Страница:
27 октября Наполеон торжественно вступил в Берлин. Там совершенно растерялись при получении известия о происшедшей катастрофе. Расклеенное по городу объявление губернатора Шуленбурга Кеперта уведомляло о том жителей: "Король проиграл сражение, первая обязанность граждан — спокойствие. Я умоляю о том всех граждан Берлина". Явились добровольцы, предлагавшие поступить в армию, им отказали. Штейн, один из немногих здравомыслящих, отослал в Кенигсберг кассу подведомственных ему учреждений, остальное оставлено было до времени. Повсюду выражали злорадное чувство удовольствия о поражении военного высокомерия, так широко распространившегося.
Въезд Наполеона I в Берлин в 1806 г. Гравюра работы Югеля с картины кисти Вольфа
Без малейшего затруднения французы овладели высшим управлением и принялись извлекать выгоды из сложившегося положения. Сигнал к грабежу и опустошению замков подал сам император, отправив шпагу Фридриха Великого в Париж и сняв «Победу» с Бранденбургских ворот. Зная человеческое ничтожество и понимая, как легко подкупается современное общественное мнение, он разыграл комедию великодушия; он без всякого повода предал князя Гатцфельда, известного сторонника французов, суду, состоящему из семи полковников, как над несчастным Пальмом, и потом послал его жене грамоту, доказывавшую мнимое преступление ее мужа, с предложением бросить ее в огонь, и сопровождая все это красивыми словами.
Так как переговоры в Виттенберге, а потом в Шарлоттенбурге ни к чему не привели, то надо было продолжать безнадежную войну в союзе с неизменной Россией, которая не собиралась преклоняться перед грозным победителем. Гаугвиц получил отставку. Министром иностранных дел был назначен барон Штейн; лучшего выбора сделать было нельзя. Штейн был настоящий государственный человек, он не только служил королю, но для успеха дела и исполнения возложенной на него задачи ставил и свои условия, и потому он был в немилости. В разговоре он был откровенен и потому тотчас был уволен как упрямый, дерзкий, упорный и не повинующийся государственный деятель (4 января 1807 г.). На его место назначен был генерал Цастров, человек прежней системы, готовый на всяких условиях заключить мир с Наполеоном. Обстоятельства должны были сами все расставить на свои места прежде, чем доброжелательный, но в традициях неограниченного права убежденный король мог вполне оценить и понять разговор умного, независимого патриота, барона Штейна.
В последних числах ноября Наполеон приехал в Познань для организации приготовлений к зимнему походу. Здесь, в неприютной равнине, где содержание стоило дороже, чем на немецкой почве, он не так скоро добился победы. Русские были теперь главным врагом, потому что тех пруссаков, которые спаслись за Вислой после своего поражения, было не более 25 000; разумеется, борьба с русскими началась с отступления. Но 26 декабря, у Пултуска, при Нареве, и у Голымина дрались славно, и ночь, а не победа французов, положила конец сражению. Так как Наполеон не мог нанести русским тяжелого поражения, то наступило продолжительное затишье. Он хотел дать себе и войскам немного отдыха. В конце января русские войска, под командованием Беннигсена, перешли к наступлению. Жадно ухватился Наполеон за эту возможность вступить в битву и 7 февраля 1807 года при Прейсиш-Эйлау, к югу от Кенигсберга, между Пассарге на западе и Прегелем на востоке, было дано сражение, которого он добивался. У русских было около 60 000, у французов приблизительно 70 000 человек. После полудня 7-го началась битва близ местечка, длилась до вечера, и последнее нападение в этот вечер оставило местечко в руках русских. Рано утром 8-го бой возобновился, и к полудню победа решительно клонилась на сторону французов. К 4 часам небольшой прусский отряд, под командованием храброго Лестока, отбиваясь от войск Нея, дошел с 6000 человек до поля сражения. Их своевременная атака на деревню Кутшиттен дала возможность вздохнуть левому крылу русских, и бой возобновился. Во второй раз ночь застигла оба лагеря на поле, покрытом снегом; победа еще не досталась никому. Сражение было кровавое, потери составили, вероятно, 30 000 человек убитых и раненых, которых противники могли поровну разделить между собой. Беннигсен не мог возобновить боя, потому что к французам подошло сильное подкрепление, и он отступил без преследования.
