Страница:
Кит сидел на пляже, опершись локтями о колени. Он сидел совершенно неподвижно, а его голубые глаза бессмысленно смотрели на море, хотя перед ним жители деревни рылись в огромной яме, в которой лежал погибший «Морской цветок». Бернардо Диас издали наблюдал за ним, беспокоясь за своего друга. Наконец он подошел к тому месту, где сидел Кит, и положил руку на его плечо. Кит быстро посмотрел в мрачное лицо Бернардо.
– Бернардо, – сказал он. – Я был глупцом!
– Это начало мудрости, – заметил Бернардо. – К тому же, кто не делал глупостей?
– Но ни один человек не был таким законченным, таким колоссальным глупцом, как я. Я достоин короны принца ослов.
– А я, – ухмыльнулся Бернардо, – буду твоим премьер-министром!
После замечания Бернардо лицо Кита стало менее угрюмым.
– Он снова взял верх, – медленно сказал он. – Когда бы мы не встретились, он всегда одерживает победу. Почему так происходит, Бернардо?
– Потому что он старше и мудрее. Ты должен бороться с ним его собственным оружием, Кит. Когда твой язык станет таким же раздвоенным, как у него, когда ты научишься так же обманывать, тогда…
Кит взглянул на Бернардо, и его голубые глаза сузились.
– В моих руках, – сказал он, – был инструмент, с помощью которого я мог уничтожить его. Я мог сделать его рогоносцем раньше, чем он произнесет свои обеты. Я мог бы отомстить ему, лишив невинности и обесчестив эту девчонку. Когда бы он не посмотрел на нее, когда бы он не дотронулся до ее тела, он бы все время думал, что получил мои объедки. Но Бернардо, она была так красива – так нежна и так прекрасна!
– Все к лучшему, – заметил Бернардо.
Кит посмотрел на него.
– Тебя он тоже обидел, так же тяжело, как и меня.
– Он давно забыл об этом, – мрачно заметил Бернардо. – Он просто забыл, что документы о моем обращении и бумаги о моем крещении хранились в церкви. Он забыл об этом, чтобы присвоить себе мои дома, земли и корабли. И под каким предлогом? Что я еврей, и поэтому должен немного помочь такому знатному испанскому гранду, как он. Но довольно об этом. Что теперь, Кристобаль?
Кит внезапно поднялся.
– Во-первых, мы обязательно должны добраться до Тортуги. А потом начнем все сначала, – он посмотрел на Бернардо, нахмурив брови. – Я снова выйду в море, – уверенно сказал он, – и буду плавать вдоль побережья до тех пор, пока не придумаю способа, как мне выманить дель Торо из-за надежных стен Картахены. А тем временем я должен заполучить корабли, много кораблей, и кучи золота. Чтобы к тому времени, как я встречу Розу, у меня было поместье, достойное ее красоты.
– Так ты все еще надеешься отыскать Розу? Я думал, что, возможно, другие обстоятельства…
– Заставили меня отказаться от своих намерений? – закончил Кит. – Нет, Бернардо, мои намерения неизменны. Но пойдем, для раздумий было достаточно времени.
Привести в порядок «Морской цветок» оказалось не легкой задачей, Кит заставил поменять всю его оснастку. Его экипаж был в дурном настроении. Но к счастью для Кита, у них не было ни сил, ни отваги для открытого мятежа, так что «Морской цветок» относительно благополучно добрался до гавани Бассе-Терре.
Почти круглые сутки Кит и Бернардо следили за горизонтом, опасаясь шторма или подхода английских или испанских кораблей. Низкие, горбатые очертания Тортуги нависали над кромкой океана и действовали Киту на нервы.
Но когда уже можно было увидеть вход в гавань Бассе-Терре, Бернардо разыскал Кита.
– Кит, – сказал он, – ты знаешь, что произойдет, когда эти негодяи доберутся до берега?
– Да, – кивнул Кит. – Они будут распространяться на берегу о нашей неудаче, и нам не удастся набрать нормальную команду.
– Надо как-то предотвратить это, – сказал Бернардо.
Кит пристально взглянул Бернардо в лицо.
– А как ты собираешься это сделать, мой добрый Бернардо? Прикажешь заковать их в железо, чтобы они не могли сойти на берег. Или мы выбросим их всех за борт?
– Это, – ухмыльнулся Бернардо, – отличная мысль. Но я не сторонник подобных методов. Подумай немного, Кит. Почему эти козлы выходят в море?
– Чтобы заполучить золото, – ответил Кит.
– Да – но они любят золото ради него самого или ради того, что можно на него купить?
Голубые глаза Кита блеснули.
– Кажется, я тебя понял, – сказал он. – Если они выйдут на берег понеся ущерб, побежденные, без денег, не смогут заплатить за вино или за женские ласки, это одно, но…
– Хорошо я придумал? – улыбнулся Бернардо.
– Да! Заплатим им. Ты всегда хорошо соображал, Бернардо!
Через несколько минут выжившие члены экипажа угрюмо стояли перед Китом. Все без исключения были перевязаны окровавленными бинтами. Они стояли неровной линией, а в их глазах читалась холодная вражда.
– Парни, – начал Кит, и тень легкой улыбки появилась на его губах. – Наше счастье отвернулось от нас. Но вы хорошо знаете правду.
Команда продолжала стоять молча, и их вражда не исчезала.
– Однако, в наших неудачах не было вашей вины. Вы храбро сражались. Нас было слишком мало, противник обладал большим численным превосходством. Это не позор. Поскольку все это произошло не по вашей вине, поскольку вы честно выполнили свои обязанности и даже сделали гораздо больше, я не могу отпустить вас на берег с пустыми руками. Вы получите свою плату из моей собственной казны. Кроме того, сегодня ночью в отеле пиратов мы будем праздновать нашу последнюю победу – за мой счет. Конечно, если кто-то из вас не захочет принять участие…
Матросы глядели друг на друга, открыв рты от удивления. Потом Смитерс вышел вперед.
– Ура нашему капитану! – завопил он. – Лучшему из всех корсаров! Остальные подхватили его крик в полудюжину глоток. Кит удовлетворенно улыбнулся.
– Когда вы сойдете на берег, – заметил он, – не обязательно рассказывать подробности. Вы получите свою плату в течение часа. А теперь возвращайтесь на свои места!
Команда разошлась, а «Морской цветок» потащился в гавань.
– Я внесу свою долю в этих расходах, – заявил Бернардо, – потому что это была моя идея.
Кит покачал головой.
