Страница:
К двери стекались толпы народа. Кого тут только не было, в принципе, только ПрПррПа, Се Йфа и преподавателей не было.
Вслед остальным вошли и мы и, глаз к глазу, столкнулись со Спитлой. Но на этот раз она не была пятнадцатищупальцевым осьминогом, не была в коротеньком платьице и на катастрофически тоненьких шпильках. На ней была просторная накидка, вся усеянная бахромой, – такие накидки любили носить хихипиплы, проповедовавшие любовь и все остальное, что под этим можно подразумевать.
Увидев нас, Спитла смутилась.
– Привет! – поздоровалась она и смутилась еще больше.
– Здравствуйте! – настороженно ответила я, не зная, как себя в такой ситуации вести.
– И как это понимать? – не растерявшись и подбоченясь, требовательно спросила Ясна.
– Да вот так и понимать.
Но как точно, мы не успели узнать. Чей-то голос возвестил:
– Внимание, мы начинаем! Прошу занять места!
В тот же миг помещение раздвинулось в пространстве и, кажется, во времени. Появилась сцена, на которую в тот же миг взошел Ловд.
Был он эффектен: одетый в костюм из майских одуванчиков, он просто потрясающе смотрелся на сцене, выполненной в виде доисторической земли, покоящейся на плечах трех атлантов, стоящих на трех слонах, которые, в свою очередь, опирались на трех черепах, поддерживаемых тремя китами.
– Спасибо, что пришли. Итак, я начинаю! – звонко прокричал Ловд и, как только зазвучали первые аккорды ансамбля Белоснега и семи гномих, принялся читать стихи:
Ах, какой у нас был роман —
Не роман был, а просто – бестселлер!
Но рассеялся сладкий туман,
Так некстати и, в общем, без цели.
Обнимал тебя, милую, нежную,
В чем-то даже, наверное, нужную.
Да, я помню твою безбрежную
Ласку и преданность буйную.
Помню я, как девятым валом
Надо мной твоя грудь нависала.
В жизни мне всего было навалом.
Но всегда мне казалось мало.
И вот на тебе, что же такое —
Я вдруг понял в момент – достаточно!
Понял я, когда гладил рукою
Твое тело взлетно-посадочное.
Неужели вся жизнь обман,
Пресыщение счастья без цели?
Ах, какой у нас был роман,
Не роман был, а просто – бестселлер!
Закончив свое выступление, Ловд изящно поклонился и тут же заметил нас, а заметив, так и замер, не разогнувшись.
И тут вместе с овациями грянули петухи.
Рассвет!
Все стало рассыпаться, оплавляться, таять, исчезать, разваливаться, рассеиваться, улетучиваться. В комнате остались только Ловд, Ясна, Спитла и я.
Немая сцена.
(Занавес.)
ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ И ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ ЭПИЛОГОМ
Я случайно не действую вам на нервы?
Д. Адамс
Вместо слов оправдания или хотя бы приветствия мы услышали от Ловда:
– Ну как? Вам понравилось?
– В общем-то, да, – ответила Спитла.
– Спасибо. А тебе, Ясна?
– Смело. Довольно-таки смело.
– Ловд! – Я пристально посмотрела на юного поэта. – Я жду объяснений! Что все это значит? Почему меня вызывают в школу? Ты меня позоришь!
– Нет, Йо, ты ошибаешься! Я тебя прославлю! Я всем говорю, что ты моя вторая мама и папа.
– Спасибо, конечно, но все-таки объясни, что здесь происходит?! Я ничего не понимаю!!!
– А с какого места ты перестала понимать?
– С самого начала!
ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ ПРОЛОГОМ
Многие почтенные физики заявляли, что с этим они мириться не могут – возможно, потому, что это профанация науки, но, скорее, потому, что их на такие вечеринки просто не приглашали.
Д. Адамс
Дверь в приемную директора медленно приоткрылась, и на пороге показался Ловд.
