Якоби Кейт. Голос демона (Легенды Элайты - 2)

   - Я буду готов через минуту. Пусть кто-нибудь из ваших ребят оседлает мне коня.
   * * *
   Финлей не мог бы сказать, что вокруг переменилось. Помешение все еще освещалось свечами, занавеси на окнах все еще были задернуты. И все же, пожалуй, уже наступил рассвет: сквозь щели кое-где пробивались солнечные лучи, бросая кровавые отблески на стены и множество предметов, заполнявших комнату.
   Должно быть, он на какое-то время терял сознание от потери крови. Как давно был сделан надрез на его руке? Час назад? Два? Пальцы Финлея уже онемели, ноги стали ледяными, однако сердце билось с бешеной скоростью, а лоб был покрыт испариной. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он лишится способности видеть?
   Сколько пройдет времени, прежде чем он умрет?
   Финлей в первый раз позволил себе подумать об этом. Смерть, его смерть... Здесь, на этом тюфяке, вдали от всех, кого он любил. Они никогда не узнают, какая ему выпала судьба, никогда не узнают о зле, которое его убило.
   Финлею стало страшно.
   - Клянусь богами, Роберт, я так виноват... - выдохнул Финлей в пустоту. - Мне следовало больше помогать тебе. Если бы я вел себя иначе, этого бы не случилось. Ты бы не покинул Люсару и смог бы обнаружить это зло, пока оно еще не приняло таких размеров. Прости меня, Роберт. Мне так жаль... Так жаль, что я называл тебя предателем.
   Теперь уже ноги Финлея ничего не чувствовали тоже. Вернется ли Карлан, чтобы посмеяться над ним, когда он будет умирать?
   Финлей сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Карлан не вернется сюда, потому что его нет в башне.
   Так вот в чем было отличие! Тень зла, все время маячившая в его сознании, исчезла.
   Нет! Сейчас не время гадать, что, как и почему. Нужно думать! Думать быстро, иначе будет поздно!
   Финлей сосредоточился. Он мог, конечно, обойтись без аярна это мог любой колдун. Однако при этом всегда присутствовала опасность перейти границы, израсходовать энергию так быстро, что тело не успело бы ее восполнить.
   Что ж, если он ничего сейчас не предпримет, он все равно погибнет. Стариком можно будет заняться потом, когда удастся освободиться от веревок, удерживающих его на этом проклятом тюфяке.
   Финлей собрал воедино всю оставшуюся силу и нацелил ее на единственный предмет; потом, так же, как и при использовании аярна, выбросил силу, пытаясь уничтожить веревку, удерживающую его левую руку. Сначала он даже не мог бы сказать, сработала ли уловка, но скоро почувствовал запах горящей пеньки. Финлей резко натянул веревку, и неожиданно она лопнула. Удалось!
   Финлей пошевелил онемевшими пальцами, стараясь восстановить кровообращение; когда пальцы стали слушаться, он избавился от веревки вокруг головы и сел, но тут же чуть не лишился сознания.
   Осторожнее, Финлей. Делай все медленно. Торопиться нельзя: ты потерял слишком много крови.
   Не поднимая головы, он отвязал веревку, удерживающую его правую руку, потом дотянулся до простыни, которой старик прикрыл его ноги, и сделал из нее повязку, чтобы остановить кровотечение. После можно будет позаботиться о настоящих бинтах...
   Очень медленно и осторожно, ухватившись за края тюфяка, Финлей приподнялся. В глазах у него потемнело, потом головокружение сменилось пульсирующей болью в висках. На следующее действие понадобилось много времени, но, в конце концов, Финлею удалось развязать ноги. Теперь предстояло самое трудное: попытаться встать.
   Финлей спустил ноги с постели и подождал, пока они немного согрелись и он смог ими двигать. Наконец, стиснув зубы, он заставил себя подняться.