– Нет, Бернардо, – начал он. – Я должен нести всю ответственность, потому что я – капитан.
Бернардо улыбнулся.
– Нам нужны новые мачты, новые паруса, новые снасти. Для этого кораблестроителям и плотникам понадобиться не менее десяти дней. У тебя не хватит денег одновременно на эти расходы и на набор нового экипажа. Нравится тебе это или нет, ты должен принять мою половину.
Кит посмотрел вперед, на набережные Бассе-Терре, стараясь скрыть волнение.
– Ты хороший товарищ, Бернардо, – тихо сказал он.
Остаток дня пролетел очень быстро. Кит отправился в маленький монастырь, где добрые отцы держали его золото. За эту услугу они брали себе определенный процент, а потом пускали эти деньги на нужды больных, бедных и стариков Бассе-Терре.
Прежде чем на город опустилась ночная тьма, на борту «Морского цветка» появились плотники. На следующий день они должны были начать устанавливать новые мачты.
Что касается команды, они уже были наполовину пьяны и шатались по улицам и переулкам, на все лады прославляя щедрость Кита. Так что к тому моменту, когда бригантина будет готова выйти в море, у нее не будет недостатка в экипаже.
Этой ночью в отеле пиратов крики пирующих совершенно оглушили Кита. Он сидел немного в стороне, в его глазах появлялись холодные искры. Перед ним лежало стройное темноволосое создание, проведшее детские годы на улицах Марселя, ее голова уютно устроилась на его коленях. Справа от него спокойно сидел светловолосый бретонец, полуобняв его за плечи. В руке он держал высокий кубок, наполненный тростниковым ромом, который он осушал, не дожидаясь тостов.
Что касается Бернардо Диаса, то он с ликованием присоединился ко всеобщему веселью. Он тратил с беззаботной легкостью то золото, которое заработал с риском для жизни. Он смеялся так же громко, как все остальные, пил до дна и получал поцелуи. Он уже выбрал себе женщину, чтобы не проводить ночь в думах или в пустых сожалениях.
Пир затянулся допоздна. Когда он наконец закончился, Кит вышел на залитый лунным светом пляж под стройные пальмы – один. Сейчас, как и часто, он держал в руках разорванное, залитое кровью знамя, чей символ так много значил в его жизни. Лунный свет падал на крылья черной цапли, так что казалось, птица была готова взлететь.
Он представил дона Луиса, сидящим в своем доме в Картахене, этом бастионе Вест-Индии, городе, чьи крепостные стены были самыми мощными на земле, будь это Старый или Новый Свет. Он бы с радостью взобрался на эти неприступные стены и пожертвовал своей жизнью, лишь бы отправить ненавистного гранда в ад. Он по-прежнему всей душой ненавидел дель Торо, но после такого сокрушительного поражения был вынужден сдерживать свои чувства. Кроме того, он никак не мог забыть о Розе.
– Роза.
Одно это имя заставляло быстрее бежать его кровь. В его сознании, подобно белому огню, возник ее образ на качающейся палубе «Морского цветка»: ее тубы, опьяняющие, как вино, похожие на маковые лепестки, розовые мочки ее маленьких ушей, изумрудные монголоидные глаза и волосы, похожие на огонь.
Прежде чем он встретил Розу, его душа питалась одной ненавистью и мечтами о мести. Теперь, благодаря ей, его мысли приняли несколько иное направление. Теперь он мечтал топить испанские корабли, чтобы швырнуть к ее ногам их сокровища. Он обязательно сделает это – после того, как Луис дель Торо умрет от его руки, его дом превратится в пепел, а Бианка станет вдовой.
Кит внезапно остановился и нахмурился. В его сознании возникла Бианка, такая, как он видел ее в последний раз, стоящая перед ним на пляже и плачущая. Он видел ее чистое, невинное, юное лицо в обрамлении черных, как ночь, волос.
Бианка была похожа на ангела, сошедшего с небес, так что дотронуться до нее казалось кощунством. Роза была подобна богине, вышедшей из моря, смущающая сознание мужчин и доводящая их до лихорадки. И он, Кит, предпочел существо из плоти и крови.
Он не должен так много думать об этом. Это может свести его сума.
– Роза, – прошептал он, – вернись ко мне, потому что мне не нужна никакая другая супруга, даже святая. Но если мы соединимся с тобой, даже ангелы на небесах возрадуются этому со своих сияющих тронов.
Его настроение внезапно изменилось, и он застонал. Это было сумасшествием. Маленькая Роза была вне пределов его досягаемости, а возможно, даже мертва. Кит прислушался к оглушающему гулу моря. Это был далекий, печальный звук, похожий на погребальную музыку. Пальмы над его головой разговаривали о чем-то на своем языке.
Кит медленно побрел по пляжу. Струйки песка, выбивающиеся из-под его каблуков, отливали серебром. Склонив голову, он возвращался в город, лежащий перед ним в тишине и спокойствии.
– Бернардо, – сказал он. – Я был глупцом!
– Это начало мудрости, – заметил Бернардо. – К тому же, кто не делал глупостей?
– Но ни один человек не был таким законченным, таким колоссальным глупцом, как я. Я достоин короны принца ослов.
– А я, – ухмыльнулся Бернардо, – буду твоим премьер-министром!
После замечания Бернардо лицо Кита стало менее угрюмым.
– Он снова взял верх, – медленно сказал он. – Когда бы мы не встретились, он всегда одерживает победу. Почему так происходит, Бернардо?
– Потому что он старше и мудрее. Ты должен бороться с ним его собственным оружием, Кит. Когда твой язык станет таким же раздвоенным, как у него, когда ты научишься так же обманывать, тогда…
Кит взглянул на Бернардо, и его голубые глаза сузились.
– В моих руках, – сказал он, – был инструмент, с помощью которого я мог уничтожить его. Я мог сделать его рогоносцем раньше, чем он произнесет свои обеты. Я мог бы отомстить ему, лишив невинности и обесчестив эту девчонку. Когда бы он не посмотрел на нее, когда бы он не дотронулся до ее тела, он бы все время думал, что получил мои объедки. Но Бернардо, она была так красива – так нежна и так прекрасна!
– Все к лучшему, – заметил Бернардо.
Кит посмотрел на него.
– Тебя он тоже обидел, так же тяжело, как и меня.
