Страница:
Вот такие мысли бродили в моей голове, когда в палатку вошел низкорослый, крепко сбитый круглолицый майор Рено. Окинув нас взглядом, он подошел к столику и протянул Кастеру руку.
— Здравствуйте, генерал. — Голос у него был низким и глубоким. — Вижу, кроу поработали на славу. Он кивнул в нашу сторону.
— Да. Марк, они знают свое дело, — Кастер пожал протянутую ему руку, и продолжил. — Поймали они мне знатную птицу.
— Этого? — палец майора Рено указал на Боевое Оперение.
— Нет, другого.
Майор внимательно присмотрелся ко мне.
— Ну и кто же он?
— Джозеф Кэтлин или Белый Шайен.
— Это не тот ли Белый Шайен, который когда-то портил вам кровь на юге?
— Он самый, Марк.
— Да, сейчас он больше индеец, чем стоящий с ним тетон.
— Это точно. Изменился до неузнаваемости. Решив провести меня, назвался мирным шайеном, путь которого нежит в агентство. И ведь я поверил ему… Хорошо, что нашелся человек, опознавший его. Я бы не сумел этого сделать… Лет десять не виделись, а, Кэтлин?
— Девять, генерал. — поправил я его.
— Да-да, девять, — задумчиво протянул он, поглаживая свои поредевшие усы. — С того момента, как я отправил тебя с Римским Носом собирать разбежавшихся южных шайенов… Ну да ладно, давай-ка мы с майором Рено послушаем тебя, Кэтлин.
Я уже вполне оправился от потрясения, мои слова были просты и убедительны.
— Я вот что скажу тебе, генерал… Я прожил долгую жизнь с тетонами и хочу им добра. Но сейчас хочу добра и генералу Кастеру. Если ты двинешься дальше, то погибнешь. Твоя гибель повлечет за собой кровавую месть…
— Что ты несешь, Кэтлин? — изумился генерал.
— Ты в двадцати пяти милях от громадного индейского лагеря и в дне пути от поражения.
— !?
— На большой излучине Литтл-Биг-Хорн стоит тысяча типи краснокожих. Две тысяч воинов ждут свою жертву, которой ты, похоже, собираешься стать.
— Черт возьми, Рено! — воскликнул изумленный Кастер. — Что это значит? Твои разведчики сообщали о тысяче воинов. Ты что-нибудь понимаешь?
Рено пожал плечами, помолчал, а потом посмотрел в мою сторону.
— Этот пройдоха, может быть, просто врет, генерал.
Кастер метнул на меня взгляд, полный угрозы.
— Не вводи Кастера в заблуждение, Кэтлин. — Он подошел и постучал по моей груди пальцем. — Я начинаю беспокоиться и злиться, а это, поверь мне, опасно для тех, кто выводит меня из равновесия.
Он развернулся и прошелся несколько раз по палатке. Затем снова пристально взглянул мне в глаза.
— Ты знаешь, Рено, — заговорил он, — о чем я подумал?.. О том, что Кэтлин не хочет, чтобы я шел дальше. Ибо он боится, что моя кавалерия сотрет в порошок индейский лагерь. Ха!.. Нет в нем никаких двух тысяч воинов! Кэтлин врет, и это понятно. Я сейчас же подниму солдат и пойду к Литтл-Биг-Хорн. Добыча слишком близко, чтобы медлить.
Я не мог не улыбнуться. Знаменитый генерал оставался самим собой — дерзким, упрямым, целеустремленным.
— Ты будешь говорить правду, Кэтлин? — проговорил он, сев за стол и посмотрев на меня исподлобья.
— Правда одна, генерал, — сказал я. — Ты сделаешь непоправимую ошибку, если двинешься к Литтл-Биг-Хорн. Две тысячи воинов Ташунки Витко знают, что ты рядом с Жирной Травой и готовы уничтожить твою кавалерию… Пытай меня, генерал, но ты все равно получишь те же самые ответы.
Кастер вздохнул и долго смотрел в одну точку на столе.
— Как, кстати, ты оказался поблизости? — спросил он. — Был на разведке с этим оглала?
Я больше не хотел вводить Кастера в заблуждение и откровенно рассказал о событиях последних дней.
— Значит, Крук отступил, — задумчиво произнес генерал, теребя концы белесых усов. — Ну что ж, на войне бывает всякое. Но знай одно, Кэтлин. Дело индейцев проиграно уже сейчас. Пусть они выиграли ту битву на Роузбад, пусть выиграют еще несколько, но мы останемся победителями в последней.
Я мысленно снял перед Кастером шляпу. Он коротко и убедительно скомпоновал мои расплывчатые мысли о закате индейского мира в двух-трех предложениях. Действительно, сколько бы краснокожие не выигрывали, они в конечном итоге будут разбиты в решающей схватке.
— Все последнее время, генерал, — сказал я, — я думал именно об этом. Теперь мне не хочется, чтобы проливалась чья-либо кровь. Это лишь приведет к чрезмерному насилию и ожесточению. Ты и твоя кавалерия…
— Довольно! — вскинулся Кастер. — Мне надоел и этот разговор, и твое воронье карканье… Рано, черт побери, записывать мою кавалерию в мертвецы! Хватит!.. Ты говорил здесь слишком умно и чересчур много… Батлер!
Голова сержанта тут же просунулась через полог.
— Что прикажете, сэр?
— Сию минуту собери в мою палатку Томаса Кастера, капитанов Мойлана, Фрэнча, Макдугалла, Бентина, Уэйра, Кью и Колхауна.
Батлер исчез, а Рено спросил у Кастера:
— Военный совет, генерал?
— Что? — встрепенулся Кастер, ушедший на минуту в себя. — Ну конечно, военный совет, Марк! И даже если мои доводы не убедят офицеров, я все равно отдам приказ наступать. Пробил час!.. Как насчет тебя? Спрашиваю заранее.
— Можете смело на меня положиться, сэр, — вытянулся майор-коротышка. — У меня, как и у вас, нет веры белому индейцу.
Вот так было запущено колесо будущей трагедии. Двое главных действующих лиц 7 — ой кавалерии ударили по рукам, и оно покатилось.
Когда названные офицеры собрались в командирской палатке, Кастер предстал перед ними в полном генеральском облачении. С застегнутым на все пуговицы мундиром, перетянутый красивой портупеей, в широкополой голубой шляпе, он выглядел весьма впечатляюще.
