Захарова Светлана. Рыцарь и Ко

   - Как у меня, - вставил Прич.
   - Еще меньше.
   - Меньше не бывает, - покачал головой я.
   - Лучше меньше, да лучше, - огрызнулся Прич.
   - Я - Герой не по жизни, - печально сказал Герой. - Я - Главный Герой всех книг, которые когда-либо были или будут написаны. Поэтому я меняюсь еще быстрее, чем наша несчастная страна.
   Я взглянул повнимательнее - и правда, за то время, пока он с нами разговаривал, его высокая шляпа превратилась в берет с пером, на нем оказался смешной костюм, к поясу пристегнут длинный тонкий меч, и он, полусогнув ноги, висел в воздухе. Под ним маячил призрак рыжего ледащего коня.
   - Бона, как косит лиловым глазом, - опасливо сказал Прич. - Небось, лягается.
   - Но-но-но! - угрожающе прогудел Герой. - Смеется над конем тот, кто не осмеливается смеяться над его хозяином!
   И он потянул из ножен свой смехотворный меч.
   - Кланк, - сказал мой меч, и фитюлька Героя развалилась на две части. Тот с укором поглядел на меня и заглотил обломки один за другим. На голове его теперь была чалма, как у Ходжи Наполовина, и он значительно посмуглел. Его костюм практически полностью исчез, и слабонервная Тильда поспешила отвернуться.
   - Ну вот, - хлопнул его по плечу Мерин. - Коренной обитатель столицы Странны - града Танелорна. Как туда добраться без Гида, конечно, не знаешь?
   Герой виновато развел руками. Он посмуглел еще больше и был теперь совсем черным, с кучерявыми волосами и золотым кольцом в ухе. Руки его сами тянулись к горлу Тильды, поэтому он, дабы никого не пугать, сунул их под мышки.
   - Пойду наугад, - сказал он. - В конце-то концов, я туда приду, хотя Гид привел бы быстрее.
   - Делать нечего, - вздохнул волшебник и повернулся к нам. - Придется идти с ним.
   - Прямо сейчас? - удивился я.
   - Ты как? - спросил Героя маг.
   - Путь довольно долгий, - пожал плечами тот. - Собирайте припасы - да и пойдем. А чего тянуть-то?
   И Герой потрепал по бесплотной морде странным образом не исчезнувшего рыжего четвероногого призрака.
   ГЛАВА 6
   Чего-то мохноногое
   торопится -бежит.
   Из "Рифмованного бестиария мифических животных"
   Тянуть было чего. Пока мы добывали снедь, паковали сумки и вьючили животных, Прич успел наклюкаться вместе с грустноносым Стивеном до абсолютного опупея и белой горячки. Теперь он замотался в конец ковра и гонял чертей. Стивен Куин уселся рядом с ним и принялся записывать пьяный бред оруженосца. Тому же, помимо рогатых гадов, мнилось что-то воистину страшное: кошка, вылезающая из чьего-то живота, обезьяна, бьющая в тарелки, скалящий зубы черный маг на вершине темной башни, а также было еще что-то про заброшенный караван скелетов, но об этом я мог только догадываться.
   Спать мы легли поздно в комнатах, любезно предоставленных нам хозяином дома. Но сначала, конечно, поужинали. Асьмуху вдоволь накормили сыром, а кони и Штуша подкрепились отменной сочной травой.
   Не успел я задремать, как в мою комнату ввалился Ходжа Наполовин с лютней, которую он назвал "Звездная дойна", и заявил (естественно, в стихах), мол, как он слышал, я поэт, и он просто обязан спеть мне свою новую песню о ста тридцати куплетах на сон грядущий. Следующие два часа он просидел на полу, скрестив ноги, заунывно воя бесконечную песнь и время от времени скребя пальцами по струнам своей дойны. Через каждые пять куплетов он заботливо интересовался, не мешает ли он мне своими недостойными виршами. Только природная деликатность не позволила мне взять Ходжу за шиворот и спустить с лестницы в подвал. Титанических усилий мне также стоило не заснуть и иногда одобрительно кивать Наполовину.
   Наконец он допел, встал, поклонился, вытянул руку ко мне и внушительно продекламировал:
   - Как только появился ты на свет, судьба тебе сказала: "Ты - поэт!"
