Рой Йохансен
Детектор лжи
Посвящается маме, объяснившей мне, что в жизни возможно все…
Глава 1
Господи, как он ненавидел свою работу. Кен Паркер закрепил ленты на груди потного мужчины и проверил, хорошо ли затянуты ремни.
– Я немного нервничаю, – сказал клиент и вспотел еще больше.
Вот бедняга. В чем он провинился, чтобы заслужить такую процедуру? Наверное, ни в чем. Это был уже пятый посетитель, последний из тех, с кем работал сегодня Кен. На вид нормальный парень.
Впрочем, какая разница.
Кен надел на руку испытуемого манжету для измерения артериального давления. Манжета крепилась на липучке. Кен взял резиновую грушу и начал качать воздух. С каждым разом глаза мужчины все больше вылезали из орбит.
Кен взглянул на свой прибор. Детектор лжи. Полиграф. Машина правды. Устройство размером с маленький копир стояло на металлической подставке в середине его обшарпанного кабинетика. Ему всегда казалось, что эта штуковина выглядит жутковато. Наверное, ее сделали такой специально. Квадратная, голая, с острыми углами и нервно дрожащими иголками, которые чертили зубчатые линии на медленно двигавшейся миллиметровке.
Объект исследования, некто Карлос Валес, сидел на неудобном стуле с прямой спинкой. Нельзя позволять им расслабиться. Ни в коем случае. Пусть нервничают. Пусть боятся. Пусть поверят. Вот тогда из них можно вытрясти всю душу. Если они подумают, что в этой коробке есть какой-то толк, возможно, она действительно сработает.
Кен надел датчик пота на указательный палец Карлоса. Мужчина был мокрым, как мышь. Его сердце колотилось. Кен отступил на шаг и взглянул на испытуемого. У Карлоса был жалкий вид: то, что нужно.
Кен напомнил себе, что надо бы подыскать новую работу.
– Почему вы так нервничаете? Хотите меня обмануть?
– Нет, я просто боюсь…
Кен плюхнулся в кресло и развернулся к своему захламленному столу.
– Боитесь, что детектор покажет, что вы лжете, хотя на самом деле это не так.
Кен, не подняв головы, легко представил, как Карлос кивнул ему в ответ. Он уже тысячи раз видел этот робкий, испуганный кивок, и смотреть на него снова не имело смысла. Вместо этого Кен продолжал разглядывать свой стол. Господи, полно неоплаченных счетов. Неужели его дела настолько плохи? А этот телефонный номер… может, той женщины, которая?.. Нет, вряд ли. Наконец он взял колоду карт.
– Не волнуйтесь. Сначала проведем маленький тест. – Он развернул кресло и взглянул на Карлоса. – Возьмите карту.
– Что?
– Возьмите карту. Любую.
Карлос подался вперед, дрожащая рука нерешительно зависла над колодой. У него были грязные ногти и толстые пальцы с мозолистыми шишками на суставах. Он выбрал карту.
Кен положил оставшуюся колоду на стол.
– Отлично, Карлос. А теперь я хочу, чтобы вы мне солгали.
– Что?
– Солгите мне. Просто смотрите на свою карту и отвечайте «нет» на любой вопрос, который я задам. Мы настроим машину на вашу реакцию. Готовы?
Карлос неуверенно пожал плечами. Кен повернулся к своему аппарату и постучал по корпусу, слегка встряхнув чувствительные иглы. Катушка с лентой медленно завертелась, и миллиметровая бумага поползла под пляшущими датчиками.
Они записывали каждое дыхание Карлоса.
Каждый удар его сердца.
Каждую каплю пота.
Кен с умным видом наклонился над своим прибором. Если они поверят, что эта штуковина читает мысли, она действительно может сработать.
– Прекрасно. Это карта с фигурой?
– Нет.
– Это карта с числами?
– Нет.
Кен взглянул на показания прибора.
– Отлично. У вас фигурная карта, верно?
Кончики игл подпрыгнули, среагировав на волнение Карлоса.
– Это король?
– Нет.
– Дама?
– Нет.
– Валет?
– Нет.
– Туз?
Кен снял колпачок с фломастера и сделал пометку над одной из линий.
– Ладно, теперь поговорим о масти. Это крести?
– Нет.
– Пики?
– Нет.
– Черви?
– Нет.
– Бубны?
– Нет.
Кен поднял голову.
– У вас дама червей.
Иглы снова резко скакнули. Карлос с трудом сглотнул и показал свою карту. Дама червей. Кен кивнул:
– Превосходно. Вы то, что мы называем «легким материалом». Мечта любого оператора. Вам не о чем беспокоиться.
Карлос не мог отвести взгляд от улыбающейся дамы. Кен забрал у него карту.
– Прекрасно. Приступим к делу. Ваш работодатель попросил меня узнать о пропаже некой видеоаппаратуры…
Весна в Атланте. Кен любил теплую погоду, но сырость приводила его в уныние. После последнего допроса прошло чуть меньше часа, и теперь он не спеша гулял по своему любимому парку, делая символическую разминку и размышляя о том, так ли уж ему нужна сегодня обычная трехмильная пробежка.
За тридцать четыре года своей жизни Кен никогда не занимался спортом ради самого спорта. Просто он всегда был в форме и любил физические упражнения. Даже теперь, когда его школьные друзья растолстели и обзавелись вторыми подбородками, он по-прежнему оставался гибким и стройным. После изматывающего трудового дня хотелось немного проветриться. С каждым годом работа со всеми этими потными типами, проходившими через его кабинет, давалась все тяжелее, и к вечеру Кен чувствовал себя сплошным комком нервов.
Продолжая валять дурака с разминкой, он окинул взглядом небоскребы, громоздившиеся в нижней части города. Атланта менялась с каждым годом. Настоящий мегаполис.
Не то что эти провинциальные городишки с ленивыми жителями и кантри-музыкой, какие любят изображать в кино, – здесь крупный и серьезный международный центр. Кен с двенадцати лет жил в Атланте и ее окрестностях, но у него не было никакого акцента. Как и у большинства его друзей. Новые южане.
Солнце уже клонилось к горизонту, пора было что-то решать. Вот черт, он чуть не забыл. Она будет его ждать. Кен потрусил по беговой дорожке, как неизменно делал каждую неделю по понедельникам, средам и пятницам.
Через полмили он увидел Марго Аронсон.
– Не останавливайся! – крикнула Марго, когда Кен оказался рядом.
Она застегнула свою поясную сумку и присоединилась к нему на дорожке.
