этим причинам, а также и потому, что они обычно требуют от своих
учеников никому не рассказывать о них, многие выдающиеся в духовном
отношении личности остаются неизвестными миру.ю На страницах этой
книги я даю лишь немногие намеки на жизнь Бабаджи, сообщаю немногие
факты, которые, как н полагает, пригодны для обнародования и смогут
принести некоторую пользу.

Установить какие-либо факты, столь дорогие сердцу историка, о семье
бабаджи или месте его рождения никогда не удавалось. Обычно он
объясняется на хинди, однако легко разговаривает и на всех языках
мира. Он принял простое имя Бабаджи /4/, что означает "почитаемый
отец".

Ученики Лахири Махасайа дали ему и другие титулы, выражающие почтение,
а именно: Махамуни Бабаджи Махарадж (высочайший экстатический святой),
Махайогин (величайший из йогинов), Транбак Баба и Шива Баба (титулы
аватар Шивы); разве имеет значение имя для достигшего полного
просветления?

"Когда бы человек не произнес с почтением имя Бабаджи,--говорил Лахири
Махасайа,--этот подвижник немедленно привлекает к себе духовное
благословение".

Тело Бессмертного гуру не имеет никаких признаков возраста; он кажется
молодым человеком не старше двадцати пяти лет, среднего роста и
телосложения, со светлой кожей. Его глаза темны, спокойны и нежны, а
длинные блестящие волосы отливают медным цветом. Прекрасное сильное
тело Бабаджи излучает заметное сияние. Необычно то, что Бабаджи очень
похож на Лахири Махасайа. Это сходство казалось поразительным, в
зрелом возрасте Лахири Махасайа походил на отца Бабаджи, выглядевшего
юношей.

Свами Кебалананда, мой святой учитель санскрита, провел некоторое
время в Гималаях с Бабаджи.

"Несравненный учитель кочует в горах с места на место со своей
группой,--рассказывал Кебалананда.--Небольшая группа сопровождающих
его людей состоит из двух высоко предвинутых учеников-американцев.
После пребывания в одном месте в течение некоторого времени Бабаджи
говорит: "Дерананда уткао" ("свернем палатки, поднимем палки"). Он
носит с собой данда, бамбуковый жезл. Его слова служат сигналом к
немедленному перелету всей группы в другое место. Но не всегда он
пользуется таким способом перемещения в астральном плане; иногда он
переходит с одной вершины на другую пешком."

"Бабаджи можно увидеть или узнать только тогда, когда он сам этого
желает. Известно, что он появлялся во многих, слегка отличающихся
формах перед равными учениками. Иногда он носил усы и бороду, иногда
был без них. Его недоступное распаду тело не нуждается в пище, поэтому
учитель ест только изредка. В знак вежливости по отношении к
посещающим его ученикам он иногда принимает фрукты и рис, сваренный на
полоке с топленым маслом.

"Мне известны два необычных случая из жизни Бабаджи,--продолжал
Кебалананда.--Как-то вечером его ученики сидели вокруг большого
костра, горевшего в соответствии с ведической традицией. Неожиданно
гуру схватил горящую головешку и слегка ударил ею по голому плечу
ученика, сидевшего ближе к огню.

--Господин, как это жестоко!--сказал с упреком присутствовавший при
этом Лахири Махасайа.

--А разве было бы лучше, если бы он сгорел на твоих глазах по велению
своей прошлой кармы?--И с этими словами Бабаджи положил свою
целительную руку на обезображенное плечо ученика.--Я освободил тебя
сегодня от мучительной смерти. Закон кармы был удовлетворен той
небольшой болью, которую тебе причинил огонь.

В другом случае священный кружок Бабаджи был потревожен прибытием
постороннего человека. Тот с поразительной легкостью вскарабкался на
почти недоступный утес вблизи лагеря гуру.

--Господин, вы, должно бытьт, великий Бабаджи.--Лицо человека
светилось невыразимым почтением.--Я несколко месяцев разыскивал вас.
Умоляю вас принять меня в ученики!

