытер рот рукавом и подошел ближе к королеве. Глаза Селара шарили по еле прикрытому рубашкой телу Розалинды. С гнусной усмешкой он спросил:
   - Где ваша сестра?
   - В постели, господин мой. - Розалинда старалась, чтобы голос ее звучал твердо, но не сумела этого добиться. Сначала у нее затряслись колени, потом дрожь охватила ее всю.
   - Одна? - с той же издевкой проговорил Селар и расхохотался. - Ваша семейка вся одинакова. Такое благородство, такое благочестие... Вы так всегда гордились древностью своего проклятого рода, и чем же дело кончилось, а? Взять хоть вашего братца, вечно хнычущего герцога тоший, слабосильный, типичный неудачник, или его близнеца, прелестную Самах, чье предназначение монашество... или, по крайней мере, она так думает.
   Розалинда попятилась, когда Селар подошел еще ближе и уселся на постель.
   - Вы даже не спрашиваете, что я имею в виду? А спросить следовало бы. - Селар глотнул еще вина и икнул. - Да, милая сестрица, прелестная Самах... Я мог бы овладеть ею и сам, но у меня другие планы.
   - Другие планы, господин? - Розалинда дрожала все сильнее.
   - Она собирается покинуть столицу и принять постриг, да? Ну, так могу сообщить вам, дорогая супруга, что я потребовал от епископа Брома, чтобы он освободил ее от обета послушницы теперь она может вступить в брак.
   - Что...
   Селар вскочил на ноги:
   - Не скулите, женщина! Уж не думаете ли вы, что я позволю ей похоронить себя в обители? Она сестра королевы, тетка наследника престола. Она слишком большая ценность, чтобы ускользнуть от меня. Да за ее красоту я могу купить верность целой армии! Радуйтесь, что ею я расплачиваюсь всего с одним мужчиной. Он женится на ней как положено, не сомневайтесь! Я полагал, что вы будете этому рады, ваша сестра останется с вами рядом. Но нет, вы недовольны?
   - Сир, умоляю, не делайте этого!
   - Все уже решено. Она обвенчается с Ичерном через две недели. - Селар махнул рукой, отметая все возражения.
   Розалинда упала на колени и протянула руки к Селару:
   - Прошу вас, господин мой! Призвание моей сестры монашество, боги призвали ее. Она не должна сочетаться браком со смертным человеком. Вы не должны ее принуждать.
   - Я могу делать, что пожелаю, и пусть боги будут прокляты! - Селар оттолкнул Розалинду. - Лучше посмотрите на себя со своим слезливым благочестием! Вы так же никчемны, как и эта ваша страна! Лежите тут, плача и причитая, и не делаете ничего!
   - Но что я могу делать, сир?
   Однако Селар ее не слушал. Он отшвырнул графин и приблизил лицо к лицу королевы.
   - Ничего. Такова ваша участь не делать ничего. Только на это вы и годитесь. Клянусь кровью Серина, я женился на вас с единственной целью получить наследника. И что же вы родили девчонку! На что мне она? Целых два года мне пришлось дожидаться появления сына! Два года! Но какая кровь течет в его жилах, а? Слабая, бесполезная, вечно ноющая мать, представительница слабой, бесполезной, вечно ноющей семьи! Да что там, даже ваш отец поспешил избавиться от вас. Но я вас хорошо знаю, мадам. Я знаю, как вы пытаетесь избаловать моего мальчика, чего стоило ваше поведение во время казни Блэра! Вы хотели бы вырастить из него слабого, безвольного человека, покорного вам, а не мне. Вы хотели бы, чтобы он был добр, щедр и милосерден к вашей никчемной стране! Но вы ошиблись! Ничего у вас не выйдет!
   Розалинда отвернулась, боясь встретиться с ним взглядом. Селар схватил ее за руки и рывком поднял. Чувствуя леденящий страх, королева теперь была вынуждена смотреть на мужа.