— Господа, — начал он торжественным тоном, — мы собрались здесь вот по какому поводу… Перед вами двое краснокожих… Пардон! Один из них только с виду смахивает на шайена, но на самом деле это настоящий американец, много лет проживший с индейцами. — Он ткнул мне в плечо. — Сначала он кочевал с южными шайенами, теперь ездит с оглала. Сегодня утром наши кроу взяли их в плен. И знаете, что напел мне этот «индеец»?.. Он поведал смешную басню о двухтысячном индейском войске, которое только и делает, что оттачивает ножи для снимания скальпов в ожидании нашего прихода! Ну, не идиотизм?.. Он твердит, чтобы я оставался на месте и не шел навстречу верной гибели. Странная забота о согражданах человека, проведшего полжизни в кочевых индейских лагерях. Он тут мне пытался втолковать некую правду об озарении, которое нежданно-негаданно нахлынуло на него…
— Сэр, а не лучше ли выслать к Литтл-Биг-Хорн опытных разведчиков? — высказал здравомыслие один из офицеров. — Ведь этот белый индеец мог сказать и правду, надеясь на помилование.
Кастер отыскал глазами офицера:
— Капитан Мойлан, никакое помилование этому типу не светит. Его руки в крови лейтенанта Скотта… Не слышали о таком?.. И бог весть, сколько белых людей отправилось на тот свет по его милости… А вам, Мойлан, нужно хотя бы иметь элементарное терпение выслушать своего командира до конца, — генерал смерил недовольным взглядом подчиненного. — Итак, этот ренегат, несомненно, лжет. Почему, спросите вы? Разгадка лежит, на мой взгляд, на самой поверхности. Или он не желает видеть, как воды Литтл-Биг-Хорн окрасятся индейской кровью, или просто нагло тормозит меня, чтобы Бешеный Конь успел собрать силы и напасть на наш лагерь… Ну, что вы на это скажете? Капитан Мойлан, вам слово. Дерзайте!
— Я послушаю других, — стушевался Мойлан, отведя взгляд в сторону.
— Здраво, — усмехнулся генерал. — Весьма здраво… Что ж, господа офицеры, оценим обстановку и вынесем мудрое решение.
По тому, как он это произнес, можно было подумать, что эти слова шли от поборника армейской демократии. Но иллюзия быстро развеялась, когда он стал бесцеремонно одергивать несогласных с его мнением офицеров. Неугодные суждения тут принимались в штыки. Я краем уха услышал, как один капитан шепнул другому:
— Кастер опять на своем коньке. У него «индейская лихорадка», и она не спадет до тех пор, пока его сабля не начнет сносить краснокожим головы.
Поэтому, после недолгой оценки обстановки в палатке воцарилось милое «единодушие», потревоженное лишь однажды, когда все тот же Мойлан вновь рискнул открыть рот:
— Сэр, мне кажется, мы ничего не потеряем, если подождем подхода войск Гиббона.
Во взгляде Кастера в тот же миг сверкнуло пламя.
— Капитан Мойлан! — рявкнул он сердито. — Я боюсь, что вы на глазах лишаетесь храбрости… Что ж, для колеблющихся офицеров место в обозе Макдугалла.
— Сэр, мне очень жаль. Я хотел…
— Сражаться?
— Я никогда не был трусом, сэр.
— Отлично! — Кастер окинул орлиным взором собравшихся. — Смелым и мужественным офицерам, которые пойдут за своим командиром, я обещаю награды и повышения по службе… А теперь, господа, время выстраивать вверенные вам эскадроны в походную колонну.
Офицеры один за другим быстро очистили палатку, и по лагерю понеслись их громкие команды.
— Что будем делать с ними? — спросил Рено, кивнув в нашу с Вапой Хакиту сторону. Кастер озабоченно смотрел на нас с полминуты, а потом твердым тоном решил нашу судьбу:
— Они поедут с нами, Марк. Точнее, с тобой. Кэтлина следует обязательно доставить на Восток. Его ждет суд, а нас — награда за поимку столь опасного ренегата. Что ждет этого тетона, — он указал на Боевое Оперение, — я не знаю. Может быть, обыкновенный пинок в зад, а может, и виселица. Там разберутся, что он за птица… Найди бывалых ребят, Марк, и вверь их попечению этот странный дуэт.
Через тридцать минут колона Кастера уже двигалась на запад, навстречу своей судьбе.
Но хоть «индейская лихорадка» и накинула на генерала крепкую узду, он не стал торопить события, продвигался вперед с заметной осторожностью, медлил. Полагаю, мои сведения все же его как-то отрезвили.
Вскоре, высланные на разведку арикары и кроу вернулись с новостями том, что след индейцев Сидящего Быка и Бешеного Коня разделился. Кастеру пришлось сделать привал, чтобы прояснить ситуацию. Когда колонна остановилась, охранявшие меня и оглала кавалеристы помогли нам сойти на землю. По приказу майора Рено сразу, после того как завершился памятный военный совет, каждому из нас крепко связали руки спереди у запястья, и посадили на могучих жеребцов перед двумя крупными солдатами.
— Присаживайтесь на травку, вожди, — сказал мой охранник, Патрик Грэйвз. — Сидящий Бык — старый лис и умеет заметать следы. Пока Кастер не разгадает его намерений, всем нам придется торчать здесь. Но помните: два шага в любую сторону — и вы оба предстанете перед Создателем с дыркой в головах!
— Лучше бы они попробовали это сделать, — злобно произнес охранник Боевого Оперения, Пол Паркинсон. — а кой черт нам таскаться с ними?.. Не пойму нашего генерала. Пустить в них по пуле, и дело с концом!
— Кончай болтать, Пол! Коли нам сказано охранять их, так и нечего тут возмущаться.
Паркинсон тихо ругнулся и начал раскуривать трубку. Я вздохнул и опустил голову на колени, не найдя в себе сил с открытым лицом противостоять огромному желанию закурить.
— Горюем, Кэтлин? — послышался знакомый голос. Я поднял голову и увидел Блэкберна. Он курил длинную сигару, его глаза искрились издевкой.
— Чего тебе, Стив? — спросил у него Грэйвз. — Майор Рено запретил кому бы то ни было приближаться к пленникам.
— Да я хотел пожелать вот этому белому гаду скорейшего отправления в ад, — пожал плечами команчеро. — Только и всего. Жаль, что генерал сразу его не вздернул.
— Тебе снова не повезло Стив. — улыбнулся я. — Я тебя понимаю. Ведь так хочется увидеть меня болтающимся в петле… А мне так жаль, что не тебе вспорол брюхо в Черных Холлах…
Грэйвз едва успел отбить ногу Блэкберна, которая предназначалась моему подбородку.
— Довольно, Стив! — отрезал он, оттолкнув команчеро в сторону. Тот поглядел на меня тяжелым взглядом и повернулся, чтобы уйти.
— Стив! — окликнул я его.
— Ну? — Он оглянулся, встав вполоборота.
— Заклинаю всех святых помочь Тони Сайкзу первым добраться до золота!
Блэкберн выплюнул сигару изо рта, широко ухмыльнулся и похлопал по груди.
— Не забывай, что хранится у меня здесь! Черному Тони не видать золота, как своих ушей.
И он исчез из виду, чтобы через день попасться мне на глаза в величайшей из индейских битв.
Глава 11
Глава 12
— Здравствуйте, генерал. — Голос у него был низким и глубоким. — Вижу, кроу поработали на славу. Он кивнул в нашу сторону.
