Йохансен Рой. Детектор лжи

   – Да. Даже не думала, что так случится.
   – Вот как. Спасибо.
   – Нет, просто я… трудно схожусь с людьми.
   – Охотно верю. – Он повернулся на бок. – Что ты делала все это время?
   – У меня была куча деловых звонков. Появились интересные клиенты. Хочу поближе с ними познакомиться.
   – Понятно.
   – А как у тебя дела? Есть новости?
   – Ко мне снова приходили из полиции.
   Она резко выпрямилась и села.
   – Зачем?
   – Следователь нашел блокнот Сабини с моим адресом и телефоном. Я сказал, что он мне звонил и задавал вопросы, больше ничего. Но то, что я был знаком с двумя жертвами, убитыми одним и тем же способом, выглядит чертовски подозрительно.
   Миф скомкала в руках простыню.
   – Не могу в это поверить. Но ты поступил правильно.
   – Правильно? Я солгал копу, расследующему убийство! Не думаю, что это можно назвать правильным поступком. Может, лучше рассказать ему о нашей сделке?
   – Ни в коем случае. Веди себя, как раньше, и все будет хорошо.
   – Детектив мне не поверил.
   – Еще как поверил. Ты видел слишком много лжецов, чтобы не знать, как это делается.
   Кен вздохнул.
   – Раньше я не был одним из них.
   – Если бы я знала, что у тебя была полиция, то никогда бы не пришла. Ты мне все рассказал? Или есть что-то еще?
   Например, что, подумал Кен. То, что он ищет украденные миллионы?
   – Нет, – ответил он.
   – He надо мне было приходить. – Миф немного отодвинулась.
   – А что плохого в том, чтобы испытывать к кому-нибудь симпатию?
   Миф не ответила.
   – Ты просто боишься стать более уязвимой.
   Она кивнула:
   – Отчасти.
   – Не понимаю, с чего ты взяла, что наш мир – такое мрачное и жуткое место.
   – А ты думаешь по-другому?
   – Конечно, я не Поллианна^[3], но мой страх перед миром не настолько велик, чтобы избегать людей.
   – Ладно, скажу, почему я их избегаю. Когда мне было тринадцать лет, я жила с отчимом. В один прекрасный день он решил, что больше не может содержать семью. Тогда он пришел домой, вытащил из чехла ружье и застрелил мою мать.
   Миф произнесла это так небрежно, что Кен принял ее слова за шутку. Но потом посмотрел ей в глаза и увидел тоску и боль.
   Она продолжала тем же ровным и спокойным тоном:
   – Его звали Тим. Потеряв работу, он убил мою мать, потом выстрелил в меня. Я притворилась мертвой. Лежа на полу, я видела, как он приставил дуло к своему подбородку.
   – Господи.
   Миф сидела к нему лицом, но смотрела не на Кена, а куда-то в пространство перед собой. Голос ее звучал отрешенно, словно доносился из далекого прошлого.
   – Тим убил себя не сразу. Он долго сидел со своим ружьем, но ничего не делал. Мне показалось, что прошло несколько часов. Отчим все не решался выпустить пулю, а я лежала и ждала. Наконец он выстрелил. Я уже начала думать, что у него не хватит духу. Но если бы он себя не прикончил, я бы взяла ружье и сделала это. Правда. – Миф помолчала. – У Тима были большие амбиции. И несносный характер. Сколько я себя помню, он всегда ко мне придирался, хотя я изо всех сил старалась ему угодить.
   – Мне очень жаль.
   – Не говори, что тебе очень жаль. И не надо объяснять мне, что такое жизнь. Я это отлично знаю.
   Она повернулась к нему спиной.
   Кен не нашелся, что ответить. После такой истории любые слова казались лишними. Он вытянулся рядом на матраце и обнял ее одной рукой. Миф сжалась от его прикосновения.
   Ночь обещала быть долгой.

Глава 9

   Кен подошел к клубу «Ренессанс» – это было одно из танцевальных заведений на Пидмонт-роуд, которое за последние десять лет не раз меняло не только вывеску, но и владельцев. Денис Кеглер выбрал это заведение, чтобы передать ему информацию Сабини.