   Селар медленно покивал головой; на его лице играла издевательская усмешка.
   - Вы думаете, я не знаю? Насчет красавчика Джорджа? Как же, он так к вам внимателен! Мой кузен обходится с вами как с леди, восхищается вашим благородством. Вы, должно быть, в его присутствии чувствуете, что достойны короны. Да, мне все известно. Да только он ведь не смеет к вам и прикоснуться! В этом растяпе храбрости ни на грош! Впрочем, чему удивляться: ведь его воспитал не мой отец.
   Розалинда не смогла удержать отчаянного протеста:
   - Нет, господин, ваш отец...
   - Действовал не так, как надо? Проклятие, мне ли не знать! - Селар притянул Розалинду еще ближе, так что теперь она задыхалась от винных паров и запаха пота. - Мой отец был чудовищем. Всю жизнь он заставлял меня верить в то, что я его избранник. Все думали, что мой болезненный братец Тирон не выживет, и двадцать лет отец учил меня, делал из меня воина, чтобы иметь преемника. Тут-то Тирон и начал поправляться, и отец отбросил меня, как ненужную игрушку. Ему было все равно, что Тирон не способен править Майенной, что он еле может держать в руках меч, что ничего не смыслит в военной тактике, в дипломатии, в политике. Нет. Значение имело только одно: Тирон старший сын, а значит, он унаследует трон. Меня отстранили от всех дел. Но мой отец все же оказался умелым учителем и сделал из меня собственного двойника безжалостного, честолюбивого, целеустремленного. Разве это не прекрасно получить от отца такие дары? Разве можно желать большего? А вот я желал. Я желал корону, ту корону, что была моей по праву.
   Селар мгновение пристально смотрел на Розалинду, потом встряхнул ее, как тряпичную куклу.
   - Нечего так на меня смотреть, жена! Я сделаю это, и вам меня не остановить! Я отниму корону у брата, даже если война с ним будет стоить мне жизни. И корону я передам сыну, тому самому сыну, которого родили мне вы, моя невинная голубка. Не думаете ли вы, что я хоть в грош ставлю эту вашу никчемную страну? Вам следует понимать: мне нужны лишь ее армия и ее богатства, чтобы получить принадлежащее мне по праву. Не смотрите на меня с таким ужасом. Вы ведь все прекрасно знаете потому и пытаетесь воспрепятствовать каждому моему шагу. Но больше я этого не потерплю!
   Розалинда попыталась вырваться из железных пальцев:
   - Господин мой, я ничего не делала во вред вам! Я всегда выполняла все ваши желания, я родила вам двоих детей, которыми вы можете гордиться.
   - Вы родили мне девчонку, которая только на то и годится, чтобы с выгодой выдать ее замуж, и сына, которого пытаетесь испортить. Ну, от девчонки я к концу года избавлюсь. Я уже нашел ей жениха, через месяц состоится обручение. Да. Подальше от вашего влияния, мадам.
   - Но, сир... - Слезы текли по лицу Розалинды, теснили ей грудь, так что она с трудом могла дышать. Селар еще сильнее стиснул ее руки и широко улыбнулся.
   - Что же касается сына... Ему пора проститься с детской и начать, как следует готовиться к роли моего наследника. В конце концов, от меня он получит две короны. Вам следует гордиться. Не бойтесь, время от времени он будет вас навещать, но только в присутствии придворных, чтобы вам не удалось склонить его на свою сторону. Можете не сомневаться: я знаю, как сделать из него настоящего короля. Мальчишка уже преклоняется передо мной.
   Розалинда продолжала вырываться, и пьяный Селар ее не удержал. Королева отскочила от него и стала озираться в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить оружием. Глаза Селара вспыхнули яростью, он размахнулся и сильно ударил Розалинду по голове. Она упала на кровать, едва не потеряв сознание, и прежде чем она успела прийти в себя, Селар ударил ее снова по лицу. Губа Розалинды начала кровоточить, и она попыталась отползти подальше. Ей хотелось позвать на помощь, хотя она и понимала, что ничего хорошего из этого не получится. Селар расхохотался, наслаждаясь ее беспомощностью и своей силой.