Когда великий гуру не дал никакого ответа, человек промолвил; указывая
на пропасть под уступом, усеянную отсрыми верхушками скал:

--Если вы не примете меня, я брошусь вниз с этой горы. Жизнь не имеет
для меня никакой цены, если я не смогу добиться вашего водительства к
Божественному.

--Что же, тогда бросайся,--безразличным тоном сказал бабаджи.--Я не
могу принять тебя таким, каков ты сейчас.

Человек немедленно бросился вниз с утеса. Бабаджи велел пострясенным
ученикам принести труп неизвестного. Когда они возвратились с
изуродованным телом, учитель положил на мертвеца свою руку. И человек
открыл глаза, а затем встал и простерся перед всемогущим гуру.

--Теперь ты готов для ученичества.--Глаза Бабаджи с любовью сияли
воскрешенному ученику.--Ты смело выдержал трудное испытание. Смерть
больше не коснется тебя: ты стал одним из нас и нашего бессмертного
сообщества.

Потом он произнес обычную фразу: "Дера данда утхао"--и вся группа
исчезла с горы".

Аватар живет в сфере вездесущено Духа: для него не существует
расстояний, и он всегда способен оказаться в любом нужном ему месте.
Лишь одна причина пробуждает Бабаджи из века в век поддерживать свою
физическую форму; это желание показать человечеству на своем
конкретном примере его потенциальные возможности. Если бы людям
никогда не было даровано зрелище воплощенной Божественности, они
оставались бы под игом тяжкой иллющии майи, иллющии невозможности
преодолеть свою смертную природу.

Иисус с самого начала знал последовательность событий своей жизни; и
он проходил через каждое из них не для себя, не вследствие каких бы то
ни было побуждений кармы, а только для того, чтобы поднять ввысь
сознание человеческих существ. Четыре евангелиста--Матфей, Марк, Лука
и Иоанн--записали эту неизгладимую драму для блага будущих поколений.

И для Бабаджи не существует таких относительных понятий, как прошлое,
настоящее и будущее; он с самого начала знал все фазы своей жизни.
Приспособляясь к ограниченному человеческому пониманию, он сыграл
многие акты своей божественной жизни--в присутствии одного или многих
свидетелей. Так, например, случилось, когда Бабаджи решил, что для
него настало время провозгласить возможность телесного бессмертия. Он
произнес это сообщение перед Рам Гопал Мвзумдаром /5/, дабы оно в
конце концов стало известным и другим ищущим сердцам.

Великие существа произност свои слова и принимают участие в кажущемся
естественным ходе событий, делая это для блага человека совершенно так
же, как говорил Христос: "Отче... Я и знал, что Ты всегда услышишь
Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты
послал Меня". /6/

Когда я посетил Рам Гопала, "святого, который никогда не спит" в
Ранбаджуре, последний рассказал мне удивительную историю своей первой
встречи с Бабаджи:

"Иногда я оставлял свою одинокую пещеру, чтобы посидеть в Бенаресе у
ног Лахири Махасайа,--говорил мне Рам Гопал.--Однажды в полночь, когда
я безмолвно медитировал в группе его учеников, учитель обратился ко
мне с необычным поведением:

--Рам Гопал,--промолвил он,--ступай сейчас же в Дашашамедх к гхату для
купания.

Тм это было безлюдное место. Ночь была ясной; ярко светила луна,
мерцали звезды. После того, как я терпеливо просидел в молчании
некоторое время, мое внимание привлекла огромная каменная плита,
находившаяся у самых моих ног. Она стала медленно подниматься,
открывая вход в подземную пещеру. Когда камень остановился,
удерживаемый на весу каким-то неизвестным способом, из пещеры высоко в
воздух поднялась форма молодой и необыкновенно красивой женщины.
Окруженная мягким ореолом, она медленно опустилась передо мной и
застыла без движения, погрузившись в экстаз. Наконец она пошевелилась
и произнесла нежным голосом:

--Я--Матаджи /7/, сестра Бабаджи. Я просила его и Лахири Махасайа
прийти ко мне в пещеру сегодня вечером. Нужно решить один очень важный
вопрос.