— Да. Марк, они знают свое дело, — Кастер пожал протянутую ему руку, и продолжил. — Поймали они мне знатную птицу.
— Этого? — палец майора Рено указал на Боевое Оперение.
— Нет, другого.
Майор внимательно присмотрелся ко мне.
— Ну и кто же он?
— Джозеф Кэтлин или Белый Шайен.
— Это не тот ли Белый Шайен, который когда-то портил вам кровь на юге?
— Он самый, Марк.
— Да, сейчас он больше индеец, чем стоящий с ним тетон.
— Это точно. Изменился до неузнаваемости. Решив провести меня, назвался мирным шайеном, путь которого нежит в агентство. И ведь я поверил ему… Хорошо, что нашелся человек, опознавший его. Я бы не сумел этого сделать… Лет десять не виделись, а, Кэтлин?
— Девять, генерал. — поправил я его.
— Да-да, девять, — задумчиво протянул он, поглаживая свои поредевшие усы. — С того момента, как я отправил тебя с Римским Носом собирать разбежавшихся южных шайенов… Ну да ладно, давай-ка мы с майором Рено послушаем тебя, Кэтлин.
Я уже вполне оправился от потрясения, мои слова были просты и убедительны.
— Я вот что скажу тебе, генерал… Я прожил долгую жизнь с тетонами и хочу им добра. Но сейчас хочу добра и генералу Кастеру. Если ты двинешься дальше, то погибнешь. Твоя гибель повлечет за собой кровавую месть…
— Что ты несешь, Кэтлин? — изумился генерал.
— Ты в двадцати пяти милях от громадного индейского лагеря и в дне пути от поражения.
— !?
— На большой излучине Литтл-Биг-Хорн стоит тысяча типи краснокожих. Две тысяч воинов ждут свою жертву, которой ты, похоже, собираешься стать.
— Черт возьми, Рено! — воскликнул изумленный Кастер. — Что это значит? Твои разведчики сообщали о тысяче воинов. Ты что-нибудь понимаешь?
Рено пожал плечами, помолчал, а потом посмотрел в мою сторону.
— Этот пройдоха, может быть, просто врет, генерал.
Кастер метнул на меня взгляд, полный угрозы.
— Не вводи Кастера в заблуждение, Кэтлин. — Он подошел и постучал по моей груди пальцем. — Я начинаю беспокоиться и злиться, а это, поверь мне, опасно для тех, кто выводит меня из равновесия.
Он развернулся и прошелся несколько раз по палатке. Затем снова пристально взглянул мне в глаза.
— Ты знаешь, Рено, — заговорил он, — о чем я подумал?.. О том, что Кэтлин не хочет, чтобы я шел дальше. Ибо он боится, что моя кавалерия сотрет в порошок индейский лагерь. Ха!.. Нет в нем никаких двух тысяч воинов! Кэтлин врет, и это понятно. Я сейчас же подниму солдат и пойду к Литтл-Биг-Хорн. Добыча слишком близко, чтобы медлить.
Я не мог не улыбнуться. Знаменитый генерал оставался самим собой — дерзким, упрямым, целеустремленным.
— Ты будешь говорить правду, Кэтлин? — проговорил он, сев за стол и посмотрев на меня исподлобья.
— Правда одна, генерал, — сказал я. — Ты сделаешь непоправимую ошибку, если двинешься к Литтл-Биг-Хорн. Две тысячи воинов Ташунки Витко знают, что ты рядом с Жирной Травой и готовы уничтожить твою кавалерию… Пытай меня, генерал, но ты все равно получишь те же самые ответы.
Кастер вздохнул и долго смотрел в одну точку на столе.
— Как, кстати, ты оказался поблизости? — спросил он. — Был на разведке с этим оглала?
Я больше не хотел вводить Кастера в заблуждение и откровенно рассказал о событиях последних дней.
— Значит, Крук отступил, — задумчиво произнес генерал, теребя концы белесых усов. — Ну что ж, на войне бывает всякое. Но знай одно, Кэтлин. Дело индейцев проиграно уже сейчас. Пусть они выиграли ту битву на Роузбад, пусть выиграют еще несколько, но мы останемся победителями в последней.
Я мысленно снял перед Кастером шляпу. Он коротко и убедительно скомпоновал мои расплывчатые мысли о закате индейского мира в двух-трех предложениях. Действительно, сколько бы краснокожие не выигрывали, они в конечном итоге будут разбиты в решающей схватке.
— Все последнее время, генерал, — сказал я, — я думал именно об этом. Теперь мне не хочется, чтобы проливалась чья-либо кровь. Это лишь приведет к чрезмерному насилию и ожесточению. Ты и твоя кавалерия…
— Довольно! — вскинулся Кастер. — Мне надоел и этот разговор, и твое воронье карканье… Рано, черт побери, записывать мою кавалерию в мертвецы! Хватит!.. Ты говорил здесь слишком умно и чересчур много… Батлер!
Голова сержанта тут же просунулась через полог.
— Что прикажете, сэр?
— Сию минуту собери в мою палатку Томаса Кастера, капитанов Мойлана, Фрэнча, Макдугалла, Бентина, Уэйра, Кью и Колхауна.
Батлер исчез, а Рено спросил у Кастера:
— Военный совет, генерал?
— Что? — встрепенулся Кастер, ушедший на минуту в себя. — Ну конечно, военный совет, Марк! И даже если мои доводы не убедят офицеров, я все равно отдам приказ наступать. Пробил час!.. Как насчет тебя? Спрашиваю заранее.
— Можете смело на меня положиться, сэр, — вытянулся майор-коротышка. — У меня, как и у вас, нет веры белому индейцу.
Вот так было запущено колесо будущей трагедии. Двое главных действующих лиц 7 — ой кавалерии ударили по рукам, и оно покатилось.
Когда названные офицеры собрались в командирской палатке, Кастер предстал перед ними в полном генеральском облачении. С застегнутым на все пуговицы мундиром, перетянутый красивой портупеей, в широкополой голубой шляпе, он выглядел весьма впечатляюще.
— Господа, — начал он торжественным тоном, — мы собрались здесь вот по какому поводу… Перед вами двое краснокожих… Пардон! Один из них только с виду смахивает на шайена, но на самом деле это настоящий американец, много лет проживший с индейцами. — Он ткнул мне в плечо. — Сначала он кочевал с южными шайенами, теперь ездит с оглала. Сегодня утром наши кроу взяли их в плен. И знаете, что напел мне этот «индеец»?.. Он поведал смешную басню о двухтысячном индейском войске, которое только и делает, что оттачивает ножи для снимания скальпов в ожидании нашего прихода! Ну, не идиотизм?.. Он твердит, чтобы я оставался на месте и не шел навстречу верной гибели. Странная забота о согражданах человека, проведшего полжизни в кочевых индейских лагерях. Он тут мне пытался втолковать некую правду об озарении, которое нежданно-негаданно нахлынуло на него…
— Сэр, а не лучше ли выслать к Литтл-Биг-Хорн опытных разведчиков? — высказал здравомыслие один из офицеров. — Ведь этот белый индеец мог сказать и правду, надеясь на помилование.