   - Никуда вы от меня не денетесь, вы, люсарская шлюшка! Любой человек в замке, да и во всем городе тоже, проткнет вас мечом, стоит мне только приказать. - Селар схватил Розалинду и с рычанием повалил на постель, зажав ей рот рукой. - Впрочем, кое, на что вы все же годитесь. У меня всего один наследник, так что стоит позаботиться о втором, на случай, если что-нибудь случится с мальчишкой.
   Розалинда снова начала вырываться, но только получила еще один удар в лицо. Как сквозь туман она чувствовала руки Селара, срывающие с нее рубашку. Потом он всей тяжестью навалился на нее. Задыхаясь, Розалинда зажмурилась и беззвучно застонала.
   Никто не мог услышать этого стона никто, кроме богов.
   - Мне очень жаль, милорд, но королева сегодня никого не принимает.
   Джордж, нахмурившись, посмотрел на загородившую ему дорогу девушку и попытался сквозь слегка приоткрытую дверь разглядеть, что происходит в покоях королевы.
   - Ее величество здорова, я надеюсь?
   - Здорова, милорд, но никого сегодня не хочет видеть. Я скажу ей, что вы приходили. - Девушка была смущена, хоть и пыталась это скрыть. Что-то было не в порядке. Розалинда никогда не отказывалась принимать посетителей они слишком редко у нее бывали.
   - Тогда я загляну к ней всего на минуту - просто чтобы заверить потом придворных, что королева здорова. - Не дожидаясь ответа, Джордж отстранил девушку и распахнул дверь. Прежде чем фрейлина успела его остановить, он вошел в комнату и огляделся.
   Розалинда сидела у окна - так далеко от двери, как только могла в этом тесном покое. Увидев Джорджа, она вздрогнула, быстро взглянула на него, но тут же отвела глаза. Однако Джордж увидел достаточно. Он кинулся к королеве и опустился перед ней на колени.
   - Госпожа, что случилось? Кто вас так...
   Стиснув руки на коленях, Розалинда отвернулась, но решительно, хотя и тихо, ответила:
   - Это не имеет значения, милорд. Пожалуйста, уйдите и оставьте меня в покое.
   - Я уйду, конечно, но не прежде, чем удостоверюсь, что с вами все в порядке. - Розалинда ничего не ответила, но Джордж догадался, что произошло. Только один человек мог безнаказанно ударить королеву. - Король? Это сделал король?
   В ответ Розалинда опустила голову.
   - Пожалуйста, уходите. Быть здесь вам небезопасно. Джордж оглянулся через плечо, но девушки в комнате не оказалось, хотя она не могла быть далеко и даже, скорее всего, слушала их разговор. Джордж шепотом сказал:
   - Умоляю вас, Розалинда, позвольте мне помочь вам. Мне не важно, что это может быть опасно. Нельзя позволить ему так над вами издеваться.
   Теперь Розалинда повернулась к нему, и Джордж увидел синяки и царапины на ее лице, красные отметины на запястьях. Ее глаза были решительны. Никаких слез, никакой слабости. Но от этого спокойствия у Джорджа перехватило дыхание.
   - Вы действительно готовы мне помочь? Даже зная, что это сделал король?
   Собрав все свое мужество, Джордж коснулся руки Розалинды.
   - Вы должны знать, что я люблю вас, госпожа. А значит, у меня нет выбора я помогу вам.
   Розалинда взглянула на его руку, сжимающую ее пальцы, потом посмотрела Джорджу в глаза, словно искала в них чего-то.
   - Даже если это будет стоить вам жизни?
   - Моя жизнь принадлежит вам, госпожа. Я сделаю для вас все что угодно.