– Заходи-заходи! – проговорила Спитла, поманив мальчика своим тринадцатым щупальцем.
Ловд подошел поближе и краем глаза заметил, что из одного из ящиков стола секретарши виднеется его сборник стихов «А ШИШу – ни шиша!».
– Меня вызывал директор.
– Ты знаешь, по какому поводу?
– Понятия не имею.
– Тогда слушай меня внимательно, Ловд. После того случая, как ты принес стихи в газету «ШИШи – малыши», в которых откровенно выступил с критикой директорской системы обузования, ПрПррП на тебя обозлился.
– Еще бы! Я же сказал ему, что с его вкусом к жизни и мировоззрением на детей… в общем, обидел старика.
– Да. Обидел. Вот с тех пор он и стал отслеживать всю литературу, что читают студенты. А студенты, как ты знаешь, читают преимущественно самиздатовскую литературу. Вот он и вышел на твои сборники стихов, пользующиеся популярностью. И это его жутко разозлило.
– Но почему?!
– Помнишь книгу некоего Стюп Хлюпа «Храм без попов»?
– Конечно, помню! Такой бездарности я еще не читал. Как только она в наш самиздат попала! Я еще в газете написал на нее довольно-таки ядовитую критическую статью.
– Так вот – это его произведение.
– Что?!
– Не кричи. Вкратце ситуация выглядит так: директор хочет призвать тебя к ответственности и запретить все творческие вечера, которые не включены в учебный план. А также директор мечтает удалить из общественной жизни такое явление, как самиздат.
– Что же делать?
– Сделаем так. Ты сейчас исчезнешь. А я что-нибудь придумаю.
– А как же мой поэтический вечер?
– Я думаю, мы его проведем с еще большими шиком и кайфом, чем задумывались. Старшекурсники обещали помочь. Так что все будет в порядке, не переживай.
– Хорошо. Но… простите, а почему вы мне помогаете?
– Ловд, не хитри, я же видела, что ты заметил у меня в ящике свой сборник стихов. Так что, я думаю, тебе все понятно.
– Спасибо.
– Не за что, малыш, сочиняй на здоровье.
За Ловдом закрылась дверь, а секретарша, нажав на кнопку селектора, проговорила:
– К вам Ловд. Впустить?
– Да, Спитла, впусти этого хулигана.
– Входи, Ловд, – произнесла в пустой приемной секретарша и улыбнулась.
А через пять минут из кабинета выбежал разгневанный директор.
– Где этот рифмоплет?
– Как где? Он же к вам вошел пять минут назад!
ТЕНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ К ОБЕДУ
Что значит «не были на Альфе Центавра»? Помилуй бог, туда всего-то четыре световых года, рукой подать! Если вы настолько не интересуетесь общественной жизнью, то это ваше личное дело!… Включить подрывные лучи!
Д. Адамс
ПРОЛОГ
Голова была полна лошадей, дыма, шума и запаха крови. Такое происходило всякий раз, когда он чувствовал себя жалким и несчастным.
Д. Адамс
В парикмахерской к концу рабочего дня не осталось практически никого, кроме меня и сидящего в кресле Трататуна, вокруг которого суетилась молоденькая парикмахерша.
Я завороженно смотрела на плакат, висевший напротив входной двери: женщина в косынке, ее правая рука была вытянута в сторону смотрящего, а под изображением стояла подпись:
ТЫ ВСЕ ПОДСТРИГ?
– Как стричь будем? – спросила парикмахерша.
– Так, чтобы было не страшно, когда его встретишь утром, и так, чтобы собственные волосы не мешали ему думать об учебе.
– Понятно, значит, под «ноль», – сделала вывод девушка и, щелкнув ножницами, стала медленно приближаться к Трататуну, высматривая место на его лохматой голове, с которого можно начать творить красоту.