   - Спасибо, - ответил я. - А теперь...
   - Так скрашивай же людям путь далекий, как в темной мгле поднявшийся рассвет! И долго будешь тем любезен ты народу...
   На этом слове я все же отключился и не заметил, как он вышел из комнаты. Спал я долго и поэтому чуть не прозевал тот упоительный момент, когда пошли будить Прича, вооружившись ведрами с водой. Я вовремя проснулся, иначе меня бы окатили тоже. А так - я схватил ведро, и следующие полчаса мы с удовольствием гоняли верещащего оруженосца, на бегу теряющего остатки хмеля. Стивен Куин очень огорчился, что Причард уезжает, и попросил оставить его на пару дней.
   - Это же кладезь сюжетов! - восторженно приговаривал он.
   - С удовольствием бы, но... - отказался я.
   - В смысле? - почесал в затылке Куин.
   - Пригодится еще, - пришел на помощь Штуша. - Мы им откупаться будем, если в плен попадем.
   - Тоже верно. - И Стивен отстал.
   В приподнятом настроении мы попрощались со Столом (Мерин даже всплакнул, вытирая краешком бороды глаза) и отправились в путь.
   - И долго будешь тем любезен ты народу, - бормотал я себе под нос.
   - Что чувства добрые ты дойной пробуждал! - раздалось сзади. Я обернулся. За мной ехал мрачный Ико. Я стал хохотать.
   - Тебе смешно, но ты-то хоть поспал, - проворчал князь. - У Асьмуха после этого ихнего сыра живот разболелся, он весь вечер икал. Я пока его укачал, тут и Ходжа ко мне приперся. А заснул я только на рассвете.
   - А как сейчас Асьмушка-то? - спросил я.
   - Все так же.
   И Ико показал на семенящего рядом и икающего дракончика. С каждым иком его подбрасывало в воздух и из ноздрей вылетали язычки пламени. Но тут помог Штуша. Он нашел еще одну кудрявую травку и скормил ее Асьмухе. Теперь у них из животов глухо пели в унисон уже два кобзона лекарственных. Мы пытались вслушиваться, но так ничего и не разобрали, только Мерин уверял всех, что слышал нечто вроде "где-то далеко у маменьки в саду созрели вишни", Причард его оборвал, пояснив, что вишни-то, вообще-то, созрели в саду у дяди Вани, после чего затянул скабрезную песнь. Некоторое время я терпел, но, когда пошли интимные подробности про какую-то баню, не выдержал и заткнул пасть раскричавшегося оруженосца латной перчаткой.
   - Хорошая была перчатка, - с сожалением сказал я.
   - Капитанская? - придирчиво спросил меня Мерин.
   - Не знаю, что ты имеешь в виду.
   - Ну, это значит - самая лучшая!
   - Тогда не капитанская. Лучшие из лучших - забрал в поход папа, лучшие из худших - взяла Хрунгильда, а мне досталась последняя, третья пара.
   - Значит, не жалко? - маг кивнул на оставшуюся перчатку.
   - В общем, нет.
   - Так бросай ее!
   Я кинул перчатку через плечо. Раздался короткий вскрик. Виновато оглянувшись, я увидел Главного Героя, укоризненно светившего на меня фонарем под глазом.
   - Извини, - покаянно сказал я и даже попытался вырвать у себя пару волос. - Не посмотрел, куда кидаю.
   - А вот интересно, был ли хоть один Герой с фингалом? - задумался Герой, прикладывая тяжелую и холодную перчатку к синяку.
   - Настоящие герои все с фингалами, - утешил его я и прибавил старую поговорку: - Шрамы украшают мужчину.
   - Но укорачивают его жизнь, - грустно добавил Герой.
   - Берегись! - вдруг завопил Штуша, который шел в авангарде. - Сюда какая-то пакость катится!
   Я вытащил меч.
   - Убери его, - сказал Герой, отдавая мне перчатку. - Пакость эта мне знакома и не опасна. Главное - молчите. Я сам с ней разберусь.