   Розалинда улыбнулась, и ее покрытое синяками лицо стало прекрасно.
   - Что ж, хорошо, милорд. Я принимаю ваше предложение.
   Осберт вместе с остальными придворными ждал в зале совета. Съеденное за ужином тяжело давило его желудок: когда приходилось, есть наспех, это всегда кончалось болью. Однако когда Селар созывает совет, никто не может медлить. Жаль, конечно, что теперь Селар не в силах, как раньше, проводить советы по утрам.
   Осберт взглянул на разговаривающего с канцлером Ингремом Вогна. Проктор выглядел почти счастливым, да почему бы и нет? Разве Селар не пообещал ему разрешить погромы?
   Да, но все-таки где Нэш?
   Незаметно повернув голову, Осберт посмотрел на короля. Тот выглядел ужасно, еще хуже, чем обычно: черные круги под глазами были особенно заметны на бледной коже. Только боги знают, чем король занимался прошлой ночью, но проснулся он лишь после полудня и в отвратительном настроении. Никто не мог ему угодить; одного из пажей он даже приказал высечь за то, что воды в ванне ему показалось недостаточно.
   Что его грызет? Нэш намекал, что короля преследуют ночные кошмары... Если их последствия заметны Осберту, то наверняка скоро об этом прослышат и враги. Варварам на садланийской границе немного нужно: тут же начнутся набеги. В своем теперешнем состоянии Селару трудно будет организовать вооруженный отпор.
   Ожидание продолжалось. Совет не мог начаться, пока не явятся все его члены. Селар хмуро кивнул, Вогну, но прежде чем проктор успел подняться на ноги, дверь зала с шумом распахнулась, и вбежал легат Льюис. Он тяжело дышал, лицо его было белее мела.
   - Сир, я принес тревожные новости. Селар вскочил на ноги:
   - В чем дело?
   - Я отправился за графом Кандаром, как вы приказали, но не мог нигде его найти. Я побывал в его покоях и разослал на поиски стражу, но...
   - Так что же?
   - Королева, сир Она бежала.
   - Бежала? - не веря своим ушам, переспросил Селар.
   - Да, сир, вместе с детьми. Ее сестра и несколько воинов Кандара исчезли тоже. Никто их не видел. Боюсь...
   - Ичерн! - рявкнул король. - Соберите моих гвардейцев! Через десять минут они должны быть на конях. Вогн, поднимите гильдийцев. Беглецы не должны скрыться! Делайте что хотите, но верните их! Мне не важно, кто при этом будет убит, но моего сына верните живым!
   * * *
   Только отдав все приказания, Вогн заметил, что Льюис все еще стоит с ним рядом. Зал здания Гильдии был полон народа, шум стоял оглушительный. Бросив на Льюиса пристальный взгляд, проктор распахнул дверь в маленькую темную приемную и знаком позвал туда легата. Закрыв за ним дверь, он подошел к единственному маленькому окошку в стене.
   - Вы хотите сообщить мне что-то насчет королевы?
   - Нет, милорд, - нервно пробормотал Льюис. - Вы велели мне следить за Нэшем... Я делал все возможное, но...
   - И что? - рявкнул Вогн.
   - Я никак не ожидал узнать то, что узнал, милорд. Дважды я видел его с некой женщиной необычайной красоты. Мне донесли, что она часто посещает его покои в замке.
   - Женщина! - Вогн стиснул зубы. Этого еще не хватало! - Кто она?
   - Мне не удалось пока узнать ее имени, милорд, но я узнаю. Я обнаружил дом, в котором она живет, и... - Голос Льюиса задрожал, и он умолк.
   - Договаривайте! - приказал Вогн. Времени разбираться с переживаниями подчиненных у него не было.
   - Прошлой ночью, когда я возвращался в замок, я проходил мимо этого дома. Я видел, как в него вошли двое, и готов поклясться, что один из них был герцог Хаддон. Он надвинул на лицо капюшон, наверное, чтобы его не узнали, но я слишком хорошо его помню, милорд.