– А может, не надо? – жалобно простонал малыш, вжавшись в кресло и с ужасом посматривая на клацающие ножницы.
– Надо! – отрезала я.
– Надо! – сказала парикмахерша и отрезала не на словах.
Трататун понуро опустил голову и зажмурил глаза.
САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО
Ты же самый-самый… сто очков вперед лягушкам!
Д. Адамс
Вечер был долгим и сырым, потому как дождь не прекращался уже третьи сутки. Но это не могло стать причиной пасмурного настроения, ведь сегодня у нас был праздник – мы уговорили Трататуна поступить учиться в кулинарную академию. Стоило это нам немало: долгие бессонные ночи, проведенные в уговорах, огромные суммы денег, потраченные на подарки, и многое, многое другое… А вся причина в том, что Трататун прекрасно готовил, но не собирался развивать свой талант в искусство – одним словом, совершенно не хотел учиться.
– Не хочу! – говорил он после очередной попытки поставить его на путь истинный. – Я вижу, как маются Ясна с Ловдом, и я не хочу повторять их ошибки!
– Но послушай, Трататун, ведь это так прекрасно – освоить профессию и получить диплом! А без диплома в жизни будет трудно.
– Ничего подобного! Настоящему мастеру диплом не нужен – ему нужна клиентура.
Ладно, все это теперь неважно, Трататун все-таки согласился поступить в академию, и сегодня мы празднуем это событие. А с завтрашнего дня малыш начнет заниматься с репетитором, чтобы иметь максимум шансов выиграть экзаменационный конкурс.
– Трататун, – позвала я малыша, – ты скоро? Мы уже все собрались за столом и ждем твоего хваленого угощения.
– Бегу-бегу, мои ненасытные!
– Давай быстрей, а то наши желудки уже прилипли к позвоночнику, – это голос из-за стола подала Ясна.
– Лечу-лечу, мои голодные!
– Давай скорее, а то мы уже звереем! – это предупредил Ловд.
– Спешу-спешу, мои чревоугодники!
Через десять минут в комнату вошел Трататун, неся на вытянутых руках…
– Это мое праздничное блюдо, оно называется…
– Что это? – воскликнула Ясна.
– Это все? – истерично удивился Ловд.
Я, правда, тоже была несколько ошарашена. Это блюдо, название которого мы еще не знали, Трататун готовил весь день, и вот теперь на подносе лежало что-то маленькое красного цвета.
– Вам что, не нравится? – смущаясь, спросил Трататун.
– Нет, может, и нравится, но его КАТАСТРОФИЧЕСКИ МАЛО!!! – заверещали Ясна с Ловдом.
– Да нет, его вполне достаточно, – успокоил наш маленький повар. – Вы только попробуйте и, уверяю, насытитесь по самое не хочу.
– Ладно, неси сюда свой шедевр, – решила я утешить малыша и свой желудок.
Трататун подал мне поднос и ложечку. Я аккуратно отломила кусочек, хотя, поверьте, это было очень сложно, так как на подносе всего и был-то кусочек.
– Ну как? – спросил Трататун, пока я жевала яство.
– Ты знаешь, очень вкусно, даже… великолепно! – ответила я и потянулась за вторым куском. И, о чудо, на подносе лежал нетронутый…
– Трататун, это что?
– Вы же не дослушали. Блюдо называется «Неразменный кусочек».
Все накинулись на это маленькое лакомство. И, действительно, по прошествии получаса все сидели с крайне сытым выражением лица и настроения.
– Но скажи нам, Трататунчик, как у тебя это получилось? – спросила Ясна, восхищенно посматривая на своего друга.
– Очень просто. Вы думаете, что, только читая заклинания, можно добиться магического эффекта? Как бы не так! Настоящая родина волшебства – это кулинария! Первым магом на земле был тот, кто первым приготовил обед, так как это и есть САМОЕ ГЛАВНОЕ ЧУДО!