   После внезапного визита полицейского Кен задумался, стоит ли продолжать поиски. Он явно рисковал, все глубже увязая в этом деле. Надо вести себя как можно осторожнее. Если оставаться в тени, ему ничего не грозит. Но чем ближе он подойдет к Сабини и его деньгам, тем легче Гэнт поймает его в свои сети.
   Кен знал: авантюра быстро закончится, если он расскажет о занятиях с Сабини. Именно это, а не что-либо другое заставляло его держать рот на замке. Миф считала, что он делает это ради нее, но Кен лучше разбирался в своих мотивах.
   В то утро Миф встала в половине шестого, молча оделась и поцеловала его на прощание. Он понятия не имел, когда они увидятся снова.
   Заплатив за вход, Кен вошел внутрь и обнаружил, что в клубе почти пусто. Правда, было еще рано. Половина девятого. Безлюдный зал с мигающими лампочками, наполненный грохочущей музыкой, выглядел почти жутко.
   Кеглер сидел в кабинке и пил пиво из бутылки. Он махнул рукой Кену.
   – Я выбрал это место, чтобы затеряться среди публики. Забавно, правда?
   Кен сел напротив.
   – Дискеты при тебе?
   – А деньги при вас?
   – Нет.
   – Что значит «нет»?
   Кен вытащил маленький диктофон, прижал его к уху Кеглера и нажал кнопку.
   Глаза парня вылезли из орбит – он услышал запись вчерашней беседы, где они договаривались о файлах Сабини.
   – Вот сволочь, – вырвалось у Кеглера. Кен выключил диктофон и убрал в карман.
   – Не дергайся. У тебя могут быть большие неприятности.
   – Чепуха. Я не брал никаких денег. И вы не сможете доказать, что у меня есть эти файлы.
   – Будь на моем месте полицейский, ты бы уже сидел в наручниках, а я бы шарил в твоем оттопыренном кармане. Сколько ты зарабатываешь на незаконной торговле информацией? Две-три тысячи в год? Или больше?
   – Что вам надо?
   – Насколько я понимаю, в компанию Сабини ты не обращался. Иначе не торчал бы сейчас на этой работе. К тому же тебе вряд ли по силам провернуть такое дело.
   – Тогда какого черта вы ко мне привязались?
   – Кому еще ты продавал эти файлы?
   – Никому.
   Кен впился взглядом в Кеглера, выискивая малейшие признаки неискренности. Есть мелкие, едва заметные приметы, по которым можно догадаться о том, что человек лжет. Конечно, все ведут себя по-разному, но во время их первой встречи Кен сумел расколоть Кеглера всего за несколько минут. Может быть, повезет и на этот раз.
   Кеглер начал сопеть носом.
   Попался!
   – Кому еще? – резко повторил Кен, ударив кулаком по столу.
   – Вы кто?
   – Я не коп и не федерал. Это все, что тебе нужно знать. Но я могу передать эту пленку твоему боссу или послать в местные газеты, на телевидение. Представляешь себе заголовки? «Компьютерный специалист крадет секреты крупнейшей компании Атланты».
   – Вот черт…
   Руки Кеглера нервно забегали по столу, словно рисуя невидимую картину.
   – Мне плевать на то, что ты обворовываешь своих клиентов. Это твое дело. И твоих жертв. Но я хочу знать, кому еще ты сторговал эту информацию.
   Кеглер взглянул на него исподлобья:
   – Это все, что вам нужно?
   – Все.
   – И вы никому об этом не расскажете?
   – Конечно, нет.
   – Мои покупатели не любят, когда о них болтают. Если узнают, что я проговорился, у меня будут неприятности.
   – Можешь на меня положиться.
   Кеглер прикусил губу.
   – Сабини работал в компании металлоизделий. Я нашел их конкурентов и сделал несколько звонков. Файлы купил вице-президент «Краун металз».
   – Зачем?