   Льюис ожидал от Вогна яростной вспышки, но тот просто долго смотрел на него, словно не в силах поверить услышанному. Нэш, женщина, Хаддон... И все связаны друг с другом.
   - Почему вы не сообщили мне об этом сразу же? - прошептал проктор.
   - Сначала я не мог вас найти, а потом... Я начал думать, не обманули ли меня глаза.
   - Ну а теперь вы уверены?
   - Да, милорд, - кивнул Льюис.
   Вогн молча смотрел на него еще несколько секунд, потом отвернулся к окну и неожиданно расхохотался.
   ГЛАВА 11
   Финлей вздрогнул и проснулся; оказалось, что голова его лежит на кипе бумаг на столе.
   - Предполагается, что ты здесь для того, чтобы работать, а не спать!
   Рядом стоял Аселин с лампой в руке. В другой его руке была кружка с чем-то горячим. Лампа Аселина единственная освещала библиотеку, все свечи давно уже погасли.
   - Я просто... - Рот Финлея был словно набит сырой глиной, голова казалась неподъемной. От того, что молодой человек так поспешно выпрямился, у него на мгновение потемнело в глазах.
   - Вот выпей-ка. - Аселин сунул кружку в руку Финлея и отпустил ее, только когда убедился, что кружка не выскользнет из пальцев молодого человека. - Сколько времени ты тут сидишь? Всю ночь?
   Финлей сделал глоток и обжегся. Мгновение он сидел неподвижно, безнадежно пытаясь унять боль в языке, потом с гримасой взглянул на библиотекаря:
   - Сколько сейчас времени?
   - Прошел примерно час после восхода.
   - Тогда я и, правда, пробыл здесь всю ночь.
   - И как же продвигается перевод?
   Финлей зажмурился. Аселин настоящий надсмотрщик над рабами, он никогда не бывает, удовлетворен тем, что делает Финлей. Хорошо еще, библиотекарь не знает, над, чем тот работал всю ночь, как и предыдущую.
   - Я же сразу тебе сказал, я не особенно силен в сэльском. Мне понадобится много времени. Чего ты хочешь, чтобы я закончил перевод быстро или чтобы он был точным?
   Аселин со стуком поставил лампу на стол.
   - Задирать нос ты был горазд, а сам, похоже, полный невежда в сэльском. Ты уже, сколько дней возишься с манускриптом, а показать мне плоды своих трудов все не желаешь.
   Финлей сгорбился над кружкой, обхватив ее обеими руками, и снова поморщился.
   - И ничего удивительного ты же все время стоишь у меня над душой. Я ведь, в конце концов, только предложил тебе свою помощь.
   - Можешь не рассчитывать на мою благодарность, Финлей Дуглас, проворчал Аселин. - Тебе придется еще изрядно потрудиться, прежде чем я прощу тебе то, что ты сделал с джабиром.
   Финлей долго смотрел в спину старику, ковылявшему к хранилищу своих драгоценных карт. Скоро золотое сияние разлилось по помещению, выплеснулось в дверь и легло на холодный камень пола, Аселин зажег заранее приготовленную лампу и взялся за работу.
   Финлей со вздохом взглянул на беспорядок на столе. Последние несколько записей, которые он сделал, было невозможно разобрать, и к тому же он умудрился закапать воском два рисунка Патрика. Впрочем, ночные труды того стоили. Теперь Финлей был уверен: прецедента не было, никому еще не удавалось во время поиска достичь ясного видения; однако на один интересный факт в старинных книгах он наткнулся. Когда-то, еще до возникновения Анклава, искатели работали парами, чтобы увеличить дальность поиска. Предполагалось, что существовал способ объединить силы. Хотя Финлей не нашел указаний на то, как это делалось, ему стало ясно: он на верном пути и может в конце концов найти объяснение тому, что сумел увидеть сначала Дженн, а потом Айн.