Кен посматривал на нее, пока они бежали рядом. Марго была одним из немногих здравомыслящих людей, которых он знал. В свои тридцать три она выглядела очень симпатичной и с каждым годом становилась лучше. Подруги ее за это ненавидели.
Марго начала с места в карьер.
– Расскажи мне об Арлин.
В последнее время личная жизнь Кена стала частой темой их бесед.
– Все по-старому. Я с ней встречаюсь раз или два в неделю. Хорошо проводим время. Не более.
– А что будет дальше?
Он фыркнул, когда они стали вписываться в поворот. Милая, добрая Марго. Все еще надеется, что он кого-нибудь найдет. Какую-нибудь замечательную женщину. Вроде нее, но не совсем такую, как она.
– Я и о настоящем не знаю, что сказать, а уж о будущем тем более. Так, видимся от случая к случаю, то там, то здесь… Но она абсолютно уверена, что отлично меня знает.
– А это не так?
– После нескольких свиданий?
– Что конкретно она тебе сказала?
– Что я не смогу ее бросить, потому что слишком сильно ее люблю.
– Хм. А она не говорила тебе, что ты самодовольный сукин сын?
– Нет.
– И что ты так основательно застрял в инфантильной стадии развития, что вряд ли из нее когда-нибудь выберешься?
– Нет.
Марго кивнула:
– Тогда ты прав. Она тебя не знает.
Марго сделала рывок.
Кен продолжал бежать трусцой, уверенный, что они еще успеют наговориться, когда будут остывать после пробежки. Он смотрел в спину Марго. Она была одной из немногих постоянных величин в его изменчивой жизни. Жаль, они не были знакомы во время учебы в школе, в дни его славы, когда в дневнике были одни пятерки и он уверенно вел свою футбольную команду к чемпионату страны. Отличное было время, вздохнул Кен. Интересно, что она думала бы о нем в те годы?
Он мог бы и дальше профессионально заниматься спортом, но вместо этого выбрал университет Джорджии и проучился два семестра, пока у отца не нашли болезнь почек.
Деньги по страховке кончились через несколько месяцев, и у семьи начались финансовые проблемы. Кен решил на время бросить учебу и поехал прокладывать кабель на южном побережье Аляски.
Он регулярно высылал свою зарплату домой, но затраты на лечение все росли. Через пятнадцать месяцев его отец скончался в больнице, оставив неоплаченные счета на сто сорок тысяч долларов. Все в один голос твердили его матери, что они должны объявить себя банкротами.
Но Кен отказался наотрез. Его семья всегда отдавала долги. И хотя мать уговаривала его передумать, он решил выплатить все до последнего цента.
Когда работа на Аляске кончилась, Кен устроился работать на буровую вышку и при каждом телефонном звонке твердил матери, что они должны забыть про банкротство. Он потратил шесть с половиной лет жизни, но, в конце концов, избавился от долгов.
Кен всегда думал, что поступил тогда правильно. Делай, что должен, и рано или поздно все встанет на свои места.
Или не встанет.
Вернувшись домой, он обнаружил, что старые друзья уже давно ведут самостоятельную жизнь, обзавелись собственными семьями и сделали карьеру на службе. А для него, без образования, без средств, все двери были закрыты. После нескольких неудачных попыток Кен нашел работу на детекторе лжи, выбрав ее как бизнес, не требовавший ни особой квалификации, ни больших затрат.
Но потом ему пришлось заботиться о младшем брате Бобби, прикованном к постели из-за болезни, которую тот подцепил во время войны в Персидском заливе, и с деньгами снова стало туго.
Все та же старая история, говорила ему Марго. Когда слишком много заботишься о других, забываешь о себе.
В баре «Элвудс», как всегда, было полно народу. На большом экране показывали баскетбольный матч с «Ястребами», а на стенах мигали электронные мишени для игры в дартс. Конечно, истинные поклонники дротиков не снисходили до участия в этой забаве – их тошнило от пластиковых стрелок и от фальшивых кругов с дырочками для имитации попаданий в цель. Даже автоматический подсчет очков вызывал у этих консерваторов возмущение. Они не могли обойтись без досок и мелка. Но у стойки бара толпилось слишком много людей, чтобы пользоваться старомодными стальными иглами. До появления электронных мишеней то один, то другой посетитель нередко оказывался жертвой неудачно брошенного снаряда. У дальней стены, вместе с коллекцией дорожных знаков, старых автомобильных запчастей и прочего барахла в склянке с формальдегидом хранился глаз одного из таких бедолаг. Сам пострадавший, по-прежнему регулярно посещавший «Элвудс», щедро предложил выставить свой поврежденный орган на всеобщее обозрение, после того как страховая компания бара заплатила ему кругленькую сумму.
Кен и Марго стали проталкиваться через толпу к стойке.
Кен махнул рукой бармену.
– Ларри! – крикнул он.
Бармен нагнулся и достал из-под прилавка что-то вроде свернутой в комочек ткани. Улыбнувшись, занес руку над головой и швырнул комок так, словно это был футбольный мяч. Кен поймал брошенный предмет, который на лету развернулся и превратился в длинные бермуды. Он натянул их поверх спортивных трусов.
Билл Аронсон делал им знаки. В небрежно завязанном галстуке и рубашке с коротким рукавом Билл чувствовал себя в переполненном зале, как рыба в воде. Он часто говорил, что не хочет быть похожим на прочих завсегдатаев, которые весь день проклинают работу в офисе, а под вечер на часок заглядывают в бар пропустить рюмочку-другую и отправиться домой спать. Билл называл их «людьми уик-энда», потому что выходные были единственным сносным временем во всей их жизни. Иногда он вслух выражал свое опасение, как бы и ему не стать одним из таких жутких типов.
Кен и Марго сели за его столик. Марго обняла Билла и наградила его долгим поцелуем. Какая-то шумная компания за соседним столиком на секунду отвлеклась от игры и поприветствовала парочку одобрительными криками.
Билл повернулся к ним и пожал плечами.
– Все дело в галстуке, – улыбнулся он. – Они сводят женщин с ума.
Кен сел напротив.
– Как дела, Бив?
Тот покачал головой:
– Неважно, Уолли[1]. Обычно за трехмильную пробежку я выпиваю четыре кружки пива. А сейчас… – Билл кивнул на свою большую кружку. – Пока только третья.
– Опаздываешь.
Марго насмешливо заметила:
– Уверена, мы бы успели пробежать и за две.
Бар взорвался восторженными криками, когда местная команда повела в счете, и посуда на столиках задрожала от топота ног.
– А как твои дела? – Билл нагнулся к Кену. – Твой полиграм все еще работает?
«Отлично, – подумал Кен. – Моя любимая тема».