– Где же ты этому научился? – поинтересовалась я, так как на моей памяти ничем из колдовского искусства, кроме левитации, Трататун не владел.
– Это генетическое. У эльфов оно передается из поколения в поколение.
Ах да, вспомнила я, ведь наш Трататун – переходная стадия от медвежонка к эльфу.
– Молодец, малыш, я думаю, ты без проблем поступишь в академию.
– Угу, – как-то неопределенно буркнул Трататун.
– А не пойти ли нам на природу? – предложил Ловд.
– Да, вечерний моцион нам не помешает, – согласилась я.
МОЦИОН, или ИНТОКСИКАЦИЯ
Каждое утро традиционный душераздирающий вопль оповещал окрестности.
Д. Адамс
Мы вышли во двор и стали медленно прогуливаться вдоль леса. Ловд с Ясной завязали какой-то оживленный спор, а мы с Трататуном шли молча. Но я видела, что малыш уже несколько раз порывался было заговорить со мной, да все как-то не решался. И я из гуманных побуждений пошла ему навстречу:
– Трататун, ты мне хочешь что-то сказать?
– Да, Йо, точнее, не то чтобы сказать, просто у меня к тебе есть одна просьба… даже не просьба, а дело, в общем-то, и не дело, а так, небольшой пустячок, в принципе, о нем можно было и не говорить, а…
– Что ты мне хочешь сказать? – напомнила я малышу.
Трататун растерялся и несколько смущенно посмотрел на меня, затем стал медленно, но весьма убедительно краснеть, после чего потупил взгляд в землю и заговорил:
– Понимаешь, Йо, чем больше я живу на белом свете, тем все отчетливей ощущаю, что в мире что-то не так. Все происходящее… как бы это сказать, ну, одним словом, у меня такое чувство, что где-то дурят, где-то меня обманывают, но не пойму, где. Все вокруг какое-то поддельное, словно все понарошку. Ты меня понимаешь?
– Да, малыш, это называется подростковая философская интоксикация. В свое время и я ею переболела.
Договорить мы не успели. Из леса вдруг раздался такой отчаянный, пронзительный смех, что в жилах моментально остыла кровь, а все тело покрылось мурашками. Все замерли. Смех повторился еще раз, потом еще раз, и снова стало тихо, лишь стрекотали кузнечики да щебетали птички.
– Что это было? – спросили мои ученики, глядя на меня как на человека, который знает ответы на все вопросы, что, конечно, было не так, например, сейчас.
– Не знаю.
– Нужно проверить, – предложил Ловд.
– Нужно, – согласилась Ясна.
Все посмотрели на Трататуна.
– Нет! – быстро сказала я, так как поняла, чем сейчас все это закончится. Не хватало, чтобы Трататун в период своего философского осмысления бытия еще пошел проверять, кто там истошно хохотал в густом лесу.
– Я пойду! – согласился Трататун.
– Нет, Трататун, я запрещаю тебе туда ходить.
– И все же я пойду. Должен же я найти ответ на свои вопросы.
– Трататун, ответы на твои вопросы не там.
– А где?
– В твоем сердце!
– Так может, это оно и смеялось надо мной?
– Трататун!!! – отчаянно закричала я, так как Трататун двинулся в сторону леса. И не успела я осмыслить происходящее и остановить малыша, как он уж скрылся из виду, и наступила тишина. Замолкли даже кузнечики.
Я побежала вслед Трататуну, но, как и положено по законам детективного жанра, никого там не нашла. Трататуна и след простыл.
Я не знала, что и думать. Осмотр места происшествия, точнее, исчезновения, ничего не дал – все было чисто, как будто тут и не ступала нога Трататуна. У меня просто опустились руки. Я стояла в каком-то столбняке. Возле меня в таком же состоянии стояли Ясна и Ловд. Никто ничего не понимал. В последнее время я только тем и занимаюсь, что кого-нибудь нахожу. Не волшебница, а какое-то бюро находок.