Облако светящегося тумана быстро проплыло над Гангой и в ее темных
водах отразилось странное свечение. Облако все приближалось; затем
последовала ослепительная вспышка. Свет появился около Матаджи и
немедленно сгустился в человеческую форму. Это оказался Лахири
Махасайа, смиренно склонившийся к ногам святой женщины.

Не успел я прийти в себя после изумления, как снова поразился, увидев,
как по небу движется непонятная вертящаяся масса света. Быстро
сгустившись вблизи нашей группы, этот водоворот превратился в тело
прекрасного юноши, которым, как я сразу понял, был бабаджи. Он был
похож на Лахири Махасайа, но выглядел значительно моложе; волосы его
были длинны и блестящи.

Лахири Махасайа, Матаджи и я склонились к ногам великого гуру. Эфирные
вибрации небесной славы посетрясли каждую клетку моего существа, когда
я прикоснулся к его божественному телу.

--Благословенная сестра,--сказал Бабаджи,--я намерен сбросить эту
форму и погрузиться в недра Беспредельного Потока.

--Я уже предугадала твой план, возлюбленный учитель. И я хотела
поговорить с тобой об этом сегодня ночью. Почему ты должен покинуть
свое тело?--великославная женщина с мольбою взглянула на него.

--Что за разница, буду ли я видимой или невидимой волной в океане
моего Духа?

Матаджи остроумно возразила:

--Бессмертный гуру, если нет никакой разницы, тогда пожалуйста,
никогда не покидай своей формы. /8/

--Пусть будет так!--торжественно промолвил Бабаджи.--Я никогда не
покину свое физическое тело. Пусть оно всегда останется видимым, по
крайней мере, для непмногих людей на земле. Твоими устами выразил свое
желание Сам Господь.

Прекрасная мелодия голоса Бабаджи смолкла где-то вдали. И в этот миг
его форма и форма Лахири Махасайа медленно поднялись вверх и поплыли в
воздухе над Гангой, но уже в обратном направлении. Окруженные облаками
ослепительного света их тела скрылись в ночном небе. Матаджи подплыла
к пещере и опустилась вниз, каменная плита опять прикрыла отверстие
как бы под действием невидимого механизма.

Безгранично обрадованный я поспешил обратно к Лахири Махасайа. Когда
ранним утром я склонился перед гуру, он понимающе улыбнулся:

--Я рад за тебя, Рам Гопал.--сказал он.--Видишь, твое желание увидеть
Бабаджи и Матаджи, которые ты так часто мне высказывал, наконец
исполнилось чудесным образом.

Собратья-ученики сообщили мне, что Лахири Махасайа не сдвинулся с
места со времени моего ухода в полночь.

--Он прочел нам замечательную лекцию о бессмертии после того, как ты
ушел к гхату.--сказал один из учеников.

Впервые я полностью уяснил себе истину тех мест писаний, где
утверждается, что человек, достигший самопознания, может являться
одновременно в двух или нескольких телах.

Позднее Лахири Махасайа объяснил мне много метафизических понятий,
касающихся скрытого божественного плана для нашей земли,--закончил Рам
Гопал.--Бабаджи был избран Богом, чтобы остаться в своем теле в
течение всего текущего мирового цикла. Пройдут и придут столетия, но
бессмертный учитель, взирающий на драму веков, будет оставаться на
этой земной ступени". /9/

Примечания к главе 33.

/1/ Перевод Э. Фиджеральда (русский вариант А. С. Раппопорт).

/2/ Мтф. VII, 19--20.

/3/ Шанкара, чьим исторически известным гуру был Говинда Джати,
получил посвящение в крийа-йогу от Бабаджи в Бенаресе. Бабаджи
рассказал это Лахири Махасайа и свами Кебалананда, сообщивы многие
чрезвычайно интересные подробности своей встречи с великим монистом.