   – А зачем вообще нужен шпионаж? Сабини был финансовым руководителем. В «Краун» хотели знать, по каким ценам «Виккерс» продает свою продукцию, с кем заключает контракты, какова политика компании. Теперь они могут отбить у них клиентов и неплохо заработать. Что-то в этом роде.
   – Как зовут того парня?
   – Дон Браун. С одним «н» на конце.
   Кен записал фамилию на картонной подставке для стакана.
   Кеглер ухмыльнулся.
   – Насчет кражи денег там ничего нет, даже не ищите. Ни кодов доступа, ни номеров трансакций. Если вас это интересовало, вам не повезло.
   – Посмотрим.
 
   – Карлос Валес был животным. Этот тип получил то, что заслужил.
   Лиз Бентон шла по огромному залу торгового комплекса «Паккард-Хиллз», проверяя состояние киосков и тележек перед открытием магазина. Гэнт шагал рядом.
   – Мисс Бентон, кто из сотрудников вашей фирмы мог желать ему зла?
   – Кроме меня?
   – Я серьезно.
   – Я тоже. Он перепугал меня до смерти. Я все время тряслась от страха, что он вернется и прикончит меня. Или просто отрежет пару пальцев.
   – Надо было позвонить в полицию.
   – Я позвонила. Никто даже не приехал. Карлос, видите ли, не проявил явной агрессивности. А то, что он ворвался в мой кабинет и чуть не задушил телефонным шнуром, очевидно, не заслуживало внимания полиции!
   – Простите.
   – Насчет вашего вопроса – нет, я не знаю никого, кто хотел бы его убить. Мы были плохо знакомы, но я не слышала, чтобы у Валеса были какие-то проблемы.
   – А почему вы заподозрили его в краже видеоаппаратуры?
   – У нас пропало спецоборудование для учебных курсов, к которому имели доступ всего несколько человек.
   – Включая Карлоса Валеса?
   – Да. Поэтому мы решили проверить их на детекторе лжи. Честно говоря, я не верю в полиграфы. Каждый, кто хоть раз смотрел передачу «60 минут», скажет вам, что на эти машины нельзя положиться. Но наше руководство на них помешано, а я должна следовать политике фирмы.
   – Как вы выбрали оператора?
   – Наугад. Раньше мы обращались к одному опытному специалисту в старом городе, но когда я говорила с ним последний раз, мне показалось, он пьян. Поэтому я нашла другого.
   – Кена Паркера.
   – Да. Просто ткнула пальцем в телефонную книгу. Что один, что другой, какая разница.
   Лиз Бентон заметила торчавший из-под тележки некрасивый кабель и затолкала подальше к стене. Справившись с этой проблемой, она продолжила обход.
   – Вас удовлетворила работа Кена Паркера?
   – Он ответил на мой звонок, провел тест и вовремя прислал отчет. В этом смысле я была удовлетворена.
   Гэнт уловил колебание в ее голосе.
   – Но…
   Лиз остановилась и повернулась к Гэнту. В первый раз она уделила ему все свое внимание.
   – Произошла одна любопытная вещь. Я должна вам об этом рассказать.
 
   Как надо разговаривать с вором?
   Кен бросил четвертак в телефонный аппарат и набрал рабочий номер Дона Брауна. Он еще не знал, с чего начнет.
   Например: «Как насчет того, что вы украли чужие файлы?»
   Ему ответила секретарша, и Кен назвался другом Бартона Сабини. Она попросила подождать. Браун почти сразу взял трубку.
   – Дон Браун.
   – Здравствуйте, мистер Браун.
   – Кто это?
   – Я хочу поговорить о купленной вами информации. Той, что принадлежала Бартону Сабини.
   – Что?
   – Постойте, попробую догадаться. Вы понятия не имеете, о чем я говорю?
   – Нет. – Браун отвечал сдавленно.
   – Не валяйте дурака. Давайте встретимся и поговорим.
   – Сначала скажите, кто вы.
   – Это обсудим позже.
   – Вы пытаетесь меня шантажировать?