Нравственное значение этих боев было громадное. Несмотря на бюллетени о победах, курс в Париже упал, в Вене ликовали о том, что уже слишком поспешно и легко назвали "полным поражением" французов. Наполеон не был еще так ослеплен своими победами, чтобы не извлечь урока из всего происшедшего. В его войсках было несколько случаев деморализации войск, что его заставляло задумываться. Он уже не отвергал мир с прежним высокомерием и сделал попытку разделить Пруссию и Россию. Но, как честный человек, Фридрих Вильгельм отклонил предложения, дошедшие до него на самой границе его владений, в Мемеле, и велел сообщить в Петербург и Лондон о своем твердом намерении остаться верным общему делу.
Иоахим Неттельбек. Литография на камне работы Л. Гейне
Попытка выручить Данциг во второй половине мая не удалась; 26-го город был сдан комендантом Калькрейтом, мужественно державшимся там до последней возможности. Он предлагал те же условия французскому полководцу, маршалу Лефевру, на которых он сам, Калькрейт в 1793 году выпустил французский гарнизон из Майнца. Так и было условлено. 12 000 человек вышли из крепости с музыкой, с развевающимися знаменами, с оружием и обозом. А между тем Наполеон снова дополнил свою армию до 200 000 человек и готовился к новым битвам.
Большое сражение при Гейльсберге на Алле (10 июня) оказалось вполне успешнным для русских. Они удержали свою позицию и потери французов были гораздо чувствительнее, чем с русской стороны. Но Бенниг-сен, больной и истощенный тяжкими усилиями, все же отодвинул свою далеко уступавшую в численности французской армию к Фридланду, и тут, четыре дня спустя, 14 июня, произошло сражение, положившее конец войне. Когда подошли все подкрепления, часов в пять пополудни, Наполеон повел наступление; жертв с обеих сторон было множество — новые гекатомбы, по крайней мере 10 000 человек с каждой стороны, русские потерпели серьезное поражение, хотя и вышли из него с честью, и Наполеону не удалось привести русскую армию в окончательное расстройство. Сам утомленный упорными битвами, он даже не преследовал побежденного неприятеля с обычной энергией. Прикрывая свое отступление войсками Багратиона и казаками Платова, Беннигсен двинулся к Неману и Тильзиту. 6-го (18 июня) русские войска перешли за Неман и сожгли мост. В тот же день Мюрат занял Тильзит.
Последствием Фридландского поражения было то, что вся Пруссия, от Везера до Немана, кроме Кольберга (обороняемого известным Гнейзенау), Пиллау и Грауденца, оказались в руках Наполеона. Учитывая это, 12 июня было заключено перемирие, за которым вскоре последовал Тильзитский мир; но, из уважения к истине, следует упомянуть, что и перемирие, и Тильзитский мир были заключены вовсе не вследствие бедственного положения русской армии (которая очень быстро оправилась от Фридландского погрома и пополнилась двумя свежими дивизиями), а по другим, чисто политическим причинам: потому, что союзные державы бездействовали в войне, которую император Александр вел для блага Европы.
25 июня съехались оба императора — Наполеон и Александр — в Тильзите, в павильоне, построенном на реке, на двух связанных судах. Они свиделись без свидетелей; об их свидании и переговорах нет достоверных сведений; следствия этого свидания ясно видны из русской политики последующих лет. Наполеону удалось, при своем изумительном знании людей, повлиять на юного русского царя, которому было тогда всего 28 лет. Он сумел убедить его, что Россия и Франция вместе — державы-руководительницы целого полушария; что у них один общий враг — англичане; особенно польстил он русскому честолюбию, коснувшись завоеваний и приобретений на счет Турецкой империи, с которой возобновлена была война с 1806 года.
На другой день при свидании присутствовал и Фридрих Вильгельм, и всем было ясно, что Пруссия будет жертвой искупления за всех; притворяться, разыгрывать покорного будущего союзника и друга, было не сродни честному, неловкому, застенчивому человеку, да и относительно такого человека, как Наполеон, почти бесполезно. Мысль пригласить королеву Луизу для смягчения бессердечного деспота была несчастной мыслью. Эта благородная женщина принесла эту жертву и со своей стороны уговаривала победителя. Она была вынуждена, как рассказывают, принять розу из его рук. Предварительным условием мира поставлено было удаление Гарденберга, и в этом нельзя было отказать. 7-го, четыре дня спустя, был заключен мир в Тильзите между Францией и Россией; 9-го — между Францией и Пруссией. В 4-й статье нового договора было утонченное, в таком документе едва ли слыханное издевательство — можно сказать, школьничество: "Из уважения к императору Всероссийскому (de toutes les Russies), император Наполеон соглашается отдать королю Прусскому нижепоименованные покоренные владения".
Союз, заключенный императорами Александром I, Наполеоном I и королем Фридрихом-Вильгельмом III, в Тильзите, в павильоне на Немане, 26 июня 1807 г.