– Он давно забыл об этом, – мрачно заметил Бернардо. – Он просто забыл, что документы о моем обращении и бумаги о моем крещении хранились в церкви. Он забыл об этом, чтобы присвоить себе мои дома, земли и корабли. И под каким предлогом? Что я еврей, и поэтому должен немного помочь такому знатному испанскому гранду, как он. Но довольно об этом. Что теперь, Кристобаль?
Кит внезапно поднялся.
– Во-первых, мы обязательно должны добраться до Тортуги. А потом начнем все сначала, – он посмотрел на Бернардо, нахмурив брови. – Я снова выйду в море, – уверенно сказал он, – и буду плавать вдоль побережья до тех пор, пока не придумаю способа, как мне выманить дель Торо из-за надежных стен Картахены. А тем временем я должен заполучить корабли, много кораблей, и кучи золота. Чтобы к тому времени, как я встречу Розу, у меня было поместье, достойное ее красоты.
– Так ты все еще надеешься отыскать Розу? Я думал, что, возможно, другие обстоятельства…
– Заставили меня отказаться от своих намерений? – закончил Кит. – Нет, Бернардо, мои намерения неизменны. Но пойдем, для раздумий было достаточно времени.
Привести в порядок «Морской цветок» оказалось не легкой задачей, Кит заставил поменять всю его оснастку. Его экипаж был в дурном настроении. Но к счастью для Кита, у них не было ни сил, ни отваги для открытого мятежа, так что «Морской цветок» относительно благополучно добрался до гавани Бассе-Терре.
Почти круглые сутки Кит и Бернардо следили за горизонтом, опасаясь шторма или подхода английских или испанских кораблей. Низкие, горбатые очертания Тортуги нависали над кромкой океана и действовали Киту на нервы.
Но когда уже можно было увидеть вход в гавань Бассе-Терре, Бернардо разыскал Кита.
– Кит, – сказал он, – ты знаешь, что произойдет, когда эти негодяи доберутся до берега?
– Да, – кивнул Кит. – Они будут распространяться на берегу о нашей неудаче, и нам не удастся набрать нормальную команду.
– Надо как-то предотвратить это, – сказал Бернардо.
Кит пристально взглянул Бернардо в лицо.
– А как ты собираешься это сделать, мой добрый Бернардо? Прикажешь заковать их в железо, чтобы они не могли сойти на берег. Или мы выбросим их всех за борт?
– Это, – ухмыльнулся Бернардо, – отличная мысль. Но я не сторонник подобных методов. Подумай немного, Кит. Почему эти козлы выходят в море?
– Чтобы заполучить золото, – ответил Кит.
– Да – но они любят золото ради него самого или ради того, что можно на него купить?
Голубые глаза Кита блеснули.
– Кажется, я тебя понял, – сказал он. – Если они выйдут на берег понеся ущерб, побежденные, без денег, не смогут заплатить за вино или за женские ласки, это одно, но…
– Хорошо я придумал? – улыбнулся Бернардо.
– Да! Заплатим им. Ты всегда хорошо соображал, Бернардо!
Через несколько минут выжившие члены экипажа угрюмо стояли перед Китом. Все без исключения были перевязаны окровавленными бинтами. Они стояли неровной линией, а в их глазах читалась холодная вражда.
– Парни, – начал Кит, и тень легкой улыбки появилась на его губах. – Наше счастье отвернулось от нас. Но вы хорошо знаете правду.
Команда продолжала стоять молча, и их вражда не исчезала.
– Однако, в наших неудачах не было вашей вины. Вы храбро сражались. Нас было слишком мало, противник обладал большим численным превосходством. Это не позор. Поскольку все это произошло не по вашей вине, поскольку вы честно выполнили свои обязанности и даже сделали гораздо больше, я не могу отпустить вас на берег с пустыми руками. Вы получите свою плату из моей собственной казны. Кроме того, сегодня ночью в отеле пиратов мы будем праздновать нашу последнюю победу – за мой счет. Конечно, если кто-то из вас не захочет принять участие…
Матросы глядели друг на друга, открыв рты от удивления. Потом Смитерс вышел вперед.
– Ура нашему капитану! – завопил он. – Лучшему из всех корсаров! Остальные подхватили его крик в полудюжину глоток. Кит удовлетворенно улыбнулся.
– Когда вы сойдете на берег, – заметил он, – не обязательно рассказывать подробности. Вы получите свою плату в течение часа. А теперь возвращайтесь на свои места!
Команда разошлась, а «Морской цветок» потащился в гавань.
– Я внесу свою долю в этих расходах, – заявил Бернардо, – потому что это была моя идея.
Кит покачал головой.
– Нет, Бернардо, – начал он. – Я должен нести всю ответственность, потому что я – капитан.
Бернардо улыбнулся.
– Нам нужны новые мачты, новые паруса, новые снасти. Для этого кораблестроителям и плотникам понадобиться не менее десяти дней. У тебя не хватит денег одновременно на эти расходы и на набор нового экипажа. Нравится тебе это или нет, ты должен принять мою половину.
Кит посмотрел вперед, на набережные Бассе-Терре, стараясь скрыть волнение.
– Ты хороший товарищ, Бернардо, – тихо сказал он.
Остаток дня пролетел очень быстро. Кит отправился в маленький монастырь, где добрые отцы держали его золото. За эту услугу они брали себе определенный процент, а потом пускали эти деньги на нужды больных, бедных и стариков Бассе-Терре.
Прежде чем на город опустилась ночная тьма, на борту «Морского цветка» появились плотники. На следующий день они должны были начать устанавливать новые мачты.
Что касается команды, они уже были наполовину пьяны и шатались по улицам и переулкам, на все лады прославляя щедрость Кита. Так что к тому моменту, когда бригантина будет готова выйти в море, у нее не будет недостатка в экипаже.
Этой ночью в отеле пиратов крики пирующих совершенно оглушили Кита. Он сидел немного в стороне, в его глазах появлялись холодные искры. Перед ним лежало стройное темноволосое создание, проведшее детские годы на улицах Марселя, ее голова уютно устроилась на его коленях. Справа от него спокойно сидел светловолосый бретонец, полуобняв его за плечи. В руке он держал высокий кубок, наполненный тростниковым ромом, который он осушал, не дожидаясь тостов.
Что касается Бернардо Диаса, то он с ликованием присоединился ко всеобщему веселью. Он тратил с беззаботной легкостью то золото, которое заработал с риском для жизни. Он смеялся так же громко, как все остальные, пил до дна и получал поцелуи. Он уже выбрал себе женщину, чтобы не проводить ночь в думах или в пустых сожалениях.