/4/ Бабаджи,--обычный титул, так называют многих выдающихся учителей.
Однако ни один из них не является Бабаджи--учителем, Лахири Махасайа.

/5/ Йогин, всевидящий глаз которого узрел, что я не поклонился
святилищу Таракешвара (см. главу 13).

/6/ Иоанн XI 42.

/7/ "Святая Мать". Матаджи тоже живет несколько столетий; она почти
также высоко продвинута в духовном отношении, как ее брат. Она
пребывает в состоянии экстаза в тайной пещере у Дашашмедхского гхата.

/8/ Этот случай напоминает аналогичный диалог Фалеса. Великий учитель
учил, что между жизнью и смертью нет разницы. "Почему же
тогда,--просил его скептик,--ты не умрешь?" "Именно потому,--ответил
Фалес,--что нет никакой разницы",

/9/ "Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдает слово мое (будет
нерушимо в Христовом сознании), тот не увидит смерти вовек". (Иоанн
VIII, 51).

Эти слова Иисуса не подразумевают бессмертия в физическом теле--весьма
скучное наказание грешному человеку, а тем более святому! Озаренный
человек, о котором говорил Христос,--это тот, кто пробудился из
смертного сна к вечной жизни.

Сущность природы человека--это не имеющий формы, вездесущий дух,
Принудительное, кармическое воплощение есть следствие авидья,
незнания. Рождение и смерть--проявление майи, космической иллющии; оба
состояния принадлежат к миру относительного.

Глава 34. Материализация дворца в Гималаях.

"Первая встреча Бабаджи с Лахири Махасайа--это поразительная история,
одна из немногих, дающих более подробное представление о бессмертном
гуру".

Эти слова Свами Кебалананды были прологом к чудесному рассказу. Когда
он впервые сообщил мне эту историю, я был прямо таки очарован. Потом
еще несколько раз мне удавалось упросить моего доброго учителя
санскрита предсказать все заново; а позже рассказал ее, по существу
теми же словами, Шри Юктешвар. Оба ученика Лахири Махасайа слышали
этот внушающий благоговение рассказ из уст их гуру.

"Моя первая встреча с Бабаджи произошла на тридцать третьем году моей
жизни,--говорил Лахири Махасайа.--Осенью 1861 г. я служил в Данапуре
бухгалтером Военно-инженерного департамента правительства. Однажды
утром меня вызвал управляющий.

--Лахири,--сказал он,--только что пришла телеграмма из главного
управления: вам необходимо переехать в Раникхет, где сейчас
организован армейский пост" /1/.

Взяв с собой слугу, я отправился в пятисотмильное путешествие. Верхом
и на повозках мы через тридцать дней прибыли в предгорья Гималаев, в
местечно Раникхет /2/.

Мои обязанности в конторе не были обременительными, и я мог целыми
часами бродить по величественным склонам гор. До меня дошли слухи, что
это место благословили своим присутствием великие святые, и я
чувствовал сильное желание увидеть их.

Как-то днем, во время прогулки, я с удивлением услышал, что какой-то
отдаленный голос зовет меня по имени. Я продолжал изо всех сил
карабкаться на гору Дронгири, ощущая в то же время и смутное
беспокойство при мысли, что я могу и не вернуться домой до наступления
темноты в джунглях.

Наконец я добрался до небольшой прогалины, усеянной пещерами. На одном
скалистом гребне стоял улыбающийся молодой человек, протянувший руку в
знак приветствия. Меня поразило то обстоятельство, что за исключением
волос цвета меди, незнакомец был необыкновенно похож на меня.

--Ты пришел, Лахири,--ласково обратился ко мне святой на
хинди.--Отдохни здесь, в этой пещере. Это я звал тебя.

Я вошел в небольшой чистый грот, где лежало несколько шерстяных одеял
и камандалов (чаш для воды).

--Лахири, помнишь ли ты это место?--Йогин указал на сложенные в углу
одеяла.

--Нет, господин,--несколько удивленный этим необычным приключением, я
прибавил,--мне надо возвращаться сейчас, до наступления темноты. Утром
у меня есть дело в конторе.