Условия Тильзитского мира, предложенные Наполеоном России, можно было назвать вполне почетными. По этому мирному договору России с Францией, император Александр I обязался: 1) признать братьев Наполеона королями тех государств, которые были отданы им во владение Наполеоном, и 2) помогать Наполеону, как союзнику, в его войнах с соседними России европейскими государствами. Наполеон, в свою очередь, принял на себя посредничество в борьбе России против Турции, и даже предложил присоединить к России Белостокскую область, которую отделил от новообразованного им герцогства Варшавского, составленного из польских земель, доставшихся по третьему разделу Пруссии.
Таким образом Россия получила даже дополнительные владения по Тильзитскому договору; но, в сущности, он послужил поводом к вовлечению ее в новые войны, что, конечно, входило в расчеты Наполеона. Новому герцогству Варшавскому для управления составлена была конституция по французскому образцу. Данциг в окружности на два часа езды был сделан свободным городом. Западные земли составили королевство Вестфальское, собранное из остатков прежних немецких земель, Ганноверской, Гессенской, Брауншвейгской и Прусской, и граничившее Эльбой и Магдебургом на востоке, Рейном — на западе, 688 кв. миль, 2 млн. жителей, с главным городом Касселем. О самом печальном не было еще разговора: о возмещении военных издержек. В то время, как прусские комиссары рассчитывали, что, за уплатой выданного, оставалось уплатить девятнадцать миллионов, даже уполномоченный Наполеона сам признавал вначале достаточным 33 миллиона, теперь, по особому приказанию своего господина, он должен был представить новый счет. "Если можно требование возвысить до 200 млн., тем лучше, если нельзя 200, то покончить на 154 миллионах"; здесь дело шло о расчетах тонкой политики, нетрудных для таких математиков! Пока будут улаживаться эти маленькие разногласия, пока будет проведена оплата того, что им заблагорассудится требовать, войска будут оставаться в стране.
Следующее постановление было еще тяжелее: Пруссия должна была закрыть свои гавани для торговли с Англией. Этого требовали военные меры, которыми Наполеон захотел победить Англию; один из признаков рабства, тяготевшего в последние пять лет над Западной Европой, самое убийственное и лучше всего характеризовавшее этот сумасшедший деспотизм, была именно "континентальная система".
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
12 августа у берегов Копенгагена появилась большая английская эскадра с десантным войском. Англичане требовали или союза, — тогда датский флот будет находиться под охраной в английской гавани — либо согласия на использование его англичанами, но при условии возврата его после окончания военных действий англичанами будут выполнены все условия в отношение Дании как открытые, так и тайные. Когда предложения английского посла Фрэнсиса Джэксона, были отвергнуты кронпринцем в Киле и министерством в Копенгагене, как оскорбительные, то лорд Каткарт высадил свои войска на берег и со 2 по 7 сентября Копенгаген обстреливался с моря и с суши. Когда 400 домов было превращено в пепел и 2 тысячи человек погибло, то комендант сдался. Англичане на шесть недель завладели крепостью, и флот попал к ним в руки без всяких условий; 18 линейных кораблей, 15 фрегатов, 6 бригов и 25 канонерских лодок было уведено англичанами из гавани Копенгагена. Все попытки к полюбовному решению этих вопросов разбились о понятную, но бессильную ярость народа Дании, соединившегося (31 октября) теперь с Францией. В ноябре Данией была объявлена война Англии. Приказано арестовать всех англичан, находившихся в Дании, объявлена смертная казнь за переписку с Англией, выданы каперские грамоты, в ответ на что англичане отняли датские колонии и заняли Гельголанд. Негодование было ужасное, особенно там, где, как в Рейнском союзе, на деспотическую выходку Наполеона отвечали с непонятным рабским восторгом.
Франция получит средние провинции. Для миролюбивого правителя отводилось на юге княжество Алгарбское. Создание недолговечного королевства Этрурии, как департамента Арно, последовало в мае 1808 года. Испанские и французские войска собрались на границе.
Лиссабонскому двору было сделано предложение вступить в союз против Англии и передать Франции свой флот для действий против этого общего врага. Английское правительство, со своей стороны, сделало регенту Португалии, принцу Иоанну, предложение, в случае нападения отправиться на английском корабле с королевской семьей в Бразилию, в американские владения короля и там ожидать до наступления благоприятных обстоятельств. В то время, когда при дворе еще колебались, маршал Жюно с войсками уже перешел границу и 23 ноября 1807 года стоял перед Абрантесом на Тахо, в 20 милях от Лиссабона. Согласно новым распоряжениям императора, эта местность дала маршалу дворянский титул герцога д'Абрантесса. Двор со множеством грандов, с прислугой и драгоценностями сел на корабль и благополучно прибыл 22 января 1808 года в Рио-де-Жанейро. Распространилась весть: "Дом Браганца перестал царствовать", французские войска вступили в Лиссабон, страна была занята на основании военных действий и управлялась новым герцогом, назначенным генерал-губернатором, в качестве французской провинции. Благословение нового правительства началось с наложения контрибуции в 105 миллионов.