   Дрожащие ноги подкосились, и Финлей с грохотом растянулся на полу, ударившись подбородком и прикусив до крови язык. Здорово! Только новой потери крови ему и не хватало! После нескольких попыток Финлей все же смог встать на ноги. Он был так слаб, что еле мог двигаться, но времени терять было нельзя. Неизвестно, когда вернется чудовище или когда старик вздумает взглянуть на пленника.
   Держась за мебель, преодолевая головокружение, Финлей подкрался к двери, стараясь производить как можно меньше шума, и выглянул в прихожую. Старик сидел за столом спиной к двери в комнату.
   Финлей протянул руку к глиняному кувшину, стоявшему на полу. Затаив дыхание, он поднял свое единственное оружие и, собрав все силы, обрушил его на голову старика. Стиннали рухнул на пол, не издав ни звука.
   Мгновение Финлей стоял неподвижно, потом вернулся в комнату и стал искать свой аярн. Камешек целый и невредимый нашелся на письменном столе у окна. Когда Финлей снова повернулся к двери, его взгляд упал на кое-что еще.
   Шар.
   Спотыкаясь, Финлей вернулся к тюфяку, поднял над головой найденную на столе бутылку и изо всех сил ударил по мерзкому предмету. Шар треснул. Финлей снова поднял бутылку и на этот раз расколол шар надвое. Темная кровь вылилась на ковер. Его собственная кровь чуть не ставшая причиной его гибели.
   Теперь оставалось только выбраться из этого страшного места.
   Замок стоял в стороне от деревни. Он состоял всего из одной башни и небольшого окруженного стеной двора, защищавшего подходы к двери. Казалось, здесь жил только старик и еще Ангел Тьмы, которому тот служил. В загоне не оказалось скота, в крошечном огороде не росли овощи. В кладовке нашлась какая-то еда, но почти ничего такого, что мог бы употребить в пишу Финлей. Что еще хуже, в конюшне не оказалось коней. Должно быть, Карлан оставил лошадь Финлея в его лагере у реки. Придется уходить пешком.
   Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, Финлей двинулся прочь от деревни. Сначала он заколебался, но решил, что появляться в селении слишком опасно. Кто-нибудь, находящийся в услужении у Карлана, мог его увидеть. Лучше надеяться на собственные силы.
   Все еще испытывая слабость и головокружение, Финлей побрел вперед, но скоро потерял всякое представление о направлении. Местность вокруг, казалось, качалась, то, поднимаясь вверх, то, падая вниз, и каждый раз, когда Финлей пытался сосредоточить на чем-то взгляд, его начинало тошнить. Наступил вечер, и холод, от которого почти не защищала рубашка, заставил Финлея поежиться. К тому же пошел дождь; удары капель словно вбивали обессиленного путника в землю. Финлей поскользнулся в грязи, упал, попытался подняться и упал снова. И все же, глядя на небо, он торжествовал: Карлан сказал, что его ждет смерть, и, возможно, он и умрет, но умрет свободным, а мерзкое чудовище не сможет воспользоваться его кровью.
   Должно быть, Финлей уснул, потому что разбудила его вода, начавшая заливать ему рот. Финлей закашлялся и сел. Было совершенно темно, дождь не прекращался. Оказалось, что спал он в небольшом ручейке, стекавшем с вершины холма. Да, силы окончательно покинули его... Если удастся продержаться эту ночь, может быть, он и выживет. Если же нет...
   - Финлей!
   Опять голос из его снов, снова и снова окликающий его из неведомой дали. Должно быть, это голос Фионы, который будет мерещиться ему до последних секунд жизни, любимый голос, звучный и выразительный, тот самый голос, который всегда лишал его воли...
   - Финлей!
   Голос доносился из такой дали... Впрочем, она никогда не приблизится, всегда будет держать его на расстоянии, даже если он когда-нибудь наберется храбрости сказать ей о своих чувствах. О боги, это только еще больше все ухудшило бы. Она и так ненавидит его, а его любовь стала бы самым страшным оскорблением: любовь презираемого брата, в то время как другой брат, возлюбленный, ее отверг...
   - Финлей!