Таинственный святой ответил по-английски: "Та контора была для тебя,
не ты для конторы".

Я был изумлен до крайности тем, что этот лесной аскет не только
говорит по-английски, но и перефразирует слова Христа /3/. Тот
продолжал: "Я вижу, что моя телеграмма возымела действие".

Это замечание йогина осталось для меня непонятным, и я попросил
объяснить мне его значение.

--Я имею в виду телеграмму, которая вызвала тебя в это уединенное
место. Именно я безмолвно внушил твоему начальнику мысль перевести
тебя в Раникхет. Когда чувствуешь единство с человеческим родом, все
умы становятся передаточными станциями, через которые можно работать
по своему усмотрению.

Затем он опять спросил:

--Лахири, ведь эта пещера должна быть тебе знакома!

Но я хранил смущенное молчание. Тогда святой подошел ко мне и слегка
ударил меня по лбу. При его магнетическом прикосновении в моем мозгу
пронесся какой-то неведомый поток, освобождая сладкие семена
воспоминаний предыдущей жизни.

Я вспомнил!--слезы радости прервали мой голос.--Вы мой гуру Бабаджи,
вы всегда были моим--В моем уме ярко вспыхнули сцены прошлого: здесь,
в этой пещере, я прожил много лет в моем прошлом воплощении.

Потрясенный невыразимыми воспоминаниями, я со слезами обнял ноги
учителя.

--Я ждал твоего возвращения ко мне более тридцати лет,--звенел
небесной любовью голос Бабаджи.--Ты ускользнул и исчез в беспокойных
волнах жизни, по ту сторону смерти. Тебя коснулся магический жезл
кармы, и ты ушел! Хотя ты потерял меня из виду я никогда не терял из
виду тебя! Я сопровождал тебя в сверкающем астральном мире, где парят
исполненные славы ангелы. Я следовал за тобой сквозь мрак, бури,
волнения, свет, как птица, оберегающая своего птенца. И когда ты
окончил жизнь в утробе матери и начал жизнь младенца, мой взор так же
следил за тобой. Когда твое еще совсем детское тело принимало позу
"лотос" в песках Надья, я незримо присутствовал при этом. Терпеливо,
месяц за месяцем, год за годом, я следил за тобой, ожидая наступления
сегодняшнего дня. И вот теперь ты со мной! Вот твоя пещера, которую ты
когда-то так любил; я хранил ее для тебя всегда чистой и готовой.
Вот твое освященное одеяло для выполнения асан, на котором ты
ежендневно сидел, наполняя себя и свое необъятное сердце божественным
светом. Вот твоя чаша, из которой ты так часто пил приготовленный мною
напиток. Смотри, как я сохранил бронзовый кубок, как он ярко
отполирован, чтобы в один прекрасный день ты опять мог пить из него.
Родной мой, понимаешь ли ты все это?

--Мой гуру, что я могу сказать?--сокрушенно пробормотал я.--Где это
слыхано о такой бессмертной любви?

Долго смотрел я в неземном восторге на мое вечное сокровище, на моего
гуру в жизни и смерти.

--Лахири, тебе нужно очиститься. Выпей масла и ляг в реку.--С быстрой
улыбкой я отследил практическую мудрость Бабаджи, как всегда на лицо,
и повиновался его приказанию. Хотя спускалась ледяная гималайская
ночь, во мне начала пульсировать теплая, успокаивающая волна. Я
удивлялся: не насыщено ли это незнакомое масло космическим теплом?

В темноте свирепо свистел резкий ветер. Холодные воды реки Гогаш
перекатывались через мое тело, распростертое на каменистом берегу.
Где-то поблизости рычали тигры. Но в моем сердце не было страха:
вспыхнувшая во мне струящаяся энергия придавала уверенность в
необоримой защите. Быстро пролетело несколько часов; увядшие
воспоминания прошлой жизни вплелись в блистательный узор воссоединения
с божественным гуру.