Без малейшего затруднения французы овладели высшим управлением и принялись извлекать выгоды из сложившегося положения. Сигнал к грабежу и опустошению замков подал сам император, отправив шпагу Фридриха Великого в Париж и сняв «Победу» с Бранденбургских ворот. Зная человеческое ничтожество и понимая, как легко подкупается современное общественное мнение, он разыграл комедию великодушия; он без всякого повода предал князя Гатцфельда, известного сторонника французов, суду, состоящему из семи полковников, как над несчастным Пальмом, и потом послал его жене грамоту, доказывавшую мнимое преступление ее мужа, с предложением бросить ее в огонь, и сопровождая все это красивыми словами.
Капитуляция
Но на этом несчастья не кончились. 1 ноября капитулировал без нужды в Кюстрине полковник Ингерслебен с 2400 человек. 11-го крепкий оплот на Эльбе — Магдебург, гордившийся своим прошлым, был передан Нею 73-летним инвалидом генералом Клейстом, некогда храбрым солдатом, даже без попытки к сопротивлению; имея 24 000 человек и 600 орудий, крепость сдалась Нею, у которого не было столько войск! Всюду действовал слух о близком мире, что было возможно, так как те же друзья мира — Гаугвиц, Калькрёйт, Лукезини — были советниками короля. Тотчас после сражения при Иене старались вступить в переговоры, но все разбивалось о высокомерие победителя, для которого мало было позора подчинения, заставлявшего короля унижаться, зная недостижимость и ненадежность всех мер к обороне; нужда короля делала победителя все требовательнее и со всяким успехом — притязательнее.Так как переговоры в Виттенберге, а потом в Шарлоттенбурге ни к чему не привели, то надо было продолжать безнадежную войну в союзе с неизменной Россией, которая не собиралась преклоняться перед грозным победителем. Гаугвиц получил отставку. Министром иностранных дел был назначен барон Штейн; лучшего выбора сделать было нельзя. Штейн был настоящий государственный человек, он не только служил королю, но для успеха дела и исполнения возложенной на него задачи ставил и свои условия, и потому он был в немилости. В разговоре он был откровенен и потому тотчас был уволен как упрямый, дерзкий, упорный и не повинующийся государственный деятель (4 января 1807 г.). На его место назначен был генерал Цастров, человек прежней системы, готовый на всяких условиях заключить мир с Наполеоном. Обстоятельства должны были сами все расставить на свои места прежде, чем доброжелательный, но в традициях неограниченного права убежденный король мог вполне оценить и понять разговор умного, независимого патриота, барона Штейна.
Война на Висле, 1807 г. Сражение при Эйлау
Продолжая поход к новому театру войны, к Висле, Наполеон мог уже рассчитывать на новых союзников. В Познани был заключен (11 декабря) мирный договор с Саксонией, по которому курфюрст получил титул короля и обязывался вступить в Рейнский союз и выставить вспомогательное войско в количестве 6000 человек. Поляков привлекли смутные надежды, которые Наполеон и не думал исполнять. Давно уже единичные личности служили под знаменами французов против держав, разделивших Польшу. Страстно, легковерно, с ненавистью бросилась польская знать к Наполеону; пустили в обращение подложную прокламацию Костюшко, жившего в Америке и нисколько не разделявшего преданности своих соотечественников к иноземному деспоту, попиравшему всякую национальность.В последних числах ноября Наполеон приехал в Познань для организации приготовлений к зимнему походу. Здесь, в неприютной равнине, где содержание стоило дороже, чем на немецкой почве, он не так скоро добился победы. Русские были теперь главным врагом, потому что тех пруссаков, которые спаслись за Вислой после своего поражения, было не более 25 000; разумеется, борьба с русскими началась с отступления. Но 26 декабря, у Пултуска, при Нареве, и у Голымина дрались славно, и ночь, а не победа французов, положила конец сражению. Так как Наполеон не мог нанести русским тяжелого поражения, то наступило продолжительное затишье. Он хотел дать себе и войскам немного отдыха. В конце января русские войска, под командованием Беннигсена, перешли к наступлению. Жадно ухватился Наполеон за эту возможность вступить в битву и 7 февраля 1807 года при Прейсиш-Эйлау, к югу от Кенигсберга, между Пассарге на западе и Прегелем на востоке, было дано сражение, которого он добивался. У русских было около 60 000, у французов приблизительно 70 000 человек. После полудня 7-го началась битва близ местечка, длилась до вечера, и последнее нападение в этот вечер оставило местечко в руках русских. Рано утром 8-го бой возобновился, и к полудню победа решительно клонилась на сторону французов. К 4 часам небольшой прусский отряд, под командованием храброго Лестока, отбиваясь от войск Нея, дошел с 6000 человек до поля сражения. Их своевременная атака на деревню Кутшиттен дала возможность вздохнуть левому крылу русских, и бой возобновился. Во второй раз ночь застигла оба лагеря на поле, покрытом снегом; победа еще не досталась никому. Сражение было кровавое, потери составили, вероятно, 30 000 человек убитых и раненых, которых противники могли поровну разделить между собой. Беннигсен не мог возобновить боя, потому что к французам подошло сильное подкрепление, и он отступил без преследования.