Пир затянулся допоздна. Когда он наконец закончился, Кит вышел на залитый лунным светом пляж под стройные пальмы – один. Сейчас, как и часто, он держал в руках разорванное, залитое кровью знамя, чей символ так много значил в его жизни. Лунный свет падал на крылья черной цапли, так что казалось, птица была готова взлететь.
Он представил дона Луиса, сидящим в своем доме в Картахене, этом бастионе Вест-Индии, городе, чьи крепостные стены были самыми мощными на земле, будь это Старый или Новый Свет. Он бы с радостью взобрался на эти неприступные стены и пожертвовал своей жизнью, лишь бы отправить ненавистного гранда в ад. Он по-прежнему всей душой ненавидел дель Торо, но после такого сокрушительного поражения был вынужден сдерживать свои чувства. Кроме того, он никак не мог забыть о Розе.
– Роза.
Одно это имя заставляло быстрее бежать его кровь. В его сознании, подобно белому огню, возник ее образ на качающейся палубе «Морского цветка»: ее тубы, опьяняющие, как вино, похожие на маковые лепестки, розовые мочки ее маленьких ушей, изумрудные монголоидные глаза и волосы, похожие на огонь.
Прежде чем он встретил Розу, его душа питалась одной ненавистью и мечтами о мести. Теперь, благодаря ей, его мысли приняли несколько иное направление. Теперь он мечтал топить испанские корабли, чтобы швырнуть к ее ногам их сокровища. Он обязательно сделает это – после того, как Луис дель Торо умрет от его руки, его дом превратится в пепел, а Бианка станет вдовой.
Кит внезапно остановился и нахмурился. В его сознании возникла Бианка, такая, как он видел ее в последний раз, стоящая перед ним на пляже и плачущая. Он видел ее чистое, невинное, юное лицо в обрамлении черных, как ночь, волос.
Бианка была похожа на ангела, сошедшего с небес, так что дотронуться до нее казалось кощунством. Роза была подобна богине, вышедшей из моря, смущающая сознание мужчин и доводящая их до лихорадки. И он, Кит, предпочел существо из плоти и крови.
Он не должен так много думать об этом. Это может свести его сума.
– Роза, – прошептал он, – вернись ко мне, потому что мне не нужна никакая другая супруга, даже святая. Но если мы соединимся с тобой, даже ангелы на небесах возрадуются этому со своих сияющих тронов.
Его настроение внезапно изменилось, и он застонал. Это было сумасшествием. Маленькая Роза была вне пределов его досягаемости, а возможно, даже мертва. Кит прислушался к оглушающему гулу моря. Это был далекий, печальный звук, похожий на погребальную музыку. Пальмы над его головой разговаривали о чем-то на своем языке.
Кит медленно побрел по пляжу. Струйки песка, выбивающиеся из-под его каблуков, отливали серебром. Склонив голову, он возвращался в город, лежащий перед ним в тишине и спокойствии.
ГЛАВА 7
«Морской цветок» плыл мимо южной оконечности Антильских островов, по большой дуге приближаясь к Южной Америке. Для Кита даже их названия были подобны драгоценным камням: Испаньола, Пуэрто-Рико, Гваделупа, Мартиника, Гренада, Санта-Лючия, Тринидад – Они плыли между зеленым выступом Флориды и длинным, неровным Перешейком, голубым полумесяцем Мексиканского залива и высокими вершинами и величественными реками материка.
Везде, куда они заходили, во всех водах «Морской цветок» оставлял позади себя кровавые следы, разбитые корабли и отблески пожаров. Как на севере, в устье Миссисипи, так и на юге, где Рио-де-ла-Плата неслась к океану через пампасы Аргентины, бригантина с черным корпусом собирала свою добычу.
Правда, они старались отдавать предпочтение испанским галеонам. Эта дискриминация объяснялась тем, что Кит надеялся однажды осесть во Франции или в одной из французских колоний и не хотел создавать там себе дурную славу. Он щадил англичан отчасти потому, что они были соотечественниками Лазаруса и Розы, но больше потому, что они всегда приветствовали деятельность таких каперов, как он сам. Датчане с их грузами сала, рома и рабов не слишком его интересовали, но испанцы перевозили множество тонн золота и серебра, а он ненавидел их от всей души.
К середине марта 1694 года его имя стало широко известно на Карибах и внушало страх всем испано-говорящим поселениям. Он плавал под изображением золотого ястреба, похожим на его золотистую львиную гриву. Люди рассказывали о его яростных атаках и холодной жестокости.
Кит стоял на палубе и перебирал пальцами концы золотистого шарфа, завязанного вокруг талии. Из-за крыльев черной цапли виднелись стволы пистолетов. Его голубые глаза, казалось, ничего не видели, потому что мысли в этот момент были далеко.
Он снова думал о своей матери. После обычной уже боли, вызванной мыслью о ее ужасной смерти, он снова тщетно пытался ответить на старые вопросы. Почему эта милая, изящная женщина появилась в Кадисе? Эта блондинка, похожая на своих скандинавских предков, когда-то высадившихся на севере Франции? Почему, во имя Бога и Богородицы, она вышла замуж за этого разбогатевшего крестьянина, Пьера Лабата? Пьер не заслужил особого уважения Кита из-за своей суетливости и некоторой трусоватости, но он всегда к нему хорошо относился. Он обожал изящную аристократическую женщину, которая стала его женой, и всегда хорошо обеспечивал Дженни и Кита, зарабатывая деньги на изготовлении париков грандам юга Испании. В своем маленьком деле он был истинным артистом, но так и не пришел в себя, обнаружив себя однажды мужем знатной дамы из Нормандии. Если бы он остался в своей родной Франции, такое могло ему лишь присниться в фантастических снах.
Кит подозревал, что он сам был одной из причин этой таинственности, и это было тем более вероятно, что Пьер Лабат никогда не наказывал его. Кроме того, Кит, с его высоким ростом и стройной фигурой был абсолютно непохож на жирного, маленького Лабата. Ни одной из своих черт он не был похож на своего так называемого отца. К тому же, надменность и чванство Кристобаля Джерадо в детстве и юности определенно говорили в пользу гордой испанской крови.
Кит был уверен; что Бернардо частично или полностью знал ответы на все эти загадки, потому что он был верным другом Дженни Джирадеус с того самого дня, когда она впервые ступила на берег Испании. То, что Дженни с самого начала поддерживала дружеские отношения с великодушным Бернардо, с этим «новым христианином», как называли обращенных евреев, говорило о многом. В Испании 1689 года все было совершенно по-другому. Там, где раньше были синагоги, теперь проводились мессы, а тысячи хороших и честных людей лежали друг на друге в общих могилах наполовину опустевших городов Кастилии и Арагона. Пьер Лабат испытывал неприкрытый ужас, едва Бернардо приближался к его двери, но Кит и Дженни всегда встречали его как лучшего друга.