Кастер отыскал глазами офицера:
— Капитан Мойлан, никакое помилование этому типу не светит. Его руки в крови лейтенанта Скотта… Не слышали о таком?.. И бог весть, сколько белых людей отправилось на тот свет по его милости… А вам, Мойлан, нужно хотя бы иметь элементарное терпение выслушать своего командира до конца, — генерал смерил недовольным взглядом подчиненного. — Итак, этот ренегат, несомненно, лжет. Почему, спросите вы? Разгадка лежит, на мой взгляд, на самой поверхности. Или он не желает видеть, как воды Литтл-Биг-Хорн окрасятся индейской кровью, или просто нагло тормозит меня, чтобы Бешеный Конь успел собрать силы и напасть на наш лагерь… Ну, что вы на это скажете? Капитан Мойлан, вам слово. Дерзайте!
— Я послушаю других, — стушевался Мойлан, отведя взгляд в сторону.
— Здраво, — усмехнулся генерал. — Весьма здраво… Что ж, господа офицеры, оценим обстановку и вынесем мудрое решение.
По тому, как он это произнес, можно было подумать, что эти слова шли от поборника армейской демократии. Но иллюзия быстро развеялась, когда он стал бесцеремонно одергивать несогласных с его мнением офицеров. Неугодные суждения тут принимались в штыки. Я краем уха услышал, как один капитан шепнул другому:
— Кастер опять на своем коньке. У него «индейская лихорадка», и она не спадет до тех пор, пока его сабля не начнет сносить краснокожим головы.
Поэтому, после недолгой оценки обстановки в палатке воцарилось милое «единодушие», потревоженное лишь однажды, когда все тот же Мойлан вновь рискнул открыть рот:
— Сэр, мне кажется, мы ничего не потеряем, если подождем подхода войск Гиббона.
Во взгляде Кастера в тот же миг сверкнуло пламя.
— Капитан Мойлан! — рявкнул он сердито. — Я боюсь, что вы на глазах лишаетесь храбрости… Что ж, для колеблющихся офицеров место в обозе Макдугалла.
— Сэр, мне очень жаль. Я хотел…
— Сражаться?
— Я никогда не был трусом, сэр.
— Отлично! — Кастер окинул орлиным взором собравшихся. — Смелым и мужественным офицерам, которые пойдут за своим командиром, я обещаю награды и повышения по службе… А теперь, господа, время выстраивать вверенные вам эскадроны в походную колонну.
Офицеры один за другим быстро очистили палатку, и по лагерю понеслись их громкие команды.
— Что будем делать с ними? — спросил Рено, кивнув в нашу с Вапой Хакиту сторону. Кастер озабоченно смотрел на нас с полминуты, а потом твердым тоном решил нашу судьбу:
— Они поедут с нами, Марк. Точнее, с тобой. Кэтлина следует обязательно доставить на Восток. Его ждет суд, а нас — награда за поимку столь опасного ренегата. Что ждет этого тетона, — он указал на Боевое Оперение, — я не знаю. Может быть, обыкновенный пинок в зад, а может, и виселица. Там разберутся, что он за птица… Найди бывалых ребят, Марк, и вверь их попечению этот странный дуэт.
Через тридцать минут колона Кастера уже двигалась на запад, навстречу своей судьбе.
Но хоть «индейская лихорадка» и накинула на генерала крепкую узду, он не стал торопить события, продвигался вперед с заметной осторожностью, медлил. Полагаю, мои сведения все же его как-то отрезвили.
Вскоре, высланные на разведку арикары и кроу вернулись с новостями том, что след индейцев Сидящего Быка и Бешеного Коня разделился. Кастеру пришлось сделать привал, чтобы прояснить ситуацию. Когда колонна остановилась, охранявшие меня и оглала кавалеристы помогли нам сойти на землю. По приказу майора Рено сразу, после того как завершился памятный военный совет, каждому из нас крепко связали руки спереди у запястья, и посадили на могучих жеребцов перед двумя крупными солдатами.
— Присаживайтесь на травку, вожди, — сказал мой охранник, Патрик Грэйвз. — Сидящий Бык — старый лис и умеет заметать следы. Пока Кастер не разгадает его намерений, всем нам придется торчать здесь. Но помните: два шага в любую сторону — и вы оба предстанете перед Создателем с дыркой в головах!
— Лучше бы они попробовали это сделать, — злобно произнес охранник Боевого Оперения, Пол Паркинсон. — а кой черт нам таскаться с ними?.. Не пойму нашего генерала. Пустить в них по пуле, и дело с концом!
— Кончай болтать, Пол! Коли нам сказано охранять их, так и нечего тут возмущаться.
Паркинсон тихо ругнулся и начал раскуривать трубку. Я вздохнул и опустил голову на колени, не найдя в себе сил с открытым лицом противостоять огромному желанию закурить.
— Горюем, Кэтлин? — послышался знакомый голос. Я поднял голову и увидел Блэкберна. Он курил длинную сигару, его глаза искрились издевкой.
— Чего тебе, Стив? — спросил у него Грэйвз. — Майор Рено запретил кому бы то ни было приближаться к пленникам.
— Да я хотел пожелать вот этому белому гаду скорейшего отправления в ад, — пожал плечами команчеро. — Только и всего. Жаль, что генерал сразу его не вздернул.
— Тебе снова не повезло Стив. — улыбнулся я. — Я тебя понимаю. Ведь так хочется увидеть меня болтающимся в петле… А мне так жаль, что не тебе вспорол брюхо в Черных Холлах…
Грэйвз едва успел отбить ногу Блэкберна, которая предназначалась моему подбородку.
— Довольно, Стив! — отрезал он, оттолкнув команчеро в сторону. Тот поглядел на меня тяжелым взглядом и повернулся, чтобы уйти.
— Стив! — окликнул я его.
— Ну? — Он оглянулся, встав вполоборота.
— Заклинаю всех святых помочь Тони Сайкзу первым добраться до золота!
Блэкберн выплюнул сигару изо рта, широко ухмыльнулся и похлопал по груди.
— Не забывай, что хранится у меня здесь! Черному Тони не видать золота, как своих ушей.
И он исчез из виду, чтобы через день попасться мне на глаза в величайшей из индейских битв.
Глава 11
Стоянка была продолжительной. Только ночью войска возобновили движение. Военная колонна, в которой было не менее 1700 лошадей и мулов и 1200 людей, вытянулась на две мили.
Разведчики доложили Кастеру, что два следа индейцев соединились в один на тропе, ведущей прямо к большой излучине Жирной Травы.