Нравственное значение этих боев было громадное. Несмотря на бюллетени о победах, курс в Париже упал, в Вене ликовали о том, что уже слишком поспешно и легко назвали "полным поражением" французов. Наполеон не был еще так ослеплен своими победами, чтобы не извлечь урока из всего происшедшего. В его войсках было несколько случаев деморализации войск, что его заставляло задумываться. Он уже не отвергал мир с прежним высокомерием и сделал попытку разделить Пруссию и Россию. Но, как честный человек, Фридрих Вильгельм отклонил предложения, дошедшие до него на самой границе его владений, в Мемеле, и велел сообщить в Петербург и Лондон о своем твердом намерении остаться верным общему делу.
Взятие Силезии
Остальные прусские провинции были в течение зимы завоеваны, и ряд печальных сдач на капитуляцию еще более увеличился. Против Силезии, где было мало войска, собралось 22 тысячи человек войск Рейнского союза, Баварии и Вюртемберга, под предводительством младшего брата Бонапарта, Жерома; расторгнув свой плебейский брак, он мог помириться с братом и из моряка-лейтенанта превратиться в принца и полководца. Настоящим распорядителем был генерал Вандамм. К сожалению, германские войска были достойны этого грубого, безжалостного полководца. Попытка воспользоваться вспомогательными средствами страны и употребить для энергичной обороны не угасший еще дух народа сделана не была и не могла быть сделана по разным причинам. Этот факт подтверждает мысль, что конституция не давала развитию в мирное время самостоятельных талантов, особенно нужных в дни опасностей и несчастий. Одна крепость сдавалась за другой: Глогау 2 декабря 1806 года, Бреславль 5 января 1807 года, Швейдниц 7 февраля, Нейссе гораздо позже и то после славного сопротивления; Козель и Глац удержались. В марте 1807 года граф фон Гётцен, которого король послал в декабре и сделавший все, что можно сделать в таких трудных обстоятельствах, был назначен генерал-губернатором. Он сумел положить начало и оживлению духа, по примеру Померании, на противоположном конце монархии, где защита Кольберга служила прекрасным примером к тому. Там удачно действовали два элемента: военный и гражданский, а разделение их было главной причиной падения страны. Храбрый патриот, гражданин, закаленный деятельной и многосторонней жизнью, 70-летний Иоахим Неттельбек; смелый, предприимчивый, свежий молодой офицер драгунского полка Фердинанд фон Шиль и майор Гнейзенау — верный руководитель и прирожденный полководец, которому досталось командование вместо старого Лукаду, — собрались тут и действовали единодушно; когда грозила наибольшая опасность, пришло известие в июле о приостановке военных действий. Так держался с января до мира и Грауденц в Западной Пруссии, на Висле. Здесь уроженец Голландии, 73-летний генерал Лом де Курбьер, оберегал честь своего нового отечества. Этот человек с французским именем отвечал по-немецки на дерзкие требования Савари и когда француз намекал, что в Пруссии нет короля, то он сказал слова, которые должны глубоко запасть в сердце всякого человека во время тяжелых испытаний: "Если действительно уже нет короля в Пруссии, то я король Грауденца".Договор Бартемштейна. Сражение при Фридландe
На главном направлении военных действий крепость Данциг была ближайшей целью Наполеона. С марта ее окружили 20 000 человек баденцев и саксонцев, кроме французов. В то время (апрель) Александр и прусская королевская чета укрепили свою дружбу свиданием в Мемеле. Вместо Цастрова управление принял Гарденберг. При договоре в Бартенштейне (26 апреля), где присутствовали и британские и шведские уполномоченные, был возобновлен русско-прусский военный союз, на основании очень обширной оптимистической европейской программы. Англия и Швеция также примкнули и надеялись на возобновление союза с Австрией. В сущности, дела были не слишком обнадеживающие. Для русских, особенно для их полководцев, война представлялась нежелательной; по их совершенно справедливому мнению, она велась не в интересах России, а по личной дружбе царя с прусским королем. С другой стороны, в прусском лагере были недовольны русскими военными действиями, хотя русские в данное время выносили на своих плечах всю тягость борьбы с Наполеоном и вели ее стойко и твердо. "Что ни приказывай благородный Александр, ничего не будет сделано", — ворчали пруссаки.Попытка выручить Данциг во второй половине мая не удалась; 26-го город был сдан комендантом Калькрейтом, мужественно державшимся там до последней возможности. Он предлагал те же условия французскому полководцу, маршалу Лефевру, на которых он сам, Калькрейт в 1793 году выпустил французский гарнизон из Майнца. Так и было условлено. 12 000 человек вышли из крепости с музыкой, с развевающимися знаменами, с оружием и обозом. А между тем Наполеон снова дополнил свою армию до 200 000 человек и готовился к новым битвам.