– Не полиграм, а полиграф. Дела так себе.
– Что, врунов стало мало?
– Да нет. С этим как раз все в порядке.
Марго вмешалась в разговор:
– Слушай, может, хватит? Если он начнет рассказывать, то его уже не остановишь.
Кен улыбнулся. Друзья уже достаточно наслушались о его работе.
Билл снова заговорил, заглушая шум толпы:
– Сейчас в банке нет свободных вакансий, а то я мог бы замолвить за тебя словечко. Может, как-нибудь позже…
– Не думаю, что мне понравится отбирать у фермеров заложенную землю.
– Я просто хочу помочь, Кенни.
– Знаю.
Билл опустил голову, уставившись невидящим взглядом на стол. Кен заметил, что морщинки на лице его друга стали глубже, словно он все еще смеялся, хотя смеяться было совершенно не над чем. Если финансовые неурядицы Кена могли послужить поводом для юмора, то собственные проблемы Билла скорее наводили на него уныние. Он вкалывал изо всех сил, стремясь как можно скорее уйти на пенсию, даже если бы для этого пришлось угробить лучшую часть жизни. На взгляд Кена, завидовать тут было нечему. С другой стороны, кто он такой, чтобы рассуждать о подобных вещах, когда в его собственную дверь стучатся кредиторы?
Кен хотел было поблагодарить Билла за его предложение, но вдруг застыл на месте. В нескольких шагах от него за столиком одиноко сидела потрясающая красотка.
Не просто смазливая девица, а женщина божественной красоты. Он не мог отвести от нее глаз, хотя боялся, что незнакомка может заметить, как он на нее пялится. Ну и что? Скорее всего они никогда больше не встретятся, а так он хотя бы запомнит, как выглядит настоящая красавица.
Женщина оглянулась и поймала его взгляд. Пригубив бокал, спокойно отвернулась в сторону.
Кен продолжал на нее смотреть.
– Допивай, – сказала Марго, кивнув Биллу на пивную кружку. – Нам пора.
– Куда?
– На дегустацию вин у Грэма. Мы обещали, что придем.
– Это ты обещала, а не я. Видишь, у меня еще осталось пиво.
Марго взяла его кружку, залпом опрокинула и с улыбкой вытерла пену с верхней губы.
– Уже нет. Идем.
Поставив кружку, она ударила дном о стол и вывела Кена из транса. Он повернулся к друзьям.
Билл встал и снял пиджак со спинки стула.
– Черт бы побрал эти галстуки. Когда-нибудь они меня задушат! Придешь в воскресенье на игру, Бини?
– Конечно, Сесил.
Неплохо покатать мячик с ребятами. Три часа игры в компании с парнями, которые выдыхались уже через двадцать минут, и еще два часа возни с «корветом» у Билла. Кен не мог это пропустить.
Марго помахала ему на прощание и вместе с Биллом стала протискиваться сквозь толпу, которая становилась все гуще. Кен огляделся по сторонам, убеждая себя, что не стоит смотреть туда, куда ему очень хотелось взглянуть. Лучше просто посидеть, насладиться атмосферой бара, послушать музыку и…
К черту. Он обернулся и увидел…
Женщина исчезла. Столик был пуст.
– Ее там нет.
Голос над ухом прозвучал так неожиданно, что Кен вздрогнул. Он почувствовал на щеке влажное теплое дыхание. И обернулся.
Эта была она. Та самая женщина. Вблизи она выглядела еще прекраснее. Ее лицо заключало в себе столь совершенное сочетание линий лба, скул и губ, что Кен восхитился тем, на что способны человеческие гены. Пышные золотисто-каштановые волосы струились по плечам и переливались мягким блеском.
Боже, а ее глаза! Слово «сиять» казалось для них слишком слабым. В их глубине мерцал какой-то странный огонек, словно она видела этот мир насквозь. Так по крайней мере казалось Кену. Или она видела насквозь его?
Дама села за его столик.
– Невежливо так смотреть на незнакомых.
Значит, он попался. Кен пожал плечами:
– Наверное, вы к этому привыкли.
– Из чего совсем не следует, что мне это нравится. Все зависит от того, кто именно на меня смотрит.
Он не мог понять, издевается она над ним или поддразнивает. Возможно, то и другое сразу.
Кен закинул руку на спинку стула. Он хотел, чтобы жест получился раскованным и свободным, но не был уверен, что ему это удалось.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Миф Дэниелс.
– Мисс?..
– Не мисс. Миф. М-и-ф.
Он едва не рассмеялся.
– Миф Дэниелс. Миф… Можно называть вас как-то по-другому? А то все будут думать, что я шепелявый. – Он широко улыбнулся и взглянул на нее, ожидая ее реакции. Ничего. Полная невозмутимость.
Кен нахмурился.
– Наверное, вам уже говорили это раньше?
– Раз пятьсот, не меньше. У меня нет другого имени.
– А меня зовут Кен Паркер.
– Я заметила одну любопытную вещь, Кен. С вами сюда пришла одна женщина… а ушла с другим парнем.
– У нее не было выбора. Это ее муж.
– А вы ее…
– Друг.
– И только?
– Не совсем.
– Вот как.
– Я ее бывший муж.
Она подняла брови. Скорее с интересом, чем удивленно, подумал Кен. Похоже, ее вообще трудно чем-то удивить. В ней чувствовалась какая-то обезоруживающая прямота, гипнотическая сила интеллекта. Словно одной красоты ей было мало.
– И муж под номером два ничего не имеет против?
Кен покачал головой.
– Мы с Биллом дружим со школы. Он мне доверяет.
– А как она…
– Он увел ее у меня.
– Большинство мужчин на вашем месте не стали бы говорить об этом так спокойно.
– Я справился. А куда денешься? Я мог позволить себе потерять жену… но не лучшего друга.
Миф рассмеялась:
– И теперь вы как ни в чем не бывало встречаетесь, ходите на прогулки и болтаете о том о сем? Он по-прежнему ваш лучший друг?
Кен не разделял ее веселья. Хотя с тех пор прошло уже шесть лет, он не видел в ситуации ничего забавного. Возможно, когда-нибудь позже он взглянет на прошлое по-другому. А может, и нет.
– Я говорил не о нем, а о ней. О Марго. Она была моей женой – и лучшим другом.
Миф перестала смеяться. Оглядела переполненный бар.
– Я хочу подышать свежим воздухом.
Она сказала это так тихо, что Кену пришлось податься вперед, чтобы расслышать.
Ответ вылетел из него автоматически.
– Я тоже.