   Что-то толкнуло его в плечо. Должно быть, разлившийся ручей или оползень. Нужно уйти отсюда. Нужно встать и найти какое-нибудь укрытие, где можно было бы отдохнуть.
   - Финлей! Да ответь же мне! Открой глаза и посмотри на меня. Не смей притворяться мертвым!
   Кто-то сильно тряс его, и Финлей, наконец, собрался с силами и открыл глаза. Перед ним было видение из его снов: милое лицо, зеленые глаза. Фиона хмурилась, но это была тревога за него. Она держала его лицо в ладонях, пристально всматриваясь в него. Что за прекрасный сон...
   - Где ты был? - требовательно спросила Фиона. Конечно, она будет требовать от него ответа. Разве она когда-нибудь разговаривала с ним иначе? - Я ищу тебя уже несколько дней. Я думала, что тебя схватили. Ох, Финлей! Скажи мне что-нибудь.
   Она снова встряхнула его, и ему показалось, что кости его загремели.
   - Эй, перестань, - заплетающимся языком пробормотал он. - Я и так скажу. Я был у Ангела Тьмы.
   Прелестное видение нахмурилось еще сильнее, то ли не поверив, то ли ужаснувшись. Потом Фиона взяла его за руки и потянула, помогая подняться:
   - Пойдем, тут недалеко есть навес.
   Видение наполовину тащило, наполовину несло его. Идти пришлось недалеко всего до конца склона, где выступающая скала, окруженная кустами, давала защиту от дождя. Фиона опустила Финлея на сухую землю, сгребла в кучу, хворост и одним движением руки зажгла его. Пламя взвилось вверх, дохнув на Финлея жаром.
   Так все-таки это не сон?
   Финлей, моргая, посмотрел на огонь и попытался сесть. Фиона склонилась над ним, ее руки осторожно обмыли ссадины и синяки у него на лице. Никогда еще не казалась она Финлею такой прекрасной.
   - Что с тобой случилось? - прошептала Фиона; теперь в ее голосе отчетливо звучал страх.
   Финлей ничего не сказал. Он просто наклонился и поцеловал Фиону. Для нее это оказалось неожиданностью, она не сразу отстранилась. Когда же она все же оттолкнула его, на лице ее он прочел растерянность... и что-то еще. Что?
   - Финлей Дуглас, не будь ты на грани смерти, я бы дала тебе за это пощечину! - Фиона отвернулась к костру, но было слишком поздно. Финлей откинул голову и засмеялся. Слабыми руками он потянулся к Фионе, и на этот раз она не стала противиться, а позволила обнять себя. Когда голова Фионы легла на плечо Финлея, он закрыл глаза и, наконец, погрузился в сон.
   ГЛАВА 14
   - Да нет же, дурачок, не наклоняйся вперед и не вставай на стременах, - рассмеялся Роберт. - Откинься. Вперед нужно наклоняться, только когда лошадь поднимается в гору.
   Патрик заерзал на жесткой коже седла, стараясь одновременно поймать повод. Уроки верховой езды и так были сомнительным удовольствием, а тут еще Роберт выбрал для него этого невоспитанного злобного жеребца. Да, конечно, он был красив издали; попытки управлять серым конем, сидя у него на спине, больше походили на кошмар.
   - Вот в Анклаве у меня не возникало таких проблем, - пожаловался Патрик, наконец, крепко ухватив поводья. - А оттуда я доехал почти до твоего дома. Судя по тому, как ты со мной разговариваешь, можно подумать, будто я совсем ничего не умею.
   Роберт снова рассмеялся и поехал рядом с Патриком. Пустив лошадей шагом, всадники выехали на поляну, укрытую со всех сторон начинающим желтеть от первого прикосновения осени лесом.
   - Если под тобой спокойная лошадка, от которой не требуется ничего, кроме как идти прямо, - тогда да, ты умеешь ездить верхом. Но Колли недаром говорил тебе, что не все лошади одинаковы. Кто знает, когда тебе придется вскочить на первого попавшегося коня и удирать ради спасения собственной жизни? Такое случается, знаешь ли. Если ты собираешься еще выезжать из Анклава, то лучше позаботиться о том, чтобы ты и в самом деле кое-что умел.