Большое сражение при Гейльсберге на Алле (10 июня) оказалось вполне успешнным для русских. Они удержали свою позицию и потери французов были гораздо чувствительнее, чем с русской стороны. Но Бенниг-сен, больной и истощенный тяжкими усилиями, все же отодвинул свою далеко уступавшую в численности французской армию к Фридланду, и тут, четыре дня спустя, 14 июня, произошло сражение, положившее конец войне. Когда подошли все подкрепления, часов в пять пополудни, Наполеон повел наступление; жертв с обеих сторон было множество — новые гекатомбы, по крайней мере 10 000 человек с каждой стороны, русские потерпели серьезное поражение, хотя и вышли из него с честью, и Наполеону не удалось привести русскую армию в окончательное расстройство. Сам утомленный упорными битвами, он даже не преследовал побежденного неприятеля с обычной энергией. Прикрывая свое отступление войсками Багратиона и казаками Платова, Беннигсен двинулся к Неману и Тильзиту. 6-го (18 июня) русские войска перешли за Неман и сожгли мост. В тот же день Мюрат занял Тильзит.
Последствием Фридландского поражения было то, что вся Пруссия, от Везера до Немана, кроме Кольберга (обороняемого известным Гнейзенау), Пиллау и Грауденца, оказались в руках Наполеона. Учитывая это, 12 июня было заключено перемирие, за которым вскоре последовал Тильзитский мир; но, из уважения к истине, следует упомянуть, что и перемирие, и Тильзитский мир были заключены вовсе не вследствие бедственного положения русской армии (которая очень быстро оправилась от Фридландского погрома и пополнилась двумя свежими дивизиями), а по другим, чисто политическим причинам: потому, что союзные державы бездействовали в войне, которую император Александр вел для блага Европы.
25 июня съехались оба императора — Наполеон и Александр — в Тильзите, в павильоне, построенном на реке, на двух связанных судах. Они свиделись без свидетелей; об их свидании и переговорах нет достоверных сведений; следствия этого свидания ясно видны из русской политики последующих лет. Наполеону удалось, при своем изумительном знании людей, повлиять на юного русского царя, которому было тогда всего 28 лет. Он сумел убедить его, что Россия и Франция вместе — державы-руководительницы целого полушария; что у них один общий враг — англичане; особенно польстил он русскому честолюбию, коснувшись завоеваний и приобретений на счет Турецкой империи, с которой возобновлена была война с 1806 года.
На другой день при свидании присутствовал и Фридрих Вильгельм, и всем было ясно, что Пруссия будет жертвой искупления за всех; притворяться, разыгрывать покорного будущего союзника и друга, было не сродни честному, неловкому, застенчивому человеку, да и относительно такого человека, как Наполеон, почти бесполезно. Мысль пригласить королеву Луизу для смягчения бессердечного деспота была несчастной мыслью. Эта благородная женщина принесла эту жертву и со своей стороны уговаривала победителя. Она была вынуждена, как рассказывают, принять розу из его рук. Предварительным условием мира поставлено было удаление Гарденберга, и в этом нельзя было отказать. 7-го, четыре дня спустя, был заключен мир в Тильзите между Францией и Россией; 9-го — между Францией и Пруссией. В 4-й статье нового договора было утонченное, в таком документе едва ли слыханное издевательство — можно сказать, школьничество: "Из уважения к императору Всероссийскому (de toutes les Russies), император Наполеон соглашается отдать королю Прусскому нижепоименованные покоренные владения".