Сколько Кит себя помнил, между ним и Бернардо были отношения как между отцом и сыном. В своем старшем товарище Кит находил смелость и боевой дух, которого ему инстинктивно недоставало в женоподобном Лабате. Кроме того, он мог доверить Бернардо любой секрет, не опасаясь, что тот разболтает.
– Есть вещи, – говорил он, когда его спрашивали о чем-то подобном, – которых лучше не знать.
И никакие угрозы или предложения не могли сдвинуть его с этой позиции.
Постепенно мысли Кита независимо от его воли переключились на Бианку. Почему мысль о том, что Бианка станет женой дель Торо, была так отвратительна для него? Какие чувства он на самом деле испытывал к этому мягкому и нежному существу? Было ли это любовью? Как могло так случиться, чтобы человек полюбил одновременно двух таких абсолютно разных женщин? Бианка была путеводной звездой во тьме, способной подарить душе человека вечное блаженство, а Роза своей яркой красотой была способна растопить даже груды льда. А он, помоги ему Бог, любил их обеих!
В этот момент ему вдруг все стало ясно. Почему он уже не так уверен, что сможет хорошо отомстить дель Торо, когда прошло так много времени? Он подумал, что пробовать достать дона Луиса в Картахене было невероятной глупостью, потому что этот мрачный серый город был окружен громадной каменной стеной, но подсознательно он беспокоился о Бианке, и о той преданности, которую она проявляла к нему. Если он убьет своего врага, не должен ли он будет ответить за это перед Бианкой? Но что ему делать с Розой? Роза была в его крови. Одно упоминание ее имени заставляло бешено биться сердце. Если бы он родился мусульманином, он мог бы иметь их обеих!
Впервые за долгое время он начал анализировать свои чувства и обнаружил, что кроме раздирающей душу любви к двум женщинам и всепоглощающей ненависти к дону Луису, им владело еще одно чувство: мощное, всеохватывающее честолюбие. Его отрочество было окутано покровом тайны, покорности обстоятельствам, но ему всегда недоставало величия. Богатство? Он имел его. Но он желал большего, чем богатства. Он хотел, чтобы его имя было известно от горизонта до горизонта и чтобы его унаследовали сыновья.
Эти сыновья – будут ли их кудри ярко-рыжими или черными, как ночь? Опять он думает об этом! Рассердившись, Кит попытался выбросить из головы эти мысли и переключиться на детальную планировку своего будущего поместья. Он стал представлять комнату за комнатой, обставляя их в своем воображении со всей пышностью, которую когда-либо видел или о которой слышал. В комнатах должны стоять резные, позолоченные стулья, на спинках которых будет его герб. Эта мысль внезапно сбросила его с небес на землю, и на его губах появилась горькая усмешка. Герб! Какой геральдический девиз поместит он на нем? Зловещая полоса на пустом поле? Он был человеком без имени, без отца, бастардом, который мог изобразить на своем щите только золотого ястреба – символ птицы-грабителя.
Он тряхнул головой, чтобы отделаться от этих мыслей, но в этот момент безошибочно различил пушечный гул. Он повернулся к Бернардо, но разговоры оказались излишни. Бернардо стоял, наклонившись вперед, его ноздри трепетали, а могучее тело напряглось.
– Поднять все паруса, – приказал Кит.
Еще не стемнело, когда они прибыли к месту действия. Низкий черный корвет стоял в окружении трех огромных, окованных железом кораблей, которые, казалось, были порождением дьявола. Киту не нужно было даже отдавать приказания – его люди уже были на своих местах. Даже один бронированный корабль был неожиданной удачей для человека, мечтавшего об этом долгие годы, а тут целых три! В этих огромных кораблях испанцы перевозили тонны золота и серебра, заменив ими флот из нескольких галеонов. В этом был свой смысл, потому что одинокий корабль было почти невозможно заметить на гигантских просторах океана.
Без посторонней помощи маленькому кораблю было не справиться. Правда, огромные корабли были не слишком приспособлены для боя – корвет ускользал из-под их огня с издевательской ловкостью, – но легкие пушки корвета не могли пробить их тяжелого борта. «Морской цветок» мчался к месту сражения подобно белокрылой птице. Когда они подошли на расстояние пушечного выстрела, Кит приказал открыть огонь по оснастке бронированных кораблей. «Морской цветок» после четырех бортовых залпов перебил мачты двух огромных испанцев. Увидев это, третий спустил флаг.
Команда «Морского цветка» перебралась на испанца и начала перегружать золото и серебро к себе на корабль. Пока они были заняты этой приятной работой, к другому борту испанца подошел корвет, и его команда заявила свои права на груз. Уже чуть было не пошли в ход пистолеты, когда Кит, увидев это, перебрался на качающуюся палубу испанца.
– Остановитесь! – закричал он. – Здесь хватит нам всем. Мы поделимся с вами.
– Кто здесь говорит о дележе? – ответил ему чей-то голос. – Это наша добыча!
Что-то в тоне этого голоса приковало внимание Кита. Голос был чистым сопрано, похожим на голос мальчика из церковного хора. Кит стремительно обернулся на этот голос и застыл на месте, увидев чувственные, красные, как кровь, губы, изумрудные глаза и длинные медно-красные волосы.
– Вы, – его губы шептали это слово, но ни один звук не вырвался наружу.
Он видел, как она шла к нему навстречу с испанской плеткой в руках, и по мере того, как она подходила к нему, в ее глазах отражались охватившие ее чувства. Она узнала его.
– Кит, – прошептала она. – Кит с золотой гривой. А я думала, что убила вас!
– Нет, – радовался Кит, – ваша рука сплоховала. Я все эти годы бороздил моря в надежде разыскать вас!
Он протянул руки и привлек ее к себе. Он взял ее руки, поднес к губам и поцеловал.
– Вы забыли? – фыркнула она. – Ни один мужчина не обнимал меня прежде – я не могла стерпеть это и от вас!
– Целых пять дней я лежал между жизнью и смертью после твоего выстрела. Так что я требую расплаты – и немедленно!
Но Роза отступила назад, высвободившись из его объятий.
– Не продолжай, Кит, – предупредила она.