   – Нет, просто хочу получить информацию.
   Браун помолчал.
   – Какого рода?
   – Поговорим при личной встрече. Я хочу увидеть вас сегодня.
   – Сегодня?
   – Да.
   Еще одна пауза.
   – Встретимся вечером, – сказал Браун. – Перезвоните мне в половине седьмого. Я скажу, куда прийти.
   – В половине восьмого.
   И Браун повесил трубку.
 
   Изображение медленно выползало из гудевшего и подрагивавшего факса. Гончая взяла термобумагу и отрезала ножницами. Это был снимок, присланный в ответ на ее запрос одним радиофаном в Колорадо. К нему прилагалась написанная от руки записка. Гончая рассматривала фото, когда к ней подошел Марк и заглянул через плечо.
   – Что это? – спросил он.
   – Та самая женщина. Я знала, что уже видела ее лицо. Здесь она моложе, но это точно она.
   Фотография была сделана на месте преступления, возле какого-то жилого дома, из которого полиция выводила Миф Дэниелс. Ей было лет двадцать с небольшим. Гончая поежилась. Она вспомнила и это фото, и то, что поразило ее в нем тогда, в первый раз.
   Холодное, надменное лицо. В нем не было ни сожаления, ни раскаяния, – лишь спокойное сознание только что совершенного убийства.
   Гончая взяла сопроводительную записку. В ней стояло всего два слова: «Позвони мне».
   – Кто это прислал? – спросил Марк.
   – Парень по имени Гэри Конвей. Он живет в Колорадо. Я познакомилась с ним на нашем съезде пару лет назад. Похоже, там я и видела этот снимок.
   Она не стала говорить, что во время съезда Гэри настойчиво пытался ее закадрить, но получил отпор.
   Марк вернулся за кухонный стол и продолжил свои занятия. Он учился заочно и параллельно копил взносы за учебу. Марк надеялся, что со временем переведется на очное отделение и соберет достаточно денег, чтобы бросить работу вышибалы.
   Продолжая держать снимок, Гончая взяла трубку и набрала номер Конвея.
   Тот ответил после первого сигнала.
   – Привет, Гончая.
   – Как ты узнал, что это я?
   – Я послал тебе факс. Думал, ты захочешь услышать комментарии.
   – А что, больше тебе никто не звонит? Ты жалкий тип, Конвей. – Гончая снова посмотрела на фото. – Короче, это действительно она. Какие комментарии?
   – Это было давно, лет двенадцать или тринадцать назад. В Денвере. Женщина хладнокровно пристрелила одного парня. Наповал.
   – Я помню.
   – Ну вот. За несколько недель до этого она попыталась обвинить его в изнасиловании, но ничего не вышло. А потом его нашли мертвым у ее двери. Женщина сказала, что он вломился к ней с ножом.
   – И она его прикончила?
   – Точно.
   – У тебя есть снимки трупа?
   – Нет. Когда я приехал, его уже унесли. В газетах тогда много об этом писали. Обсуждали, была ли это действительно самозащита.
   – Были причины?
   – Кто знает, может, все было подстроено. Она знала этого парня и могла его пригласить. Если бы эта телка меня позвала, я бы точно пошел.
   – Ей предъявили обвинение?
   – Нет. Все ограничилось разговорами. А зачем тебе снимок Мадлен Уолтон?
   – Кого?
   – Мадлен Уолтон. Разве мы не о ней говорим?
   Гончая быстро пролистала записную книжку.
   – У меня написано, что ее зовут Миф Дэниелс.
   – Проверь еще раз.
   Гончая нахмурилась и сравнила свой снимок с фотографией Конвея. Одно и то же лицо. Она записала в книжке «Мадлен Уолтон» и поставила рядом большой знак вопроса.
   – Я уточню. Есть что-нибудь еще?
   – Да. Когда ты бросишь своего тупого верзилу и приедешь ко мне? – Он помолчал и добавил: – Надеюсь, ты не включила громкую связь?