ЗЕРКАЛЬЦЕ
Бы. Бы.
Ясно. У тебя отлично получается.
Д. Адамс
Что делать? Как он мог пропасть? Ведь еще минуту назад Трататун был здесь. Ладно, не будем паниковать, начнем рассуждать логически, как меня учили в МИСТЕРЕ ИСТУКАНЕ: перед тем как найти объяснение следствию, нужно найти причину объяснения. Итак, Трататун исчез в тот миг, когда пошел выяснять, кто же это хохотал.
– Ясна, Ловд, идите сюда! – позвала я детей. – Скажите мне, что так может хохотать в лесной чаще?
– Так смеется сытый людоед! – предположил Ловд.
– Нет, – перебила его Ясна, – так хохочет ежик, когда ему травка пузико щекочет!
– Да-а… Ваши предположения весьма интересны, но я бы сказала, что смех этот был какой-то… не от мира сего. Давайте попробуем еще раз осмотреть место происшествия. Может, что-то ускользнуло от нашего взора.
Сделав еще одну попытку, мы окончательно убедились, что все наши усилия тщетны. Ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи магии.
– Ясна, наше походное зеркальце у тебя в сумочке?
– Да.
– Давай его сюда.
Малышка протянула мне небольшое круглое зеркальце, доставшееся мне от моей прабабушки Петялисы-Обворожительной. Не раз это магическое зеркальце выручало мою родственницу от жизненных невзгод и негодной жизни. Взяв его в руки, я произнесла:
– Свет мой зеркальце, скажи да всю правду доложи, а то разобью к чертовой матери, барахло антикварное! (К сожалению, зеркальце было характера скверного и понимало только такое обращение.)
– Докладываю, – ответило зеркальце. – То, что люди называют правдой, есть продукт взаимной договоренности некой совокупности лжецов, бессознательно пребывающих в континууме иллюзорности бытия и… ой, кто это?!
– Это я, Йо, правнучка Петялисы-Обворожительной, – робко ответила я.
– А… И что же ты хочешь?
– Я хочу узнать, где находится Трататун.
– Что, родимая, суженого-ряженого потеряла? Ускакал соколик к соседской орлице?
– Э…
– А может, черт с ним, с кобелем этим легкокрылым? Хочешь, я тебе такого молодца покажу – закачаешься! Ну как?
– Да мне бы просто узнать… где находится мой ученик.
– Да… что-то мельчает ваш род, девица. Бабка твоя, надо признать, молодцев, как говорится, и в хвост, и в гриву… или нет, они ее… черт! Склероз! Представляешь, порой само не помню, что показывало!
Было видно, что зеркальцем давно не пользовались, и оно истосковалось по общению. Но времени у меня было в обрез.
– Я прошу вас, уважаемое зерцало, покажите мне, где находится Трататун!
– Не надо так на меня кричать! Я ведь так могу показать и что-нибудь про тебя…
– Показывай! – быстро нашлась Ясна и хитро посмотрела в мою сторону.
– Нет, нам нужнее Трататун, а ты, Ясна, не сбивай уважаемое зерцало с правильного пути.
– Хорошо, я показываю, смотрите.
Перед нами предстала сумеречная пустыня, по которой одиноко брел Трататун. Вокруг него суетились бесформенные тени, и Трататун им что-то говорил.
– Где это он? – спросил Ловд.
– Он в Депрессити, – ответило зеркало.
– А что это такое?
– Это город в Царстве Теней. И ваш друг направляется в лабиринт Ментогавра – прибежище всех тех, кто ищет выход за пределы своего сознания.
Не буду утомлять читателя подробностями, но уже через полчаса мы отправились в Царство Теней на поиски нашего пропавшего Трататуна.
ГИД
Помимо всего прочего, работа над координацией военной стратегии целой планеты спасала от безделья лишь крохотную частичку его великолепного мозга.