   - Тебе легко говорить. - Патрик судорожно вцепился в поводья, когда его конь взмахнул головой. - У тебя за спиной годы тренировок, и мышцы у тебя как камень. А мне просто не хватает силы справиться с таким огромным конем.
   - Дело не в силе. Конем управляет одна только твоя воля. Как только он поймет, что ты сообразительнее его, станет как шелковый. Не натягивай так поводья. Это действительно большое животное, ему нужен простор. Так пусть конь его получит. Он знает, что нужно делать. Управляй им, только когда хочешь что-то изменить. Вы с конем должны сотрудничать. Но когда ты, в самом деле, захочешь что-то изменить, позаботься, чтобы конь понял: решения принимаешь ты. Все очень просто.
   Патрик искоса взглянул на Роберта и заметил, что тот еле сдерживает улыбку.
   - Просто, да? Если все так просто, почему у меня ничего не получается?
   - Потому что ты пытаешься ускорить события. Все дело в этом. Не спеши. Практикуйся. Иногда ты бываешь таким же нетерпеливым, как Финлей.
   - И сколько же времени ему потребовалось, чтобы научиться ездить верхом?
   Роберт поднял брови и надул губы.
   - Не меньше часа. Но не отчаивайся. Рано или поздно ты научишься.
   - Ясное дело, после того как еще десяток раз свалюсь на землю.
   Роберт снова рассмеялся. Всадники ехали теперь вдоль извилистого ручья, который вывел их на поросшую вереском равнину. Солнце пригревало, но резкий ветер тут же уносил тепло. Вереск, который осень превратила в лилово-золотой ковер, шептал свою нескончаемую мелодию. Вокруг не было ни души.
   - Думаю, мне пора возвращаться в Анклав, - сказал Патрик, остановив коня. Открывшийся путникам вид пустая и одновременно полная жизни равнина был потрясающим; он сурово напомнил Патрику о его прежней затворнической жизни. - У меня там есть работа, а если я скоро не двинусь в дорогу, погода сделает путешествие трудным.
   Роберт ничего не ответил, и когда Патрик повернулся и взглянул на друга, то увидел совершенно непроницаемое лицо. Такое выражение он все чаще замечал на лице Роберта с тех пор, как тот вернулся из Марсэя с новостями об Айн. Для не очень внимательного наблюдателя Роберт выглядел все тем же, но на самом деле в нем появилась жесткость, которой не было раньше.
   - Что тебе известно о пророчестве? - Голос Роберта был таким тихим, что его едва не заглушил шелест ветра в вереске.
   - Не больше того, что известно тебе, - спокойно ответил Патрик, не сводя с Роберта глаз. - За тысячелетие появились сотни пророчеств о погоде, о богах, великих битвах, святых да о чем угодно. Они редко сбываются, а даже если это и случается, нет никаких доказательств, что в пророчестве говорилось именно об этом событии.
   - А как насчет пророчеств, которые изрекал Ключ? Много ли раз такое случалось?
   Патрик не знал, что ответить. Роберт впервые заговорил на эту тему, но было ясно по его тону, даже по тому, как он расправил плечи, что для себя он все уже решил, а теперь просто ждет возражений Патрика, чтобы увериться в собственной правоте.
   - Ну, так что?
   Патрик, наконец, заговорил:
   - Насколько мне известно, Ключ никогда не пророчествовал. Но ведь я не прочел все древние книги в библиотеке. Вполне можно предположить, что когда-то такое случалось ежедневно.
   - Не виляй, Патрик. Я хочу услышать правду.
   - Ну что ж. Я однажды читал об одном пророчестве. Других указаний нет, по крайней мере, в сохранившихся книгах.
   - И о чем же там говорилось?