   Проблема была в том, как развить этот успех.
   - Финлей!
   Молодой человек поднял глаза. В дверь вошла Фиона. Пламя свечи, которую она несла, отражалось в ее глазах. Вопреки обыкновению, сейчас на ее лице не было хмурой гримасы, Фиона улыбалась.
   - Смотри, чтобы Аселин не поймал тебя здесь со свечой без подсвечника.
   - Я уйду прежде, чем он меня увидит. Я просто зашла сказать тебе про Марту.
   Финлей вскочил бы на ноги, если бы все тело его не затекло.
   - Что-нибудь случилось?
   - Ничего плохого, - рассмеялась Фиона. - У нее девочка. Они обе чувствуют себя хорошо.
   - Замечательно! Как там Арли?
   Фиона бросила взгляд на раскиданные по столу бумаги.
   - Почему бы тебе не пойти и не узнать самому? Другого приглашения Финлею не требовалось. Он сгреб книги и бумаги, сунул всю кипу под мышку, задул лампу и последовал за Фионой.
   Уилф спустился в столовую, рассеянно помахал рукой повару и взял поднос с завтраком миской густой овсянки со сливками, двумя ломтями ржаного хлеба, плошкой меда и огромной кружкой лимонного напитка. Кивая направо и налево, он пробрался между столами и уселся на скамью напротив Генри. С жадностью набросившись на еду, Уилф с набитым ртом пробормотал:
   - Докладывай.
   - Купцы прошлым вечером добрались до перевала еще до темноты, но утром двинулись дальше на запад. Каллум следил за ними некоторое время, пока не удостоверился, что назад они не повернут. Больше никто к Голету вчера не приближался. Генри выглядел усталым. Хотя он явно кончил завтракать, на его тарелке оставалось еще много еды.
   - Что-нибудь еще?
   - Себастьян прочистил обогревательные трубы в ожидании холодов. Думаю, он в этом году хочет открыть их пораньше, чтобы разобраться с проблемами подачи воды из Огненного озера до того, как отопление нам действительно понадобится.
   - Хорошая идея. Я помню, что случилось в прошлом году. Трубы старые и изношенные. Пожалуй, нам пора подумать о том, чтобы их заменить.
   Генри вздохнул и провел рукой по лицу.
   - Гроленди стало хуже. Ночью даже посылали за целителем. Он думает, что еще одного дня она не протянет.
   - Ох... Я зайду к ней после завтрака. - Уилф зачерпнул ложку овсянки. - А какие сегодня хорошие новости?
   - Прошу прощения?
   - Ты всегда заканчиваешь свои доклады хорошими новостями. Так что на сегодня?
   Генри улыбнулся, хотя и с усилием:
   - У Марты сразу после полуночи родилась девочка. Мне сообщили, что роды были легкими, только я не уверен, что это всегда к добру.
   Уилф улыбнулся и чокнулся с Генри.
   - Такие вещи всегда случаются в твое дежурство. Девочке уже дали имя?
   - Мне о том ничего не известно. Впрочем, Арли, по-моему, уже поговорил с отцом Верноном. Представление состоится сегодня в полдень, так что позаботься о том, чтобы присутствовать. Я-то лягу спать.
   Генри забрал тарелку и кружку и поднялся из-за стола. Он отвернулся от Уилфа, и его глаза изумленно раскрылись.
   - О боги!
   - Что случилось? - Уилф повернулся на скамье, но не увидел ничего необычного. - В чем дело?
   Генри бросил тарелку и кинулся бежать, расталкивая входящих в столовую людей. Когда Уилф догнал его, он тоже, наконец, увидел то, на что все смотрели: на скамье у стены скорчился бледный как мел Бен.