Кит посмотрел на нее, казавшуюся такой юной, трогательной и даже беззащитной в этом странном костюме, посмотрел на ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, ее глаза, горящие зеленым огнем, ее алые губы, еще более прекрасные, от того, что она пришла в бешенство. Громко засмеявшись, он сделал шаг к ней навстречу.
Ее команда ухмылялась, перегнувшись через перила. Тут действительно было на что посмотреть. Кит сделал другой шаг. Плеть, которую девушка держала в руках, свистнула в воздухе и обвилась вокруг его обнаженной руки. На руке показалась кровь, но Кит даже не опустил глаз. Он сделал еще шаг, а потом еще, до тех пор, пока Роза не была вынуждена отступить, все время щелкая плетью и полосуя его руки и плечи до тех пор, пока они крест-накрест не покрылись кровавыми рубцами, но он все еще продвигался к ней навстречу. Наконец, отчаявшись, она ударила плетью так, что попала по его лицу, оставив кровавую полосу на щеке и губах. Кит поднял руку к лицу и ощутил кровь под пальцами. Его глаза холодно сверкнули, он прыгнул вперед и прижал ее к себе.
Он взял ее за подбородок, приподнимая ее лицо до тех пор, пока не встретил губы. Сначала она отчаянно боролась, стараясь вырваться из его объятий, потом ее сопротивление начало стихать, ее руки безвольно опустились вдоль тела, испанская плеть соскользнула с изящной руки и дьявольское оружие упало на палубу. Кит целовал ее медленно, движениями своих губ заставляя ее губы раскрыться навстречу его губам. Когда он наконец освободил ее из кольца своих объятий, ее глаза затуманились от слез.
– Ты не должен был делать этого! – закричала она. – Ты не должен был так срамить меня!
Потом, повернувшись, она перелезла через перила и спрыгнула на палубу своего корабля. Кит смотрел, как она уходила, а на его бронзовом, залитом кровью лице появилась кривая усмешка. Бернардо подошел к нему и тронул за руку.
– Эти рубцы, – проворчал он, – нуждаются во внимании. Пойдем, Кит.
Кит спокойно последовал за ним. Но прежде чем оставить испанский корабль, он подозвал одного из матросов Розы.
– Скажи своему капитану, – сказал он, – что я хочу договориться с ней о разделе добычи – позднее.
Потом он повернулся и пошел к ожидающему его Бернардо, на темном лице которого читалось явное неодобрение.
– Я полагаю, – пробормотал Бернардо, – что это конец нашего путешествия.
– Нет, Бернардо, – улыбнулся в ответ Кит. – Возможно только, что мы дальше пойдем не одни.
Бернардо ненадолго замолчал, обрабатывая раны своего капитана, а потом серьезно посмотрел на него.
– Я хорошо знаю, – начал он, – что ты не будешь слушать никаких аргументов против нее. Но Кит, она не для тебя. Когда мужчина собирается жениться, он должен выбрать себе в жены молодую девушку, невинную душой и телом, чистую в помыслах и поступках, которую он может наставлять в ее обязанностях жены и матери.
– А Роза, конечно, – сухо сказал Кит, – не подходит под это описание.
– Суди сам. Обрати внимание на то, что она появилась полуобнаженной, и, наверное, не осталось ни одного члена ее экипажа, с которым она не сожительствовала или…
– Довольно! – зарычал Кит. – Я не собираюсь выслушивать это даже от тебя!
– С ее дьявольским характером она постепенно превратится в сварливую женщину.
– Я сказал, довольно! – взорвался Кит. – Разве ты не слышал меня?
Бернардо пожал широкими плечами и замолчал, а его пальцы продолжали мягкими движениями обрабатывать разорванную кожу Кита.
Наступившую напряженную тишину нарушали только потрескивание снастей и такелажа и плеск волн. Кит слышал высокий, чистый голос Розы, но из-за большого расстояния не мог разобрать слов. Но расстояние не помешало, однако, услышать похожие на пистолетные выстрелы звуки ее плетки. Кит вскочил на ноги и бросился на палубу, а за ним по пятам последовал Бернардо.
Вдвоем они спрыгнули на верхнюю палубу капитулировавшего испанца и перебежав ее, очутились на той стороне, где стоял корвет. Роза стояла на баке, пытаясь продвинуться к испанцу, а ее команда двигалась вслед за ней, окружив ее полукругом подобно стае шакалов.
– Собаки и собачьи дети! – пронзительно кричала она. – Негодяи, рожденные в грязи и нечистотах! Разве я не говорила вам, что не дам до себя дотронуться? Может быть, нужно отхлестать вас, чтобы вы вспомнили, кто здесь хозяин?
Кит повернулся к Бернардо, и на его лице промелькнула мимолетная улыбка.
– Ты говорил о ее нравственности, – спокойно сказал он.
– В этом я, возможно, ошибся, – уступил Бернардо. – Но это не меняет дела. Я бы скорее сочетался с самим дьяволом!
Везде, куда они заходили, во всех водах «Морской цветок» оставлял позади себя кровавые следы, разбитые корабли и отблески пожаров. Как на севере, в устье Миссисипи, так и на юге, где Рио-де-ла-Плата неслась к океану через пампасы Аргентины, бригантина с черным корпусом собирала свою добычу.
Правда, они старались отдавать предпочтение испанским галеонам. Эта дискриминация объяснялась тем, что Кит надеялся однажды осесть во Франции или в одной из французских колоний и не хотел создавать там себе дурную славу. Он щадил англичан отчасти потому, что они были соотечественниками Лазаруса и Розы, но больше потому, что они всегда приветствовали деятельность таких каперов, как он сам. Датчане с их грузами сала, рома и рабов не слишком его интересовали, но испанцы перевозили множество тонн золота и серебра, а он ненавидел их от всей души.
К середине марта 1694 года его имя стало широко известно на Карибах и внушало страх всем испано-говорящим поселениям. Он плавал под изображением золотого ястреба, похожим на его золотистую львиную гриву. Люди рассказывали о его яростных атаках и холодной жестокости.
Кит стоял на палубе и перебирал пальцами концы золотистого шарфа, завязанного вокруг талии. Из-за крыльев черной цапли виднелись стволы пистолетов. Его голубые глаза, казалось, ничего не видели, потому что мысли в этот момент были далеко.