Наступившим утром 25 июня Кастер уже не шел к Литтл-Биг-Хорн, он стремительно покрывал оставшуюся часть дороги без всяких проволочек.
Лишь около двух часов пополудни он окоротил свою изящную, в белых чулках, кобылу по кличке Виктория, чтобы провести на берегах неглубокого ручья короткий совет. В нем участвовали, кроме вышеперечисленных капитанов, младший брат Кастера, Бостон, муж сестры, капитан Джим Рид, командир одного из трех эскадронов Рено, капитан Кук, молодые лейтенанты Варнум и Макинтош.
Я был недалеко от сбора офицеров и не мог не слышать, о чем там говорилось. Но уже сразу по окончании совета мне стало ясно, что Кастер совершает первую ошибку в еще не начавшейся битве. Он разделил свои силы в то время как обстановка требовала нанесения одного мощного удара (военная колонна подошла к Литтл-Биг-Хорн незамеченной). Даже простые солдаты недоумевали относительно опрометчивого решения генерала, Один опытный кавалерист с висячими продымленными усами, которого Рено называл Братсэттом, высказал очень верное, на мой взгляд, суждение:
— Я знавал одного спившеюся вождя миннеконджу, — говорил он товарищам, — который околачивался по дешевым салунам Небраски. Так вот этот краснокожий пьяница всегда твердил, что тетоны — самый сильный и храбрый народ прерий. Никогда, пояснял он, ни краснокожие, ни бледнолицые враги не нападали на лагеря тетонов среди бела дня. Похоже, и сейчас они также уверенны в себе. Вот бы генерал ударил по ним всей мощью!
Но генерал думал по-другому. По его приказу капитан Бентин повел свой батальон к видневшимся слева холмам. Оставшуюся часть войска возглавил сам генерал и спустился с ней к ручью, который в последствии был назван Рено Крик. Чуть позже, поднявшись на одну из возвышенностей, Кастер увидел первых индейцев. Это были, как выяснилась потом, обычные приманки. Они искусно продемонстрировали неподдельный испуг и бросились наутек. Когда арикары Кровавого Ножа и кроу Миаста-Хид-Каруса ринулись с боевыми кличами за убегающими тетонами, у старого вояки Кастера от возбуждения загорелись глаза.
— Марк! — воскликнул он громовым голосом. — Пора, друг мой, показать этим краснокожим чертям как действует 7 — ая Кавалерия! Смотри, они улепетывают!.. Так!.. Возьми сто двадцать людей и езжай с ними вон туда. — Кастер вытянул руку в сторону Медисин-Крик. — А я догоню тебя позднее. Удачи!..
Это были последние слова Джорджа Армстронга Кастера, неистового предводителя 7 — го кавалерийского полка. Больше я ею не слышал, зато мне удалось спустя считанное время увидеть, как всегдашняя попутчица генерала — Фортуна — отвернулась от него навеки.
— До встречи, мой генерал! — вooдушевлeннo крикнул Рено и повел к Медисин-Крик ста двадцати кавалеристов, среди которых затерялись и мы с Вапой Хакиту.
Через какие-то пять минут все и началось. Рено никак не ожидал, что почти сразу после расставания с Кастером он столкнется лоб в лоб с яростной индейской оравой. Краснокожие прискакали с той стороны военного лагеря, где располагались типи хункпапа, миннеконджу и черноногих-сиу. Так как главным среди тетонов был Галл, то индейский напор обещал быть сокрушительным, как для солдат, так и для нас. Вообще, мы с Вапой, сидевшие перед своими охранниками, представляли собою добрые мишени. Спереди нам грозила гибель от рук индейцев, сзади — от пуль охранников. Еще едва завидев скачущих навстречу тетонов, Грэйвз недвусмысленно обронил:
— Крепче держись за гриву, Кэтлин. Падение с лошади будет считаться попыткой к бегству. Передай это своему краснокожему другу.
Поначалу людей Рено спасали размеренные залпы из карабинов, прорывавшие широкие бреши в индейских рядах. Но по мере сокращения расстояния в сердца солдат начал вселяться страх.
Они занервничали, стали притормаживать, закружились на месте. Человек пятнадцать из них уже ни о чем не беспокоились: они мертвыми лежали в клубящейся пыли, их трупы топтали лошади и своих, и чужих.
Капитан Фрэнч, отвечавший за правый фланг и капитан Мойлан, командовавший левым флангом изо всех сил старались сохранить строй.
В одно из мгновений этой дикой неразберихи я увидел вблизи лицо майора Рено. Оно было перекошенным, испуганным, жалким. Он без конца выкрикивал одно и то же:
— Боже, что делать? Где Кастер?
У него за спиной виднелось такое же перепуганное лицо молодого лейтенанта Варнума, а сбоку таращили глаза ошарашенные Годфри и Уоллес. Казалось, среди людей Рено уже не было стойких, бесстрашных бойцов. Должно быть, ужас сдавил сердца даже опытным Длинным Ножам.
— Майор Рено, сэр! — раздался вдруг ровный, уверенный голос. — Я, кажется, знаю, что делать!
Я повернул голову и обнаружил старого солдата с висячими усами, который когда-то слушал патриотические речи пьяного миннеконджу. Если кто и был невозмутим в те жуткие секунды, то только он.
— Кто это сказал? — вскричал Рено. — Кто?.. А-а, Братсетт! Что ты сказал?
— Я сказал, сэр, что, вроде, не совсем потерял голову.
— Да, да, Братсетт, дружище! Посоветуй что-нибудь!
— Сэр, надо уходить отсюда.
— Дьявольщина!.. Куда?
— Вон в тот тополевый лесок. — Солдат указал на маленькую излучину Литтл-Биг-Хорн, где росли виргинские тополя.
Майор судорожно поглядел в ту сторону.
— А Кастер? Он ведь должен подойти.
— Бросьте! Его нигде не видно.
— Он должен быть где-то сзади.
— Впереди, сзади и повсюду только краснокожие.
— Сэр, Братсетт говорит дело! — поддержал старого кавалериста лейтенант Макинтош. Он выглядел достаточно уверенно, как и подобало тому, в чьих жилах струилась кровь знаменитых ирокезов штата Нью-Йорк. — Нам нужно убираться отсюда как можно быстрей. Индейцев становится все больше.
— Сиу быть много, — поддержал его Кровавый Нож. — Белый вождь уходить быстро.
Наконец в лице майора произошла перемена. Оно несколько успокоилось, перестало искажаться.
— Варнум! — прогремел он затем. — Черт побери, Варнум!!!
— Да, сэр! — откликнулся лейтенант, который вместе со смелостью потерял на некоторое время и ориентацию.
— Найди капитанов Мойлана и Френча. Быстро! Передай им: мы отходим вон к тому леску.
— Я сделаю это за него, — предложил свои услуги Одинокий Чарли, белый разведчик кастерова полка.