   Неизвестная мохнатая дрянь клубком подкатилась к нам, завертелась на месте, развернулась и оказалась маленьким существом с крысиной мордочкой, на которой шевелился длинный горбатый нос и поблескивали желтые глазки.
   - Значица так! - тоненько заскрипела нечисть. - Вам пгедписано получить визу на выезд из Стганны! Погядок получения знаете?
   - Да, - отозвался Герой, свешиваясь к ней со своего прозрачного коня.
   - А то, может, объяснить чего?
   - Не надо, - сухо сказал Герой.
   - Надо! Тгадиция! - Тварь откашлялась, вспушила мех и затарахтела: Пагаггаф пегвый. Необходимо добыть Копию цагя Соломона. Пагаггаф втогой. Обязательно завегить ее Пегсиком с Печатью. Пагаггаф тгетий. Сдать ее в Палатку Могды не позднее, чем чегез тги дня. Вопгосы есть?
   - Нет, - Герой, как всегда, был краток.
   У Прича явно были вопросы, жалобы и предложения, причем самые разнообразные. Я для верности заколотил ему пасть второй перчаткой.
   - Гаспишитесь! - из своих шерстистых недр нечисть извлекла огромную конторскую книгу. Герой быстро черкнул в ней, и тварь, пропищав: "Счастливого пути!", вновь завилась волчком, превратилась в мохнатый шар и укатилась по дороге в ту сторону, откуда мы пришли. Главный Герой шумно выдохнул и скомандовал:
   - Отомри!
   - А почему нельзя было говорить? - робко спросил Ико.
   - Да, что это еще за гадость такая картавая? - поинтересовалась и Тильда.
   Причард мрачно жевал перчатки.
   - Отвечаю сразу обоим, - молвил Главный Герой. - Это была Голль Пререкатная. Катается по Странне и всякие вести собирает да разносит. А разговаривать с ней - да и при ней тоже - не рекомендуется. Прицепится к слову и давай пререкаться, не отцепишься от нее потом. А букву "р" не произносит в силу этнических особенностей...
   - Еврейка?!! - вскинулся Причард, в мгновение ока избавившись от перчаток, которые, вылетев из его рта, шмякнулись об голову Героя, где мгновенно образовались две лиловые шишки. - То-то я и смотрю...
   - На себя посмотри! - рявкнул я. - Тоже мне - оруженосец-сионист!
   - Их всех надо бить! - убежденно сказал Причард.
   - А если они - тебя? - ехидно сказала Тильда.
   - А меня-то за что?
   - А потому что ты - британец. Они, может, бриттов не любят.
   - Так чего же в них хорошего? - пожал плечами Прич.
   - А если они к нам хорошо относятся? - укоризненно сказал Ико.
   - А я к ним - плохо! - Прич был явно расположен к перепалке.
   - Сменим тему, - попросил Ико. - Герой, а почему она мохнатая? Ее же Голль зовут!
   - А ты попробуй по дороге голышом покататься, - фыркнул Герой.
   - А почему у еврейки такое странное имя - Голль? - удивился Прич.
   - А потому что она не еврейка, - пожал плечами Герой. - И не "она" к тому же. Средний род.
   - У-у... - Причард погрустнел, но тут же вновь приободрился. - Слышь, а что это с тобой?
   И правда, Герой помаленьку преображался. Из шишек на его лбу прорезались рога, и вообще он стал получеловеком-полубыком.
   - Золотое? - с уважением поинтересовался Прич, трогая пальцем кольцо у него в носу.
   Герой возмущенно взмыкнул.
   - А кого нам надо поймать? - вспомнил я. - Какую-то копию...
   - Не какую-то, - кисло сказал Герой, - а Копию царя Соломона...
   - Еврей? - вскинулся унявшийся было Причард.
   - Простая копия. Но, в общем-то, да, - кивнул Герой.
   - Тогда будет охота, - потер лапы мой хищный оруженосец.
   - Трудновато будет, - уныло продолжил Герой. - Бегают споро, да и хитрые очень. Ну, нас много, отловим.
   - А где они водятся?
   - Где обычно водятся цари? Во дворце. Или в замке. У тебя есть замок?
   - У меня на замках ничего нет, даже на сапогах застежки. Не подойдут?
   - Не, нужен замок. Ну, раз нету, то и не надо. Идите собирайте дрова.