Он снова думал о своей матери. После обычной уже боли, вызванной мыслью о ее ужасной смерти, он снова тщетно пытался ответить на старые вопросы. Почему эта милая, изящная женщина появилась в Кадисе? Эта блондинка, похожая на своих скандинавских предков, когда-то высадившихся на севере Франции? Почему, во имя Бога и Богородицы, она вышла замуж за этого разбогатевшего крестьянина, Пьера Лабата? Пьер не заслужил особого уважения Кита из-за своей суетливости и некоторой трусоватости, но он всегда к нему хорошо относился. Он обожал изящную аристократическую женщину, которая стала его женой, и всегда хорошо обеспечивал Дженни и Кита, зарабатывая деньги на изготовлении париков грандам юга Испании. В своем маленьком деле он был истинным артистом, но так и не пришел в себя, обнаружив себя однажды мужем знатной дамы из Нормандии. Если бы он остался в своей родной Франции, такое могло ему лишь присниться в фантастических снах.
Кит подозревал, что он сам был одной из причин этой таинственности, и это было тем более вероятно, что Пьер Лабат никогда не наказывал его. Кроме того, Кит, с его высоким ростом и стройной фигурой был абсолютно непохож на жирного, маленького Лабата. Ни одной из своих черт он не был похож на своего так называемого отца. К тому же, надменность и чванство Кристобаля Джерадо в детстве и юности определенно говорили в пользу гордой испанской крови.
Кит был уверен; что Бернардо частично или полностью знал ответы на все эти загадки, потому что он был верным другом Дженни Джирадеус с того самого дня, когда она впервые ступила на берег Испании. То, что Дженни с самого начала поддерживала дружеские отношения с великодушным Бернардо, с этим «новым христианином», как называли обращенных евреев, говорило о многом. В Испании 1689 года все было совершенно по-другому. Там, где раньше были синагоги, теперь проводились мессы, а тысячи хороших и честных людей лежали друг на друге в общих могилах наполовину опустевших городов Кастилии и Арагона. Пьер Лабат испытывал неприкрытый ужас, едва Бернардо приближался к его двери, но Кит и Дженни всегда встречали его как лучшего друга.
Сколько Кит себя помнил, между ним и Бернардо были отношения как между отцом и сыном. В своем старшем товарище Кит находил смелость и боевой дух, которого ему инстинктивно недоставало в женоподобном Лабате. Кроме того, он мог доверить Бернардо любой секрет, не опасаясь, что тот разболтает.
– Есть вещи, – говорил он, когда его спрашивали о чем-то подобном, – которых лучше не знать.
И никакие угрозы или предложения не могли сдвинуть его с этой позиции.
Постепенно мысли Кита независимо от его воли переключились на Бианку. Почему мысль о том, что Бианка станет женой дель Торо, была так отвратительна для него? Какие чувства он на самом деле испытывал к этому мягкому и нежному существу? Было ли это любовью? Как могло так случиться, чтобы человек полюбил одновременно двух таких абсолютно разных женщин? Бианка была путеводной звездой во тьме, способной подарить душе человека вечное блаженство, а Роза своей яркой красотой была способна растопить даже груды льда. А он, помоги ему Бог, любил их обеих!
В этот момент ему вдруг все стало ясно. Почему он уже не так уверен, что сможет хорошо отомстить дель Торо, когда прошло так много времени? Он подумал, что пробовать достать дона Луиса в Картахене было невероятной глупостью, потому что этот мрачный серый город был окружен громадной каменной стеной, но подсознательно он беспокоился о Бианке, и о той преданности, которую она проявляла к нему. Если он убьет своего врага, не должен ли он будет ответить за это перед Бианкой? Но что ему делать с Розой? Роза была в его крови. Одно упоминание ее имени заставляло бешено биться сердце. Если бы он родился мусульманином, он мог бы иметь их обеих!
Впервые за долгое время он начал анализировать свои чувства и обнаружил, что кроме раздирающей душу любви к двум женщинам и всепоглощающей ненависти к дону Луису, им владело еще одно чувство: мощное, всеохватывающее честолюбие. Его отрочество было окутано покровом тайны, покорности обстоятельствам, но ему всегда недоставало величия. Богатство? Он имел его. Но он желал большего, чем богатства. Он хотел, чтобы его имя было известно от горизонта до горизонта и чтобы его унаследовали сыновья.
Эти сыновья – будут ли их кудри ярко-рыжими или черными, как ночь? Опять он думает об этом! Рассердившись, Кит попытался выбросить из головы эти мысли и переключиться на детальную планировку своего будущего поместья. Он стал представлять комнату за комнатой, обставляя их в своем воображении со всей пышностью, которую когда-либо видел или о которой слышал. В комнатах должны стоять резные, позолоченные стулья, на спинках которых будет его герб. Эта мысль внезапно сбросила его с небес на землю, и на его губах появилась горькая усмешка. Герб! Какой геральдический девиз поместит он на нем? Зловещая полоса на пустом поле? Он был человеком без имени, без отца, бастардом, который мог изобразить на своем щите только золотого ястреба – символ птицы-грабителя.
Он тряхнул головой, чтобы отделаться от этих мыслей, но в этот момент безошибочно различил пушечный гул. Он повернулся к Бернардо, но разговоры оказались излишни. Бернардо стоял, наклонившись вперед, его ноздри трепетали, а могучее тело напряглось.
– Поднять все паруса, – приказал Кит.
Еще не стемнело, когда они прибыли к месту действия. Низкий черный корвет стоял в окружении трех огромных, окованных железом кораблей, которые, казалось, были порождением дьявола. Киту не нужно было даже отдавать приказания – его люди уже были на своих местах. Даже один бронированный корабль был неожиданной удачей для человека, мечтавшего об этом долгие годы, а тут целых три! В этих огромных кораблях испанцы перевозили тонны золота и серебра, заменив ими флот из нескольких галеонов. В этом был свой смысл, потому что одинокий корабль было почти невозможно заметить на гигантских просторах океана.
Без посторонней помощи маленькому кораблю было не справиться. Правда, огромные корабли были не слишком приспособлены для боя – корвет ускользал из-под их огня с издевательской ловкостью, – но легкие пушки корвета не могли пробить их тяжелого борта. «Морской цветок» мчался к месту сражения подобно белокрылой птице. Когда они подошли на расстояние пушечного выстрела, Кит приказал открыть огонь по оснастке бронированных кораблей. «Морской цветок» после четырех бортовых залпов перебил мачты двух огромных испанцев. Увидев это, третий спустил флаг.
Команда «Морского цветка» перебралась на испанца и начала перегружать золото и серебро к себе на корабль. Пока они были заняты этой приятной работой, к другому борту испанца подошел корвет, и его команда заявила свои права на груз. Уже чуть было не пошли в ход пистолеты, когда Кит, увидев это, перебрался на качающуюся палубу испанца.