Кое-как сбившись в монолитную группу, Длинные Ножи майора Рено совершили неожиданный для индейцев рывок к излучине реки. Галл не успел преградить белым дорогу, и ему осталось только преследовать их. Что он и делал вместе с сансарком Токки-Хи-Пейя — Преследующим Врага и черноногим-сиу Ванбли Кте — Убей Орла.
Ни Бешеного Коня, ни Сидящего Быка не было среди них. Я не мог знать тогда, что они готовят достойную встречу Кастеру. Как не мог знать, что Лаура и Грегори со всеми женщинами и детьми находятся в полной безопасности.
Тот тополевый лесок, как оказался, был недолгой и очень опасной остановкой. Потому что тетоны ехали сзади, и они ехали, чтобы беспощадно убивать. Везде свистели пули, и одна из них вскоре размозжила голову Кровавому Ножу. Кровь и мозги разведчика в то же мгновение оказались на лице и мундире Рено. Майор в испуге шарахнулся в сторону, и попал под томагавк Белого Быка, отважного племянника Татанки Йотанки. Майор упал на землю, но не менее храбрый Макинтош сумел спасти командира. Раненую голову Рено перевязали, ему стало лучше. Однако соображал сейчас он плохо, и снова к нему на помощь пришел старик Братсетт. Ему обязаны жизнью девяносто кавалеристов. Это он сделал все, чтобы их скальпы не повисли на поясах и копьях тетонов в тот жаркий полдень.
Братсетт посоветовал Рено спешить людей и вести по наседавшим врагам стрельбу залпами. Наши охранники спрыгнули на землю, но нас оставили на лошадях. В то время как меткий стрелок Грэйвз стрелял из карабина, Паркинсон крепко держал поводья лошадей и не спускал с нас глаз.
Первые волны атакующих индейцев наткнулись на жесточайшие залпы и отхлынули назад. Но спустя минуту их стало так много, что ни о каких оборонительных акциях не могло быть и речи. Надо было бежать, и Братсетт крикнул майору:
— Сэр, нам нужно уходить!
— Но куда же, Братсетт? — отчаянно воскликнул Рено.
Солдат показал рукой на невысокие холмы за рекой.
— Либо мы прорвемся туда, сэр, либо наши души прямо сейчас без покаяния отправятся к небу.
Майор посмотрел на холмы, его глаза увлажнились.
— Братсетт, ты умница! Тебя ждет производство в сержанты.
— Лишнее, сэр. Это мой последний год службы, и дай мне Бог снова увидеть родные берега Теннеси!
Рено крепко обнял старика. Вскочив на свою лошадь, он проревел:
— Батальо-о-о-н, ногу в стремя!
Кавалеристы поймали лошадей и ринулись вслед за командиром.
Торжествующие краснокожие бросились в погоню.
— Хукка-хей! — кричали вожди.
— Хукка-хей-хей-хей! — вторили им воины.
Крупные армейские рысаки еще не растеряли сил, и без труда доставили батальон к холмам, переправившись по пути через неглубокую в этих местах Литтл-Биг-Хорн.
Когда солдаты взобрались на вершину самого высокого холма, Рено тут же приказал им спешиться, отвести лошадей в тыл и рыть окопы. Одна половина батальона вела по индейцам огонь, другая лихорадочно зарывалась в землю, используя для этого немногочисленные лопаты, ножи, сабли и собственные ногти.
Грэйвз с Паркинсоном стащили меня и Вапу Хакиту с лошадей и заставили лечь на противоположный склон холма, пятью ярдами ниже бровки.
Отведя скакунов вниз, Грэйвз вернулся с походной лопатой.
— Стереги их, Пол, — сказал он товарищу, кивнув на нас, — а я начну рыть окоп.
Рено, Братсетт, Мойлан и Френч лежали на бровке холма, ведя стрельбу по наступающим краснокожим.
— О, Боги! — терзался майор. — Где же Кастер?.. И куда, черт побери, девался Бентин?..
— Они как в воду канули, — буркнул Мойлан.
— Проклятье! — взорвался Френч. — Никакой связи!.. Где вестовые от генерала?
С левого конца солдатской цепи к Рено приполз перепуганный молоденький кавалерист и запричитал:
— Сэр, Варнум просит помощи! На нашем фланге индейцы уже рядом. Они заполнили весь склон!
— О какой помощи ты говоришь, воин? — вскричал Рено. — Каждый солдат на счету!.. Вернись к лейтенанту и скажи ему, чтоб держался… Братсетт, дружище! — Майор сжал плечо старика, заглянув ему в глаза. — Отправляйся вместе с этим парнем к Варнуму и успокой молокососа! Это, видно, наш последний оплот. Или мы выстоим, или поляжем здесь все к чертям собачьим!
Братсетт с молодым солдатом покинули вершину холма и направились к левому флангу оборонительной цепи. Сейчас было трудно всем, кто держал оборону. Повсюду гремели выстрелы и боевые кличи, пороховой дым серыми клочьями висел в воздухе,
И вдруг где-то вдали за Литтл-Биг-Хорн послышался отчетливый звук кавалерийского горна.
— Что такое? — заговорили солдаты.
— Кто это?
— Неужели генерал?
— Может, это обоз Макдугалла?
Взволнованные люди, которым этот звук трубы подарил неожиданную надежду, еще не смели радоваться. Они с напряженными лицами всматривались вдаль, шепча молитвы.
— Сэр! — закричал Мойлан. — Так это ведь, Бентин!
— Да. да, это Фредерик, — проговорил Рено и перекрестился. — Слава Всевышнему, хоть он объявился!
— Подмога! — понеслось над оборонительной цепью.
Солдаты с офицерами показывали на юго-восток и смеялись как сумасшедшие. Некоторые новобранцы, не совладав с собой, плакали от счастья навзрыд.
Наш сторож Паркинсон не выдержал и бросился к бровке холма, чтобы собственными глазами увидеть приближение потерянного батальона Фредерика Бентина. И в этот подходящий момент нам улыбнулась удача. Индейская пуля прошибла голову одному из окапывавшихся солдат и тог, вскинув руками, повалился на спину. Вылетевший из его правой ладони нож описал в воздухе короткую дугу и погрузился в землю в дюйме от моего колена. Все это произошло мгновенно. Столь же быстро мы с Вапой Хакиту избавились от пут и понеслись вниз по склону к кавалерийским лошадям. Вскочив на первых попавшихся скакунов, мы погнали их подальше от холма. Я надеялся, что наше исчезновение останется незамеченным, по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем в безопасности. Но тщетно. Острая боль прожгла мое левое плечо, словно в него вогнали раскаленный прут. Слава Богу, что остальные пули пролетели мимо, и вскоре нас уже нельзя было достать даже из дальнобойных ружей.
Разведчики доложили Кастеру, что два следа индейцев соединились в один на тропе, ведущей прямо к большой излучине Жирной Травы.
Наступившим утром 25 июня Кастер уже не шел к Литтл-Биг-Хорн, он стремительно покрывал оставшуюся часть дороги без всяких проволочек.