   – К счастью для тебя, нет. Спасибо, Конвей. Как-нибудь увидимся.
   Она повесила трубку и снова уставилась на снимки. Марк подошел сзади и начал разминать ей плечи.
   – Что-то не так? – спросил он.
   – Пока не знаю, – ответила Гончая, продолжая разглядывать фото. – Но скоро выясню.
 
   Кен шагал по длинному коридору здания, в котором находилась штаб-квартира «Краун металз». На часах было семь двадцать, и до условленного звонка Дону Брауну оставалось десять минут. Но Кен не собирался звонить.
   Будет лучше, если он нагрянет неожиданно. Неизвестно, насколько Браун замешан в этом деле, так что глупо упускать инициативу и давать ему время подготовиться. Внезапность – лучшая стратегия.
   Кен миновал пустую будку вахтера и спустился в подземный гараж. Здесь было холодно и темно. Неуютное местечко. Он мог бы войти через главный вход, но не хотел связываться с охраной. Кен предпочитал явиться без доклада. Его шаги эхом отдавались в безлюдном помещении.
   Он нашел лифт и поднялся на восьмой этаж, где находились почти все офисы компании. В приемной было пусто. Вот и хорошо. Никто не помешает. Кен просмотрел список кабинетов и нашел номер Брауна. Комната № 8023.
   Он зашагал по коридору с таким видом, словно имел полное право здесь находиться. Роль была сыграна блестяще, но оценить ее было некому. Конечно, в каких-то из этих комнаток наверняка остались засидевшиеся допоздна трудоголики. Но, поворачивая за угол, Кен каждый раз видел только тихие переходы. Он продолжал идти дальше, поглядывая на номера офисов.
   Внезапно лампы погасли.
   Кен остановился. Темнота не была полной, слабый свет с улицы проникал через окна еще не закрытых кабинетов. Он прищурился и посмотрел на часы. Ровно половина восьмого. Возможно, электричество в коридорах отключается автоматически.
   Кен увидел под дверью полоску искусственного света. Кабинет Брауна. Кен подошел и прислушался.
   Из-за двери доносились какие-то быстрые щелчки. Звук был знакомый, но Кен не мог вспомнить, что это такое. Он подкрался ближе и заглянул в замочную скважину.
   Через отверстие было видно только несколько книжных полок.
   Кен толкнул створку пальцами, и она медленно отворилась внутрь. Снова книжные полки, окно, письменный стол…
   В кресле, опрокинувшись головой на стол, сидел мужчина.
   Боже милостивый. Кен застыл. Он не верил своим глазам.
   Мужчина упал лицом на компьютерную клавиатуру, и по дисплею бежала строчка быстро набираемых символов. Вот откуда шли эти звуки.
   Кен не мог сдвинуться с места. Потом он услышал новый звук. Человеческие голоса. Они приближались.
   Кен шагнул внутрь и прижался к стене. Голоса приближались, вместе с ними нарастал шум колесиков, катившихся по ковровой дорожке. Пылесос. Это уборщики.
   Голоса затихли.
   Кен отделился от стены. Что теперь? Возможно, этот человек еще жив. Может, у него просто случился сердечный приступ, и он потерял сознание. Надо проверить.
   Кен подошел поближе – и сразу увидел во лбу мужчины маленькое пулевое отверстие. Крови почти не было. Господи.
   Позвонить в полицию? Нет. Он и так связан с двумя убийствами. И как он все это объяснит?
   Раздумывая, что делать дальше, Кен заметил замочек на картотечном ящике в столе. Он пришел сюда за информацией, и какая-то упрямая жилка внутри говорила, что ему не следует возвращаться без нее. Кен потянул ящик. Он не открылся.
   Кен догадывался, где может лежать ключ. Он отодвинул кресло с Брауном и остановился. Неужели он действительно хочет это сделать?
   Нет. Да. Может быть…
   Какого черта, конечно, нет.
   Но потом в нем снова заговорило упрямство. Кен сунул руку в правый карман брюк убитого. Там было влажно. Браун обмочился в момент смерти.