Воздух майской ночью в Атланте вряд ли можно назвать свежим: тяжелая влага готова удушить всякого, кто осмелится выйти на улицу. Зато они могли уединиться на торговой улочке, известной в городе как «Звездочка», где множество семейных магазинчиков торговали сувенирами и всякой мелочью для непритязательных горожан. Кен и Миф брели по пустынному тротуару, время от времени останавливаясь и разглядывая витрины закрытых лавок.
– Чем вы занимаетесь, когда не смущаете мужчин в местных барах?
– Смущаю мужчин в местных судах. Я адвокат.
– Про адвокатов есть куча анекдотов. Есть шанс, что вы какой-нибудь не слышали?
– Сомневаюсь.
– Тогда забудем об этом. Какие дела ведете?
Она не ответила на его вопрос.
– Ваш друг говорил, что вы работаете на детекторе лжи. Я правильно расслышала?
Он кивнул.
– И этим штукам действительно можно доверять?
– Техника работает безупречно. Проблема в людях.
Миф подняла брови:
– В людях?
Кен кивнул:
– В наше время они слишком легко находят оправдание своим поступкам. С помощью рассуждений. Например, кто-нибудь украл деньги у своей же фирмы – ну и что? На самом деле это компания ему должна, а не он ей. Он просто восстанавливает справедливость. Взял то, что ему причитается. Это не воровство…
– А вы с этим не согласны?
– Не знаю. Мне ясно одно: правду все трудней отделить от лжи. Чем легче мы оправдываем свои поступки, тем меньше смысла в моей работе. Детектор не может уличить во лжи человека, который не считает, что он лжет.
– Звучит довольно цинично.
– Издержки профессии.
Они прошли мимо большого кизилового дерева, которое вросло корнями в тротуар, отколов от него несколько кусков асфальта. Помогая Миф обойти это место, Кен заметил, что они уже перешли в соседний квартал с недавно отреставрированными домами. Здания, которые всего пару лет назад продавали за гроши, теперь вошли в моду благодаря нуворишам из «поколения бума», вернувшимся в свой родной город.
– Забудем обо мне, – предложил Кен. – Поговорим лучше о вас.
– Я расскажу о себе, когда мы придем на место.
– На место?
– Ко мне домой. Здесь недалеко.
Кен постарался скрыть, как он ошеломлен. Подумаешь, самая красивая из женщин, которых он когда-либо встречал, ведет его к себе домой через пять минут после первого знакомства. Ничего особенного.
Пока шли через квартал, Кен подмечал все новые детали, говорившие о богатстве здешних обитателей. Аккуратно подстриженные лужайки. Красивые цветы на клумбах. Датчики сигнализации, скрытые среди травы. «Порше» и «ягуары» у подъездов.
Скоро они оказались возле одного из самых больших и роскошных особняков на улице. Он был построен в стиле французских шато и занимал целый акр земли в центре квартала. Подъездная алея змеей вилась к дому и подводила к огромной спиралевидной лестнице, украшавшей главный вход. Двойные двери окружали панели из цветных витражей.
– Ничего себе, – сказал Кен. Миф повела его к дому.
– Только не спрашивайте, откуда у меня этот особняк. Мне никто ничего не дарил, я никогда не была замужем и не получала никакого наследства. Все заработала сама.
Даже от травы исходил какой-то приятный запах. Наверное, Миф тратила на свою лужайку больше, чем он на взносы за машину. По крайней мере в то время, когда вообще мог себе это позволить.
Они поднялись по ступеням. Миф загремела ключами, пытаясь вставить один из них в замочную скважину.
– Не торопитесь, – тихо сказал Кен.
Миф открыла замок. Обернувшись, улыбнулась ему и распахнула дверь.
Кен вошел следом. Интерьер дома впечатлял еще больше. Не требовалось быть декоратором, чтобы оценить роскошь обстановки, безупречный подбор деталей. Каждая комната представляла собой законченное творение и просилась на обложку журнала по архитектурному дизайну. Стены были обшиты строгими темными панелями из дерева. Освещение дома, сдержанное и немного сумрачное, оживляли яркие снопы света, падавшие из многочисленных светильников и ламп.
Миф провела его в кабинет с обшивкой из вишневого дерева, зажгла торшер. В углу комнаты Кена ожидал сюрприз: в просторном кожаном кресле сидел немолодой мужчина.
Он явно спал. Теперь же проснулся и зевнул, взглянув на Кена.
Кен повернулся к Миф. Та спокойно вешала свой пиджак на вешалку.
– Миф?
– Да?
– Здесь какой-то человек.
Миф подошла к столу и включила лампу. Она надела очки и открыла папку с бумагами.
– Здесь два человека. Знакомьтесь – Кен Паркер, Бартон Сабини.
Мужчина встал и шагнул к Кену. На вид Сабини было лет под пятьдесят, хотя его осанка предполагала более почтенный возраст. Он был лыс, худощав.
Кен снова посмотрел на Миф, которая продолжала читать бумаги.
– Кеннет Эндрю Паркер, родился в Хьюстоне, штат Техас. Вам не слишком везло в жизни, верно, Кен? Вы бросили колледж, проучившись всего два семестра. Потом работали в разных местах, но нигде не задерживались надолго. Не считая последнего бизнеса, которым вы занимаетесь уже почти два с половиной года. Дела идут неплохо, но из-за больших расходов вы вечно сидите на мели. Похоже, еще пара месяцев, и лавочку придется закрывать.
Кен взглянул на Сабини, который одобрительно улыбался и кивал.
С каждой минутой ситуация казалась все более нереальной.
– Какого черта? – Кен вырвал папку из рук Миф и пролистал. – Господи. Мой рост, вес, цвет глаз, магазин, где я покупаю продукты… Кстати, вес указан неправильно.
– Эти данные вы записали при оформлении водительских прав.
– Вы собираете досье на всех, которого приглашаете домой?
– Только на тех, с кем веду дела.
– Дела?
– Кен, вы узнаете этого человека?
Кен посмотрел на мужчину.
– Нет. А что?
– Бартон Сабини. Ему предъявили обвинение в растрате, а я его защитник.
Сабини, похоже, был удивлен тем, что его не узнали.
– Вы что, не смотрите телевизор и не читаете газет? Я работаю в «Виккерс индастриз».
Кен посмотрел на него более внимательно.
– Извините.
Миф взяла свою папку.
– Окружной прокурор согласился на проверку показаний обвиняемого с помощью детектора лжи.
– Допрос на полиграфе? Вы об этом хотели со мной поговорить?
– Нам нужна ваша помощь.
Кен взглянул на нее, потом на Сабини. Они что, оба спятили?