Лишь около двух часов пополудни он окоротил свою изящную, в белых чулках, кобылу по кличке Виктория, чтобы провести на берегах неглубокого ручья короткий совет. В нем участвовали, кроме вышеперечисленных капитанов, младший брат Кастера, Бостон, муж сестры, капитан Джим Рид, командир одного из трех эскадронов Рено, капитан Кук, молодые лейтенанты Варнум и Макинтош.
Я был недалеко от сбора офицеров и не мог не слышать, о чем там говорилось. Но уже сразу по окончании совета мне стало ясно, что Кастер совершает первую ошибку в еще не начавшейся битве. Он разделил свои силы в то время как обстановка требовала нанесения одного мощного удара (военная колонна подошла к Литтл-Биг-Хорн незамеченной). Даже простые солдаты недоумевали относительно опрометчивого решения генерала, Один опытный кавалерист с висячими продымленными усами, которого Рено называл Братсэттом, высказал очень верное, на мой взгляд, суждение:
— Я знавал одного спившеюся вождя миннеконджу, — говорил он товарищам, — который околачивался по дешевым салунам Небраски. Так вот этот краснокожий пьяница всегда твердил, что тетоны — самый сильный и храбрый народ прерий. Никогда, пояснял он, ни краснокожие, ни бледнолицые враги не нападали на лагеря тетонов среди бела дня. Похоже, и сейчас они также уверенны в себе. Вот бы генерал ударил по ним всей мощью!
Но генерал думал по-другому. По его приказу капитан Бентин повел свой батальон к видневшимся слева холмам. Оставшуюся часть войска возглавил сам генерал и спустился с ней к ручью, который в последствии был назван Рено Крик. Чуть позже, поднявшись на одну из возвышенностей, Кастер увидел первых индейцев. Это были, как выяснилась потом, обычные приманки. Они искусно продемонстрировали неподдельный испуг и бросились наутек. Когда арикары Кровавого Ножа и кроу Миаста-Хид-Каруса ринулись с боевыми кличами за убегающими тетонами, у старого вояки Кастера от возбуждения загорелись глаза.
— Марк! — воскликнул он громовым голосом. — Пора, друг мой, показать этим краснокожим чертям как действует 7 — ая Кавалерия! Смотри, они улепетывают!.. Так!.. Возьми сто двадцать людей и езжай с ними вон туда. — Кастер вытянул руку в сторону Медисин-Крик. — А я догоню тебя позднее. Удачи!..
Это были последние слова Джорджа Армстронга Кастера, неистового предводителя 7 — го кавалерийского полка. Больше я ею не слышал, зато мне удалось спустя считанное время увидеть, как всегдашняя попутчица генерала — Фортуна — отвернулась от него навеки.
— До встречи, мой генерал! — вooдушевлeннo крикнул Рено и повел к Медисин-Крик ста двадцати кавалеристов, среди которых затерялись и мы с Вапой Хакиту.
Через какие-то пять минут все и началось. Рено никак не ожидал, что почти сразу после расставания с Кастером он столкнется лоб в лоб с яростной индейской оравой. Краснокожие прискакали с той стороны военного лагеря, где располагались типи хункпапа, миннеконджу и черноногих-сиу. Так как главным среди тетонов был Галл, то индейский напор обещал быть сокрушительным, как для солдат, так и для нас. Вообще, мы с Вапой, сидевшие перед своими охранниками, представляли собою добрые мишени. Спереди нам грозила гибель от рук индейцев, сзади — от пуль охранников. Еще едва завидев скачущих навстречу тетонов, Грэйвз недвусмысленно обронил:
— Крепче держись за гриву, Кэтлин. Падение с лошади будет считаться попыткой к бегству. Передай это своему краснокожему другу.
Поначалу людей Рено спасали размеренные залпы из карабинов, прорывавшие широкие бреши в индейских рядах. Но по мере сокращения расстояния в сердца солдат начал вселяться страх.
Они занервничали, стали притормаживать, закружились на месте. Человек пятнадцать из них уже ни о чем не беспокоились: они мертвыми лежали в клубящейся пыли, их трупы топтали лошади и своих, и чужих.
Капитан Фрэнч, отвечавший за правый фланг и капитан Мойлан, командовавший левым флангом изо всех сил старались сохранить строй.
В одно из мгновений этой дикой неразберихи я увидел вблизи лицо майора Рено. Оно было перекошенным, испуганным, жалким. Он без конца выкрикивал одно и то же:
— Боже, что делать? Где Кастер?
У него за спиной виднелось такое же перепуганное лицо молодого лейтенанта Варнума, а сбоку таращили глаза ошарашенные Годфри и Уоллес. Казалось, среди людей Рено уже не было стойких, бесстрашных бойцов. Должно быть, ужас сдавил сердца даже опытным Длинным Ножам.
— Майор Рено, сэр! — раздался вдруг ровный, уверенный голос. — Я, кажется, знаю, что делать!
Я повернул голову и обнаружил старого солдата с висячими усами, который когда-то слушал патриотические речи пьяного миннеконджу. Если кто и был невозмутим в те жуткие секунды, то только он.
— Кто это сказал? — вскричал Рено. — Кто?.. А-а, Братсетт! Что ты сказал?
— Я сказал, сэр, что, вроде, не совсем потерял голову.
— Да, да, Братсетт, дружище! Посоветуй что-нибудь!
— Сэр, надо уходить отсюда.
— Дьявольщина!.. Куда?
— Вон в тот тополевый лесок. — Солдат указал на маленькую излучину Литтл-Биг-Хорн, где росли виргинские тополя.
Майор судорожно поглядел в ту сторону.
— А Кастер? Он ведь должен подойти.
— Бросьте! Его нигде не видно.
— Он должен быть где-то сзади.
— Впереди, сзади и повсюду только краснокожие.
— Сэр, Братсетт говорит дело! — поддержал старого кавалериста лейтенант Макинтош. Он выглядел достаточно уверенно, как и подобало тому, в чьих жилах струилась кровь знаменитых ирокезов штата Нью-Йорк. — Нам нужно убираться отсюда как можно быстрей. Индейцев становится все больше.
— Сиу быть много, — поддержал его Кровавый Нож. — Белый вождь уходить быстро.
Наконец в лице майора произошла перемена. Оно несколько успокоилось, перестало искажаться.
— Варнум! — прогремел он затем. — Черт побери, Варнум!!!
— Да, сэр! — откликнулся лейтенант, который вместе со смелостью потерял на некоторое время и ориентацию.
— Найди капитанов Мойлана и Френча. Быстро! Передай им: мы отходим вон к тому леску.
— Я сделаю это за него, — предложил свои услуги Одинокий Чарли, белый разведчик кастерова полка.