   Кен с трудом вытащил ключи, подцепив их средним пальцем. Он отпер замок и выдвинул ящик. В нем было полно бумаг. Кен прошелся по корешкам папок, пока не наткнулся на буквы «ВИ».
   «Виккерс индастриз»?
   Он открыл папку. Пусто. Кен выругался. Но когда он стал ставить папку на место, оттуда выскользнул тонкий металлический прямоугольник. Он поднял его с пола. Предмет, отливающий темно-фиолетовым, смахивал на какой-то образец или эталон. На одной из сторон были выгравированы буквы и цифры. Кен спрятал железку в карман и убрал папку обратно в ящик. Похоже, больше здесь нет ничего ценного.
   Кен посмотрел на ключи. Надо ли возвращать их туда, где он их нашел? Пожалуй, да. Кен снова сунул руку в мокрые брюки Брауна и оставил там ключи.
   Он взглянул на компьютер. Возможно, в нем есть важная информация, но уже нет времени подбирать пароль. Пора уходить.
   Кен выглянул в дверь, убедился, что никого нет, и быстро зашагал по коридору. Он подошел к лифту и нажал кнопку. Она не загорелась. Он попробовал еще раз. Никакой реакции.
   Черт. Наверное, в здании отключили не только лампы, но и все электропитание.
   Кен направился к слабо светящемуся указателю у выхода на лестницу. Он сбежал по ступенькам на шестой этаж и увидел крытый переход, который вел в соседнее офисное здание. Перешел на другую сторону, нашел лифт и спустился.
   На улице, подходя к своей машине, Кен поднял голову и посмотрел на освещенное окно в кабинете Брауна. Сначала Карлос Валес, потом Сабини, теперь этот парень. Все трое в последнее время общались с ним. На совпадение не похоже.
   Во что он ввязался?
   Господи Иисусе. Если его не посадят в тюрьму, он может оказаться четвертым трупом.
 
   – У меня есть новости.
   На следующее утро Кен шел через автостоянку к своему офису, когда рядом раздался голос Гэнта.
   Лейтенант. Опять.
   Кен почувствовал в своем кармане металлическую пластинку. Черт возьми. Если Гэнт как-то выяснил, что он был в кабинете Дона Брауна, этот кусочек металла выдаст его с головой. Кен провел бессонную ночь, и утро тоже обещало быть нелегким. Он все еще не мог оправиться после вчерашнего визита к мертвецу.
   Как он выглядит со стороны? Заметил ли Гэнт, что он почти на грани срыва?
   – Что-нибудь нашли? – спросил Кен.
   – Боюсь, вы провалили тест.
   – Какой тест?
   – Проверку на детекторе лжи. Карлос Валес не крал эти видеомагнитофоны.
   Кена словно окатили ледяной водой.
   – Откуда вы знаете?
   – Мне сказала менеджер его компании. Кто-то навел ее на след, и они нашли аппаратуру у другого парня. Вы тестировали человека по имени Роберт Финлейсон?
   Господи, только не это.
   – Да, – хрипло ответил Кен.
   – Он вор.
   Кен кивнул. Один из его худших кошмаров воплотился в явь. Его поймали за руку. Вот дерьмо.
   – Такое время от времени случается, – продолжал Гэнт. – Нельзя же всегда угадывать на сто процентов. А как насчет пятидесяти? Или цифра еще меньше? Карлос говорил, что из-за чертовой машины он потерял свой дом, работу и семью. Но дело было не в машине. Дело было в операторе.
   – Спасибо за хорошую новость, – съязвил Кен. – Вы за этим ко мне пришли?
   – В том числе и за этим. Я просто хотел сказать, что у Карлоса были все основания на вас злиться. Если решите сделать признание, ваша позиция будет сильна, как никогда. Ясно, что он пытался вам отомстить.
   – Мне не в чем признаваться!
   Гэнт промолчал.
   – Вы что, хотите меня арестовать? Валяйте. И будь оно все проклято. Да, я совершил ошибку. Теперь мне придется с этим жить. Но я никого не убивал. Что еще я должен вам сказать?