   - Это еще зачем? - удивился резкому переходу я.
   - Надо. Потом объясню. И еще нужна сеть. Руками не поймаем, копии скользкие. Веревки-бечевки взяли?
   - Взяли. - И Тильда вытянула из своей котомки внушительный моток.
   - Тогда вяжи.
   - Я?!! - оскорбилась Тильда. - Я не умею. Не женское это дело с силками возиться. Я лучше за дровами пойду. Германа отпускать нельзя - он опять с каким-нибудь деревом в загадки играть будет. Вот он пусть и вяжет. - И коварная сестрица в момент улизнула, прихватив с собой, как тягловую силу, Ико и Штушу.
   - Так я тоже не умею, - запоздало сказал я.
   - Я научу, - кротко заявил Главный Герой. Он опять преобразился: на нем была полосатая рубаха, огромные, с раструбами, сапоги, шляпа, спускавшаяся полями ему на плечи, и из какой-то грубой ткани штаны и камзол. Еще он имел трубку и длинную пеньковую бороду. На шее его была привязана дохлая птица. Воняло гадостно, и я поспешил отодвинуться.
   - Знаешь, - нервно сказал я, - пускай лучше Мерин наколдует.
   - Мерин тебе наколдует, - хмыкнул старый Герой, но уступил дорогу приблизившемуся магу.
   - Да, вот еще что, - вспомнил я. - Мерин, ты мне как-то обещал объяснить смысл курения и откуда оно вообще взялось.
   - На вопрос ответить могу. А вот насчет колдования - это без меня. Сил не осталось. - И его глаза алчно сверкнули. - Позолотишь ручку?
   - Нечем. Попроси у Ико.
   - Монеток бы взять у Ико, - нараспев сказал маг. - Да Ико за ворота ушел. Съел бы волшебник щи - да Матильду с дровами ищи!
   - А вопрос? - напомнил я.
   - Ах, да. Дело было так. Далеко отсюда, за морями-океанами, живет народ невиданный, краснорожий...
   - Знаю, - отмахнулся я. - А смысл?
   - Вдыхай и выдыхай, - развел руками маг.
   - А польза?
   - Почти никакой...
   - Ничего подобного, - возразил Герой, по своему обыкновению, изменившийся. Теперь он был небрит, одет в серый халат и в серые же штаны. На голове его прочно сидела оранжевая вязаная шапочка, а глаза нехорошо блестели. - От курения сплошная польза. Мозги прочищает, приятная легкость в теле образуется, да еще и бабам нравится, - он подмигнул диким глазом.
   - Только он тебе забыл сказать, - послышался спокойный голос Ико, вернувшегося с кучей хвороста, - что от незатушенной самокрутки бывают пожары; а еще послушай, как он дышит - натуральный морж!
   - Это еще что за тварь? - оскорбился Герой.
   - Это вроде слона, - пришел к нему на выручку Штуша, выплюнув бревно, которое тащил в зубах вслед за Ико. - Только плавает много и отдышаться подолгу не может.
   - Не оскорбляйте меня, - кротко сказал Герой. - Я же вас не оскорблял.
   - Тоже мне - обидчивые, - презрительно сказала Матильда. - А сеть ваша где?
   Герой и волшебник смутились и принялись сноровисто вязать сеть.
   - А вы пока стройте из дров шалаш, - пыхтя, указывал Герой.
   И шалаш, и сеть закончили сооружать одновременно. Герой вынул ножик из кармана и вырезал на бревне: "Дровец выездов". На краю поляны он прочертил длинную линию и написал на ней:"Граница".
   - Теперь карауль, - сказал он мне. - Как побежит - набрасывай сеть, а мы навалимся. Смотри, не упусти момент! Пересечет границу - все, пиши пропало!
   Некоторое время все было спокойно. Мы уже устали ждать и раззевались, как вдруг из шалаша выскочил человек с отчаянно грустными глазами, короной на голове и огромными сумками в руках. Путаясь в полах расшитого золотом халата, он кинулся к границе. Но мы были начеку: я набросил на него сеть, а остальные скопом накинулись на сопротивляющуюся копию и повязали ее.