– Не представляю, чем я могу вам помочь. Вы получили добро на тест, но выбор оператора зависит от прокурора. Что за ерунда.
– Просто выслушайте, что я скажу. У них очень мало доказательств.
– Я немного нервничаю, – сказал клиент и вспотел еще больше.
Вот бедняга. В чем он провинился, чтобы заслужить такую процедуру? Наверное, ни в чем. Это был уже пятый посетитель, последний из тех, с кем работал сегодня Кен. На вид нормальный парень.
Впрочем, какая разница.
Кен надел на руку испытуемого манжету для измерения артериального давления. Манжета крепилась на липучке. Кен взял резиновую грушу и начал качать воздух. С каждым разом глаза мужчины все больше вылезали из орбит.
Кен взглянул на свой прибор. Детектор лжи. Полиграф. Машина правды. Устройство размером с маленький копир стояло на металлической подставке в середине его обшарпанного кабинетика. Ему всегда казалось, что эта штуковина выглядит жутковато. Наверное, ее сделали такой специально. Квадратная, голая, с острыми углами и нервно дрожащими иголками, которые чертили зубчатые линии на медленно двигавшейся миллиметровке.
Объект исследования, некто Карлос Валес, сидел на неудобном стуле с прямой спинкой. Нельзя позволять им расслабиться. Ни в коем случае. Пусть нервничают. Пусть боятся. Пусть поверят. Вот тогда из них можно вытрясти всю душу. Если они подумают, что в этой коробке есть какой-то толк, возможно, она действительно сработает.
Кен надел датчик пота на указательный палец Карлоса. Мужчина был мокрым, как мышь. Его сердце колотилось. Кен отступил на шаг и взглянул на испытуемого. У Карлоса был жалкий вид: то, что нужно.
Кен напомнил себе, что надо бы подыскать новую работу.
– Почему вы так нервничаете? Хотите меня обмануть?
– Нет, я просто боюсь…
Кен плюхнулся в кресло и развернулся к своему захламленному столу.
– Боитесь, что детектор покажет, что вы лжете, хотя на самом деле это не так.
Кен, не подняв головы, легко представил, как Карлос кивнул ему в ответ. Он уже тысячи раз видел этот робкий, испуганный кивок, и смотреть на него снова не имело смысла. Вместо этого Кен продолжал разглядывать свой стол. Господи, полно неоплаченных счетов. Неужели его дела настолько плохи? А этот телефонный номер… может, той женщины, которая?.. Нет, вряд ли. Наконец он взял колоду карт.
– Не волнуйтесь. Сначала проведем маленький тест. – Он развернул кресло и взглянул на Карлоса. – Возьмите карту.
– Что?
– Возьмите карту. Любую.
Карлос подался вперед, дрожащая рука нерешительно зависла над колодой. У него были грязные ногти и толстые пальцы с мозолистыми шишками на суставах. Он выбрал карту.
Кен положил оставшуюся колоду на стол.
– Отлично, Карлос. А теперь я хочу, чтобы вы мне солгали.
– Что?
– Солгите мне. Просто смотрите на свою карту и отвечайте «нет» на любой вопрос, который я задам. Мы настроим машину на вашу реакцию. Готовы?
Карлос неуверенно пожал плечами. Кен повернулся к своему аппарату и постучал по корпусу, слегка встряхнув чувствительные иглы. Катушка с лентой медленно завертелась, и миллиметровая бумага поползла под пляшущими датчиками.
Они записывали каждое дыхание Карлоса.
Каждый удар его сердца.
Каждую каплю пота.
Кен с умным видом наклонился над своим прибором. Если они поверят, что эта штуковина читает мысли, она действительно может сработать.
– Прекрасно. Это карта с фигурой?
– Нет.
– Это карта с числами?
– Нет.
Кен взглянул на показания прибора.
– Отлично. У вас фигурная карта, верно?
Кончики игл подпрыгнули, среагировав на волнение Карлоса.
– Это король?
– Нет.
– Дама?
– Нет.
– Валет?
– Нет.
– Туз?
Кен снял колпачок с фломастера и сделал пометку над одной из линий.
– Ладно, теперь поговорим о масти. Это крести?
– Нет.
– Пики?
– Нет.
– Черви?
– Нет.
– Бубны?
– Нет.
Кен поднял голову.
– У вас дама червей.
Иглы снова резко скакнули. Карлос с трудом сглотнул и показал свою карту. Дама червей. Кен кивнул:
– Превосходно. Вы то, что мы называем «легким материалом». Мечта любого оператора. Вам не о чем беспокоиться.
Карлос не мог отвести взгляд от улыбающейся дамы. Кен забрал у него карту.
– Прекрасно. Приступим к делу. Ваш работодатель попросил меня узнать о пропаже некой видеоаппаратуры…
Весна в Атланте. Кен любил теплую погоду, но сырость приводила его в уныние. После последнего допроса прошло чуть меньше часа, и теперь он не спеша гулял по своему любимому парку, делая символическую разминку и размышляя о том, так ли уж ему нужна сегодня обычная трехмильная пробежка.
За тридцать четыре года своей жизни Кен никогда не занимался спортом ради самого спорта. Просто он всегда был в форме и любил физические упражнения. Даже теперь, когда его школьные друзья растолстели и обзавелись вторыми подбородками, он по-прежнему оставался гибким и стройным. После изматывающего трудового дня хотелось немного проветриться. С каждым годом работа со всеми этими потными типами, проходившими через его кабинет, давалась все тяжелее, и к вечеру Кен чувствовал себя сплошным комком нервов.
Продолжая валять дурака с разминкой, он окинул взглядом небоскребы, громоздившиеся в нижней части города. Атланта менялась с каждым годом. Настоящий мегаполис.
Не то что эти провинциальные городишки с ленивыми жителями и кантри-музыкой, какие любят изображать в кино, – здесь крупный и серьезный международный центр. Кен с двенадцати лет жил в Атланте и ее окрестностях, но у него не было никакого акцента. Как и у большинства его друзей. Новые южане.
Солнце уже клонилось к горизонту, пора было что-то решать. Вот черт, он чуть не забыл. Она будет его ждать. Кен потрусил по беговой дорожке, как неизменно делал каждую неделю по понедельникам, средам и пятницам.
Через полмили он увидел Марго Аронсон.
– Не останавливайся! – крикнула Марго, когда Кен оказался рядом.
Она застегнула свою поясную сумку и присоединилась к нему на дорожке.
Кен посматривал на нее, пока они бежали рядом. Марго была одним из немногих здравомыслящих людей, которых он знал. В свои тридцать три она выглядела очень симпатичной и с каждым годом становилась лучше. Подруги ее за это ненавидели.