   - Я видел, как он вошел, - пробормотал Генри, с которого слетела вся сонливость. Наклонившись над юношей, он поднес к его губам чашу с водой, которую кто-то догадался принести. - Бен! Что случилось? Мы не ожидали, что ты вернешься раньше чем через несколько недель. Плохие новости?
   Парень поднял голову. Глаза его остекленели, но говорить он мог.
   - С Айн беда, почтенный Генри. Меня послал Мердок, чтобы сообщить вам... Она исчезла.
   Часовня Анклава не могла вместить всех его членов; однако, хоть и небольшая, она была прелестна. Ожидая, пока начнется церемония, Финлей разглядывал роспись на потолке. Один из сюжетов повествовал о рождении Минеи и Серинлета из пламени, другой о том, как в Начале времен боги нашли свое место в мироздании. Ближе к алтарю находилось самое почитаемое изображение: Минея и Серинлет совместными усилиями изгоняли злого Бролеха и гасили разожженный им на земле адский пламень.
   Стены украшали фрески с эпизодами из легенд о воплощении богини в смертную женщину. Теперь, по прошествии стольких веков, многие из них считались всего лишь мифами, но их главная тема не устарела: Минея всегда оставалась с людьми. Символ веры сохранял всю свою привлекательность: в самых тяжких испытаниях богиня никогда не покинет верящих в нее.
   В четырех углах часовни горели свечи: в Анклаве почитали всего четырех святых - тех, кто в силу каких-то обстоятельств оказался связан с колдунами. Посередине помещения стояло единственное кресло то, которым во время службы пользовался отец Верной: старый священник сидел, пока хор пел литургию; он был настолько дряхл, что ноги еле его держали.
   Да, часовня была прелестна, какой ей и следовало быть для Арли, Марты и их новорожденной дочери. Финлей слышал, как они приближаются: малышка заплакала, когда ее вынесли из комнаты Марты. Счастливая мать вошла в часовню, крепко прижимая к себе девочку. Следом за ней спешил Арли с глупой улыбкой на лице, а за ним шел отец Верной с остальными свидетелями.
   Ласково улыбнувшись пастве, отец Верной повернулся к алтарю и начал первую молитву. Церемония Представления была единственным известным Финлею религиозным ритуалом, при котором не соблюдались строгие формальности. Она к тому же была и самой важной Минея и Серинлет теперь узнали, что появилась новая душа, нуждающаяся в их любви и милосердии. Совершенно необходимо было совершить Представление в первый же день жизни ребенка. Поэтому присутствие священника не считалось обязательным; Представление мог совершить отец новорожденного или любой родич-мужчина, однако совершение религиозного обряда добавляло торжественности.
   Отец Верной закончил молитвы и повернулся к гордым и счастливым родителям. Марта с улыбкой передала малышку Арли. Лицо его стало серьезным, когда дрожащими руками он протянул крошечный сверток к триуму над алтарем.
   - Благословенная Минея, божественный Серинлет, призываю вас: взгляните на новую душу, прибавившуюся к вашей пастве. Этот ребенок принадлежит вам. Он также принадлежит мне и моей возлюбленной Марте. Я представляю вам мою дочь, Дамарис. Молю вас: даруйте ей свою любовь и защиту, будьте к ней милосердны, как милосердны вы ко всем нашим душам.
   Потом, держа малышку здоровой рукой, Арли обрубком другой начертил над девочкой знак триума. Дамарис перестала плакать и только иногда издавала тихое сопение. Когда Арли повернулся к Марте, у обоих на глазах были слезы.
   Финлей первым поздравил их; потом счастливых родителей окружили друзья, целуя Марту и хлопая по плечу Арли. Финлей внимательно рассмотрел новорожденную. Она мирно спала на руках у отца, ее сморщенное личико походило на сушеный абрикос.
   - Ты уверена, что это твоя дочь? - шепнул Финлей Марте. - Она такая уродливая!
   - Ничего подобного! - рассмеялась Марта, шутливо шлепнула его по руке. - Она хорошенькая и к тому же очень талантливая.