   - Текст был очень туманный такой туманный, что я даже не могу процитировать его тебе. Там шла речь о том, что определенное событие произойдет в определенный момент. Когда именно, не говорилось, но, судя по времени, когда была написана книга, по некоторым ссылкам на нее позднее и моим собственным вычислениям, предсказанное событие должно было случиться два столетия назад.
   - Так оно случилось или нет?
   - Откуда мне знать? - пожал плечами Патрик. - Я же тебе говорю: я нашел одну-единственную запись. Чего ты от меня хочешь, Роберт? Я не оракул.
   - А жаль, - с лукавой улыбкой протянул Роберт. - Скажи мне, что ты думаешь о недавнем пророчестве. Только скажи честно, не опасаясь задеть мои чувства.
   Патрик долго смотрел на друга и, наконец, покачал головой. Настроение Роберта менялось быстрее, чем люсарская погода. Патрик перекинул ногу через луку седла и соскользнул на землю. Роберт присоединился к нему, и они двинулись к вершине холма, не обращая внимания на холодный осенний ветер.
   - Мне неизвестно, что оно означает. Пока мы не узнаем больше, гадать бесполезно. Ключ никогда ничего во вред Анклаву не делал, он всегда только защищал его. Ты единственный, кто думает иначе. - Патрик помолчал. - Мне кажется, Ключ хочет, чтобы ты сделал что-то, для чего тебе нужно быть подальше от Анклава.
   - Да, в этом ты прав, - проворчал Роберт, заставив Патрика удивленно взглянуть на него.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   Роберт ничего не ответил, только горько улыбнулся. Такого Патрик снести не мог. Пора, в конце концов, выбить эту загадочную печаль из старого отступника.
   - Если бы ты остался в Анклаве и даже встал в Круг, это означало бы, что ты отказываешься от мирской жизни, покидаешь обычный мир. Если же тебя не будет здесь, Наложение Уз никогда не свершится.
   Эти слова стерли улыбку с лица Роберта. Он выпятил подбородок, глаза его блеснули холодной сталью.
   - Наложение Уз и так никогда не свершится, Патрик, независимо от того, что говорит Ключ.
   - Да почему? - не сдавался Патрик.
   - Если бы я предложил тебе поехать в ближайший город и объявить там, что ты колдун, ты бы это сделал? Если бы я велел тебе кричать на каждом углу о существовании Анклава в горах Голета, ты бы так и поступил?
   - Но какое отношение...
   - Так сделал бы ты это? - рявкнул Роберт. - Нет.
   - А почему нет? Ты говоришь, что доверяешь мне, говоришь, что в меня веришь. Если ты говоришь правду, тебе следовало бы именно так и поступить. Готов ли ты сделать то, что я тебе велю, не полагаясь на собственное мнение? Не задавая вопросов, просто веря в то, что мои слова истина в последней инстанции?
   Ответить на это было нечего. Патрик опустил голову и принялся теребить поводья. Роберт, стоявший рядом, несколько секунд смотрел на него, потом отвернулся и окинул взглядом горизонт.
   - Как Финлею живется в Анклаве?
   - Не особенно хорошо. Он не так томился бы, если бы заточение не было ему навязано.
   Роберт слабо улыбнулся:
   - Бедняга Финлей. Теперешняя его жизнь так отличается от всего, что он всегда любил и к чему всегда стремился.
   Патрик внимательно посмотрел на друга:
   - Но, Роберт, как насчет...
   - Нет, Патрик, хватит разговоров о пророчестве. Я по-прежнему буду противостоять Ключу. Бороться приходится с многими демонами, и с меня хватает моего собственного.
   Роберт обошел коня и вскочил в седло. Когда и Патрик вскарабкался на своего скакуна, Роберт добавил:
   - Уилф оказал мне услугу, изгнав меня. Так лучше. Лучше мне порвать все связи с Анклавом. Да, я знаю, там мой брат, и я очень хотел бы, чтобы все сложилось иначе, но одними желаниями ничего не изменишь. То, что я делаю, единственный способ уменьшить риск... - Роберт оборвал себя и посмотрел в лицо Патрику. - Мне жаль, что тебе приходится уехать, Патрик. Мне будет тебя не хватать. Но если ты уедешь, не возвращайся сюда. Не возвращайся никогда.