Марго начала с места в карьер.
– Расскажи мне об Арлин.
В последнее время личная жизнь Кена стала частой темой их бесед.
– Все по-старому. Я с ней встречаюсь раз или два в неделю. Хорошо проводим время. Не более.
– А что будет дальше?
Он фыркнул, когда они стали вписываться в поворот. Милая, добрая Марго. Все еще надеется, что он кого-нибудь найдет. Какую-нибудь замечательную женщину. Вроде нее, но не совсем такую, как она.
– Я и о настоящем не знаю, что сказать, а уж о будущем тем более. Так, видимся от случая к случаю, то там, то здесь… Но она абсолютно уверена, что отлично меня знает.
– А это не так?
– После нескольких свиданий?
– Что конкретно она тебе сказала?
– Что я не смогу ее бросить, потому что слишком сильно ее люблю.
– Хм. А она не говорила тебе, что ты самодовольный сукин сын?
– Нет.
– И что ты так основательно застрял в инфантильной стадии развития, что вряд ли из нее когда-нибудь выберешься?
– Нет.
Марго кивнула:
– Тогда ты прав. Она тебя не знает.
Марго сделала рывок.
Кен продолжал бежать трусцой, уверенный, что они еще успеют наговориться, когда будут остывать после пробежки. Он смотрел в спину Марго. Она была одной из немногих постоянных величин в его изменчивой жизни. Жаль, они не были знакомы во время учебы в школе, в дни его славы, когда в дневнике были одни пятерки и он уверенно вел свою футбольную команду к чемпионату страны. Отличное было время, вздохнул Кен. Интересно, что она думала бы о нем в те годы?
Он мог бы и дальше профессионально заниматься спортом, но вместо этого выбрал университет Джорджии и проучился два семестра, пока у отца не нашли болезнь почек.
Деньги по страховке кончились через несколько месяцев, и у семьи начались финансовые проблемы. Кен решил на время бросить учебу и поехал прокладывать кабель на южном побережье Аляски.
Он регулярно высылал свою зарплату домой, но затраты на лечение все росли. Через пятнадцать месяцев его отец скончался в больнице, оставив неоплаченные счета на сто сорок тысяч долларов. Все в один голос твердили его матери, что они должны объявить себя банкротами.
Но Кен отказался наотрез. Его семья всегда отдавала долги. И хотя мать уговаривала его передумать, он решил выплатить все до последнего цента.
Когда работа на Аляске кончилась, Кен устроился работать на буровую вышку и при каждом телефонном звонке твердил матери, что они должны забыть про банкротство. Он потратил шесть с половиной лет жизни, но, в конце концов, избавился от долгов.
Кен всегда думал, что поступил тогда правильно. Делай, что должен, и рано или поздно все встанет на свои места.
Или не встанет.
Вернувшись домой, он обнаружил, что старые друзья уже давно ведут самостоятельную жизнь, обзавелись собственными семьями и сделали карьеру на службе. А для него, без образования, без средств, все двери были закрыты. После нескольких неудачных попыток Кен нашел работу на детекторе лжи, выбрав ее как бизнес, не требовавший ни особой квалификации, ни больших затрат.
Но потом ему пришлось заботиться о младшем брате Бобби, прикованном к постели из-за болезни, которую тот подцепил во время войны в Персидском заливе, и с деньгами снова стало туго.
Все та же старая история, говорила ему Марго. Когда слишком много заботишься о других, забываешь о себе.
В баре «Элвудс», как всегда, было полно народу. На большом экране показывали баскетбольный матч с «Ястребами», а на стенах мигали электронные мишени для игры в дартс. Конечно, истинные поклонники дротиков не снисходили до участия в этой забаве – их тошнило от пластиковых стрелок и от фальшивых кругов с дырочками для имитации попаданий в цель. Даже автоматический подсчет очков вызывал у этих консерваторов возмущение. Они не могли обойтись без досок и мелка. Но у стойки бара толпилось слишком много людей, чтобы пользоваться старомодными стальными иглами. До появления электронных мишеней то один, то другой посетитель нередко оказывался жертвой неудачно брошенного снаряда. У дальней стены, вместе с коллекцией дорожных знаков, старых автомобильных запчастей и прочего барахла в склянке с формальдегидом хранился глаз одного из таких бедолаг. Сам пострадавший, по-прежнему регулярно посещавший «Элвудс», щедро предложил выставить свой поврежденный орган на всеобщее обозрение, после того как страховая компания бара заплатила ему кругленькую сумму.
Кен и Марго стали проталкиваться через толпу к стойке.
Кен махнул рукой бармену.
– Ларри! – крикнул он.
Бармен нагнулся и достал из-под прилавка что-то вроде свернутой в комочек ткани. Улыбнувшись, занес руку над головой и швырнул комок так, словно это был футбольный мяч. Кен поймал брошенный предмет, который на лету развернулся и превратился в длинные бермуды. Он натянул их поверх спортивных трусов.
Билл Аронсон делал им знаки. В небрежно завязанном галстуке и рубашке с коротким рукавом Билл чувствовал себя в переполненном зале, как рыба в воде. Он часто говорил, что не хочет быть похожим на прочих завсегдатаев, которые весь день проклинают работу в офисе, а под вечер на часок заглядывают в бар пропустить рюмочку-другую и отправиться домой спать. Билл называл их «людьми уик-энда», потому что выходные были единственным сносным временем во всей их жизни. Иногда он вслух выражал свое опасение, как бы и ему не стать одним из таких жутких типов.
Кен и Марго сели за его столик. Марго обняла Билла и наградила его долгим поцелуем. Какая-то шумная компания за соседним столиком на секунду отвлеклась от игры и поприветствовала парочку одобрительными криками.
Билл повернулся к ним и пожал плечами.
– Все дело в галстуке, – улыбнулся он. – Они сводят женщин с ума.
Кен сел напротив.
– Как дела, Бив?
Тот покачал головой:
– Неважно, Уолли[1]. Обычно за трехмильную пробежку я выпиваю четыре кружки пива. А сейчас… – Билл кивнул на свою большую кружку. – Пока только третья.
– Опаздываешь.
Марго насмешливо заметила:
– Уверена, мы бы успели пробежать и за две.
Бар взорвался восторженными криками, когда местная команда повела в счете, и посуда на столиках задрожала от топота ног.
– А как твои дела? – Билл нагнулся к Кену. – Твой полиграм все еще работает?
«Отлично, – подумал Кен. – Моя любимая тема».
– Не полиграм, а полиграф. Дела так себе.
– Что, врунов стало мало?
– Да нет. С этим как раз все в порядке.