Д. Адамс
И вот мы попали в этот удивительный мир, куда судьба занесла Трататуна. Пейзаж не внушал совершенно никакого эстетического доверия. Выглядело все вокруг довольно-таки печально: пустыня… пустыня и еще раз пустыня. Но мои подозрения оправдались – Ясна и Ловд пришли в какой-то дикий восторг от открывшихся им горизонтов.
– Вот это да! Сколько песка! – закричала Ясна. – Можно столько песочных замков построить!
– В них даже жить можно! – радовался вместе с Ясной Ловд.
– Дети мои, – прервала я их, – мы сюда пришли не песочные замки строить, а помогать нашему малышу, Трататуну. Так что давайте-ка настраивайтесь на воинственный лад, и приступим к операции по освобождению Трататуна из Царства Теней.
Детки немножко приуныли, но жажда приключений в них не угасла. И вот мы сделали свои первые шаги по этому печальному миру. И, естественно, через пару шагов перед нами из земли, простите из песка показалось первое приключение, точнее, первый местный обитатель.
Это было странное существо, весьма пессимистичное на вид, но оптимистичное по наполнению. Выглядело оно так: волосы – макушка и волосы, туловище и волосы, руки и волосы, ноги и волосы, и просто волосы, волосы, волосы. Они были такой длины, что под ними не было видно ничего другого. Даже не было понятно, стоит оно к нам лицом или спиной, левым или правым боком.
– Добрый полдень! – сказало оно нам.
– Добрый! – ответили мы.
– Меня зовут Ыго!
– Очень приятно, а меня Йо, а их – Ясна и Ловд.
– Вы что-то ищете?
– Как вам сказать…
– Вы не стесняйтесь. Я местный гид.
– Простите, а вы вообще… ну… как бы это сказать… вы мальчик или девочка?
– Господи, Господи, опять эта чертова дуальность! – запричитало Ыго. – Белое-черное, хорошее-плохое, мальчик-девочка… Какая разница, главное, чтобы дух был обращен к высотам бытия! Что изменится оттого, что мы определим мою принадлежность к тому или иному полу? Суета сует! Бытие настолько многопланово, что…
– Простите, вы сказали «гид»? – перебила я размышления Ыго.
– Да, вы совершенно правы, я – гид. И если вы возжелаете, я буду вас сопровождать по Царству Теней, куда бы вы ни пошли. Могу просто сопровождать для компании. Могу все объяснять. Могу не все. Могу идти вместо вас, а потом вернуться и рассказать все, что видело. Какие будут предложения? Хотя – о чем это я? Предложения – это причина, а причинно-следственная связь порождает излишнюю зависимость от…
– Мы согласны, чтобы вы нас сопроводило и все объяснило! – снова прервала я монолог Ыго.
Да… Как говорится, «тише едешь – больше слышишь»! Хотя, признаться, было в этом Ыго что-то обаятельное. Мои спутники смотрели на него просто как завороженные. Да, все хорошо, если бы не его постоянная тяга к философствованию.
– Вы не знаете, где здесь находится лабиринт Ментогавра?
– А зачем вам туда?
– Там сейчас находится наш друг, и нам нужно его повидать.
– А как его зовут?
– Его зовут Трататун.
– Нет, о таком не слышал. Это, наверно, новичок?
– Новичок. Он попал в Царство Теней всего лишь пару часов назад.
– Хорошо, идемте, я проведу вас.
Вот так мы и отправились в это приключение, сопровождаемые существом по имени Ыго.
Ясна вместе с Ловдом стали по бокам Ыго и принялись задавать ему вопросы.
– Скажи, Ыго, а ты все-все здесь знаешь? – спросил Ловд.
– Как вам сказать, здесь каждую минуту появляется что-то новое, поэтому все знать невозможно, но всегда есть возможность узнать что-то новое. Вот поэтому я здесь и живу.