Звук приближающихся шагов прервал мои уединенные размышления. В
темноте чья-то рука нежно помогла мне встать на ноги и протянула
какую.-то сухую одежду.

--Идем, брат,--сказал мой спустик.--Тебя ждет учитель.

Он повел меня через лес. Тропа повернула, и я увидел в отдалении яркий
свет.

--Неужели это рассвет?--спросил я.--Не может быть, чтобы вся ночь уже
прошла!

--Сейчас полночь,--мягко засмеялся мой проводник.--А тот свет
вдали--сияние золотого дворца, материализованного этой ночью
несравненным Бабаджи. В туманном прошлом ты однажды выразил желание
насладиться красотою дворца. Наш учитель сейчас удовлетворит твое
желание, освобождая тебя, таким образом, от последнего звена оков
кармы /4/.--Он прибавил:--В этом великолепном дворце сегодня ночью ты
будешь посвящен в крийа-йогу. Все твои братья, находящиеся здесь,
объединились в приветственном песнопении, радуясь концу твоего
отсутствия. Вот, смотри!

Перед нами в ослепительном сиянии золота высился огромный дворец.
Украшенный несчетным числом драгоценных камней и окруженный садами,
среди спокойных водоемов,--он являл собой бесподобное, величественное
зрелище. Высившиеся арки были тончайшим образом выложены громадными
алмазами, сапфирами и изумрудами. У великолепных ворот пламенеющих от
рубинов, стояли святые ангелоподобной внешности.

Я последовал за своим спутником в обширный приемный зал. В воздухе
струились ароматы благовоний и запах роз; затемненные лампы рассеивали
многоцветное сияние. Небольшие группы светлокожих и темноглазых
подвижников тихо пели: другие подвижники восседали в медитационных
позах, погруженные во внутренний мир. Вся атмосфера была насыщена
вибрациями радости.

--Пусть глаза твои наслаждаются художественной прелестью этого дворца,
ибо он вызван к жизни только ради тебя,--произнес мой водитель с
дружеской улыбкой. Это был ответ на мой восхищенный возглас.

--Брат,--промолвил я,--красота этого сооружения превосходит все
границы человеческого воображения. Будь добр, объясни мне тайну его
возникновения.

--Охотно просвещу тебя,--отвечал мой спутник, темные глаза которого
радостно вспыхнули.--В этой материализации нет ничего необъяснимого.
Весь Космос это материализованная мысль Творца. И тяжелая глыба земли,
парящая в пространстве,--тоже мечта Господа. Он создал все предметы из
Своего разума точно так же, как человеческое сознание во время сна
воспроизводит и оживляет образы своего творчества.

Вначале Бог творит землю как идею. Затем он оживляет ее; энергия
атомов становится плотью. Он объединяет атомы в плотную сферу, все ее
молекулы удерживаются на месте волей Бога. Когда же Он "изымает" Свою
волю, земля опять превращается в энергию, а последняя расворяется в
сознании. И тогда идея земли исчезает из объективного мира.

Субстанция сна материализует подсознательной мыслью спящего. Когда эта
связанная мысль уходит в глубину при пробуждении, сон и его элементы
исчезают. Человек закрывает глаза и творит образы сна, но пробуждаясь,
дематериализует их. Он следует при этом божественному архетипу, или
образу. Точно так же когда он пробуждается в космическом сознании, то
без труда дематериализует иллюзию земного сна.

В созвучии бесконечной и всезвершающей Волей Бабаджи может объединять
элементарные атомы в любые комбинации. И этот золотой дворец,
мгновенно сотворенный реален так же, как реальна земля. Бабаджи создал
великолепные строения из своего ума, и удерживает атомы вместе
силой своей воли совершенно таким же образом, как Бог создал землю и
удерживает ее в целости.

Он прибавил:--Когда же это творение отслужит свое назначение, Бабаджи
дематериализует его.

Я пребывал в благоговейном молчании, и потому мой водитель махнул
рукой.