   - Ломайте дровец! - приказал Герой. - А то сейчас как побегут - не остановишь, а нам только одна нужна!
   - Может, еще отловим? - воинственно раздувая ноздри, поинтересовался Прич. - В запас.
   - За двумя волками погонишься - тебя же и съедят! - покачал головой Главный Герой. - Давай ломай!
   - А если с этим что случится? - не отставал упрямый оруженосец.
   - Будем правильно себя вести - ничего не произойдет.
   Копия Соломона барахталась на земле, суля всем сокровища царей земных за то, чтобы развязали путы и ослабили оковы.
   - Можно, я его сумки пока проверю? - алчно спросил Причард. - Может, там опасное что...
   - Все испортишь! - ударил его по тянущейся лапе Герой. - Он только этого и ждет, на нашу жадность надеется. Не трогай сумки и не обращай на него внимания, вот и все. Кто из вас самый бескорыстный?
   - Кутя, - отозвался я. - Ему ничего, кроме еды, не нужно.
   - Разве что хобот, - засмущался Штуш. - А так - и правда, ничего.
   - Ну, пошли тогда искать Персик. А ты, мой шестилапый друг, оставайся сторожить. Вперед, во Хрюктовый сад!
   По дороге в Хрюктовый сад нам встретилось еще нечто Пререкатное, на этот раз очень толстое и по имени Коль. Узнав, что нас предупредила более шустрая Голль, Коль огорчилась и затеяла распри грубым каркающим голосом, но мы уже были ученые, на придирки не отвечали, и Коль разочарованно укатилась, затянув хрипатым голосом: "Ста-арый дедушка Коль бы-ыл веселый коро-оль!"
   Во Хрюктовом саду было очень много хрюканья и фруктов. Под деревьями лежали огромные свиньи и маленькие поросятки, и фрукты падали прямо в их свинячьи пасти.
   - Поймаем свинку? - загорелся обжора Прич и кинулся к деревьям. Через минуту ему пришлось вернуться и с огорчением признать, что не только копии царей в этой стране очень проворно удирают.
   - Удовлетворимся фруктой, - сказал он и мигом набил пасть ягодами и яблоками.
   Мы отыскали Персик с Печатью (точнее, это была даже не печать, а отвратительно-синий треугольный штамп с надписью "уплочено"). Мерин боязливо осведомился, не ему ли придется платить, и, получив отрицательный ответ, успокоился. Затем мы двинулись к нашей стоянке, где томился в ожидании Штуша. Там Герой торжественно скормил персик царю, и пресловутая печать синим светом засияла уже на лбу правителя.
   - У кого какие травмы, раны, ушибы, - заговорила копия приятным бархатным тенором, - подходите излечиться. Фармакологическая фирма "У Соломона" поможет всем и каждому, - она замолчала и начала сначала: - У кого какие травмы...
   - И что нам теперь с ним делать? - боязливо спросила Тильда.
   - Ну, во-первых, организуем привал, вон сколько времени провозились, почти ночь уже, а утром видно будет.
   Мы послушно привалились, поели фруктов и легли спать, убаюкиваемые мягким голосом копии. Дежурили, как всегда, по очереди. Во время своего дежурства я, ковыряясь в земле, случайно раскопал приваловские миллионы, но, к сожалению, представляли они собой не золото-брильянты, а пресловутые колючие крышки с красно-белыми надписями. Выкопав крышки, я улегся на них, чтобы никому не достались, и тут же уснул. И привиделись мне девки страстные, чудища безобразные, инкубы проклятые, числом пять, одна другой краше, да подмигивают, да облизываются, да бесовскую песню поют, да приговаривают: "Джана! Рейшан! Некст!", а потом как бросятся на меня... Сам не помню, как проснулся, но вскочил, увязал все крышки в старую рубаху и утопил в ближайшем озерце к чертовой матери!
   ГЛАВА 7
   Поле, прусское поле,
   дас дер нихт геклапт,
   ди тотен хосен!
   Из германской баллады
   Наутро, едва продрав глаза, мы обнаружили, что неподалеку от места нашей ночевки раскинулся небольшой шатер.
   - Палатка Морды, - потер руки Герой. - Хватайте царя - и айда!