   Запах свежего сена и овса наполнял конюшню. Кони в стойлах радовались теплу, не озабоченные ничем, кроме физического благоденствия, покоя и тишины.
   Патрик сидел на приступке, сунув ноги в охапку благоуханного сена, дожидаясь, когда Мика освободится.
   Парень кончил чистить серого жеребца и вышел из стойла, перекинув через руку седло и повесив на шею узду. Патрик спрыгнул с приступки и двинулся за Микой.
   - Говорю тебе, он отмежевывается от всех. От меня, от Финлея даже от своей матери. Уверен, он найдет предлог избавиться и от тебя тоже.
   Мика повесил седло и узду на место и повернулся к Патрику:
   - Он однажды уже пытался это сделать.
   - Вот как? - Патрик замер на месте. - Так ты согласен со мной?
   - Как тут не согласиться! Но что мы можем поделать? Патрик скрестил руки на груди и прислонился к стене.
   - Боюсь, не особенно много. Но я не могу спокойно смотреть на то, что с ним творится. Мне нужно вернуться в пещеры, да только страшно оставлять его в одиночестве.
   - Ну, один-то он не останется, Патрик, - пробормотал Мика. - Но нам ничего не остается, кроме как молиться: пусть случится что-нибудь, что облегчит... облегчит тот груз, что давит на него.
   - Ты ведь не считаешь, что он прав? И что это за разговоры о том, что существует не один демон? Единственный демон, который мне известен, тот, который захватил Айн. Роберт должен быть врагом ему, а не нам. Так о каком другом демоне он говорит?
   - Не знаю.
   - Но ты вроде не особенно встревожен. Ты знаешь что-нибудь?
   - Только то, о чем вы с ним мне рассказали, - пожал плечами Мика. Так что я просто сторонний наблюдатель. Одно я знаю наверняка он никогда не дает слова, если не уверен, что сможет его сдержать.
   - Ну и что тогда остается делать мне? - спросил Патрик, которого слова Мики не особенно успокоили.
   - Не опаздывать к ужину, - усмехнулся Мика. - Если ты хочешь, чтобы госпожа Маргарет осталась о тебе хорошего мнения, ты бы лучше пошел умылся.
   Патрик кивнул и вышел из конюшни. В его комнатах были приготовлены и горячая вода для мытья, и чистая одежда, но в спешке Патрик, уже переодевшись, опрокинул на себя кувшин с водой, так что пришлось переодеваться снова. В результате, когда он, запыхавшись, сбежал по лестнице, леди Маргарет и Роберт уже ждали его в гостиной. Еще не стемнело, поэтому на столе горело всего две свечи. Роберт отвел глаза, когда появился Патрик, но леди Маргарет пристально посмотрела на него.
   - Надеюсь, вы не спешили так потому, что боялись заставить нас ждать?
   - Нет, госпожа... то есть да. Роберт всегда говорит, что у меня ужасные манеры. Мне очень жаль, что вам пришлось меня ждать.
   - Пожалуйста, садитесь, Патрик. Вы наш гость, так что позвольте нам за вами поухаживать. - Маргарет с улыбкой налила ему вина. Слуги внесли блюда с исходящей ароматным паром рыбой в соусе из базилика и тимьяна. Внезапно Патрик почувствовал, что ужасно голоден. После целого дня, проведенного на свежем воздухе, у него оказался волчий аппетит.
   - Этим утром я получил письмо из Фланхара, - сообщил Роберт.
   - От Гранта Каванаха? - переспросила Маргарет. - Что же ты мне раньше не сказал?
   - Ты была занята. Он просит меня передать тебе его почтение и надежду, что ты в добром здравии.
   - Да? - На Маргарет это не произвело особого впечатления. - И чего же он хочет?
   - Узнать новости, ничего больше. Он все еще обижается, что я не посетил его, вернувшись в Люсару.