--Этот великолепный дворец, чудесно украшенный драгоценными камнями,
не был создан человеческими усилиями; эти золото и камни не были
добыты усилиями людского труда. Он возвышается как нечто прочное, как
монументальный вызов человеческому уму. /5/ И тот, кто поймет свою
природу сына Божия, тот, подобно Бабаджи, сможет достичь любой цели
при помощи своих бесконечных внутренних сил. Обыкновенный камень
скрывает в своей глубине гигантское количество внутриатомной энергии:
точно так же каждый из смертных представляет собой электростанцию
божественного". /6/

Мудрец взял с ближайшего стола красивую ващу; ручка ее сверкала
бриллиантами:

--Наш великий гуру создал этот дворец, уплотнив мириады свободных
космических лучей,--продолжал он.--Дотронься до этой вазы и
бриллиантов на ней; они выдержат все проверки на реальность.

Я осмотрел вазу. Украшающим ее камням достойным местом была бы царская
коллекция. Я потрогал рукой стены комнаты, покрытые толстым слоем
сверка.ющего золота. Меня охватило глубокое удовлетворение. Глубинное
желание, таившееся в подсознании многих жизней, теперь исчезло;
казалось, оно исполнилось и сейчас же исчезло.

Мой прекрасный спутник ввел меня через покрытые украшениями аркады и
коридоры в анфиладу комнат, богато убранных в стиле дворца падишаха.
Мы вошли в огромный зал. В его центре высился золотой трон, усыпанный
драгоценными камнями... Там в позе "лотос" сидел великий Бабаджи. Я
склонился к его ногам на блистающий пол.

--Лахири, ты все еще продолжаешь наслаждаться своей мечтой? Своим
золотым дворцом?--Глаза гуру мерцали, подобно созданным им самим
сапфирам.--Пробудись! Все твои земные желания должны быть навсегда
оставлены.--Он прошептал несколько таинственных фраз в знак
благословения.--Встань, сын мой! Получи свое посвящение в Царство
Божие при помощи крийа-йоги.

Бабаджи простер руку--и появился жертвенный огонь "хома", окруженный
фруктами и цветами; перед этим пылающим алтарем я получил
освобождающую технику йоги.

Обряды завершились рано на рассвете. Находясь в состоянии экстаза, я
не ощущал нужды во сне. Я бродил по коридорам дворцовых комнат,
наполненных сокровищами и изысканными произведениями искусства. Гуляя
в благоужающих садах, я увидел пещеры и обнаженные утесы гор, где был
вчера; однако это место не примыкало к громадному дворцу и его
террасам.

Возвратившись во дворец, сказочно блиставший в лучах холодного
гималайского солнца, я разыскал своего учителя; он все еще сидел на
троне, окруженный множеством спокойных учеников.

--Лахири, ты голоден,--промолвил Бабаджи.--Закрой глаза! Когда я вновь
открыл глаза, то моего великолепного дворца с его садами уже не было.
Теперь мое тело, тело Бабаджи и его учеников находились на головй
земле, там, где стоял ранее исчезнувший дворец, недалеко от залитых
солнцем входов в скалистые гроты. Я припомнил слова проводника, что
дворец будет дематериализован, а захваченные атомы возвратятся в
мысленную субстанцию, из которой они возникли. Хотя и пораженный, я
взглянул с доверием на своего гуру. Я не знал, чего еще можно было
ожидать в этот день чудес.

--Дворец уже послужил своей цели, ради которой он был создан.--пояснил
мне Бабаджи. Он поднял с земли глиняный сосуд.--Положи сюда руку и
бери то, что ты хотел бы съесть.

Я коснулся широкой, пустой чаши, и в ней немедленно появились горячие
"лучи" с маслом, карри и сладости. Я заметил при этом, что чаша
оставалась наполненной все то время, пока я ел. Закончив есть, я
оглянулся, разыскивая воду. Гуру указал мне на ту же, стоявшую передо
мной, чашу. Пища исчезла, на ее месте была вода.

--Лишь немногие смертные знают, что Царство Божие включает в себя и