   Мы с Ико взяли верещащую копию под микитки и поволокли к шатру. Следом, бледный от искушения, Прич тащил царевы сумки. Внеся Соломона в палатку и сгрузив вместе с его добром на пол, мы завертели головами, осматриваясь. Внутри шатра было довольно красиво, по стенам висели коврики с изображением одной и той же ужасной морды с косматыми бровями. Но как следует осмотреться мы не успели. Из воздуха с негромким звуком "ПУ!" возник небольшой столик, но не тот, с которым мы уже были знакомы, а новый, красивый и блестящий. По столешнице его, упираясь подбородком, растеклась громадная, складчатая и бровастая физиономия - та самая, что была на ковриках.
   - Добрый день, - поздоровался Герой. - Копия царя с печатью, как положено-с!
   Морда согласно прикрыла глаза и в тот же миг все с тем же звуком "ПУ!" исчезла вместе со столиком, палаткой и злосчастным царем. Мы же стояли в лесу, и в ногах у меня, где еще недавно шевелилась копия, лежала наша сеть. Я нагнулся, дабы ее поднять, и обнаружил, что на руке моей отвратительно синеет - как штамп на персике - мерзкая цифра "11". На поверку, такие же цифры оказались у всех моих спутников. Даже у животных.
   - Число Заверя, - пожал плечами Главный Герой. - Обычное дело. Визу нам заверили и пропускают. Пошли!
   - А почему "11"? - пристал настырный Причард.
   - А ты пересчитай нас по головам, - отозвался Мерин. - Сколько будет?
   Прич принялся считать, тряся губами. Как ни считал - выходило десять. Он всех замучил, выясняя, кого же не хватает, а потом оказалось, что он забыл посчитать себя. Ему на это грубо указали, он обиделся и дальнейший путь провел в гордом молчании. Какое счастье!
   Зато вот Герой с Мерином отнюдь не молчали. Более того, волшебник чрезвычайно надрывно исполнял какую-то сагу на непонятном языке, а потом, завидя что никто этому особо не рад, поерзал на посохе, приосанился и предложил:
   - А ну-тка, грянем нашенскую!!!
   И мы прослушали от них с Героем несколько странных народных песен типа: "Там Вдали за рекой зажигает огни", "Саван уморит с вещами бокал" и "Болеет страус одинокий в тумане горя под грибом". Ико, после того как запасы песен иссякли, пошарил в карманах, выудил кой-какую мелочь, "покормил" ненасытный колпак Мерина и заявил:
   - Все! Теперь задаю вопросы!
   - Да-да, - довольно кивнул маг. - Задавай-задавай.
   - Во-первых, кто вдали зажигает огни?
   - Вдали и зажигает, - отозвался почему-то Герой (волшебник досадливо поморщился). - А зовут его Сильвандир и Сальтеадор.
   - Два имени?
   - Конечно, - перебил его Мерин. - Он считает, что их двое. По четным числам он - Сильвандир, по нечетным - Сальтеадор. Тот, который без стелек, тот выше. И спорят все время, кто из них первый сказал "э". В принципе, разницы-то между ними особой нет. Вот только у одного усы закручены кверху, а у другого - торчат в стороны. Он был художником по металлу, а сейчас преподает зажигание фонарей и поджог жирафов. "Лучше буду педагог, так солиднее", - говорит. Только они у него все время разбегаются.
   - Фонари или жирафы?
   - Ученики. Боятся, что он и их когда-нибудь подожжет.
   - Кстати, то, что их двое - не редкий случай, - встрял Герой. - Вот, скажем, мэр Танелорна (города, куда мы идем) - тем же самым страдает. Но с ним совсем все плохо - инфлюэнция.
   - Об этом потом, - отмахнулся Мерин. - Так вот, Вдали живет за рекой в области, называемой Фонарния. Там же и ученики его живут. Впрочем, какие они ученики, - так, баловство одно. Хронически больные, причем безнадежно. Так их и зовут - "Хроники Фонарнии". Жуткие типы! У одного - осенний каннибализм, у другого - предчувствие гражданской войны, один страшнее другого! Вдали их рисует по четвергам.
   - А почему по четвергам?
   - А потому что в пятницу нельзя, у него их семь. А потом четверг. А потом опять семь пятниц.