   – Ничего, – ответил Гэнт. – Абсолютно ничего.
   Кен почти ожидал, что сейчас на его руках защелкнутся наручники, но вместо этого лейтенант молча развернулся и ушел.
   Кен вошел в здание и прошел мимо усмехавшейся секретарши. Интересно, она уже знает, что он натворил?
   Наверняка.
   Кен вбежал в свой кабинет, захлопнул дверь и со всего размаху дал пинка подставке для полиграфа. Аппарате грохотом рухнул на пол. От него отскочила какая-то деталь и бешено завертелась на полу.
   Это немного помогло.
   Кен сел за стол и посмотрел на разбитое устройство. Зачем приходил Гэнт? Ошибочный тест не имел никакого отношения к делу, из него вовсе не следовало, что Кен виновен в смерти Карлоса. Нет, лейтенант хотел вывести его из равновесия, сбить с толку, выудить признание. Вот что ему было нужно.
   Гэнт просто делал свою работу. Так же, как Кен делал свою, когда подставил Карлоса Валеса.
   Он провел руками по лицу. Что происходит? О смерти Дона Брауна сообщили в утренних новостях, но у полиции не было ни мотивов, ни подозреваемых – ничего.
   Неужели он просто дурачил сам себя, вообразив, что сможет найти эти деньги? Может быть.
   Но Кен знал, что дело не только в деньгах. Теперь, когда полиция дышала ему в затылок из-за двух убийств, которых он на самом деле не совершал, ему просто необходимо было выяснить, что случилось на самом деле. Кен подозревал, что подоплекой всех этих событий служат украденные двенадцать миллионов, и если их разыскать, все остальное встанет на свои места. Он сможет получить ответы, которые спасут его от тюрьмы.
   Но Кен чувствовал, что с каждым днем его предприятие становится все более рискованным.
 
   – Какого черта ты делаешь? – Миф стремительно вошла в квартиру Кена. Был третий час ночи, и Кен спросонья распахнул дверь, даже не посмотрев в «глазок».
   – Вообще-то я спал, – ответил он. – Ты меня разбудила.
   Миф взглянула на него.
   – Я говорила с вдовой Сабини, она сказала, что у нее был представитель страховой компании. Я проверила – никто из агентов не приходил. Потом она описала машину. Твою машину.
   – И что дальше?
   – Поиски денег только привлекут внимание полиции.
   – Так же, как и наши встречи. Но это не помешало тебе явиться сюда среди ночи.
   – Я уже признала, что это была ошибка.
   – Отлично. Ты совершаешь свои ошибки, я – свои.
   – Мы оба замешаны в этом деле, Кен. Если копы зацепят тебя, все выплывет наружу.
   – Ладно, буду поосторожней.
   Она села на диван.
   – Я зря трачу время. Скажи, как идут твои поиски?
   Кен стряхнул с себя остатки сна.
   – Неплохо.
   – А конкретней?
   – Я узнал, что один парень из службы ремонта скопировал и продал кое-какие файлы из ноутбука Сабини.
   Миф взглянула на него более внимательно.
   – Когда?
   – За несколько недель до того, как в компании обнаружили пропажу денег. Информация была продана сотруднику конкурирующей фирмы, которого убили прошлой ночью.
   Миф уставилась на него.
   – Ты говоришь о «Краун металз»?
   – Вот именно.
   – Откуда ты узнал про файлы?
   – Случайно.
   – Полиция тоже в курсе?
   – Вряд ли.
   Она задумалась.
   – Интересно, знают ли об этом в «Виккерс индастриз»?
   – В компании Сабини? Откуда?
   Миф помолчала, прежде чем ответить.
   – Ты слышал, что в «Виккерс» проводится расследование?
   – В связи с чем?
   – Недавно они заключили очень выгодное соглашение о слиянии с «Лайсием металз». Комиссия по ценным бумагам и биржам пытается выяснить, не было ли при этом нарушений со стороны «Виккерс».
   – Каких нарушений?