– Так вы не местный?
– Местный.
– Да, но ты же сказал, что поэтому здесь и живешь?
– Правильно, а если бы не «это» – то и не жил бы.
– Понятно… – подвел итог Ловд, но в разговор тут же вступила Ясна:
– Ыго, можно на «ты»?
– А какая разница, «ты» или «вы»? В некоторых языках слова «ты» и «вы» означают одно и то же, а есть еще языки, в которых вообще нет слов «ты» и «вы», есть только сочетание букв «эй!», или еще есть языки, где вообще друг к другу не обращаются. Там просто все понимают, что окружающий мир – это отражение своего собственного сознания, и поэтому бесполезно обращаться к другим, так как это то же самое, что, обращаться к самому себе. А так как окружающие – это мое собственное «я», то зачем тогда вообще вести с кем бы то ни было беседу, если ее с таким же успехом можно вести и с самим собой. Проблема сознания – очень важная проблема, и ее проблематичность заключается в проблемном отношении к проблеме проблематичного отношения к проблеме… Простите, что вы сказали?
– Я говорю, идти нам долго? – спросила Ясна.
– Нет. Хотя до лабиринта Ментогавра далеко, но до ближайшего приключения рукой подать. Кстати, а вот и оно.
Действительно, перед нами появился колодец. Это было так удивительно, что первые две минуты мы не знали, что и думать. Кругом пустыня – и вдруг колодец с водой. Неожиданно очень захотелось пить, просто неудержимо захотелось выпить холодной водички. Мы перегнулись через край колодца и посмотрели в длинный глубокий туннель, на дне которого отражалось небо и поблескивала вода.
– Ыго, – спросила я, – а как такое получается: глубина колодца такова, что на его дне уже не должно что-либо отражаться, а мы видим небо.
– Это не небо, уважаемая Йо, это свет.
– Какой еще свет?
– Свет в конце туннеля.
– В каком смысле?
– Сейчас объясню. Колодец – это рекламное сооружение туристической фирмы «Свет в конце туннеля», основанной еще до начала Вечности двумя братьями – Суть Аниным и Тесс Гейем. Правда, ее потом у них выкупила Ори Одна, но на данный момент фирма контролирует всех гидов Царства Теней. И я, ваш покорный слуга, тоже работаю на агентство «Свет в конце туннеля» – вожу путников туда-сюда.
– Понятно… – грустно сказала Ясна, – значит, напиться мы из этого колодца не можем?
– Нет. Духовную жажду лучше утолять, обратившись внутрь своего сердца, где…
– Меня мучает не духовная, а физическая жажда! Йо, я хочу пить! Пи-и-ить! – заскулила Ясна.
– Ыго, где же, все-таки, можно бедным путникам утолить жажду?
– Духовную? – с надеждой в голосе и в глазах спросил Ыго, глядя на меня.
– Нет… пока нет. Просто жажду.
– Сейчас подумаю. В паре километров отсюда есть трактир «Мираж в пустыне», может, там найдется для вас что-нибудь.
– Поспешим! – воскликнул Ловд и, взяв Ясну за руку, решительно зашагал вперед.
«МИРАЖ В ПУСТЫНЕ»
Пожалуй, мне надо сдавать свое сознание напрокат людям, которым наскучили триллеры с акулами.
Д. Адамс
И вот на горизонте показался «Мираж в пустыне».
Помещение выглядело несколько странно, если не сказать – просто возмутительно необычно. Во-первых, здесь не было ни столов, ни стульев, ни прилавка. Люди просто сидели на полу, который был устлан плохонькими ковриками, и молчали. Они сидели неподвижно, как скалы. Нигде не было видно ни продавца, ни предметов, которые могли продаваться. Единственное, что украшало комнату, – большая бочка воды, к которой время от времени посетители подходили и отпивали несколько глотков.