   - А как же остальные дни?
   - А больше нету, - выкрутился Мерин. - Переходим ко второму вопросу.
   - Хорошо. Кто такой страус?
   - Птица. Ужасно ногастая, летать не умеет, зато бегает быстро, и перья у него смачные. Яиц не несет, но из них выводится.
   - А кто несет яйца? - удивился я.
   - Страусихи. - И Мерин гадко захихикал.
   - Не обращайте внимания, - вмешался Герой. - Это он дает понять, что монетки еще нужны. Я вот вам сам расскажу без всяких денег. Итак, представьте: перед вами - знойная пустыня. Почти голая, почти безжизненная, но!...
   Следующие полчаса Герой рассказывал какую-то байку про загадочного страуса и таинственного грифа, который, как оказалось, тоже птица - полная противоположность страусу. Тем временем лес кончился, уступив место бескрайнему полю. Герой соскочил со своего рыжего призрака, и тот с печальным ржанием растворился в воздухе.
   - Советую всем разуться, - сказал Герой и, плюхнувшись на землю, принялся стаскивать с себя обувь. Но как раз в этот момент его облику приспичило превратиться во что-то элегантное и красивое, и поэтому на одной геройской ноге сидел роскошный ботфорт, а на другой - маленькая хрустальная туфелька. Ну, с ботфортом проблем не было, а вот туфельку несчастный Герой рвал с ноги, как больной зуб. Ни в какую!
   - Эй, кто там свободен, помогите! - взмолился наконец он.
   - Я свободен, - отозвался Мерин. - Раз заплатить нечем, так и быть, помогу бескорыстно. Цени мою щедрость!
   - Ценю, - прохрипел Герой, и они вдвоем вцепились в подлую туфельку.
   - А ты чего не разуваешься? - спросила Матильда, шевеля затекшими пальцами ног.
   - Зачем? - удивился Мерин и подпрыгнул, повиснув в воздухе и дрыгая ногами. - По воздуху, аки посуху!
   - Ого! - раздался крик. Это Герой повис вниз головой, так как Мерин, взмыв в воздух, забыл выпустить его ногу. - Тише дергай! Нога не казенная!
   - Балда ты, Гера! - огрызнулся смущенный маг. - Надо было ногу сразу тридцать третьего размера делать, не мучался бы!
   - А я? - озабоченно спросил Кутя. - А Асьмух? И кони? Нам как?
   Асьмушка согласно пустил дым из ноздрей, а Бозо - неизменную слюну. За шиворот Причарду, разумеется, который до сих пор возился с застежками на сапогах. Прич с проклятьями вскочил, погнался за конем, запутался в плаще и упал. В моем плаще, между прочим. Хороший у меня был плащ, салатового цвета. Но потеря плаща не стоит того удовольствия, кое я получил от вида ползающего в пыли оруженосца. А тут и Бозо воспользовался моментом, подскочил к обожаемому хозяину, ткнулся мордой ему в лицо и радостно фыркнул, обдав обожаемого хозяина многочисленными пенными брызгами.
   - У этого коня сап, храп или и то, и другое? - спросил Ико.
   - Он с детства такой, - сказала Матильда. - У него аллергия на все сразу - вот и течет отовсюду, откуда может течь.
   - Так с нами-то что? - повторил вопрос Кутя.
   - С вами все просто, - отмахнулся Герой, - вы без обуви. - И он захромал к полю. Женская его нога, с которой все-таки стянули башмачок, была значительно короче, но и значительно красивее. - Пошли.
   - Куда? - спросила Матильда, все же направляясь за Героем.
   - Не куда, а по чему. По Речистому полю. Оно терпеть не может, когда по нему ходят, а особенно в обуви. Даже песня такая есть: "В Речистом поле вожди босые". Про меня, если хотите знать.
   Герой мгновенно покраснел, но не от стыда или удовольствия, а просто так. На голове его появился странный головной убор из орлиных перьев, орлиным же стал и нос, заметно вытянувшийся.
   На границе леса с полем, прямо на траве, лежал самый обычный плетеный коврик.
   - Между прочим, там написано: "Вытирайте ноги", - вдруг сварливо сказало поле.