1807 г. Тильзитский мир. Россия
Это восстановление короля во власти было существенной частью мира, заключенного с Россией, в котором Россия признавала и новые перемены: Рейнский союз, новые титулы и владения его князей, короля неаполитанского и голландского, и приняла посредничество императора французов в своих отношениях к Турции; а Наполеон принял посредничество России в заключении мира с Англией.Пруссия
Тот жестокий документ, который установил мир с Пруссией, состоял из тридцати статей. Вторая — перечисляла провинции, которые король "получит обратно"; в десятой — он отказывался, за себя и за наследников своих, от всех земель, лежащих между Рейном и Эльбой; в тринадцатой — от всех провинций, принадлежавших Польше до 1 января 1772 года; в четырнадцатой — от Данцига; в двенадцатой он уступал Котбузерский округ Саксонии, признавал Рейнский союз, королевства Бонапартов, Неаполь и Голландию, и третье — Вестфальское, составленное из земель, отошедших от Пруссии на западе от Эльбы, для младшего члена семьи Бонапартов. В общем выходило, что королю из 5570 кв. миль и 9 743 000 душ населения осталось 2877, с 4 938 000. Сперва отрезанные польские земли были отданы владельцу Саксонии, Фридриху Августу, возведенному в короли и в князья Рейнского союза.Условия Тильзитского мира, предложенные Наполеоном России, можно было назвать вполне почетными. По этому мирному договору России с Францией, император Александр I обязался: 1) признать братьев Наполеона королями тех государств, которые были отданы им во владение Наполеоном, и 2) помогать Наполеону, как союзнику, в его войнах с соседними России европейскими государствами. Наполеон, в свою очередь, принял на себя посредничество в борьбе России против Турции, и даже предложил присоединить к России Белостокскую область, которую отделил от новообразованного им герцогства Варшавского, составленного из польских земель, доставшихся по третьему разделу Пруссии.
Таким образом Россия получила даже дополнительные владения по Тильзитскому договору; но, в сущности, он послужил поводом к вовлечению ее в новые войны, что, конечно, входило в расчеты Наполеона. Новому герцогству Варшавскому для управления составлена была конституция по французскому образцу. Данциг в окружности на два часа езды был сделан свободным городом. Западные земли составили королевство Вестфальское, собранное из остатков прежних немецких земель, Ганноверской, Гессенской, Брауншвейгской и Прусской, и граничившее Эльбой и Магдебургом на востоке, Рейном — на западе, 688 кв. миль, 2 млн. жителей, с главным городом Касселем. О самом печальном не было еще разговора: о возмещении военных издержек. В то время, как прусские комиссары рассчитывали, что, за уплатой выданного, оставалось уплатить девятнадцать миллионов, даже уполномоченный Наполеона сам признавал вначале достаточным 33 миллиона, теперь, по особому приказанию своего господина, он должен был представить новый счет. "Если можно требование возвысить до 200 млн., тем лучше, если нельзя 200, то покончить на 154 миллионах"; здесь дело шло о расчетах тонкой политики, нетрудных для таких математиков! Пока будут улаживаться эти маленькие разногласия, пока будет проведена оплата того, что им заблагорассудится требовать, войска будут оставаться в стране.
Следующее постановление было еще тяжелее: Пруссия должна была закрыть свои гавани для торговли с Англией. Этого требовали военные меры, которыми Наполеон захотел победить Англию; один из признаков рабства, тяготевшего в последние пять лет над Западной Европой, самое убийственное и лучше всего характеризовавшее этот сумасшедший деспотизм, была именно "континентальная система".