– Остановитесь! – закричал он. – Здесь хватит нам всем. Мы поделимся с вами.
– Кто здесь говорит о дележе? – ответил ему чей-то голос. – Это наша добыча!
Что-то в тоне этого голоса приковало внимание Кита. Голос был чистым сопрано, похожим на голос мальчика из церковного хора. Кит стремительно обернулся на этот голос и застыл на месте, увидев чувственные, красные, как кровь, губы, изумрудные глаза и длинные медно-красные волосы.
– Вы, – его губы шептали это слово, но ни один звук не вырвался наружу.
Он видел, как она шла к нему навстречу с испанской плеткой в руках, и по мере того, как она подходила к нему, в ее глазах отражались охватившие ее чувства. Она узнала его.
– Кит, – прошептала она. – Кит с золотой гривой. А я думала, что убила вас!
– Нет, – радовался Кит, – ваша рука сплоховала. Я все эти годы бороздил моря в надежде разыскать вас!
Он протянул руки и привлек ее к себе. Он взял ее руки, поднес к губам и поцеловал.
– Вы забыли? – фыркнула она. – Ни один мужчина не обнимал меня прежде – я не могла стерпеть это и от вас!
– Целых пять дней я лежал между жизнью и смертью после твоего выстрела. Так что я требую расплаты – и немедленно!
Но Роза отступила назад, высвободившись из его объятий.
– Не продолжай, Кит, – предупредила она.
Кит посмотрел на нее, казавшуюся такой юной, трогательной и даже беззащитной в этом странном костюме, посмотрел на ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, ее глаза, горящие зеленым огнем, ее алые губы, еще более прекрасные, от того, что она пришла в бешенство. Громко засмеявшись, он сделал шаг к ней навстречу.
Ее команда ухмылялась, перегнувшись через перила. Тут действительно было на что посмотреть. Кит сделал другой шаг. Плеть, которую девушка держала в руках, свистнула в воздухе и обвилась вокруг его обнаженной руки. На руке показалась кровь, но Кит даже не опустил глаз. Он сделал еще шаг, а потом еще, до тех пор, пока Роза не была вынуждена отступить, все время щелкая плетью и полосуя его руки и плечи до тех пор, пока они крест-накрест не покрылись кровавыми рубцами, но он все еще продвигался к ней навстречу. Наконец, отчаявшись, она ударила плетью так, что попала по его лицу, оставив кровавую полосу на щеке и губах. Кит поднял руку к лицу и ощутил кровь под пальцами. Его глаза холодно сверкнули, он прыгнул вперед и прижал ее к себе.
Он взял ее за подбородок, приподнимая ее лицо до тех пор, пока не встретил губы. Сначала она отчаянно боролась, стараясь вырваться из его объятий, потом ее сопротивление начало стихать, ее руки безвольно опустились вдоль тела, испанская плеть соскользнула с изящной руки и дьявольское оружие упало на палубу. Кит целовал ее медленно, движениями своих губ заставляя ее губы раскрыться навстречу его губам. Когда он наконец освободил ее из кольца своих объятий, ее глаза затуманились от слез.
– Ты не должен был делать этого! – закричала она. – Ты не должен был так срамить меня!
Потом, повернувшись, она перелезла через перила и спрыгнула на палубу своего корабля. Кит смотрел, как она уходила, а на его бронзовом, залитом кровью лице появилась кривая усмешка. Бернардо подошел к нему и тронул за руку.
– Эти рубцы, – проворчал он, – нуждаются во внимании. Пойдем, Кит.
Кит спокойно последовал за ним. Но прежде чем оставить испанский корабль, он подозвал одного из матросов Розы.
– Скажи своему капитану, – сказал он, – что я хочу договориться с ней о разделе добычи – позднее.
Потом он повернулся и пошел к ожидающему его Бернардо, на темном лице которого читалось явное неодобрение.
– Я полагаю, – пробормотал Бернардо, – что это конец нашего путешествия.
– Нет, Бернардо, – улыбнулся в ответ Кит. – Возможно только, что мы дальше пойдем не одни.
Бернардо ненадолго замолчал, обрабатывая раны своего капитана, а потом серьезно посмотрел на него.
– Я хорошо знаю, – начал он, – что ты не будешь слушать никаких аргументов против нее. Но Кит, она не для тебя. Когда мужчина собирается жениться, он должен выбрать себе в жены молодую девушку, невинную душой и телом, чистую в помыслах и поступках, которую он может наставлять в ее обязанностях жены и матери.
– А Роза, конечно, – сухо сказал Кит, – не подходит под это описание.
– Суди сам. Обрати внимание на то, что она появилась полуобнаженной, и, наверное, не осталось ни одного члена ее экипажа, с которым она не сожительствовала или…
– Довольно! – зарычал Кит. – Я не собираюсь выслушивать это даже от тебя!
– С ее дьявольским характером она постепенно превратится в сварливую женщину.
– Я сказал, довольно! – взорвался Кит. – Разве ты не слышал меня?
Бернардо пожал широкими плечами и замолчал, а его пальцы продолжали мягкими движениями обрабатывать разорванную кожу Кита.
Наступившую напряженную тишину нарушали только потрескивание снастей и такелажа и плеск волн. Кит слышал высокий, чистый голос Розы, но из-за большого расстояния не мог разобрать слов. Но расстояние не помешало, однако, услышать похожие на пистолетные выстрелы звуки ее плетки. Кит вскочил на ноги и бросился на палубу, а за ним по пятам последовал Бернардо.
Вдвоем они спрыгнули на верхнюю палубу капитулировавшего испанца и перебежав ее, очутились на той стороне, где стоял корвет. Роза стояла на баке, пытаясь продвинуться к испанцу, а ее команда двигалась вслед за ней, окружив ее полукругом подобно стае шакалов.
– Собаки и собачьи дети! – пронзительно кричала она. – Негодяи, рожденные в грязи и нечистотах! Разве я не говорила вам, что не дам до себя дотронуться? Может быть, нужно отхлестать вас, чтобы вы вспомнили, кто здесь хозяин?
Кит повернулся к Бернардо, и на его лице промелькнула мимолетная улыбка.
– Ты говорил о ее нравственности, – спокойно сказал он.
– В этом я, возможно, ошибся, – уступил Бернардо. – Но это не меняет дела. Я бы скорее сочетался с самим дьяволом!