Кое-как сбившись в монолитную группу, Длинные Ножи майора Рено совершили неожиданный для индейцев рывок к излучине реки. Галл не успел преградить белым дорогу, и ему осталось только преследовать их. Что он и делал вместе с сансарком Токки-Хи-Пейя — Преследующим Врага и черноногим-сиу Ванбли Кте — Убей Орла.
Ни Бешеного Коня, ни Сидящего Быка не было среди них. Я не мог знать тогда, что они готовят достойную встречу Кастеру. Как не мог знать, что Лаура и Грегори со всеми женщинами и детьми находятся в полной безопасности.
Тот тополевый лесок, как оказался, был недолгой и очень опасной остановкой. Потому что тетоны ехали сзади, и они ехали, чтобы беспощадно убивать. Везде свистели пули, и одна из них вскоре размозжила голову Кровавому Ножу. Кровь и мозги разведчика в то же мгновение оказались на лице и мундире Рено. Майор в испуге шарахнулся в сторону, и попал под томагавк Белого Быка, отважного племянника Татанки Йотанки. Майор упал на землю, но не менее храбрый Макинтош сумел спасти командира. Раненую голову Рено перевязали, ему стало лучше. Однако соображал сейчас он плохо, и снова к нему на помощь пришел старик Братсетт. Ему обязаны жизнью девяносто кавалеристов. Это он сделал все, чтобы их скальпы не повисли на поясах и копьях тетонов в тот жаркий полдень.
Братсетт посоветовал Рено спешить людей и вести по наседавшим врагам стрельбу залпами. Наши охранники спрыгнули на землю, но нас оставили на лошадях. В то время как меткий стрелок Грэйвз стрелял из карабина, Паркинсон крепко держал поводья лошадей и не спускал с нас глаз.
Первые волны атакующих индейцев наткнулись на жесточайшие залпы и отхлынули назад. Но спустя минуту их стало так много, что ни о каких оборонительных акциях не могло быть и речи. Надо было бежать, и Братсетт крикнул майору:
— Сэр, нам нужно уходить!
— Но куда же, Братсетт? — отчаянно воскликнул Рено.
Солдат показал рукой на невысокие холмы за рекой.
— Либо мы прорвемся туда, сэр, либо наши души прямо сейчас без покаяния отправятся к небу.
Майор посмотрел на холмы, его глаза увлажнились.
— Братсетт, ты умница! Тебя ждет производство в сержанты.
— Лишнее, сэр. Это мой последний год службы, и дай мне Бог снова увидеть родные берега Теннеси!
Рено крепко обнял старика. Вскочив на свою лошадь, он проревел:
— Батальо-о-о-н, ногу в стремя!
Кавалеристы поймали лошадей и ринулись вслед за командиром.
Торжествующие краснокожие бросились в погоню.
— Хукка-хей! — кричали вожди.
— Хукка-хей-хей-хей! — вторили им воины.
Крупные армейские рысаки еще не растеряли сил, и без труда доставили батальон к холмам, переправившись по пути через неглубокую в этих местах Литтл-Биг-Хорн.
Когда солдаты взобрались на вершину самого высокого холма, Рено тут же приказал им спешиться, отвести лошадей в тыл и рыть окопы. Одна половина батальона вела по индейцам огонь, другая лихорадочно зарывалась в землю, используя для этого немногочисленные лопаты, ножи, сабли и собственные ногти.
Грэйвз с Паркинсоном стащили меня и Вапу Хакиту с лошадей и заставили лечь на противоположный склон холма, пятью ярдами ниже бровки.
Отведя скакунов вниз, Грэйвз вернулся с походной лопатой.
— Стереги их, Пол, — сказал он товарищу, кивнув на нас, — а я начну рыть окоп.
Рено, Братсетт, Мойлан и Френч лежали на бровке холма, ведя стрельбу по наступающим краснокожим.
— О, Боги! — терзался майор. — Где же Кастер?.. И куда, черт побери, девался Бентин?..
— Они как в воду канули, — буркнул Мойлан.
— Проклятье! — взорвался Френч. — Никакой связи!.. Где вестовые от генерала?
С левого конца солдатской цепи к Рено приполз перепуганный молоденький кавалерист и запричитал:
— Сэр, Варнум просит помощи! На нашем фланге индейцы уже рядом. Они заполнили весь склон!
— О какой помощи ты говоришь, воин? — вскричал Рено. — Каждый солдат на счету!.. Вернись к лейтенанту и скажи ему, чтоб держался… Братсетт, дружище! — Майор сжал плечо старика, заглянув ему в глаза. — Отправляйся вместе с этим парнем к Варнуму и успокой молокососа! Это, видно, наш последний оплот. Или мы выстоим, или поляжем здесь все к чертям собачьим!
Братсетт с молодым солдатом покинули вершину холма и направились к левому флангу оборонительной цепи. Сейчас было трудно всем, кто держал оборону. Повсюду гремели выстрелы и боевые кличи, пороховой дым серыми клочьями висел в воздухе,
И вдруг где-то вдали за Литтл-Биг-Хорн послышался отчетливый звук кавалерийского горна.
— Что такое? — заговорили солдаты.
— Кто это?
— Неужели генерал?
— Может, это обоз Макдугалла?
Взволнованные люди, которым этот звук трубы подарил неожиданную надежду, еще не смели радоваться. Они с напряженными лицами всматривались вдаль, шепча молитвы.
— Сэр! — закричал Мойлан. — Так это ведь, Бентин!
— Да. да, это Фредерик, — проговорил Рено и перекрестился. — Слава Всевышнему, хоть он объявился!
— Подмога! — понеслось над оборонительной цепью.
Солдаты с офицерами показывали на юго-восток и смеялись как сумасшедшие. Некоторые новобранцы, не совладав с собой, плакали от счастья навзрыд.
Наш сторож Паркинсон не выдержал и бросился к бровке холма, чтобы собственными глазами увидеть приближение потерянного батальона Фредерика Бентина. И в этот подходящий момент нам улыбнулась удача. Индейская пуля прошибла голову одному из окапывавшихся солдат и тог, вскинув руками, повалился на спину. Вылетевший из его правой ладони нож описал в воздухе короткую дугу и погрузился в землю в дюйме от моего колена. Все это произошло мгновенно. Столь же быстро мы с Вапой Хакиту избавились от пут и понеслись вниз по склону к кавалерийским лошадям. Вскочив на первых попавшихся скакунов, мы погнали их подальше от холма. Я надеялся, что наше исчезновение останется незамеченным, по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем в безопасности. Но тщетно. Острая боль прожгла мое левое плечо, словно в него вогнали раскаленный прут. Слава Богу, что остальные пули пролетели мимо, и вскоре нас уже нельзя было достать даже из дальнобойных ружей.
Глава 12
Мы проскакали с милю и, убедившись, что никакой погони нет, остановились передохнуть и разобраться в том положении, в каком оказались. К тому же я почувствовал легкое головокружение от немалой потери крови. Она залила мне весь левый бок и ногу и продолжала струиться. Мне требовалась немедленная перевязка.