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Континентальная блокада. Англичане под Копенгагеном. Наполеон и Бурбоны в Испании: война за Испанию и Португалию. Германия после мира в Тильзите. Конгресс в Эрфурте. Война в Испании
Континентальная система. Англичане под Копенгагеном
После сражения при Иене Наполеон велел в Лейпциге и в ганзейских городах конфисковать английские товары "в пользу армии" и потом, 21 ноября 1806 года, подписал в Берлине декрет, в котором объявлял британские острова блокированными, что означало в первую очередь запрет торговли и письменных отношений с Англией, английская собственность и английские товары конфисковывались во всех владениях, подвластных Наполеону; английский подданный, пойманный в пределах этих владений, считался военнопленным. Англичане ответили на это тем, что 7 января 1807 года все корабли, выходившие из французских гаваней, объявлялись их добычей — принцу Уэльскому и другим принцам королевской семьи в результате этой охоты достались громадные суммы. В сентябре того же года французы должны были возместить ущерб за действия в отношении Дании — все это показывает, во что превратились европейские социальные свободы и европейская цивилизация вообще в результате деспотизма, перерожденного из революции. Дания была нейтральной страной; англичане посчитали, что нейтралитет такого маленького государства, при всемогуществе Наполеона, только воображаемый, во всяком случае неисполнимый, и что флот Дании может быть использован против единственного английского союзника, Швеции, что было совершенно верно. Английское правительство знало также, что Наполеон намеревался заставить Данию объявить войну Англии.12 августа у берегов Копенгагена появилась большая английская эскадра с десантным войском. Англичане требовали или союза, — тогда датский флот будет находиться под охраной в английской гавани — либо согласия на использование его англичанами, но при условии возврата его после окончания военных действий англичанами будут выполнены все условия в отношение Дании как открытые, так и тайные. Когда предложения английского посла Фрэнсиса Джэксона, были отвергнуты кронпринцем в Киле и министерством в Копенгагене, как оскорбительные, то лорд Каткарт высадил свои войска на берег и со 2 по 7 сентября Копенгаген обстреливался с моря и с суши. Когда 400 домов было превращено в пепел и 2 тысячи человек погибло, то комендант сдался. Англичане на шесть недель завладели крепостью, и флот попал к ним в руки без всяких условий; 18 линейных кораблей, 15 фрегатов, 6 бригов и 25 канонерских лодок было уведено англичанами из гавани Копенгагена. Все попытки к полюбовному решению этих вопросов разбились о понятную, но бессильную ярость народа Дании, соединившегося (31 октября) теперь с Францией. В ноябре Данией была объявлена война Англии. Приказано арестовать всех англичан, находившихся в Дании, объявлена смертная казнь за переписку с Англией, выданы каперские грамоты, в ответ на что англичане отняли датские колонии и заняли Гельголанд. Негодование было ужасное, особенно там, где, как в Рейнском союзе, на деспотическую выходку Наполеона отвечали с непонятным рабским восторгом.
Португалия и Испания
В это время в другом конце Европы были пущены в ход такие грубые действия, что эти насилия сильного над слабейшим казались незначительными пустяками. Португалия была многовековой союзницей Англии; Наполеон, со времен заключения договора в Сант-Илдефонсо (август 1796 г.), будучи в дружеских отношениях с испанским двором, задумал вместе с ним ограбить Португалию. Министр, правивший государством и двором несчастного Бурбона Карла IV и исполнявший и его обязанности, Эммануил Годой, тайно проводил политику не в пользу Наполеона. Это было известно Наполеону, обеспечившему себе снова услужливость испанского министра тем, что велел ему выслать 14 тысяч человек испанских войск под командой Ла-Романа, к Эльбе. Там они назывались вспомогательным войском, а были собственно бичами. В этот год всевозможных насилий, 27 октября (1807 г.), был заключен тайный договор в Фонтенебло, договор раздела, по которому нынешний "король Этрурии" из испанско-бурбонского дома (с 1801 г.), Людовик, будет вознагражден королевством Новой Лузитанией за то, что его нынешнее королевство будет присоединено к Италии. «Система» была так же изобретательна на имена, как якобинское государство.Франция получит средние провинции. Для миролюбивого правителя отводилось на юге княжество Алгарбское. Создание недолговечного королевства Этрурии, как департамента Арно, последовало в мае 1808 года. Испанские и французские войска собрались на границе.
Лиссабонскому двору было сделано предложение вступить в союз против Англии и передать Франции свой флот для действий против этого общего врага. Английское правительство, со своей стороны, сделало регенту Португалии, принцу Иоанну, предложение, в случае нападения отправиться на английском корабле с королевской семьей в Бразилию, в американские владения короля и там ожидать до наступления благоприятных обстоятельств. В то время, когда при дворе еще колебались, маршал Жюно с войсками уже перешел границу и 23 ноября 1807 года стоял перед Абрантесом на Тахо, в 20 милях от Лиссабона. Согласно новым распоряжениям императора, эта местность дала маршалу дворянский титул герцога д'Абрантесса. Двор со множеством грандов, с прислугой и драгоценностями сел на корабль и благополучно прибыл 22 января 1808 года в Рио-де-Жанейро. Распространилась весть: "Дом Браганца перестал царствовать", французские войска вступили в Лиссабон, страна была занята на основании военных действий и управлялась новым герцогом, назначенным генерал-губернатором, в качестве французской провинции. Благословение нового правительства началось с наложения контрибуции в 105 миллионов.