Марго вмешалась в разговор:
– Слушай, может, хватит? Если он начнет рассказывать, то его уже не остановишь.
Кен улыбнулся. Друзья уже достаточно наслушались о его работе.
Билл снова заговорил, заглушая шум толпы:
– Сейчас в банке нет свободных вакансий, а то я мог бы замолвить за тебя словечко. Может, как-нибудь позже…
– Не думаю, что мне понравится отбирать у фермеров заложенную землю.
– Я просто хочу помочь, Кенни.
– Знаю.
Билл опустил голову, уставившись невидящим взглядом на стол. Кен заметил, что морщинки на лице его друга стали глубже, словно он все еще смеялся, хотя смеяться было совершенно не над чем. Если финансовые неурядицы Кена могли послужить поводом для юмора, то собственные проблемы Билла скорее наводили на него уныние. Он вкалывал изо всех сил, стремясь как можно скорее уйти на пенсию, даже если бы для этого пришлось угробить лучшую часть жизни. На взгляд Кена, завидовать тут было нечему. С другой стороны, кто он такой, чтобы рассуждать о подобных вещах, когда в его собственную дверь стучатся кредиторы?
Кен хотел было поблагодарить Билла за его предложение, но вдруг застыл на месте. В нескольких шагах от него за столиком одиноко сидела потрясающая красотка.
Не просто смазливая девица, а женщина божественной красоты. Он не мог отвести от нее глаз, хотя боялся, что незнакомка может заметить, как он на нее пялится. Ну и что? Скорее всего они никогда больше не встретятся, а так он хотя бы запомнит, как выглядит настоящая красавица.
Женщина оглянулась и поймала его взгляд. Пригубив бокал, спокойно отвернулась в сторону.
Кен продолжал на нее смотреть.
– Допивай, – сказала Марго, кивнув Биллу на пивную кружку. – Нам пора.
– Куда?
– На дегустацию вин у Грэма. Мы обещали, что придем.
– Это ты обещала, а не я. Видишь, у меня еще осталось пиво.
Марго взяла его кружку, залпом опрокинула и с улыбкой вытерла пену с верхней губы.
– Уже нет. Идем.
Поставив кружку, она ударила дном о стол и вывела Кена из транса. Он повернулся к друзьям.
Билл встал и снял пиджак со спинки стула.
– Черт бы побрал эти галстуки. Когда-нибудь они меня задушат! Придешь в воскресенье на игру, Бини?
– Конечно, Сесил.
Неплохо покатать мячик с ребятами. Три часа игры в компании с парнями, которые выдыхались уже через двадцать минут, и еще два часа возни с «корветом» у Билла. Кен не мог это пропустить.
Марго помахала ему на прощание и вместе с Биллом стала протискиваться сквозь толпу, которая становилась все гуще. Кен огляделся по сторонам, убеждая себя, что не стоит смотреть туда, куда ему очень хотелось взглянуть. Лучше просто посидеть, насладиться атмосферой бара, послушать музыку и…
К черту. Он обернулся и увидел…
Женщина исчезла. Столик был пуст.
– Ее там нет.
Голос над ухом прозвучал так неожиданно, что Кен вздрогнул. Он почувствовал на щеке влажное теплое дыхание. И обернулся.
Эта была она. Та самая женщина. Вблизи она выглядела еще прекраснее. Ее лицо заключало в себе столь совершенное сочетание линий лба, скул и губ, что Кен восхитился тем, на что способны человеческие гены. Пышные золотисто-каштановые волосы струились по плечам и переливались мягким блеском.
Боже, а ее глаза! Слово «сиять» казалось для них слишком слабым. В их глубине мерцал какой-то странный огонек, словно она видела этот мир насквозь. Так по крайней мере казалось Кену. Или она видела насквозь его?
Дама села за его столик.
– Невежливо так смотреть на незнакомых.
Значит, он попался. Кен пожал плечами:
– Наверное, вы к этому привыкли.
– Из чего совсем не следует, что мне это нравится. Все зависит от того, кто именно на меня смотрит.
Он не мог понять, издевается она над ним или поддразнивает. Возможно, то и другое сразу.
Кен закинул руку на спинку стула. Он хотел, чтобы жест получился раскованным и свободным, но не был уверен, что ему это удалось.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Миф Дэниелс.
– Мисс?..
– Не мисс. Миф. М-и-ф.
Он едва не рассмеялся.
– Миф Дэниелс. Миф… Можно называть вас как-то по-другому? А то все будут думать, что я шепелявый. – Он широко улыбнулся и взглянул на нее, ожидая ее реакции. Ничего. Полная невозмутимость.
Кен нахмурился.
– Наверное, вам уже говорили это раньше?
– Раз пятьсот, не меньше. У меня нет другого имени.
– А меня зовут Кен Паркер.
– Я заметила одну любопытную вещь, Кен. С вами сюда пришла одна женщина… а ушла с другим парнем.
– У нее не было выбора. Это ее муж.
– А вы ее…
– Друг.
– И только?
– Не совсем.
– Вот как.
– Я ее бывший муж.
Она подняла брови. Скорее с интересом, чем удивленно, подумал Кен. Похоже, ее вообще трудно чем-то удивить. В ней чувствовалась какая-то обезоруживающая прямота, гипнотическая сила интеллекта. Словно одной красоты ей было мало.
– И муж под номером два ничего не имеет против?
Кен покачал головой.
– Мы с Биллом дружим со школы. Он мне доверяет.
– А как она…
– Он увел ее у меня.
– Большинство мужчин на вашем месте не стали бы говорить об этом так спокойно.
– Я справился. А куда денешься? Я мог позволить себе потерять жену… но не лучшего друга.
Миф рассмеялась:
– И теперь вы как ни в чем не бывало встречаетесь, ходите на прогулки и болтаете о том о сем? Он по-прежнему ваш лучший друг?
Кен не разделял ее веселья. Хотя с тех пор прошло уже шесть лет, он не видел в ситуации ничего забавного. Возможно, когда-нибудь позже он взглянет на прошлое по-другому. А может, и нет.
– Я говорил не о нем, а о ней. О Марго. Она была моей женой – и лучшим другом.
Миф перестала смеяться. Оглядела переполненный бар.
– Я хочу подышать свежим воздухом.
Она сказала это так тихо, что Кену пришлось податься вперед, чтобы расслышать.
Ответ вылетел из него автоматически.
– Я тоже.
Воздух майской ночью в Атланте вряд ли можно назвать свежим: тяжелая влага готова удушить всякого, кто осмелится выйти на улицу. Зато они могли уединиться на торговой улочке, известной в городе как «Звездочка», где множество семейных магазинчиков торговали сувенирами и всякой мелочью для непритязательных горожан. Кен и Миф брели по пустынному тротуару, время от времени останавливаясь и разглядывая витрины закрытых лавок.