   - Так почему бы тебе и не съездить? Он живет всего в трех-четырех днях пути. Теперь, когда старый герцог умер, я уверена, вы хорошо провели бы время вдвоем без помех.
   Не было ли скрытого значения в любезных словах, которыми обменивались мать и сын? Кто такой Грант Каванах и почему смерть старого герцога должна была что-то изменить? И почему госпожа Маргарет хочет, чтобы Роберт на какое-то время уехал?
   Возможности спросить об этом у Патрика не оказалось. Маргарет сама обратилась к нему:
   - Извините нас, Патрик. Роберт никогда не говорил вам о своем старом друге из соседнего герцогства? Они одно время были неразлучны. Отец прислал Гранта Каванаха сюда на год предположительно для усовершенствования в делах управления. Как наследник титула, Грант должен был сидеть рядом с моим мужем и запоминать все, что сможет, о придворных обычаях, судопроизводстве и управлении землями.
   Маргарет умолкла, словно ожидая от Патрика какого-то отклика. Тот взглянул на Роберта, который продолжал, есть, словно не слыша разговора.
   - Как я догадываюсь, обучение не пошло ему впрок?
   - О, я не сомневаюсь, что научился он очень многому, пока был здесь, лукаво ответила леди Маргарет. - Чем он занимался в другое время, мне неизвестно. Думаю, что мой сын может сообщить вам об этом больше, чем я. Не так ли, Роберт?
   Не поднимая глаз, Роберт ответил:
   - Последние семь лет Грант правил своим независимым герцогством умело и мудро. Не вижу, как год, проведенный в Данлорне, мог чем-то ему повредить. Пожалуй, я поеду и проведаю его, как ты советуешь, матушка. По крайней мере, привезу свежие новости о его проделках.
   Если Роберт хотел уколоть леди Маргарет, то она не обратила на его попытку никакого внимания. Она снова обратилась к Патрику:
   - В последнее время Роберт мало видится со своими друзьями детства. Я очень рада, что хоть вы поддерживаете с ним связь. Правда, вы никогда не рассказывали мне, как познакомились.
   Патрик замешкался с ответом: слуга поставил перед ним блюдо с говядиной с жареным луком в ореховом соусе.
   - Мы повстречались много лет назад, матушка. Не уверен, что Патрик даже помнит, при каких именно обстоятельствах.
   Патрик не обратил внимания на вмешательство Роберта.
   - Еще бы я это забыл, госпожа! Ваш сын сбил меня с ног.
   - Сбил с ног?
   - Совершенно случайно, как он утверждает. Мой учитель, отец Бонифас, этому не поверил. Насколько я помню, нас обоих наказали. К счастью, ваш сын недолго пробыл в аббатстве, иначе мы могли стать врагами. Теперь же...
   Маргарет, даже если и не поверила рассказу, любезно улыбнулась.
   - Вам тогда было лет девять? Должно быть, все произошло, когда Роберт посетил монастырь Святого Марка.
   - Совершенно верно.
   - Но вы ведь не остались в аббатстве и не приняли постриг?
   Патрик пожал плечами, отрезая ломоть сочного мяса.
   - У меня не оказалось призвания. Теперь я брат мирянин, учу детей.
   - Вам нравится это занятие?
   - Предпочитаю приносить посильную пользу, - кивнул Патрик, - чем служить богам, не чувствуя должного благочестия. То немногое, что мне по силам, тоже служит достижению духовного богатства. Мне кажется, мой долг отдать то, что я в свое время получил. Кто знает, развитию, какого великого ума я могу оказать помощь?
   - Превосходный принцип, - сказала леди Маргарет. - Но если все же окажется, что призвание у вас есть? Вы тогда дадите обет?
   - Без малейшего колебания.
   Маргарет улыбнулась, а Роберт положил нож и вилку и поднялся из-за стола:
   - Извините меня. Матушка, меня ждут дела. - Не глядя на Патрика, он молча вышел из комнаты.