– Чем вы занимаетесь, когда не смущаете мужчин в местных барах?
– Смущаю мужчин в местных судах. Я адвокат.
– Про адвокатов есть куча анекдотов. Есть шанс, что вы какой-нибудь не слышали?
– Сомневаюсь.
– Тогда забудем об этом. Какие дела ведете?
Она не ответила на его вопрос.
– Ваш друг говорил, что вы работаете на детекторе лжи. Я правильно расслышала?
Он кивнул.
– И этим штукам действительно можно доверять?
– Техника работает безупречно. Проблема в людях.
Миф подняла брови:
– В людях?
Кен кивнул:
– В наше время они слишком легко находят оправдание своим поступкам. С помощью рассуждений. Например, кто-нибудь украл деньги у своей же фирмы – ну и что? На самом деле это компания ему должна, а не он ей. Он просто восстанавливает справедливость. Взял то, что ему причитается. Это не воровство…
– А вы с этим не согласны?
– Не знаю. Мне ясно одно: правду все трудней отделить от лжи. Чем легче мы оправдываем свои поступки, тем меньше смысла в моей работе. Детектор не может уличить во лжи человека, который не считает, что он лжет.
– Звучит довольно цинично.
– Издержки профессии.
Они прошли мимо большого кизилового дерева, которое вросло корнями в тротуар, отколов от него несколько кусков асфальта. Помогая Миф обойти это место, Кен заметил, что они уже перешли в соседний квартал с недавно отреставрированными домами. Здания, которые всего пару лет назад продавали за гроши, теперь вошли в моду благодаря нуворишам из «поколения бума», вернувшимся в свой родной город.
– Забудем обо мне, – предложил Кен. – Поговорим лучше о вас.
– Я расскажу о себе, когда мы придем на место.
– На место?
– Ко мне домой. Здесь недалеко.
Кен постарался скрыть, как он ошеломлен. Подумаешь, самая красивая из женщин, которых он когда-либо встречал, ведет его к себе домой через пять минут после первого знакомства. Ничего особенного.
Пока шли через квартал, Кен подмечал все новые детали, говорившие о богатстве здешних обитателей. Аккуратно подстриженные лужайки. Красивые цветы на клумбах. Датчики сигнализации, скрытые среди травы. «Порше» и «ягуары» у подъездов.
Скоро они оказались возле одного из самых больших и роскошных особняков на улице. Он был построен в стиле французских шато и занимал целый акр земли в центре квартала. Подъездная алея змеей вилась к дому и подводила к огромной спиралевидной лестнице, украшавшей главный вход. Двойные двери окружали панели из цветных витражей.
– Ничего себе, – сказал Кен. Миф повела его к дому.
– Только не спрашивайте, откуда у меня этот особняк. Мне никто ничего не дарил, я никогда не была замужем и не получала никакого наследства. Все заработала сама.
Даже от травы исходил какой-то приятный запах. Наверное, Миф тратила на свою лужайку больше, чем он на взносы за машину. По крайней мере в то время, когда вообще мог себе это позволить.
Они поднялись по ступеням. Миф загремела ключами, пытаясь вставить один из них в замочную скважину.
– Не торопитесь, – тихо сказал Кен.
Миф открыла замок. Обернувшись, улыбнулась ему и распахнула дверь.
Кен вошел следом. Интерьер дома впечатлял еще больше. Не требовалось быть декоратором, чтобы оценить роскошь обстановки, безупречный подбор деталей. Каждая комната представляла собой законченное творение и просилась на обложку журнала по архитектурному дизайну. Стены были обшиты строгими темными панелями из дерева. Освещение дома, сдержанное и немного сумрачное, оживляли яркие снопы света, падавшие из многочисленных светильников и ламп.
Миф провела его в кабинет с обшивкой из вишневого дерева, зажгла торшер. В углу комнаты Кена ожидал сюрприз: в просторном кожаном кресле сидел немолодой мужчина.
Он явно спал. Теперь же проснулся и зевнул, взглянув на Кена.
Кен повернулся к Миф. Та спокойно вешала свой пиджак на вешалку.
– Миф?
– Да?
– Здесь какой-то человек.
Миф подошла к столу и включила лампу. Она надела очки и открыла папку с бумагами.
– Здесь два человека. Знакомьтесь – Кен Паркер, Бартон Сабини.
Мужчина встал и шагнул к Кену. На вид Сабини было лет под пятьдесят, хотя его осанка предполагала более почтенный возраст. Он был лыс, худощав.
Кен снова посмотрел на Миф, которая продолжала читать бумаги.
– Кеннет Эндрю Паркер, родился в Хьюстоне, штат Техас. Вам не слишком везло в жизни, верно, Кен? Вы бросили колледж, проучившись всего два семестра. Потом работали в разных местах, но нигде не задерживались надолго. Не считая последнего бизнеса, которым вы занимаетесь уже почти два с половиной года. Дела идут неплохо, но из-за больших расходов вы вечно сидите на мели. Похоже, еще пара месяцев, и лавочку придется закрывать.
Кен взглянул на Сабини, который одобрительно улыбался и кивал.
С каждой минутой ситуация казалась все более нереальной.
– Какого черта? – Кен вырвал папку из рук Миф и пролистал. – Господи. Мой рост, вес, цвет глаз, магазин, где я покупаю продукты… Кстати, вес указан неправильно.
– Эти данные вы записали при оформлении водительских прав.
– Вы собираете досье на всех, которого приглашаете домой?
– Только на тех, с кем веду дела.
– Дела?
– Кен, вы узнаете этого человека?
Кен посмотрел на мужчину.
– Нет. А что?
– Бартон Сабини. Ему предъявили обвинение в растрате, а я его защитник.
Сабини, похоже, был удивлен тем, что его не узнали.
– Вы что, не смотрите телевизор и не читаете газет? Я работаю в «Виккерс индастриз».
Кен посмотрел на него более внимательно.
– Извините.
Миф взяла свою папку.
– Окружной прокурор согласился на проверку показаний обвиняемого с помощью детектора лжи.
– Допрос на полиграфе? Вы об этом хотели со мной поговорить?
– Нам нужна ваша помощь.
Кен взглянул на нее, потом на Сабини. Они что, оба спятили?
– Не представляю, чем я могу вам помочь. Вы получили добро на тест, но выбор оператора зависит от прокурора. Что за ерунда.
– Просто выслушайте, что я скажу. У них очень мало доказательств.